CC BY
36Humanity space International almanac VOL. 7, No 5, 2018: 1015-1029
Возможность диалога в искусстве: созерцание и творческое воображение
Е.Ф. Шубина
Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова
125009, г. Москва, ул. Моховая, д. 11, стр. 9
Lomonosov Moscow State University
Mokhovaya str., 11, building 9, Moscow 125009 Russia
e-mail: humourise@mail.ru
Ключевые слова: Я-Ты диалог, духовное «Я» и наличное «Я», личностная включенность, духовное состояние творца, практика себя, ведение, «собеседник» в творческом процессе, красота, свет, творческое воображение, созерцание, выход за пределы себя.
Key words: "I-You" dialogue, spiritual self and empirical self, personal involvement, spiritual state of the creator, self-transformation practice, knowledge, "interlocutor" in a creative process, beauty, light, creative fantasy, contemplation, going beyond self.
Резюме: В статье рассмотрен вопрос о возможности диалога в искусстве. Проясняются условия использования Я-Ты диалога в художественном творчестве при разном внутреннем состоянии творца. Созерцание или творческое воображение в искусстве ставятся в зависимость от духовности или душевности творца. Дается различение созерцания красоты, света в искусстве и духовном художественном творчестве.
Abstract: A possibility of a dialogue in art is considered in the article. The conditions of use of the "I-You" dialogue in artistic creation under different internalities of the creator are explained. Contemplation or creative fantasy in art are geared to the spirituality or the soulfulness of the creator. The difference between the contemplation of beauty, the light in art and the spiritual artistic creation is presented. [Shubina E.F. The possibility of dialogue in art: contemplation and creative imagination]
«Как неверно и скучно думают о людях искусства...», -так говорил своим ученикам, среди которых был К. Коровин, художник А. Саврасов. И далее продолжал: «Художником трудно сделаться, нужно быть всегда влюбленным. Если это дано - хорошо. Нет - что делать....Прославляйте жизнь. Художник - тот же поэт. Главное - созерцание, чувство мотива природы. ... Верно брать тон, свободно наслаждаться соотношением тонов. Тон картины - то же, что содержание. Надо сюжет искать для тона. .Природа вечно дышит, всегда поет и песнь ее торжественна. Нет выше наслаждения
созерцания природы. Земля ведь рай и жизнь - Тайна, прекрасная Тайна. Искусство живописи имеет одну цель -воспитание красотой. Возвышение души и чистота сердца. ... Суть в тайне дара, характере и трудоспособности. На что обращает внимание сам автор - этому нельзя научиться....Прежде всего - любовь, призвание и вера в дело....Языческое поклонение природе и восхищение ею! Жизнь есть радость!...А душа чает небывалой жизни, которая там, где-то там. Призрак счастья. В искусстве все в том: что, как и потом Нечто....Это Нечто трудно постигнуть. И нельзя сказать: это потому-то и потому-то (Коровин, 1990).
Эти слова художника А. Саврасова будут сопровождать нас при рассмотрении вопроса о возможности диалога в искусстве, чтобы не присоединиться к тем, кто «неверно и скучно думает о людях искусства».
Похожие мысли мы находим и у И.А. Ильина: «Художественное искусство возникает только из сочетания двух сил: силы духовно-созерцающей и силы верно воображающей и изображающей увиденное» (Ильин, 1996).
Первое, на что мы обращаем внимание - связь искусства с созерцанием, с созерцанием природы, с духовным созерцанием, с наслаждением от созерцания красоты, с состоянием влюбленности в красоту. Но что понимается под созерцанием?
Прп. Исаак Сирин так писал о созерцаниях: «Все созерцания, какие язык в состоянии обнаружить в телесной области, суть мечтания душевных помыслов, а не действие благодати» (Сирин, 2008).
То есть, созерцания, о которых говорил А. Саврасов, свойственные художественному творчеству, - естественный, низший вид созерцания.
Как отмечает свт. Игнатий Брянчанинов в «Отечнике», этого «рода видение может быть названо и созерцанием, и размышлением, и мечтанием или фантазиею. Оно вполне зависит от произвола человеческого. Его часто называют вдохновением, но оно в таких случаях есть не что иное, как разгорячение. Из него написаны Ода Бог, Гимн Богу, различные преложения псалмов и другие такого рода сочинения.Видение, доставляемое благодатию, отнюдь не есть произвольное
созерцание..» (свт. Игнатий (Брянчанинов), 1993)
Это все так, но что-то внутри подсказывает, что и естественный вид созерцания может открывать для человека Нечто, которое может оказывать на него воздействие, вести к постижению самого себя, к внутреннему изменению.
