CC BY
76
гражданское право
УДК 347.241(09) Ю.В. Виниченко
ББК 67.401 кандидат юридических наук, доцент
Байкальский государственный университет экономики и права
возникновение соседских отношений и соседского права в России
Обосновывается тезис о том, что планируемое закрепление в Гражданском кодексе РФ норм соседского права следует воспринимать не как заимствование одной из конструкций, выработанных древнеримскими юристами и известных развитым зарубежным правопо-рядкам, а как объективный результат длительного развития данного института в российском праве. Приводятся исторически первые нормы соседского права в России. Указывается на производный характер правовых норм, призванных регламентировать отношения, складывающиеся в обществе, в связи с чем анализируется вопрос о возникновении соседских отношений. Делается вывод, что их появление связано с переходом от первобытной к соседской крестьянской общине, характеризующейся индивидуализацией недвижимого имущества, т.е. фактическим присвоением последнего отдельными членами коллектива. Отмечается, что именно подобное изменение общественно-экономического уклада жизни славян, произошедшее задолго до возникновения государства, объективно обусловило возникновение в отечественном правопорядке норм соседского права.
Ключевые слова: соседские отношения; соседское право; частное право.
Yu.V. Vinichenko
Ph.D. in Law, Ass. Professor Baikal State University of Economics and Law
THE emergence of NEiGHBoRLY RELATioNS AND The Law of NEiGHBoRiNG tenements iN RuSSIA
The author shows that the planned inclusion of the neighboring tenements law's norms into the Civil Code of the Russian Federation should be viewed not as an import of one of those constructs first devised by ancient Roman lawyers and now incorporated into the law of developed foreign countries, but rather as an objective result of this institution's development in the Russian law over a long period of time. She presents the first historical norms of the law of neighboring tenement in Russia, stresses the derivative character of legal norms used to regulate relations in the society and, in this connection, analyzes the issue of neighborly relations' emergence. The author concludes that their emergence is linked to the transition from the primitive to the neighborly peasant community characterized by the individualization of real assets as they are actually appropriated by individual community members. The author also stresses that it was this change in the socio-economic life of the Slavs, taking place a long time ahead of the development of the state, that actually caused the emergence of the norms of neighborly tenements in the Russian law.
Keywords: neighborly relations; law of neighboring tenements; private law.
-o------------о
Общей тенденцией современной от- развитии этого института, в части появле-
ечественной цивилистики является то, что ния соответствующих правовых норм тра-
большинство исследований, посвященных диционно сводятся к рассмотрению поло-
анализу того или иного института в рос- жений римского частного права. В полной
сийском гражданском праве, вполне оправ- мере данное замечание касается и работ,
данно начинаясь с вопроса о зарождении и авторы которых обращаются к исследова-
* Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта РГНФ № 12-03-00349а «Правовое регулирование соседских отношений».
нию норм так называемого соседского права (см. напр.: [4; 5]), сформулированных в Гражданском кодексе Российской Федерации в редакции проекта Федерального закона «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации»1 как ограничения права собственности на земельный участок в пользу соседей и являющихся одной из потенциальных «новелл» современного российского гражданского законодательства.
Не отрицая несомненной важности классической римской юриспруденции, действительно заложившей основы абсолютного большинства современных правовых конструкций, тем не менее полагаем, что отмеченный подход методологически неверен, поскольку подменяет вопрос о возникновении определенных правовых норм именно в России историей их формирования в Древнем Риме, изначально исключая, таким образом, наличие у того или иного института в российском гражданском праве своих собственных (национальных) онтологических начал и обусловливая (при выявлении соответствующих правил в источниках древнеримского права) вывод об его заимствованном характере.
Как показал анализ литературы, возникновение соседского права в России носило объективный характер.
Первыми нормами соседского права в российском государстве, содержание которых более или менее достоверно известно, можно считать правила об ответственности за уничтожение или повреждение (в том числе переделку) межевых знаков, закрепленные в таком древнем памятнике права, как Русская Правда.
