CC BY
56
DOI:10.23888/humJ20203327-337
ВОЗМОЖНЫЕ Я И ОСОБЕННОСТИ САМОРЕГУЛЯЦИИ В КОНТЕКСТЕ СУБЪЕКТИВНОГО ВОСПРИЯТИЯ ВРЕМЕНИ
POSSIBLE SELVES AND FEATURES OF SELF-REGULATION IN THE CONTEXT OF SUBJECTIVE PERCEPTION OF TIME
Баранова А.В., Яковлева Н.В.
Рязанский государственный медицинский университет имени академика И.П. Павлова
Аннотация:
В статье рассматривается вопрос изучения конструкта Возможного Я в психологии личности. Приводятся подходы к определению механизма мотивационного и регуляционного влияния данного конструкта на деятельность. Рассматриваются перспективы исследования Возможных Я в контексте субъективного восприятия времени. Приводятся результаты эмпирического исследования связи факторов восприятия субъективного времени, параметров Возможных Я и компонентов саморегуляции (п=50, средний возраст 28,68). Результаты корреляционного анализа представлены на уровне значимости p<0,05. В исследовании получено, что развитые способности личности к регуляционной гибкости устойчиво связаны с более высокой оценкой способности к противостоянию воплощению избегаемой возможности. Факторы субъективного восприятия времени имеют значимые связи как с саморегуляцией деятельности, так и характером предвосхищаемых возможностей как результатов активности личности. Наиболее устойчивые взаимосвязи выявлены между регуляционной гибкостью и субъективной оценкой будущего времени, оценкой способности реализовать желаемое Возможное Я и интуитивным восприятием настоящего времени. В перспективе дальнейшего исследования предполагается качественный анализ Возможных Я в условиях той или иной деятельности. Результаты исследования могут
Baranova A.V., Yakovleva N.V.
Ryazan State Medical University
Abstract:
The article discusses the issue of studying the construct of the Possible Self in personality psychology. Approaches to the definition of the mechanism of motivational and regulatory influence of this construct on activity are given. Prospects for the study of Possible Selves in the context of subjective perception of time are considered. The results of an empirical study of the relationship between the factors of perception of subjective time, the parameters of the Possible Self and the components of self-regulation (n = 50, average age 28.68) are presented. The results of the correlation analysis are presented at the significance level of p <0.05. The study found that the developed personality's ability for regulatory flexibility is consistently associated with a higher assessment of the ability to resist the embodiment of the avoided opportunity. Factors of subjective perception of time have significant connections both with self-regulation of activity and the nature of anticipated possibilities as results of personality activity. The most stable relationships were found between regulatory flexibility and a subjective assessment of the future tense, an assessment of the ability to realize the hoped-for Possible Selves and intuitive perception of the present. In the future, a qualitative analysis of Possible Selves in the context of a particular activity is assumed. The research results can be used in the further theoretical development of this topic.
быть использованы в дальнейшей теоретической разработке данной темы.
Ключевые слова:
возможные Я, саморегуляция, субъективное восприятие времени.
Key words:
possible self, self-regulation, subjective perception of time.
В настоящее время в психологии личности активно разрабатывается поле возможного. Д.А. Леонтьев говорит о том, что исследование личности в поле возможного позволяет перейти от причинно-следственного понимания природы психологического развития к изучению личности автономной, самостоятельно определяющей путь своего развития из имеющихся возможностей и действующей в условиях неопределенности [1,2]. Таким образом, интерес к данной теме обусловлен в первую очередь стремлением исследователей выйти за рамки непосредственного изучения факторов, влияющих на развитие личности и ее деятельность в актуальный момент времени, и проследить, как предвосхищаемые события и отношение к ним взаимосвязаны с активностью личности и с какими личностными структурами и свойствами согласуется выбор и реализация той или иной возможности.
Исследование связи личности и возможного осуществляется через различные конструкты, наиболее перспективным из которых является конструкт Возможного Я (далее - ВЯ). Впервые введенный в 1986 г. Х. Маркус и П. Ньюриус [3], он определяется как часть Я-концепции, содержащая индивидуализированные представления о себе в будущем и связанные с ними цели, надежды, опасения, страхи. Каждое из этих представлений имеет определенную вероятность реализации или нереализации, что отражается в субъективной оценке возможности того или иного события. Являясь относительно подвижной когнитивной репрезентацией, данный конструкт содержит субъективную оценку предвосхищаемого будущего, что позволяет выделять желаемые и избегаемые ВЯ. Помимо этого, ВЯ включает опыт переживание себя в качестве субъекта активности в потенциальной ситуации, что отграничивает данный конструкт от осознания той или иной вероятности [4]. Конструкт ВЯ направлен на оценку возможностей действия, развития личности, личностных ресурсов саморегуляции и совладания с трудностями [5].
