Возвышение Бразилии в системе регионального и глобального управления: от новых идей к новым институтам Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

Возвышение Бразилии в системе регионального и глобального управления:

^ л

от новых идеи к новым институтам1

Т.Г. Чин, Б.И. Диас

Чин Т. Грегори — профессор факультета политологии, Университет Йорка, Торонто, Канада; 4700, Keele Street, Toronto, Ontario, Canada M3J 1P3; E-mail: [email protected]

Диас Б. Исмаил — магистрант Школы политических наук, Королевский университет, Кингстон, Канада; 138, Union Street, Suite 301, Kingston, Ontario, Canada K7L 3N6; E-mail: [email protected]

В статье исследуется роль Бразилии как создателя новых инициатив в системе международного управления в период нахождения у власти президента Луиса Инасиу Лулы да Силва и первого президентского срока Дилмы Руссефф (2003—2012 гг.). Авторы исследуют ключевые инициативы Бразилии в региональном и глобальном управлении и то, какую роль сыграли для их реализации новые идейные и нормативные установки и впечатляющая нетрадиционная внешняя политика страны в указанный период. Основное допущение авторов, исследовавших эту тему для специального выпуска журнала «Вестник международных организаций», заключается в том, что Бразилия, по сути, не является «новым актором» в системе глобального управления, однако за последние 15 лет страна достигла небывалого и впечатляющего прогресса в изменении многосторонней повестки дня и институциональных механизмов международного сотрудничества и урегулирования конфликтов — как в Южной Америке, так и на глобальном уровне. Бразилия обеспечила запуск новых платформ для международного сотрудничества, в том числе совместно с другими членами объединения БРИКС. Тенденции развития регионального сотрудничества исследуются авторами преимущественно на примере Союза южноамериканских наций (УНАСУР), а также инициатив Бразилии в сфере международной безопасности и здравоохранения. Вклад Бразилии приобретает еще большую значимость как часть более широкого процесса глобальных изменений, в ходе которого система глобального управления становится все более раздробленной и децентрализованной2.

Ключевые слова: Бразилия, глобальное управление, международные нормы, многосторонность, новые институты

В данной статье исследуется роль Бразилии как создателя новых инициатив в системе глобального управления в период нахождения у власти президента Луиса Инасиу Лулы да Силва и начала президентского срока Дилмы Руссефф (2003-2012 гг.). В то время как множество исследований посвящено восхождению Китая на мировой арене [Johnston, Ross, 1999; Mearsheimer, 2001; Ikenberry, 2008; Johnston, 2008; Chin, Thakur,

1 Авторы благодарны Кэтрин Хочстетлер за ее идеи и Марселю Биато, Аюдо Фалейро, Марко Фарани и Дениз Грегори за их вклад в исследование. Также авторы выражают благодарность рецензентам, главному редактору журнала «Вестник международных организаций» М.В. Ларионовой и редакторам журнала за их комментарии и предложения. Ответственность за идеи, представленные в статье, несут только авторы.

2 Перевод подготовлен научным сотрудником Центра исследований международных институтов (ЦИМИ) Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС) Е.А. Сафонкиной.

Материал поступил в редакцию в феврале 2016 г.

2010; Shambaugh, 2013], в ряде исследований рассматривается возвышение Индии [Narlikar, 2007; Narlikar, 2013; Heine, Viswanathan, 2011], вопросы становления Бразилии как глобального лидера практически не затрагивались исследователями3. В данной статье, с одной стороны, рассматривается восхождение Бразилии на международной сцене, в частности ее роль в определении приоритетов, повесток дня и структуры международных организаций, а с другой — многосторонние процессы, прежде всего на примере региональной организации — Союза южноамериканских наций (УНАСУР). Авторы статьи стремятся найти ответ на вопрос о том, как Бразилия смогла достичь таких значимых результатов в период с 2003 по 2012 г. посредством впечатляющей внешней политики и дипломатии; каким образом, в отличие от предыдущего правительства, на указанные достижения Бразилии повлияли новые приоритеты и идеи в отношении международной политики и экономики и как указанные субъективные факторы и накопленные благодаря десятилетию уверенного экономического роста ресурсы обеспечили реализацию новых институциональных инициатив и многосторонних договоренностей. С методологической точки зрения исследование опирается на аналитические основы конструктивистской теории международных отношений / международной политической экономики, которые исследуют причины и следствия идейных предпочтений и субъективных убеждений, в том числе в процессе формирования международной политики4.

На сегодняшний день в исследовательской литературе идейные и институциональные аспекты влияния Бразилии на глобальное и региональное управление практически не рассматривались. Основной вклад данной статьи заключается в том, что ее авторы описывают ряд (эмпирических) взаимосвязей между идейными и нормативными изменениями во внешнеполитическом мышлении бразильских дипломатов и вкладом страны в создание многосторонних институтов в Южной Америке. Основное допущение авторов заключается в том, что Бразилия, по сути, не является «новым актором» в системе глобального управления, однако за период с 2003 по 2012 г. страна достигла небывалого и впечатляющего прогресса в изменении многосторонней повестки дня и институциональных механизмов международного сотрудничества и урегулирования конфликтов — как в Южной Америке, так и на глобальном уровне. За указанный период Бразилия вложила значительный политический капитал и национальное достояние для возрождения существующих региональных механизмов (таких как МЕРКОСУР) и запуска новых глобальных многосторонних процессов с другими так называемыми растущими державами нашего времени — Индией, Китаем, Россией и ЮАР в рамках объединения БРИКС. Однако из-за того, что объем статьи органичен, мы лишь кратко затронем МЕРКОСУР и БРИКС в первом разделе и вернемся к рассмотрению глобальных инициатив и мирового порядка в Заключении.

Основным предметом анализа станет поиск ответа на вопрос, как и почему в период правления президента Лулы да Силва и первого президентского срока Руссефф Бразилия смогла отойти от риторики лидерства и обеспечить ресурсы для реализации новых инициатив международного сотрудничества и создания новых механизмов

3 Данное заявление опирается на англоязычные исследования и не включают работы на португальском языке, за исключением [Biato, 2008; Brainard, Martinez-Diaz, 2009; Hurrell, 2010; Sotero, 2010; Dauvergne, Farias, 2012; Hurrell, Sangupta, 2012; Vaz, 2013; Burges, 2013; Casanova, Kassum, 2014; Stuenkel, Taylor, 2015].

4 Подробное описание конструктивистского направления в международных отношениях и международной политической экономике представлено в работах [Abdelal, 2009; Abdelal, Blyth, Parson, 2010].

международного управления. Ниже мы рассмотрим процесс зарождения новых идей в отношении международного сотрудничества и альтернативных правил на примере Союза южноамериканских наций (УНАСУР), прежде всего в сфере международной безопасности и сотрудничества в сфере здравоохранения5. Следует отметить, что история УНАСУР ведет свое начало с предшествующего периода президентства Ф.Э. Кар-дозу. Однако именно в период правления президента Л.И. Лулы да Силва и первого президентского срока Д. Руссефф Бразилия приступила к реализации нетрадиционной, меняющей существующее положение дел впечатляющей внешней политики, стала играть роль полноценного лидера и смогла использовать новые идеи и накопленные ресурсы для запуска процесса создания устойчивых региональных институтов.

Прежде всего следует признать, что период новых идей и инициатив и активной дипломатии Бразилии совпал и был обусловлен десятилетием уверенного и устойчивого экономического роста: с начала 2000-х годов до приблизительно 2012— 2013 гг. Экономические условия имели огромное значение, однако они решительным образом изменились с 2012 г. В ходе второго президентского срока Д. Руссефф страна столкнулась с продолжительным экономическим спадом (граничащим с кризисом), нестабильностью политической системы страны, а также отдалением от глобальных многосторонних площадок (ООН и «Группы двадцати»). Вместо оптимистической все чаще стала наблюдаться скептическая риторика, а в последнее время все больше вопросов стали вызывать длительность и устойчивость подъема Бразилии, ее статус как «растущей экономики» и возможности как международного лидера6. Однако даже те, кто и ранее ставил под вопрос способности Бразилии выступать в качестве лидера (т.е. еще до начала недавнего экономического спада), называя Бразилию «лидером без последователей» [Malamud, 2011; Burges, 2005], и те, кто критикует фактические результаты «большой дипломатии президента Лулы да Силва», называя ее претенциозной и подчеркивая, что Бразилия в основном продвигала внешнюю политику, направленную на обеспечение мира (Рабочей партии) [Almeida, 2010], тем не менее соглашаются с тем, что в рассматриваемый период Бразилия выдвинула амбициозную повестку дня и ряд важных инициатив. Аргентинский исследователь Диана Тусси описала изменение политики Бразилии и других стран Южной Америки как правильный отказ от политизации внешней политики, который способствовал зарождению «новой политики и международных проектов», в рамках которых государства, социальные движения и (харизматические) лидеры взаимодействуют и «вырабатывают новые концепции о том, что должно представлять собой региональное пространство» [Tussie, 2014, p. 111]. Словом, представляется целесообразным исследовать и описать произошедшие изменения, особенно в контексте изменений глобального миропорядка, как будет сделано в заключительном разделе данной статьи.

Начнем с рассмотрения новых идей и нормативных приоритетов правительства Лулы да Силва.

5 Выбор двух данных сфер (обеспечения безопасности и здравоохранения) в качестве наилучших примеров изучения институциональных инициатив в рамках УНАСУР был сделан по итогам обсуждений, проведенных Грегори Чином с официальными лицами Бразилии в мае 2012 г.

6 См.: Simon R. Brazil's Foreign Policy Failures // Foreign Affairs. 2016. January 5; Brazil's Petrobras: We Lost $2 Billion to Bribery // CNN Money. 2015. April 23; Taylor B. Greasing the Path to Dilma's Downfall // Foreign Policy. 2015. March 16; Ruchir Sharma Bearish on Brazil: The Commodity Slowdown and the End of the Magic Moment // Foreign Affairs. 2012. May — June.

Нормативные приоритеты

«Бразилия играет важную роль (в системе международных отношений. — Примеч. пе-рев), однако нередко ее роль принижают, поскольку мы сами не видим свою значимость. Это необходимо изменить...», — заявил Л.И. Лула да Силва в 2003 г.7

Ученые верно оценили серьезность изменений, произошедших во внешней политике Бразилии в ходе президентства Лулы да Силва, по сравнению с политикой предыдущего периода. Среди тех, кто настаивал, что «новая» внешняя политика правительства Лулы да Силва была во многих отношениях повторением предыдущего периода, самые осведомленные в предмете эксперты признавали, что правительство Лулы да Силва придерживалось более решительного, «уверенного националистического подхода во внешней политике», чем предшествующие правительства («националистическое мировоззрение»), и отмечали наблюдающуюся «политизацию» внешней политики с ее региональной переориентацией, изменением отношений с Вашингтоном и новой стратегией в отношении южных соседей [Hurrell, 2008, p. 51, 53—57]. И Паулу Робер-то Алмейда, и Андрес Маламуд, критикующие итоги внешнеполитической стратегии Лулы да Силва, признают, что правительство Лулы да Силва уделяло особое внимание региональной дипломатии (особенно в начале президентства Лулы да Силва) и стремилось стимулировать региональную интеграцию в Южной Америке [Almeida, 2005, p. 49; Malamud, 2011].

