CC BY
50
ВРЕМЕННАЯ ПОЭТИКА КНИГИ В.А. ГИЛЯРОВСКОГО «ЛЮДИ ТЕАТРА» Ю.Э. Михеев
Miheev Y.A. Time poetics of V.A. Giljarovskiy’s book “People of the Theatre”. V.A. Giljarovskiy's creativity is investigated to a certain extent. First of all it concerns such poetical part of his works as journalism. But outside a scientific field of vision is their time poetics. Meanwhile time attitudes in many respects define their originality. The aim of the research is to show these attitudes, their role in formation of the book’s poetics on the material of the “king of reporters”’ book “People of the Theatre”.
1
Творчество В.А. Гиляровского в известной мере исследовано. Прежде всего это касается такой стороны поэтики его произведений, как журнализм [1]. Но вне поля зрения науки осталась их временная поэтика. А между тем именно временные отношения во многом определяют их своеобразие. Цель предлагаемого исследования в том и заключается, чтобы на материале книги «короля репортеров» «Люди театра» показать эти отношения, их роль в формировании поэтики книги.
Начнем с того, что многие страницы книги переполнены временными понятиями. Пространственные понятия и те нередко наполняются в ней временным содержанием. В очерке «Пешком по шпалам», например, таким временным содержанием наполняется пространственное словосочетание «тут же»: оно характеризует скоротечность формирования «передвижной» театральной труппы, которая «т у т ж е (выделено нами. - Ю. М.) была составлена <...> из 10 человек...» (т. 1, с. 254).
Временное слово - это еще и конкретный момент действия, время совершения события. 80-е гг. XIX в. отмечены, например. таким фактом: это время, когда ярмарка в Курской губернии впервые поразила воображение Гиляровского.
Время представляет из себя и некую длительность, которая свидетельствует о протяженности духовной жизни человека: «полвека постоянных летучих московских встреч, стремительное кружение столичной жизни, между людьми соприкасающихся профессий» (т. 1, с. 314), связавшие Гиляровского дружескими узами с А.И. Южиным.
В недрах театрального мира естественно рождается понятие сезонного времени - осо-
бое календарное время, длившееся обычно с осени до поста. За таким сезонным временем столь же естественно следует театральное межсезонье, когда труппа разъезжается на гастроли по небольшим городкам, ярмаркам: Моршанск, потом Кирсанов (т. 1, с. 260-261).
Через временную длительность четче просматриваются бытовые условия проживания персонажа. Уютный павильончик, в котором проживала больная Соня Григорьева, имел одно неудобство: рядом с ним в городском саду «с шести вечера до двух ночи гремел на эстраде военный оркестр вперемежку с разными рожечниками, гармонистами и другими шумными аттракционами» (т. 1, с. 260).
Наконец, время в книге Гиляровского -это еще и памятные вехи в жизни человека. Первая встреча автобиографического героя с М.Н. Ермоловой состоялась 8 марта 1876 г., а последняя помечена другой датой: 1924 г., 12 января (т. 1, с. 429, 432).
2
Время обнаруживает себя в книге на всех своих уровнях: прошлое, настоящее и будущее.
Присутствие прошлого специально оговаривается в жанровом определении книги: «Люди театра» - это книга воспоминаний. И такое определение неизбежно ориентирует повествование на прошлое - на то, что было.
Интерес к прошлому испытывают персонажи книги. Актриса Малого театра
А.А. Бренко берет себе даже псевдоним, ориентируясь на историческое прошлое - «в память какого-то своего предка чуть ли не времен Александра Невского» (т. 1, с. 305).
Прошлое активизирует работу памяти персонажей, возвращает их к временам прошедшим: «Какое время! Какие люди были!»
(т. 1, с. 434), - за которым так или иначе предполагается почитание прежних обычаев - тех «старых времен, когда в театр не поступали, а попадали, как попадают не в свой вагон, в тюрьму или под колеса поезда» (т. 1, с. 282).