Если исходить из того, что Бог как Художник творил мир, то «вопрошающий природу и вопрошающий Писание с необходимостью придут к одним и тем же заключениям» (Ориген, 2008). Многие святые отцы (в частности свят. Феофан Затворник (свт. Феофан Затворник, 1991) упоминают о необходимости окружать ребенка красотой, которая влияет на его душу. То же мы видим у свт. Григория Нисского: «Человек, дух которого не развит, при созерцании сколько-нибудь красивой вещи думает, что эта вещь прекрасна сама по себе... Но человек, очистивший зрение души и способный видеть прекрасные вещи. пользуется ими как ступенью видимого, чтобы подняться к созерцанию духовного» (Нисский, 1861-1871).
Для нас важно в этом высказывании святителя Григория, что созерцание в искусстве может быть ступенью к созерцанию духовного. Художник, влюбленный в красоту мира, созданного Творцом, познает Бога. По словам свт. Григория Паламы (Палама, 1995) Красота вдохновляет, а вдохновение является одной из энергий духа. Бог призывает художника (человека искусства) через видимую красоту к Красоте нетварной. Это один из возможных путей к Богу. Примеров этому можно найти множество. Самый известный - духовный путь А.С. Пушкина.
Слова Апостола Павла также свидетельствуют о возможности ведения через созерцание видимой красоты:
«Невидимое Его. от создания мира чрез рассматривание творений видимо». (Рим. 1: 20).
И теперь по-новому звучат для нас слова И.А. Ильина о духовном созерцании в художественном творчестве, в котором всем творческим процессом управляет благодать Святаго Духа.
Здесь уместно задать вопрос, а разве бывает такая ситуация, что диалог в искусстве невозможен.
Как и в практической психологии, мы сталкиваемся с тем, что имеем дело не только с результатами творческого процесса, но и с духовным состоянием человека искусства, с
проявлением его духовного «Я» и наличного «Я», которые и определяют возможность Я-Ты диалога.
Диалогический подход, который разрабатывала Флоренская Тамара Александровна для практического применения в психологии, предполагает особую личностную включенность, сосредоточенность внимания на собеседнике (Флоренская, 2001). В искусстве, которое также можно отнести к области практики, мы имеем дело с некоторыми особенностями диалога. Он также предполагает личностную включенность, сосредоточенность внимания творца на «собеседнике», «влюбленность», по словам А. Саврасова. От этого взаимодействия, как правило, в его душе рождается «нечто» (слово, текст, откровение личности), с которым человек искусства начинает вести диалог.
Слово в виде откровения личности диалогично, как все относящееся к личности, как все имеющее духовную природу, подразумевает Богообщение. Это в полном смысле слова Я-Ты диалог, в котором творческая личность осознает свое наличное «Я», свое духовное «Я» и начинает вести диалог со своим духовным «Я». То есть развитие этого диалога возможно при духовном изменении человека искусства, сотворчестве с Богом. Я-Ты диалог в творчестве также предполагает присутствие третьего лица (лиц), которое личностно соучаствует в этом диалоге.
«Каждый диалог происходит как бы на фоне ответного понимания незримо присутствующего третьего, стоящего над всеми участниками диалога (партнерами) (Бахтин, 1997).
По словам М. Бахтина, рождающееся слово, «всегда хочет быть у с л ы ш а н н ы м, всегда ищет ответного понимания и не останавливается на б л и ж а й ш е м понимании, а пробивается все дальше и дальше (неограниченно)» (Бахтин, 1997). Диалогическая позиция третьего - понимание, постижение родившегося слова. М. Бахтин отмечает, что критерий г л у б и н ы понимания является одним из высших критериев в гуманитарном познании.
Здесь мы видим два уровня понимания (постижения) и, соответственно и его глубины. Первый уровень принадлежит творческой личности, второй - третьему (третьим), кто
находится в отношении диалога с тем «нечто», появившемся в процессе творчества.