Цитата, приведенная в начале данного раздела, демонстрирует, что с начала президентства Луиса Инасиу Лулы да Силва (2002—2010 гг.) власти Бразилии стремились выработать новую, более амбициозную и уверенную внешнеполитическую доктрину, отличающуюся от предшествующих периодов. Приведем еще одну цитату президента Лулы да Силва: «Правительство приняло решение. интегрировать Бразилию в систему глобального управления как крупную экономику, страну, которая уважает других партнеров, но в то же время хочет, чтобы ее также уважали. Мы больше не намерены участвовать в международной политике на правах "малой страны" третьего мира, известной только беспризорными детьми, футболом и карнавалом. Да, в нашей стране есть беспризорные дети, футбол и карнавал. Но она обладает намного большим потенциалом. Наша страна обладает величием. В нашей стране есть все, чтобы выступать наравне с другими странами мира. И мы не откажемся от этой цели»8.

Однако следует отметить, что правительство Лулы да Силва также приняло новый набор правил и идейных установок в качестве основ для более амбициозной внешней политики и дипломатии. Альтернативные нормы включали неодевелопментализм применительно к глобальной интеграции и конкуренции, региональную солидарность, в основе которой лежала идея сотрудничества стран Юга, взаимную поддержку друг друга растущими державами, изначально в формате Диалогового форума IBSA (сокращение от названий трех стран — Индии, Бразилии и ЮАР. — Примеч. перев ), а затем более влиятельной группы БРИКС.

Первым сигналом новой внешней политики стало несогласие правительства Лулы да Силва с началом второй войны в Ираке, призванной свергнуть режим Саддама Хусейна. В южноамериканском регионе официальные лица Бразилии продвигали ини-

7 Speech by President Luiz Inácio Lula da Silva, Palácio Itamaraty, Brasilia. 2003. September 18. Режим доступа: http://www.mre.gov.br/portugues/politica_externa/discursos/discurso_detalhe3.asp (дата обращения: 11.05.2016).

8 Ibid.

циативы в сфере безопасности, направленные на превращение Южной Америки в «зону мира». Мы рассмотрим альтернативные нормы международной безопасности в одном из разделов статьи. Однако еще одним доказательством стремления Бразилии продвинуть альтернативные идеи и приоритеты стало лидерство страны в международной региональной коалиции с соседними странами (2003—2005 гг.), которое свело на нет усилия наиболее влиятельного актора в этой части света — США — по созданию Межамериканской зоны свободной торговли (ФТАА), привлекло внимание традиционных держав и обозначило дальнейшие изменения положения Бразилии в торговой сфере. В рамках торговых переговоров первой половины 2000-х годов на глобальном и региональном уровне, в том числе Дохийском раунде переговоров ВТО и переговорах о создании ФТАА, правительство Лулы да Силва отказалось от традиционных позиций страны. Являясь, наряду с США, сопредседателем в переговорах по ФТАА, предшествующее правительство Ф.Э. Кардозу на протяжении долгого периода демонстрировало готовность вести переговоры по ФТАА, что объясняется его стремлением обеспечить больший доступ на рынок США для экспорта бразильского сахара, мяса, цитрусовых и сои. В условиях финансового и экономического кризиса 1999 г. правительство Ф.Э. Кардозу надеялось использовать средства, которые могли быть получены от увеличения экспорта сельскохозяйственных продуктов в США и Европу, для покрытия значительного внешнего долга. Однако импорт сельскохозяйственных товаров в США был и продолжает оставаться ограниченным из-за внушительных программ субсидий на сельское хозяйство. Подобным образом соглашение в сельскохозяйственной сфере, обсуждаемое на министерской встрече в Канкуне в 2003 г., рассматривалось официальными лицами Бразилии как механизм сохранения значительных субсидий для европейских и американских фермеров. Последовавшие переговоры показали, что ни Брюссель, ни Вашингтон не стремятся менять свои программы субсидий. В ходе переговоров по ФТАА, учитывая, что США продемонстрировали нежелание изменять сельскохозяйственные субсидии, правительство Бразилии начало хитроумно маневрировать, чтобы незаметным образом препятствовать этому, стремясь изменить условия соглашения и настаивая на большей независимости для Бразилии и других потенциальных участников соглашения.

Под руководством первого в истории страны правительства Рабочей партии Бразилия вернулась в МЕРКОСУР в 2003 г. Власти подчеркивали необходимость укрепления «региональной экономической солидарности» в текущих глобальных условиях, где Бразилия сталкивается с большим количеством вызовов, включая вызовы национальной конкурентоспособности, возникающие вследствие глобальной экономической интеграции («глобализации»). Неслучайно позиция Бразилии в переговорах по ФТАА и в Дохийском раунде переговоров в большей степени была направлена на продвижение новых интересов развития страны, особенно на защиту интересов ее агробизнеса и продвижение позиций промышленных экспортеров. Правительство Бразилии более настойчиво стало отстаивать права развивающихся стран региона на определение собственного пути развития [Атопт, 2011]. Подобное изменение целей переговорного процесса правительство Лулы да Силва называло сообразным традиционным принципам невмешательства и содействия развитию страны, заложенным во внешней политике Бразилии. В ходе Дохийского раунда переговоров 2003 г. представители Министерства торговли Бразилии вместе с другими развивающимися странами сформировали дипломатическую коалицию для предотвращения заключения «протекционистского соглашения», которое, с их точки зрения, в случае его принятия ухудшит положение фермеров в Бразилии и в других развивающихся странах. Бразилия наряду с Индией

выступала в качестве лидера в так называемой «Группе торговли "Группы двадцати"» [Narlikar, Tussie, 2004]. К 2005 г. переговоры по ФТАА были приостановлены. Инициировав к тому моменту возвращение в МЕРКОСУР, Бразилия пошла ва-банк, восстанавливая или, как выразился Марсель Биато, «возвращая доверие и импульс этой региональной экономической платформе юга континента» [Biato, 2008; 2009]. Неслучайно, опять же, что именно в 2005 г. инициатива ФТАА была отложена, а страны — члены МЕРКОСУР проголосовали за присоединение Венесуэлы в качестве полноценного участника этого регионального торгового соглашения9.

Изменение позиции правительства Бразилии в вышеуказанных торговых переговорах также может быть объяснено идейными и нормативными изменениями в национальной политике страны в сфере экономики и развития, произошедшими в тот же период. На волне «возвращения государства в политику в сфере развития» в странах с формирующейся рыночной экономикой правительство Лулы да Силва переориентировало экономическую политику страны на так называемый неодевелопментализм, укрепляя государственные механизмы для поддержки национального экономического развития, а также конкурентоспособности бразильских компаний в торговой и инвестиционных сферах [Hochstetler, Montero, 2013]10. Неодевелопментализм предполагает новые формы государственной деятельности, направленные на содействие переходу развивающихся стран на более высокий уровень экономического развития, основные цели которого включают достижение полной занятости, ценовой и финансовой стабильности, во внешнеэкономической политике — реализацию экономической стратегии, направленной на поддержку национальных компаний для обеспечения их конкурентоспособности в глобальном пространстве, достижение уровня экономического и технологического развития и развития бизнес-инноваций ведущих экономик мира, а также энергичную торговую политику, обеспечивающую охрану прав интеллектуальной собственности и инвестиционные возможности для бразильских компаний [Hochstetler, Montero, 2013, p. 1484-1488; Ban, 2013, p. 3-5]. Несмотря на поддержку принципов экономической открытости и интеграции так называемого Вашингтонского консенсуса, неодевелопментализм воспринимается его сторонниками как отход от доминирующей модели последних трех десятилетий, особенно учитывая акцент на промышленную политику, улучшение условий для продукции и услуг с высокой добавленной стоимостью, а также роль государства в процессе выбора и оказания поддержки ведущим компаниям. Власти Бразилии использовали политические инструменты, такие как Бразильский банк развития (BNDES) [Hochstetler, Montero, 2013], для поддержки бразильских компаний и внутри страны, и на региональных рынках Южной Америки, а также обеспечили поддержу некоторых ведущих компаний Бразилии, чтобы сделать их конкурентоспособными в глобальном масштабе, например, таких корпораций как Petrobras, Vale, Embraer, Odebrecht, Gerdau и LLX Logistics. По мнению Эндрю Хар-релла, снижение интереса Бразилии к ФТАА во время президентского срока Лулы да Силва произошло в силу нового «лидерского» восприятия, согласно которому ФТАА стала рассматриваться как вызов усилиям страны расширить технические возможности основных отраслей национальной промышленности Бразилии. Поэтому для защиты национальной промышленной базы страна стала уделять недостаточно внимания переговорному процессу [Hurrell, 2008, p. 52].

9 Авторы благодарны Кэтрин Хочстетлер за эту идею.

10 Термин «неодевелопментализм» впервые был использован бразильским экономистом и бывшим политиком Луисом Карлосом Брессер-Перейрой [Ban, 2013].

В дополнение к приоритету по продвижению «региональной солидарности» и идеи «общего дела» с развивающимися странами в рамках глобальных торговых переговоров власти Бразилии под руководством президента Луиса Инасиу Лулы да Силва и министра иностранных дел Селсу Аморима продвигали другое направление солидарности — Юг — Юг, основанное на выработке политических компромиссов между так называемыми странами с формирующейся рыночной экономикой. Изначально усилия Бразилии были направлены на Диалоговый форум IBSA — механизм по развитию сотрудничества и консультаций дипломатических ведомств Индии, Бразилии и ЮАР ([Alden, Viera, 2005]; критическая оценка IBSA представлена в [Nel, Taylor, 2013]). IBSA в определенной степени предшествовала появлению более влиятельной группы БРИКС (мы вернемся к вопросу роли Бразилии в БРИКС в заключительной части статьи) [Chin, Heine, 2014]. Сторонники IBSA, как, например, Марсель Биато, полагали, что IBSA представляет собой новую платформу, призванную содействовать положительным изменениям в глобальной системе: «Созданы все возможности для запуска широкой платформы сотрудничества — действительно глобального механизма, который поможет объединить различных акторов и движущие силы глобализации в рамках реформированной многосторонней системы» [Biato, 2008, p. 17]. Механизм IBSA, старт работе которого был дан в Бразилиа в 2003 г., должен был стать платформой для координации внешней политики трех крупнейших демократий южного полушария. Идея создания IBSA заключалась в том, что три державы будут взаимодействовать для выработки скоординированных позиций в рамках ключевых международных форумов, особенно по продвижению реформ глобальных институтов; содействовать углублению торговых и экономических связей и координировать свои усилия в сфере помощи развитию [Biato, 2008, p. 10]. Правительства трех стран создали фонд IBSA под управлением ООН для финансирования проектов в сфере образования и здравоохранения в развивающихся странах [Biato, 2009]. IBSA опиралась на предшествующую работу трех стран в целях создания глобального «общего блага», как, например, переговоры ВТО 2001 г. о Соглашении по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности (ТРИПС), когда Бразилия, ЮАР и Индия вместе отстаивали позицию, согласно которой права на частные патенты и доходы фармацевтических компаний не должны ставится на первое место по отношению к общественному здравоохранению и доступу к бюджетным непатентованным лекарственным средствам. В основе их коллективной позиции была общая обеспокоенность быстрым распространением СПИДа в Бразилии и ЮАР. Хотя власти США стремились активно поддержать свои фармацевтические компании, тот факт, что ВТО в конечном счете прислушалась к мнению стран Юга, было важным достижением [Biato, 2008; Gomes, 2008].

