CC BY
205
С. А. Баруздина
ВРЕМЯ КАК ЛИНГВОКУЛЬТУРНЫЙ КОНЦЕПТ
Статья посвящена исследованию концепта «время» в диахроническом аспекте. Автором рассматривается динамика темпоральных представлений в сознании говорящих и ее отражение в немецкой языковой картине мира. Концепт «время» анализируется в рамках теории концептуальной метафоры, поскольку метафорический перенос является эффективным средством вербализации абстрактных сущностей.
Развитие теории концептуальной метафоры и исследование метафорических моделей представляет одно из перспективных направлений современной когнитивной лингвистики. Среди ученых, занимавшихся исследованием данной проблемы, можно назвать Дж. Лакоффа, М. Джонсона, Н. Д. Арутюнову, А. Н. Баранова, Ю. Н. Караулова, А. П. Чудинова, Н. А. Павлович и др. В данной статье мы ставим цель рассмотреть на примере немецкого языка базовые метафоры времени в диахроническом аспекте и показать тесную взаимосвязь между формированием данных метафор и окружающей действительностью, практическим опытом человека.
Концепт времени чрезвычайно интересный и вместе с тем сложный - сквозь его призму воспринимается нами все сущее в мире. А. Я. Гуревич высоко оценивает значение категории времени: «Мало найдется таких показателей культуры, которые в такой степени характеризовали ее сущность как понимание времени. В нем воплощается, с ним связано мироощущение эпохи, поведение людей, их сознание, ритм жизни, отношение к вещам» [1. С. 15]. Время - феномен чрезвычайно абстрактный, оно невидимо, неслышимо, неосязаемо. Доступ к тайне времени возможен посредством языка: представления о времени и о его качественном наполнении, сформировавшиеся в сознании в результате естественного темпорального опыта, воплощаются в знаковые формы и становятся достоянием языка. Языковая репрезентация времени, как любого другого абстрактного имени, осуществляется посредством метафоры в самом широком смысле этого слова. Современная когнитивистика (М. Джонсон, Дж. Лакофф, Н. Д. Арутюнова, А. Н. Баранов, Ю. Н. Караулов, И. М. Кобозева, Е. С. Кубрякова, А. П. Чудинов и др.) рассматривает метафору как основную ментальную операцию, как способ познания, структурирования и объяснения мира. Метафоризация с позиций когнитивистики основывается на взаимодействии двух структур знаний - когнитивной структуры «источника» (source domain) и когнитивной структуры «цели» (target domain). Область источника - это более конкретное знание, получаемое человеком в процессе непосредственного взаимодействия с действительностью, обобщение опыта практической жизни человека. Сфера цели - менее ясное, менее конкретное, менее определенное знание [2. С. 75]. Устойчивые соответствия между областью источника и областью цели, фиксированные в языковой и культурной традиции определенного общества, получили название «концептуальных метафор». Дж. Лакофф и М. Джонсон различают ориентационные метафоры (они опираются на пространственные оппозиции типа «верх - низ», «центр - периферия», «больше - меньше» и т. п.), онтологические метафоры (например, представление
человеческой души как некого вместилища чувств, представление неодушевленных предметов как живых существ) и структурные метафоры, которые дают возможность использовать одну понятийную сферу для описания другой. Например, течение спора нередко описывается как боевые действия, жизнь человека - как путешествие [3]. Благодаря этим видам метафор создается возможность использовать потенции сферы-источника для концептуализации новой сферы. Метафора, таким образом, представляет собой проявление аналоговых возможностей человеческого мышления. Из онтологического тезиса о внедренности метафоры в процессы мышления была выделена ее моделирующая роль: метафора не только формирует представления об объекте, но она также предопределяет способ и стиль мышления о нем. Особая роль в этом принадлежит базовым (концептуальным) метафорам, задающим аналогии и ассоциации между разными системами понятий и порождающим более частные метафоры. Так, было замечено (Дж. Лакофф, М. Джонсон, Н. Д. Арутюнова, Н. А. Павлович, К. Г. Красухин, В. Г. Гак и др.), что метафорических репрезентаций концепта времени достаточно много, но все это множество частных метафор можно отнести к ограниченному числу базовых метафорических моделей, структурирующих наше восприятие, мышление и деятельность. Базовые метафоры чрезвычайно тесно соотносятся с физическим и культурным опытом человека и их формирование в этой связи на разных этапах исторического развития было неоднозначно и было связано с уровнем развития науки, техники, экономики, религии и т. п. Каждая эпоха вносила свои коррективы в ауру концепта времени. В периоды значительных изменений социально-культурного, экономического характера иной становится среда существования языка, и язык реагирует на эти изменения сменой базовой метафорической модели времени. Рассмотрим кратко на примерах произведений немецкоязычных авторов, как с изменением среды, экономических и социальных условий менялись представления о времени, а вместе с этим и базовые метафоры времени.