Рождающееся «нечто», слово не всегда является откровением. Здесь мы сталкиваемся с духовным состоянием того, кто это слово «услышал». Вспомним слова А. Саврасова, что художнику должна быть дана «влюбленность», «нет - что делать.». Духовная болезнь человека после грехопадения -гордыня, он во всем склонен полагаться только на себя. В художественном творчестве примеров таких людей искусства предостаточно.
«Собеседник» самоутверждающегося человека искусства, личностно незрелого не имеет отношения к Божественной реальности. Конечно, бывают исключения по особому промыслу Божию. Реальность, в которую погружается творческая личность - виртуальная. В.В. Бычков, Н.Б. Маньковская выделяют разные виды виртуальной реальности. Среди них: «естественная виртуальность, образно-символический мир в искусстве, создаваемый творческим воображением; паравиртуальная реальность, создаваемая в измененных состояниях сознания, в том числе в творческом процессе и в молитвенной практике неопытного подвижника, рисующего в своем воображении чувственные образы; протовиртуальная реальность, создаваемая с применением компьютерной техники, предполагающая неполное погружение в виртуальную реальность; виртуальные компьютерные среды при полном погружении в них человека, создающие ощущение реальной жизни» (Бычков, Маньковская, 2006).
Самоутверждение ставит творческую личность в центр. Самозамкнутость не позволяет выйти на уровень Я-Ты диалога. В этом случае имеет место тождество Я=Я. Или же это может быть ложным выхождением (в паравиртуальную реальность), благодаря различным психотехникам, медитации.
По словам о. Павла Флоренского «истинное «выхождение» есть именно вера, все же прочее может быть мечтательным и прелестным». (Флоренский, 1990)
Каждый человек наделен творческим даром, являясь образом Божиим. Дар художественного творчества -разновидность этого дара. В нем можно найти как черты
свойственные всем проявлениям творческого дара, так и особенности, свойственные только ему. В высшем смысле художественный дар предполагает соработничество, синэргию Бога и человека, Богообщение, особый, высший дар диалога творческой личности с Богом. Богообразность человека способствует познанию Бога и общению с Ним. Для общения с Богом от человека требуется очищение сердца в покаянии и молитва.
По плодам можно судить об истинности творчества. Одним из свидетельств соучастия Бога в художественном творчестве, впрочем, как и в любом другом, является Красота, Гармония, присутствие Божественного начала, которое обнаруживается опытно. О «воспитании красотой» говорил и художник А. Саврасов.
По словам о. Павла Флоренского это Красота духовная, неуловимая для логических формул. Она является плодом любви, «как онтологического акта», осуществляемого в «Я-Ты» диалоге, в «преодолении границ самости, в выхождении из себя». Вспомним слова А. Саврасова: «нужно быть всегда влюбленым».
«Проявленная любовь к твари созерцается предметно как красота. Отсюда - наслаждение, радование, утешение любовью при созерцании ее. ... Любовь, как предмет созерцания - есть красота» (Флоренский, 1990).
По словам о. Павла «красота возбуждает любовь, а любовь дает ведение истины. Это и есть веяние Духа Святого, утешающего радостью созерцания» (Флоренский, 1990).
Красота связана со Светом неизреченным. «Искусством из искусств», «художеством из художеств» называли святые отцы аскетику, как деятельность, направленную к тому, чтобы созерцать Духом Святым Свет неизреченный (Флоренский, 1990). В то же время святые отцы предупреждают о том, что при соучастии темных сил возможны разные видения света, являющиеся проявлением психофизических процессов. Они их называют «прелестью». Этот свет видят многие мистики. Это, как мы уже отмечали ранее, проявления паравиртуальной реальности.
К Богообщению стремится каждый верующий человек.
Тема личности связана с темой общения, диалога. Личность нуждается в общении с другими личностями, она раскрывается, изменяется, обогащается в диалоге. Наиболее полное развитие тварная личность получает от общения с Абсолютной Личностью, с Богом. Этого лишился человек после грехопадения. Осознанно или неосознанно он жаждет вернуть утерянное на протяжении многих веков, вернуть и возможность истинного творчества. Оно предполагает прежде всего творчество себя, внутреннее благодатное преображение, очищение сердца от страстей в соработничестве с Богом, усиление личностного начала, своей уникальности, неповторимости. Это состояние, делающее возможным подлинное видение Красоты, испытывать озарения, откровения от Бога, чтобы преображать в своем творчестве не только себя, но и через его плоды и окружающий мир. Мы должны в глубинах наших с Ним общаться, вслушиваться в Бога, становиться прозрачными Божественному действию, настраивать свое сердце молитвой и покаянием.