Опираясь на опыт запуска IBSA, Бразилия стала инициатором новых процессов многостороннего диалога между южноамериканскими и арабскими, а также южноамериканскими и африканскими странами. В период президентства Лулы да Сил-ва Бразилиа также вела переговоры с Берлином, Токио и Нью-Дели для продвижения инициативы так называемой «Группы четырех» (G4) по реформированию Совета Безопасности ООН. Инициатива предполагала расширение состава Совета с 15 до 25 стран и включение шести дополнительных постоянных членов (Бразилии, Германии, Индии, Японии и двух африканских государств) без права вето и четырех непостоянных членов, которые избирались бы на двухлетний срок. Однако инициатива не получила поддержки со стороны традиционных держав — соперников стран G4. Эта группа, также называемая «Объединение ради консенсуса», включающая Аргентину, Мексику, Италию, Республику Корея и Пакистан, активно противостояла реформе [Arraes, 2007,

p. 27-40]. В Совете Безопасности ООН Великобритания и Франция неявно поддерживали предложение G4, а Китай и США выступили против. Россия также не стремилась поддержать инициативу. В результате инициатива так и не была вынесена на голосование. Хотя предложение было отклонено в 2005 г., эксперты отмечали дальновидность Бразилии, отстаивающей эту идею.

Начиная приблизительно с 2005 г. Бразилия и так называемые страны BASIC (Бразилия, ЮАР, Индия и Китай) были выбраны правительствами развитых стран благодаря их активному участию в переговорах по климату на глобальном уровне и в рамках более узких встреч основных производителей выбросов, таких как «Группа восьми»+«Группа пяти», «Группа двадцати» и 17 стран — членов форума ведущих экономик по энергетике и климату под главенством США. Бразилия выступала в качестве международного лидера в сфере инноваций в отношении сохранения биосферы и инвестировала значительные ресурсы в развитие ноу-хау в сфере альтернативной энергетики — одного из основополагающих элементов неодевелопментализма [Hochstetler, Kostka, 2015]. Бразилия, на территории которой расположена большая часть джунглей Амазонки, не без оснований позиционировала себя как национального управляющего «легких мира», как называют этот лесной массив остальные страны (бразильские официальные лица не приветствовали использование этого термина). В последние 15 лет Бразилия активно развивала и продвигала свой опыт и технологии в сфере альтернативной энергетики. Соглашения по техническому сотрудничеству в сфере борьбы с изменением климата составляют значительную часть бразильской помощи развитию. Бразильское агентство по сотрудничеству в целях развития (ABC) и государственные корпорации, в частности Бразильская сельскохозяйственная исследовательская корпорация (Embrapa), подписали и реализуют соглашения по техническому сотрудничеству в сфере биоэнергетики и производства биотоплива с Аргентиной, Никарагуа и Суринамом, в Гвинее, Кении, Либерии, Мозамбике, ЮАР, Замбии и восьми странах, входящих в Экономическое сообщество западноафриканских государств (ЭКОВАС)11. Embrapa исследует биотопливо в Панаме [Hochstetler, 2012] в рамках одного из проектов по сотрудничеству в сфере сельского хозяйства в Южной Америке [Pinheiro, Gaio, 2016, p. 82]. Наконец власти Бразилии подписали Меморандум о взаимопонимании с правительством США о распространении технологий производства биотоплива.

В ноябре 2009 г. в Копенгагене накануне конференции по вопросам глобального изменения климата состоялась встреча представителей четырех стран BASIC для координации позиций в ходе переговоров. Именно страны BASIC сыграли главную роль в определении результатов конференции (как известно, договорились о соглашении с президентом США Бараком Обамой, который сидел напротив них). С момента конференции в Копенгагене министры окружающей среды коалиции BASIC проводили ежеквартальные встречи для дальнейшего согласования своих позиций в продолжающихся переговорах по климату. По итогам каждой встречи министры публиковали совместные заявления. Страны использовали эти подготовительные встречи для выработки консенсуса, в том числе выражения несогласия с небольшими тематическими форумами и продвижения идеи, что Рамочная Конвенция ООН об изменении климата (РКИК) должна быть ключевой площадкой для заключения глобального соглашения. Как отметила Кэтрин Хочстетлер, среди четырех стран BASIC Бразилия наиболее явно обещала помощь в борьбе с изменением климата в ходе встреч в Копенгагене. На сайте Министерства иностранных дел Бразилии доступны выступления президента Лулы да Силва в Копенгагене (опубликованные в декабре 2009 г.), в которых он дал торже-

11 Информация ABC, см. [Hochstetler, 2012].

ственное обещание перед высокопоставленными участниками встречи предпринять необходимые действия для сокращения выбросов в Бразилии и заявил, что Бразилии для этого не потребуется помощь других стран. В ходе неофициального пленарного заседания президент Лула да Силва, по имеющимся сведениям, пошел еще дальше, предложив предоставлять помощь другим странам в сфере борьбы с изменением климата, если это будет способствовать выходу из дипломатического тупика (это предложение официально не озвучивалось до 2012 г., когда президент Руссефф пообещала выделить 10 млн долл. США на финансирование борьбы с изменением климата на Конференции ООН по устойчивому развитию Рио+20 в Рио-де-Жанейро12. Бразилия предприняла серьезные усилия по реализации этого обязательства посредством двусторонних программ помощи развитию, которые, как уже отмечалось выше, включают большую долю помощи по климатическим вопросам. По подсчетам исследователей из правительства Бразилии, общие расходы в этой сфере в 2009 г. составляли 362 млн долл. США, а за 2005-2009 гг. - 1,6 млрд долл. США (данные IPEA, ABC, 2010, p. 21, цит. по [Hochstetler, 2012]).

Изменение идейных установок

Каковы предпосылки сдвига во внешней политике Бразилии и ее более активного и впечатляющего участия в региональном и глобальном управлении? Изменение подхода Бразилии к глобальным вопросам можно объяснить новыми внешними условиями, совокупностью объективных структурных экономических факторов, эффективными национальными институтами и внутренними политико-культурными и социальными изменениями, которые обеспечили изменение идейных установок, а также появление ряда субъективных предпочтений с момента прихода к власти президента Лулы да Сил-ва. Именно благодаря структурным факторам впечатляющие и устойчивые темпы роста Бразилии в 1990-е годы и в период с 2003 по 2012 г. сделали ее одной из ведущих стран с переходной экономикой. Также следует отметить работу Министерства иностранных дел Бразилии (Itamaraty) и Министерства торговли, которые сформировали штат первоклассных практичных стратегов в сфере международных отношений, дипломатов, способных представлять страну и разработать новую концепцию национальных интересов Бразилии, продвигаемую правительством Лулы да Силва, и новую повестку дня страны в сфере международного сотрудничества.

Бывший министр иностранных дел Бразилии Селсу Аморим отмечал, что страна исторически испытывает недостаток самоуважения, и чрезмерная осторожность и собственные ограничения оказали негативное влияние на подход к внешней политике [Amorim, 2011]. Можно предположить, что С. Аморим имел в виду субъективные убеждения дипломатов, долгое время работавших в Министерстве иностранных дел, Министерстве торговли, и ряд сотрудников Министерства финансов, которые пренебрежительно относились к попыткам правительства Лулы да Силва повысить статус Бразилии на глобальной арене и до некоторой степени были одержимы обсуждениями, почему Бразилия не должна рассматриваться как «великая держава», а также склонных демонстрировать крайнюю бдительность (болезненную реакцию) в отношении препятствий, с которыми Бразилия сталкивалась в процессе приобретения данного статуса. Например, бывший профессиональный дипломат, известный ученый (профессор в Университетском центре Бразилии — UniCEUB) и критик правительства Лулы

12 Авторы благодарны Кэтрин Хочстетлер за эту обновленную информацию.

да Силва — Паулу Роберто Альмейда — подчеркивал, что на протяжении президентства Лулы да Силва Бразилии не хватало предпосылок для получения статуса «великой державы», «особенно финансовых и военных» [Almeida, 2010, p. 160]. Кроме того, по мнению Альмейды, Бразилия не воспринималась как «прирожденный лидер» в латиноамериканском регионе и в «мировом сообществе», ей приходилось действовать как великой державе в одиночку. Альмейда полагает, что «было бы преувеличением» рассматривать Бразилию как «прирожденного лидера» в Южной Америке, если только не брать в расчет ее собственное чувство величия; Бразилии недостает субъективных критериев для статуса «великой державы», что означает «добровольное принятие ее в такой роли странами-соседями», от акторов среднего уровня (Аргентина и Колумбия) до малых стран [Almeida, 2010, p. 161]. С точки зрения Альмейды, страны региона «еще не готовы принять Бразилию как их регионального представителя или же, чтобы страна действовала от их лица, не будучи уполномоченной делать это». Ученый предполагает, что препятствием этому служат исторические факторы, прочные культурные барьеры, а также исторически сложившиеся политические и дипломатические «различия»: «Бразилия является единственной страной, население которой говорит на португальском языке, в окружении испаноговорящих стран»; Бразилия была единственной страной с монархическим строем в XIX в., в то время как все остальные страны континента были республиками; также Бразилия имеет долгую историю взаимодействия с развитыми странами Европы и США в ущерб сотрудничеству с южноамериканскими соседями, что привело к укоренившемуся недоверию со стороны ее ближайших соседей [Almeida, 2010, p. 161]. Исследователи также отмечали напряженные взаимоотношения между правительством Лулы да Силва и «ветеранами» в Министерстве торговли, которые выражали беспокойство из-за уступок правительства Лулы да Силва, предпринятых для выработки общих позиций со странами Юга и другими развивающимися странами13.

По мнению С. Аморима [Amorim, 2011], вышеупомянутое традиционное мировоззрение и политика, подкрепляющая его, служили ограничивающим фактором для более активной дипломатии и внешнеполитических отношений на протяжении периода «независимой внешней политики» Жаниу Куадруса и Жоао Гуларта (1961—1964 гг.) и внешней политики «ответственного прагматизма» генерала Эрнесто Гизеля и сторонника активной внешней политики министра иностранных дел Антониу Азереду да Сильвейра (1974—1979 гг.) [Pinheiro, 2013]. Эндрю Харрелл полагает, что на протяжении 1990-х годов Бразилия преимущественно воспринимала глобальный миропорядок как данность и не стремилась сопротивляться глобальной экономической открытости и интеграционным процессам [Hurrell, 2008]. «У нас было предубеждение относительно нашего места в мире и нашей способности влиять на международные события», — заявлял С. Аморим. Также он отмечал, что эта тенденция время от времени появлялась и во время президентства Лулы да Силва. Однако в ходе президентства Лулы да Сил-ва, когда бразильские официальные лица и дипломаты должны были продвигать более активную, «впечатляющую», нетрадиционную внешнюю политику, меняя некоторые преобладающие нормы и договоренности в глобальной системе, идея о роли лидера Бразилии глубоко укоренилась в сознании. Эти инициативы и продуманная дипломатия Бразилии, направленная на создание новых региональных и глобальных механизмов, способствовали росту влияния Бразилии на региональном и глобальном уровне.