Стоит отметить, что сфера возможного связана не только с периодом будущего времени, но также включается в настоящее и прошлое. Выражая определенные представления о субъективном будущем и о себе в нем, ВЯ оказывают влияние на деятельность в настоящем и позволяют переосмыслить опыт, полученный в прошлом [6]. Некоторые из возможностей будут представляться как достаточно вероятные, в то время как другие могут оцениваться как не способные быть реализованными. Оценка той или иной вероятности будет происходить на основе ранее сделанных выборов, достигнутых или не достигнутых целей и полученного в результате опыта. Например, абитуриент, поступая в ВУЗ, может достаточно высоко оценивать вероятность получения диплома и воплощения возможности «стать профессионалом в своей области». При этом другая возможность - «быть профессиональным спортсменом» - будет субъективно оценивать-
ся им как имеющая низкую вероятность реализации или не имеющая ее вовсе, так как в личном опыте субъекта тема хотя и присутствует, но не получает должного развития в деятельности. Таким образом, ситуация возможности будет переходить в ситуацию «невозможности». В данный момент конструкт «Невозможного Я» также разрабатывается в русле психологии личности исследователями В.Ю. Костенко и М.М. Гришутиной [7,8].
Таким образом, расширяя данное определение, мы можем говорить о ВЯ как представлениях о себе, не соответствующих актуальной ситуации и в данный момент времени не реализованных, но обладающих определенным, субъективно оцениваемым личностью потенциалом реализации, в том числе, равным нулю, и имеющими субъективную значимость.
Конструкт «Возможного Я» находится на пересечении трех исследовательских парадигм: Я-концепции, частью которой признается; временной перспективы, так как отражает временной аспект личностного развития; образа будущего как целостного представления о результате реализации личностью собственного потенциала [6]. Тесная связь данного конструкта как структуры Я-концепции с временной перспективой и отношением ко времени в целом обосновывает необходимость исследования связи параметров ВЯ с отношением личности ко времени.
Время, не данное непосредственно в реальности, тем не менее воспринимается и переживается личностью, включаясь в ее представления о собственном времени жизни, накладывая отпечаток на отношение к тому или иному периоду [9]. Если образ будущего в большей степени является продуктом самосознания [10], то факторы восприятия времени отражают в том числе малоосознаваемые явления. А.Л. Журавлев и Н.Е. Харла-менкова, рассматривая в качестве обращения к прошлому ретросказание, говорят о том, что основой его когнитивной переоценки выступают интуитивные переживания и эмоциональные механизмы [11]. Исходя из этого, полагаем, что для разностороннего исследования отношения личности к субъективному времени необходимо рассматривать субъективное восприятие времени, факторы которого отражают качество условий деятельности, как непосредственно воспринимаемых, так и предвосхищаемых человеком. В соответствии с предвосхищением личность развертывает и регулирует свою деятельность в настоящем, что обосновывает рассмотрение взаимосвязи компонентов саморегуляции и факторов субъективного восприятия времени. Изучению подлежит восприятие всех трех периодов времени как взаимосвязанных и взаимовлияющих.
Исследования ВЯ в первую очередь связаны с исследованием их связи с компонентами поведения и влияния на осуществляемую деятельность, изучением их мотиваци-онного и регуляционного потенциала. В зарубежных исследованиях для объяснения применяется теория мотивации, основанной на идентичности, согласно которой выделяются самоулучшающие и саморегулирующие ВЯ. Они отличны по содержанию: самоулучшающие ВЯ позволяют поддерживать позитивную самооценку и эмоциональный фон без значимого влияния на поведение, тогда как саморегулирующие ВЯ направляют личность на достижение потенциальных целей [12]. Некоторые исследователи предлагают соотносить регуляционные способности ВЯ с оптимальным соотношением разрыва между реальным и возможным Я [13], другие связывают его с понятием
агентности как субъективного пространства потенциальной активности субъекта [8,14], третьи заключают, что в самих ВЯ уже заложен определенный мотивационный потенциал, который обеспечивает связь поведения и мотивации [6,15]. Перспективным является рассмотрение роли в регулирующей функции ВЯ механизма мотивационного опосредствования как проявления саморегуляции системы мотивов через наделение определенного объекта внутренней или внешней реальности смыслом [11]. В целом данный вопрос признается дискутируемым и подлежит дальнейшему изучению.