Л.С. Выготский в «Психологии искусства» не дает качественного различения реальности, стоящей за произведениями искусства. Для него оно всегда «лаборатория.поиск человека возможного.раскрытие горизонтов духовного развития человека». Однако, как мы уже видели, эта реальность неоднозначна.
Под реальностью, стоящей за произведением искусства, мы подразумеваем «собеседника» человека искусства в творческом процессе.
В искусстве со всей очевидностью проявлены плоды всех возможных состояний, в которых может находиться человек (духовного (личностного) и душевного (индивидного)).
Культура формирует индивида, душевного человека со множеством его ликов и даже личин, а не личность; подобное, а не неповторимое. Произведения искусства, плоды художественного творчества, появляющиеся у человека, находящемся в таком состоянии, нельзя назвать подлинным творчеством. Это плоды творческого воображения, фантазии, перекомбинации душевных состояний, чувств, образов, впечатлений. Они не имеют глубины, свойственной плодам подлинного творчества, в основе которого
имеется диалог с Богом.
Л.С. Выготский пишет об этом: «Всякое чувство, всякая эмоция стремится воплотиться в известные образы, соответствующие этому чувству. Эмоция обладает, т.о., как бы способностью подбирать впечатления, мысли и образы, которые созвучны тому настроению, которое владеет нами в данную минуту» (Выготский, 1981). Впечатления и образы, производящие на человека сходное эмоциональное воздействие, объединяются. Это так называемый в психологии закон общего эмоционального знака. Прп. Нил Сорский (1912) указывал на то, что через эти образы входят в душу греховные представления, которые могут перерасти в страсти.
А.С. Пушкин в поэтической форме противопоставляет того, кто «ремесло поставил . подножием искусству» подлинной творческой личности, которая чувствует «силу Гармонии», называет себя «жрецом Единого прекрасного» в «Моцарте и Сальери» (Пушкин, 1985). Проблему отличия подлинного творчества и художественного ремесла рассматривает и Андрей Белый. (Белый, 1990) И.А. Ильи отмечает, что «талант, оторванный от творческого созерцания, пуст и беспочвенен. Ему не даны глубокие, таинственные родники духа. Он живет не в них; и когда он творит, то не из них. У него нет своего духовного опыта, своего выстраданного Слова.. Ему нечего сказать. Но он талант; а талант понуждает к проявлениям. И вот он начинает жить случайными, заимствованными или же (что еще хуже!) совершенно недуховными содержаниями» (Ильин, 1996).
Слово, найденное в этом состоянии, имеет ограниченную глубину. Оно ищет только временного понимания. В предельном случае оно не может быть услышано третьим, оно замкнуто на самом себе, монологично, оно не может быть понято, так как само понимание диалогично.
Любое превозношение себя нарушает целостность. Человеку кажется, что он идет вперед, а при этом стремительно падает в пропасть небытия. Творчество в таком состоянии несет в себе символы духовной пустоты и тьмы. Оно опасно не только для самого человека, но и для любого другого, соприкасающегося с ним, не имеющего духовной защиты. Это
темная теургия, демоническая.
«Возлюбленные, не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они, потому что много лжепророков появилось в мире» (Посл. Иоанн, IV).
Начиная с эпохи Возрождения и по сей день, тот, кто связывает себя с искусством, чаще всего не видит необходимости в изменении себя, в следовании по пути очищения от страстей, чтобы достичь необходимого умаления, которое делает возможным диалог с Богом, подлинное творчество. В плодах творчества отражаются его страстные состояния.
Нет свидетельства в воспоминаниях К. Коровина, что художники из его окружения следовали по пути очищения от страстей. Душевное, естественное ведение, созерцание, которое было доступно им, давало им в основном чувственное разумение и познание. Но это не исключает возможность проявления Промысла Божия, когда пришедшая благодать озаряла их души и давала крупицы другого ведения, духовного. Однако, как говорят святые отцы, естественное ведение легко может омрачиться «мирскими страстями» и тогда человек будет находиться в неведении, не может различать духов. Диалог уступает место монологу. Его слово не будет услышано. И тогда будет иметь место раздробленность души, рассеяние, мечтательность вместо собирания душевных сил воедино. И будет возможно то, о чем предупреждал Апостол Иоанн Богослов в Апокалипсисе: «И даны были ему уста, говорящие гордо и богохульно» (Апок. 13; 5, 8, 13). Самый же высший разум - духовный. Иначе его называют верой. Через свое творчество человек может прийти к вере. Что такое возможно, мы уже говорили на примере духовного пути А.С. Пушкина.