По мнению руководства страны, включая президента Л.И. Лулу да Силва и министра иностранных дел С. Аморима, подобный сдвиг в дипломатии и внешней политике

13 Авторы благодарны опытному эксперту и участнику внешнеполитической политики Бразилии за эту мысль (август 2007 г.).

произошел не за один день. Как отметил в другой работе Г. Чин [Chin, 2013], подобный сдвиг был обусловлен внутренними изменениями в бразильском обществе и культуре - изменением идейных установок, повлекшим за собой долгий процесс борьбы за установление демократии и свержение военного авторитарного режима, развитие демократических институтов и рост уверенности в своих силах среди граждан Брази-лии14. Иными словами, более амбициозная внешняя политика и решительный лидерский подход Бразилии к глобальной политике возникли и были обусловлены политическим движением, начавшимся с импичмента президента Колоради Мелу в 1992 г., смягчением темпов инфляции в 1994 г., а также распространившимся среди граждан Бразилии убеждением, что политическая система (государство) может быть источником позитивных изменений. Реформы правительств Кардозу (1995-2003 гг.) и Лулы да Силва (2003-2010 гг.), которые позволили раскрыть потенциал страны, укрепили это новое мировоззрение.

Отличительный «народно-демократический» подход к роли международного лидера и решительная политика правительства Лулы да Силва лучше всего отражены в выступлении президента в Париже, когда он получал почетную докторскую степень в Sciences Po — элитном французском университете, специализирующемся на политологии и международных отношениях. В своей речи Лула да Силва отметил важность борьбы с крайней бедностью среди 28 млн жителей страны и повышения качества жизни, чтобы 39 млн граждан могли подняться на уровень среднего класса; инвестиций в образование, для того чтобы «изменить страну и судьбы людей»; важность участия обычных граждан в политическом процессе как основы изменений, таких как «демократия — наша общая идиома»15. Лула да Силва призвал политических лидеров по всему миру больше прислушиваться к избирателям: «Политики не должны бояться развития демократии. Они не должны бояться граждан, даже бедных». Президент Бразилии призвал студентов верить в политику и не отказываться от веры и надежды там, где возможно хоть какое-то изменение: «Сейчас не время отказываться от политики, наоборот, необходимо укреплять политику. Никогда не сдавайтесь! Существует только одна категория граждан — это вы, и вы не должны терять надежду! Если бы я отказывался от своих идей, я бы не добился того, чего добился»16.

Э. Харрелл пишет о том, что бразильские официальные лица стремились позиционировать внешнюю политику как внешнее проявление социальных обязательств внутренней политики президента Лулы да Силва [Hurrell, 2008, p. 52—53]. Мы полагаем, что власти и дипломаты Бразилии пытались перевести настроение граждан Бразилии (новый дух демократии и новое мировоззрение) в новый набор идей и целей для реализации конкретных действий на международной арене - как на региональном, так и на глобальном уровне. На глобальном уровне это означало продвижение идей и нормативных предпочтений традиционно «забытых» стран Юга, а также новых форм коллективных действий для продвижения общих позиций с крупными и малыми развивающимися странами. Серьезный финансовый кризис 2008—2009 гг. убедил власти Бразилии, что они приняли правильное решение продвигать нетрадиционную внешнюю политику [Biato, 2008, p. 17]. Кризис привел к значительным потрясениям в «старом миропорядке», выявив слабые стороны системы. Как отметил Марсель Биато, назрели глобальные предпосылки для того, чтобы Бразилия приступила к поиску об-

14 Авторы благодарны Марселю Биато за эту мысль (Ватерлоо, Канада, 2009 г.).

15 Lula to Sciences Po Students: "Don't Abandon Hope!" // Global Horisons. 2011. October. Режим доступа: http://www.sciencespo.fr/newsletter/actu/?id=610 (дата обращения: 11.05.2016).

16 Ibid.

щих интересов с другими странами с переходной экономикой и развивающимися странами для «смягчения последствий процесса неолиберальной глобализации», «который бы учитывал потребности стран Юга» [Biato, 2008, p. 17]. При этом Бразилия (и другие страны — члены БРИКС) получила место за столом переговоров, например, в рамках саммитов лидеров «Группы двадцати» и в Совете по финансовой стабильности. Представители Бразилии озвучивали замечания и предложения в рамках этих формирующихся платформ международного сотрудничества, созданных с целью устранения последствий глобального экономического кризиса [Biato, 2009]. В то же время Бразилия направляла свои экономические и дипломатические ресурсы и политический капитал для укрепления новых международных платформ регионального управления, ключевой из которых является Союз южноамериканских наций (УНАСУР).

Новая институциональная инициатива: УНАСУР

В своей деятельности по расширению и углублению регионального сотрудничества правительство Лулы да Силва опиралось на наработки предыдущего президента Ф.Э. Кар-дозу, в том числе организованный им первый саммит южноамериканских президентов в сентябре 2000 г. Следующим шагом стало создание Южноамериканского сообщества наций (SAC) на саммите в Куско в декабре 2004 г. К маю 2008 г. процесс завершился запуском обновленной структуры — Союза южноамериканских наций (УНАСУР). Договор об учреждении УНАСУР был подписан в Бразилиа. УНАСУР объединил страны южноамериканского континента от Колумбии до Аргентины. Как можно судить по тематике постоянных советов, деятельность УНАСУР сфокусирована на следующих сферах: оборона, здравоохранение, энергетика, наука и технологии, культура, социальное развитие, экономика и финансы, образование, инфраструктура и планирование, борьба с оборотом наркотиков и безопасность, обеспечение законности и борьба с транснациональной преступностью17. В процессе формирования УНАСУР принимали участие главы и министры стран, открытых внешнеполитическому сотрудничеству, что упростило формирование позиций всего региона по актуальным вопросам, таким как региональная координация для борьбы с финансовым кризисом 2008—2009 гг. и его последствиями. Изначально УНАСУР приобрел скандальную известность из-за попыток координации на встрече по вопросам здравоохранения, в том числе разработки вакцин против ВИЧ/СПИДа. На саммите в Коста-ду-Сауипе, штат Баия (Бразилия), в марте 2009 г. в результате распространения идеи регионального сотрудничества всех латиноамериканских и карибских государств была создана новая региональная платформа из 33 государств — Сообщество стран Латинской Америки и Карибского бассейна (CELAC). Как писали тогда дипломаты США, двухдневный саммит с участием различных стран продемонстрировал, что бразильское правительство «способно и стремится к тому, чтобы принять на себя региональное лидерство, имея целью легитимно утвердить за собой представительство региональных интересов на глобальной сцене»18.

МЕРКОСУР был фундаментальным элементом бразильской внешней политики в регионе с момента его создания в 1998 г., а создание УНАСУР привело к расширению региональной стратегии Бразилии за счет охвата двух зон МЕРКОСУР в Южном кону-

17 По имеющимся сведениям, Сообщество стран Латинской Америки и Карибского бассейна (CELAC) также осуществляет координацию сотрудничества по широкому спектру региональных вопросов, несмотря на существование советов УНАСУР.

18 Cooper A.F., Heine J., Thakur R. (eds) The Oxford Handbook of Modern Diplomacy, 2013. Oxford University Press.

се и Андского сообщества, занимающего северную часть континента. Специалисты в области международных отношений нередко рассматривают УНАСУР как «ключевую платформу» для реализации амбиций Бразилии как великой державы, механизм, посредством которого страна вывела свое влияние на новый уровень на всем пространстве Южной Америки. Однако если более глубоко исследовать сотрудничество в области здравоохранения, реализуемое Бразилией в рамках УНАСУР, можно проследить ряд правил, целей и мотивов, лежащих за подобной максимизацией влияния. Данные цели и мотивы являются альтруистическими, направленными на сотрудничество с целью обмена техническими наработками и ноу-хау в сфере медицины и здравоохранения. Также очевидно стремление правительства поддержать развитие соседних стран и других стран развивающегося мира, например в Африке и за ее пределами, в рамках так называемого «сотрудничества Юг — Юг» [Buss, 2011, p. 1722]. Мы полагаем, что в основе новых механизмов международного сотрудничества, связанных с УНАСУР, лежит нечто большее, чем просто соперничество за статус великой державы, подтверждением чему являются цели и результаты сотрудничества в сфере международной безопасности и здравоохранения.

Международная безопасность

Сотрудничество в сфере безопасности и обороны — ключевое направление деятельности УНАСУР. Лидирующая роль Бразилии была основополагающим элементом международного сотрудничества в этой сфере. Президент Лула да Силва официально предложил 11 странам, включая Венесуэлу, Аргентину и Чили, создать Южноамериканский совет обороны (CDS)19 в ходе третьего Южноамериканского саммита в Бразилиа в мае 2008 г. Предложению о создании CDS предшествовала военная операция Колумбии против представителей Армии народа (ФАРК) на территории Эквадора, которая почти привела к вооруженному вторжению Венесуэлы [Serbin, 2009]. Колумбия с ее симпатией к Вашингтону изначально выступила против предложения, отстаивая точку зрения, согласно которой вопросы региональной безопасности должны рассматриваться Организацией американских государств (OAS) под главенством США. Президент Колумбии Альваро Урибе выступил против предложения Бразилии, заявив: «Сейчас не надлежащий момент. Перед нами стоит проблема терроризма, что вынуждает нас быть очень осторожными при принятии подобных решений». Президент А. Урибе и президент США Джордж Буш обвинили Венесуэлу в поддержке терроризма и незаконном обороте наркотиков и предложили санкции для изоляции У. Чавеса.

Под давлением Бразилии и ее региональных союзников Колумбия в конечном счете согласилась с данной инициативой, и CDS был создан [Sanahuja, 2012, p. 49]. Официально CDS начал свою работу 16 декабря 2008 г. в Сальвадоре, Бразилия20. Как отмечается в официальном заявлении, «в сфере ответственности CDS — реализация военной политики в сфере военного сотрудничества, гуманитарных акций, миротворческих операций, обучение в военно-промышленной и технологической сферах»21. По сообщению The Washington Post, «Бразилия была инициатором нового южноамериканского объединения в военной сфере, которое ставило под угрозу участие США в региональном военном планировании в период растущей напряженности между Вашинг-

19 South American Defense Council (CDS) // UNASUR. Режим доступа: http://www.unasursg.org/ en/node/339 (дата обращения: 11.05.2016).

