CC BY
30
УДК 241
СКВОРЦОВ Л.В.* ВОЗМОЖНА ЛИ НОВАЯ ФОРМУЛА «ЛИЧНОГО БОГА»? DOI: 10.31249/rphil/2021.01.09
Аннотация. Статья посвящена концепции «личного Бога», которая подвергнута критическому рассмотрению как не имеющая существенного значения для религиозного миропонимания и не соответствующая научной картине мира. Дан ответ на вопрос, каким образом решение этой проблемы связано с утверждением определенной формы духовной власти в современном обществе. В этом контексте раскрыт гуманистический смысл концепции «личного Бога» и представлен краткий анализ философской концепции Демиурга как духовного механизма господства античеловеческих и антидемократических форм власти в наши дни. Рассмотрена философская реакция на идею богочеловечества и процесс трансформации этой идеи. Проанализированы тенденции рождения новой формулы «личного Бога» и дана их оценка с позиций гипотетического эзотеризма.
Ключевые слова: личный Бог; духовная власть; Демиург; мироздание; самосохранение; самодеструкция; историческая личность; гипотетический эзотеризм.
SKVORTSOV L.V. Is a new formula for a «Personal God» possible?
Annotation. This article is devoted to the problem of «personal God». Phenomen of «personal God» was criticized as had no sense for religions worldview and had no accord with scientific picture of the world. The article is the definite answer on the question of personal
* Скворцов Л.В., 2021.
Скворцов Лев Владимирович - доктор философских наук, руководитель Центра гуманитарных научно-информационных исследований Института научной информации по общественным наукам РАН. E-mail: skvortsovcgsir@mail.ru
God and its connection with the social power and Humanistic sense. At the same time article gives philosophical understanding conception of Demiurge as antihuman and antidemocratic power and shows the reaction on it in form of «bogochelowechestwo» and its transformations. The article is developed understanding of «personal God» in the basis of hypothetical esotericism.
Keywords: Personal God; spiritual power; Demiurge; the universe; self-defense; self-destruction; historical personality; hypothetical esotericism.
Для цитирования: Скворцов Л.В. Возможна ли новая формула «личного Бога»? // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 3: Философия. - 2021. - № 1. - С. 147-178. DOI: 10.31249/rphil/2021.01.09
Проблема духовной власти
Начало ХХ1 в. характеризуется значительным обострением интереса к концептуальным основаниям, определяющим истину конфессионального знания. Этот интерес во многом определяется глубинным кризисом веры в истину идеологий, претендующих на знание конечной цели цивилизационной эволюции. Это знание отталкивалось от особенностей отдельных рас, тенденций нарастания влияния политических движений определенных общественных классов.
Принципиальное расхождение в толковании конечной цели цивилизационной эволюции нашло свое выражение в особенностях Второй мировой войны, завершившейся грандиозным поражением и безоговорочной капитуляцией германского нацизма и японского милитаризма.
В конце ХХ в. СССР оказался жертвой сепаратного незаконного решения глав трех союзных республик, интерпретировавшегося политиками Запада как победа в холодной войне над Советским Союзом, носителем идей коммунизма. Образовавшийся идеологический вакуум заполнялся взрывным распространением неолиберальных идей, с одной стороны, и религиозных настроений - с другой. Первые прокладывали дорогу к новому мировому порядку во главе со страной-гегемоном (США), что вело к возрождению опасности новой мировой войны. Вторые способство-
вали тому, что люди начали все чаще видеть путь своего спасения в реанимации христианской религии.
Но культ Христа не отвечал задачам создания нового миропорядка. Традиционные религиозные верования обещают спасение всех, кто идет путем справедливости и безусловного признания и веры в Иисуса Христа как личного Бога. Бог - безусловный хранитель добра и справедливости. Отступление от Бога влечет за собой крушение субъекта, если не в этой земной жизни, то тогда, когда человек предстает перед конечным судом. Такое представление отчётливо и убедительно представлено в учении христианства и его основателя Иисуса Христа, мессии, явившегося в мире, чтобы спасти человечество, выполнить задачу, предназначенную ему Богом Отцом и для этого пройти путь к собственному распятию. Путь Иисуса Христа - это путь самопожертвования ради спасения человечества, безусловная нравственная истина. Она является критерием, на который должен равняться человек в случае его стремления к реализации в своей жизни универсальной нравственной истины.
