CC BY
164
ВСПОМИНАЯ АЛЕКСАНДРА АЛЕКСАНДРОВИЧА НИКОНОВА
Несколько раз я собирался написать статью для сборника воспоминаний об Александре Александровиче Никонове, но всякий раз статья не получалась, задуманное не ложилось на бумагу. Пережитые события, совместная работа, встречи, разговоры, успехи и неудачи, все это оживает в памяти еще слишком ярко, как будто случилось вчера, а воспоминания - взгляд из будущего в прошлое - предполагают, и не в последнюю очередь, трезвый анализ и взвешенную оценку пережитого. Гораздо легче писать о А.А. Никонове как об исследователе, экономисте и политике, гораздо сложнее - как о человеке, так как нас связывали не только рабочие отношения между ним - президентом ВАСХНИЛ и мной -ученым секретарем, позднее - между ним, как директором аграрного института, и мной -научным сотрудником, но и чисто человеческое общение.
Мое знакомство с Александром Александровичем вначале состоялось «заочно», как у всякого студента или аспиранта, специализирующегося по кафедре экономики сельского хозяйства. Во-первых, работы А.А. Никонова входили в круг обязательного чтения будущих специалистов-аграрников, во-вторых, это имя часто произносилось заведующим нашей кафедрой, в то время доцентом, Алексеем Михайловичем Емельяновым. А.М. Емельянов был для нас безусловным авторитетом. Его курс лекций по экономике сельского хозяйства содержал почти диссидентскую критику советских аграрных порядков, студенты отдавали должное его смелости горячо, искренне и с гражданским пафосом говорить о том, чего нельзя было прочитать ни в одном учебнике. Нам, ребятам из провинции, раньше с таким вольнодумством встречаться не приходилось и становилось страшно за нашего преподавателя, ведь описываемые события происходили во второй половине 1970-х гг., в разгар брежневского «развитого социализма».
Наши опасения не были напрасными. А.М. Емельянова вызвали в сельскохозяйственный отдел ЦК КПСС, по его словам, «в воспитательных целях», и по кафедре поползли слухи о возможном исключении Алексея Михайловича из партии. Под вопросом оказалась и защита его докторской диссертации. Помочь Алексею Михайловичу мог только прогрессивно мыслящий, авторитетный человек, занимающий высокий пост. Именно таким человеком оказался академик-секретарь Отделения ВАСХНИЛ А.А. Никонов, выступивший в качестве официального оппонента на защите диссертации опального профессора и поддержавший его идеи.
Мотивация поступка А.А. Никонова нам была не ясна. Его статьи, безусловно, содержали интересные, не часто встречающиеся статистические материалы, но были выдержаны в духе традиционной линии партии. Кроме того, с нашей студенческой, или аспирантской точки зрения, сформированной в Московском университете не без юношеского максимализма, глубокой аграрной теории в работах Никонова было недостаточно. Откуда нам было знать, что А.А. Никонов и сам пережил партийные гонения, был разжалован из министра сельского хозяйства Латвии в старшие научные сотрудники института земледелия этой республики, а затем и выслан в Ставрополь! Это стало мне известно много позже, во время работы в ВАСХНИЛ.
Мы присутствовали на защите диссертации А.М. Емельянова и переживали за него. После выступления Никонова, настоящего оратора, если не сказать трибуна, способного убедить аудиторию, все стало ясно: защита пройдет успешно.
Сотрудничество между Алексеем Михайловичем и Александром Александровичем после этого события окрепло. Вскоре на работу в Президиум ВАСХНИЛ в качестве ученого секретаря и референта Никонова перешел Сергей Викторович Киселев, преподаватель кафедры, ученик Емельянова, руководивший кафедральным кружком молодых ученых. Года через полтора (в декабре 1983 г.) в «васхниловский» Совет по социальному развитию села по рекомендации А.М. Емельянова и С.В. Киселева был принят и я. Но работать непосредственно с Александром Александровичем, его вторым референтом, я стал года через два, когда Никонов занял пост президента ВАСХНИЛ.