20 Ibid.

21 Ibid.

тоном и левым президентом Венесуэлы Уго Чавесом»22. Исследователи единодушны в том, что инициатива по созданию CDS была, прежде всего, выражением регионального лидерства Бразилии, хотя Уго Чавес также был инициатором новой региональной коллективной повестки дня в области безопасности и УНАСУР. Запуск CDS также был обусловлен обеспокоенностью Бразилии в отношении эффективной охраны ее «проницаемых» границ протяженностью 17 тыс. км, борьбы с наркоторговцами и другими преступными лицами, и ополченческими отрядами из соседних стран; растущей обеспокоенностью из-за нестабильности и в Андском регионе, а также стремлением правительства Лулы да Силва расширить геополитическое влияние в регионе в качестве страны-посредника в урегулировании региональных конфликтов. Исследователи отмечают, что правительство Лулы да Силва рассматривало роль и вмешательство США в региональные конфликты как приводящее в конечном счете к еще большей нестабильности и неопределенности в Южной Америке. Власти Бразилии понимали, что многие страны в регионе, особенно возглавляемые левыми правительствами новой волны, ставили под вопрос легитимность участия Вашингтона как «добросовестного посредника» по урегулированию конфликтов и полагали, что Бразилия находится в более выгодном положении, чтобы выступать в качестве такого посредника.

С момента появления идеи создания CDS Бразилия демонстрировала свою лидерскую позицию, выступая в качестве посредника между У. Чавесом и властями США. У. Чавесу приписывают фразу: «Если существует Организация Североатлантического договора (НАТО), то почему не может существовать Организация Южноатлантического договора?»23 Официальные лица Министерства обороны и Министерства иностранных дел Бразилии смогли убедить США в том, что, учитывая наличие альтернативных лидеров в регионе, для США предпочтительнее поддержать идею создания нового Совета обороны, особенно с учетом лидерства Бразилии в нем. Лица, отвечающие за внешнюю политику США, осознавали, что У. Чавес и другие «левые» лидеры в регионе могут продвинуть инициативу по вопросам региональной безопасности в направлении, явно противоречащем интересам США, и что США выгоднее поддержать Бразилию в качестве лидера. Представители Бразилии также заверили своих американских коллег, что любое сотрудничество УНАСУР в сфере безопасности будет основано исключительно на обеспечении безопасности и направлено на стандартизацию военных поставок и военной подготовки, в чем США видели выгоду, несмотря на рост озабоченности в отношении гонки вооружений на континенте. Министр обороны Бразилии Нельсон Жобин заявил: «Мы не стремимся к территориальной экспансии. Но мы должны иметь оружие, чтобы защитить возможности нашей политики сдерживания»24. Бразильская дипломатия работала. В ходе ее визита в Бразилию в марте 2008 г. госсекретарь США Кондолиза Райс заявила в разговоре с министром иностранных дел Бразилии Селсу Аморимом: «Я не только не вижу проблем с [Южноамериканским советом обороны], но я полностью доверяю Бразилии, выступающей в роли лидера, и надеюсь на эффективную дальнейшую координацию»25. Тем не менее в апреле 2008 г. Пента-

22 Brazil Proposes Latin American Alliance // Washington Times. 2008. June 5. Режим доступа: http://www.washingtontimes.com/news/2008/jun/05/brazil-proposes-alliance-of-latin-american-nations/ ?page=all (дата обращения: 11.05.2016).

23 Brazil Proposes Latin American Alliance // Washington Times. 2008. June 5. Режим доступа: http://www.washingtontimes.com/news/2008/jun/05/brazil-proposes-alliance-of-latin-american-nations/ ?page=all (дата обращения: 11.05.2016).

24 Ibid.

25 Ibid.

гон объявил о планах возобновить деятельность 4-го флота США (базирующегося в Мэйпорте, Флорида) для патрулирования вод вокруг Центральной и Южной Америки — решение, которое вызвало широкий резонанс в Южной Америке. Представители военных ведомств США по-разному объясняли это решение. В The Washington Post было опубликовано высказывание контр-адмирала Джеймса Стивенсона, командира морского флота США в зоне Центральной и Южной Америки, о том, что возрождение 4-го флота — это сигнал для всего региона, не только для Венесуэлы, и что деятельность флота будет сфокусирована на вопросах безопасности26.

Вскоре после создания Южноамериканский совет обороны столкнулся с проблемой безопасности на территории одного из членов — Колумбии, присоединившейся к Совету без особого желания. Меры, предпринятые Бразилией и другими странами, продемонстрировали новый подход к совместному и гибкому лидерству в сфере безопасности, который отстаивала Бразилия. В августе 2009 г. Колумбия и США объявили о соглашении, согласно которому США могли использовать военные базы на территории Колумбии. Это стало первой проверкой для недавно сформировавшегося Южноамериканского совета обороны. Критики Совета настаивали, что двустороннее соглашение демонстрирует ограниченность многосторонности, сотрудничества в сфере безопасности и автономности Южной Америки; что стремлению членов УНАСУР сохранить CDS и полагаться на него был брошен вызов. Бразилия и ее региональные союзники отреагировали осторожно. Власти Колумбии понимали, что подобное решение (принятое без консультаций с другими членами УНАСУР) вызвало озабоченность в УНАСУР относительно его легитимности и были благодарны, что члены УНАСУР не стали открыто выступать против решения Колумбии. Колумбия и УНАСУР вели переговоры о заключении двух инновационных соглашений по вопросам открытости, направленных на повышение уровня взаимного доверия. После выборов новый президент Колумбии Хуан Мануэль Сантос принял решение не ратифицировать соглашение с США, что означало серьезный сдвиг во внешней политике Колумбии и эффективность «тихой» дипломатии Бразилии.

Индийские специалисты в сфере внешней политики отмечали, что CDS поддерживает и укрепляет государственнические принципы невмешательства, суверенности и территориальности, хотя стремится продвигать новые формы политического диалога и сотрудничества в сфере обороны между своими членами, в том числе на ежегодных встречах министров обороны. Они также подчеркивали, что CDS не рассматривает себя как военный альянс или военную организацию [Pothuraju, 2012, p. 4]. Его цель в большей степени заключается в том, чтобы обеспечивать консультации и сотрудничество в сфере безопасности в широком понимании, а также развивать новые амбициозные нормы сотрудничества в области международной безопасности, что отражено в целях CDS:

— обеспечивать мир в регионе Южной Америки;

— способствовать формированию общего видения обороны;

— представлять позиции стран региона в рамках многосторонних форумов по

воп росам обороны;

— осуществлять региональное сотрудничество по вопросам обороны;

26 Brazil Proposes Latin American Alliance // Washington Times. 2008. June 5. Режим доступа: http://www.washingtontimes.com/news/2008/jun/05/brazil-proposes-alliance-of-latin-american-nations/ ?page=all (дата обращения: 11.05.2016).

— поддерживать разминирование и обеспечивать предотвращение и помощь

жертвам природных катастроф27.

Мы полагаем, что тенденция к внедрению инноваций в законодательство в сфере безопасности изначально пропагандировалась правительством Лулы да Силва для Бразилии (как отмечено в первом разделе), а затем перешла на региональный уровень и нашла отражение в ключевых задачах CDS.

Бразилия продемонстрировала свое лидерство, продвигая конкретные меры, инициативы и шаги, направленные на институционализацию озвученных обязательств. Один индийский исследователь отметил важную роль Бразилии для повышения уровня открытости информации о военных расходах. Страны — члены CDS реализовали эту меру с 2009 г., введя новые механизмы обмена информацией о расходах на поставки и военную подготовку. Мера была призвана устранить давние подозрения, витавшие как в регионе, так и между участниками CDS, в отношении их военных вмешательств, а также преодолеть нехватку опыта сотрудничества в сфере обороны в регионе. Бразилия, на которую приходится 43% всех военных расходов региона, выступила инициатором раскрытия информации [Pothuraju, 2012, p. 5]. Расходы на оборону в регионе являются наименьшими в мире, составляя в среднем только 0,91% ВВП, и одна из целей CDS — сохранить их на таком же уровне. Любопытно, что применительно к региональной экономической интеграции CDS упростил реализацию новых инициатив в секторах промышленности, связанных с обороной, включая международное сотрудничество, в которых бразильские корпорации и технические ноу-хау находятся в центре цепочки добавленной стоимости. В качестве примеров можно привести региональное сотрудничество по строительству бразильского военно-транспортного самолета Embraer C-390 и подписанное в 2001 г. соглашение о модернизации аргентинских ракет по бразильской технологии.

Сотрудничество в области здравоохранения

Хотя сотрудничеству в области здравоохранения в УНАСУР уделяется меньше внимания и оно меньше освещается, чем инициативы в сфере международной безопасности, здравоохранение — один из наиболее ярких примеров значительного вклада Бразилии в региональное сотрудничество и новые походы в международном управлении. Лучше всего это прослеживается на участии Бразилии в Южноамериканском совете по здравоохранению (CSS), или УНАСУР-Здоровье. Этот постоянный Совет был создан 16 декабря 2008 г. главами государств и правительств УНАСУР в Сальвадоре, Бразилия, спустя год после запуска УНАСУР28. Был принят пятилетний план работы CSS (2010—2015 гг.), ключевые задачи которого определены следующим образом: «Содействовать интеграции в сфере здравоохранения посредством использования усилий и достижений других механизмов региональной интеграции» и «продвигать совместную политику и координацию действий стран — членов УНАСУР в сфере здравоохранения». Деятельность CSS сфокусирована на следующих проектах:

— Южноамериканская сеть наблюдения за здоровьем и реагирования;

— создание универсальных систем здравоохранения;

— всеобщий доступ к лекарственным средствам;

27 South American Defense Council (CDS) // UNASUR. Режим доступа: http://www.unasursg.org/ en/node/339 (дата обращения: 11.05.2016).

28 South American Council on Health of Unasur (CSS) // UNASUR. Режим доступа: http://www. unasursg.org/en/node/340 (дата обращения: 11.05.2016).

- реализация мер по укреплению здоровья граждан и факторов здоровья;

— развитие и качественное управление человеческими ресурсами в сфере здравоохранения29.

Акцент на «всеобщее» медицинское обеспечение и доступ к перечисленным выше проектам важен, и мы вернемся к нему, когда речь пойдет об инновациях применительно к нормам глобального управления.