Цели активности так или иначе всегда связаны с планом возможного и будущего, приближением того, что еще не существует в реальности настоящего. Так как основой смысловой регуляции выступает переход от актуальной ситуации как условия организации деятельности к осмыслению ситуации, лежащей в контексте будущего и возможного [1], представляется актуальным рассмотрение взаимосвязи компонентов стиля саморегуляции и параметров ВЯ, которые представляют собой субъективные оценки достижения той или иной возможности. Иными словами, исследование призвано ответить на вопрос: имеется ли связь между субъективной оценкой достижения осознаваемой возможности, еще не представленной как цель деятельности, и особенностями саморегуляции личности.
Цель
Исследование взаимосвязи параметров ВЯ и особенностей саморегуляции в контексте субъективного восприятия времени. Было выдвинуто предположение, что параметры ВЯ имеют связи с компонентами саморегуляции, а также имеются взаимосвязи параметров ВЯ и компонентов саморегуляции с факторами субъективного восприятия времени.
Материалы и методы
В рамках исследования участникам предлагалось пройти серию психодиагностических методик, среди которых были:
1) опросник «Стили саморегуляции поведения» (ССПМ) В.И. Моросановой, позволяющий определить как характеристики основных регуляторных процессов (планирования, моделирования, программирования, оценки результатов), так и регуляторно-личностных свойств (гибкости и самостоятельности);
2) опросник «Семантический дифференциал времени» (СДВ) Л.И. Вассермана, используемый для изучения когнитивных и эмоциональных компонентов в субъективном восприятии личностью индивидуального психологического времени, его активности, эмоциональности, величины, структуры и ощущения [16];
3) методика диагностики Возможных Я К. Хукер (перевод и модификация В.Ю. Костенко): помимо качественных особенностей желаемых и избегаемых ВЯ позволяет респонденту количественно оценить свой выбор с точки зрения своих способностей его осуществить/препятствовать осуществлению, вероятности события в будущем вне его участия, частоту и субъективную значимость реализации данного ВЯ. Данная методика предполагает как количественный (параметры) анализ ВЯ, так и качественный. На этом этапе исследования использовались данные количественного анализа, при этом качественное исследование является перспективным для дальнейшего сравнительного ана-
лиза различных групп лиц и требует расширения эмпирического материала [7].
Эмпирическое исследование проводилось в 2019-2020 гг. и предполагало добровольное участие. Полученные данные по исследуемым параметрам были статистически обработаны, для анализа характера взаимосвязей применялся корреляционный анализ с использованием rs-критерий ранговой корреляции Спирмена. Обработка шла в программе IBM SPSS Statistics Subscription.
Общий объем выборки составил 50 условно здоровых людей, из них 28 женщин и 22 мужчин, средний возраст выборки 28,68±7,5 лет. Все участники принадлежали к одной культурно-социальной общности (русские), разного уровня образования (преимущественно высшее). Участие в исследовании не предполагало вознаграждения. Каждый испытуемый был проинформирован о характере исследования и выразил свое согласие на участие в нем. Учет половых различий на данном этапе работы не проводился, что является перспективным для дальнейшего исследования данной темы.
Результаты и их обсуждение
В результате корреляционного анализа параметров выбираемых желаемых и избегаемых ВЯ и характеристик саморегуляции (Таблица 1) была выявлена взаимосвязь субъективной оценки способности препятствовать воплощению избегаемого ВЯ и уровня развития регуляционной гибкости (геэмп=0,311, p<0,05), а также общей оценки саморегуляции (геэмп=0,322, p<0,05). Мы можем предположить, что наличие осознаваемой способности адекватно быстро реагировать на изменения в условиях деятельности позволяет оценивать себя готовым к возможным событиям, в том числе нежелательным. Это осознание готовности, в свою очередь, лежит в основе уверенности в собственных силах, своем потенциале развития, что проявляется в высокой субъективной оценке своих способностей. Данное предположение согласуется с представлениями о гибкости как способности пластично менять свое поведение в зависимости от ситуации и ее возможных исходов. Обращает внимание то, что связи параметров желаемых ВЯ и компонентов саморегуляции, достигающих уровня значимости, на данном этапе исследование не были обнаружены.
