CC BY
185
ОТ ПОЛИТИКИ ЗАБВЕНИЯ К ПОЛИТИКЕ ПАМЯТИ: НАУЧНО-ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЕ СООБЩЕСТВА
УДК 94(47)072
ВРАЧЕБНЫЕ ОБЩЕСТВА ПЕТЕРБУРГА
В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА: ОТ ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВА ВО ВЛАСТИ К САМООРГАНИЗАЦИИ*
Е.А. Вишленкова
Национальный исследовательский университет -Высшая школа экономики,
Институт гуманитарных историко-теоретических исследований им. А.В. Полетаева E-mail: evishlenkova@mail.ru
Во второй половине XIX века общества российских врачей представляли собой общественные организации с отличающимися от государственных ведомств интересами. В начале XIX века ученые врачи состояли в научных обществах, представляющих собой клубы экспертов при правительстве или структурную часть учебных институций. Их члены доказывали правительству свою благодарность и предлагали советы по «правильному» управлению империей. Между этими двумя периодами в истории профессии остался неизученным фрагмент, когда у врачебного сословия стала формироваться элитная солидарность, а государство делегировало профессиональной верхушке право на управление медиками. Автор анализирует декларации Петербургских врачебных обществ о намерениях и о статусе профессионального сообщества.
Ключевые слова: история медицины, Общество русских врачей, Общество немецких врачей, медицинская профессия.
MEDICAL ASSOCIATIONS IN PETERSBURG DURING THE FIRST HALF OF THE XIX-TH C.: FROM REPRESENTATION TO SELF-ORGANIZATION
E.A. Vishlenkova
During the second half of the XIX century Russian physician's associations were public organizations with interests rather different from the state departments. At the beginning of the XIX century learned physicians were gathered together into the scientific organizations representing clubs of experts at the government or structural part of educa-
* Данное научное исследование № 14-01-0041 выполнено при поддержке Программы «Научный фонд НИУ ВШЭ» в 2014/2015 гг.
tional institutions. Their members proved to the government the gratitude and offered councils for the "correct" management of the empire. Between these two periods in the history of a profession there is a fragment when at medical estate elite solidarity began to be formed, and the state delegated to a professional top the right for management of physicians. The author analyzes declarations of intention by the Petersburg medical associations and representations of professional community.
Key words: history of medicine, Russian physicians Association, German Physicians Association, medical profession.
В статье рассматриваются условия возникновения и назначение врачебных объединений в Петербурге в первой половине XIX века. Для меня важно прояснить статус этих организаций. Вся современная зарубежная литература про постреформенное движение российских медиков рассказывает о том, что они осознавали себя независимой общественной и профессиональной силой, о том, как важна была для них самоорганизация и отстаивание перед лицом государства целей корпорации1. Изучая дореформенный период, время пред-медикализации в Российской империи, я пытаюсь определить, были ли появившиеся тогда объединения врачей чем-то подобным или хотя бы моделью для формирования общественной медицины? Иными словами, для изучения врачей как профессии мне важно выявить трансформацию их объединений.
Петербургские общества немецких (1819-1914, 1923-1929) и русских врачей (1833-1918) еще не привлекли внимания историков медицинской профессии. Хотя в XIX в. в печати появлялись юбилейные обзоры деятельности этих обществ2, о них не упомянуто в фундаментальной коллективной монографии по истории российских общественных организаций3. Об Обществе немецких врачей писали историки русско-немецких культурных
1 Пример тому: Fieden N.M. Russain Physicians in the Era of Reform and Revolution, 1856-1918. Princeton, 1981; Hutchinson J. Politics and Public Health in Revolutionary Russia, 1890-1918. Baltimore, 1990.
2 Медицинские общества России. М., 1897; Die Feier des 50-jahrigen Bestehens des deutschen aerzlichen Vereins in St.-Petersburg // St.-Petersburger Medicinische Zeitschrift. 1869. Band XV. S. 351; Die medicinischen Gesellschaften St.-Petersburgs // St.-Petersburger Medicinische Zeitschrift. 1862. Band II. S. 268.
3 Самоорганизация российской общественности в последней трети XVIII - начале XIX в. / отв. ред. А.С. Туманова. М., 2011.
связей, изучавшие карьеры и вклад в Россию немецких ученых4. Исследователи же общественных движений и инициатив ведут начало истории медицинских объединений с Общества русских врачей в память Н.И. Пирогова (1883). Минуя первую половину XIX в., его предшественниками называют «Вольное экономическое общество» (ВЭО, 1765-1918), которое занималось вопросами санитарии, гигиены, медицинской полиции, обсуждало вопросы детской смертности и оспопрививания. Вторым предтечей историки считают основанное в 1804 г. «Общество соревнования врачебных и физических наук при Московском университете» (ОСВФН). В 1845 г. оно было переименовано в «Физико-медицинское общество»5.