УНАСУР-Здоровье был создан вскоре после принятия Осакской декларации 2007 г., выработанной министерствами иностранных дел Бразилии, Франции, Индонезии, Норвегии, Сенегала, ЮАР и Таиланда, в которой глобальное здоровье определено как «один из ключевых вопросов внешней политики нашего времени», и доклада Комиссии по социальным детерминантам здоровья 2008 г., в котором отмечается, что вопросы здоровья все в большей степени входят в глобальную повестку дня. Согласно декларации и докладу, дипломатия и глобальное управление в сфере здравоохранения стали привлекать большее внимание правительств стран и вызывать растущую озабоченность гражданского общества и многосторонних институтов [Labonte, Gagnon, 2010]. Ранее Бразилия продемонстрировала свое лидерство в ходе глобальных переговоров в рамках Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), что привело к принятию Рамочной конвенции ВОЗ по борьбе против табака. В ходе торговых переговоров ВТО в 2001 г. Бразилия вместе с Индией и ЮАР была инициатором Дохийской декларации по вопросам интеллектуальной собственности и общественному здравоохранению, призванной сократить возможности для фармацевтических корпораций использовать права на патенты для предотвращения доступа к жизненно важным лекарствам в случае эпидемий в развивающихся странах. Паоло Басс, глава фонда Fiocruz в 2001—2008 гг., существующего на протяжении длительного периода, известного института в Бразилии, осуществляющего подготовку медперсонала и исследователей, а также мероприятия по вакцинации при Министерстве здравоохранения Бразилии, и президент Всемирной федерации ассоциаций общественного здоровья, был основным инициатором новых инициатив в сфере дипломатии здравоохранения, вместе с президентом Лулой да Силва, бывшим лидером профсоюзной организации и участником Всемирного социального форума (президент Венесуэлы Уго Чавес активно поддерживал подобную политику) [Cepik, Sousa, 2011].

Эксперты, изучающие региональное сотрудничество в Южной Америке, отмечали, что сфера здравоохранения служит одним из основных примеров исполнения Бразилией своих обязательств по отношению к странам региона. Бразилия сыграла ключевую роль в процессе создания и развития постоянного совета УНАСУР по вопросам здравоохранения, в рамках которого министры здравоохранения стран — членов УНАСУР встречались для выработки общих позиций в сфере здравоохранения за счет продвижения общей политики и программ среди стран-членов [Herrero, Tussie, 2015; Pinheiro, Gaio, 2016, p. 82]. Летисия Пинейро и Габриели Гайо полагают, что Бразилия принимает участие в работе Совета преимущественно посредством Института медико-биологических исследований и общественного здравоохранения фонда Fiocruz [Pinheiro, Gaio, 2016, p. 82]. Мария Белен Эрреро и Диана Тусси пишут о том, что именно благодаря вкладу Бразилии в создание Южноамериканского института управления в сфере здравоохранения (ISAGS)30 в рамках УНАСУР, включая выделение

29 South American Council on Health of Unasur (CSS) // UNASUR. Режим доступа: http://www. unasursg.org/en/node/340 (дата обращения: 11.05.2016).

30 South American Institute of Governance in Health. Режим доступа: http://isags-unasur.org/equipe. php?lg=3 (дата обращения: 11.05.2016).

штаб-квартиры для организации в Рио-де-Жанейро и гранта для его запуска, стала возможной техническая работа за рамками нерегулярных встреч Совета и его технических групп [Herrero, Tussie, 2015]. Основные цели ISAGS включают:

— Определение потребностей страны региона; разработку программ; поддержку обучения и профессиональной подготовки человеческих ресурсов, в том числе управленческих кадров в сфере здравоохранения для стран - членов УНАСУР в совместных институтах с национальным и международным участием.

— Систематизацию существующих знаний и исследований в сфере политики и управления в области здравоохранения, подготовки человеческих ресурсов и по другим вопросам, которые могут быть использованы Южноамериканским советом по здравоохранению в работе с национальными и международными институтами.

— Систематизацию, организацию, распространение и передачу технической и научной информации по вопросам глобальной и региональной повестки дня в сфере здравоохранения для оказания поддержки центрам, ответственным за выработку политики. Оказание поддержки для укрепления институтов гражданского общества и повышения отчетности органов государственной власти в сфере здравоохранения.

— Оказание экспертной поддержки в переговорах, связанных с глобальной, международной и региональной повесткой дня с целью выработки единой политики стран УНАСУР31.

Исследователи полагают, что ISAGS, ежегодный бюджет которого составляет менее 3 млн долл. США, зарекомендовал себя как гибкая организация и доказал свою значимость как координатора новых региональных объединений министров здравоохранения, исследователей, специалистов и техников, объединяемых общей целью (общностью интересов): поддержать наращивание национального и субрегионального потенциала для формулирования, имплементации и оценки политики и долгосрочного планирования, связанных с подготовкой ведущих специалистов в сфере здравоохранения и профессиональной подготовки управленческих кадров для национальных систем здравоохранения. По мнению Пиа Рижжироззи, в Южной Америке дипломатия в сфере здравоохранения стала одним из ключевых факторов изменения условий регионального сотрудничества и интеграционных процессов. Подобные изменения имели место на трех уровнях: институциональном (между разрешительными органами), дипломатическом (внутрирегиональные и надрегиональные взаимоотношения) и проектном [Riggirozzi, 2014b, p. 14]. ISAGS в рамках УНАСУР может рассматриваться как «первый шаг» по созданию «институциональной основы» для борьбы с общими вызовами в регионе, в том числе неравномерным распределением ресурсов и качеством управления в системе здравоохранения [Riggirozzi, 2014a].

М.Б. Эрреро и Д. Тусси также полагают, что деятельность ISAGS, включая семинары, курсы и программы интернатуры, направлена не только на улучшение управления в системе здравоохранения, но также на поддержку возникновения «более независимой фармацевтической промышленности» за счет координации усилий в сфере исследований [Herrero, Tussie, 2015, p. 271]. Так, ISAGS стремится определить промышленный потенциал региона, осуществлять координацию политики по производству лекарственных препаратов и другой продукции для здоровья и создавать конкурентные преимущества для национальной промышленности на региональном и глобаль-

31 South American Government Health Institute (ISAGS) // UNASUR. Режим доступа: http://www. unasursg.org/en/node/184 (дата обращения: 11.05.2016).

ном уровне. Отмечая вклад в создание новых норм, М.Б. Эрреро и Д. Тусси полагают, что структуры УНАСУР-Здравоохранение, включая Совет, его технические группы и его работу с ISAGS, являются «жизненно важными механизмами» для создания новых «нормативных рамок». Иными словами, Совет УНАСУР по здравоохранению действует как новый региональный экспертный центр, деятельность которого направлена на «изменение границ между общественными интересами и акторами частного сектора», включая посреднические споры и разделение технических инноваций. С их точки зрения, структуры УНАСУР-Здравоохранение помогают отстаивать интересы в рамках переговоров по здравоохранению на глобальном уровне, уточняя то, что Д. Тусси называет «постгегемонистическими нормами» [Тш81е, 2014], такими как институциона-лизация обязательства «здоровье для всех».

Заключение

Проведенный анализ позволяет сделать три ключевых вывода. Во-первых, в течение периода президентства Луиса Инасиу Лулы да Силва и начала президентского срока Дилмы Руссефф Бразилия достигла значительного прогресса в изменении многосторонней повестки дня и региональных механизмов международного сотрудничества, урегулировании конфликтов в Южной Америке. В этот период власти Бразилии реа-лизовывали впечатляющую амбициозную внешнюю политику и дипломатическую повестку дня, направленные на изменение иерархии власти и представительства в системе глобального управления, чтобы повысить роль и влияние растущих держав и развивающихся стран.

Во-вторых, подобная впечатляющая внешняя политика и амбициозная дипломатия были вызваны новыми взглядами на правила и институциональные нормы многостороннего сотрудничества в глобальной системе. Правительство Лулы да Силва и дипломатические представители Бразилии трансформировали «народнические» настроения в бразильском обществе, новые идейные и нормативные приоритеты в новое видение мирового порядка и альтернативную программу дипломатических действий на мировой сцене. Другими словами, именно впечатляющая нетрадиционная внешняя политика Бразилии и решительное лидерство были предопределены внутренними изменениями в бразильском обществе и культуре, идейными и нормативными приоритетами, которые возникли в ходе долгого процесса борьбы за установление демократии и свержения военного авторитарного режима, развития демократических институтов и роста уверенности в своих силах среди граждан Бразилии. На глобальном и региональном уровне это означало продвижение общих позиций с крупными и малыми развивающимися странами, новых неодевелопменталистских политических моделей и опыта, а также стремление представить интересы традиционно «забытых» стран Юга.

В-третьих, власти Бразилии использовали впечатляющую нетрадиционную внешнюю политику, новые правила и роль лидера для запуска более устойчивого процесса создания региональных институтов в Южной Америке и Карибском регионе. Тем самым правительства Л.И. Лулы да Силва и Д. Руссефф смогли отойти от риторики решительного лидерства и простого представления новых идей и выделить реальные ресурсы для создания новых институционализированных инициатив в сфере международного сотрудничества. Бразилия на протяжении более чем десяти лет, включая первый президентский срок Дилмы Руссефф, обеспечивала реализацию своего обязательства по содействию инновационному развитию международного управления. Эти тенденции исследованы выше на примере УНАСУР, в частности в сфере безопас-

ности и здравоохранения. Бразилия стала ключевым инициатором новых принципов функционирования международных организаций, институциональных правил и норм работы в сфере международной безопасности и здравоохранения в рамках Южноамериканского совета обороны («зона мира») и Южноамериканского совета по здравоохранению («всеобщее здравоохранение»).

Некоторые эксперты в настоящее время ставят под вопрос прочность или устойчивость потенциала Бразилии как международного лидера из-за текущего экономического спада и нестабильности политической системы страны, а также отказа от глобальных дипломатических устремлений, наблюдающихся в ходе второго президентского срока Дилмы Руссефф. Несмотря на изменение социальных и макроэкономических условий в период правления Дилмы Руссефф и недавние события, которые стали серьезными сдерживающими факторами для поддержания духа инновационности и импульса, заложенного в ходе президентства Лулы да Силва, период, о котором речь шла выше, крайне важен. Последние события не могут умалить тот факт, что Бразилия оказала значительное влияние на переосмысление и изменение глобального управления и становление нового периода, который характеризуется меньшей централизацией влияния и является более многоярусным.

Как показывает анализ, Бразилия внесла значительный вклад в глобальное управление наряду со странами-соседями, в том числе являясь членом объединения растущих стран БРИКС. Важно отметить, что Бразилия смогла продвинуть свои впечатляющие новые инициативы в сфере международного управления в современном глобализированном мире, где наблюдается диффузия и децентрализация влияния (по сравнению с периодом после Второй мировой войны). Преждевременно заявлять на данной стадии о начале «постамериканского мирового порядка». Однако недальновидной также представляется точка зрения о неизменности глобального порядка и стремление сфокусировать исследовательскую деятельность на двух основных тенденциях глобального развития: непрерывности и изменениях32. Подтверждением этому служит тот факт, что в настоящее время сразу несколькими «растущими державами» одновременно продвигается ряд новых институциональных механизмов в различных регионах мира. Китай обеспечивает формирование нового Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (АБИИ) [Chin, 2016], членом которого является Бразилия, и новой инициативы «Один пояс — один путь» [Chin, 2015]; Россия продолжает укреплять Евразийский экономический союз (ЕАЭС); страны — члены БРИКС запустили совместную инициативу — Новый банк развития, одним из основных вкладчиков которого является Бразилия [Abdenur, 2014a; Chin, 2014; Griffith-Jones, 2014]. Хотя новые институциональные механизмы и программы сотрудничества все еще находятся в процессе формирования и важно не забывать про соперничество и напряженные отношения внутри БРИКС33, совокупное воздействие этих новых инициатив и новых региональных инициатив Бразилии, таких как УНАСУР, является частью постепенно ускоряющегося процесса глобальных изменений, в котором новые идеи, устремления и ресурсы влияют на государства, политику и глобальный миропорядок [Chin, Thakur, 2010]. В данной статье был проанализирован вклад Бразилии в данные изменения.

