CC BY
609
КУЛЬТУРОЛОГИЯ
УДК 18 DOI: 10.12737/12542
ВРЕМЯ И ОБРАЗ ФЕДРЫ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ ЕВРИПИДА «ИППОЛИТ», Ж. РАСИНА «ФЕДРА» И В ЛИРИКЕ М. ЦВЕТАЕВОЙ
I Иванова Ирина Сергеевна, кандидат философских наук, доцент кафедры философии,
I политологии, культурологии МосГУ, [email protected], Москва, Российская Федерация
Статья рассказывает о трансформации бродячего античного сюжета о страсти матери к своему пасынку, показывает, как каждая эпоха вносит свои изменения в изображение героини, поставленной в пограничную ситуацию между счастьем и долгом. В трагедии Еврипида «Ипполит» главным героем оказывается царский сын, а Федра — исполнительницей воли богини Киприды. Сам того не ведая, Ипполит нарушил закон этики, который предписывал чтить всех богов и богинь одинаково: он любил поклоняться богине охоты Артемиде и недостаточно жертв приносил Афродите. По мифологическим источникам, избрание Федры орудием мести может быть объяснимо тем, что Федра несёт бремя трагической вины за своего деда, который выдал Гефесту любовную связь Афродиты и Ареса. Еврипид описывает страдания Федры. Его героиня приносит в дар долгу перед детьми свою жизнь. Трагедия победы долга у греческого автора изображена ярче, чем у французского. Но сам образ Федры у Ж. Расина благороднее, чем у Еврипида. Если у Еврипида эта героиня жертвует собой ради долга и заканчивает жизнь самоубийством, но совершает низкий поступок, оставляя записку, в которой клевещет на Ипполита, то у Ж. Расина царица, умирая, подчёркивает невиновность пасынка. Изменяется и отношение пасынка к страсти мачехи. Если для Ипполита Еврипида страсть к нему Федры — это доказательство низменной природы женщин, то для Ипполита Ж. Расина — это сначала трогательное продолжение любви супружеской, а затем, когда Федра отделяет его в своём сознании от отца и подчёркивает, что любит именно Ипполита,— это чудовищное открытие, но никак не повод для обобщения, резонёрства и дискриминации всех женщин. Продолжение воплощения бродячего сюжета о Федре мы видим в стихах М. Цветаевой в трагедии «Федра». Цветаева в стихах упрощает античную трагедию, снимая проблему выбора между счастьем и долгом, но в поэме возвращается к трагедийному началу ней, выдвигая на первый план тему возвышенного наказания страстью, что подчёркивается в интерпретации Р. Виктюка, создавшего на основе цветаевских текстов киноспектакль «Страсти по Федре в четырех снах Романа Виктюка».
Ключевые слова: Федра, Ипполит, Афродита, роковая вина, выбор, страсть, долг, наказание, возвышенное, трагедия, время
В данной статье автор ставит своей целью показать, как верования и ценности эпохи влияют на изображение женского образа, поставленного в пограничную ситуацию выбора между счастьем с любимым и долгом, на этическую оценку этого образа, даваемую автором через других героев и само построение произведения. Методы нашего исследования — сравнительно-литературоведческий, структурно-генетический, индуктивный и дедуктивный. Сравнительно-литературоведческий применяется там,
где идёт сравнение образов Федры и Ипполита в трагедиях Еврипида и Ж. Расина, М. Цветаевой. Структурно-генетический используется там, где устанавливается временная последовательность произведений, художественные истоки, сходство и различие композиционной структуры. Индуктивный метод применяется там, где исследуется, например, как личная жизнь Еври-пида повлияла на образы его трагедий и их идейное содержание. Дедуктивный метод используется при описании исторического времени и во-
площении его черт в литературе, а также при общей характеристике особенностей античной трагедии и трагедии классицизма и отражения их художественных особенностей в конкретных произведениях.
Трагедия Еврипида «Иполлит» относится к историческому периоду V—IV вв. до н.э. и именуемого классическим. Его часто называют временем расцвета культуры и науки Древней Греции. В это время, в 420—396 гг. до н.э., появляется «История» Фукидида, немного раньше, в 432—425 гг. до н.э. — «История» Геродота, в 460—428 гг. до н.э. становится известной идея Анаксагора о бесконечно малых величинах; в 460—445 гг. до н.э. появляется учение Эмпе-докла о том, как устроена материя, но при этом элементы материалистического мировоззрения у него ещё уживаются с учением о переселении душ и верой в Богов. В 420—370 годах до н.э. Демокрит развивает учение об атомах, в котором уделяет внимание и душе, по его мнению, также имеющей атомарное строение.
Для культуры того времени характерны воспоминания о победе греков над персами; иллюзия, что люди могут сами творить свою судьбу. В этой атмосфере напоминание трагедий Еврипида о Богах, о Роке, довлеющем над человеком, о трагической вине героев, о самом мифологическом сознании греков оказывается очень важным для поддержания педагогических устоев. Трагедия как жанр была востребована, потому что содержала поучение народу, устрашение тех, кто не соблюдал этические нормы, среди которых главной была норма равного почитания всех богов. Еврипид написал 92 пьесы, из них до нас дошло 18 трагедий. На конкурсах трагедийных произведений первое место было дано трагедиям Еврипида: «Ипполит», «Ифиге-ния в Авлиде», «Вакханки», второе место получила «Алкеста», а третье — «Медея». Несмотря на то, что в силу обстоятельств своей биографии, о которых мы расскажем ниже, Евприпид снискал славу женоненавистника, он весьма удачно и глубоко психологично изображал в трагедиях душу женщины, её психологическое состояние, борьбу с роком, судьбой, начертанной богами.