В Русской Правде в ее Краткой редакции по Академическому списку данное правило закреплено в ст. 34, которая устанавливала: «А иже межу переореть любо перетес, то за обиду 12 гривне» [11, с. 48], что, в переводе Б.Б. Кафенгауза, означает: «А если распашут полевую межу или срубят межевой столб, то платить 12 гривен штрафа» [16, с. 7]. В Пространной редакции Русской Правды мы встречаем уже три статьи следующего содержания: «АЖЕ КТО БОРТЬ РАЗНАМЕ-НАЕТ. Аже разнаменает борть, то 12 гривен» (ст. 71); «Аже межю перетнеть бортную, или ролеиную разореть, или дворную тыном перегородить межю, то 12 гривен продажи» (ст. 72); «Аже дуб подотнеть зна-
1 СПС «КонсультантПлюс». 1 • 2013
меньный или межьный, то 12 гривен продаже» (ст. 73) [11, с. 69]2. В последующем указанная норма была включена и в Судебник 1497 г. (ст. 62), и в Судебник 1550 г. (ст. 87) [12, с. 61, 118], и в Соборное уложение 1649 г. (ст. 231-233 гл. X) [13, с. 141].
Кроме приведенной нормы со временем в источниках права закрепляется еще одно правило — о необходимости установления изгородей между граничившими землями во избежание потравы посева скотом. Так, в соответствии со ст. 61 Судебника 1497 г. надлежало «промежи сел и деревень городити изгороды по половинам; а чьею огородою учинится потрава, ино тому платити, чья огорода. А где отхожие пожни от сел или от деревень, ино поженному государю не городитися, городит тот всю огороду, чьа земля оранаа пашня к пожни» [12, с. 61]. В последующих актах, в частности в Судебнике 1550 г. (ст. 86) и Соборном уложении 1649 г. (ст. 230 гл. X), эта норма получает свое развитие и дополнение, закрепляя обязанность «кого животина» (т.е. хозяина скота) возместить причиненный ущерб «тому, чья будет городьба» (т.е. владельцу посева) [12, с. 117-118; 13, с. 141].
Термин «соседи» использовался и в таком значимом памятнике русского права как Псковская Судная грамота 1397 г. (1467)3. В частности, ст. 9 предусматривала: «А коли будет с кем суд о земли о полнеи, или о воде, а будет на той земли двор, или ниви розстрадни, а стражет и владеет тою землею или водою лет 4 или 5, ино тому исцю съслатся на сосед человек 4 или на 5. А суседи став, на коих шлются, да скажут как прав перед Богом, что чист, и той человек который послался стражет и владеет тою землею или водою лет 4 или 5, а супро-тивень в те лета, ни его судил ни на землю наступался, или на воду, ино земля его чиста или вода, и целованиа ему нет, а тако не доискался кто не судил, ни наступался в ты лета» [11, с. 332]. О соседях упоминалось также в ст. 70. Как нормы соседского права в части порядка разрешения спора о границах смежных участков можно рассматривать ст. 10 и 106: последняя из указанных
2 В.Н. Сторожев [16, с. 19] дает следующий перевод приведенных норм: «если кто уничтожит бортные знаки, то платит 12 гривен» (ст. 71); «если кто срубит бортную межу или распашет межу полевую, или перегородит дворовую, то платит 12 гривен штрафа» (ст. 72); «если кто срубит дуб с знаменем или межевой, то платит 12 гривен штрафа (продажи)» (ст. 73).
3 О датировании Псковской Судной грамоты (см., напр.: [6, с. 122; 11, с. 345]).
ПРОЛОГ гражданское право
начиналась со слов: «А кто с ким ростяжут-ся о земли или о борти...» [11, с. 341].
