CC BY
44
УДК 159.92
ав. Курышева ВОЗРАСТНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ
СТРУКТУРИРОВАНИЯ ЖИЗНЕННОГО ПУТИ1
Аннотация. В статье рассматривается роль возрастных характеристик в процессе структурирования жизненного пути. Анализируются влияние на жизненный путь возрастной дифференциации, взаимосвязь возрастных характеристик и социальных институтов, социально-возрастные нормы и ожидания, их исторические и социокультурные трансформации. Доказывается, что возраст становится все более значимой социокультурной переменной, влияющей на планирование и реализацию индивидуальных траекторий жизненного пути. Ключевые слова: жизненный путь, структурирование жизненного пути, возраст, возрастная дифференциация, возрастные нормы и ожидания, исторические и социокультурные трансформации.
Olga Kurysheva AGE CHARACTERISTICS
OF THE LIFE COURSE STRUCTURING
Annotation. In the article the role of age characteristics in the life course structuring is considered. The influence of age differentiation, the relationship of age characteristics and social institutions, age norms and expectations, their historical and socio-cultural transformation are analyzed. It is proved that age is becoming more important sociocul-tural variable influencing the planning and implementation of individual trajectories of the life course.
Keywords: life course, life course structuring, age, age differentiation, age norms and expectations, historical and socio-cultural transformation.
В современной психологии понятие жизненного пути является одной из наиболее востребованных возможностей обобщенного взгляда на человеческую жизнь - ее социокультурную вариативность, историческую предопределенность и индивидуальное своеобразие. Многими зарубежными и отечественными учеными разделяется точка зрения, что концепция жизненного пути - это целостная контекстуальная модель человеческой жизни, акцентирующая возможность выбора вариантов при планировании и реализации жизненного пути, а также влияние на этот выбор социокультурного и исторического контекста, в котором разворачивается жизненный путь личности [1; 3; 5; 9].
Понятие жизненного пути традиционно используется для того, чтобы показать жизнь, поделенную на ключевые временные стадии, или этапы (например, детство, взрослость, пожилой возраст). Однако существует и другая исследовательская перспектива. Жизненный путь - это также и динамическая категория, которая может быть использована для объяснения того, как именно организовано прохождение через эти ключевые стадии, какова логика и основные закономерности этого движения, какие его временные и пространственные характеристики являются основными. С этой позиции центральными понятиями в исследовании жизненного пути оказываются жизненные траектории, переходы и события - их взаимосвязи в рамках индивидуальной биографии и социокультурной ситуации.
Вторая точка зрения принципиально отличается тем, что позволяет увидеть место и значение каждого жизненного этапа в общей картине жизненного пути. В целом, проблема динамических характеристик жизненного пути, выстраивания его событийной и временной логики получила название «структурирование жизненного пути» (U. Beck, G. Hagestad, D. Kertzer, R. Settersten и др.). Ее анализ базируется на следующих принципах. Во-первых, это принцип исторического времени и места, с точки зрения которого жизненный путь человека встроен и формируется в конкретном историческом
© Курышева О.В., 2014
1 Публикация подготовлена в рамках поддержанного РГНФ научного проекта № 14-06-00326
времени и месте его жизни. Человек конструирует свой жизненный путь посредством выборов и действий в рамках возможностей конкретных исторических, социальных и культурных обстоятельств. В частности, жизненный путь человека, родившегося накануне Второй мировой войны и пережившего ее, будет кардинально отличаться от жизни человека, живущего в мирное время. Культура, уровень материального благополучия и другие параметры жизни конкретного человека будут являться важнейшими аспектами рассмотрения его жизненного пути [5; 9; 13].
Во-вторых, это принцип времени, согласно которому время наступления жизненных событий имеет индивидуальные особенности и определяет своеобразие жизненного пути. Одни и те же жизненные события могут оказывать совершенно разное влияние на жизнь человека в зависимости от того, в какое время и в какой последовательности они произошли [1; 5].
