CC BY
23
В.А. Тармаее г, Улан-Удэ
Временная характеристика развития пастбищной эрозии почв в исторической ретроспективе
In clause the meaning(importance) of Anthropogenous activity in the Baikal region is considered, it has a long history and on all the extent was characterized by a different degree of use. The analysis of temporary dynam ics (changes) below for the first time is given began distributions of water erosion under influence of human activity in territory of the given region Nomads there were such ethnos of Central Asia, as киданс (каракидане). хунны and at last Mongols and Buryats. In the prime of the Mongols yuan of time them wai totaled by different estimations 2.5 mln. The man. On 1 one conditional head in that time it was necessary more than 20 га of pastures. The ecological stress is connected with virgin by an epopee in 50-60-e гг. XX in. Where broken the layer of ground has provoked development of water and wind erosion.
Данный раздел, который можно считать относящимся к региональному историческому эро-зиоведению, основывается на работах ученых-историков, этнографов и археологических находках [1,2,3,4,5,]. В последние годы исторические сведения и исторические картоматериалы используются географами [6,7].
На территории Забайкалья издревле было развито ирригационное земледелие, о чем свидетельствуют остатки ирригационных сооружений, известных как "баргутские канавы", вал Чин-гис-хана и др. Археологические находки подтверждают это в виде найденных каменных зернотерок для окультуренного проса. Можно полагать, что примитивное земледелие, практиковавшееся наряду с традиционным и более ранним по времени скотоводством, могло зародиться при относительно благоприятных условиях на излете голоценового климатического оптимума, т.е. в конце энеолита (5 тыс. лет назад).
Такой стиль хозяйствования основывается на том, что на всем протяжении четвертичного периода климат в Забайкалье имел сквозную аридность, хотя это и прерывалось относительно маломасштабными по времени климатическими флуктуациями [8].
После среднеголоценового оптимума рост аридности климата продиктовал окончательный поворот к преимущественному номадно-скотоводческому стилю хозяйствования, который для этих условий был единственно приемлемым и в наибольшей степени адаптированным, а значит и производительным. Номадами были такие суперэтносы Центральной Азии, как кидане (кара-кидане), хунны и, наконец, монголы и буряты.
Основным для того времени видом нагрузки на почвенно-растительный покров был пастбищный. Исходя из экофильных нравственно-этических установок номадов и частой (не менее 10 раз только за лето) смены места (пастбищеоборота), следует считать, что нагрузки были незначительными, переуплотнение почв и водно-эрозионные явления получали развитие только в местах крупных стоянок ханов и беков.
Исходя из существующих расчетов [10,9], центральноазиатские степи были в состоянии прокормить порядка 0,5 млн номадов, а при расцвете монголов юаньского времени их насчитывалось по разным оценкам 1-2,5 млн человек [11,12]. Если средняя (5 человек) семья номада должна иметь 25 условных голов лошадей (расчет проводится из соотношения 1 лошадь = 5 КРС или 6 овец; двухлетка=1/2 лошади, жеребенок= 1/4 лошади, на одного воина 2 верховые лошади), то население в 1 млнчеловек должно содержать не менее 5 млнусловных голов лошадей. Площадь угодий, пригодных для пастьбы (территория гор и пустынь исключена), видимо, можно принять приблизительно равной 1-1,5 млнкм2. Тогда, пастбищная нагрузка при нормальном ведении хозяйства в Цент ральноазиатском регионе не превысит 0,05 гол,/га (табл.]), или на 1 голову в то время приходилось более 20 га пастбищ. Понятно, что такая нагрузка переносилась совершенно безущербно, более того, была необходима для степных видов растительности, эволюционно адаптировавшейся к изъятию части продукции животными. Опыты в Аскания-Нова оказывают, что для степи одинаково неблагоприятными оказались как перегрузки, так и недогрузки [13].
На этой стадии пастбищных дигрессий практически не наблюдалось. Были развиты в основном девственные коренные экосистемы. Пастбищная нагрузка в конце XIX-начале XX века все еще не представляла опасности для экосистем, хотя она возросла на порядок. Это видно из следующего. Так, в Бурятии при площади степей в межгорных котловинах 3 млн га к 1915 г. стало распахиваться 680 тыс.га. На оставшейся площади под пастбищами (2,320 млн га) содержалось 640 тыс. голов крупного рогатого скота, 570 тыс. овец, 260 тыс. лошадей [1,14], т.е. при переводе в условные единицы это составит 483 тыс, голов. Тем самым, нагрузка на па-
109
стбищные земли в начале века равнялась примерно 0,2 гол./га, или каждая голова была обеспечена 5 га выгонов. По видам скота минимальная необходимая площадь выгонов составляла: 4,5-5,9 га на I лошадь, 3-3,5 га на 1 корову, 0,6-0,7 га на 1 овцу [ 15].