Однако неверно было бы связывать момент возникновения норм соседского права с фиксацией соответствующих положений в дошедших до нас письменных источниках права, поскольку «в описываемое время не было полного положительного закона, право выражалось в обычаях» [2, с. 122]. Очевидно, что правила взаимодействия соседей в виде норм обычного права существовали на Руси и до указанного времени, т.е. до заключения договоров русских князей «с греками» 911 г. (945) и издания Русской Правды (относящейся к XII в.), поскольку сами соседские отношения возникли гораздо раньше. В данной связи уместно привести справедливое замечание Д.Д. Гримма о том, что нормы и правила, которыми люди руководствуются в своих взаимных отношениях, «уже предполагают наличность известных реальных отношений между людьми и являются — непосредственно или косвенно — отражением этих отношений, а следовательно сами по себе представляют не первичное, а производное явление, — один из продуктов совместной жизни людей, вне которой самое появление их было бы немыслимо» [7, с. 2].
Можно утверждать, что возникновение соседских отношений связано с переходом славян к хлебопашеству, которое, по замечанию Н.М. Карамзина, вывело их «из дикого, кочевого состояния, ибо сие благодетельное искусство было везде первым шагом человека к жизни гражданской, вселило в него привязанность к одному месту и к домашнему крову, дружеству и соседу» [9, с. 29].
До указанного перехода условия и образ жизни славян (или венедов) не отличались от жизни иных древних племен. Так же как и другие племена, согласно повествованиям Прокопия Кесарийского и Маврикия Стратега, относящимся к VI в., славяне живут «в жалких хижинах, на большом расстоянии друг от друга, и все они часто меняют места жительства» [17, с. 6], «ничем лишним открыто не владеют и ведут жизнь бродячую» [Там же, с. 7].
В период племенной организации общества отношения, которые можно было бы отнести к «соседским», внутри племени не возникали, и «соседями», скорее, считались племена, а позднее — государства, занимавшие смежные территории (сарматы, скифы, гирры, пеквины, фены, анты и др.). Так и Н.М. Карамзин, повествуя «о славянах и других народах, составивших
государство Российское», использует термин «соседи» применительно либо к иноплеменным народам, являющихся «жителями или соседями древней России», либо к «соседственным с империею» землям [9, с. 21, 24, 25, 29 и др.].
Отсутствие внутриплеменных соседских отношений в данный период можно объяснить отмеченным укладом жизни славян, характеристику которого как первобытного общества можно дополнить указанием на коллективное ведение хозяйства, совместное потребление получаемых продуктов или их уравнительное распределение1, господство таких способов производства, как собирательство, охота и рыболовство.
Качественное изменение подобный общественно-экономический уклад претерпевает с переходом к земледелию и скотоводству. При этом занятие земледелием следует рассматривать не как простую смену рода и характера деятельности членов данного доклассового общества, а как переход от первобытной общины к общине земледельческой (крестьянской). Русский историк права М.Ф. Владимирский-Буданов писал: «Лишь только люди оседают и переходят к занятию земледелием, у них появляется необходимость, во-первых, права на часть земной поверхности для устройства постоянного (оседлого) жилища — для дома и, во-вторых, права на отдельный участок земли для обработки и для других целей хозяйственного пользования» [6, с. 588].
Большое внимание крестьянской общине уделяли отечественные ученые 60-90-х гг. XIX в. (см., напр.: [1; 8; 14]). В контексте данного вопроса особо примечательным является то, что большинство из них противопоставляли крестьянскую общину первобытной как основанную не на родстве, а на соседских связях. Исходя из этого, крестьянскую (или земледельческую) общину часто рассматривают как синоним соседской [15, стб. 418; 14, с. 8-9].
1 Как отмечает Ю.И. Семенов, уравнительные отношения «с необходимостью предполагают, что каждый член того или иного коллектива имеет право на часть общественного продукта, созданного его членами, совершенно независимо от того, участвовал ли он сам в его создании или не участвовал. Достаточным основанием для получения доли продукта, созданного в коллективе, является принадлежность к нему». По мнению ученого, такие отношения лучше именовать не уравнительными, а коммуналистическими, поскольку они являются отношениями полной собственности коллектива (коммуны) на созданный им продукт [14, с. 20-21].