Третьим является принцип взаимосвязи индивидуальных жизненных траекторий. Его сторонники придерживаются мнения, что жизни людей взаимозависимы, и социокультурное, историческое влияние на жизненный путь выражается в сети этих взаимоотношений. Поэтому изменения в жизни одного человека влекут за собой изменения в жизни других людей, особенно связанных семейными и родственными узами. Полученные исследовательские данные подтверждают эту точку зрения. Так, например, установлено, что во времена экономического кризиса ухудшаются показатели детского развития, поскольку родители детей переживают сильную депрессию. В другом исследовании доказано, что раннее (до 18-ти лет) рождение девушкой первого ребенка приводит к межпоколенному ролевому смешению. Девушки не готовы принять на себя роль матери. В свою очередь, их матери не готовы принять на себя роль бабушки [4; 5; 9].
В рамках проблематики структурирования жизненного пути большое значение приобретают возрастные характеристики. Жизненный путь социально структурирован, и в связи с этим возраст становится весьма существенным и интересным социокультурным феноменом. В контексте возрастных характеристик жизненный путь понимается как последовательность обусловленных возрастом жизненных этапов, связанных с изменением социальных ролей, появлением новых прав и обязанностей, возникновением противоречий между новыми возможностями и социальными требованиями (ограничениями, формированием), на основе этого, новой идентичности.
У каждого общества есть собственный особый способ иметь дело с возрастом. Существуют общепринятые разделяемые концепции того, какое поведение является соответствующим для людей различных возрастов, а также, как жизненный путь разделен на значимые сегменты. Тогда, по мнению R. Settersten и G. Hagerstad, структурирование - это термин, описывающий способы, с помощью которых возраст встраивается в организацию социальных статусов и ролей и влияет на социальные отношения. На основании этого появляется возможность установить, как происходит культурная интерпретация жизненного пути, какими смыслами и значениями наделяются определенные возрастные этапы и жизненный путь в целом [14].
Концепция жизненного пути позволяет установить, что возрасты, стадии, а также переходы между ними определены социокультурными основаниями, которые подвержены историческим трансформациям. Жизненный путь определяется ролью и функцией определенных социальных институтов, таких как семья, домашнее хозяйство, школа и др. Индивидуальные траектории жизненного пути взаимосвязаны с теми изменениями, которые претерпевают определенные социальные институты. Поэтому многие авторы отмечают, что концепция жизненного пути позволяет «схватить историю и биографию в их отношении друг к другу» [6].
Для анализа возрастных характеристик структурирования жизненного пути, на наш взгляд, целесообразно выделить три ключевые взаимосвязанные проблемные области. Во-первых, это влияние на жизненный путь возрастной дифференциации, а также связь возрастных характеристик и социальных структур. Во-вторых, это социально-возрастные нормы и ожидания, определяющие норма-
тивные модели жизненных траекторий. В-третьих, это те исторические трансформации, которые затронули возрастные аспекты жизненного пути, сделав возраст заметной социальной характеристикой. Далее рассмотрим эти вопросы подробнее.
В большинстве развитых обществ жизненный путь характеризуется возрастной дифференциацией. Многие социальные роли, события и действия имеют возрастную специфику и связаны с определенным возрастом или этапом жизни. Взаимовлияние социальных структур и индивидуальных траекторий традиционно связано с двумя основными жизненными сферами - профессиональной и семейной. Каждая из них, имея устойчивые традиционные характеристики, в то же время подвержена изменениям.
В частности, в профессиональной сфере традиционно выделяются три основных периода, в каждом из которых решаются специфические социально-возрастные задачи. Ранний период посвящен образованию и обучению (стажировке) для дальнейшей работы, средний период связан с профессиональной активностью и профессиональными достижениями и заключительный период характеризуется окончанием активной профессиональной деятельности и выходом на пенсию. По мнению R. Settersten, подобное структурирование эффективно, так как создает упорядоченность в сроках и времени, ролях и формах активности. Но в то же время оно ограничивает возможности того или иного жизненного этапа [13].