Таблица 1
Корреляционный анализ показателей шкал методики ССПМ
Пл Мод Пр ОР Г С ОУС
СВ(ж) -0,114 0,083 0,066 0,104 0,198 0,261 0,080
ВВ(ж) 0,032 0,246 0,275 0,133 0,000 0,234 0,096
ЧМ(ж) 0,028 -0,105 -0,089 -0,102 0,034 0,187 0,025
В(ж) 0,001 -0,060 0,188 0,159 0,066 0,007 0,061
СВ(и) 0,231 0,194 0,020 -0,003 0,311* 0,076 0,322*
ВВ(и) -0,189 -0,276 -0,144 0,001 -0,036 0,074 -0,177
ЧМ(и) -0,003 -0,166 -ОД 45 -0,035 0,050 0,054 0,053
В(и) -0,100 -0,213 0,154 -0,145 0,103 0,029 -0,113
Пл - планирование, М - моделирование, Пр - программирование, ОР - оценивание результатов, Г -гибкость, С - самостоятельность, ОУС - общий уровень саморегуляции; СВ (ж) - способность воплотить желаемое ВЯ, ВВ (ж) - вероятность воплощения желаемого ВЯ, ЧМ (ж) - частота мыслей о желаемом ВЯ, В
- важность желаемого ВЯ; СВ (и) - способность противостоять воплощению избегаемого ВЯ, ВВ (и) -вероятность воплощения избегаемого ВЯ, ЧМ (и) - частота мыслей об избегаемом ВЯ, В (и) - важность предотвращения избегаемого ВЯ
По результатам корреляционного анализа компонентов саморегуляции и факторов субъективного восприятия времени (Таблица 2) можно видеть, что наибольшее число связей с факторами субъективного восприятия времени также наблюдается у компонента гибкости и общей оценки уровня саморегуляции. Высокий уровень способности к перестройке программы поведения позволяет ориентировать свою деятельность на разнообразные возможные условия, повышая тем самым вероятность успешности возможных исходов. Это, в свою очередь, создает уверенность в результативности поведения и влияет на позитивное отношение к будущему: оно интуитивно воспринимается эмоционально насыщенным, в целом удовлетворяющим, позитивным. При этом настоящее также переживается наполненным событиями, к которым следует подстраивать свое поведение. Мы полагаем, что осознание себя как способного к адаптации к любым будущим изменениям и активно вовлеченным в деятельность в данный момент времени повышает качество общего восприятия будущего.
Помимо этого, наблюдается корреляция между структурой времени будущего и планированием (геэмп=0,371, р<0,05). Полученные данные согласуются с представлениями Л.И. Вассермана [16]: высокие баллы по структуре времени будущего показывают наличие у респондента достаточно точных, продуманных представлений о будущем либо развитой способности к предвосхищению своих действий. Обращает внимание устойчивая обратная корреляция способностей к моделированию ситуации и фактора восприятия будущего времени как активного, напряженного (геэмп=-0,336, р<0,05). Мы предполагаем, что предвосхищение динамичного развертывания событий, их потенциальная непрогнозируемость снижает потребность в продумывании условий и деталей деятельности, больше ориентируя на спонтанные и неожиданные решения. Обратная корреляция самостоятельности и ощущения времени прошлого (геэмп=-0,321, р<0,05) может указывать на существование возрастных особенностей, имеющихся в данной выборке: чем менее личность интуитивно связана с опытом прошлого, в котором многие выборы в силу возраста совершались под влиянием значимых взрослых, тем более она ориентирована на принятие собственных осознанных, ответственных решений, что повышает оценку субъективного восприятия настоящего (кэмп=0,297, р<0,05).
В целом наиболее разнообразные связи с факторами субъективного восприятия настоящего и будущего выявляются у субъективной оценки способности воплотить желаемое ВЯ. Наибольший вклад при этом отмечается у факторов эмоциональности (геэмп=0,435, р<0,01), общей оценки времени (кэмп=0,473, р<0,01) и величины времени настоящего (кэмп=0,362, р<0,01). Людям, которые интуитивно воспринимают субъективное настоящее как позитивное, светлое, развернутое, свойственно выше оценивать свои способности по реализации значимых желательных возможностей. Мы связываем это с функцией самоулучшающих ВЯ, то есть положительно влияющих на состояние личности [9]. Это косвенно подтверждается также тем, что фактор эмоциональности
332
времени настоящего имеет наиболее разнообразные корреляции с параметрами ВЯ, причем если с параметрами желаемых ВЯ корреляции имеются как прямые, так и обратные, с параметрами избегаемых ВЯ наблюдаются только обратные связи. Чем пессимистичнее воспринимается субъективное настоящее, тем больше уверенности в реализации нежелательной будущности, в то же время, вероятность реализации желаемого ВЯ оценивается более высоко при интуитивном восприятии будущего и настоящего как эмоционально благоприятного. Выявленные взаимосвязи подтверждают высокую значимость конструкта ВЯ для эмоциональной сферы личности.