Президиум ВАСХНИЛ был в то время своеобразным министерством сельскохозяйственной науки. Значительная часть рабочего времени сотрудников Президиума посвящалась чисто аппаратной деятельности по планированию и координации НИР, проведению совещаний, составлению бесконечных отчетов и справок для «верхов», прежде всего, для ЦК КПСС и Министерства сельского хозяйства, преобразованного вскоре в Госагропром СССР. Работа в Президиуме считалась престижной, но, по мнению многих, была далека от настоящей науки, «варившейся» в академических институтах и на кафедрах высших учебных заведений. Вместе с тем возможность заниматься научными исследованиями у экономистов Президиума все же оставалась. Нам не требовалось, как биологам или агрохимикам, сложное научное оборудование, достаточно было простого калькулятора, доступа к специальной литературе и статистическим данным, которыми, кстати, Президиум ВАСХНИЛ обеспечивался лучше, чем рядовой НИИ. Однако после университетской вольницы должность ученого секретаря показалась мне довольно скучной. Вспоминается одна эпиграмма по этому поводу, написанная мною, правда, несколько позже, к одному из капустников Аграрного института, которые были заведены у нас Александром Александровичем и проводились по праздникам:
Как это все недавно было, Я открывал науки ларь! И все на свете говорило: «Твори, ученый секретарь!»
Но среди дел и дум бумажных, Реляций, поручений, мер... Я понял с ужасом однажды, Что я - ученый секретер.
И если дальше так продлится,
То в академию наук, Туманным утром постучится С ученым званием сундук.
Помню, что Александру Александровичу понравился этот образец «поэзии для служебного пользования», но, если говорить серьезно, работа с Никоновым в Президиуме ВАСХНИЛ была надежной защитой от подобной «эволюции». Занимая высокие посты в партийно-советской и научной номенклатуре, он всем своим существом ненавидел бюрократический стиль работы и требовал от подчиненных не формального исполнения предписанных обязанностей, а творческого подхода к делу. Заседания Президиума академии Александр Александрович считал «пустопорожними», если по ходу обсуждения проблем не возникали научные дискуссии.
При Президиуме им была создана, говоря современным языком, экспертно-аналитическая группа. Целью этой структуры стала подготовка различного рода аналитических материалов как для руководства ВАСХНИЛ, так и для директивных органов. Сначала эта группа получила название Совета по Продовольственной программе при Президиуме ВАСХНИЛ (Продовольственная программа, как известно, была принята в 1982 г., и Никонов возглавлял рабочую группу ученых по ее подготовке). Затем этот Совет был преобразован в Совет по приоритетным проблемам социально-экономического развития АПК. Ядро этих аналитических групп составляли не аппаратные работники Президиума, а научные сотрудники, лично приглашенные Александром Александровичем из учреждений, не подведомственных ВАСХНИЛ.
Александр Александрович считал, что васхниловские кадры «затехнотизированы», несколько консервативны, и в систему академии надо вливать «свежую кровь», или «свежие головы». В Совете по Продовольственной программе стали работать В.А. Матусевич, пришедшая из Академии народного хозяйства, С.В. Киселев и выпускница аспирантуры
экономического факультета, ассистент МГУ им. М.В. Ломоносова Е.В. Серова. Совет по приоритетным проблемам возглавила профессор экономического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова Э.Н. Крылатых.
Советы активно привлекали к работе в составе временных рабочих групп исследователей из институтов Академии наук СССР, Государственного комитета СССР по науке и технике (ГКНТ) и других ведомств. При этом Никонов, в отличие от принятой практики включения в подобные рабочие группы руководителей учреждений, приглашал к работе рядовых сотрудников, глубоко знавших ту или иную проблему, и не обращал внимания на чины и звания. Таким образом, в аппарате Президиума ВАСХНИЛ возникло, по замыслу Никонова, чисто исследовательское учреждение, что было по тем временам необычным явлением.