Способ жизни определяет и способ разумения, ведения. Человек рассудочный. Так говорят о современном человеке.
Подлинное искусство имеет дело с тем, что творчески узрено в глубине мира и собственного духовного опыта. В нем присутствует Красота, Величие, Значительность, а не соблазнительная чувственность и красивость, изящная пустота.
Выход из культуры меняет способ жизни. Человек обращает свой взор внутрь себя. Смена перспективы с внешней на внутреннюю многое меняет. Плоскость делания становится
вертикальной. Это внутреннее делание, преобразование себя. Во многих духовных практиках, в том числе не только православных, но и восточных ставится задача преобразования своего естественного чувственного состояния, «практика себя». Человек или умаляет себя, чтобы вместить Свет, становится духовным, как в православии, или еще больше превозносит себя. В последнем случае он, выполняя те же, что и в православной аскетике, преобразования себя, погружается во тьму. Это можно наблюдать в восточных практиках.
Мера отказа от себя, умаления себя, отказ от своей воли определяют способность вместить Свет, стяжать благодать. И уже не сам человек, а благодать руководит им в процессе художественного творчества. Его творчество символично, в нем подлинная реальность и бесконечность смыслов. Все виды духовных художеств: иконопись, церковная музыка, духовная поэзия и другие являют примеры присутствия благодати.
Как пишет святитель Игнатий Брянчанинов:
«Когда усвоится таланту евангельский характер, а это сначала сопряжено с трудом и внутреннею борьбою, тогда художник озаряется вдохновением свыше, тогда только он может говорить свято, петь свято, живописать свято.» (Свт. Игнатий (Брянчанинов), 1993).
«Молитва есть движущая сила всех человеческих усилий, всей духовной жизни» (Лосский, 1991). Это относится и к художественному творчеству. Благодаря молитве человек искусства может переживать мистический опыт в своем творчестве. Это «экстатические состояния с характерной для них пассивностью, с потерей свободы и сознания самих себя» (Лосский, 1991).
Главное - выяснить к кому обращена молитва - к Богу или к кому-то еще, кто является «собеседником». Не только молитва, но и медитация, используемая в восточных практиках, приводит к мистическому опыту.
Если и молитва, и вся духовная работа направлены на самоутверждение человека, то они способствуют накоплению тварной энергии, магической силы, превосходства, делают человека гордым, лишают благодатных состояний, превращая в «истукана самого себя». В мистическом опыте душа обретает
способность общаться с потусторонними мирами. Именно в эти моменты психической слабости и происходит некоторое переструктурирование нашего сознания, когда Нечто из другой реальности приходит в него.
П. Жанэ в своей книге «Психический автоматизм» описывает, как это происходит: «Эмоция расщепляет психику, ослабевает синтетическую способность человека и делает его на время психически слабым» (Жанэ, 1913).
Интуитивный способ познания, что характерно для духовного созерцания, изменяет нашу природу, наше видение. Открывается дар духовного ведения, но если это не простая эмоция, а духовное чувство, направляемое благодатью. И, напротив, благодаря эмоции, чувственному состоянию человек попадает в виртуальную реальность. Современное искусство нацелено в основном на возбуждение чувственных состояний и выводит человека в иллюзорную, виртуальную реальность.
Прп. Григорий Синаит выделяет два вида исступления в духе - сердечный (при углублении в сердце) и восхитительный -выходы за пределы себя. Первый свойственен совершенным, из сердца которых исходит свет благоухающий, а другой -новоначальным, в молитве которых из сердца исторгается огонь веселия. (Добротолюбие, 1992) Именно восхитительный выход за пределы себя и наблюдается благодаря возбуждению чувственных состояний средствами современного искусства.
По словам прп. Симеона Нового Богослова, «экстазы и восхищения приличествуют лишь новоначальным и неискушенным, тем, чья природа не стяжала еще опыта мира нетварного.. .Душа, преуспевающая в духовной жизни, не знает больше восхищения, но знает постоянный опыт божественной реальности, в которой она живет» (прп. Симеон Новый Богослов, 1892).