Как с этой универсальной позиции выглядит цивилизацион-ная ситуация сегодня? Концептуально она определяется влиянием идеологии неолиберализма, утверждающего истину радикального индивидуализма и доминирования свободы рыночной экономики как конечной глобальной цели. Такой «итог» культурной эволюции определил господство американского финансового капитала. Однако цивилизационная концепция, легализующая путь глобальной диктатуры финансовой олигархии в современном мире, не выдержала испытания временем.
Идеализированная неолиберальная картина, написанная Френсисом Фукуямой, разлетелась на куски под воздействием системы санкций и торговых войн, неспровоцированных агрессий против независимых суверенных государств, казней и убийств их законно избранных лидеров, организаций «оранжевых революций» и государственных переворотов. Это совсем другая истина, попирающая свободу народных масс и международное право; это система глобальной диктатуры и неоколониальных отношений.
Процесс бесцеремонного утверждения духовной гегемонии Америки пришел в столкновение с элементами возрождения влияния христианской морали. Чтобы достичь успеха в переформати-
зации самосознания народов, глобалистам нужно было заставить их поверить, что неолиберализм принесет всем свободу и процветание, для чего необходимо было реализовать теоретическую конструкцию, объясняющую несостоятельность Христа как личного Бога и его нравственных принципов. Проблема заключалась в том, что вера в истину христианства ставила под сомнение правильность самодержавной демократии, ратующей за глобальную власть нового гегемона.
Власть подобного рода не могла устоять в случае непризнания народами мира ее сверхъестественной силы. Сакрализация власти могла восприниматься массовым сознанием как реальность в том случае, когда ее очевидная сущность совпала бы со свойствами, которые религиозное сознание придает Богу Отцу. Его главным свойством, согласно текстам Священного Писания, является всемогущество, способность совершить невозможное. Это способность изменять судьбу народов, если они отступают от воли Бога.
Пророк Исаия свидетельствует мощь Господа следующим образом: «Засыхает трава, увядает цвет, когда дунет на ночь дуновение Господа: так и народ - трава. Трава засыхает, цвет увядает, а слово Бога нашего пребудет вечно. <...> Как пастырь будет пасти Он стадо Свое. <...> Все народы перед Ним как ничто; менее ничтожества и пустоты считаются у Него. <...> Он обращает князей в ничто, делает чем-то пустым судей земли. <...> Разве ты не знаешь? Разве ты не слышал, что вечный Господь Бог, сотворивший концы земли, не утомляется и не изнемогает? Разум Его неисследим» (Ис. 40: 7, 8, 11, 17, 23, 28). Именно так пророк описывает сущность могущества Бога.
Закономерно возникает вопрос, способен ли современный гегемон, носитель самодержавной демократии, брать на себя функции Бога и обращаться с народами так, как ему вздумается? Может ли он как пастырь пасти народов современного мира? Относиться к ним как к «сухой траве», уничтожать их государственных руководителей? Геополитический опыт наших дней показал, что это возможно. Но жизнеспособен ли гегемон, если он встаёт на путь, заставляющий относиться к народам как к ничто и обращать в ничто их лидеров? Гегемон объявляет себя проводником свободы и добра для всего мира, а сам встает на путь зла. Возможно ли
такое? Человек, даже если он становится гегемоном, не превращается в Бога. Обретая безграничную власть, он превращается в потенциального носителя зла.
Апостол Павел в своем Послании к римлянам утверждал: «Ибо знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу» (Рим. 7: 18). Причину этого апостол определяет следующим образом: «Но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих» (Рим. 7:23). Павел благодарит персонального Бога Иисуса Христа как Господа нашего, благодаря которому он служит умом своим Закону Божию, тогда как плоть требует служить закону греха (Рим. 7:25). Таким образом, в христианстве складывается толкование Бога в его персональной сущности, определяющей его ключевое качество суждения о делах человеческих с позиций высшей нравственной истины, отделяющей добро от зла. Зло в человеческих делах действует как закон, противодействующий Закону разума. Соответственно работает и человеческая мысль: «Помышления плотские суть смерть, а помышления духовные - жизнь и мир» (Рим. 8:6).
Можно ли превратить личного Бога в непознаваемый символ?
Основной признак нравственного преобразования человечества, как оно толкуется христианством, состоит в реальном участии индивидуума в таинстве евхаристии. Это великое таинство означает реальный процесс соединения с первоначальной сущностью Иисуса Христа перед его распятием. Евхаристия, т.е. приобщение к телу и крови Христовой, сотворяется только на освященном Антиминсе («вместопрестолии»)1, на котором изображено положение во гроб Спасителя и снятие его с Креста.