Большинство авторов указывают, что степень жесткости и формализации возрастного структурирования варьируется в зависимости от жизненной сферы [5; 8; 9]. Например, относительно производственной деятельности, где рассчитано время и темп профессиональной активности, такое структурирование носит весьма жесткий и обязательный характер. В этом случае возраст становится важной временной переменной, характеризующей профессиональные ритмы.
Жесткая возрастная градуировка характерна и для начального, среднего и отчасти высшего образования. При этом в сфере образования важным оказывается не только возрастной показатель, но и временные характеристики процесса: образовательные программы требуют определенного количества часов, определенного темпа и последовательности. На каждой образовательной ступени установлены четкие сроки и темп обучения.
Все это оказывает влияние на планирование и реализацию индивидуальных траекторий жизненного пути, проявляя связь с политическими и социальными институтами. Однако в настоящее время наблюдается все большее размывание сложившейся годами (и столетиями) жесткой временной системы, четко чередующей обучение и работу. Модернизация и стремительные технологические трансформации привели к тому, что взрослые - активные и опытные профессионалы - также сталкиваются с необходимостью профессиональной переподготовки. Возникает необходимость переструктурирования возрастных траекторий жизненного пути, что проявляется в чередовании периодов обучения и периодов краткосрочной занятости. Возраст как профессиональный критерий теряет жесткость и однозначность. Теперь устойчивый период профессиональной активности оказывается под сомнением, а профессиональный опыт уже не является столь связанным с возрастом и стажем. Сегодня молодые люди часто оказываются профессионально более адаптированными в новых технологических условиях, чем их более взрослые и опытные коллеги [12; 13].
Еще одна заметная тенденция - размывание границ времени ухода на пенсию. Сегодня многие люди, достигнув официального пенсионного возраста, продолжают профессиональную деятельность. Большинство людей 55-65 лет имеют, по крайней мере, частичную занятость, поэтому полного прекращения трудовой деятельности не происходит еще достаточно долгое время, Таким образом, в трехчленном делении профессиональной сферы, которое обсуждалось выше, собственно этапы и границы между ними стали подвижными и размытыми. Люди стали больше учиться, позже выходить на пенсию, позже начинать профессиональную деятельность. Да и эти сроки не являются четкими [12].
Что касается семейной сферы, то здесь нет столь жесткого возрастного структурирования. По сравнению с профессиональными семейные траектории кажутся более сложными и разнообразными и менее предсказуемыми. В то же время семья как социальная структура четко дифференцирована по возрастным характеристикам: семейное положение - отнесенность к определенному поколению -определяет место человека в семейных и родственных отношениях, его ролевые функции и обязанности. Демографические изменения XX столетия привели к увеличению продолжительности жизни, но в то же время к спаду рождаемости. Все это значительно изменило семейную матрицу: в настоящее время в пределах рода живо большее, чем раньше, количество поколений. Дети теперь знают не только бабушку и дедушку, но и часто прабабушку и прадедушку, и даже прапрабабушку и прапрадедушку. Наряду с этим существенно сократилось количество членов семьи одного поколения. Подобные изменения делают наблюдаемыми и предсказуемыми жизненные сценарии предшествующих поколений, что влияет на жизненные траектории детей и внуков [8].
Одной из проблем, проявляющих взаимосвязь семейных траекторий, является увеличение продолжительности жизни, в связи с чем возник эффект перегруженности возрастных когорт пожилых людей. Вследствие этого произошло размывание времени выхода на пенсию. Существовавшее ранее временное расписание окончания профессиональной деятельности позволяло каждому поколению четко выполнять свои социальные роли: бабушки сидели с внуками, родители работали и двигались в карьерном плане, зарабатывая на жизнь. Сегодня время выхода на пенсию становится все более неопределенным: многие люди, достигшие пенсионного возраста, продолжают работать. Это приводит к возрастно-ролевому смешению: родители (матери) не могут работать в силу того, что, с одной стороны, им не с кем оставить детей, с другой - рабочие места заняты. Вследствие этого происходят ролевые возрастные подвижки: все оказываются не на своих привычных местах. Все чаще можно наблюдать молодых людей, которые вынуждены ждать, когда же их родственники (матери и отцы, бабушки и дедушки) передадут им управление семейным бизнесом, фирмой, домашним хозяйством и т.д. Все это не может не сказаться на траекториях жизненного пути, отражающих подобное ролевое смешение.