Документы и аналитические материалы, выдававшиеся Советами «на гора», были не только результатом обобщения теоретических и статистических источников, отчетов подведомственных ВАСХНИЛ институтов, но и плодом собственных исследований. Так, были организованы социологические опросы по изучению инновационного потенциала руководителей сельскохозяйственных предприятий (проводился опрос около тысячи респондентов в Московской, Курганской и Ростовской областях, Литовской ССР); исследовалось отношение работников колхозов и совхозов к развитию подряда, в том числе мелкогруппового и семейного; проводился экспертный опрос по проблемам реализации «Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о земле», документа, принятого в феврале 1990 г. Осуществлялись архивные поиски для исторической аргументации разрабатываемых материалов (в Государственном архиве народного хозяйства, спецхранах библиотек). Большинство сотрудников упомянутых Советов и их рабочих групп перешли затем в созданный Никоновым Аграрный институт.
Александр Александрович всячески поощрял творческую инициативу сотрудников, требовал, чтобы в деловых записках, а тем более в материалах к его докладам была новизна, «изюминка». Это, конечно, требовало дополнительных усилий, но и давало возможность работать творчески. Железным правилом была сверка различного рода «предложений», рождавшихся в московских кабинетах, с «жгучими запросами практики» (выражение Никонова). Для этого в Президиум академии приглашались специалисты-практики, а сотрудники академии отправлялись в командировки с личными инструкциями президента.
Остались в памяти две такие поездки, состоявшиеся летом 1985 и 1986 гг. В первую командировку я напросился сам: мне очень хотелось побывать в социологической экспедиции академика Татьяны Ивановны Заславской, проводившейся в селах Новосибирской области и Алтайского края. Это была единственная в своем роде экспедиция, собиравшая сельских обществоведов из многих регионов страны. Принимали в ней участие далеко не все, а только люди «проверенные» и по личному приглашению Татьяны Ивановны. Днем - интервью с сельскими жителями, вечерами допоздна - семинары и бесконечные дискуссии о том, куда идет российская деревня. Экспедиция длилась целый месяц, билет на самолет до Новосибирска стоил недешево. Я решил пожертвовать отпуском и отпускными, но Александр Александрович, узнав о моих планах, попросил подготовить приказ о командировке. Кадровик ахнул: в его представлении цифра в графе «длительность командировки» совершенно не соответствовала стандартным срокам, не ясна была также и производственная необходимость поездки, но спорить с президентом не стал. Результаты экспедиции и живые факты из сельской жизни интересовали Александра Александровича не менее чем книжное знание.
Вторая из запомнившихся командировок - поездка в Пыталовский район Псковской области, на родину Никонова. Это было его особое поручение, очень доверительное и ответственное - «прощупать», сможет ли район включиться в задуманный Никоновым эксперимент по развитию арендного семейного и мелкогруппового подряда.
Стимулирование труда в коллективных хозяйствах было одной из центральных проблем советской аграрно-экономической науки еще со времен коллективизации. Ее
решения искал и Никонов на путях наиболее гармоничного сочетания личных и коллективных интересов работников общественных хозяйств. Поиск привел его к краткой и даже афористичной формуле: превратить коллективное предприятие в «кооператив кооперативов». Сельскохозяйственное производство ведется небольшими по численности, преимущественно семейными коллективами (т.н. «первичными кооперативами»), арендующими землю и другие средства производства у коллективных хозяйств («вторичных кооперативов»), передающими последним продукцию (или ее часть) для реализации и получающими от них ряд необходимых производственных и социальных услуг. Идея эта была не нова. Механизмы сочетания личного и общехозяйственного интереса пытались найти еще в рамках барщинной системы. Известны работы на этот счет членов Императорского вольного экономического общества и Императорского московского общества сельского хозяйства. В 1960-х-1970-х гг. над этой проблемой много работал академик Владимир Александрович Тихонов и его ученики. Никонов вдохнул в старые подходы новое содержание, он выступал за развитие кооперативных, подрядных отношений между предприятием и первичным производственным коллективом на арендной основе. При этом предполагалось, что аренда должна быть долгосрочной, охватывать несколько десятилетий, с правом наследования, допускался даже выкуп арендованного имущества.