С точки зрения интересов и служебной принадлежности их членов, действительно, можно обнаружить некую преемственность. Однако сопоставление принципов их организации, рекрутинга и характера публикаций обнаруживает больше различий, чем сходства. ВЭО и ОСВФН создавались либо как просвещенные клубы специалистов при правительстве, либо как структурная часть государственного учреждения (Московского университета). Оба Общества создавались по инициативе заинтересованных правительственных сановников и поддерживались их патронажем. Другое дело, что впоследствии они, наряду с медицинскими кафедрами, стали площадками для обсуждения индивидуального исследовательского опыта врачей и выполняли роль трансфера для распространения западных знаний среди российских медиков. Но само по себе это не делает их общественными организациями.
4 Zieger Kr. Der St.Petersburger Verein deutscher Aerzte und seine philanthropischen Bemuhunen // Deutsch-Russische Beziehungen in der Medizin des 18. und 19.Jahrhunderts. Deutsch-russische Beziehungen in Medizin und Naturwissenschaft / Hrsg. D. von Engelhardt und J. Kastner. Aachen: Shaker Verlag, 2000. Band I. S. 108; Schrader T. Deutsche Aerzte in St.Petersburg in der zweite Halfte des 19.Jahrhunderts // Der Beitrag der Deutschbalten und der stadtischen Russlanddeutschen zur Entwicklung des Russischen Reiches von der zweiten Halfte des 19.Jahrhunderts bis zum Ersten Weltkrieg / Hrsg. B. Meisner und A. Eisfeld. Koln. Verlag Wissenschaft und Politik,1999.
5 Зёрнов Д. Н. Очерк деятельности Физико-медицинского общества, учрежденного при Императорском Московском университете в 1804 году, за сто лет его существования. М., 1904.
О «Вольном экономическом обществе» существует обширная научная литература6, в основном сфокусированная на сельскохозяйственной проблематике и на его инициативах. Есть обзорные публикации и об ОСВФН при Московском университете7. Для раскрытия данной темы его опыт интересен, прежде всего, в качестве контрастного фона. Общество было учреждено в 1804 году по инициативе попечителя Московского учебного округа М.Н. Муравьева. Судя по спискам, в него вошли российские профессора, а также приглашенные профессора из университетов Австрии и Германии8. Через три года (1808) Общество стало выпускать сразу два издания «Медико-физический журнал или Труды высочайше утвержденного при Императорском Московском университете Общества соревнования врачебных и физических наук» на русском языке и «Commentationes Societatis Physico-medicae» или «Acta» на латинском, французском и немецком языках.
«Журнал» предназначался для широкой читательской аудитории. В нем публиковались обзоры западной естественнонаучной литературы, описание открытий и доминирующих концепций, труды и речи членов Общества. В «Acta» помещались известия о заседаниях Общества, медико-топографические описания российских городов, статьи российских ученых медиков. Их прочтение позволяет отметить одну особенность. Российские натуралисты XVIII в. жаловались в своих описаниях путешествий на предубеждение россиян против научной медицины9. Несмотря на это, а также на то, что многие
6 Ходнев А.И. История Императорского Вольного экономического общества с 1765 до 1865 года. СПб, 1865; Орешкин В.В. Вольное экономическое общество России, 1765-1917. М., 1963; Туманова А.С. Формирование социокультурных и правовых основ для общественной самоорганизации в имперской России // Самоорганизация российской общественности в последней трети XVIII - начале XX века / отв. ред. А.Н. Туманова. М., 2011. С.166-216; Bradley J. Voluntary Associations in Tsarist Russia: Science, Patriotism, and Civil Society. Cambridge, 2000.
7 Суровцева Т.И. Создание первого научного медицинского общества в Московском университете // История медицины. 2014. № 1. С. 125-134.
8 Председателем был выбран профессор хирургии Франц Францович Керестури.
9 См. об этом: Вишленкова Е.А. «Выполняя врачебные обязанности, я постиг дух народный»: самосознание врача как просветителя российского государства (первая половина XIX века) // Ab Imperio. 2011, № 2. С. 47-82.
из членов ОСВФН были выпускниками германских и австрийских университетов, авторы «Журнала» и «Acta» избегали писать о культурном конфликте между западной и местной народной медициной. Напротив того. Ради укоренения научного воззрения на природу здоровья и болезни они ткали единую ткань развития лечения от времен древней Руси и повивальных бабок до себя.
Сановники Александровской эпохи одобрили такую стратегию идентификации приглашенных на русскую службу врачей. Для разработки медицинской истории Российской империи профессор В.М. Рихтер и его помощники даже получили доступ к правительственным архивам10. На основе найденных исторических источников, профессор сделал в ОСВФН следующие доклады: «Первые начертания по истории врачебной науки в России от древнейших времен до Петра Великого»; «История повивального искусства в Москве»; «Историко-хронологическое рассуждение о чумных болезнях, опустошавших Россию неоднократно от начала IX даже до XVI столетия»; «История состояния после родов, болезни за сим последовавшей, лечения и удаления великой княгини Софии, супруги великого князя Алексея Петровича в 1715 году»; «Рассуждение о связях древних Россиян с Греками, и о несправедливости мнения, якобы врачебное искусство вместе с врачами перешло в Россию из Греции»; «Замечания о состоянии аптекарского искусства в России»; «Первая часть истории медицины в России даже до X века».