В процессе евхаристии каждому участвующему в этом процессе передаётся через тело и кровь Христа его нравственная персональная духовная сущность. Человек как бы становится
1 Антиминс - четырехугольный плат из шелковой или льняной материи со вшитой в него частицей мощей какого-либо христианского мученика, лежащий в алтаре на престоле; является необходимой принадлежностью для совершения полной литургии.
участником Тайной вечери, непостижимым образом и логически необъяснимо трансформируя свою сущность.
Как можно соотнести встречу преобразованного в духе Иисуса Христа человечества с реальными процессами глобализации, если их сущность и характер фактически диктуются властью финансового капитала? Совершенно очевидно, что в условиях возрастания влияния духовной власти Христа это в конечном счёте повлечет за собой подготовку глобального морального взрыва. Сакрализация пути Христа имеет своим следствием массовое восстание истинных нравственных чувств против бесчеловечности политики и власти гегемона.
Нельзя ли сделать бесчеловечную политику человечной и тем самым нейтрализовать бикфордов шнур, ведущий к массовому моральному взрыву? Это представляется возможным, если лишить статуса сакральной истины смысл персонального пути Христа.
Данная проблема поднималась абстрактно вне её глобального универсального контекста как проблема отношений между наукой и теологией. Ее поднял в своем докладе на конференции, проходившей 9-11 сентября 1910 г. в Нью-Йорке, Альберт Эйнштейн. Ученый исходил из того, что между наукой и идеей личного Бога, какой является идея Христа как Спасителя, существует очевидное противоречие. Он утверждал, что подобная идея несущественна для религии, поскольку является порождением примитивных суеверий, противоречит сама себе и научной картине мира.
Однако очевидно, что такие всемирно-исторические религии, как буддизм и христианство, исходят не из местных предрассудков, а из реалий жизни. В данных религиях идея личного Бога имеет фундаментальное значение для их массового влияния. Без учёта фактичности бытия Будды и Христа и содержания идей, провозглашаемых ими, оказывается невозможным расшифровать духовный смысл безусловной истины. Истины, которая открывается и буддийской, и христианской интуиции, поднимающихся над логикой научного эмпиризма и рационализма.
«Логика авторитета» личностей Будды и Иисуса Христа определяет истину построения внутреннего мира, становящуюся основополагающим мотивом цивилизационного поведения. Это не отрицание существующего материального мира как истина бытия, а построение цивилизационного мира, который не существовал ранее и создается как действительная истина жизни. Личный Бог
152
как индивидуальное знание превращается в знание цивилизацион-ное, в сознательную реальность, воплощенную в системах сакральных сооружений и правил семейной и социальной жизни.
Внешнее воплощение смысла личного Бога может находить свою реализацию в различных цивилизационных реальностях. Народ, создавший такую реальность, может держаться за нее как за подлинную Истину. Значит ли это, что плюрализм воплощения личных богов вносит допущение релятивизма их безусловных истин. Если представить дело таким образом, то концепция «личного Бога» может трактоваться с точки зрения плюрализма природных процессов. В этом случае сам феномен личного Бога становится в ряд таких процессов. Однако сущность личного Бога как раз не тождественна природному процессу, а выходит за его пределы.
Критические представления Альберта Эйнштейна привлекли внимание немецко-американского теолога и философа Пауля Тил-лиха (1868-1965). Последний утверждал, что концепция личного Бога делает Бога «существом среди существ, бытием среди прочих видов бытия, пусть высшим, но отнюдь не исключительным и уникальным. Это, безусловно, разрушение, причем не только физики, но и любой осмысленной идеи Бога»1. Тиллих считал, что любая, даже самая резкая критика искаженной идеи Бога вполне уместна. Если идея личного Бога не имеет никакого отношения к науке или философии как таковым, то, по мнению Тиллиха, следует обратиться к высказыванию Эйнштейна, согласно которому подлинный ученый «смиряет свой ум перед величием разума, воплощённом во всём сущем; разума, который в сокровенных своих глубинах недоступен человеку»2.
Но если этот разум недоступен человеку, то как можно верить в его существование? В данном случае речь идет об отверга-нии сущности личного Бога. Между тем именно смысл личного Бога определяет сакрализацию отношения к человечеству как единству этнического и цивилизационного многообразия. Иными словами, речь идет не о спасении какого-либо одного избранного народа, а о спасении всего человечества.
1 Тиллих П. Наука и теология : Дискуссия с Эйнштейном // Александр Чернявский. Кризис традиционного богословия и поиски выхода. - М. ; СПб.: ИНИОН РАН : Центр гуманитарных инициатив, 2020. - С. 157.
