Введение в Уголовный кодекс категории уголовного проступка: модернизация законодательства или сомнительный эксперимент? Текст научной статьи по специальности «Право»

УДК 343.2

DOI 10.24411/2078-5356-2018-10445

Сверчков Владимир Викторович Vladimir V. Sverchkov

доктор юридических наук, доцент, профессор кафедры уголовного и уголовно-исполнительного права

Нижегородская академия МВД России (603950, Нижний Новгород, Анкудиновское шоссе, 3) doctor of laws, professor of the department of criminal and penal law

Nizhny Novgorod academy of the Ministry of internal affairs of Russia (3 Ankudinovskoye shosse, Nizhny Novgorod, Russian Federation, 603950)

E-mail: [email protected]

Введение в Уголовный кодекс категории уголовного проступка: модернизация законодательства или сомнительный эксперимент?

Introduction to the Criminal code of the criminal offense category: legislation modernization or a dubious experiment?

В статье изложены результаты изучения проекта федерального закона «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в связи с введением понятия уголовного проступка». Проект внесен в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации посредством постановления Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 2017 года № 42. Проведенный анализ законопроекта и других положений позволил автору сформулировать собственную позицию о месте категории уголовного проступка в российском законодательстве.

The article presents the results of the study of the draft federal law «On amendments to the Criminal code of the Russian Federation and the Criminal procedure code of the Russian Federation in connection with the introduction of the concept of criminal misconduct». The draft was submitted to the State Duma of the Federal Assembly of the Russian Federation through the decision of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation no. 42 dated October 31, 2017. The analysis of the draft law and other provisions allowed the author to formulate his own position on the place of the concept of criminal misconduct in Russian legislation.

Ключевые слова: преступление, уголовный проступок, уголовный закон, проект федерального закона, авторы законопроекта.

Keywords: the crime, criminal misconduct, criminal law, draft federal law, authors of the bill.

Не каждое правонарушение является преступлением. Однако за каждое преступление предусмотрено уголовное наказание. Сущность преступления состоит в причинении вреда охраняемым уголовным законом общественным отношениям, интересам личности, общества, государства, неотделимым от человека ценностям, благам.

Отличить преступление от иного правонарушения возможно по различным основаниям:

а) характеру и степени общественной опасности; б) объекту посягательства; в) месторасположению нормы права; г) органу и процедуре установления и доказывания противоправности деяния; д) характеру и длительности назначаемых мер принуждения; е) органу, применяющему принудительные меры воздействия; ж) правовым последствиям и т. д.

Современное российское уголовное законодательство положения, отграничивающие пре-

© Сверчков В.В., 2018

ступление от иного правонарушения, содержит в части 2 статьи 14 УК РФ.

Отдельного обсуждения заслуживает предложение о выделении из числа преступлений уголовных (уголовно-правовых) проступков. Одни авторы полагали, что деяние, содержащее признаки преступления, не представляющее большой общественной опасности, есть уголовно-правовой проступок [1, с. 73]. По мнению других, - в тех случаях, когда лицо может быть исправлено и перевоспитано без применения уголовного наказания, деяние становится не преступлением, а уголовным проступком [2, с. 39]. Предлагалось все преступления, за совершение которых предусмотрены наказания, не связанные с лишением свободы, выделить в отдельную группу - в самостоятельный кодекс уголовных проступков [3, с. 42]. Однако были и противники расчленения круга преступных деяний на преступления и проступки [4, с. 13].

Деление уголовно-противоправных деяний на преступления и проступки и (или) нарушения наблюдалось в уголовном законодательстве царской России (см. ст. 1, 2 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.; ст. 1 (разъяснение смысла закона и условий его применения) Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, 1864 г.; ст. 3 Уголовного уложения 1903 г.). Такое законодательное разделение уголовно-противоправных деяний получило закрепление и в зарубежном законодательстве (см. § 17 УК Австрии; ст. 77^ 424 и следующие УК Голландии; ст. 24 Закона об уголовном праве Израиля; ст. 1, 10 УК Испании; ст. 7 УК Латвийской Республики; ст. 10-12 УК Литовской Республики; ст. 7 УК Республики Польша; ст. 20, 219 и следующие УК Республики Сан-Марино; ст. 11 УК Турции; ст. 111-1 УК Франции; § 12 УК ФРГ; ст. 3, 9 УК Швейцарии).

Пленум Верховного Суда РФ 31 октября 2017 года принял постановление № 42 «О внесении в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации проекта федерального закона «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в связи с введением понятия уголовного проступка». В представленном законопроекте высший судебный орган предложил признать уголовными проступками все преступления небольшой тяжести, за которые УК РФ не предусмотрено наказание в виде лишения свободы.