В данной тематике явно просматривается претензия на то, чтобы история медицины стала новым средством репрезентации России как цивилизованной страны, где есть научное отношение к телу. Соединившиеся в Общество ученые медики изобретали местную медицинскую традицию, утверждая «естественность», всегдашнее существование врачебного сословия в данной культурной среде. Тем самым они легитимировали собственное право «внутреннего взгляда» на империю, представляли себя как «сберегателей» местных жителей, знатоков их недугов и тягот. Эта позиция совпадала с интересами и желаниями политической власти. Получившие привилегии медики взаимодействовали с
10 История Московского Физико-Медицинского Общества от 7 ноября 1810 года до 6 ноября 1815 // Медико-физический журнал. 1815. С. 7.
ней, поддерживали и развивали ее инициативы и не высказывали критических суждений об управлении.
Действительно, административные и политические власти разных уровней нуждались в помощи врачей - в их знаниях и профессиональном опыте. С каждым годом полномочия ученых медиков, которые после основания медико-хирургических академий и медицинских факультетов готовились в России, расширялись. Уездные, городские, губернские врачи и члены врачебных управ занимались не только излечением болезней, но и осмотром рекрутов, учащихся, трупов, душевнобольных, заключенных и ссыльных, организацией работы больниц, клиник, госпиталей, сбором статистических, топографических и метеорологических данных. В связи с этим медики ощущали свою сопричастность к решению социальных проблем империи, однако долгое время видели единственную форму гражданской активности в виде соучастия предприятиям правительства.
Вплоть до середины 1830-х гг. во всех тех случаях, когда медицинская элита заявляла о потребности в обсуждении и обобщении опыта диагностики и лечения, когда настаивала на том, что служебный опыт врачей особый и ценный для эффективного управления империей, она не проявляла общественной или корпоративной инициативы, выходящей за пределы государственных запросов. Напротив того, сами дискуссии и обсуждения мыслились высокопоставленными медиками возможными только внутри правительственных ведомств и при покровительстве государственных сановников. Такой статус имели все врачебные комитеты, советы и комиссии при Министерстве внутренних дел, Министерстве народного просвещения, военном министерстве.
В связи с этим даже просветительские инициативы этих объединений опирались на административные ресурсы, а не на профессиональную мотивацию. Например, когда в 1823 г. медицинский департамент военного министерства стал издавать журнал для военных лекарей, то по решению начальства из жалования каждого медика стали вычитать на подписку этого издания 10 руб. ассигнациями11.
По всей видимости, для правящей власти всё население империи делилось на «военное» и «гражданское».
11 Предуведомление // Военно-медицинский журнал, издаваемый медицинским департаментом военного министерства. 1823. Ч. 1., № 1. С. VI.
Соответственно, медицинская часть делилась на неравные части: военные лекари, гражданские лекари и частнопрактикующие врачи. Каждой частью руководил комитет или совет при соответствующем ведомстве, в который входили наделенные высшими чинами медики.
В 1834 г. при Главной квартире действующей армии был создан особый Военно-медицинский комитет. Открывающий его первое заседание «Рассуждением о Военной медицине вообще и в каком состоянии находится она в России» (1834), главный медик действующей армии Р.С. Четыркин так определил цель его учреждения: «чтобы сосредоточить так сказать опытность многих в одно целое, чтобы практические наставления частными медицинскими начальствами сообщаемые молодым врачам сделать удовлетворительнейшими и более общими, и чтобы, наконец, собирать материалы к составлению со временем полной военной медицины для России»12. То есть назначение Военно-медицинского комитета виделось в том, чтобы оптимизировать государственное управление «медицинской частью». Предполагалось, что в Комитет будут «стекаться все опыты и наблюдения, делаемые военными медиками по всем отраслям их науки»13, что позволит проводить экспертизу и рассылать рекомендации практикующим лекарям от лица правящей власти.
Управление знаниями в военном ведомстве предполагалось осуществлять таким образом: рукописи лекарей должны были обсуждаться в комитете, затем отдаваться на проверку главному по армии медицинскому инспектору и на утверждение главнокомандующему действующей армии (не-медику). После согласования тексты рассылались к армейским и госпитальным врачам в виде циркуляров военно-медицинского комитета или в виде статей «Военно-медицинского журнала»14. Такая селекция должна была защитить российских врачей «от погрешностей, коими подверглись иноземные врачи, прилепляясь слепо к нововведениям».
