CC BY
13
сийской Федерации Федеральному Собранию на 2016 год. URL: http://www.kremlin.ru/events/ president/news/50864
3. Горбунов К. Г. Терроризм: история и современность: социально-психологическое исследование . М., 2012.
4. Комплексный анализ преступности и прогноз ее развития на территории Российской Федерации и Казахстана до 2015 года: аналитический обзор. М., 2014.
5. Антонян Ю. М. Криминология: учебник. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2012.
6. Алтухов С. А., Сасиков А. И. Виктимо-логическая профилактика как одно из направлений противодействия терроризму // Закон и право. 2014. № 10.
7. Свистильников А. Б., Шарутенко В. Н. Терроризм: преступление или явление? // Научный портал МВД России. 2011. № 2 (14).
8. Щеблыкина И. В. Террористические преступления: проблемный характер оценки террористических угроз в Российской Федерации // Научный портал МВД России. 2013. № 1 (21).
Russian Federation to Federal Assembly for 2016. URL: http://www.kremlin.ru/events/president/ news/50864
3. Gorbunov K. G. Terrorism: history and present: social and psychological research. Moscow, 2012.
4. The complex analysis of crime and the forecast of its development in the territory of the Russian Federation and Kazakhstan till 2015: state-of-the-art review. Moscow, 2014.
5. Antonyan Yu. M. Criminology: textbook. 2nd prod., reslave. and add. Moscow, 2012.
6. Altukhov S. A., Sasikov A. I. Victimology prevention as one of the directions of counteraction to terrorism // Law and right. 2014. № 10.
7. Svistilnikov A. B., Sharutenko V. N. Terrorism: crime or phenomenon? // Scientific portal of the Ministry of Internal Affairs of the Russia. 2011. № 2 (14).
8. Shcheblykina I. V. Terrorist crimes: problem character of an assessment of terrorist threats in the Russian Federation // Scientific portal of the Ministry of Internal Affairs of the Russia. 2013. № 1 (21).
УДК 343.131.8 ББК 67.411
А. А. Тимошенко
ВЫБОР ПУТЕЙ СПРАВЕДЛИВОГО РАЗВИТИЯ СОВРЕМЕННОЙ МОДЕЛИ УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА
В статье обосновывается необходимость поддержания действующей модели уголовного судопроизводства. Преждевременные решения по ее изменению, по мнению автора, недопустимы. Требуется обеспечить поступательное развитие уголовно-процессуального законодательства в рамках процесса сохранения целостности общества.
Ключевые слова: модель уголовного судопроизводства, справедливость, состязательность сторон, объективная истина, независимый суд.
FAIR CHOICE OF WAYS OF DEVELOPMENT OF CRIMINAL JUSTICE MODERN MODELS
The necessity of maintaining the current model of the criminal proceedings. Premature decision for its amendment, in my opinion, unacceptable. Required to ensure the ongoing development of criminal procedural law in the process ofpreserving the integrity ofsociety.
Keywords: model of criminal justice, fairness, and competitiveness of the parties, objectively true, independent of the court.
Дефиниция модели уголовного судопроизводства хорошо представлена А. В. Смирновым [12, с. 13-16] через категории типа и вида процесса. Под моделью понимается идеальный образец организации судопроизводства, характеризующийся рядом признаков. При
этом автор выделяет четыре основные формы процесса: частно-исковая, разыскная, состязательная и смешанная. Главное их отличие заключается в распределении функций (правомочий) между сторонами защиты обвинения и разрешения уголовного дела. Россию справедли-
во относят к смешанному типу процесса, имеющему ряд особенностей. Однако судебная реформа в стране продолжается и ее завершение может привести к изменению вектора развития отечественного судопроизводства. Подтверждением сказанному является анализ законопроектов о введении института объективной истины и института следственных судей.
В настоящее время депутатом А. А. Ремез-ковым представлен на рассмотрение в Государственную Думу Федерального Собрания России проект федерального закона № 440058-6 «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в связи с введением института установления объективной истины по уголовному делу» [4], который отражает позицию руководства Следственного комитета Российской Федерации.
Мотивы разработчиков законопроекта понятны - снизить число несправедливых оправдательных приговоров, устранить в судебных инстанциях последствия низкой квалификации следственных подразделений.
Для этого авторами предложены соответствующие формулировки. Так, суд по ходатайству сторон или по собственной инициативе должен будет восполнять недостаточность доказательств в той мере, в какой это возможно в ходе судебного разбирательства, сохраняя объективность и беспристрастность, не выступая на стороне обвинения или стороне защиты. В случае отсутствия возможности устранить неполноту доказательств в судебном разбирательстве суд возвращает уголовное дело прокурору на доработку.