Способность противостоять воплощению избегаемого ВЯ коррелирует с субъективной величиной времени будущего (геэмп=0,348, р<0,05): чем более длительным и открытым для различных возможностей переживается период будущего, тем выше оценка результатов своей деятельности, контрнаправленной нежелательной вероятности.
Субъективная значимость достижения желаемого ВЯ и его реализации обратно коррелируют с фактором структуры настоящего времени (геэмп—0,350; р<0,05), а частота мыслей о нем - со структурой прошлого (геэмп—0,282; р<0,05). Мы полагаем, что это объясняется снижением мотивационного потенциала ВЯ, ориентированного в будущее, в ситуации достаточной субъективной удовлетворенности и поглощенности актуальным состоянием своей деятельности, равно как и в ситуации, когда прошлое воспринимается еще не завершенным. Это же объясняет наблюдаемую обратную корреляцию ощущения времени настоящего и важности избегания нежелательного ВЯ (геэмп—0,355, р<0,05): вовлеченность в события настоящего снижает значимость предвосхищаемых возможностей вне зависимости от знака их субъективной оценки. Это косвенно указывает на действие механизма децентра-ции как основы предвосхищения личностью тех или иных возможностей.
Таблица 2
Корреляционный анализ показателей шкал методик исследования ВЯ К.Хукер, ССПМ В.И. Моросановой и СДВ Л.И. Вассермана
ОВ (п) СтВ (п) АВ (н) ЭВ (н) ВВр (н) ОВ (н) СтВ (н) ООВ (н) АВ (б) ЭВ(б) ВВр (б) СтВ (б) ООВ (б)
Пл -0.060 0,027 0,119 0,224 0,185 0,077 0,070 0,206 -0,105 0,264 0,104 0,371* 0,252
м 0,133 0,007 -0,260 0,250 0,043 0,223 0,198 0,149 -0,336* 0,092 -0,097 0,142 -0,005
г 0,099 -0,130 0,321* 0,145 0,124 0,047 0,097 0,199 0,254 0,287* 0,222 0,253 0,342*
с -0,321* 0,001 0,241 0,258 0,216 0,049 0,125 0,297* -0,027 0,173 0,091 0,200 0,148
ОУС 0,016 -0,108 0,257 0,359* 0,155 0,181 0,143 0,338* -0,076 0,249 0,074 0,303* 0,243
СВ(ж) -0,024 -0,075 0,303* 0,435** 0,362** 0,124 0,318* 0,473** 0,118 0,296* 0,292* 0,152 0,279*
ВВ (ж) 0,103 0,007 0,218 0,366** 0,174 0,144 0,273 0,357* -0,005 0,326* 0,121 0,150 0,220
ЧМ(ж) -0,098 -0,282* 0,175 -0,034 0,044 -0,051 -0,166 0,011 0,047 0,130 0,182 0,216 0,138
в (ж) 0,121 -0,154 0,156 -0,026 -0,073 -0,255 -0,35* -0,143 0,092 0,142 0,085 0,151 0,088
СБ {и) -0,082 -0,170 0,076 0,239 0,139 0,025 0,134 0,190 0,252 0,166 0,348* 0,228 0,276
ВВ(и) -0,113 -0,157 0,062 -0,425** 0,105 -0,129 -0,032 -0,191 0,177 -0,214 0,001 -0,098 -0,120
ЧМ(и) -0,018 -0,091 0,086 -0,338* -0,125 0,024 -0,249 -0,224 0,142 -0,184 -0,035 0,003 -0,054
В(и) -0,016 -0,087 0,059 -0,298* -0,044 -0,355* -0,198 -0,274 0,073 0,039 0,048 0,076 -0,039
АВ - активность времени, ЭВ - эмоциональность времени, ВВр - величина времени, ОВ - ощущение времени, СтВ - структура времени, ООВ - общая оценка времени; (п) - прошлое, (н) - настоящее, (б) -будущее (другие обозначения сохраняются)
333
Полученные данные согласуются с результатами прошлых исследований в данной области. Так, в исследовании связи временной перспективы в виде временных ориентаций и стилевых особенностей саморегуляции было показано наличие обратных корреляций процессов саморегуляции и ориентации на негативное прошлое и прямых - с ориентаци-ями на будущее и позитивное прошлое [17]. В нашем исследовании это проявляется наличием прямой корреляции между структурой времени будущего и планированием, обратной корреляцией самостоятельности и ощущения времени прошлого. Обращает на себя внимание наличие обратной корреляции моделирования и интуитивной оценки активности будущего времени: предположительно, это указывает на более сложные отношения особенности стиля саморегуляции и субъективного восприятия времени в сопоставлении с временной ориентацией. Полученные в исследовании значимые связи оценки способности реализации желаемых ВЯ и фактора эмоционально восприятия настоящего и будущего согласуются с выводом о том, что осознание желаемых возможностей продлевает переживание положительных эмоций [8]. Также это согласуется с данными, полученными в исследовании О.Н. Молчановой и Е.Ю. Василевской: в условиях более выраженного прохождения кризиса взросления респонденты склонны выше оценивать вероятность реализации избегаемых ВЯ, при этом состояние кризиса связывается с актуальностью проблемы саморегуляции и самодетерминации [18].