Для официального признания и одобрения этих идей требовалось их серьезное идеологическое обоснование и производственная проверка. Было решено обратиться к работам Ленина о кооперации и новой экономической политике (НЭП). В Президиуме ВАСХНИЛ в 1985 г. состоялась конференция «Ленинское учение о кооперации и современность». М.С. Горбачеву, с которым Никонов очень тесно работал в Ставрополе и вместе с которым он приехал в Москву в 1978 г., была отправлена докладная записка о НЭПе и об ее отмене Сталиным. В записке коллективизация трактовалась как отход от ленинского кооперативного плана. Был начат сбор материалов по реабилитации А.В. Чаянова и его сподвижников. Для производственной проверки преобразования коллективных хозяйств в «кооперативы кооперативов» было решено организовать эксперименты в ряде регионов страны, в том числе в Псковской области. В то же время Никонов преследовал еще одну цель: помочь своим землякам в развитии хозяйства, привлечь в родной Пыталовский район дополнительные ресурсы. Но надо было проверить, откликнутся ли местные кадры на инициативу знаменитого и влиятельного земляка. Александр Александрович всесторонне оценивал ситуацию, запрашивал мнения различных людей, организовал несколько «разведывательных» командировок в Пыталовский район, в одну из которых попал и я. Помню, как волновался я до и во время поездки, как старался ничего не упустить из увиденного, как затем взвешивал каждое слово в отчете о командировке. Только об одном своем впечатлении я не написал и не сказал Александру Александровичу. Я побывал на заросшем мелколесьем поле, где некогда стоял родной никоновский хутор Зайково, и ужаснулся мысли, что у такого большого человека нет маленькой родины. А сколько в России таких больших и «маленьких» людей, утративших свои родные дома и деревни!
После этой поездки я стал лучше понимать Никонова. Возрождение деревни и крестьянского хозяйства было для него не только целью политики, но и личным, конкретным делом. Ради этого дела он был готов идти даже на большой риск, хотя, безусловно, хорошо просчитывал свои поступки и был настоящим политиком. Известно, какое мужество и настойчивость проявил он при реабилитации А.В. Чаянова, с трудами которого познакомился еще в середине 1950-х гг. С этого времени А.А. Никонов вынашивал мысль о восстановлении исторической справедливости по отношению к репрессированному профессору и его соратникам по организационно-производственной школе. Когда из Верховного суда СССР поступил отказ на прошение ВАСХНИЛ о реабилитации А.В. Чаянова, Никонов повторно направил документы непосредственно М.С. Горбачеву, хотя многие отговаривали его от этого поступка. И как стало известно совсем недавно, Никонов действительно сильно рисковал, несмотря на личное знакомство с Горбачевым.
Вопрос о реабилитации рассматривался в1987 г. на заседании Политбюро ЦК КПСС. Против пересмотра дела Чаянова выступал такой влиятельный человек, как А.А. Громыко, занимавший в то время пост Председателя Верховного Совета СССР. Во второй половине 1930-х гг. Громыко окончил аспирантуру Всесоюзного института экономики сельского хозяйства. Это был период борьбы с «кулацкой» теорией Чаянова, и Громыко сохранил верность своим взглядам тех далеких лет. Но Политбюро в 1987 г. поддержало предложение ВАСХНИЛ.
В начале 1988 г. в Центральной научной сельскохозяйственной библиотеке состоялась конференция, посвященная 100-летию со дня рождения А.В. Чаянова, на которой с блестящим докладом выступил Александр Александрович. Мы, его молодые помощники, участвовавшие в подготовке и реабилитационных материалов, и конференции, и также представившие свои доклады, искренне радовались за Никонова и чувствовали себя приобщенными к важному историческому событию. Мы были благодарны Александру Александровичу за это прикосновение к истории и восстановление справедливости в науке.