Данный проект, несомненно, заслуживает внимания специалистов. Вместе с тем, предложенное масштабное изменение российского уголовного законодательства вряд ли послужит эффективному противодействию преступности по следующим причинам.

Авторы проекта федерального закона отмечают: «В целях дальнейшей гуманизации уголовного законодательства в законопроекте предлагается из числа преступлений небольшой тяжести выделить деяния, за совершение которых закон не предусматривает наказание в виде лишения свободы, и признать их уголовными проступками (п. 1 ст. 1 законопроекта)». Это положение рождает вопрос: не скрываются ли за продолжающейся кампанией по «гуманизации» карательного законодательства финансово-экономические интересы государственной власти? Так или иначе, гипертрофированное расширение прав преступников с неизбежностью приведет (уже привело) к росту фактического рецидива противоправного поведения, к утрате россиянами веры в справедливое правосудие, к жестокосердию по отношению к жертве преступления, его родственникам и близким людям.

Научное обоснование положений законопроекта имеет зыбкую основу и противоречиво. Так, в пояснительной записке к данному проекту авторы отмечают: введение в УК РФ статьи 76.2 повлекло увеличение количества освобожденных от уголовной ответственности, но этого недостаточно, на что указывает значительное количество осужденных за преступления, не представляющие большой общественной опасности и в отношении которых уголовный закон не предусматривает необходимых положений, позволяющих дифференцировать уголовную ответственность. Однако названной категории преступлений действующий УК РФ не содержит. Остается догадываться, о какой категории или каких категориях преступлений идет речь. Вряд ли увеличение количества освобожденных от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа свидетельствует об эффективности нормы, закрепленной в статье 76.2 УК РФ. Более того, возникает вопрос: почему дифференциация мер уголовно-правового воздействия в отношении названных лиц должна быть связана непременно с освобождением преступников от уголовной ответственности?

Авторы проекта смешивают понятия «преступление» и «проступок», в частности, при формулировании предложений об изменении

норм о категориях преступлений, об освобождении от уголовной ответственности или отбывания наказания в связи с истечением сроков давности, о применении принудительных мер воспитательного воздействия (см. предложения об изменении содержания ч. 2 ст. 15, ч. 1 и 3 ст. 78, ч. 1 ст. 83, ч. 5 ст. 90 УК РФ).

Они утверждают, что действующий уголовный закон относит к категории преступлений небольшой тяжести как деяния, за совершение которых предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок до трех лет (например, неквалифицированные кража, мошенничество, истязание, умышленное причинение вреда здоровью средней тяжести), так и деяния, которые не влекут наказания в виде лишения свободы (например, такие преступления в сфере экономической деятельности, как незаконное предпринимательство, злоупотребления при эмиссии ценных бумаг, совершенные без отягчающих обстоятельств). Таким образом, среди преступлений небольшой тяжести можно выделить те, которые представляют наименьшую общественную опасность и с учетом характера этой опасности не влекут наказания в виде лишения свободы. При этом разработчики законопроекта умалчивают о необходимости отнесения к преступлениям данной категории тех деяний, которые совершаются по неосторожности. Не следует ли их, исходя из логики проектировщиков, отделить от умышленных преступлений в некую иную группу?

Далее авторы пишут: «Однако существующая категоризация преступлений, относящая к преступлениям небольшой тяжести любые уголовно наказуемые деяния, максимальное наказание за которые не превышает трех лет лишения свободы, не позволяет дифференцировать уголовную ответственность в отношении тех лиц, которые впервые совершили преступления, характеризующиеся минимальной общественной опасностью, и могут быть исправлены без применения уголовного наказания». Здесь очевиден однобокий подход к определению уровня общественной опасности деяния и лица, его совершившего.

Во-первых, любое преступление когда-то совершается конкретным человеком впервые. Но что движет его противоправным поведением (антисоциальный, асоциальный, протосоциаль-ный или иной мотив)? Осуществлено оно умышленно или по неосторожности?

Во-вторых, факт совершения лицом преступления впервые подлежит учету правоприме-

нителем при назначении уголовного наказания или принятии решения об освобождении от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием, примирением с потерпевшим и т. д. Неужели нужно прокладывать пути, параллельные институту освобождения от уголовной ответственности? Представляется более целесообразным перевести существующие основания освобождения от уголовной ответственности в категорию условных видов, предусмотреть выполнение освобождаемым в течение испытательного периода возложенных на него обязанностей, наложенных ограничений (в т. ч. связанных с трудом, обучением, лечением и пр.).

В настоящее время и деятельное раскаяние, и примирение с потерпевшим возможны лишь в отношении лица, совершившего преступление впервые, притом преступление не только небольшой тяжести, но и средней тяжести. Поэтому странно звучат в обосновании следующие суждения разработчиков проекта федерального закона: «В отличие от иных оснований освобождения от уголовной ответственности, предусмотренных нормами Уголовного кодекса Российской Федерации, освобождение от уголовной ответственности лиц, совершивших уголовный проступок, обусловлено и предопределено характером и минимальной степенью общественной опасности этого деяния и данными о личности лица (выделенное мной выражение тавтологично, подобно сочетанию облачность облака или спросить вопрос), его совершившего, заключающимися в отсутствии у него судимости».

