Время мира. Альманах. Вып. 1. Историческая макросоциология в ХХ веке / под ред. Н. С. Розова. Новосибирск, 2000 Текст научной статьи по специальности «История и археология»

ОБЗОРЫ, РЕЦЕНЗИИ, РЕФЕРАТЫ

ВРЕМЯ МИРА. АЛЬМАНАХ. ВЫП. 1. ИСТОРИЧЕСКАЯ МАКРОСОЦИОЛОГИЯ В ХХ ВЕКЕ / ПОД РЕД. Н.С. РОЗОВА. НОВОСИБИРСК, 2000.

В зарубежной социологической литературе значительное место занимают сегодня работы по исторической макросоциологии. Однако в России это направление научной мысли представлено довольно скромно. Поэтому появление хрестоматий и сборников, включающих переводы работ видных представителей западной исторической социологии, можно было бы только приветствовать. Тем не менее рецензируемая книга не является классической хрестоматией или сборником научных статей. Ее жанр редактором-составителем определен как альманах. Это дает возможность включить в состав издания работы, написанные различными авторами с 1940-х по 1990е годы.

Издание состоит из 7 самых разнообразных разделов: от «классики» до «новостей Интернет». Среди них интерес у российского читателя может вызвать и рубрика «Журналы по философии истории», в которой представлено содержание журналов «История и теория: исследования по философии истории» (США) и «Философия и общество» (Россия). Другой информационный раздел «Научная жизнь» посвящен не только самопрезентации (описанию постоянно действующего семинара «Время мира» в Новосибирском государственном университете), но и публикации материалов конференции «Макроисторическая динамика: синтез парадигм» (Вашингтон, октябрь 1997 г.).

Жанр и структура книги выполняют важнейшую функцию науки — просветительскую. Но составитель явно не хочет оставаться на этом уровне и пытается поместить издание в другую плоскость, придать ему характер дискуссионности, полемичности. Более того, подзаголовок книги предполагает включение в нее современных исследований по теоретической истории, макросоциологии, геополитике, анализу мировых систем и цивилизаций. Вероятно, смешение жанров и научных дисциплин не является сильной стороной этого издания, поскольку классический альманах подразумевает подборку текстов одного характера по одному, ясному для читателей, принципу (тематическому, жанровому, региональному и т. п.).

Выбор статей, опубликованных в альманахе, очевидно, во многом обусловлен теоретическими предпочтениями его составителя. Н.С. Розов объясняет преимущественно «материалистическое» направление большей части включенных в данное издание работ тем, что такой подход — в противоположность цивилизационно-культурологическому подходу — получил наиболее широкое распространение в западной макросоциологии последних десятилетий.

По мнению редактора альманаха, популярность подобного «научноматериалистического» уклона явилась реакцией на «почти полную дискредитацию учений А. Тойнби и Т. Парсонса, которые по сию пору у нас нередко подаются чуть ли не как последнее значительное слово западной исторической и социальной науки» (С. 9). Подобная формулировка вызывает некоторое недоумение, поскольку в современной теоретической социологии влияние идей Парсонса очень значительно. Неофункционализм, представленный концепциями Дж. Александера и Н. Лумана, которые во многом опираются на труды Парсонса, выступает сегодня одним из ведущих теоретических направлений, по крайней мере в США и Г ермании.

В альманах вошли работы видных представителей современной исторической социологии И. Валлерстайна и Р. Коллинза. В последние годы статьи и выступления Валлерстайна достаточно часто публиковались в отечественных изданиях. Судя по всему осуществленный этим социологом неомарксистский анализ экономических аспектов процесса глобализации оказался созвучен умонастроениям некоторых отечественных обществоведов. Статья Валлерстайна «Миросистемный анализ», опубликованная в альманахе, безусловно является программной для этого социолога. Не случайно данная работа неоднократно переиздавалась и в том числе включалась в хрестоматии по современной социологической теории [1]. Следует отметить, что перевод статьи Валлерстайна в альманахе «Время мира» выполнен на более высоком уровне, чем более ранний русский перевод той же работы [2].

Американский социолог Р. Коллинз представлен в рецензируемом издании как «один из крупнейших социальных мыслителей современности, фундаментальное значение трудов которого еще предстоит осознать в будущем» (С. 346). Подобная характеристика Коллинза, по-видимому, отчасти определяется тем фактом, что ему принадлежит одно из немногих удачных предсказаний упадка советской империи. В 1980 г. Коллинз предложил анализ геополитической динамики СССР, предусматривавший возможность скорого распада советского государства.

Впоследствии прогноз распада СССР вошел в сборник статей Коллинза «Веберианская социологическая теория» [3]. В 90-е годы некоторые исследователи стали рассматривать этот как образец обоснованного предсказания в макросоциологии. Сам Коллинз воспользовался случаем, чтобы еще раз напомнить о своем достижении в специальной статье, русский перевод которой включен в рецензируемый альманах.

В данной статье Коллинз приводит перечень основных причин, выдвигавшихся в качестве объяснения распада СССР. По мнению американского

социолога, ни одна из этих причин не позволяет дать удовлетворительное объяснение распада единого государства. Его собственная позиция состоит в том, что решающее значение в этом процессе имели геополитические факторы. Согласно Коллинзу, распад СССР был обусловлен прежде всего ресурсным напряжением, связанным с чрезмерным расширением советской империи. Вместе с тем, неизменно подчеркивая роль геополитики, Коллинз склонен недооценивать влияние иных причин социальных изменений.