Вспоминается еще одно событие, связанное с политическим риском, на который решился пойти Никонов. Речь идет об учреждении в апреле 1989 г. с участием ВАСХНИЛ Всероссийского научно-исследовательского и культурно-просветительского общества «Энциклопедия российских деревень». С инициативой его организации выступили русские писатели О. Волков, В. Белов, В. Пальман, В. Крупин, В. Личутин, поэты Н. Старшинов, Г. Калюжный, журналист Ю. Ростовцев. Инициатива нашла поддержку в кругах ученых, деятелей культуры, краеведов. Общество ставило своей целью изучение историко-культурного наследия российского крестьянства и издание летописей (энциклопедических описаний) существующих и ушедших сел и деревень. Около года в различных московских организациях проходили собрания общественности, но никто не решался взять на себя роль головного учредителя, предоставить обществу адрес для регистрации, помещение для офиса, зал для заседаний, сделать стартовый финансовый взнос. В деятельности общества не было ничего, с точки зрения власти, крамольного, но статус общественных организаций (даже в период горбачевской перестройки) предоставляли только получавшим «добро» в партийных верхах. Требовалось, чтобы общественная инициатива была поддержана солидной организацией и влиятельным человеком. Я рассказал Александру Александровичу об обществе и попросил, чтобы ВАСХНИЛ выступила его учредителем. Некоторые сотрудники Президиума академии отговаривали Никонова от участия, ссылаясь на отсутствие опыта учреждения подобных организаций, неизбежность организационных расходов, расхождение целей общества с традиционными направлениями деятельности ВАСХНИЛ. А главное, указывали на риски неуправляемости общества академией, резкую критику советской аграрной и сельской политики участниками общественных собраний, известную оппозиционность к советской власти ряда инициаторов общества.
Никоновым взвешивались все «за» и «против». За несколько дней до учредительного собрания, которое планировалось провести в конференц-зале ВАСХНИЛ, в знаменитом Юсуповском особняке в Большом Харитоньевском переулке, Александр Александрович направил запрос В.И. Воротникову - члену Политбюро ЦК КПСС, Председателю Верховного Совета РСФСР и убедил его в необходимости поддержать общество со стороны ВАСХНИЛ. Академия стала учредителем общества, а Никонов его председателем. После ликвидации ВАСХНИЛ общество «перекочевало» в Аграрный институт, оно продолжает работать и сейчас, хоть и не с первоначальным размахом. В издательстве общества прошли редакционную подготовку и вышли в свет историко-публицистический очерк Александра Александровича «Исторический путь ВАСХНИЛ и ее вклад в аграрную науку» (1993 г.) и монография «Спираль многовековой драмы: аграрная наука и политика России (XVШ-XX вв.)» (1995 г.).
Вообще об истории создания и публикации последней и самой известной книги Никонова следует рассказать особо, ибо без нее трудно представить творческое наследие Александра Александровича. Жанр этой книги своеобразен, он представляет собой сплав
исторического исследования, монографии по аграрной экономике и политике и личных воспоминаний автора. Замысел книги возник у Никонова в конце 1980-х гг., еще во время работы на посту президента ВАСХНИЛ. В его архиве и домашней библиотеке накопилось много материалов по истории аграрной науки и политики. Требовали обобщения результаты инициированных и руководимых им аграрно-экономических исследований, проведенных упомянутыми Советами Президиума ВАСХНИЛ и, особенно, Аграрным институтом. Бурные события начала 1990-х гг., первые, весьма горькие плоды аграрной реформы, для научного обеспечения которой и был создан Аграрный институт, не позволяли молчать. Конечно, Александр Александрович не молчал, выступая со статьями в периодической печати и научных журналах, на различного рода форумах, но это были разрозненные публикации и выступления по частным поводам и темам. Росло желание систематизировать их и объединить под одной обложкой.