В тексте законопроекта много размытых формулировок, например: суд должен «сохранять объективность и беспристрастность», «при отсутствии возможности» имеет право устранить неполноту доказательств в судебном заседании по собственной инициативе. Поэтому идеальное соблюдение названных норм-принципов действительно будет справедливым в первую очередь по отношению к потерпевшему. Однако на практике достичь заявленного без четких законодательных формулировок не представляется возможным.
Поэтому от нововведения пострадает прежде всего принцип состязательности сторон, закрепленный в законе (ст. 15 УПК РФ).
Надо сказать, что спор об объективной истине ведется достаточно давно. Эта проблема актуальна для каждого, кто, интересуется до-
казательственным правом. Буржуазная (в ленинской классификации) литература дореволюционной России ориентировала на поиск научной, то есть объективной, истины в уголовном процессе, признавая, что во всех случаях этого достичь не удастся [6, с. 36-47].
Советский период характеризуется бескомпромиссностью подхода к формулировке дефиниции уголовно-процессуальной истины. Предельно четко истину в уголовном процессе определил М. С. Строгович, который в 1947 году категорично писал, что «материальная истина в советском уголовном процессе есть истина в прямом смысле этого слова, под ней подразумевается то, что вообще обозначается понятием "истина", - полное соответствие наших представлений и суждений объективным фактам действительности» [13, с. 55]. Тем самым ученый, а вслед за ним и разработчики законопроекта отвергают концепцию юридической, или судебной, истины.
Если все же обратиться к природе истины, устанавливаемой в ходе уголовного судопроизводства, то обойтись без категории вероятного невозможно. Именно установление достоверности того или иного юридически значимого утверждения после изучения вероятных причин его наступления является сутью процесса доказывания, происходящего путем проверки следственных или судебных версий. Истинным признается «знание, точно и полно отражающее действительность в пределах, необходимых для решения конкретной познавательной задачи» [9, с. 185].
Однако не вызывает сомнения тот факт, что достичь «лабораторной» истины по всем уголовным делам невозможно. Как утверждает Г. М. Резник, «на помощь следователю, прокурору и суду приходят совпадения каких-либо утверждений (оснований силлогизма) на основе изучения, на первый взгляд, разрозненных фактов, которые, выстраиваясь в содержательную цепочку, приводят юриста-практика к выводу о правдивости или ложности доказываемого умозаключения» [11, с. 100-101]. И даже при неоднократном совпадении сомнения у хорошего юриста останутся: а вдруг он ошибся, тем более что практике известны случаи оправдания лиц, признавшихся в совершении преступления, участвовавших в проверке показаний на месте после, казалось бы, объективного обнаружения следов преступления [8].
На наш взгляд, затронутая проблема так или иначе разрешается путем обращения к теории юридических фикций (предположение факта вопреки его действительности) [7, с. 31].
Однако фикция ни в коем случае не должна возводиться в разряд догмы и тем более институализироваться.
В рассматриваемой ситуации соблюдение этого требования привело бы к восстановлению в соответствующей части положений УПК РСФСР 1960 года ответственности судьи за чистоту обвинения и права фактически инициировать новое уголовное преследование лица.
Между тем Президент Российской Федерации В. В. Путин, выступая на торжественном собрании, посвященном празднованию 90-летия Верховного суда России, отметил, что принципами осуществляемой в стране реформы являются независимость, несменяемость и неприкосновенность судей, доступность и открытость правосудия, состязательность судебного процесса [15]. В связи с этим модификация УПК вряд ли изменит намеченный путь на гуманизацию уголовного судопроизводства.
Другим, но не менее знаковым событием последнего времени является возрождение в России института следственных судей. Так, в течение последних 10 лет исследователи пытались ответить на вопрос о том, с какой целью был создан дорогостоящий Следственный комитет Российской Федерации, если единого следственного органа не образовано и, видимо, не будет создано в ближайшее время, а реформа органов предварительного следствия необходима.
Так, начальник Следственного департамента МВД России доктор юридических наук, профессор А. В. Савенков, выступая на научной конференции в Санкт-Петербургском государственном университете, жестко раскритиковал работу юристов следственных органах, заявив, что «наши следователи знают инструкции МВД и Бастрыкина, а УПК даже не открывали» [10].
По сравнению с организацией следствия в прокуратуре (до реформы следователей было 8 тысяч человек) штат Следственного комитета Российской Федерации непомерно раздут. Так, в настоящее время предусмотрено более 23 тысяч штатных ставок работников этого государственного органа [1].
Лейтмотивом процесса озвучивалась необ-
ходимость отделения следствия от прокурора и повышения самостоятельности следственных подразделений [3]. В итоге роль прокурора внутри ведомства взял на себя руководитель следственного органа, а самостоятельность следствия осталась лишь проектом.