Вхожей во власть врачебной элите русская медицина (сообщество) виделась молодой и неопытной, а потому нуждающейся в руководстве опытного правительства. «Подобно юношам, которых члены еще не совершенно укрепились в силах,
12 Новые книги / / Друг здравия, народно-врачебная газета. 1834, № 40. С. 316.
13 Там же.
14 Там же. С. 317.
- утверждал Р.С. Четыркин, - мы остаемся пока простыми зрителями сей борьбы умов; и управляемые мудрым правительством, не допускающим никаких нововведений прежде опытного удостоверения в их пользе, сохраняем дух умеренности и благоразумной усмотрительности»15. Подразумевалось, что у правительства есть средства проверить истинность и эффективность медицинских теорий и знаний.
Подобные же функции при Министерстве народного просвещения выполнял Временный медицинский комитет. В 1830-е гг. его возглавлял лейб-медик М.А. Маркус. Медицинский совет при МВД также занимался «рассмотрением получаемых из России и из заграницы донесений и наблюдений, как русских, так и иностранных врачей, консулов и других лиц, о заразительных и вообще - в каком-либо отношении особенно замечательных болезнях»16. Он же давал разрешения на открытие клиник и водолечебниц, рецензировал иностранные труды и принимал решения об их публикации на русском языке, лицензировал новые фармакологические препараты. Члены совета выясняли причины и принимали решения о способах правительственной борьбы с возникающими эпидемиями, распределяли выпускников медицинских факультетов по губерниям и уездам империи. В 1834 г. при МВД был создан еще и Комитет для «начертания полного Устава об управлении лечебной части»17.
Союз государственных ведомств и врачебного сословия в России был настолько тесным, что правительственные чиновники оказывались инициаторами даже таких начинаний, которые в германских княжествах и Великобритании, например, относились к области корпоративной самоорганизации. Я имею в виду кассы взаимопомощи. В 1829 г. в Берлине профессор К.В. Гуфеланд основал Общество вспомоществования нуждающимся врачам, а в 1836 г. - Общество помощи вдовам врачей. В России это сделал император. В 1833 г. Николай I подписал Положение о попечительстве для вспоможения неимущим врачам и фармацевтикам и их семействам в Москве. А в 1836 г. в Риге была создана такая же касса взаимопомощи «в пользу нуждающихся в
15 Там же.
16 Извлечение из Отчета Управляющего МВД за 1838 год/ / Журнал МВД. 1839. N 5. С. 207.
17 Распоряжения. О улучшении больниц в губерниях// Журнал МВД. 1834. Ч. XIV, № 10. С. IV.
пособии рижских врачей, их вдов и сирот»18. В 1842 году император утвердил их устав, учредив в империи новую форму профессиональной самоорганизации. Ссылаясь на опыт экономически развитых стран, правительство потребовало, чтобы штатские врачи создавали кассы взаимопомощи19.
Долгое время автономное от государственной системы объединение представлялось российским врачам не столько невозможным, сколько ненужным. «Где в русской литературе, -скорбел издатель первой частной медицинской газеты, педиатр К.И. Грум-Гржимайло, - приют врачебным предметам - предметам о жизни и здоровье человека? Наша врачебная словесность подобна сироте. О ней истинно печется одно правительство. Медицинское сословие - только и можем при сем случае высказать: горе тому, кто пытается для врачебной словесности нашей жертвовать и здоровьем и достоянием! Все отзывы - глас в пустыне!»20 Заваленные заботами и обязанностями трудной службы, медики, кажется, не имели сил и времени для объединения. А между тем собранные в силу центричности российской жизни в столице, ученые врачи и медицинские писатели мечтали создать профессиональное сообщество, подобное тому, какое они видели у английских, французских или немецких коллег.
Объединить разбросанных по огромной территории империи врачей могла бы общая газета - издание, интересное для любителей медицины, а также для молодых и опытных медиков; издание, в которое мог написать любой интересующийся и прочитать любой заинтересованный. Издавать его с нуля было делом нелегким, но взявшегося за это педиатра К.И. Грум-Гржимайло поддерживали преподаватели Петербургской военно-медицинской академии.
И не случайно, что именно профессора. Академические преподаватели постоянно контактировали с полевыми и полковыми лекарями, получая от них сведения о вспышках эпидемий, о численности больных и умерших, о медико-топографических особенностях мест их службы и, наконец, знакомились с ними в ходе экзаменов и обсуждения
18 Правительственные распоряжения // Медикостатистические известия. 1842. Март. С. 13.
19 Новейшие медицинские известия // Друг здравия. 1834. № 5. С. 33.
20 Новейшие медицинские известия // Друг здравия. 1834. № 6. С. 44.
диссертационных исследований, поданных на ученые звания21. Столь тесное общение побуждало профессоров переживать изоляцию и разъединение своих воспитанников и коллег как негативное явление.