Важно заметить, что, если в средние века продукция степей Центральной Азии в обшем-то утилизировалась не в полной мере, то в конце Х1Х-начале XX века хозяйственная утилизация первичной биопродукции степей приблизилась к 100%. При этом соотношение домашних животных, т.е. крупного рогатого скота, овец и лошадей имело вид 2,5:2:1, а соотношение площади пастбищ к пашне, -1:0,3.
Таблица I
Стадийные изменение пастбищной нагрузки на территории Центральноазиатских степей за историческое время
Временные рубежи, век Стадия пастбищной дигрессии Площадь пастбищ, тыс. га Условные головы, тыс. шт. Овцы, тыс.ш т. Пастбищная т:юв/га уел,голов Нагрузка, Овец
ХП-ХУ Слабое пре образование девственных экосистем Не нарушено устойчивое эко-состоянис 0,05
Х1Х-ХХ Сильная, но обратимая трансформация. Равновесное состояние 2320 483 570 0,2 0,2
50-60-е годы Сильная и уже необратимая деградация экосистем. На рушенное неравновесное состояние 1500 1500 1,0
80-е начало 90-х годов Дальнейшее усиление нагру-юк. Резко неравновесное состояние ПОО 475 1911 0,4 2,0
О достижении предельных экологических возникновений пастбищ свидетельствует тот факт, что отмечался, а местами значительный, недостаток кормов, как следствие уже тогда наметившегося стремления к увеличению поголовья животных, особенно у пришлого на волне колонизационной политики населения. Это, вполне понятно, повлекло за собой жесткие столкновения за лучшие кормовые угодья. Забайкальская комиссия Куломзина видела выход в улучшении породности животных, т.е. уже тогда была заложена основа для ликвидации аборигенных видов лошади, крупного рогатого скота и овец, которые полностью вписывались в жесткие экстраконтинентальные условия центральноазиатских криоаридных степей, однако, не удовлетворяли растущие запросы переселенческого населения своей низкой продуктивностью.
На этой стадии пастбищная дигрессия происходила интенсивно, но были еще велики экологические резервы геосистем для их быстрого и полного восстановления былого потенциала. Эта стадия - стадия сбалансированных нагрузок на пастбищные экосистемы.
Развитие золотодобывающей промышленности, строительство Транссибирской железной дороги и прирост неаборигенного населения способствовали изменениям в структуре сельскохозяйственных угодий и поголовья домашних животных в Бурятии на протяжении всего XX столетия, причем в неблагоприятную сторону. Распашке, часто при игнорировании условий рельефа, начали подвергаться общественные сенокосы и даже выгоны [16]. Понятно, что нагрузка на оставшихся пастбищах увеличилась и на них создались предпосылки для водно-эрозионного разрушения почвенного покрова. Резко негативно следует оценивать выжигание леса, которое проводилось в гигантских масштабах [17]. Именно с этим временем, видимо, следует связывать массовое развитие сыпучих песков [ 18], которые сейчас расширяют свои границы уже в режиме саморазвития, В середине XX столетия [19] только в Западном Забайкалье зафиксировано более 1500 пунктов активного эолового развевания песков.
Последующий экологический стресс связан с целинной эпопеей. За период 1954-1959 гг. практически всплошную, без учета рельефа, плодородия и мощности почв, было распахано 287,6 тыс. га целинных земель. Однако в виду их малой эффективности в скором времени, к счастью, было заброшено или залужено ] 13,3 тыс. га земель [20]. Сокращение площади пастбищных угодий (на 251 тыс. га) совпало с политикой резкого повышения поголовья овец, достигшего к 1961 г. свыше 1,5 млн голов. Тем самым, только удельный вес овец составил I гол./га.
Приоритет, отданный овечьему поголовью, в очень скором времени сказался на сохранно-
110
сти почвенного покрова пастбищных 'экосистем. Не говоря о способе выгрызания травы, овцы своими копытцами в состоянии серьезно ранить дерновый слой почвы и, тем самым, спровоцировать развитие водной эрозии. Специальным экспериментом установлено, что давление ноги неподвижного человека на почву близко 0,27* 10 5 Па, а в движении нагрузка усиливается до 477*10 5 Па [21]. Для расчетов примем площадь опоры копытца овцы, примерно равной 10 смг, а массу, равной 40 кг. Тогда только в спокойном состоянии давление на почву составит 10710s Па, а в движении, видимо, возрастет (Пропорционально с человеком) до 2000-30007*105 Па и более. Тем самым, разрывающее и уплотняющее действие овечьего стада на почвы вполне становится очевидным,
В последующие годы пастбищная нагрузка продолжала возрастать из-за роста овечьего стада и уменьшения площади пастбищ и снижения продуктивности оставшихся. Так, в 1980 г, площадь пастбищ в Бурятии составлял^ 1,3, а в начале 90-х годов XX века всего 1,1 млнга. При этом число овец возросло до 1,911 млн га, а крупного рогатого скота стало 503 тыс. и лошадей 56 тыс. голов, что составляет 475 тыс, условных голов лошадей, т.е. за XX столетие поголовье скота в Бурятии не изменилось. Однако при этом сместились приоритеты. Загруженность пастбищ овцами возросла почти до 2 гол./гэ, а в условных единицах до 0,4 гол./га, т.е. налицо рост в 2 раза по сравнению с концом XIХ-началом XX века (см. табл.1), В конце XX века (1994 г.) соотношение площади пастбищ (1,117 млн га) к пашне (0,896 млн га) весьма сузилось до 1:0,8. и свидетельствует о существенном снижении необходимого экосистемного разнообразия на территории Центральной Азии на рубеже 111-го тысячелетия. Столь же экологически неблагоприятное изменение произошло в структуре домашних животных, соотношение числа крупного рогатого скота, овец и лошадей в конце XX столетия имело вид 9:34:1. Особенно неблагоприятный агроэкологический эффект имеет широкомасштабная распашка почв.