Данная идея провозглашалась в Концепции судебной реформы [2], так как именно наличие объективного арбитра-прокурора внутри системы обвинительных органов позволило бы, по мнению ее разработчиков, обеспечить названное требование. Однако на практике она оказалась трудно реализуемой, и в итоге была создана полувоенная организация.
Достичь самостоятельности следственной деятельности позволит, как полагает автор, предложение о введении института следственных судей Т. Г. Морщакова, активизация судебного контроля за предварительным следствием. В этом случае отдельные наиболее значимые полномочия (по возбуждению уголовного дела, собиранию доказательств, направлению уголовного дела в суд) будут возложены на следственного судью - лицо, являющееся по статусу судьей, но выполняющее функции следователя.
Принятие данного предложения устранит, как полагают разработчики, главный дефект УПК РФ - «господство на досудебных стадиях процесса стороны обвинения». Кардинальная ломка уголовно-процессуального закона предполагает фактическое нивелирование стадии утверждения обвинительного заключения по всем уголовным делам, возрождение института возбуждения уголовного дела судьей, создание исключений из правила об исследовании всех доказательств судьей, рассматривающим уголовное дело по существу (теперь это может делать следственный судья на досудебной стадии процесса). В то же время предполагается, что следственный судья будет работать в отдельном судебном присутствии, не подчинясь председателю районного суда, и иметь статус судьи такого суда.
На первый взгляд, принятие законопроекта положительно скажется на укреплении состязательности сторон в уголовном судопроизводстве. Действительно, следственные судьи будут в открытом судебном заседании с участием сторон (обвинения и защиты) решать многие вопросы уголовного преследования (от возбуждения уголовного дела, собирания доказательств до направления его в суд).
Однако за скобками остается ряд негативных факторов, которые могут проявить себя в случае одобрения законопроекта.
Так, существует опасность взрастить следственного судью, равнодушного к результатам предварительного расследования (он по статусу независим, и его работа не может оцениваться по результатам расследования преступлений). В связи с этим он может на практике выступать за простое соблюдение формальностей, что в результате приведет к снижению гарантий прав личности в уголовном процессе. Только персональная ответственность должностного лица органа предварительного расследования позволяет более или менее эффективно бороться с преступностью. Интересно наблюдение одного из разработчиков действующего УПК РФ 2001 года Л. Б. Алексеевой, озвученное ей на VIII Кудрявцевских чтений в Институте государства и права РАН. Признанный ученый уверила собравшихся в том, что надежды авторов процессуального закона не оправдались ввиду демонстрируемого судьями равнодушия к решению вопроса об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу. Использованный в решениях суда термин «обоснованное подозрение», обозначающий одно из условий положительного разрешения соответствующего ходатайства следователя, не определен в законе, что позволяет судьям лишать свободы лиц, в причастности к совершению преступлений которых не уверен даже прокурор.
Кроме того, нужно принимать во внимание современные экономические трудности как объективные препятствия для создания, по сути, нового государственного органа. При этом инициатива ограничиться 4 судьями на субъект Федерации для рассмотрения особо важных дел проблему не решит, а породит еще больше вопросов [14].
Выявленные недостатки в реформировании уголовного процесса связаны с некачественной проработкой законопроектов. Пояснительные записки к ним давно уже не содержат научного анализа складывающейся в обществе криминогенной обстановки, а включают в себя лишь ссылки на общепризнанные нормы-принципы, практику зарубежных стран, абстрактную целесообразность принятия того или иного законодательного решения.
Так, находящийся на рассмотрении в Государственной Думе Федерального Собрания
Российской Федерации проект федерального закона «Об уголовной ответственности юридических лиц», вводя в юридический оборот понятие уголовной ответственности организаций вместо ответственности ее должностных лиц содержит ссылку на опыт различных зарубежных стран. При этом разработчиками игнорируются действующие в России принципы уголовного и уголовно-процессуального права с индивидуализацией уголовной ответственности и наказания.
По нашему глубокому убеждению, принятие уголовно-процессуального закона должно быть связано с пониманием его будущей роли в борьбе с преступностью, в обеспечении надлежащих прав граждан, вовлеченных в сферу уголовного судопроизводства, в решении общих задач. Без этого социум обречен на дорогостоящие юридические процедуры, перетряску кадров и расширение влияния организованной преступности.