Выводы
Таким образом, в ходе исследования гипотеза о связи параметров ВЯ и компонентов саморегуляции подтвердилась частично: развитые способности личности к регуляционной гибкости и саморегуляции устойчиво связаны с более высокой оценкой способности к противостоянию воплощению избегаемой возможности. Однако в целом связи этих двух конструктов в проведенном исследовании можно охарактеризовать как слабые, что требует дальнейшего рассмотрения их в более дифференцированных условиях: так, в дальнейшей перспективе исследования представляется изучение ВЯ и их качественный анализ непосредственно в условиях той или иной деятельности.
Факторы субъективного восприятия времени имеют значимые связи как с саморегуляцией деятельности, так и характером предвосхищаемых возможностей как результатов активности личности. Наиболее устойчивые взаимосвязи выявлены между регуляционной гибкостью и субъективной оценкой будущего времени, оценкой способности реализовать желаемое ВЯ и интуитивным восприятием настоящего времени, а также между фактором эмоциональности настоящего времени и параметрами желаемы и избегаемых ВЯ.
Выявленные закономерности могут быть использованы в дальнейшем теоретическом изучении данной темы, в том числе в разработке конструкта самоулучшающих ВЯ.
Конфликт интересов отсутствует.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Леонтьев Д.А. Новые ориентиры понимания личности в психологии: От необходимого к возможному. В сб.: Леонтьев Д.А., ред. Личностный потенциал: структура и диагностика. М.: Смысл; 2011. С. 12-41.
2. Леонтьев Д.А. Вызов неопределенности как центральная проблема психологии личности // Психологические исследования. 2015. Т. 8, №40. С.2. Доступно по: https://psystudy.ru/num/ 2015v8n40/1110-leontiev40.html#e3. Ссылка активна на 10 августа 2020.
3. Markus H., Nurius P. Possible Selves // American Psychologist. 1986. Vol. 41 (9). P. 954-969. Доступно по: https://www.researchgate.net/publication/ 232565363_Possible_Selves. Ссылка активна на 10 августа 2020.
4. Erikson М. The Meaning of the Future: Toward a More Specific Definition of Possible Selves // Review of General Psychology. 2007. Vol. 11. P. 348-358. doi: 10.1037/1089-2680.11.4.348
5. Знаков В.В. Понимание как психология возможного // Сибирский психологический журнал. 2019. №72. С.6-20. doi:10.17223/ 17267080/72/1
6. Василевская Е.Ю. Мотивационный потенциал возможных «я» в академической сфере. Дис. ... канд. психол. наук. М.; 2019. Доступно по: https://www.hse.ru/sci/diss/2872107507_F3156615
70707612.71875&__t=4916293&__r=OK. _Ссылка
активна на 10 августа 2020.
7. Костенко В.Ю., Гришутина М.М. Невозможное я: предварительное исследование в контексте теории Хейзел Маркус // Пензенский психологический вестник. 2018. №1. С. 126-148. Доступно по: https://cyberleninka.ru/article/n/nevozmozhnoe-ya-predvaritelnoe-issledovanie-v-kontekste-teorii-heyzel-markus. Ссылка активна на 10 августа 2020.
8. Гришутина М.М., Костенко В.Ю. Возможное и невозможное «Я»: уточнение конструктов // Вестник Санкт-Петербургского университета. Психология. 2019. Т. 9, №3. С. 268-279. Доступно по: https://psyjournal.spbu.ru/article/view/5984. Ссылка активна на 10 августа 2020.
9. Головаха Е.И., Кроник А.А. Психологическое время личности. Киев : Изд-во «Наукова думка»; 1984.
10. Баранова А.В. Яковлева Н.В. Анализ понятия «образ будущего» в контексте психологии здоровья // Личность в меняющемся мире: здоровье, адаптация, развитие. 2018. Т. 6, №4(23). Доступно по: http://humjournal.rzgmu.ru/art&id=357.