По мнению авторов статьи о Еврипиде в Ви-кипедии, «женщины Еврипида превосходят его мужчин силой воли и яркостью чувств. Гекуба, Поликсена, Кассандра, Андромаха, Макария, Ифигения, Елена, Электра, Медея, Федра, Кре-уса, Андромеда, Агава и многие другие героини
сказаний Эллады представляют собой типы законченные и жизненные. Мотивы супружеской и материнской любви, нежной преданности, бурной страсти, женской мстительности в сплаве с хитростью, коварством и жестокостью занимают в драмах Еврипида весьма видное место» [6].
Для женщин того периода была официально характерна категория стыдливости, что проявлялось и в искусстве: до Праксителя, впервые изобразившего обнажённую Афродиту, скульпторы стремились изображать женщин одетыми. Героиня произведения Софокла «Эдип-царь» повесилась от стыда, когда узнала, что состоит в браке с собственным сыном. То, что в трагедии Софокла дано как факт, у Еврипида показано как ужасная невозможная возможность, которая, являясь в сознании женщины, порождает не менее трагические последствия, чем реальное кровосмесительство. На наш взгляд, очень важно провести эту параллель.
А.Ф. Лосев в учебнике «Античная литература» даёт сравнительно-литературоведческий анализ трагедий Еврипида «Медея» и «Ипполит», указывая, что в обоих произведениях женщина мечется между страстью и долгом, считает, что эти трагедии близки по «идее, динамике и характеру основной героини» [4, с. 143]. Это не совсем так: Медея ради мести убивает своих детей, тем самым от обратного подтверждая свою любовь к Ясону, превратившуюся в ненависть, а Федра, заканчивая жизнь самоубийством, спасает честь своих детей, давая им возможность жить гордыми и свободными. Более сходно по тематике и характеру героини произведение Ев-рипида «Ипполит» с трагедией Софокла «Эдип-царь», если за точку отсчёта принять категорию стыда и стремление героинь соответствовать этическим нормам своего времени.
Трагедия Еврипида «Ипполит» создана в античности (428 г. до н. э, когда произошло восстание в Милете и на острове Лесбос против афинян) и относится к трагедиям рока, в которых действуют боги, цари, царские дети и герои. Исток действия подобной трагедии — роковая вина героя перед людьми или перед богами, ход действия — сопротивление героя Року, его нежелание нарушать этические нормы, попадать в постыдное положение, кульминация — победа мстящих герою богов, развязка — смерть или изгнание человека, который остался духовно чистым и возвышенным. В трагедии Еврипида «Ипполит» главным героем оказывается юно-
ша, царский сын, а Федра — невольной исполнительницей воли богини Киприды. Сам того не ведая, Ипполит нарушил закон этики, который предписывал чтить всех богов и богинь одинаково: он любил поклоняться богине охоты Артемиде и недостаточно жертв приносил Афродите. Это нарушение было замечено. Старик пытался наставить Ипполита на путь истинный, но его речь не достигла цели. Богиня любви оказалась задета непочтительным отношением Ипполита и предписала ему страшную судьбу, по свершению которой юноша окажется предметом страсти мачехи, объектом ревности отца, будет изгнан им из царства, проклят и станет погибать мучительно и долго, не понимая, за что ему, столь добродетельному человеку, посланы позор, изгнание и мученическая смерть. Только перед самой смертью любимая богиня Артемида облегчит его муки, объяснив, что источник страдания — гнев Афродиты, которая не получила должного поклонения. Если брать здесь богиню Афродиту как представительницу культа Богини вообще, то можно отметить существенный компонент Вечной женственности: она требует поклонения, почитания, жертвоприношения, а к тем, от кого этого не получает, либо равнодушна, либо гневна. Возможно, далеко не случайно именно мачеха Ипполита выбрана Афродитой как орудие мщения: Федра недостаточно хорошо воспитала Ипполита, не внушила ему равного уважения ко всем богам и богиням, не смогла привить критическое отношение юноши к самому себе, не заменила мать, когда он был ребёнком, то есть плохо выполняла свой женский супружеский долг воспитания души человека по отношению к сыну мужа. Всё это будет упомянуто в трагедии Ж. Расина «Федра». Еврипид делает выбор орудия мести Афродиты внезапным, и только размышления читателя могут его отчасти обосновать. Возможно, Еврипид рассчитывает и на эрудицию читателя. По мифологическим источникам, избрание Федры орудием мести может быть объяснимо тем, что «Гелиос, отец Пасифаи, матери Федры, открыл любовную связь Ареса и Афродиты ее супругу Гефесту» [7].