В истории возникновения и развития человеческого разума важное место занимает период мифологического мышления. Одной из особенностей мифологического мышления является то, что человек на заре цивилизации мыслил весьма конкретно и для него не существовало деления реальной действительности на объективную и субъективную, то есть первобытный человек не выделял себя отчетливо из окружающего мира и переносил на природные объекты свои собственные свойства, приписывал им жизнь, человеческие страсти, возможность выступать в человекообразном физическом образе [4. С. 165]. По антропоцентрическому канону создавалась «наивная картина мира», которая находила выражение в самой возможности мыслить явления природы или абстрактные понятия как «опредмеченные», как лица или живые существа, обладающие антропоморфными, зооморфными и т. п. свойствами [5. С. 174]. Данное обстоятельство послужило возникновению в современном немецком узусе базовой метафоры «Время - это живое существо». Время как живое существо в ниже представленных примерах обладает различными, присущими человеку или животному, внешними (волосы, глаза, веки, брови) и внутренними (возраст, здоровье, разум) признаками и свойствами:
Das Jahr ward alt. Hat dunne Haar.
1st gar nicht sehr gesund.
Kennt seinen letzten Tag das Jahr.
Kennt gar die letzte Stund (E. Kastner: Der Dezember).
или
Dies ist das Auge der Zeit:
Es blickt scheel
unter siebenfarbener Braue.
Sein Lid wird von Feuern gewaschen,
seine Trane ist Dampf (P. Celan: Auge der Zeit).
Другой важной особенностью мифологического представления времени является его цикличность. Представление о цикличности времени связано в первую очередь с природой. С переходом к оседлому образу жизни и земледелию жизнь человека начинает регулироваться природными циклами. Календарь крестьянина отражает смену времен года, последовательность
сельскохозяйственных сезонов, которые периодически повторяются. Время начинает восприниматься как то, что обладает цикличностью. Мировой процесс в мифологическом сознании, таким образом, представлял собой ряд повторяющихся архетипических актов. Символом времени данного периода становится круг. И в современном немецком узусе можно выделить базовую метафору «время - это круг». Так, например, время у Л. Тика вечно движется по одному и тому же кругу:
So wandelt sie im ewig gleichen Kreise,
Die Zeit nach ihrer gleichen Weise... (L. Tieck: Zeit).
Круговращение времени у Т. Манна выражено периодическим повторением двенадцати месяцев:
«...zwolf Monate waren nun wieder bis dahin, wo es sich im Kreislauf erneuern wurde, - schliesslich nur sieben Monate mehr, als Hans Gastorp schon hier verbracht hatte» (Th. Mann: Der Zauberberg).
Круговое и замкнутое в себе движение времени Т. Манн приравнивает к состоянию покоя и бездействия:
«Da aber die Bewegung, an der man die Zeit misst, kreislaufig, in sich selber geschlossen, so ist das eine Bewegung und Veranderung, die man fast ebenso gut als Ruhe und Stillstand bezeichnen konnte; denn Damals wiederholt sich bestandig im Jetzt, das Dort im Hier» (Th. Mann: Der Zauberberg).
Для мифологического сознания было также характерно, что освоение трех времен - прошлого, настоящего, будущего - происходило неравномерно. Длительное время первобытный человек вел осознанный образ жизни лишь в рамках непосредственно текущего настоящего времени. Время понималось как некая «сфера», «область бытия» и описывалась в терминах пространства, поскольку пространственное восприятие мира предшествует его временному постижению [6. С. 95]. Время, таким образом, интерпретируется как особое воображаемое пространство и описывается при помощи пространственных метафор. Так, в современной картине мира прочно закрепилась базовая метафора «Время - это пространство». В следующих примерах между параметрами времени и пространства можно поставить знак равенства:
Dies ist die Zeit, wo jeder Tag Viel Tage gilt in seinem Wert,
Weils nicht mehr erhoffen mag,
Dass so die Stunde wiederkehrt (Th. Fontane)
или
Sonne, herbstlich dunn und zag,
Und das Obst fallt von den Baumen.
Stille wohnt in blauen Raumen
Einen langen Nachmittag
(G. Trakl: In den Nachmittag geflustert)
Время как контейнер демонстрирует нам следующий пример с пространственным предлогом in: «Dein Verdacht ist: Wir leben in einer schneller verderblichen Zeit, in einer Zeit aus anderem Stoff als jene haltbaren fruheren Zeiten» (Ch. Wolf: Kindheitsmuster).