REFERENCES:
1. Leont'ev DA. Novye orientiry ponimanija lichnosti v psihologii: Ot neobhodimogo k vozmozhnomu. In: Leont'ev DA, editor. Lichnostnyj potencial: struktura i diagnostika. Moscow: Smysl; 2011. P. 12-41. (In Russ).
2. Leont'ev DA. Vyzov neopredelennosti kak central'naja problema psihologii lichnosti. Psihologicheskie issledovanija. 2015;8(40):2. Available at: https://psystudy.ru/num/ 2015v8n40/1110-leontiev40.html#e3. Accessed: 2020 August 10. (In Russ).
3. Markus H, Nurius P. Possible Selves. American Psychologist. 1986;41(9):954-69. Available at: https://www. researchgate. net / publication / 232565363_ Possible _ Selves. Accessed: 2020 August 10.
4. Erikson M. The Meaning of the Future: Toward a More Specific Definition of Possible Selves. Review of General Psychology. 2007;11:348-58. doi: 10.1037/1089-2680.11.4.348
5. Znakov VV. Understanding as Psychology of Possible. Sibirskiy Psikhologicheskiy Zhurnal. 2019;(72):6-20. (In Russ). doi:10.17223/ 17267080/72/1
6. Vasilevskaja EJu. Motivacionnyj potencial vozmozhnyh «ja» v akademicheskoj sfere [dissertation]. Moscow; 2019. Available at: https://www.hse.ru/sci/diss/2872107507_F3156615
70707612.71875&__t=4916293&_r=OK . Accessed
2020 August 10. (In Russ).
7. Kostenko VYu, Grishutina MM. Impossible Self: preliminary research in the context of the theory of Hazel Marcus. Penza Psychological Newsletter. 2018; (1):126-48. Available at: https://cyberleninka.ru/ article/n/nevozmozhnoe-ya-predvaritelnoe-issledovanie-v-kontekste-teorii-heyzel-markus. Accessed: 2020 August 10. (In Russ).
8. Grishutina MM, Kostenko VYu. Possible and Impossible selves: a conceptual framework. Vestnik of Saint Petersburg University. Psychology. 2019;9(3): 268-79. Available at: https://psyjournal.spbu.ru/ article/view/5984. Accessed: 2020 August 10. (In Russ).
9. Golovakha EI, Kronik AA. Psychologicheskoe vremya lichnosty. Kiev: Naukova Dumka; 1984. (In Russ).
10. Baranova AV, Yakovleva NV. Analysis of the concept of «image of the future» in the context of health psychology. Personality in a changing world: health, adaptation, development. 2018;6(3). Available at: http://humjournal.rzgmu.ru/art&id=357. Accessed
335
Ссылка активна на 10 августа 2020.
11. Журавлев А.Л., Харламенкова Н.Е. Динамический подход к исследованию психики человека. В сб.: Фролова М.И., Белкина Г.Л., ред. Институт человека: идея и реальность. М. : ЛЕНАНД; 2018. С. 280-290.
12. Oyserman D., Smith G.C., Elmore K. Identity-based motivation: Implications for health and health disparities // Journal of Social Issues. 2014. №70(2). Р. 206-225.
13. Oyserman D., Markus H. Possible Selves and Delinquency // Journal of Personality and Social Psychology. 1990. Vol. 59(1). P. 112-125.
14. Леонтьев Д. А. Что дает психологии понятие субъекта: субъектность как измерение личности // Эпистемология и философия науки. 2010. №25 (3). С. 136-153.
15. Василевская Е.Ю. Сравнительный анализ возможных «я», связанных с профессией, у российских и американских студентов // Организационная психология. 2018. Т. 8, №4. С. 95-110. Доступно по: https://cyberleninka.ru/article/n/ sravnitelnyy-analiz-vozmozhnyh-ya-svyazannyh-s-professiey-u-rossiyskih-i-amerikanskih-studentov. Ссылка активна на 10 августа 2020.
16. Вассерман Л.И. Семантический дифференциал времени: экспертная психодиагностическая система в медицинской психологии. СПб.: Санкт-Петербургский научно-исследовательский психоневрологический институт им. В.М. Бехтерева; 2009.
17. Моросанова В.И., Ванин А.В. Роль индивидуальных особенностей временной перспективы и осознанной саморегуляции при выборе профессии старшеклассниками // Психологические исследования: электрон. науч. журн. 2010. №5(13).Доступно по: http://psystudy.ru/ index.php/num/2010n5-13/384-morosanova-vanin13.html. Ссылка активна на 10 августа 2020.
18. Василевская Е.Ю., Молчанова О.Н. Психологическое содержание возможных «Я» в кризисе вхождения во взрослость // Актуальные проблемы психологического знания. 2016. №2. С. 13-23.