Судя по некоторым высказываниям, в 1830-е гг. представители врачебного сообщества (которое тогда определялось понятием «сословие») уже хотели иметь связи со своими коллегами. После посещения очередного заседания ОРВ инспектор провинциальной врачебной управы Иванченку писал в письме к Груму: «Много еще требуется времени, чтобы в губернских городах согласить дух врачей, хотя на последней стоят ступеньке у подобного благотворного жертвенника, воздвигнутого славе отечественной медицины»22. Выпускники медицинских кафедр ощущали себя представителями существующей общности врачей не столько благодаря привилегиям службы, сколько через противопоставление себя неучам, местному населению, нелицензированным лекарям, а иногда и местным властям. Это ощущаемое отличие порождало проговариваемое и прописываемое чувство элитной солидарности.
Практическим же примером объединения и отстаивания групповых интересов для российских врачей служили организации и издания, созданные немецкими врачами. С начала века общества Deutsche Arzliche Verein действовали в Петербурге (1817), Москве и Риге (1823). В 1819 г. Петербургское общество немецких (ОНВ) врачей состояло из одиннадцати человек, в 1830-е гг. из девятнадцати, а к середине века - из 25 влиятельных медиков, прибывших на русскую службу из германских княжеств и Остзейского края. Во время пятидесятилетнего юбилея (1869) члены Общества шутливо называли себя «палатой пэров». Только смерть одного из членов открывала возможность вступления в Общество нового врача.
Почти аристократическое положение и высокие доходы членов обеспечивали Общество материально. Каждый врач приносил в общественную кассу довольно большие
21 Подр. об этом см: Вишленкова Е.А. Рецензирование как механизм саморегулирования медицинской профессии в России 1830-1840-х годов // Диалог со временем. 2015. Вып. 50. С. 170-200.
22 Из письма издателя к г. Инспектору врачебной управы Иванченку // Друг здравия. 1834. № 34. С. 353.
вступительные и ежегодные взносы, позволявшие издавать труды и поддерживать служебные интересы коллег. Директором ОНВ в Петербурге был основатель хирургической школы, доктор медицины и хирургии, профессор медико-хирургической академии И.Ф. Буш. Члены Общества собирались каждые две недели с сентября по май для того, чтобы в узком кругу обменяться сведениями о новых мировых открытиях в специальности, полезной информацией о настроениях при дворе, поделиться опытом операций и наблюдений. В Уставе говорилось о коллегиальных встречах без формальностей и принуждения.
У Общества немецких врачей не было своего периодического издания, поскольку его члены не ставили задачи популяризации своих знаний. Их труды выходили в виде малотиражных научных сборников на немецком языке под названием «Смешанные сочинения из области медицины» («Vermischte Abhandlungen aus dem Gebiete der Heilkunde»). Ежегодные отчеты ОНВ публиковало в германских медицинских журналах, заботясь о научной репутации и конкурентоспособности своих членов в мировой медицине. Так, пятнадцатый отчет был издан в 1834 году в «Гуфеландове» журнале. Так российские ученые врачи называли «Journal der practischen Arzeikunde und Wundarz» («Журнал практической медицины»), с 1775 г. издаваемый профессором Берлинского университета, знаменитым терапевтом и писателем Кристофом Вильгельмом Гуфеландом (H.W. von Hufeland, 1762-1836).
Возникшее в сентябре 1833 г. в Санкт-Петербурге Общество русских врачей (1833) сначала не воспринималось влиятельными немецкими коллегами всерьез. Его инициатором и главным двигателем был лейб-медик С.Ф. Вольский. Спустя годы он вспоминал: «На предпринятое мною намерение основать Общество русских врачей, иностранные, находящиеся в русской службе и многие отечественные врачи, в особенности баронет Я.В. Виллие, смотрели с неблагорасположением до такой степени, что военные врачи, чтоб не потерять по службе, должны были оставить Общество; а доктор Нагумович и лейб-медик Мандт письменно отказались от данного ими обещания принять участие в основании Общества». Имелся в виду Я.В. Виллие - директор медицинского департамента военного министерства, президент медико-хирургической академии, лейб-хирург Николая I и всего императорского двора, основатель «Военно-медицинского журнала». И в данном случае речь шла, конечно, не об этнических
противоречиях, а о профессиональной конкуренции подросших в чинах и окрепших в знаниях выпускников российских медицинских кафедр.
В 1833 году председателем ОРВ был избран Е.И. Андреевский, а секретарем А.Н. Никишин. Покровительствовал Обществу в правительственных верхах генерал-штаб-доктор С.Ф. Гаевский. Никишин в то время имел звание штаб-лекаря и чин надворного советника. Он был член-корреспондентом Императорской медико-хирургической академии и прославился своими научными публикациями. Первыми членами ОРВ были лейб-хирург, главный лекарь Артиллерийского госпиталя Д.К. Тарасов, ставший в 1836 г. директором военно-медицинского департамента, а также И.Т. Спасский - профессор медико-хирургической академии по кафедре зоологии и минералогии.