2 Там же.
Разрушение осмысленной идеи Бога замещает ее некорректной смесью многочисленных элементов, которые оправданы на своем месте в конкретной религиозной жизни, а также рациональных элементов, которые оправданы в теологической интерпретации религиозного опыта. Таким образом, мифологические элементы, т.е. языческие боги, необходимы в реальных ситуациях религиозной жизни, а разум необходим для теологической интерпретации самой религиозной жизни. То есть разум принципиально отличается от этнической веры, поскольку он предлагает свои суждения о верованиях, их общую оценку. Разум человека - верховный судья над религиозными верованиями. Но как быть с величием разума, воплощенного во всём сущем и недоступного человеческому пониманию?
Эту особенность игнорирует философский опыт, свидетельствующий о реальности процесса познания величия разума. Со времен Античности философия выступает как его расшифровка, нашедшая свое финальное разрешение в системе Гегеля. Разумеется, согласиться с реальностью величия разума в контексте безумия разрушительных мировых войн крайне затруднительно. Сохраняется лишь надежда на всеобщее спасение путем апелляции к моральным заветам личного Бога. Если Бог утрачивает своё персональное воплощение, он превращается в символ.
Символы могут рассматриваться как сверхличные объекты, не требующие рационального обоснования. Исторические события, природные явления, предметы, звуки, сны, слова зачастую дают ощущение присутствия чего-то глубинного, божественного, связанного с высшими силами, «нуминозного», находящего своё символическое выражение. Пауль Тиллих утверждает, что один из таких символов и есть личный Бог. Неспособность осознать символический характер личного Бога, считает Тиллих, влечёт за собой искажение теоретических и практических выводов. Но такое суждение не находит своего фактического подтверждения.
Дело в том, что смысл христианского личного Бога совпадает с универсальным смыслом разума, предполагающим преодоление этнических ограниченностей религиозной веры. Освобождение смысла личного Бога от его человеческого нравственного содержания, превращение его в абстрактный символ приводит к трагическим последствиям в жизни цивилизаций.
Наглядной иллюстрацией этого факта стало формирование жизненных правил в государствах, «освобождающих», как в нацистской Германии, своих граждан от химеры совести, превращающих их в белокурых бестий, способных к совершению массовых убийств с использованием новейших достижений науки и техники.
Всеобщее сохранение морального смысла христианского личного Бога в современной ситуации глобализации приобретает уникальный цивилизационный смысл. Человечество оказалось перед лицом глобальных угроз, спастись от которых можно лишь путём массового нравственного перевоплощения. Между тем на пути такого перевоплощения обнаруживается цивилизационная власть, лишённая нравственного смысла. Это власть цифры, означающей размер капитала, который находится в собственности у индивидуума. Размер цифры определяет достоинство человека. Такая форма массовой веры может оказывать радикальное аморальное воздействие на поведение граждан.
На данное обстоятельство обратил внимание Патриарх Кирилл в своем пастырском слове в канун Светлой Пасхи 19 апреля 2020 г. в ситуации переживания глобальной трагедии, вызванной пандемией коронавируса. В последние десятилетия, полагает Патриарх, все развитие человеческой цивилизации «настолько переориентировало сознание большинства людей, что целью их жизни стало безудержное стремление иметь больше, желать больше, потреблять больше; а все важные идеалы, возвышенные и прекрасные, в том числе самый прекрасный идеал веры в Бога, для многих ушли на периферию жизни»1. Мнение Патриарха вызвало истерическую реакцию тех, для кого как раз размер цифры определяет личное достоинство. Их реакция была настолько неадекватной, что даже сопровождалась требованиями проверить, не подпадают ли его слова под статью о терроризме2.
1 Страсть Господня // МК. - 2020. - 17 апреля. - С. 2.
2 Публицист А. Минкин процитировал в этой связи «обличительные» стихи Семёна Липкина:
«Безумье над нами нависло, Уже с топорами пошли На прочные точные числа Хмелея от злобы, нули».
В свое время Пауль Тиллих сослался на следующее известное высказывание Шеллинга, гласящее: «Лишь личность может исцелить личность»1. Такова причина, по которой личность Бога незаменима для живой религии. Она не является объектом и никогда не должна быть истолкована в качестве объекта. Она есть один из сакральных образов, наряду с другими указывающий на тот факт, что центр личности постигается как проявление недосягаемой основы и бездны бытия. Это может толковаться как непознаваемость сущности личного Бога как той реальности, жизнь которой на земле образовала реальность священной истории. Недосягаемость основы личного Бога открывает возможность истолкования священной истории как воображаемой, а не реальной. Тогда реальную историю может творить только реальный Бог, который на самом деле управляет жизнью человечества и ее смыслом. Таковым считается Демиург.