Вторая богиня Артемида в его трагедии очень пассивна: она не пытается спасти своего поклонника от судьбы или вернуть его к жизни. Это отмечено многими исследователями текста трагедии Еврипида. Например, В. Н. Ярхо в работе «Драматургия Еврипида и конец античной героической трагедии» замечает, что в трагедии
не вызывают симпатии ни Афродита, ни «предательски попустительствующая ей Артемида!» [8]. Возможно, это происходит потому, что трагедия Еврипида рассматривает наказание героя, имеющего роковую вину, и служит цели устрашения читателя.
Д.Д. Фрейзер в книге «Золотая ветвь» рассказывает о том, что не только трагедии возникали из мифа, но и мифы и легенды — из трагедии. Неудовлетворённые жестокой развязкой люди придумывают миф, по которому Артемида спасла жизнь Ипполиту и изменила его лицо так, чтобы Афродита не узнала юношу и не отомстила ему повторно, сделала жрецом в своей священной роще. Тема этого мифа — милосердие и благосклонность богинь к тем, кто почитает их сверхъестественные возможности женских божеств. На фоне богинь земные женщины, даже царицы, выглядят весьма бледно и жалко, что говорит об иерархии среди женщин при культе Великой Богини, впоследствии давшем ветвь культа Вечной женственности. Царица для людей, Федра по отношению к Афродите в трагедии Еврипида — несчастная рабыня, которой в награду за исполнение своей трагической роли уготована лишь смерть со славой, причём не какой-либо, по нашим понятиям, великой славой творческого человека, учёного, звезды театра, а всего лишь со славой верной жены, которая якобы преодолела искушения и соблазны.
Еврипид, ставя в центр повествования историю Ипполита, тем не менее достаточно точно, хотя для нашего современного языка уже архаично, описывает страдания Федры. Автор античной трагедии показывает, что Федра в состоянии страсти похожа на человека, одержимого тяжким недугом: ей не хватает воздуха; бросает то в жар, то в холод; ее мучит жажда; ломит всё тело; начинается бред, во время которого тайное желание быть на охоте с Ипполитом становятся явным, хотя ещё и непонятным окружающим; по лицу бегут слёзы, которые невозможно остановить; главным из всех желаний является жажда умереть как можно скорее. Вот наиболее яркие определения её состояния у Еврипида: «Нет силы... Всё тело моё разломило.Где разум? Где стыд мой?. Слёз не удержишь. Когда б умереть я могла, не проснувшись!» [2, с. 84—86]. Всё это совершенно в духе трагедии рока Еврипида описано в стихотворении И. Лесной-Ивановой «Монолог Федры», по первому названию — «История болезни». Особенно ярко там представлено созна-
тельное нежелание вступать в связь с объектом подсознательной страсти-болезни:
Умереть, умереть бы сразу!
Не болеть никогда тобой! [3, с. 188]
По воле Афродиты, недуг страсти к пасынку поражает Федру, когда муж находится в отъезде, что даёт потенциальную возможность для развития романа. Но потенциальная возможность может реализоваться только для человека из народа, не обременённого ограничениями, налагаемыми на царицу. Няня Федры, узнав о её страданиях, рассказывает обо всём Ипполиту, не задумываясь о том, что в статусе жены, царицы и матери детей для Федры сделать такое признание означает опозорить свой род навечно и расстаться со всеми статусами, а по возвращению мужа, быть может, и с жизнью. Еврипид изображает конфликт между жаждой счастья и долга.
«Я от одной бы мысли умерла, что мужа бы могла я обесчестить или детей. Нет! Никогда!.. Ведь самый дерзкий клонит, точно раб, к земле чело, когда при нём напомнят клеймо отца или матери позор» [2, с. 6]. Федра Еврипида чувствует свою ответственность за судьбу детей, хочет, чтобы они могли гордиться родителями, и приносит в дар долгу свою жизнь. Трагедия победы долга, на мой взгляд, у греческого автора изображена ярче, чем у французского. Федра жертвует собой ради чести мужа и детей. В этом проявляется её возвышенность, твёрдость, преобладание материнских и супружеских чувств над страстью.
Увы, Ипполиту незнакомы внутренний мир Федры и её решение. Услышав рассказ непрошенной сводни, пасынок приходит в ярость. Здесь важно отметить, что в тексте Еврипида он видит в мачехе не столько живую женщину, сколько идею женщины, которая должна быть верной женой, но вместо этого становится прелюбодейкой, тем самым дискредитируя весь женский пол в глазах юного мужчины.
Ипполит ничего не знает о внутренней борьбе Федры со страстью, о её решении умереть, но не нарушить супружеской верности; он не подозревает, что няня простонародно упростила, принизила и исказила, причём по своей инициативе, всё, что для Федры было сложно, высоко, тайно и невозможно. Ещё раз подчеркнём ум юноши, его способность к обобщению, к символическим смыслам. У Еврипида, но не у Ж. Расина сознание Ипполита доминантой выделяет не страсть к нему, не тяжёлое психическое состояние Фе-
дры, а факт, что женщина способна изменить супругу. Этот факт становится для царского сына символом порочности всех женщин, основанием для того, чтобы отнести их к существам низшего порядка, ошибкой, созданной богами, способной причинять лишь неприятности мужчинам, быть им обузой, что видно из пространного монолога Ипполита, начинающегося словами: «О Зевс! Зачем ты создавал жену?» [2, с. 105].