Связанным с этой проблемой оказывается еще один важный аспект возрастного структурирования жизненного пути - возрастные нормы и ожидания относительно ключевых жизненных событий и индивидуальных траекторий. Они отражают типичные для данной социокультурной ситуации временные рамки наступления значимых событий, их содержание и последовательность реализации.
Впервые научные исследования возрастных норм и ожиданий были представлены в работах Б. Ньюгартен, ставших впоследствии классическими. Она считала, что любой взрослый человек имеет определенные ожидания относительно того, какие события и в какие сроки должны происходить. Эти ожидания напрямую связаны с теми нормативными представлениями, которые существуют в обществе. Жизненные события, происходящие вовремя, не вызывают жизненного кризиса. Однако при несвоевременном наступлении события, ожидания относительно правильного ритма жизни не сбываются. Ранняя потеря родителя, поздний брак, раннее рождение ребенка, серьезная болезнь в ранней взрослости - все это приводит к тому, что традиционное расписание жизни рушится, вызывая социальные и психологические проблемы [10].
Еще одним важным аспектом является анализ нормативной последовательности жизненных событий - своеобразных жизненных расписаний. Многие авторы отмечают, что порядок наступления ключевых жизненных событий является одним из важных нормативных показателей траектории жизненного пути. Соответствие этому событийному регламенту способствует повышению уверенности и удовлетворения от жизни, тогда как резкое отклонение от него может приносить разочарование и отчуждение.
В настоящее время с изменением общества меняются и возрастные нормы, что доказано в целом ряде исследований. Так, например, L. Fallo-Mitchell анализировала жизненные расписания у женщин трех возрастных групп - в период ранней, средней и поздней взрослости. Результаты исследования показали, что молодые женщины предпочитали более ранний возраст для получения образования и построения карьеры, тогда как события, связанные с созданием собственной семьи, напротив, отодвигались на более поздние сроки. Это отличалось от расписаний женщин средней и поздней взрослости. Также была обнаружена следующая закономерность - женщины считали, что представительницы других возрастных групп имеют те же самые возрастные ожидания, что и они сами, тогда как на самом деле их жизненные расписания существенно расходились [7].
Аналогичные результаты получил в своих исследованиях C. Peterson. Он установил, что современные молодые люди предпочитают более поздний возраст для создания семьи и рождения детей, и более ранний возраст для обучения и построения карьеры, чем представители предыдущих поколений [11].
Существующие исследования доказывают важность возрастных норм и ожиданий относительно жизненного сценария, а также их влияния на удовлетворенность жизнью. Однако в настоящее время наблюдается тенденция своеобразного расшатывания нормативных жизненных расписаний. В условиях уменьшающихся ограничений и увеличивающейся свободы выбора жизненный путь человека становится все более вариабельным и менее унифицированным феноменом. По мнению Э. Гидденса, жизнь современного человека превращается в своего рода уникальный «проект», все больше отклоняясь от стандартов и нормативов [2].
Исторические изменения в возрастном структурировании жизненного пути затрагивают целый круг характеристик - хронологические, институциональные, нормативные и др. Люди стали дольше учиться, позже выходить на пенсию, позже начинать профессиональную деятельность, позже создавать семьи и рожать детей. Началом этого процесса можно считать революционные изменения в науке, промышленности и коммуникации, существенные изменения в иммиграции и урбанизации, которые являются характерными чертами XX в. В связи с этими процессами люди все больше стали освобождаться от традиционных форм социального контроля. Жизненный путь стал более дестандар-тизирован и деинституционализирован. Возникло много вариантов и возможностей для образования, работы и досуга. Повышение продолжительности жизни, снижение заболеваемости, рост доходов предоставляют все больше возможностей гибко организовывать индивидуальные жизненные траектории. Свидетельством этого являются такие процессы, как возникновение новых возможностей совмещения работы и отдыха у пенсионеров, совмещение работы в нескольких организациях или даже сферах у профессионалов, разнообразие и вариативность образовательных программы для взрослых, которые все меньше связаны с определенным возрастным этапом [4; 12].