Концептуальная власть Демиурга
Идея власти Демиурга родилась в эпоху Античности, но ее актуальность не пропадает с течением времени. В условиях современной глобализации сформировалась идея нового мирового порядка во главе с гегемоном-владельцем самой большой финансовой цифры и самым большим военным бюджетом. Утверждение нового мирового порядка как глобальной истины сегодняшней жизни нравственно противоречит морали Христа как личного Бога, поэтому она подвергается общественному порицанию. В частности, отчетливо обнаружившаяся на Западе тенденция провозглашения сексуальной свободы межличностных отношений и закрепления ее законодательным путем воплощает исходный пункт цивилизационной стратегии вытеснения христианской морали с высокого пьедестала Истины жизни.
Осознание угрозы, исходящей от пути Иисуса Христа как личного Бога для идейных столпов, на которые опирается власть финансового капитала, определяющая нынешний глобальный экономический порядок, порождает глубинный поиск концептуальных оснований его оправдания и сохранения. Такое оправдание
1 Пауль Тиллих. Указ. соч. - С. 159.
156
представляется возможным, если определить пути дегуманизации Бога, дать бесчеловечный ответ на вопрос «что такое Бог?». Ответ представляется необходимым исходя из исторического опыта. Имеется в виду опыт имперского Рима, отмеченный жестоким преследованием христиан, не обладавших сколько-нибудь значительной военной и экономической силой. Между тем Рим в схватке с христианством был вынужден отступить.
Учение Иисуса Христа, преданного по решению Понтия Пилата распятию, восторжествовало не только в Риме, но стало приобретать экуменический характер. Что могло быть реальным концептуальным противовесом влиянию личного Бога, несущего в себе идею человечности как основания истины справедливости, равенства перед Богом, независимо от их социального статуса. Социальная иерархия утрачивает свою власть перед универсальным критерием морали, хотя он невидим и его воздействие не ощущается так, как ощущается удар пули или штыка.
Сила критерия морали заключается в его универсальности, соответствующей универсальности истины человеческого бытия. Эта универсальность становится концептуально очевидной, когда происходит воплощение Божественной сущности в человеке. Сакрализация человечности в совершенно новом ракурсе ставит социальные проблемы с точки зрения истины и не-истины их решения. Тем самым раскрывается глубинный цивилизационный смысл, определяющий истину человеческих отношений. Последняя должна строиться на идее взаимного добра как основания общего блага. По логике истины человеческих отношений ее гарантом должен быть Бог.
Между тем постоянной реальностью человеческих отношений является зло. Управление жизнью требовало умения управлять злом. Объяснение истока зла давала дуалистическая теория. Она утверждала, что материя есть источник зла, в силу чего верховный Бог не может иметь контакта с материей. Объяснение, легализация и оправдание таких феноменов общественной жизни, как рабство и истребление народов, потребовали использования возможностей философской культуры для концептуальной «загрузки» мира человека греховным смыслом. Речь шла о принципиальном соединении несоединимого. Идеальное совершенство Бога логически не допускало размещения в его сущности источников зла.
Вместе с тем объяснение реального мира, в котором действует зло, невозможно без определения воли Бога в формировании действительных процессов земного бытия. Для разрешения этой фундаментальной проблемы необходима парадоксальная философская идея, постулирующая всесилие Бога и в то же время освобождающая его исходную сущность от истока греха, каким выступает зло. Чтобы освободить первого Бога от возможности рождения греха, необходимо признать существование второго Бога, т.е. Демиурга.
Фактически человеческим миром правит Демиург, позволяющий освободить первого Бога от бремени дуализма добра и зла. Доктрина Демиурга обретает самодостаточность, объясняющую своеобразие и внутреннюю противоречивость эволюции человека. Она провозглашает две противоположные реальности - Бога и материю, монаду и диаду. Пифагорейцы склонялись к монизму, представляя дело таким образом, что происходит эманация диад из монад. Однако необходимость во втором Боге доминирует. Второй Бог - это Демиург, имеющий двойственную природу -animamundi. Двойственной душе Демиурга соответствуют две души мира, где одна - носитель добра и другая - носитель зла, и две души человека - рациональная и иррациональная. Избежать этого дуализма можно лишь путем исхода из тюрьмы тела1.