При характеристике соседской общины (наряду с которой отдельные ученые выделяют также первобытную соседскую общину1) специалисты отмечают, что, в отличие от родовой и большесемейной, она состоит из отдельных хозяйств, именуемых в литературе «крестьянскими домохозяйствами», «крестьянскими хозяйствами», «дворохозяйствами» (или «крестьянскими дворами»). Последний термин, по замечанию Ю.И. Семенова, «применяется лишь тогда, когда речь идет о русском крестьянстве» [14, с. 37-38].
По отношению к общине в целом как хозяйственному организму дворохозяйства выступали в качестве хозяйственных ячеек, между которыми и складывались соседские отношения. Основанием подобной дифференциации являлось типичное для соседской общины «сочетание индивидуальной собственности (принадлежащей патриархальной семье, выделяющейся затем малой семье или отдельному лицу) на дом, приусадебный участок, а затем и на пашню, иногда — луг, и общинной собственности на пустующие земли и остальные угодья» [15, стб. 420]. В условиях коллективного присвоения продуктов труда соседские отношения были невозможны.
На этом основании можно сделать вывод, что основной причиной возникновения соседских отношений явился такой экономический фактор, как возникновение индивидуальной собственности, связанный в свою очередь с переходом от первобытной к соседской крестьянской общине, характеризующейся индивидуализацией недвижимого имущества, т.е. фактическим присвоением последнего отдельными членами коллектива.
С этого момента, как представляется, в обществе начинают формироваться правила взаимоотношения членов общины, которые можно было бы отнести к числу соседских (нормы соседского права).
На наш взгляд, в данной части исторические (онтологические) начала соседского права в России лишены специфики, поскольку возникновение соответствующих норм явилось лишь отражением естественным образом складывающихся между членами одной общины соседских отношений,
1 Например, А.И. Першиц в числе отличительных черт первобытной соседской общины от «собственно соседской» называет экономическую, отмечая, что «в собственно соседской общине сельскохозяйственный двор уже находился в частной собственности, в первобытной соседской общине такая собственность... только вызревала» [1, с. 305].
т.е. отношений сосуществования (общежития), которые носят объективный характер, а потому возникают в любом обществе. При этом такие соседские отношения даже у разных народов весьма типичны и заключаются либо в совместной деятельности соседей в общих для них интересах, либо в ограниченном пользовании имуществом соседа, либо в отношениях из причинения «обиды», либо в спорах, связанных с беспрепятственным пользованием «своей» недвижимостью.
Отмеченная типичность соседских отношений обусловливает и общее сходство регулирующих их правовых норм.
Первоначально эти нормы представляли собой, главным образом, установление ответственности за причинение вреда и были рассчитаны на конфликты, возникающие внутри общины по поводу эксплуатации ее отдельными членами принадлежащих им земельных участков. Собственно права и обязанности соседей в данный период не получают своего четкого оформления. О таком преимущественно охранительном характере исторически-ранних правовых норм, в том числе норм соседского права, свидетельствуют и памятники права, например приведенные положения Русской Правды, Судебника 1497 г. и Судебника 1550 г. Подобное значение нормы соседского права сохраняют в России вплоть до принятия в 1835 г. Свода законов Российской империи (подробнее см.: [3]).
Аналогичные по содержанию нормы встречаются в праве самых разных времен и народов. В данной связи весьма примечательно сопоставление обычаев «русских инородцев», существовавших в XIX в., и положений одного из новейших зарубежных кодификационных актов — Гражданского кодекса Нидерландов2, действующего с 1994 г. и содержащего целый раздел, посвященный регулированию соседских отношений. Так, В. Майнов, описывая в 1885 г. юридический быт мордвы, указывает в числе прочего на имеющееся у них «запрещение прорубать окна на чужой двор» (приводится по: [18, с. 28]). Закрепленная столетием позже норма п. 1 ст. 50 Гражданского кодекса Нидерландов гласит следующее: «если только собственник соседнего участка земли не дал согласия, не разре-
2 Необходимо уточнить, что первый Гражданский кодекс Нидерландов был принят в 1838 г. (об эволюции права в Нидерландах см.: [10, с. 176 и след.]). Однако даже в этом случае приведенное сопоставление представляется интересным.