Из всего приведенного можем сказать, что творец, не стоящий на духовном пути, может, подобно неопытному в молитве, пребывать в состоянии восхищения, исступления в духе. Это состояние мнимого созерцания, плотского вожделения, прелести. При этом ум омрачается мечтательными образами, берется пророчествовать, естество распаляется.
Прп. Григорий Синаит предупреждает, что «никогда не
принимай, если что увидишь чувственное и духовное», до времени, пока не научишься распознавать доброе и злое (Добротолюбие, 1992).
Именно в этом месте лежит грань, разделяющая высокодуховное искусство (иконопись и др.) и искусство творца, не стоящего на духовном пути. Грань между духовным человеком и душевным.
Движущей силой молитвы к Богу является смирение перед Ним, чтобы вместить невместимое - благодать. Это путь обожения. Достижение наиболее полного единения с Богом дает особое творение молитвы Иисусовой. Искусство внутренней духовной молитвы - исихазм. Православная аскетика есть единение делания и созерцания - умное делание.
Прп. Иосиф Волоцкий опыт писания икон прп. Андреем Рублевым характеризовал как созерцание (Волоцкий. 1994). Это подлинно духовное делание, возношение ума к «невещественному Божественному Свету», созерцательное ведение. Для обожения необходимы трезвение, бдительность, сердечное внимание. В иконе не должно быть ничего чувственного.
В исихазме - тонкая дифференциация, проработка состояний на всех стадиях молитвы, на разных уровнях духовного совершенства. Но главное здесь происходит в сердце. Меняются проявления человека вовне. Его чувства, эмоции, телесность просветляются незримым Светом, который подвижник стяжал внутри себя.
Благодаря умному деланию прп. Андреем духовные чувства пришли на смену внешним. Умным зрением принимал он Свет Божественный, сокровенные Тайны Божии. Душевным вниманием различал он хорошие и худые помыслы, отбрасывая и преобразуя худые. Умным постижением «обонял мысленное миро Благодати Духа», бодренным трезвением сердца слушал, «как свыше Дух орошает пламень ... добрых вожделений или согревает ... силы» (Рублев, 1991).
Чувства обоженного человека меняют свой характер, соприкасаясь с предметами страстей, они исследуют их причину, природу, определяют их причину и природу, определяют их действия и свойства. Ум его находится в сверхъестественном
состоянии, в состоянии веры, богословствует. И все это - плоды непрестанной молитвы Иисусовой, текущей в сердце, благодаря покаянию, которое постоянно производится ею. Происходит постоянный отказ от себя.
Причастность к жизни Пресвятой Троицы позволила прп. Андрею найти соответственные краски, форму для изображения прославленного тела Христова. А вместе с этим - сказать еще одно слово откровения. Ибо высота его духовной жизни такова, что в иконе «Спаса» пребывает глубокое постижение Славы Господней. Мир прп. Андрея многомерный. И каждый молящийся находит в ней свое, наиболее близкое ему. Всепроникающий Свет, благодать, устремленное движение к молящемуся, вглубь от икон прп. Андрея преображает его душу и тело.
Подлинное искусство есть Тайна, в нем воплощается Слово. Великие делатели подлинного искусства в своих мемуарах придают большую значимость именно творческому созерцанию в своем творчестве. Именно благодаря такому подходу к творчеству появляется возможность диалога в искусстве. И это диалог с Богом.
Чтобы стать подлинным творцом, художник должен овладеть не только техническим мастерством, школой, необходимыми профессиональными умениями, ему необходим еще «духовный опыт, творческое созерцание, творческое вынашивание, чтобы не создавать пустую красивость или соблазнительную яркость. Без этого талант то же, что природа, без духа или слишком человеческое без божественного» (Ильин, 1996).
В России чаще можно встретить заботу педагога о развитии творческого воображения, что хорошо для овладения художественным ремеслом, для умения выражать и изображать, но недостаточно для воспитания художника. Но есть и примеры воспитания творческой личности, когда за основу берется молитва. (Работа с детьми в Лобне о. диакона Димитрия Котова). Главное для художника - сила созерцания, благодатная помощь Бога.