По мнению авторов проекта: «Внесение в действующее законодательство предлагаемых изменений позволит более справедливо классифицировать преступные деяния, дифференцировать уголовную ответственность за их совершение в зависимости от характера общественной опасности, предусмотреть новое основание освобождения от уголовной ответственности, упростить судебную процедуру рассмотрения уголовных дел этой категории, существенно сократить сферу применения уголовного наказания за счет назначения иных мер уголовно-правового характера, не влекущих за собой судимости и связанных с ней негативных последствий». Вместе с тем, новые положения создают параллельную системе уголовного наказания систему иных мер уголовно-правового характера (обязательные, исправительные работы (см. предложения о введении

в УК РФ ст. 104.3.1, 104.6, 104.7)), поскольку исполнять их надлежит по правилам, установленным федеральным законодательством для исполнения уголовных наказаний (см. предложение о введении в УК РФ ст. 104.8).

Изложенное убеждает в том, что подготовка очередного законопроекта уголовно-правового характера сопровождалась «символической» доктринальной поддержкой [5, с. 21]. Представленное в пояснительной записке к этому проекту обоснование необходимости ведения в УК РФ категории уголовного проступка показывает недостаточную продуманность сформулированных предложений. Вряд ли можно считать таковые соответствующими идеологии современного российского уголовного законодательства, если они требуют изменения фундаментальных положений уголовного права (кстати, введение нового понятия «уголовный проступок» предполагает не только его определение, но и теоретическое обоснование целесообразности привлечения виновного к ответственности за такой проступок на основании норм уголовного закона), размывают границу между преступлением и административным правонарушением.

Думается, что заявленная авторами проекта дифференциация уголовной ответственности формальна, что предложенная ими возможность более быстрого реагирования на уголовно-правовые проступки приведет к снижению качества следственно-судебной деятельности, а не к эффективному практическому решению задач уголовного законодательства. Введение в УК РФ новых положений повлечет неоправданное разбухание нормативной правовой материи, утяжеление понимания и применения уголовного законодательства вместо его оптимизации.

Увлеченность властвующих лиц гуманизацией и либерализацией УК РФ создает препятствия для научно обоснованного его изменения и применения. Непросто за частоколом конъюнктурных решений законодателя обратить внимание на необходимость грамотного толкования и применения действовавшего уголовного законодательства, совершенствования следственно-судебной практики.

В случае обретения рассмотренным законопроектом статуса федерального закона специалисты в области уголовного права (уче-

ные, педагоги, правоприменители), конечно же, приспособятся к новым условиям - выработают систему понимания и применения новых положений уголовного законодательства. Однако поставленную в пояснительной записке к проекту федерального закона проблему правоприменения вполне возможно решить без отягощения УК РФ новыми объемными положениями, сомнительными с точки зрения их эффективности, - путем модификации содержания понятий «категория преступления» и «преступление небольшой тяжести», особенностей их использования.

Уголовное законодательство не должно превратиться в площадку для сомнительных экспериментов. Слишком много человеческих судеб зависит от качества положений, закрепленных в Уголовном кодексе Российской Федерации.

Примечания

1. Кригер Г.А., Кузнецова Н.Ф. Новое уголовное законодательство и его научно-практическое значение // Советское государство и право. 1984. № 1.

2. Марцев А.И. Преступление: сущность и содержание. Омск, 1986.

3. Кропачев Н.М., Прохоров В.С. Механизм уголовно-правового регулирования: уголовная ответственность. СПб., 2000.

4. Виттенберг Г.Б. Освобождение от уголовной ответственности и наказания с применением мер общественного воздействия: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Харьков, 1969.

5. Денисова А.В. Критерии корректности уголовно-правовых норм // Российская юстиция. 2017. № 11.

Notes

1. Krieger G.A., Kuznetsova N.F. New criminal law and its scientific and practical significance. Soviet state and law, 1984, no. 1. (In Russ.)

2. Martsev A.I. Crime: the essence and content. Omsk, 1986. (In Russ.)

3. Kropachev N.M., Prokhorov V.S. Mechanism of criminal law regulation: criminal liability. St. Petersburg, 2000. (In Russ.)

4. Wittenberg G.B. Exemption from criminal liability and punishment with the use of measures of public influence. Author's abstract... doctor of legal sciences. Kharkov, 1969. (In Russ.)

5. Denisova A.V. Criteria for the correctness of criminal law. Russian justice, 2017, no. 11. (In Russ.)