ПРОЛОГ виниченко Ю.в. возникновение соседских отношений и соседского права в России
23
ПРО®ОГ гражданское право
шается иметь окон или других проемов в стене, равно как и балконов или других подобных сооружений ближе двух метров до граничной линии соседнего участка, если с них можно видеть этот соседний участок»1.
Изложенное позволяет сделать следующий общий вывод: планируемое закрепление в Гражданском кодексе РФ норм сосед-
1 Гражданский кодекс Нидерландов / пер. М. Ферштман ; отв. ред. Ф.Й.М. Фельдбрюгге. — Лейден, 2000. — С. 255.
ского права следует воспринимать не как заимствование одной из конструкций, выработанных древнеримскими юристами и известных развитым зарубежным право-порядкам, а как объективный результат длительного развития данного института в российском праве, начавшегося задолго до возникновения государства и связанного, прежде всего, с переходом к соседской общине, повлекшим возникновение соседских отношений, отражением которых и являются нормы соседского права.
о------о-----о
список использованной литературы
1. Алексеев В.П., Першиц А.И. История первобытного общества : учеб. — М., 1990. — 351 с.
2. Беляев И.Д. Лекции по истории русского законодательства. — М., 1879. — VIII. + 728 с.
3. Виниченко Ю.В. Исторические начала соседского права в России. — Иркутск, 2012. — 84 с.
4. Виниченко Ю.В. К вопросу о понятии соседского права // Сибирский юридический вестник. —
2011. — № 3. — С. 49-55.
5. Виниченко Ю.В. Iura vicinitatis в римском частном праве // История государства и права. —
2012. — № 12. — С. 27-29.
6. Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. — М., 2005. — 800 с.
7. Гримм Д. Соотношение между юридическими институтами и конкретными отношениями. — М., 1914. — 18 с.
8. История первобытного общества. Эпоха первобытной родовой общины / отв. ред. Ю.В. Бромлей. — М., 1986. — 573 с.
9. Карамзин М.Н. История государства Российского. — М., 2005. — 1024 с.
10. Леже Р. Великие правовые системы современности: сравнительно-правовой подход. — М., 2010. — 592 с.
11. Российское законодательство X-XX веков : в 9 т. — М., 1984. — Т. 1. Законодательство Древней Руси. — 432 с.
12. Российское законодательство X-XX веков : в 9 т. — М., 1985. — Т. 2. Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства. — 520 с.
13. Российское законодательство X-XX веков : в 9 т. — М., 1985. — Т. 3. Акты Земских соборов. — 512 с.
14. Семенов Ю.И. Первобытная коммуна и соседская крестьянская община // Становление классов и государства : сб. ст. — М., 1976. — С. 7-86.
15. Советская историческая энциклопедия : в 16 т. / гл. ред. Е.М. Жуков. — М., 1967. — Т. 10. — 1040 стб.
16. Титов Ю.П. Хрестоматия по истории государства и права России. — М., 2000. — 472 с.
17. Хрестоматия по истории России : учеб. пособие / авт.-сост. А.С. Орлов, В.А. Георгиев, Н.Г. Георгиева, Т.А. Сивохина. — М., 2008. — 592 с.
18. Якушкин Е.И. Обычное право русских инородцев. Материалы для библиографии обычного права. — М., 1899. — 366 с.
информация об авторе
Виниченко Юлия Вараздатовна (Иркутск) — кандидат юридических наук, доцент, докторант. ФГБОУ ВПО «Байкальский государственный университет экономики и права» (664003, г. Иркутск, ул. Ленина, 11, e-mail: [email protected])
iNFoRMATioN ABouT THE AuTHoR
Vinichenko, Yuliya Varazdatovna (Irkutsk) — Ph.D. in Law, Ass. Professor, Post-Doctoral Researcher. Baikal State University of Economics and Law (Lenin st., 11, Irkutsk, 664003, e-mail: [email protected])