Эти и другие маркеры показывают, что образцы жизненных траекторий, которые раньше были относительно стандартны и четко хронологизированы, теперь рушатся. Молодежь уже не следует по стопам старших поколений, часто оказываясь в ситуации пустоты и неизведанности. Пожилые люди получают возможность выбрать традиционную модель старения или опробовать новые социальные действия и роли. Тенденции к индивидуализации курса жизни, безусловно, приносят новые степени свободы для творчества и самореализации, но они также приносят новые обязанности, опасности и риски. Экспериментальная природа самостоятельных биографий делает их склонными к биологическому уменьшению и разрушению. Когда люди выбирают жизненный путь, который не разделяется другими людьми, не поддерживается организациями, учреждениями и социальной политикой, люди не только приобретают свободу, но, что очень существенно, теряют привычные и важные источники социальной поддержки [4].
Таким образом, в современном динамично меняющемся мире проблема возрастных характеристик структурирования жизненного пути приобретает огромное значение. Все больше жизнь в современном обществе характеризуется разнородностью, специфичностью и непредвиденными обстоятельствами, характерными для современного социально-исторического момента. Все важнее оказывается переход от жесткого и обязательного жизненного расписания к персональному выбору возможностей и стратегий построения собственной жизни с учетом социокультурных и исторических реалий сегодняшнего дня.
Библиографический список
1. Абульханова К.А. Время личности и время жизни / К.А. Абульханова, Т.Н. Березина. - СПб.: Алетейя, 2001. - 304 с.
2. Гидденс Э. Социология / Э. Гидденс. - М.: Едиториал УРСС, 2005. - 632 с.
3. Кон И.С. Жизненный путь как предмет междисциплинарного исследования // Социологическая психология. - М.: МПСИ; Воронеж: Издательство НПО «МОДЭК», 1999. - С. 254-270.
4. Beck U. Living your own life in a runaway world: individualisation, globalisation, and politics // Global capitalism / W. Hutton, A. Giddens (eds.). New York: The New Press, 2000. P. 164-174.
5. Elder J. The Emergence and Development of Life Course Theory // Handbook of the Life Course. Springer, 2003. P. 3-19.
6. Elder J. The life Course as Developmental Theory // Child Development. 1998. V. 69 (1). P. 1-12.
7. Fallo-Mitchell L. Changes in the timing of female/family life-cycle events: on-time vs. off-time? // ETD Collection for Fordham University. URL: http://fordham.bepress.com/dissertations/AAI8020059.
8. Hagestad G.O. Interdependent lives and relationships in changing times: A life-course view of families and aging // Invitation to the life course: Toward new understandings of later life. NY: Baywood Publishing Company, 2003. P. 135-159.
9. Kertzer D. Age structuring in comparative perspective / D. Kertzer. Hillsdale, NJ: Lawrence Erlbaum Associates, 1989. 278 p.
10. Neugarten B. L. The changing meanings of age / B. L. Neugarten, D. A. Neugarten // Psychology Today. 1987. № 21. P. 4-29.
11. Peterson C.C. The ticking of the social clock: adults' beliefs about the timing of transition events // International Journal of Aging and Human Development. 1996. № 42 (3). P. 189-203.
12. Priestley M. Adults Only: Disability, Social Policy and the Life Course // Journal of Social Politics. Vol. 29. № 3. P. 421-439.
13. Settersten R.A. Age structuring and the rhythm of the life course // Mortimer J.T. Handbook of the Life Course. NY: Kluwer Academic, 2003. P. 81-98.
14. Settersten R.A. What's The Latest? Cultural Age Deadline for Family Transitions // The Gerontologist. 1996. V. 36. № 2. P. 178-188.