В связи с основанием ОРВ Грум, который вступил в него, написал в газете «Друг здравия»: «Итак, в С.-Петербурге существуют теперь два врачебных общества: одно давнее -немецких врачей, другое новое - русских врачей!»23. На тот момент и то, и другое были островками элитарного знания и профессионализма. Оба, правда, в силу разных причин (одно - по желанию, другое - по необходимости) были эзотеричными. Как в своё время ОСВФН, Общество немецких врачей ощущало себя элитарным клубом, сообществом высших медицинских чиновников империи, а ОРВ позиционировало себя как представителя всего врачебного сословия России, выразителя интересов русской медицины. В этом качестве оно болезненно переживало свою изолированность, старалось преодолеть ее. «Общество наше, -заверял его секретарь Е.А. Смельский, - только при единодушном действии членов и при постоянном их усердии может заслужить должную признательность и уважение от своих соотечественников, тем более, что оно основано не на личных отношениях членов между собою, но на одном всеобщем стремлении к изучению и исследованию медицины, как науки тесно связанной с общественным благосостоянием»24.
23 Новая книга / / Друг здравия, народно-медицинская газета. 1834. № 41. С. 324.
24 Годичный отчет Общества русских врачей, читанный секретарем онаго доктором Е. Смельским 12-го сентября текущего года // Журнал МВД. 1838. Ч. XXIX, № 9. С. 375.
Многие из тысяч русских «врачей, рассеянных по обширнейшей в свете империи..., - сетовал Грум, - не знают о существовании сих обществ, а еще большая часть не пользуются учеными трудами оных»25. Его подозрения подтверждали письма провинциальных врачей, сообщавших о трудностях достать профессиональную литературу, обменяться опытом, спросить совета. Эти же трудности подтверждаются изучением прошений на ученую степень, содержащие описания условий врачебной службы в империи26. Распределенные на службу выпускники университетов жаловались профессорам на невозможность заниматься наукой, читать и писать, завершить начатое в университете диссертационное исследование.
Созданное не по инициативе сановника, а в результате желания объединиться, ОРВ культивировало широкий обмен опытом, локальными знаниями и ревизию западных медицинских теорий. Рассказывая в 1834 г. в «Друге здравия» о деятельности Общества, Грум восхищался: «Описание болезней, употребление лекарств, новые сочинения, новые открытия, необыкновенные случаи и т.д. предлагаются членами для общего обсуживания. Как часто, в безмолвии следую я за предметом, переходящим из уст в уста, замечаю, как из рождающихся новых вопросов рождаются новые мысли, возникают новые суждения. Если я чего недоразумеваю, в чем сомневаюсь, то тут же предлагаю вопросы, тут же отвечает мне совокупная опытность и ученость»27.
Члены Общества не имели политических интересов. Более того, они утверждали свою бескорыстную связь с родным просвещенным правительством. «Нас соединяет не форма постановлений общества, - объяснял читателям издатель «Друга здравия», - но сильное чувство благодарности к правительству, и благородное соревнование в ученых занятиях для блага страждущего человечества. Мы также искренно желаем быть
25 Новая книга / / Друг здравия, народно-медицинская газета. 1834. № 41. С. 324.
26 Вишленкова Е.А., Гатина З.С. «Изложить предмет сциентифически»: русские врачи и их полевые исследования (первая половина XIX века) // Российская история. 2015. № 3. С. 154-169.
27 Из письма издателя к г. Инспектору врачебной управы Иванченку // Друг здравия. 1834. № 34. С. 354.
полезными и нашим собратьям врачам»28. Во всех этих заверениях сквозит вера в просвещенную власть, с которой нужно сотрудничать не за корысть, а за совесть, которую надо обогащать профессиональными врачебными знаниями для улучшения жизни в империи.
Для такой цели членам врачебного сообщества, которые начинали ощущать себя национально мыслящими агентами модернизации, был нужен общепонятный хотя бы в пределах образованного слоя россиян язык для обсуждения социальных проблем империи. В связи с этим одним из первых предприятий ОРВ было составление словаря медицинских терминов. Это потребовало ревизии всех используемых в медицине научных языков. В результате перевода на русский язык, заключения семантических конвенций должен был родиться «врачебный словарь, изъясняющий греческие и латинские названия и термины, принятые в медицине и наиболее встречающиеся в естественной истории, патологии, терапии, хирургии, материи медике, акушерстве и проч.»29. Его создание предполагалось сделать общим делом всего врачебного сословия.