Характерно, что в христианском учении мы находим концептуальную реакцию на идеи Нумения2. В Откровении Иоанна Богослова фиксируется борьба Дракона против жены, родившей
1 См.: The Encyclopedia of Philosophy. - New York ; London, 1972. - Vol. 5, 6. - P. 530-531.
2 Нумений из Апамеи (II в.) - философ. Отрывки из его многочисленных произведений были сохранены благодаря Оригену, Феодориту и, особенно, Евсе-вию, от которых известно о сущности его платоно-пифагорейской философии. Нумений как неопифагореец пытался проследить взаимосвязь между Платоном и Пифагором и их неизменную общность с догмами и мистериями брахманов, евреев, зороастрийских магов и древних египтян. В его намерения входило восстановление истинной философии Платона как посредника Сократа и Пифагора, которую он хотел очистить от наслоения доктрин Аристотеля и стоиков. Называл Платона «Моисеем, говорящим по-гречески». Развил учение о трех богах: Отце-Благе, Демиурге и Космосе. В психологии придерживался учение о двух душах в человеке: доброй и злой.
Произведения Нумения были высоко оценены неоплатониками.
ребенка, которому надлежало сохранять заповеди Божии и иметь свидетельство от Иисуса Христа, т.е. сохранять верность личному Богу. В противовес личному Богу Иоанн описывает образ зверя, говорящего и действующего «так, чтобы убиваем был всякий, кто не будет поклоняться образу зверя. И он делает то, что всем, малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам, положено будет начертание на правую руку или на чело их» (Откр. 13:1516). То есть каждый человек будет отмечен знаком или определенной цифрой, так что вся общественная жизнь будет управляться знаковым способом, да и сам зверь будет обозначен определённой цифрой - 666.
Образ зверя в Откровении есть специфическая форма субъекта безусловной власти над человечеством: это сочетание рассудочной матрицы управления людьми с реальностью статуса их материальных интересов. Зверь здесь - это стоящая над отдельными конкретными индивидуумами порабощающая их власть. От этой власти зависит всё, в том числе и те конкретные личности, из которых складывается реальная структура осуществления этой власти.
Один из самых универсальных исторических парадоксов заключается в том, что матрица власти Демиурга, подрывавшая внутреннюю сущность персонального Бога (смысл пути Иисуса Христа, принесшего в жертву себя ради спасения человечества), приобрела внешнюю христианскую форму. Эта форма позволяет маскировать под христианство реальную власти Демиурга, которая порабощает человека.
Признание власти Демиурга содержится в посланиях апостолов. Например, апостол Павел пишет: «Итак, прежде всего прошу совершать молитвы, прошения, моления, благодарения за всех человеков. За царей и за всех начальствующих, дабы проводить нам жизнь тихую и безмятежную во всяком благочестии и чистоте. Ибо это хорошо и угодно Спасителю нашему Богу» (Тим. 2:1-3). Но у Спасителя мы не встречаем таких молений и прошений. В послании же к римлянам читаем: «Посему противящийся власти противится Божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение. Ибо начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых. Хочешь ли не бояться власти? Делай добро, и получишь похвалу от нее. Ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно
носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое» (Рим. 13:2-4).
Светская власть следует матрице управления, соединяющей интерес господства над материальными процессами жизни с рассудочно обоснованной иерархией, в которой характер поведения реальных людей обусловлен установленным для них социальным статусом. Если такая иерархия благословляется церковью, то она превращается в составную часть общей матрицы цивилизационно-го управления. При этом церковь теряет свою автономию. Структура матрицы может исторически видоизменяться, но её сущность сохраняется, поскольку считается выражением вечной цивилизационной истины, санкционированной высшим духовным смыслом.
Очевидно, что принятие в качестве такой истины той или иной формы цивилизационной эволюции заключало в себе коренное противоречие. Это противоречие проявилось уже в известном диалоге Иисуса Христа с Понтием Пилатом, олицетворявшим сущность власти Демиурга, и закончилось распятием Спасителя.
Евхаристия, как определяющая церковная служба, демонстрирует слияние прихожан с сущностью Иисуса Христа, а значит и глубинное внутреннее отвержение власти Демиурга. Это скрытое духовное противоречие сохранялось вплоть до ХХ в., века начала самодеструкции концептуального господства Демиурга.