Анализ антропоморфной и циклической метафоры времени показал, что время в сознании человека часто ассоциируется с движением. Метафорическая модель «время - это движение» имеет глубокие корни. Время в архаичном обществе измерялось по движению светил на небосклоне, поэтому его стали также ассоциировать с движением. Время как движение чаще всего выражается глаголом. Оно может тащиться, лететь, бежать, течь, протекать, идти и т. п.:
«Die Gegenwartszeit, die sich zu dehnen scheint, die nach Minuten gemessen wird, deren Stunden sich schleppen, deren Jahre aber fliegen und das Leben im Fluge mitnehmen» (C. Wolf: Kindheitsmuster) или
«Die Zeit verfloss, sie verrann, es stromte die Zeit und so immer fort, - das konnte gesundes Sinnes wohl niemand eine Erzahlung nennen» (Th. Mann: Der Zauberberg).
В средние века осуществляется переход от язычества к христианству. Время языческого мифа сменяется временем мифа христианского. Христианский миф имеет свою историю. Эта история движется от акта божественного творения к Страшному Суду. Таким образом, время распрямляется в линию, которая имеет начало (акт божественного творения) и конец (Страшный суд). Развитие представлений о линейном движении времени обусловило и формирование исторического сознания, для которого характерно представление об однократности, неповторимости, единичности ключевых событий в судьбах мира. Н. Бердяев пишет в этой связи: «Время космическое исчисляется математически по движению вокруг солнца, с ним связаны календари и часы, оно символизируется круговоротом. Время историческое как бы вставлено во время космическое, и оно может исчисляться математически по десятилетиям, столетиям, тысячелетиям, но в нем каждое событие неповторимо и оно символизируется линией, устремленной вперед, к грядущему, к новизне» [7. С. 529]. Таким образом, с понятием линейного времени ассоциируются такие характеристики, как «неповторимость», «уникальность», «единичность»
событий, необратимость жизненного процесса. Б. Брехт утверждает, что в жизни нет места повторению и возвращению:
Lasst euch nicht verfuhren!
es gibt keine Wiederkehr.
Der Tag steht in den Turen;
Ihr konnt schon Nachtwind spuren:
Es kommt kein Morgen mehr (B. Brecht).
С точки зрения Э. Кюблер-Росс, время представляет собой прямую линию с размещенными на ней в строгой последовательности прошлым - настоящим -будущим:
«Wir denken, dass die Vergangenheit etwas ist, das vorher war; und die Zukunft etwas, das vor uns liegt, doch das setzt voraus, dass die Zeit in einem gradlinigen Kontinuum ablauft» (E. Kubler-Ross).
Г. Кунерт пишет об однократности, неповторимости настоящего:
Ramme einen Pfahl ein. Ramme einen einzigen, einen neuen Gedanken als geheimes Denkmal deiner einmaligen Gegenwart in den Deich
gegen die ewige Flut (G. Kunert: Vorschlag).
Для средневекового христианина характерно неодинаковое отношение к разным периодам времени. Так, прошлое было для него важным как время рождения Христа. Будущее ассоциировалось с жизнью души после смерти, и человек был чрезвычайно заинтересован попасть в царство божьих избранников. Настоящее же время трактовалось церковью как временное, бренное, несовершенное по сравнению с вечностью пристанище человека. В Библии записано: «Alles Irdische ist eitel. <...> Ich sah an alles Tun, das unter der Sonne geschieht, und siehe, es war alles eitel und Haschen nach Wind» [8. С. 649]. Земная жизнь, таким образом, согласно церковной литературе, являлась всего лишь подготовкой к будущему, к жизни вечной и совершенной в ряду божьих избранников. Для позднего же средневековья характерна переоценка земного времени. Это связано, прежде всего, с развитием промышленности, экономики, с новыми научными изобретениями и открытиями, которые привели к расширению исторических, географических, космографических представлений о человечестве и Вселенной и тем самым способствовали освобождению человеческого разума от церковных догм. В этот период время «здесь и сейчас» воспринималось как единственно реальное существование человека, общества, мира. Осознание этого заставляет рассматривать время как некую ценность, которую нужно беречь, разумно использовать, не тратить зря. В данный период формируется базовая метафора «время - это ценность». Поэт Н. Л. Эсмарх утверждает, что человек живет только в «настоящем времени», которое и нужно ценить:
Was heute gestern heisst/ das hiess man gestern heute.
Was heute morgen ist/ wird morgen heute sein.
Und dennoch sorget ihr fur morgen, blinde Leute!
Weil's morgen heut'auch ist/ so sorgt fur heut'allein
(N. L. Esmarch: Die Zeit ist stetes heute).