Иногда прошлое разворачивается в широкое повествование - становится предысторией отдельного человека или события. Театра Лентовского, рассказывает Гиляровский, в саду «Эрмитаж» когда-то не существовало: было разрушенное барское владение с вековым парком, огромным прудом и остатками дворца. И вот «приехал как-то в этот сад Лентовский. Осмотрел. Встал в позе Петра Великого и гордо сказал:
- «Здесь будет город заложен!» (т. 1, с. 316-317).
И основал на этом месте театр «Скоморох».
3
В будущее своих персонажей Гиляровский заглядывет редко, а если и заглядывет, то обозначает его точечно - каким-либо одним моментом, одним событием. Среди немногих, которых, вспоминает он, почетно принимали за кулисами тамбовского театра, был начальник 18-й дивизии генерал Карцев: тот самый Карцев, который в будущем, в 1877 году, прославится тем, что дивизия под его командованием первой перешла Дунай (т. 1, с. 244). То же самое с другим почетным гражданином театральных кулис, Эльснером: первый офицер, получивший Георгия за то, что во главе своей роты перешел первым Дунай в той же русско-турецкой кампании.
Писательское будущее самого Гиляровского, наконец, дано в предсказании М.Н. Ермоловой: «<...> столько видеть и не писать нельзя» (т. 1, с. 485).
4
Наибольший интерес в книге представляет, однако, настоящее. Прежде всего, персонажи ее - это сегодняшние воспоминания автора о виденном и пережитом: о встреченных им на своем жизненном пути интересных людях, его сегодняшнем восприятии и понимании этих людей. И получается так, что автор и его герои живут «данным моментом» (т. 1, с. 415). Как деятельная на-
тура Лентовского: его «рвут на части», «он всюду нужен, всюду сам, все к нему». Эпизоды с его участием драматизируются: как, например, подходит к нему «молоденькая хористка и дрожит:
- Вам что?
- М... м... м...
- Вам что?
- Михаил Контрамарович, дайте мне Ва-лентиночку.
- Князь, дай ей Валентиночку! Да две: небось с кавалером! <...>» (т. 1, с. 319).
Такое же настоящее, и тоже сценическое, реализует душевный отклик публики на театральные спектакли: отколет ли крендель «Градов-Соколов, закатит ли глаза томная Рыбчинская, рявкнет ли Соловцов, или, как в борьбе, лупит себя по груди Рощин-Инсаров, улыбнется ли, рублем подарит наивная Мартынова - на все отзыв от всей души, с шумом и грохотом» (т. 1, с. 322).
Такое настоящее можно назвать еще иллюстративным, когда само повествование дается в прошлом, а его подлинность удостоверяется почти документально настоящим. В таком настоящем антрепренер Григорьев к своим актерам «относится ласково», говорит им «Вы», да еще прибавляет: «с», особенно когда кого застанет в подпитии»: «Вы что же-с, Иван Ардальоныч? Опять-с?» (т. 1, с. 245). Такое настоящее может составлять содержание целой мизансцены, как это имеет место во время пребывания Московского Художественного театра на Хитровке. Хит-рованцы атакуют художника В.А. Симова:
- Нешто это мой патрет? Почему такое одна щека черная? Где она у меня черная? Где? Гляди!
Кто за художника, кто за того.» (т. 1, с. 342).
Подобного же рода мизансцена - мизансцена-ожидание - реализуется при диалоге-настоящем в описании воронежского спектакля «Гамлет» с участием известной опереточной певицы Ц.А. Ротчевой. Публика недоумевает: «Причем здесь Ротчева?» «Идут в молчании акт за актом». И только в пятом акте -сцена с могильщиками - «появляется Ротчева в блестящем костюме, с большой корзиной, покрытой салфеткой» - поет, и вполне уместно, вставную песенку (т. 1, с. 406-408).
Отдельные временные уровни в книге В.А. Гиляровского существуют не сами по
себе. Они постоянно взаимодействуют - соотносятся друг с другом. И это не просто каприз, но программная позиция автора:
У былого с настоящим
Непрерывное слиянье. (т. 1, с. 440).