В данном монологе Ипполит выступает как яростный женоненавистник, что заставляет вспомнить об однополой любви, столь распространённой в Древней Греции и предположить нетрадиционную сексуальную ориентацию этого молодого мужчины. Текст Еврипида не даёт нам это утверждать прямо, но и не содержит опровержения: у героя трагедии рока даже близко нет подруги; весь его интерес сосредоточен на охоте на бедных зверей; Артемиду Ипполит чтит как приносящую успех в любимом деле; Афродиту не задумывается почитать как должно, о семейной жизни и любви даже не мечтает. Есть и ещё одна биографическая версия появления столь страшного женоненавистнического монолога. Еврипид написал свою трагедию после того, как развёлся с женой Хлоириной, от которой имел троих детей. Трагик был потрясён супружеской неверностью избранницы, и в словах Ипполита сквозит его личная драма, на какой-то период заставившая разочароваться во всех женщинах.
И всё-таки именно Ипполит, а не Федра — герой трагедии Еврипида. Считающий себя добродетельным Ипполит не успел совершить грехов, за исключением одного, свершённого по незнанию последствий: непочитания всех богов одинаково. В этом плане для Ипполита Еврипи-да подходят слова Аристотеля о трагическом герое: «трагический герой совершает преступление не в силу своей испорченности, злонравию, а по незнанию или воле богов, платя за чей-то грех, например, за грех родителей и оказываясь в беде и позоре, тогда как раньше «был в большой чести и счастии» [1, с. 63]. Федра же умышленно совершает низкий поступок, спасая свою честь. Она перед тем, как покончить с собой, пишет, что Ипполит домогался её любви и тем самым довёл до самоубийства. Это клевета, причём клевета, у которой оказываются страшные для героя последствия: изгнание, проклятие отца, мученическая смерть. Так могла поступить женщина, одержимая страстью, но не женщина, которая любит.
Следующее значительное воплощение сюжета о царственной мачехе, полюбившей пасынка, мы видим в произведении Жана Расина «Федра», созданном в XVII веке. Для нас важны слова «значительное воплощение», так как в европейской литературе Ж. Расин не был первым. Автор диссертации «Художественный мир трагедии Ж. Расина "Федра"» Андрей Львович Мельников пишет: «Ж. Расин также не был первым новоевропейским драматургом, использовавшим миф о Федре. Впервые в новоевропейской литературе к тому же сюжету обратился последователь «Плеяды» Р. Гарнье (1573). В XVII веке малоизвестные французские драматурги Ла-пинельер (1635) и Жильбер (1646) воплощают в драматической форме историю Ипполита. По свидетельству Патена, пьеса Лапинельера является подражанием Сенеке, а пьеса Жильбе-ра дала некоторые «подробности» для «Федры» Расина. Одновременно с трагедией Ж. Расина (1677) ставится «Федра и Ипполит» второстепенного драматурга Прадона.
В начале следующего века англичанин Эд-монд Смит излагает свою драматическую версию истории Ипполита и Федры (1707)» [9]. Первоначально произведение называлось «Фе-дра и Ипполит». Первый показ на сцене состоялся в 1677 году. Эпоха классицизма связана в истории с абсолютной монархией, идеей того, что личность должна подчиняться государству, в конфликте между счастьем и долгом выбирать долг перед государством; в философии — с распространением рационализма и прежде всего с философией Р. Декарта и Ф. Бекона. Хотя учёные представляют два разных метода мышления: Р. Декарт — дедуктивный, а Ф. Бекон — индуктивный, они оба говорят о том, что разум должен господствовать над чувственной стихией.
В эстетике это учение Николы Буало-Депрео (Буало), который считал, что художник должен подавать пример своей разумностью, даже творчество подчинять этому принципу, сначала создав идеи, а затем оформив их художественно. Цель искусства он видел в том, чтобы через развлечение поучать сограждан. Цели поучения служило и античное искусство. Эту преемственность воспитательных целей подчёркивает и сам Жан Расин применительно во вступлении к трагедии «Федра». Он пишет об античных авторах: «Их театр был школой, и добродетель преподавалась в нем с не меньшим успехом, чем в школах философов». Но уроки, извлекаемые из трагедий Еврипида «Ипполит» и Ж. Расина «Федра», раз-
личны. Первое учит не гневить богов, соблюдать этические нормы, прислушиваться к голосу старших, не быть надменным, критически относиться к себе, правильно воспитывать людей, а второе — понимать страдания других, быть тактичным, поступать благородно в критической ситуации, защищать честь того, кого любишь. В плане воспитания очень важно заметить, что у Еврипида трагедия начинается с монолога Афродиты, обиженной на Ипполита и обещающей ему несчастную судьбу, а ближе к концу пьесы умирающему Ипполиту является Артемида, рассказывающая ему о причинах столь ужасных несчастий. Боги ещё активны и в сознании героев, и в трагедиях. У Ж. Расина среди действующих лиц богинь уже нет.
Афродита упоминается Федрой в теме роковой вины, которая в произведении французского классика проступает и на образе и судьбе царицы: «Я узнаю проклятье Афродиты, гнетущее наш осуждённый род» [5, с. 121].