2020 August 10. (In Russ).
11. Juravlev AL, Kharlamenkova NE. The dynamic approach to the personality's psychology research. In: Frolova MI, Belkina GL, editors. Institut cheloveka: ideja i real'nost'. Moscow : LENAND; 2018. P. 280290. (In Russ).
12. Oyserman D, Smith GC, Elmore K. Identity-based motivation: Implications for health and health disparities. Journal of Social Issues. 2014; 70(2):206-25.
13. Oyserman D, Markus H. Possible Selves and Delinquency. Journal of Personality and Social Psychology. 1990;59(1):112-25.
14. Leont'ev DA. Chto daet psihologii ponjatie sub#ekta: sub#ektnost' kak izmerenie lichnosti. Jepistemologija i Filosofija Nauki. 2010;(25):136-53. (In Russ).
15. Vasilevskaja EJu. Comparative analysis of professional possible selves among russian and american students. Organizational psychology. 2018; 8 (4):95-110. Available at: https://cyberleninka. ru/article/n/sravnitelnyy-analiz-vozmozhnyh-ya-svyazannyh-s-prof essiey-u-rossiy skih-i-amerikanskih-studentov. Accessed: 2020 August 10. (In Russ).
16. Vasserman LI. Semanticheskij differencial vremeni: jekspertnaja psihodiagnostiches-kaja sistema v medicinskoj psihologii. Saint-Petersburg: Saint-Petersburg V.M. Bekhterev Psychoneurological Research Institute; 2009. (In Russ).
17. Morosanova VI., Vanin AV. Rol' individual'nyh osobennostej vremennoj perspektivy i osoznannoj s a m o r e g u l j a c i i p r i v y b o r e p r o fe s s i i starsheklassnikami. Psihologicheskie Issledovanija. 2010;(5). Available at: http://psystudy.ru/index.php/ num/2010n5-13/384-morosanova-vanin13.html. Accessed: 2020 August 10. (In Russ).
18. Vasilevskaja EJu, Molchanova ON. Psychological essence of possible selves during the transition to adulthood crisis. Aktualnye Problemy Psiho-logicheskogo Znaniya. 2016;(2):13-23. (In Russ).
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ:
Баранова Александра Валерьевна - клинический психолог, старший лаборант кафедры общей и специальной психологии с курсом педагогики, Рязанский государственный медицинский университет имени академика И.П. Павлова; 390026, Рязань, ул. Высоковольтная, д. 9. Е-mail: av_baranova.62@mail.ru
INFORMATION ABOUT AUTHORS:
Baranova Aleksandra Valer'evna - Clinical Psychologist, Senior Laboratory Assistant of the Department of General and Special Psychology with the Course of Pedagogy, Ryazan State Medical University; 9, Vysokovoltnaya Street, 390026, Ryazan. E-mail: av_baranova.62@mail.ru
336
Яковлева Наталья Валентиновна - кандидат психологических наук, заведующий кафедрой кафедры общей и специальной психологии с курсом педагогики, Рязанский государственный медицинский университет имени академика И.П. Павлова; 390026, Рязань, ул. Высоковольтная, д. 9. E-mail: yakovleva.nata2@gmail.com
ДАТА ПОСТУПЛЕНИЯ: 14.07.2020. ДАТА ПРИНЯТИЯ В ПЕЧАТЬ: 01.09.2020.
ССЫЛКА ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:
Баранова А.В., Яковлева Н.В. Возможные Я и особенности саморегуляции в контексте субъективного восприятия времени // Личность в меняющемся мире: здоровье, адаптация, развитие. 2020. Т. 8, №3(30). С. 327-337. Доступно по: http://humjournal.rzgmu.ru/art&id=446. Ссылка активна на чч.мм.гггг. doi:10.23888/humJ20203327-337
Yakovleva Natal'ja Valentinovna - Candidate in Psychology science, Head of the Department of General and Special Psychology with the Course of Pedagogy, Ryazan State Medical University; 9, Vysokovoltnaya street, 390026, Ryazan. E-mail: yakovleva.nata2@gmail.com
PAPER RECEIVED: 14.07.2020. PAPER ACCEPTED: 01.09.2020.
REFERENCE FOR CITING:
Baranova AV, Yakovleva NV. Possible selves and features of self-regulation in the context of subjective perception of time. Personality in a changing world: health, adaptation, development. 2020;8(3):327-37. Available at: http://humjournal.rzgmu.ru/ art&id=446. Accessed: dd Month yyyy. doi:10.23888/humJ 20203327-337