Давая объявление о подписке на это издание, секретарь ОРВ Александр Никитин писал: «Имея на русском языке многие оригинальные медицинские сочинения и переводы, при чтении их встречаем затруднения в названиях и терминах, искони введенных во врачебную науку. Облегчением в сем случае должен служить особый словарь. Перебирая весь скарб русской медицинской литературы, находим два словаря (1785 и 1788) неполные, недостаточные в наше время»30. Члены ОРВ признавались, что изучив имеющуюся русскоязычную литературу и получив консультации специалистов в медико-хирургической академии, они познали «скудость нашей русской терминологии». Только по некоторым специальностям ее можно было признать удовлетворительной (анатомия, физиология благодаря академику П.А. Загорскому, хирургия - усилиями И.Ф. Буша, ботаника благодаря сочинениям профессора Я. Петрова и И.И. Мартынова).
28 Там же. С. 355.
29 Там же.
30 Объявление / / Друг здравия, народно-медицинская газета. 1834. № 47. С. 371.
Впоследствии этот словарь стал каноническим языком для описания и обсуждения медицинских проблем внутри врачебной профессии и с чиновниками.
Несмотря на трудности и изоляцию первых лет, усилия членов ОРВ по расширению его влияния и вовлечению в орбиту его интересов максимально большого числа врачей увенчались успехом. Спустя десять лет Общество стало массовым. В почетные члены вступили даже члены Общества немецких врачей, в том числе сам профессор Буш. В 1843 г. ОРВ избирало не только президента, но и вице-президента. Им стал старший лекарь Пажеского корпуса, доктор медицины и хирургии, статский советник (в том же году ставший действительным статским советником) Е.А. Смельский. Он же был членом Военно-медицинского ученого комитета. Члены ОРВ платили ежегодные и вступительные взносы, создав возможности для корреспонденции с коллегами по всей империи.
На заседаниях ОРВ звучали научные доклады и обзоры новейшей литературы. Естественные (память детства, проведенного в разных социальных средах и локальных сообществах) и обретенные (в университете, на стажировке и на службе) знания предлагались для улучшения жизни и сохранения населения империи. «Сиё да послужит средством (для врачей. - Е. В.), - взывал К.И. Грум-Гржимайло, - пред лицом Монарха и Отечества представлять отчет о своих занятиях и успехах, обнаруживать свое рвение к общей пользе, и с признательностью воздавать то, чем они обязаны правительству»31. Литературная активность представала в этих воззваниях способом оказать органам государственной власти содействие от лица всего врачебного сообщества. Грум ссылался при этом на позитивный опыт британских врачей. «Подумайте только, - обращался он к рассеянным по империи коллегам, - что в обширнейшей империи, где благое просвещение гигантски шествует к своему совершенству, где несколько тысяч врачей, облагодетельствованных и обеспеченных правительством, имеются только два врачебных периодических издания»32.
По всей видимости, лояльность профессиональной верхушки высоко ценилась властями. Частная газета «Друг здравия»
31 Взгляд на состояние медицины в России // Друг здравия. 1833. № 3. С. 18.
32 К читателям газеты Друг здравия // Друг здравия. 1834. № 50. С. 396.
получила финансирование правительства. В начале 1850-х гг. у газеты «Друг здравия» были уже не только издатель, но появился целый редакторский штат: ответственный редактор, специальные сотрудники для ведения тематических разделов. Издание перестало ориентироваться на массового читателя и предназначало свои публикации только для профессиональной аудитории. «Врачебная газета, вступая в двадцатый год своего существования и второй год управления новой редакции, - писал в обращении к ней Грум, - считает первой обязанностию свидетельствовать признательность свою всем господам русским врачам, коих постоянным участием поддерживалось и совершенствовалось это единственное у нас еженедельное медицинское издание»33.
В эти годы его назначение виделось уже не в том, чтобы овладеть западными знаниями и технологиями, а в том, чтобы «способствовать преимущественно распространению
отечественной учено-медицинской деятельности»34. Судя по всему, газета и ОРВ добивались национализации медицинской науки. В середине 1830-х гг. обретение русскости виделось как освобождение от культурной гегемонии Запада. Грум призывал коллег преисполниться национальным достоинством и перестать «раболепно представлять свои труды на суд иноземной расправы и благоговейно принимать надменные отзывы неродных нам Аристархов»35.
А двадцать лет спустя, в 1850-е гг., классики западной медицины перестали быть для элиты российской медицинской профессии референтными экспертами. Грум писал о короткой научной генеалогии русской медицины как о ее преимуществе. Отсутствие этого бремени позволяло русским медикам занять позицию оценщиков. «Пользуясь всеми данными уже подготовленными, [мы] сортируем и выбираем из них более положительные, действуя, следовательно, эклектико-критически и не увлекаясь ни системами, ни личностями, ни тщеславным упрямством, столь вредным по своим последствиям. Направление, которое принимает наша медицина, -высокомерно заявлял Грум, - есть казуистическое, то есть основанное на оценке положительных клинических опытов и
33 От редакции // Друг здравия. 1852. № 1. С. 1.
34 Там же.
35 К читателям // Друг здравия. 1835. № 2. С. 11.
наблюдений, при посредстве всех возможных пособий, доставляемых естественными науками»36.