Божественным даром, данным человеку, время метафорически называет Т. Манн: «In demselben Masse, wie der Boden sich dort verteuert,
Raumverschwendung zur Unmoglichkeit wird, in demselben Masse, bemerken Sie das,
wird dort auch die Zeit immer kostbarer. <...> Die Zeit ist eine Gottergabe, dem
Menschen verliehen, damit er sie nutze - sie nutze, Ingenieur, im Dienste des Menschheitsfortschritts» (Th. Mann: Der Zauberberg). Для Западной Европы XVII век - это время становления капитализма. C ликвидацией феодализма, с преодолением патриархальных и феодальных форм хозяйствования, с развитием городов, мануфактур, промышленности у населения складывается преимущественно рационалистический тип сознания. Рациональное планирование, прогнозирование, экономический и политический расчет становятся моделями, образцами поведения. Жить по-человечески в буржуазную эпоху означало жить полезно. Идея полезности привела в XIX веке к рождению технологии массового производства как «метода извлечения пользы». Время, вложенное как ресурс в производство товаров, получает свою цену в денежном эквиваленте и рассматривается как существенный фактор производства. Вывод о том, что на сэкономленном времени можно увеличить денежную прибыль, приводит к тому, что экономия времени выдвигается на первый план. Данное положение вещей способствовало появлению двух базовых метафор: «время -это ресурс» и «время - это деньги». Следующие примеры характеризуют время как ресурс, которого может быть много или мало, который можно использовать рачительно или расточительно:
«Trotzdem war das damals eine grosse Menge Zeit gewesen, namentlich die erste Halfte, wie es Hans Gastorp nachtraglich schien, - wahrend die rechnerisch gleiche Menge jetzt sehr wenig bedeutete, beinahe nichts: die im Speisesaal, so fand er nun, hatten recht gehabt, sie so geringzuachten» (Th. Mann: Der Zauberberg) или
«Diese Freigebigkeit, diese barbarische Grossartigkeit im Zeitverbrauch ist asiatischer Stil, - das mag ein Grund sein, weshalb es den Kindern des Ostens an diesem Orte behagt» (Th. Mann: Der Zauberberg).
В следующих примерах время приравнивается к деньгам, которые можно сосчитать, разменять, сэкономить, положить на хранение в банк:
«Er uberlegte, dass man diese Jahre in Tage, in Stunden, in Minuten, ja,wenn man es aushielt, in Sekunden umwechseln konne, und er rechnete und rechnete, und es kam eine Summe heraus,wie er noch nie eine gesehen hatte» (M Rilke: Die Aufzeichnungen des Malte Laurids Brigge) или
«Es fiel ihm ein, das es eine staatliche Behorde geben musse, eine Art Zeitbank, wo er wenigstens einen Teil seiner lumpigen Sekunden umwechseln kon^»
(M. Rilke: Die Aufzeichnungen des Malte Laurids Brigge).
Кратко представленный в данной статье материал показал, что концепт времени теснейшим образом связан с культурой и языком определенного этноса. Язык отражает культуру, и это означает, что все изменения в культуре влекут за собой изменения в восприятии времени; это и находит свое отражение в языке. Язык реагирует на эти изменения сменой базовой метафорической модели времени. Следует заметить, однако, что смена базовой метафоры не отменяет предыдущие метафорические модели, так как статус базовой получает лишь та метафора, которая играет чрезвычайно важную роль в жизни общества, и смысл и назначение которой не теряют своей значимости при прочих новых условиях. Совокупность этих базовых метафор составляет современную темпоральную картину мира, часть языковой картины мира немецкого узуса.
Список литературы
1. Гуревич, А. Я. Категории средневековой культуры / А. Я. Гуревич. - 2-е изд., испр. и доп.- М. : Искусство, 1984. - 350 с.
2. Баранов, А. Н. О типах сочетаемости метафорических моделей / А. Н. Баранов // Вопр. языкознания. - 2003. - № 2. - С. 73-93.
3. Лакофф, Дж. Метафоры, которыми мы живем / Дж. Лакофф, М. Джонсон ; под ред. и с предисл. А. Н. Баранова. - М. : Едиториал УРСС, 2004. - 256 с.
4. Мелетинский, Е. М. Поэтика мифа / Е. М. Мелетинский. - 3-е изд. - М. : Издат. фирма «Восточная литература» РАН, 2000. - 407 с.
5. Роль человеческого фактора в языке : язык и картина мира / под ред. Б. А. Серебренникова ; Акад. наук СССР ; ин-т языкознания. - М. : Наука, 1988. -215 с.
6. Яковлева, Е. С. Фрагменты русской языковой картины мира : модели пространства, времени и восприятия / Е. С. Яковлева. - М. : Изд-во «Гнозис», 1994. - 344 с.
7. Бердяев, Н. А. Дух и реальность / Н. А. Бердяев. - М. : ООО «Издательство АСТ»; Харьков : Фолио, 2003. - 679 с.
8. Die Bibel : Lutherbibel Standardausgabe. - Deutsche Bibelgesellschaft Stuttgart, herausgegeben von der Evangelischen Kirche, 1985.