32 Подробный анализ двух основных тенденций, непрерывности и изменений, представлен в работах [Cox, 2012] и [Chin, Thakur, 2010]. Однако авторы приходят к различным заключениям относительно этих тенденций и будущих направлений исследований.

33 Оценка соперничества Бразилии и Китая в сфере энергетики и телекоммуникаций представлена в работе [Ramos,Vieira de Macedo, 2014].

Литература

Abdelal R. (2009) Constructivism as an Approach to International Political Economy // Handbook of International Political Economy / M. Blyth (ed.). L.: Routledge. P. 57—71.

Abdelal R., Blyth M., Parson C. (eds) (2010) Constructing the International Economy. Ithaca, NY: Cornell University Press.

Abdenur A. (2014a) China and the BRICS Development Bank: Legitimacy and Multilateralism in South-South Cooperation // IDS Bulletin. No. 45 (4). P. 85—101.

Abdenur A. (2014b) Emerging Powers as Normative Agents: Brazil and China in The UN Development System // Third World Quarterly. No. 35 (1). P. 1876—1893.

Alden C., Vieira M.A. (2005) The New Diplomacy of The South: South Africa, Brazil, India and Trilateralism // Third World Quarterly. No. 26 (7). P. 1077—1095.

Almeida P.R. (2005) Políticas de Integragao Regional no Governo Lula // Política Internacional (Lisbon). No. 29. P. 33—60.

Almeida P.R. (2010) Never before Seen in Brazil: Luis Inácio Lula Da Silva's Grand Diplomacy // Revista Brasileira de Politica Internacional. No. 53 (2). P. 160—177.

Amorim C. (2011) Reflections on Brazil's Global Rise // America's Quarterly. Spring. P. 50—55.

Arraes V. (2007) O Brasil e a ONU de 1990 a nossos dias: das grandes con-ferencias ás grandes pretensoe // Relagoes internacionais do Brasil. Temas e agendas. Vol. 2. Sao Paulo: Saraiva. P. 7—41.

Ban C. (2013) Brazil's Liberal Neo-Developmentalism: New Paradigm or Edited Orthodoxy? // Review of International Political Economy. No. 20 (2). P. 298—331.

Biato M.F. (2008) Shaping Global Governance: A Brazilian Perspective // Centro Brasileiro de Relagoes Internacionais. No. 1 (3). P. 1—18.

Biato M.F. (2009) When Emerging Markets Lead the Way // The Globalist. 5 October.

Brainard L., Martinez-Diaz L. (eds) (2009) Brazil as an Economic Superpower?: Understanding Brazil's Changing Role in the Global Economy. Washington, DC: Brookings Institution Press.

Burges S.W. (2005) Bounded by the Reality of Trade: Practical Limits to a South American Region // Cambridge Review of International Affairs. No. 18. P. 437—454.

Burges S. (2013) Brazil as Bridge Between Old and New Powers // International Affairs. No. 89 (3). P. 577— 594.

Buss P. (2011) Brazil: Structuring Cooperation for Health // The Lancet. Vol. 377. P. 1722—1773.

Cassanova L., Kassum J. (2014) The Political Economy of an Emerging Power // Search of the Brazilian Dream. Basingstoke: Palgrave.

Cepik M., Sousa R.P. (2011) A política externa brasileira e a cooperagao internacional em saúde no comego do governo Lula // Século. No. XXI 2 (1). P. 109—134.

Chin G.T. (2010) Remaking the Architecture: Emerging Powers, Self-Insuring and Regional Insulation // International Affairs. No. 86 (3). P. 693—716.

Chin G.T. (2013) The Economic Diplomacy of the Rising Powers // The Oxford Handbook of Modern Diplomacy / A. Cooper, J. Heine, R. Thakur (eds). Oxford: Oxford University Press. P. 881—900.

Chin G.T. (2014) The BRICS-Led Development Bank: Purpose and Politics Beyond the G20 // Global Policy. September.

Chin G.T. (2015) China's Bold Economic Statecraft // Current History. No. 114 (223). P. 217—223.

Chin G.T. (2016) Asian Infrastructure Investment Bank: Governance Innovation and Prospects // Global Governance. No. 22 (1). P. 11—26.

Chin G.T., Heine J. (2014) Consultative Forums // International Development: Ideas, Experience, and Prospects / B. Currie-Adler, R. Kanbur, D. Malone, R. Medhora (eds). Oxford: Oxford University Press. P. 866-880.

Chin G.T., Thakur R. (2010) Will China Change the Rules of Global Order? // The Washington Quarterly. No. 33 (4). P. 119-138.

Cooper A.F. (2016) BRICS: A Very Short Introduction. Oxford: Oxford University Press.

Cox M. (2012) Power Shifts, Economic Change and the Decline of the West? // International Relations. No. 26 (4). P. 369-388.

Dauvergne P., Farias D. (2012) The Rise of Brazil as a Global Development Power // Third World Quarterly. No. 33 (5). P. 903-17.

Gomes S.M. (2008) Las estrategias de cooperación sur-sur en el marco de la política exterior brasileña de 1993 a 2007 // Revista Española de Desarrollo y Cooperación. No. 22. P. 121-143.

Griffith-Jones S. (2014) A BRICS Development Bank: A Dream Coming True? UNCTAD Discussion Papers. No. 215. Geneva: UNCTAD. Режим доступа: http://unctad.org/en/PublicationsLibrary/osgdp20141_en.pdf (дата обращения: 11.05.2016).

Heine J., Viswanathan R. (2011) The Other BRIC in Latin America: India // Americas Quarterly. Spring.

Herrero M.B., Tussie D. (2015) UNASUR Health: A Quiet Revolution in Health Diplomacy in South America // Global Social Policy. No. 15 (3). P. 261-277.

Hochstetler K. (2012) G77, BASIC and Global Climate Change Negotiations // Revista Brasileira de Politica Internacional. No. 55. P. 55-69.

Hochstetler K., Kostka G. (2015) Wind and Solar Power in Brazil and China: Interests, State-Business Relations, and Policy Outcomes // Global Environmental Politics. No. 15 (3). P. 74-94.

Hochstetler K., Montero A. (2013) The Renewed Developmental State: The National Development Bank and The Brazil Model // Journal of Development Studies. No. 49 (11).

Hurrell A. (2008) Lula's Brazil: a Rising Power but Going Where? // Current History. No. 107 (706). P. 5157.

Hurrell A. (2010) Brazil and the New Global Order // Current History. No. 109 (724). P. 60-66.

Hurrell A., Sengupta S. Emerging Powers, North - South Relations and Global Climate Politics // International Affairs. No. 88 (3). P. 463-484.

Ikenberry G.J. (2008) The Rise of China and the Future of the West: Can the Liberal System Survive? // Foreign Affairs. January/February Issue.

Johnston A.I. (2008) Social States: China in International Institutions, 1980-2000. Princeton: Princeton University Press.

Johnston A.I., Ross R. (eds) (1999) Engaging China: the Management of an Emerging Power. N.Y.: Routledge.

Labonte R., Gagnon M. (2010) Framing Health and Foreign Policy: Lessons for Global Health Diplomacy // Globalization and Health. No. 6 (4). P. 1-19.

Malamud A. (2011) A Leader without Followers: The Growing Divergence Between the Regional and Global Performance of Brazilian Foreign Policy // Latin American Politics and Society. No. 53 (3). Fall Issue. P. 1-24.

Mearsheimer J. (2001) The Tragedy of Great Powers. N.Y.: W.W. Norton & Company.

Narlikar A. (2007) All That Glitters is not Gold: India's Rise to Power // Third World Quarterly. No. 28 (5). P. 983-996.

Narlikar A. (2013) India Rising: Responsible to Whom? // International Affairs. No. 89 (3). P. 595-614.

Narlikar A., Tussie D. (2004) The G20 at the Cancun Ministerial: Developing Countries and Their Evolving Coalitions at the WTO // The World Economy. No. 27 (7). P. 947-966.

Nel P., Taylor I. (2013) Bugger thy Neighbour?: IBSA and South-South Solidarity // Third World Quarterly. No. 34 (6). P. 1091-1110.

Pinheiro L. (2103) Foreign Policy Decision-Making Under the Geisel Government: The President, the Military and the Foreign Ministry. Brasilia: Fundagao Alexandre de Gusmao.

Pinheiro L., Gaio G. (2016) Cooperation for Development, Brazilian Global Leadership and Global Protagonism // Global and Regional Leadership of BRICS Countries / S. Kingah, C.Quiliconi (eds). N.Y.: Springer. P. 67-91.

Pothuraju B. (2012) UNASUR and Security in South America // Institute for Defence Studies and Analyses (IDSA). New Delhi. P. 1-11.

Ramos B., Silva D., Vieira de Macedo B. (2014) Chinese Multinational Corporations in Brazil: Strategies and Implications in Energy and Telecom Sectors // Revista Brasileira de Politica Internacional. No. 57 (1). P. 143-161.

Riggirozzi P. (2014a) Regionalism, Activism, and Rights: New Opportunities For Health Diplomacy in South America // Review of International Studies. No. 41 (2). P. 407-428.

Riggirozzi P. (2014b) Regionalism Through Social Policy: Collective Action and Health Diplomacy in South America // Economy and Society. No. 43 (3). P. 432-454.

Sanahuja J.A. (2012) Regionalismo Post-liberal y Multilateralismo en Sudamérica: El caso de UNASUR // El regionalismo "post-liberal" en América Latina y el Caribe: Nuevos actores, nuevos temas, nuevos desafíos / A. Serbin, L. Martínez, H. Ramanzini (eds). CRIES. P. 19-72.

Serbin A. (2009) América del Sur en un mundo multipolar: ¿es la Unasur la alternativa? // Nueva Sociedad. No. 219. P. 145-156.

Shambaugh D. (2013) China Goes Global: The Partial Power. N.Y.: Oxford University Press.

Sotero P. (2010) Brazil's Rising Ambition in a Shifting Global Balance of Power // Politics. No. 30S1. P. 71-81.

Stuenkel O., Taylor M. (eds) (2015) Brazil on the Global Stage: Power, Ideas and the Liberal International Order. Basingstoke: Palgrave.

Tussie D. (2014) Reshaping Regionalism and Regional Cooperation in South America // Pensamiento Propio. No. 39. P. 109-38.

Vaz A.C. (2013) Brazilian Perspectives on the Changing Global Order and Security Challenges, CEPS Working Document. Brussels: Centre for European Policy Studies.