5
Время в книге Гиляровского художественно функционально. Оно обозначает временные параметры действия, соотносит факты жизни автобиогрфического героя с конкретным историческим временем. Знакомство героя с А.И. Южиным состоялось, например, еще в то время, когда конки до дачи
A.А. Бренко не было (т. 1, с. 310) - так давно это было в представлении Гиляровского.
Широко используются в книге временные приметы театрального порядка. В 70-е -начале 80-х гг. XIX в. был такой обычай: после каждого спектакля устраивался так называемый дивертисмент - «очень любили слушать чтение, и чтецы тогда были прекрасные (т. 1, с. 364-365).
Время - это еще и показатель сюжетного движения произведения в целом или отдельных его моментов. Обозначается оно в книге Гиляровского по-разному. Прежде всего, это, разумеется, простая констатация факта -элементарное обозначение поступательного хода жизни: «Бежали за годами годы.» (т. 1, с. 437). Гораздо чаще, однако, такое движение обнаруживает себя в поворотном факте или поворотном событии в жизни автобиографического героя: вчера еще «беспаспортный бродяга», сегодня он получил программу и пригласительный почетный билет, на котором обозначено: «Стихотворение
B.А. Гиляровского прочтет А.И. Южин».
Историческое время фиксирует социальные сдвиги в жизни и отдельного человека, и общества в целом - смену одной социальноэкономической формации другой. И вот в бывшем дворце княгини Зинаиды Волконской поселился буржуазный делец Мелкиель, и на смену изысканной дворянской публике пришли черные фраки адвокатов, защитников, нуворишей.
Сюжетное, временное движение книги -это еще и появление новых персонажей, их физическое перемещение в самых разных направлениях. Так именно автобиографиче-
ский герой бежит из Рязани от антрепренера Воронина - куда глаза глядят.
Особое место в книге занимает хронотоп встречи, хронотоп знакомства: встречи и знакомства Гиляровского с людьми театра -актерами тамбовской труппы, с Южиным, с актрисой А.А. Бренко, с М.Н. Ермоловой. Повествование в этом случае движется от одного знакомства к другому, от одной встречи к другой. И решающую роль в этом движении может сыграть самый короткий промежуток времени. Так именно трехминутная задержка автобиографического героя у каната - заставила автобиографического героя пуститься в обход Театральной площади - так вот этот самый «дурацкий канат» обусловил его первую встречу с М.Н. Ермоловой: дальняя дорога оказалась наиболее коротким путем к такой встрече.
Движение времени в природе организует -создает своеобразный временной пейзаж. В этом случае общая картина природы обогащается дополнительными штрихами, движением природных явлений, их естественной текучестью - переходом из одного временного плана в другой. Так именно выстраивается картина кавказского рассвета, когда сначала «Чуть розовеет заря», а потом «Бездны еще хранят мрак ночи.» (т. 1, с. 382). И, наконец, следует прорыв природы к настоящему кавказскому утру.
Немаловажное место в книге принадлежит предыстории. Это, разумеется, прежде всего предыстория самого автобиографического героя, где подробнейшим образом излагается, как он попал «в Тамбов из Воронежа с цирком, ехавшим в Саратов»; какие факты и события этому предшествовали; как он в конце концов оказался в труппе тамбовского театра.
Свою предысторию имеет и Шкаморда -«родоначальница халтурщины», которая в пояснении самого Гиляровского предстает как некое типическое обобщение - без всякой тени иронии. Вместо актерского термина «халтурить», поясняет автор, в 1875 г. в Москве существовал другой термин - «шкамордить» (т. 1, с. 326). И в этом не было ничего обидного: сама Шкаморда, умозаключает он, - «труженица с благородной душой» (т. 1, с. 328).