В произведении Ж. Расина и характер Фе-дры, и характер Ипполита переработаны. Ипполит любит Арикию. Правда, сам Ж. Расин не объясняет появление Арикии как утверждение правильной сексуальной ориентации Ипполита, а говорит, что это слабость, которой он хотел наделить своего героя. Демонстрируя знакомство с текстами Еврипида и Сенеки о Федре и отзывами о них, автор трагедии времён классицизма придерживается и мифов об Ипполите. «Это действующее лицо, Арикия, отнюдь не выдумано мною. У Вергилия сказано, что Ипполит, будучи воскрешен Эскулапом, женился на ней и имел от нее сына. Я читал и у других авторов о том, что Ипполит отправился в Италию с женой, юной афинянкой знатного происхождения по имени Арикия» [9]. Он понимает, что женщина — это не только обуза, но и источник наслаждения, не только идея женщины, но и живое существо, которое может страдать. Он подробно изучает «Сравнительные жизнеописания» Плутарха, «Энеиду» Вергилия, «Жизнеописания и мнения прославившихся в философии» Диогена Лаэртского [7]. Страдая из-за любви, к счастью которой есть множество препятствий, он сочувствует страданиям Федры, старается смягчить их тактичным, деликатным к ней отношением. Пасынок поступает здесь даже более гуманно, чем Гамлет, который родной матери, а не мачехе бросает упрёк в том, что труп отца ещё не остыл, а она уже нашла другого. Не происходит этого отчасти потому, что Ипполит зол
на отца, сделавшего, образно говоря, рабыней его любимую женщину Арикию. Пользуясь появившейся у него властью, он первым делом дарует любимой свободу, подчёркивая при этом свою психологическую зависимость от девушки, вызванную любовью: «Свободна ты, свободней, чем я сам» [5, с. 29]. Образ Федры, невольной соперницы Арикии, у Ж. Расина благороднее, чем у Еврипида. Как и греческий трагик, автор показывает, что, кроме физических страданий от неутолённой страсти, Федру ранят страдания душевные. Первоначально она желает умереть от голода, но не открыться пасынку. С одной стороны, автор пишет, что хотел показать, что «один лишь преступный помысел ужасает столь же, сколь само преступление» [9], причём ужасает и того, кем он овладевает. Федра испытывает к Ипполиту не только страсть, но и любовь, которая соперничает с любовью супружеской и материнской. Это проявляется в том, что когда распространяется слух, что муж её умер и царица может наследовать корону, героиня сначала решает бороться с Ипполитом за корону для сына, но любовь побеждает материнские чувства: Фе-дра отказывается от короны в пользу правления Ипполита. Федра признаётся ему в любви, просит быть милостивым по отношению к сыну, который, прояви она больше материнской любви, мог бы сам решать судьбу Ипполита. Ж. Расин вводит мотив подсознательного, когда влечение к одному любимому человеку заменяется влечением к другому, если тот похож на него. Его Федра утверждает, что любовь её к сыну — это продолжение любви к отцу. Делая признание Ипполиту и вспоминая как будто мёртвого мужа, она говорит: «Он жив в тебе, в тебе его вижу» [5, с. 136]. Это тонкий психологический ход автора, трогающий и читателя, и самого героя Ипполита. Если для Ипполита Еврипида страсть к нему Федры — это доказательство нелюбви мачехи к отцу, то для Ипполита Ж. Расина — это сначала чудо, трогательное продолжение любви супружеской, что часто и бывает на самом деле в подобных случаях, а затем, когда Федра отделяет его в своём сознании от отца и подчёркивает, что любит именно Ипполита,— это чудовищное открытие, но никак не повод для обобщения, резонёрства и дискриминации всех женщин. Когда объявляют, что в итоге решили сделать царём сына Федры, а мачеху — царицей, пасынок говорит, что это награда ей за добродетель, то есть как личность и как женщина Федра отнюдь не упала в его глазах после сделанного признания.
В отличие от Федры Еврипида, она не совершает низкого поступка — клеветы, когда муж возвращается живым и здоровым.
Клевещет на Ипполита по добровольному почину няня. Федра умирает не до, а после смерти Ипполита, получив двойной психологический удар: известия о смерти любимого и о том, что у неё была более счастливая в любви соперница. Перед смертью она совершает благородный поступок: рассказывает, что Ипполит не был виновен в соперничестве с отцом, не домогался её любви. Это поступок жертвенной любящей женщины. Сам Ж. Расин выражает своё отношение к Федре во вступлении к своему произведению: «Ее грех есть скорее божественная кара, чем акт ее собственной воли. Я даже позаботился о том, чтобы Федра менее вызывала неприязнь, чем в трагедиях древних авторов [2], где она сама отваживается обвинить Ипполита. Я полагал, что в клевете есть нечто слишком низкое и слишком отвратительное, чтобы ее можно было вложить в уста царицы, чувства которой к тому же столь благородны и столь возвышенны» [10].