В этой связи необходимой системой сдер-жек должно стать обеспечение незыблемости разделения процессуальных функций: уголовного преследования, защиты и разрешения уголовных дел. Независимость адвокатской деятельности, ее обеспечение в некоторых случаях за счет государственного принуждения позволят предотвратить перекосы в правоприменительной практике. Второй немаловажной составляющей является воспитательная работа с кадрами МВД, их просвещение в целях формирования действительно мыслящей творческой личности, способной принимать справедливые решения. Здесь уместно привести слова известного процессуалиста А. И. Александрова, который, считая борьбу с преступностью наиважнейшей задачей правоохранительных органов, не исключал, что «некий нечистоплотный сотрудник (а по существу, преступник), погнавшись за высокими показателями раскрываемости, решится нарушить закон и привлечь невиновного, то никакая другая парадигма, будь то "контроль над преступностью" или "противодействие преступности", не удержит его от совершения преступления» [5, с. 145-146].
Таким образом, только в этом случае модель уголовного судопроизводства будет отвечать современным требованиям глобализую-щегося мира. Простое заимствование западных образцов здесь недопустимо. На наш взгляд, вектор законодательной работы должен
строиться на основе изучения отечественного исторического опыта с учетом менталь-ности населения, складывающейся экономической формации. При этих условиях на подготовку подобной реформы потребуются
Литература
1. Указ Президента Российской Федерации от 14.01.2011 № 38 «Вопросы деятельности Следственного комитета Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. 2011. № 4. Ст. 572.
2. Постановление Верховного Совета РСФСР от 24.10.1991 № 1801-1. URL: http://www. consultant.ru/
3. Пояснительная записка к проекту федерального закона № 401900-4 «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Федеральный закон "О Прокуратуре Российской Федерации"». URL: http://www.consultant.ru/
4. Проект федерального закона № 440058-6 «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в связи с введением института установления объективной истины по уголовному делу». URL: http:// www.consultant.ru/
5. Александров А. И. Философия зла и философия преступности (вопросы философии права, уголовной политики и уголовного процесса). СПб., 2013.
6. Владимиров Л. Е. Учение об уголовных доказательствах. Тула, 2000.
7. Голик Ю. В. Истина в уголовном праве. СПб., 2013.
8. Жеглов А. Арестант проковырял путь к свободе. URL: http://www.kommersant.ru
9. Ларин А. М. От следственной версии к истине. М., 1976.
10. Пушкарская А. Никто не хочет становиться криминалистом // Коммерсантъ. 2015. 11 июня.
11. Резник Г. М. Внутреннее убеждение при оценке доказательств. М., 1977.
1 2. Смирнов А. В. Модели уголовного процесса. СПб., 2000.
1 3. Строгович М. С. Учение о материальной истине в уголовном процессе. М.-Л., 1947.
14. Штыкина А. Власти решили реформировать уголовное законодательство для бизнеса. URL: http://www.top.rbk.ru
15. URL: http://kremlin.ru/events/president/ news/17556
годы, а возможно, и десятилетия упорного труда множества специалистов, знакомых с плюсами и минусами зарубежного опыта, умеющих прогнозировать последствия нововведений.
Bibliography
1. Decree of the President of the Russian Federation of 14.01.2011 № 38 «Questions of activity of the Investigative Committee of the Russian Federation» // Collection of the legislation of the Russian Federation. 2011. № 4. Art. 572.
2. Resolution of the Supreme Soviet of the RSFSR of 24.10.1991 № 1801-1. URL: http:// www.consultant.ru/
3. Explanatory note to the draft Federal law № 401900-4 «On Amendments to the Criminal Procedure Code of the Russian Federation and the Federal law "On the Procuracy of the Russian Federation"». URL: http://www.consultant.ru/
4. Draft Federal law № 440058-6 «On Amendments to the Criminal Procedure Code of the Russian Federation in connection with the introduction of the establishment of objective truth in the criminal case». URL: http:// www.consultant.ru/
5. Aleksandrov A. I. The philosophy and the philosophy of evil crime (questions of philosophy of law, criminal policy and criminal procedure). St. Petersburg, 2013.
6. Vladimirov L. E. The doctrine of criminal evidence. Tula, 2000.
7. Golik Yu. V. The truth in criminal law. St. Petersburg, 2013.
8. Zheglov A. The prisoner dig up the road to freedom. URL: http://www.kommersant.ru
9. Larin A. M. From investigative leads to the truth. Moscow, 1976.
10. Pushkarskaya A. Nobody wants to become a criminologist // Kommersant. 2015. June 11.
11. Reznik G. M. The inner conviction in assessing the evidence. Moscow, 1977.
12. Smirnov A. V. Models of the criminal process. St. Petersburg, 2000.
13. Strogovich M. S. The doctrine of material truth in a criminal proceeding. Moscow-Leningrad, 1947.
14. Shtykina A. The authorities decided to reform the criminal law for businesses. URL: http:// www.top.rbk.ru
15. URL: http://kremlin.ru/events/president/ news/17556