Brazil in Regional and Global Governance: Foreign Policy, Leadership and UNASUR

G.T. Chin, I.B. Diaz

Gregory T. Chin - Associate Professor, Department of Political Science, York University; 4700, Keele Street, Toronto, Ontario, Canada M3J 1P3; E-mail: [email protected]

Ismael B. Diaz - Graduate student in School of Policy Studies, Queen's University;138, Union Street, Suite 301, Kingston, Ontario, Canada K7L 3N6, E-mail: [email protected]

Abstract

This article examines the role of Brazil as a source of international governance innovation during the Lula da Silva and early Rousseff presidencies (2003—12). The analysis details some of Brazil's main contributions to regional and global governance, and how these contributions are rooted in ideational and normative innovation and its imaginative, nonconformist, status quo—altering foreign policy of the period. Although Brazil was not, and is not, a "new actor" per se in global governance, it did take unprecedented and dramatic strides between 2003 and 2012 to redefine the multilateral agenda and reshape institutional arrangements for international cooperation and conflict management in South America. At the global level, Brazil launched new platforms for international cooperation, including with the other BRICS countries of Russia, India, China and South Africa. The regional trends are examined in the case of the Union of South American Nations (UNASUR), and the innovations that Brazil spearheaded and supported in international security and health cooperation. However, Brazil's contributions gain greater salience as part of the broader processes of global change where international power is becoming increasingly diffused and decentralized.

Key words: Brazil, global governance, international norms, multilateralism, institutional innovation References

Abdelal R. (2009) Constructivism as an Approach to International Political Economy. Handbook of international political economy / M. Blyth (ed.). London: Routledge, pp. 57-71.

Abdelal R., Blyth M., Parson C. (eds) (2010) Constructing the International Economy. Ithaca, NY: Cornell University Press.

Abdenur A. (2014a) China and the BRICS Development Bank: Legitimacy and Multilateralism in South-South Cooperation. IDS Bulletin, no 45 (4), pp. 85-101.

Abdenur A. (2014b) Emerging Powers as Normative Agents: Brazil and China in The UN Development System. Third World Quarterly, no 35 (1), pp. 1876-1893.

Alden C., Vieira M.A. (2005) The New Diplomacy of The South: South Africa, Brazil, India and Trilateralism. Third World Quarterly, no 26 (7), pp. 1077-1095.

Almeida P.R. (2005) Políticas de Integrado Regional no Governo Lula. Política Internacional (Lisbon), no 29, pp. 33-60.

Almeida P.R. (2010) Never before Seen in Brazil: Luis Inácio Lula Da Silva's Grand Diplomacy. Revista Brasileira de Politica Internacional, no 53 (2), pp. 160-77.

Amorim C. (2011) Reflections on Brazil's Global Rise. America's Quarterly, Spring, pp. 50-55.

Arraes V. (2007) O Brasil e a ONU de 1990 a nossos dias: das grandes con-ferencias ás grandes pretensoe. Re-lagdes internacionais do Brasil. Temas e agendas, vol. 2. Sao Paulo: Saraiva, pp. 7-41.

Ban C. (2013) Brazil's Liberal Neo-Developmentalism: New Paradigm or Edited Orthodoxy? Review of International Political Economy, no 20 (2), pp. 298-331.

Biato M.F. (2008) Shaping Global Governance: A Brazilian Perspective. Centro Brasileiro de Relagoes Interna-cionais, no 1 (3), pp. 1-18.

Biato M.F. (2009) When Emerging Markets Lead the Way. The Globalist, 5 October.

Brainard L., Martinez-Diaz L. (eds) (2009) Brazil as an Economic Superpower?: Understanding Brazil's Changing Role in the Global Economy. Washington, DC: Brookings Institution Press.

Burges S.W. (2005) Bounded by the Reality of Trade: Practical Limits to a South American Region. Cambridge Review of International Affairs, no 18, pp. 437-54.

Burges S. (2013) Brazil as Bridge Between Old and New Powers. International Affairs, no 89 (3), pp. 577-594.

Buss P. (2011) Brazil: Structuring Cooperation for Health. The Lancet, vol. 377, pp. 1722-1723.

Cassanova L., Kassum J. (2014) The Political Economy of an Emerging Power. Search of the Brazilian Dream. Basingstoke: Palgrave.

Cepik M., Sousa R.P. (2011) A política externa brasileira e a cooperagao internacional em saúde no comego do governo Lula. Século, no XXI 2 (1), pp. 109-134.

Chin G.T. (2010) Remaking the Architecture: Emerging Powers, Self-Insuring and Regional Insulation. International Affairs, no 86 (3), pp. 693-716.

Chin G.T. (2013) The Economic Diplomacy of the Rising Powers. The Oxford Handbook of Modern Diplomacy /

A. Cooper, J. Heine, R. Thakur (eds). Oxford: Oxford University Press, pp. 881-900.

Chin G.T. (2014)The BRICS-Led Development Bank: Purpose and Politics Beyond the G20. Global Policy, September.

Chin G.T. (2015) China's Bold Economic Statecraft. Current History, no 114 (223), pp. 217-223.

Chin G.T. (2016) Asian Infrastructure Investment Bank: Governance Innovation and Prospects. Global Governance, no 22 (1), pp. 11-26.

Chin G.T., Heine J. (2014) Consultative Forums.International Development: Ideas, Experience, and Prospects /

B. Currie-Adler, R. Kanbur, D. Malone, R. Medhora (eds). Oxford: Oxford University Press, pp. 866-880.

Chin G.T., Thakur R. (2010) Will China Change the Rules of Global Order? The Washington Quarterly, no 33 (4), pp. 119-138.

Cooper A.F. (2016) BRICS: A Very Short Introduction. Oxford: Oxford University Press.

Cox M. (2012) Power Shifts, Economic Change and the Decline of the West? International Relations, no 26 (4), pp. 369-388.

Dauvergne P., Farias D. (2012) The Rise of Brazil as a Global Development Power. Third World Quarterly, no 33 (5), pp. 903-917.

Gomes S.M. (2008) Las estrategias de cooperación sur-sur en el marco de la política exterior brasileña de 1993 a 2007. Revista Española de Desarrollo y Cooperación, no 22, pp. 121-143.

Griffith-Jones S. (2014) A BRICS Development Bank: A Dream Coming True? UNCTAD Discussion Papers, no 215. Geneva: UNCTAD. Available at: http://unctad.org/en/PublicationsLibrary/osgdp20141_en.pdf (accessed 11 May 2016).

Heine J., Viswanathan R. (2011) The Other BRIC in Latin America: India. Americas Quarterly, Spring.

Herrero M.B., Tussie D. (2015) UNASUR Health: A Quiet Revolution in Health Diplomacy in South America. Global Social Policy, no 15 (3), pp. 261-77.

Hochstetler K. (2012) G77, BASIC and Global Climate Change Negotiations. Revista Brasileira de Politica Internacional, no 55, pp. 55-69.

Hochstetler K., Kostka G. (2015) Wind and Solar Power in Brazil and China: Interests, State-Business Relations, and Policy Outcomes. Global Environmental Politics, no 15 (3), pp. 74-94.

Hochstetler K., Montero A. (2013) The Renewed Developmental State: The National Development Bank and The Brazil Model. Journal of Development Studies, no 49 (11).

Hurrell A. (2008) Lula's Brazil: a Rising Power but Going Where? Current History, no 107 (706), pp. 51-57. Hurrell A. (2010) Brazil and the New Global Order. Current History, no 109 (724), pp. 60-66.

Hurrell A., Sengupta S. Emerging Powers, North - South Relations and Global Climate Politics. International Affairs, no 88 (3), pp. 463-484.

Ikenberry G.J. (2008) The Rise of China and the Future of the West: Can the Liberal System Survive? Foreign Affairs, January/February Issue.

Johnston A.I. (2008) Social States: China in International Institutions, 1980—2000. Princeton: Princeton University Press.

Johnston A.I., Ross R. (eds) (1999) Engaging China: the Management of an Emerging Power. New York: Routledge.

Labonte R., Gagnon M. (2010) Framing Health and Foreign Policy: Lessons for Global Health Diplomacy. Globalization and Health, no 6 (4), pp. 1-19.

Malamud A. (2011) A Leader without Followers: The Growing Divergence Between the Regional and Global Performance of Brazilian Foreign Policy. Latin American Politics and Society, no 53 (3), Fall Issue, pp. 1-24.

Mearsheimer J. (2001) The Tragedy of Great Powers. New York: W.W. Norton & Company.

Narlikar A. (2007) All That Glitters is not Gold: India's Rise to Power. Third World Quarterly, no 28 (5), pp. 983-996.

Narlikar A. (2013) India Rising: Responsible to Whom? International Affairs, no 89 (3), pp. 595-614.

Narlikar A., Tussie D. (2004) The G20 at the Cancun Ministerial: Developing Countries and Their Evolving Coalitions at the WTO. The World Economy, no 27 (7), pp. 947-966.

Nel P., Taylor I. (2013) Bugger thy Neighbour?: IBSA and South-South Solidarity. Third World Quarterly, no 34 (6), pp. 1091-1110.

Pinheiro L. (2103) Foreign Policy Decision-Making Under the Geisel Government: The President, the Military and the Foreign Ministry. Brasilia: Fundado Alexandre de Gusmao.

Pinheiro L., Gaio G. (2016) Cooperation for Development, Brazilian Global Leadership and Global Protagonism. Global and Regional Leadership of BRICS Countries / S. Kingah, C. Quiliconi (eds). New York: Springer, pp. 67-91.

Pothuraju B. (2012) UNASUR and Security in South America. Institute for Defence Studies and Analyses (IDSA). New Delhi, pp. 1-11.

Ramos B., Silva D., Vieira de Macedo B. (2014) Chinese Multinational Corporations in Brazil: Strategies and Implications in Energy and Telecom Sectors. Revista Brasileira de Politica Internacional, no 57 (1), pp. 143-61.

Riggirozzi P. (2014a) Regionalism, Activism, and Rights: New Opportunities For Health Diplomacy in South America. Review of International Studies, no 41 (2), pp. 407-428.

Riggirozzi P. (2014b) Regionalism Through Social Policy: Collective Action and Health Diplomacy in South America. Economy and Society, no 43 (3), pp. 432-454.

Sanahuja J.A. (2012) Regionalismo Post-liberal y Multilateralismo en Sudamérica: El caso de UNASUR. El regionalismo "post-liberal" en América Latina y el Caribe: Nuevos actores, nuevos temas, nuevos desafíos / A. Serbin, L. Martínez, H. Ramanzini (eds). CRIES, pp. 19-72.

SerbinA. (2009) América del Sur en un mundo multipolar: ¿es la Unasur la alternativa? Nueva Sociedad, no 219, pp. 145-156.

Shambaugh D. (2013) China Goes Global: The Partial Power. New York: Oxford University Press.

Sotero P. (2010) Brazil's Rising Ambition in a Shifting Global Balance of Power. Politics, no 30S1, pp. 71-81.

Stuenkel O., Taylor M. (2015) (eds) Brazil on the Global Stage: Power, Ideas and the Liberal International Order. Basingstoke: Palgrave.

Tussie D. (2014) Reshaping Regionalism and Regional Cooperation in South America. Pensamiento Propio, no 39, pp. 109-138.

Vaz A.C. (2013) Brazilian Perspectives on the Changing Global Order and Security Challenges, CEPS Working Document. Brussels: Centre for European Policy Studies.