Продолжение воплощения бродячего сюжета о Федре мы видим в стихах М. Цветаевой в цикле «Федра». Читая первое стихотворение «Жалоба», кажется, что поэтесса освобождает Фе-дру от всех проблем, связанных с долгом перед детьми, мужем, народом, самой собой. Из всей гаммы сложных чувств Федры остаётся лишь одно — желание утолить страсть, причём, не только жажду физическую, а и страсть власти над душой человека, желание соединения не только телесного, но и духовного. Всё это оформлено зовом: «Ипполит, утоли!». Это позиция поэтессы XX века, века свободной любви, переоценки всех ценностей, в котором стремительно начинается утрачиваться категория стыда; поэтессы, не обременённой никакой царской властью, кроме власти над умами. Это стихотворение, созданное женщиной, обуянной гордыней, периодически бросающей дерзкий вызов Богу, и может быть, иногда перестающей верить в него. Это произведение, сочинённое поэтессой, у которой Бог периодически начинает присутствовать в стихах лишь как собеседник, художественный образ. М. Цветаева мечется между верой и безверием, а что касается античных богов, то для неё это явно лишь образы мифов.
В стихотворении «Жалоба» (7 марта 1923 г.) они упоминаются как те существа, в которых верить не следует, которые вовсе не вершат судьбы людей: «Небожителей-мы-лепим!» [11],— фра-
за, характерная для периода борьбы с религией. Главным препятствием могла бы явиться лишь старость: зубы, которые превращаются в щебень, стачиваются, выпадают; руки, которые покрываются морщинами; тело, сравниваемое с телом старой клячи, но всё это преодолевается духом не так, как раньше, когда у Федры Еврипида дух гордости и долга торжествует над материей страсти, а духом такого бешеного желания, в котором всё земное несовершенство должно умереть под властью демонической роковой страсти, побеждающей законы самой природы. Фактически природа человека (биология) и его психология (равнодушие объекта страсти) у М. Цветаевой и становится Роком.
Если в биологическом аспекте рассмотреть тему явления Рока в судьбах героинь античных трагедий, то можно его представить как образ, скрывающий, а затем открывающий безумие. По-разному протекающей шизофренией назвали бы врачи-психиатры состояния Медеи, убивающей своих детей; Электры, подстрекающей брата на убийство матери; Антигоны, не боящейся говорить царю ту правду, за которую можно поплатиться жизнью; стареющей Федры, испытывающей страсть к юноше.
Самое ужасное безумие античных героинь, на мой взгляд, изображено в трагедии Еврипида «Вакханки». Агава убивает своего взрослого ребёнка, не узнав его, видя перед собой не человека, а льва и отделённую от туловища человеческую голову долгое время представляет голову как львиную. Но у Еврипида безумие Агавы и других вакханок — следствие гнева Диониса, наказание за непризнание его богом, непочитание. Наказание чисто дионисийское: по мифам, Вакх обладал даром насылать безумие на тех, кто его не чтил. В христианской религии непочитание Бога, нарушение этических норм тоже карается сумасшествием. Известное христианское изречение: «А кого хочет наказать Бог, у того отнимет прежде разум». В этом плане все указанные женщины подлежат не суду, а лечению в психбольнице. Стихи М. Цветаевой о Федре не содержат темы безумия, напротив, они — творение умудрённой и искушённой в делах любви женщины.
Во втором стихотворении «Послание» (11 марта 1923 г.) М. Цветаева пытается вернуться к сложному образу Федры, подчеркнуть, что её страсть уникальна. Это не разврат, не похоть, а влечение души, жажда духовной близости с мужчиной, которая, по мысли опытной в любви и дружбе с мужчинами поэтессы, не может воз-
никнуть без близости телесной и если и возникает, то в итоге всё равно в близость эту переходит.
Возможно, в цикле стихов о Федре отразились страдания М. Цветаевой по молодым, любимым ею поэтам, в частности, Арсению Тарковскому, который относился к поэтессе не так тепло, как ей хотелось бы. Нет в указанных стихах и оскорблённых богинь, если и появляется Рок, то скорее, как природа, а не как судьба, написанная разгневанной сверхсущностью. Из глубокого символа жертвы рока у М. Цветаевой Федра становится аллегорией неутолённой запретной духовной и телесной страсти. В отличие от М. Цветаевой, стихотворение И. Лесной-Ива-новой «Монолог Федры», (в первом названии «История болезни») возвращает нас к трагедии рока Еврипида, которая в свою очередь, заставляет вспомнить о взаимоотношениях человека и бога, о жизненном сценарии, который сверхсущность пишет для человека, вкладывая в конкретную человеческую судьбу идею возмездия, орудия мести кому-либо или награды. Ирина Лесная-Иванова — российская поэтесса другого, в сравнении с цветаевским, рубежа веков (ХХ—ХХ! в.), времени, когда после долгой борьбы с религией в России стали появляться новые ростки религиозного сознания, а в отношении правил поведения женщин во многих семьях произошли изменения в духе возврата к дореволюционному, частично даже домостроевскому, прошлому когда сексуальная революция стала восприниматься так же сомнительно, как и революция историческая, и всё чаще стали востребованы среди компонентов женственности стыдливость, жертвенность, преобладание благочестивой любви к Богу над страстью. Но, конечно, М. Цветаева более объемно представляет эту тему, если от стихов перейти к более крупному эпическому жанру, ведь само цветаевское повествование, особенно в поэме «Федра» ведёт к мысли о Боге, о сверхъестественном, как бы от противного. Поэтому интересно и важно коснуться темы постановки на российской сцене.