ЛИТЕРАТУРА
Бахтин М. 1979. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство. 423 с. Бахтин М.М. 1997. Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках. Опыт философского анализа. Сс. 227-244. - В сб.: Русская словесность. Антология. М. Белый А. 1990. Из Моцарта нам что-нибудь! Литературная учеба Кн. 4. Бычков В.В. 1991. Малая история византийской эстетики. Киев: Путь к истине. 408 с.
Бычков В.В., Маньковская Н.Б. 2006. Виртуальная реальность как феномен современного искусства. - В сб.: Эстетика: Вчера. Сегодня. Всегда. Вып. 2. М.: ИФ РАН. Выготский Л.С. 1986. Психология искусства. М.: Искусство. 573 с. Выготский Л.С. 1981. Воображение и творчество в детском возрасте.
Психологический очерк. М.: Просвещение, 1991. 93 с. Григорий Нисский, свт. 1861-1871. Творения: В 8 ч. М.
Григорий Палама, свт. 1995. Триады в защиту священно-безмолвствующих. М.,
Добротолюбие. Т. 2, 5. Свято - Троицкая Сергиева Лавра, 1992. Жанэ П. 1913. Психический автоматизм. М. Житие прп. Андрея Рублева. СПб., 1991.
Игнатий (Брянчанинов), свт. 1993.Отечник. - В кн.: Святитель Игнатий
Брянчанинов. Полное собрание сочинений в 7 томах. Т. 6. М. Иосиф Волоцкий, прп. 1994. Послание иконописцу. - М. Ильин И.А. 1996. Художник и художественность. - В кн.: Ильин И.А. Полное
собрание сочинений. Т. 6. Кн. 2. М. Исаак Сирин, прп. 2008. Слова подвижнические. Свято-Троицкая Сергиева
Лавра. 632 с. Коровин К. 1990. Воспоминания. М.
Леонов Вадим, свящ. 2013. Основы православной антропологии. М.: Издательство Московской Патриархии Русской Православной Церкви. 456 с.
Лосский В.Н. 1972. Паламитский синтез. - Богословские труды. № 8: 195-203. Лосский В.Н. 1991. Догматическое богословие. - В сб.: Мистическое
богословие. Киев: Путь к истине. Лосский В.Н. 1991.Очерк мистического богословия Восточной церкви. Сс. 95260. - В сб.: Мистическое богословие. Киев: Путь к истине. Минин Г. 1991. Главные направления древне-церковной мистики. Сс. 337-391.
- В сб.: Мистическое богословие. Киев: Путь к истине. Нила Сорского Предание и Устав. СПб., 1912. Ориген. 2008. О началах. Против Цельса. СПб.: Библиополис. 792 с. Пушкин А.С. 1985. Собрание сочинений в 3 томах. М. Святого Диониссия Ареопагита о небесной иерархии. М., 1839. Святого Диониссия Ареопагита о церковном священноначалии. М., 1887. Симеона Нового Богослова, прп. 1892. Слова, изд. 2-е Русского Афонского
Пантелеимонова монастыря. Вып. 1.
Трубецкой Е.Н. 1989. Свет Фаворский и преображение ума. По поводу книги священника П.А. Флоренского «Столп и утверждение Истины». -Вопросы философии. № 12: 112-129.
Феофан Затворник, свт. 1991. Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться? Л.: «Санкт-Петербург». 288 с.
Флоренская Т.А. 2001. Диалог в практической психологии. Наука о душе. -Вопросы психологии. № 1: 97-107.
Флоренский П.А. 1972. Иконостас. - Богословские труды. 9: 83-148.
Флоренский П.А. 1967. Обратная перспектива. - В сб.: Ученые записки Тартусского университета. Вып. 198. Труды по знаковым системам. Т. III.
Флоренский П.А. 1990. Столп и утверждение истины. М. : Правда. 490 с.
Шубина Е.Ф. 1992. Преп. Андрей Рублев и исихазм: Опыт психологического анализа. Дипломная работа. МГУ имени М.В. Ломоносова. Факультет психологии. Рукопись.
Шубина Е.Ф. Психология искусства: конспект лекций. Рукопись.
Шубина Е.Ф., Шубин А.О. 2016. Виртуальная реальность в искусстве и творчество. Сс. 303-314. - В сб.: Филологическая наука и школа. Диалог и сотрудничество. Сборник трудов по материалам VIII Международной научно-практической конференции. М.: Флинта. Наука.
Получена /Received: 20.09.2018 Принята/Accepted: 29.10.2018