В такой интерпретации Запад предстал в виде интеллектуального сырьевого ресурса для России. А жизнь русской медицины виделась ее творцам своеобразной химической лабораторией, где «в руках дельных, образованных клиницистов всякий случай проходит сквозь фильтру этой научной ткани, оставляя на ней весь сор прежней схоластической пыли, и попадая в предварительно подготовленные пробирные сосуды, обрабатывается и испытывается всеми возможными реагентами»37. Такая метафора снимала с российских медиков комплекс вторичности.
Конечно, тексты и утверждения членов ОРВ еще не дают оснований говорить о прочной самоидентификации российского врача как общественного и научного деятеля или национально мыслящего эксперта. Для многих провинциальных лекарей эти настроения профессоров и столичных издателей были экзотическими и ни о чём. Более актуальной для них оставалась проблема доступа к профессиональным знаниям и физического выживания в трудных условиях службы.
Тем не менее, деятельность ОРВ и направление «Друга здравия» были явным шагом врачебного сообщества в сторону общественной по своим интересам и национальной по своей идеологии медицины. Вероятно, это Общество и издания его членов могут быть рассмотрены в качестве прототипа модерных объединений такого рода. Во всяком случае, они культивировали среди российских лекарей чувство профессиональной солидарности.
Выросшая за исследуемый период и на описываемой почве самоидентификация врачебного сообщества как автономного от власти и имеющего собственные профессиональные интересы впервые проявилась в текстах 1850-х годов. В них медики говорили о себе от имени «врачебного сословия, рассеянного по обширному пространству России»38. А между тем правительство по-прежнему
36 От редакции // Друг здравия. 1852. № 1. С. 1.
37 Там же.
38 Юбилей доктора Громова // Друг здравия. 1852. № 40. С. 183.
обращалось к ним как к «медицинским чиновникам» или «медицинским чинам»39.
Итак, по всей видимости, 1830-1840-е гг. - это переходный период в истории российской модерности. За это время произошло, с одной стороны, формирование нового понимания государственной власти и оформление соответствующих ему запросов; с другой стороны - появился слой экспертов, говорящих языком западной науки, но выполняющих задачи, поставленные имперским государством в российском контексте. Естественно, что наряду с этим врачи пытались воплощать в жизнь собственные взгляды, влиять на государство, повышать экспертный статус своего сообщества и формировать образ медицинского знания как основы рационального правления.
За исследуемое время врачебное сословие стало самым массовым из интеллектуальных сообществ Российской империи. В 1827 г. по ведомству МВД 157 медиков служили во врачебных управах, 523 были уездными, городовыми и полицейскими врачами, 51 врача служили на карантинах. Кроме этого имелось 549 повивальных бабки и 15 врачей при заведениях приказов. При этом по гражданской службе 76 должностей были вакантными. Это был небольшой дефицит. Для сравнения назову следующие цифры. По официальным данным в 1810 году дефицит лекарей в армии составлял 609 человек40. Такую динамику Грум прокомментировал так: «Недостаток во врачах по гражданскому ведомству вообще ныне приметно уменьшается, и не стоит надобности в вызове в российскую службу врачей иностранных»41. По Высочайшему повелению 20 октября 1828 г. вызов иностранных врачей был прекращен42. В 1846 г. на государственной службе было более восьми тысяч лекарей, треть из которых служили по военному ведомству43. В силу их языковой и культурной близости (в медико-хирургические академии и на медицинские факультеты университетов рекрутировались выпускники российских духовных семинарий и гимназий), а также общих условий
39 Правительственные распоряжения // Медикостатистические известия. 1843, Январь. С. 1.
40 Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 733 Оп.99. Д. 38 «Выписка из журнала Комитета Министров» 1812. Л. 3об.
41 О делах департамента медицинского / / Журнал МВД. 1819. Кн. 3. С. 520.
42 Там же. С.507.
43 Ханыков Я.В. История медицинской полиции в России. СПб, 1851.
службы они должны были испытывать потребность в объединении для решения служебных проблем.
Полученное в университетах и обретенное на службе знание, а также признание правительством государственной значимости их деятельности были главными гарантиями социального престижа русского врача. Выросшие на этой почве мессианские настроения со временем подтолкнули врачей к выходу за пределы служебных обязанностей и преодолению профессиональной разрозненности. «Необходимы только порывы энергии и общее единодушие, - призывали коллег петербургские собратья, - К этому взывают отечественная слава и благо человечества. Сокровища опытов и наблюдений и самое поприще уже готовы», - убеждали они44.
Такие настроения «дружественных» лекарей побуждали правительственных сановников заключать с верхушкой врачебного сословия своего рода «регулятивное соглашение», по которому передоверялись права управления, то есть допускать профессиональное самоуправление и самоорганизацию.
44 Взгляд на состояние медицины в России // Друг здравия. 1833. № 3. С. 18.