В России XX — XXI в. бродячий античный сюжет о любви-страсти мачехи к пасынку становится популярен не только благодаря Жану Расину, но благодаря и «Федре» М. Цветаевой. Первая постановка на сцене связана с именем А. Таирова1. Она происходила в Камерном те-
1 Премьера трагедии Ж. Расина «Федра» в переводе В.Я. Брю-сова состоялась 8 февраля 1922 г. Постановщик — А.Я. Таиров. Художник — А.А. Веснин. http://lunacharsky.newgod.su/lib/ss-1от-3/-1Мга-у-катетот^еай'е (дата обращения: 20.06.2015).
атре. В основу был положен текст Ж. Расина. В роли Федры была Алиса Коонен. В 2009 году на сцене театра А.С. Пушкина была поставлена «Федра» М. Цветаевой, которою поставил Лукас Хемлеб. Роль главной героини играла Татьяна Степанченко. Но ещё в 1988 г. Роман Виктюк поставил «Федру». Он пытался обновить древний бродячий сюжет коренным образом, включив в текст произведения Марины Цветаевой, фрагменты из дневников поэтессы. Образ Федры создавала Алла Демидова. 14 февраля 2015 г. состоялась премьера спектакля Р. Виктюка «Страсти по Федре в четырех снах Романа Виктюка» на телеканале «Культура» (Автор сценария — Кира Карпенко). Цель спектакля — напомнить о божественных законах. Например, о том, что Федру наказала страстью Артемида. Постановка противоречит этике и эстетике массовой культуры, потребители которой не готовы к трагедии, её величию и мысли о том, что судьбы людей вершатся на небесах и являются либо вознаграждением, либо возданием за грехи и добрые дела; не в состоянии понять интеллектуальной поэзии; познать такую страсть, в которой от человека хочется получить в безраздельное владение не только наслаждение, но и судьбу, и самое главное безраздельно — всю душу.
Режиссер включает в текст снов стихи И. Бродского, предваряющие сны Ипполита. В спектакле много символов: гроза, вспышки молний, винтовая лестница, с которой читают текст актеры, находящиеся между небом и землёй. На фоне стихов М. Цветаевой (в исполнении А. Демидовой) идёт пантомима, в которой через пластическую игру актрисы изображается, насколько сильна и безумна страсть Федры, выходящая за границы обычного человеческого желания, поскольку через неё проходит божественная воля и энергия, желающая очистительной грозы трагедии в жизни этих людей, которая должна послужить уроком для других смертных, внушить им мысль, что, кроме их человеческой воли, есть другая сверхволя, воля Богов, которые тогда будут благосклонны к человеку, когда он прежде всего научится их чтить и соизмерять
свои желания и поступки с божественными законами.
Р. Виктюк пытается вернуть миру способность воспринимать не только категории комического, прекрасного, но и категорию возвышенного, и этой цели служит включение в действие трагедии вокала Елены Васильевны Образцовой. Интересно, что композиционно произведение Р. Виктюка намеренно раздробленно, что подчёркивается в названии, где, на мой взгляд, ключевыми являются слова «страсти» и «сны». Кажется, что-то подавленное прорывается из подсознания даже не человека, но человечества. Правда, тема великой страсти звучит сильнее, чем темы роковой вины человека перед Богами, в данном случае вины Ипполита и Федры, и темы искупления. Хотя не все герои эстетически привлекательны для меня и, возможно, других зрителей, однако в появлении этого спектакля на телевидении я вижу знак того, что интеллектуальные люди устали от массовой культуры и в искусстве зреет бунт против примитивности мировосприятия, а подготовить рождение нового понимания мира должны культура и философия, в том числе и философия искусства, которой Г.В.Ф. Гегель назвал эстетику. Для этого надо вспомнить о герменевтике искусства и том, как изменяют время бродячие сюжеты, накладывая на них свою неизгладимую печать, и то, что, кроме временного настоящего, в каждом времени есть нетленное вечное.
Мы видим, что дух эпохи, восприятие времени и его основные ценности существенно влияют на идейный смысл и образы произведений, созданных на основе бродячих сюжетов, а также наблюдаем, что внутри каждой эпохи есть борьба массовой и аристократической, и сакральной культуры. Массовая культура направлена к наслаждению, удовлетворению потребностей в земной жизни, приспособлению к земному миру, аристократическая — к благородной линии жизни, а сакральная — к бого-познанию через катарсис, искуплению грехов и жизни в соответствии с космическими законами бытия.
Литература
1. Борев Ю.Б. Эстетика: учебник. М.: Высшая школа, 2002. 511 с.
2. Еврипид. Медея, Ипполит, Вакханки. СПб.: Азбука-классика, 2004. 251 с.
3. Лесная-Иванова И. Дары вдохновения. М.: Изд-во «У Никитских ворот», 2013. 332 с.
4. Лосев А.Ф., Сонкина Г.А., Тахо-Годи А. А., Тимофеева Н.А., Черемухина Н. М. Античная литература.
М.: Просвещение, 1986. 463 с.
5. Расин Ж. Федра. СПб.: Азбука-классика, 2010. 185 с.
6. Еврипид. Статья из Википедии. [Электронный ресурс] URL: http://ru.wikipedia.org/wiki/EBptfn^; (дата обращения: 08.08 2013).