Идея богочеловечества: пути трансформации. Нации. Гегемон
Внутренняя логика Демиурга превращает каждого в составную часть своей власти, в средство ее сохранения и укрепления. В отличие от этого, евхаристия приобщает человека к нравственному смыслу пути Христа, наделяет отдельную личность самоценностью и самосознанием, обусловливающими путь её жизни в контексте Божественных смыслов. В церемониях христианской церкви такое обретенное самосознание приобщало паству к судьбе Спасителя, носителя общечеловеческого добра. В рамках господства Демиурга человек получал иной статус - статус раба, крепостного, слуги господина, который в свою очередь обретал статус служителя власти зла.
Идея сакральности персональной свободы как истины человеческого бытия вызревала веками и в конечном счете получила
свое философское оформление, оказав воздействие на характер цивилизационной матрицы Демиурга. Это проявилось в отмене рабства и крепостничества, в принятии всеобщего избирательного права и признании прав женщин. Социальные изменения отразили глубинные сдвиги в самосознании народов. Эти сдвиги получили выражение не только в вызревании революционных ситуаций, но и в попытках найти дорогу к переформатизации христианского вероучения. Философским лозунгом эпохи стала крылатая фраза Ф. Ницше: «Бог умер». Этот тезис интеллектуально легитимировал отношение к Христу как к человеку, а значит создал предпосылки для восприятия других людей как возможных носителей божественной сущности и повлёк за собой глубокие духовные перемены в общественном мнении.
В России этот процесс положил начало кризису самодержавия. Самодержец в массовом сознании переставал быть помазанником Божиим. Одновременно начались духовные поиски переосмысления сущности Иисуса Христа. Если Бог может восприниматься как человек, то и человек в состоянии превратиться в бога для себя самого. А значит, народ может управляться с помощью идеологии богочеловечества, посредством которой можно контролировать его поведение. Но данная идея несла в себе катастрофическую угрозу существующему общественному и государственному порядку, что остро почувствовал русский философ Владимир Соловьёв. Он прекрасно понимал: если все люди реально ощутят себя богами, то это приведёт к неизбежной деструкции как во внутренних социальных отношениях в государстве, так и в исторически сложившихся межгосударственных отношениях. Последствия духовной трансформации должны были привести к глобальной катастрофе. Владимир Соловьёв не стал выносить на суд общественности беспокоившие его мысли о надвигающейся глобальной угрозе. Но он отчетливо высказался о возможности её предотвращения. В работе «Критика отвлечённых начал» философ отмечал, что «человек, во-первых, есть сущий, т.е. безусловный субъект всех своих действий и состояний <.. .> его идея внутренно соединена со всеми другими, является как всеединство, т.е. идея положительно восполняется всеми другими, является как форма абсолютного содержания. Но эта же идея как нечто особенное дает ему возможность утверждать себя вне всего, как не все, и тогда его особенное
качество делает его безусловно-непроницаемым для всех других»1. По Соловьёву, человек есть становящееся абсолютное, перестающее быть простым средством укрепления власти Демиурга. Но чем это становящееся становится в конечном результате - большой вопрос. «Собственное существование, - пишет Соловьёв, - принадлежит двум неразрывно между собою связанным и друг друга обусловливающим абсолютным: абсолютному сущему (Богу) и абсолютному становящемуся (человеку), и полная истина может быть выражена словом "Богочеловечество"»2. Преодоление непроницаемости абсолютной сущности человека возможно лишь под влиянием мировой души, которая находит свое действительное осуществление как в человеке, так и в Боге. «В своем чисто человеческом идеальном начале (которое для себя выражается как разум) мировая душа получает безусловную самостоятельность -свободу, с одной стороны, по отношению к Богу, а с другой стороны, по отношению к собственному природному, материальному началу»3, - подчеркивает русский философ.
В одной из своих статей Соловьёв писал об образе фигуры в царском одеянии, изображённой в старом новгородском соборе времен Ярослава Мудрого: «Наши предки поклонялись этому загадочному господину, как некогда афиняне - "неведомому богу", строили повсюду софийские храмы и соборы, определили празднование и службу, где непонятным образом София Премудрость Божия то сближается с Христом, то с Богородицею, тем самым не допуская полного отождествления ни с Ним, ни с Нею»4. И теперь речь идет о том, что части человечества начали наделять себя абсолютным смыслом, обретая определённые степени свободы по отношению к личному Богу - Иисусу Христу. Надежды на всепроникающую и всеохватывающую силу софийности не оправдали себя.
Идея богочеловечества в процессе исторической эволюции ХХ в. обрела свои специфические формы, имеющие характерный
1 Соловьёв В.С. Сочинения в двух томах. М. : Мысль, 1990. - Т. 1. -С. 715-716.
2 Там же.
3 Там же.
4 Там же. - Т. 2. - С. 577.