В альманах вошла также статья Коллинза «Золотой век макроисториче-ской социологии». В этой работе дается обзор современного состояния исторической социологии в странах Запада. Хотя далеко не все оценки современных социологических теорий в статье Коллинза следует безоговорочно принимать, данная работа вполне может служить общим введением в проблематику исторической макросоциологии. Среди других материалов альманаха, знакомящих отечественного читателя с основными направлениями западной исторической социологии, можно выделить пространную статью Дж. Бентли «Образы Всемирной истории в научных исследованиях ХХ века», а также работу Ч. Тилли «Будущая история».

Представляет интерес программная статья редактора сборника Н.С. Розова «Теоретическая история — место в социальном познании, принципы и проблематика». Прежде всего в данной статье провозглашается правомерность существования новой научной дисциплины — «теоретической истории», которая противопоставляется старой, фактологической или «эмпирической» истории.

С точки зрения автора статьи, центром традиционной истории является знание о фактах, а историки выступают против теорий. Факты как суждения фальсифицируемы, т. е. могут быть опровергнуты, замечает автор, используя терминологию К. Поппера, тезис которого о невозможности существования теоретической истории он в дальнейшем подвергает критике. Н.С. Розов приходит к «замечательному», как он сам пишет, выводу: «предсказание новых фактов в науке истории вовсе не обязательно касается будущего. Могут быть представлены новые факты, относящиеся к любой исторической эпохе прошлого» (С. 159). То есть в новой науке теоретической истории могут появиться исторические предсказания, которые «чудесным образом» преображают весь фактический материал, накопленный эмпирической историей. Вывод действительно замечательный, но почему-то приписан только новой науке, хотя он давно известен профессиональным историкам.

Каким же образом автор определяет предмет теоретической истории? «В широком понимании теоретическая история охватывает все, что касается приложения теорий и теоретических методов к познанию исторической действительности», а в узком понимании — «это научная дисциплина, направленная на изучение закономерностей, результатов и направленности крупных качественно-количественных изменений в истории» (С. 140). Вероятно, в данном случае корректнее говорить не о предмете новой науки, а об уровне абстрактных категорий и понятий, которыми можно описать макро-исторические изменения.

В качестве фундаментальных проблем теоретической истории выделены следующие: «Что и как вызывает события и изменения в истории?» (С. 172). Однако само по себе понимание и выявление причинноследственных связей вряд ли можно назвать достижением новой науки. Вторая проблема формулируется следующим образом: «На какие части (во времени и пространстве) делится история?» (С. 172). Речь идет о создании единой периодизации и единого социально-пространственного деления Всемирной истории. Но почему задача периодизации выносится как фундаментальная проблема теоретической истории — не совсем понятно, ведь периодизация присутствует в работах традиционных историков давно. Другое дело, что она рассматривалась ими как метод познания действительности, как инструмент, а не как результат, или задача исследования. Третья проблема новой науки заявлена более ясно: «В каком направлении, как и почему движется история?» (С. 173). Вторая половина фразы полностью относится к содержанию первой проблемы, но автор уточняет, что здесь подразумеваются «проблемы хода истории или направленности макроисто-рических изменений, изменений структуры истории». Опять-таки, выявление тенденций исторического развития было и остается задачей традиционной науки.

Автор статьи сталкивается с необходимостью определить место теоретической истории в системе социальных и исторических наук. В отличие от И. Валлерстайна, призывающего к слиянию социологии и истории,

Н.С. Розов настаивает на более четком размежевании между ними. Он предлагает рассматривать теоретическую историю в качестве некоего промежуточного звена между традиционной историей и социальными науками. Новая наука призвана использовать «объяснительные методы и теории различных социальных наук (в том числе социологии) на фактическом материале, добытом традиционной, эмпирической историей» (С. 146). Остается лишь догадываться, почему социология не в состоянии использовать свой собственный концептуальный аппарат для анализа такого фактического материала.

С точки зрения Н.С. Розова, теоретическая история отличается от более традиционных социальных наук спецификой предмета. Как указывает автор статьи, «большинство социальных наук фокусируют внимание на синхронии социальной действительности: на том, что происходит в современности либо в рамках каждой из выделяемых эпох в истории. Теоретическая история сосредотачивает внимание на диахронии — сдвигах между эпохами, переходах и трансформациях, их условиях и закономерностях» (С. 146). Опять же непонятно, что препятствует исторической социологии рассматривать переходы между эпохами, сдвиги и трансформации. В этой связи уместно напомнить, что классическая социология обращалась прежде всего к объяснению социальных изменений в процессе перехода от традиционных обществ к современности. В настоящее время многие представители исторической макросоциологии, включая упоминавшихся Р. Коллинза и И. Валлерстайна, также уделяют существенное внимание переломным историческим эпохам.

Как свидетельствуют материалы, включенные в альманах «Время мира», в исторической макросоциологии по-прежнему сохраняется разрыв между подходами зарубежных и отечественных ученых. Достаточно указать на то, что западные социологи давно уже не пытаются открыть универсальные законы общественного развития или разработать «универсальную модель исторических трансформаций» по образцу представленной в докладе

H.С. Розова на Вашингтонской конференции 1997 года (С. 294). Остается надеяться, что публикация наиболее значительных работ представителей зарубежной исторической социологии будет способствовать преодолению этого разрыва.

ЛИТЕРАТУРА

I. Wallerstein I. World-systems analysis // Social theory today / Ed. by A. Giddens and J. Turner. Cambridge: Polity Press, 1987. p. 309-324; Wallerstein I. World-systems analysis // The Polity reader in social theory. Cambridge: Polity Press, 1994. P. 276286.

2. Социология на пороге XXI века: новые направления исследований. М.: Интеллект, 1998. С. 129-146.

3. Collins R. Weberian sociological theory. Cambridge: Cambridge University Press, 1986. P. 186-209.

М.В.Зеленов

доктор исторических наук М.В. Масловский,

кандидат социологических наук