Исполнение должности президента академии не позволяло всерьез заняться подготовкой книги и дальнейшими исследованиями. Это, кстати, было одной из причин отказа Александра Александровича баллотироваться на пост президента Россельхозакадемии, возникшей на базе ВАСХНИЛ. Никонов решил сосредоточиться на работе в Аграрном институте. Но и директорские обязанности отвлекали от главного занятия. Ученый совет принял решение включить подготовку книги в план научных публикаций института, хотя формально монография на историческую тему не могла быть запланирована. Александр Александрович был огражден от текущей административной работы, некоторые научные сотрудники помогали ему в сборе и редактировании материалов. Подготовка рукописи ускорилась, ее отдельные главы и разделы стали предметом обсуждения на институтских семинарах. Иногда возникали жаркие споры. Припоминаю, какие дебаты велись вокруг предложенного Никоновым названия книги, и свою по этому поводу эпиграмму, понравившуюся Александру Александровичу:
Сей труд - для всех времен программа, И для потомков в нем мораль: Аграрная наука - драма, Переходящая в спираль.
Никонов очень доброжелательно и с благодарностью относился к замечаниям по рукописи, по нескольку раз переписывал отдельные куски текста. Надо отдать должное и Президиуму академии, утвердившему историческую тему в плане института и профинансировавшему издание монографии. Выход книги стал институтским праздником, и мы все дружно готовились к ее презентации. Но праздник прервался драмой, через несколько дней после получения тиража книги Александр Александрович Никонов трагически погиб. Книга стала его духовным завещанием.
Память хранит еще много эпизодов и событий, в которых ярко проявилась незаурядная личность Никонова. Расскажу о двух из них, характеризующих деятельность Никонова как директора института. Александр Александрович без преувеличения считал Аграрный институт своим вторым домом. Подолгу задерживался на работе, входил в семейные заботы сотрудников, поддерживал и помогал многим из них. Ему - евразийцу по своим философским убеждениям была скорее близка не западная, а восточная модель управления, при которой руководитель выступает не в роли менеджера фирмы, а является главой большой производственной семьи. Он уважал мнение каждого, даже если не разделял его, всячески защищал от агрессивных оппонентов.
Помню, как в январе 1993 г. в «Российской газете» - центральном правительственном органе печати - вышла моя статья «Пусть крестьянин скажет», написанная по результатам социологического мониторинга земельной реформы. В статье содержались нелицеприятные для власти оценки аграрных преобразований. Вот несколько цитат из пожелтевшего газетного листка, сохранившегося в моем архиве: «Вопреки правительственным ожиданиям,
крестьянство выступает не за радикальные, а эволюционные изменения аграрного строя, склонно развивать больше потребительские, чем предпринимательские формы индивидуального производства. Только пять - шесть процентов сельского населения в ближайшие два - три года намерены вести самостоятельное крестьянское хозяйство или открыть собственное дело; 86% семей, желающих взять дополнительный земельный участок, хотят это сделать в целях продовольственного обеспечения семьи. Довольно консервативно деревенское общество настроено по поводу реорганизации колхозов и совхозов: только 7% сельского населения всецело поддерживают реорганизацию; 19% в принципе поддерживают эту идею, но не согласны с тем, как она реализуется; 14% считают, что реорганизовываться должны только отстающие хозяйства; 13% считают эту меру преждевременной; 22% -категорически против, остальные затруднились ответить». В статье предлагалось не форсировать события, а прислушаться к мнению крестьян, уделить первостепенное внимание решению социальных проблем, ведь возрождение деревни - это, прежде всего, создание условий для полнокровной жизни сельской семьи. Естественно, что статья, расходившаяся с официальным курсом на повсеместную и ускоренную реорганизацию колхозов и совхозов, вызвала недовольство начальства. Никонову последовал звонок от одного из членов правительства, не ожидавшего таких оценок от реформаторского института. Александр Александрович ответил, что статья опирается на представительные социологические опросы, и он не вправе вмешиваться. Оргвыводов в мой адрес не последовало, но было рекомендовано заранее показывать тексты статей, содержащих ссылки на институтские исследования, или подписанные мною, как сотрудником института. Этих правил придерживался и я, когда стал работать директором института.