Учитывая постоянное усиление пастбищного и в целом агрогенного прессинга на экосистемы региона за историческое время важно изучить количественные закономерности реакции на это почвенной компоненты. В контексте темы наших исследований проследим это на временной изменчивости водных линейно-эрозионных образований.
Литература
1. Материалы комиссии Куломзина для исследования землевладения и землепользования в Забайкальской области. - СПб., 1898. - Вып. 2. - 240 с.
2. Во гданов М. Н. Из истории бурят: И сторико-этн о графический очерк, - Верх неуд я иск, 1916. -68 с.
3. Описание Забайкальской области. - Пг-,1916. - 68 с.
4. Серебренников И. И. Буряты, их хозяйство, быт и землепользование. - Верхнеудинск, 1925. - Т. I. - 226 с.
5. Окладников А. П. О начале землепользования за Байкалом и в Монголии //Древний мир. - М., 1962. - С. 165-173, Me льни к А. В., Тулохонов А, К- Истор и ко-географическое обеспечение космического мониторинга преображенных ландшафтов (на примере Байкальского региона) // Экологические и гидрогеологические проблемы природопользования в Байкальском регионе. - Улан-Удэ, 1990.-С. 116-134.
6. Мельник А. В., Тулохонов А. К. Историко- географическое обеспечение космического мониторинга преображенных ландшафтов (на примере Байкальского региона) // Экологические и гидрогеологические проблемы в Байкальском регионе. - Улан-Удэ, 1990. - С. 119-134,
7. Тулохонов А. К., Намжилова JI. Г. Опыт использования архивных документов в целях мониторинга природной среды // Экологические и гидрогеологические проблемы в Байкальском регионе. - Улан-Удэ, 1990. -С. 106-115.
8. Базаров Д. Б. Четвертичные отложения и основные этапы развития рельефа Селенгинского среднего рьм, -Улан-Удэ: Бурят, кн. из-во, 1968. - 165 с.
9. Гумилев Л. Н. Этногенез и биосфера 3£мли. - Л,,1979, - 251 с. (Дневники).
10. Хара-Даван Э. Чингисхан как полководец и его наследие // На стыке континентов и цивилизаций. - М.: Ин-сан, 1996.-с, 73-526,
11. Далай. Ч. Монголия в 13-14 в. М.: 1983 -87 с.
12. Крадин Н.Н. История Хунну. - Владивосток: Даль. Наука. - 1996. - 164 с.
13. Стебаев И.В., Пивоварова Ж.Ф., Самашков B.C., Неделькина С.В.Общая биогеосистемная экология. - Новосибирск.: Наука. 1993 - 288 с.
.14. Асалханов И. А. Сельское хозяйство Сибири XIX- начало XX в. - Новосибирск: Наука, 1975. -286 с.
15. Убеев Ю, М, Тулохонов А. К, Экологические проблемы развития аграрной экономики БурАССР (историко-географический очерк): Препринт / ИБ БФ СО АН СССР. - Улан-Удэ, 1987.-36 с.
16. Козьм и н Н. Н. Очерки прошлого и настоящего Сибири. - СПб., 1910.-266 с.
17. Крюков Н. А. Восточное Забайкалье в сельскохозяйственном отношении. - СПб., 1895. -93 с.
18. Обручев В. А. Селенгинская Даурия. - М.: Изд. Троиц, отдела Рус, Геогр. О-ва, 1929. -208 с.
19. Иванов А, Д. Эоловые пески Западного Забайкалья и Прибайкалья. - Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1966. - 232 с.
20. Бажеев Д. Г. Освоение целинных земель в Бурятской АССР (1954-1958 гг.) // Бурятский филиал СО АН СССР. БИОН. Труды. Серия историческая. Исследования и материалы по истории Бурятии. - Улан-Удэ, 1968.-С. 162-165.
21. Manning R. Impacts of recreation ori riparian soils and vegetation // Water Resources Bull, - 1979. - Vol. 15 № l.-P. 30-43.
Ill