Предыстория в книге Гиляровского разворачивается иногда из какой-либо маленькой детали, выстраивается в сложную чело-
веческую судьбу. Так происходит со старой тамбовской афишей: «Птички певчие» - бенефис М.А. Давыдова. В афише специально оговаривается: роль Периколы исполняет
С.Г. Бороздина. Это уточнение и помогает автобиографическому герою обнаружить семейную тайну Григорьевых: как Соня (Бороздина) влюбилась в актера Давыдова; как она сбежала с ним из дому, и как выстроилась ее трагическая судьба.
6
Люди театра в книге Гиляровского - некий идеал, центр духовной жизни. Систему их мышления невозможно представить без особым образом выстроенных временных отношений. Персонажи помещены в то время, в котором они живут, движутся, перемещаются в нем и вместе с ним. Время может быть для них удачным или неудачным: «Сезон закончился хорошо», - но оно никогда не останавливается в своем движении и своим движением увлекает персонажа. Разумеется, -это еще и веха, отмеченная в жизни персонажей тем или иным событием. Событие может быть, на первый взгляд, самым незначительным. Автобиографический герой в темноте наступил на щенка, споткнулся, упал - вывих. Но благодаря этому событию в нем происходит настоящий духовный переворот: знакомство с Шекспиром, с его трагедией «Гамлет», сокровенное желание сыграть по-своему на сцене заглавную роль в этой трагедии. Таким образом выстраивается в книге немаловажная проблема: время и человеческая судьба - время становится категорией характеристической. А это непременно предусматривает погружение человека в контекст того исторического времени, в котором он живет, делает его активным творцом этого исторического времени. Поэтому будущий провинциальный актер Н.П. Изорин (Н.Г. Вышеславцев) становится активным участником известного исторического события - Парижской Коммуны (1871), а сам автобиографический герой - участником русско-турецкой войны 1877-1878 гг.
«Люди театра» - книга биографическая. Это и объясняет наличие в ней течения времени, наполненность ее важными и второстепенными событиями. В биографии актрисы А.А. Бренко это революция, гражданская
война, занятия со своей рабочей труппой. Казалось бы, как у многих, а на самом деле этот человек всегда живет на много лет вперед - не только в унисон со своим бурным временем, но и опережая его.
Обширно, во многих деталях представлена в книге биография М.Н. Ермоловой. Выписываются наиболее значимые моменты этой биографии - «Год за годом, миг за мигом»: «то Ермолова предстает перед нами пятилетней девочкой <. >, то девятилетней <...>, то тринадцатилетней видим ее в водевиле, дебют <. >. И вот, наконец, первый успех - в роли Эмилии Галотти в одноименной драме Г-Э. Лессинга» (т. 1, с. 357).
7
Люди театра уже в силу своей профессии испытывают необычайный интерес к слову. Оно для них не только слово, но еще и жест, и мимика, и, разумеется, временное слово. В последнем, как правило, присутствует сиюминутный момент - репортерская, так скажем, сиюминутность, эффект присутствия: «И вот я один в приемной. <.> (т. 1, с. 235).
Время органично проникает в структуру стилистических фигур. Древнегреческий бог Аполлон кричит с фронтона Большого театра о сегодняшнем, настоящем, ругается, как пьяный извозчик, а известный общественный деятель С.А. Юрьев, наоборот, - «седобородый, волосатый»: похож «на невыспавшегося Зевса» (т. 1, с. 304). Запах постного масла и тот несет на себе определенный временной знак: он сигнализирует, что идет Великий пост, и хозяин трактира Аббакумыч этот пост строго соблюдает (т. 1, с. 254). «Громадная водяная Кутайсовская» мельница не какая-нибудь, а «со столетней плотиной»: так она прочна и такой у нее почтенный возраст (т. 1, с. 258). Наконец, чай у Т.Л. Щепкиной-Куперник приурочен к праздничному времени - «по-именинному, вокруг самовара, пироги домашние, корзиночка с покупным пирожным, ваза с фруктами» (т. 1, с. 432-433).
1. Гиляровский В.А. Собр. соч.: в 3 т. М., 1960. В дальнейшем ссылки на это издание даются в тексте работы с указанием тома и страницы.
Поступила в редакцию 6.09.2006 г.