Через некоторое время угроза уже не одному сотруднику, а институту в целом последовала не от исполнительной, а от законодательной власти. Если сторонникам радикальных реформ в правительстве не нравилась критика со стороны института форсированной реорганизации колхозов и совхозов, то консервативно-коммунистически настроенные сенаторы обвиняли нас в излишнем радикализме и развале крупнотоварного сектора. В марте 1994 г. президенту РАСХН Г.А. Романенко поступило письмо Председателя Комитета по аграрной политике В.П. Зволинского с рекомендацией «рассмотреть вопрос об упразднении Аграрного института» на том основании, что многие из его сотрудников приняли участие «в разработке . рекомендаций, способствующих свертыванию крупного отечественного сельскохозяйственного производства, дроблению его на мелкие хозяйства, возвращению сельского труженика к примитивным технологиям и частнособственническому натуральному хозяйству, а в итоге к разрушению агропромышленного комплекса Российской Федерации. Они оказались среди авторов так называемой стратегии реформ в продовольственном и аграрном секторе экономики бывшего СССР, программы мероприятий на переходный период к рынку, подготовленных под руководством Международного Валютного фонда и Всемирного банка. Излишне доказывать, чьи интересы отражены в указанных научных проектах. Положение усугубляется еще и тем, что все это делается с молчаливого согласия руководства института, а по некоторым направлениям и при прямом его участии».
Как ни странно, этот явно клеветнический опус, к чести сенаторов все же не обсуждавшийся в Комитете по аграрной политике, и подписанный лишь Зволинским, получил отклик в Президиуме РАСХН, и на 22 апреля было назначено заседание Отделения экономики по данному вопросу. 14 апреля в институте прошел бурный Ученый совет, на котором с осуждением письма Зволинского выступили: с докладом А.А. Никонов, в прениях сенатор В.И. Овсянников, вице-президент РАСХН Б.И. Пошкус, академик РАСХН В.П. Можин, сотрудник ВНИЭТУСХ, член нашего ученого совета М.Г. Ратгауз, сотрудники института А.Д. Силин, Э.Н. Крылатых, И.Н. Буздалов, Т.И. Леонова, Е.В. Серова, С.В. Киселев, А.В. Петриков.
Вот что говорил на этом заседании Александр Александрович (цитирую по сохранившемуся протоколу): «С самого начала появление Аграрного института было
встречено в штыки. Речь идет о глубоких расхождениях в путях реформы. Пока в стране все плохо, всегда могут появиться Зволинские... Надо отдавать себе отчет, что Зволинский не сам написал письмо, идею ему подбросили и можно догадываться, кто это сделал. Я знаю, что на Отделении 22 апреля готовится расправа, все недостатки в проведении реформы попытаются свалить на ученых Аграрного института. Но идти на это заседание надо. Мы подготовили справку о работе института.. .Подготовлен проект решения Ученого совета. Проект принимается за основу».
Приведу выписку из этого решения, окончательная редакция которого принадлежит Никонову: «.Автор (Зволинский) не аргументирует . обвинения, не делает никаких ссылок на работы. И это не случайно: таких рекомендаций (о которых упоминал Зволинский) институт никогда не делал и не публиковал. В письме в адрес руководства института выдвигаются политические обвинения. Основанием для этого является то, что более двух лет тому назад ряд сотрудников института, вместе с представителями других российских учреждений (Минэкономики, ТСХА, ВНИЭСХ и другие) участвовали в подготовке рабочих материалов для некоторых международных организаций. При этом указанный документ в институте не обсуждался и с рядом его положений институт не согласен. Письмо В.П. Зволинского по своему содержанию, духу и стилю возвращает нас во времена сталинщины и лысенковщины, когда отечественная наука понесла тяжелые потери. Нам хорошо известно упразднение в 1930-е гг. всех аграрных институтов экономического профиля и расстрел большого числа видных ученых, в том числе гибель в сталинских застенках первых трех президентов ВАСХНИЛ, включая гениального Н.И. Вавилова. Тогда тоже все начиналось с клеветнических обвинений и закрытий институтов. Письмо В.П. Зволинского оскорбительно для коллектива института, который в течение трех лет проводит обстоятельные научные исследования по фундаментальным проблемам аграрной теории, реформированию аграрных отношений, сельскохозяйственной кооперации, истории аграрной науки и политики, осуществляет обширные социологические исследования, участвует в подготовке проектов законодательных актов, готовит энциклопедическое описание сельских поселений России.