7. Literra: [сайт]. URL: http://literra.ucoz.ru/publ/literaturovedenie/analiz_tvorchestva/tragedija_rasina_ quot_fedra_quot/ (дата обращения: 08.08.2013).
8. Lib: [сайт]. URL: http://www.lib.ru/P0EEAST/EVRIPID/evripid0_1.txt (дата обращения: 08.08.2013).
9. Dissercat: [сайт]. URL: http://www.dissercat.com/content/khudozhestvennyi-mir-tragedii-zh-rasina-fedra» (дата обращения: 08.08.2013).
10. Lib: [сайт]. URL: http://www.lib.ru/IN00LD/RASIN/rasin1__05.txt (дата обращения: 08.08.2013).
11. Cvetaeva: [сайт]. URL: http://cvetaeva.ouc.ru/fedra.html (дата обращения: 08.08.2013).
TIME AND IMAGE OF PHAEDRA IN THE WORKS "HIPPOLYTUS" BY EURIPIDES, "PHAEDRA" BY JEAN RACINE AND IN THE LYRICS BY MARINA TSVETAEVA
Ivanova Irina Sergeevna, PhD (Cand. Sc.) in Philosophy, Associate Professor at the Department of philosophy, political science, cultural studies, [email protected] Moscow University for the Humanities, Moscow, Russian Federation
The article tells about the transformation of a wandering ancient story about the passion of a mother to her stepson, shows how each era brings about changes in the depiction of the heroine, set in a boundary situation between happiness and duty. In the tragedy of Euripides "Hippolytus" the main character is the king's son, and Phaedra is a performer of the will of the goddess Cypris. Without knowing, Hippolytus violated ethics law that prescribed to honor equally all the gods and goddesses: he loved to worship the goddess of the hunt Artemis and didn't bring enough victims to Aphrodite. According to the mythological sources, the election of Phaedra as the instrument of revenge can be explained by the fact that Phaedra carries the burden of a tragic guilt for her grandfather, who told Hephaestus about the affair between Aphrodite and Ares. Euripides describes the suffering of Phaedra. His character brings her life as a gift to the children. The tragedy of the debt victory is displayed brighter by the Greek author than by the French one. But the image of Phaedra, made by Jean Racine, is nobler than it was made by Euripides. The heroine of Euripides sacrifices herself for the sake of duty and commits suicide, but makes a low act, leaving a note that slanders Hippolytus, but the queen by Racine, dying, emphasizes the innocence of her stepson. The stepson's attitude to the passion of his stepmother changes too. For Hippolytus by Euripides the passion of Phaedra is the evidence of low-lying nature of women, for Hippolytus by Jean Racine it is the touching continuation of conjugal love at first, and then, when Phaedra separates him in her mind from the father, and emphasizes that loves Hippolytus, it is a horrible discover, but not the reason for the generalization, reasoning and discrimination against all women. The continuation of the incarnation ofvagrant story about Phaedra we see in the poetry of Marina Tsvetaeva in the tragedy "Phaedra". Tsvetaeva simplifies antique tragedy, removing the problem of choosing between happiness and duty, but in the poem she returns to the tragic beginning of it, highlighting the theme of the sublime punishments with passion that is emphasized in the interpretation of R. Viktyuk, who created a cinema play "Passion about Phaedra in four dreams of Roman Viktyuk" on the basis of Tsvetayeva's texts.
Keywords: Phaedra, Hippolytus, Aphrodite, fatal fault, choice, passion, duty, punishment, sublime, tragedy, time
References
1. Borev Ju.B. Jestetika: uchebnik [Aesthetics: a tutorial]. M.: Vysshaja shkola, 2002. 511 p.
2. Medeja, Ippolit, Vakhanki. [Euripides. Medea, Hippolytus, The Bacchae.] SPb.: Azbuka-klassika, 2004. 251p.
3. Lesnaja-IvanovaI. Dary vdohnovenija [The gifts of inspiration]. M.: Izd-vo «U Nikitskih vorot», 2013. 332 p.
4. Losev A.F. Sonkina G.A., Taho-Godi A.A., Timofeeva N.A., Cheremuhina N.M. Antichnaja literature [Antique literature]. M.: Prosveshhenie, 1986. 463 p.
5. Rasin Zh. Fedra[Phaedra]. SPb.: Azbuka-klassika, 2010. 185 p.
6. Euripides. The article from Wikipedia. [Electronic resource] URL: http://ru.wikipedia.org/wiki/EBpnnnfl (Accessed on August, 08, 2013).
7. Literra: [site]. URL: http://literra.ucoz.ru/publ/literaturovedenie/analiz_tvorchestva/tragedija_rasina_ quot_fedra_quot/ (Accessed on August, 08, 2013).
8. Lib: [site]. URL: http://www.lib.ru/P0EEAST/EVRIPID/evripid0_1.txt.
9. (Accessed on August, 08, 2013).
10. Dissercat: [site]. URL: http://www.dissercat.com/content/khudozhestvennyi-mir-tragedii-zh-rasina-fedra» (Accessed on August, 08, 2013).
11. Lib: [site]. URL: http://www.lib.ru/IN00LD/RASIN/rasin1__05.txt (Accessed on August, 08, 2013).
12. Cvetaeva: [site]. URL: http://cvetaeva.ouc.ru/fedra.html (Accessed on August, 08, 2013).