Ученый совет постановляет:
1. Квалифицировать письмо В.П. Зволинского как бездоказательное и клеветническое по отношению к коллективу Аграрного института, оскорбительное по отношению к членам академии и президенту.
2. Просить президента РАСХН рассмотреть на Президиуме данное письмо как опасный прецедент вмешательства должностного лица в дела независимого самоуправляющегося объединения ученых, каковым является Российская академия сельскохозяйственных наук.
3. Коллективу института сосредоточить внимание на проведении научных исследований в соответствии с утвержденным тематическим планом.
4. Рекомендовать всем научным сотрудникам института более активно выступать в научных журналах и средствах массовой информации с изложением результатов исследований, участвовать в научных дискуссиях.
5. Считать принципиально важным продолжить широкое сотрудничество с зарубежными учеными и международными организациями. Это дает возможность повысить квалификацию сотрудников, быть в курсе последних достижений мировой науки, осваивать новые методы исследований, владеть современным научным инструментарием.
6. Довести данное решение Ученого совета до сведения президента Россельхозакадемии, членов Президиума, бюро Отделения экономики и управления АПК.
7. Направить решение Ученого совета Председателю Совета Федерации и в Комитет по аграрной политике Совета Федерации».
Позицию института на заседании 22 апреля 1994 г. удалось отстоять. Но сколько испытаний еще было впереди! В течение нескольких лет работа института находились под огнем постоянной критики со стороны Отделения экономики РАСХН. Особенно тяжело нам было после гибели Александра Александровича. Многие оппоненты надеялись, что институт
если и не распадется, то потеряет свое лицо и утратит Никоновские традиции. Помню первое организационное совещание после объединения нашего института с Институтом кибернетики в феврале 1996 г. Оно проходило среди строительных лесов, в реставрируемом и потому не отапливаемом Юсуповском дворце: в собственном здании не нашлось подходящего помещения для такого большого по численности коллектива. Чтобы не простудиться, все были в верхней одежде. Говорили какие-то правильные слова о предстоящей совместной работе, но на самом деле в успехе этой работы многие сомневались. Но институт выстоял и сумел продолжить дело, начатое Никоновым.
Не было утрачено ни одного направления исследований, разрабатывавшегося в Никоновские времена. Сохранилось и даже расширилось международное сотрудничество, в том числе с теми партнерами, за работу с которыми нас ругали в 1994 г. Главная мишень нападок критиков - проект по приватизации земли и реорганизации сельскохозяйственных предприятий - осуществлялся до 1998 г., а затем был преобразован в проект по финансовому оздоровлению сельскохозяйственных организаций и устойчивому сельскому развитию, который успешно завершился в 2003 г.
Традиционным стало ежегодное, начиная с 1996 г., проведение международных Никоновских чтений. Среди последних заметных достижений института стала разработка методологии и механизма проведения всероссийской сельскохозяйственной переписи 2006 г.; мониторинг приоритетного национального проекта «Развитие АПК» (вместе с институтами - соисполнителями) в 33 регионах страны и подготовка проекта Государственной программы развития сельского хозяйства и регулирования рынков сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия на 2008-2012 гг. Госпрограмма была одобрена Правительством Российской Федерации в июле 2007 г., спустя 25 лет после принятия Продовольственной программы СССР, подготовкой которой руководил Александр Александрович Никонов.
Из статьи академика Россельхозакадемии А.В. Петрикова «Академик А.А. Никонов: несколько штрихов к портрету», 2013