атеистический смысл. Она логически влечет за собой признание нового качества межличностных отношений, которые требуют своего оформления как феномена новой эпохи для материализации в новой духовной жизни. Наталья Бонецкая называет это духовное явление протофеноменом эпохи, отмечая, что, например, Д. С. Мережковский и З.Н. Гиппиус еще в 1901 г. создали секту вероучения грядущей Вселенской церкви. В ряду подобных протофеноменов эпохи Серебряного века значатся «Башня» Вяч. Иванова, воло-шинский Дом поэта в Коктебеле, кружок Сергея Дягилева, а также некоторые издательства, журналы и другие объединения, по-разному истолковывавшие становящуюся абсолютность человека1.
Если идею богочеловечества В. С. Соловьёва не ограничивать спецификой самочувствия абсолютности самосознания узких групп интеллектуалов, а видеть в ней истину общечеловеческого смысла, то тогда следует признать абсолютное сущностное человеческое равенство помещика и крестьянина, пролетария и капиталиста, офицера и солдата. Дух божественного равенства и свободы и породил действительность трех русских революций, а также последующей Гражданской войны. Шутки с идеей богоче-ловечества оказались плохи. Иисус Христос очутился впереди революционных матросов, утверждавших новую сакральную истину жизни, в которой свобода порождает равенство2. Воцарение этой истины послужило триумфом победы революции и трагедией сопровождавших его человеческих жертв.
Становящаяся абсолютность человека с его новой софийно-стью, обеспечивающей независимость от абсолютной сущности Бога в реальной жизни, оказалась совсем иной, не такой, как ее представляли себе в своих мечтах гении Серебряного века. Народная масса не пошла за их высокоинтеллектуальными художественными открытиями. Она двинулась за реализацией своих материальных интересов, что было воспринято адептами идеи богочеловечества как катастрофа. Так, Зинаида Гиппиус, вместе с Мережковским предложившая концепцию создания богочеловече-ской «Нашей Церкви», записала 11 ноября 1917 г. в своем дневни-
1 См.: Бонецкая Н. В поисках неведомого Бога. Мережковский - мыслитель. - М. ; СПб. : Центр гуманитарных инициатив, 2017. - С. 54.
2 См.: Скворцов Л.В. Цивилизационные опасности : философская интерпретация. - М. ; СПб. : Центр гуманитарных инициатив, 2018. - С. 253.
163
ке: «Рабство вернулось к нам - только в страшном, извращенном виде и скоро ли вернётся свобода... хотя бы для домашнего употребления. Ну что ж. Проглотим этот позор»1.
Был ли это конец богочеловечества? Или это была лишь видимость его конца? В действительности идея богочеловечества претерпела свои трансформации в двух основных направлениях. Во-первых, она превратилась в идею диктатуры трудового народа, идею братского союза пролетариев, трудовых масс всего мира, в идею глобальной власти интернационала, ознаменовавшую новую эпоху мирового развития. Во-вторых, определилось формирование её антагонистического противовеса, несущего различные вариации западного толкования своей абсолютности, дающей ему право быть глобальным гегемоном, который помещает народы мира в сферу относительности, позволяющей гегемону решать порядок осуществления права на жизнь различных народов.
Наиболее очевидным свидетельством западной абсолютности считалось лежащее на поверхности расовое превосходство, утверждающее себя с помощью концепции сверхчеловека и его коллективного эквивалента, призванного силой утвердить свое безусловное глобальное превосходство. С точки зрения видимой перспективы высшая раса призвана убрать со своего триумфального пути всех конкурентов и «неполноценных» народов, превращая их в своих рабов, в средство утверждения гегемонии высшей расы. Это была форма реставрации идеи Демиурга. На такой теоретической почве произросла псевдотеологическая идея нации. Нация укореняется в самосознании людей, замещая их представления о сакральности и всесилии Бога. Нация - это духовная сущность, объект поклонения, критерий истины бытия, цель, ради которой человек должен быть готов на любые жертвы, на любые преступления и на любые суждения, если они укрепляют всемогущество нации.
Нация - понятие, наполненное глубоким духовным содержанием, не тождественным совокупности мужчин и женщин, детей и стариков, соединённых общностью этнического происхождения и истории. В таком сакральном смысле она становится реальностью властного господства над историческими формами
1 Гиппиус З. Дневники в 2 кн. - М. : НПК «Интелвак», 1999. - Кн 2. - С. 9.
164
существования людей, их семейными и государственными традициями. Нацию питает духовная корневая система, дающая новые всходы при возникновении благоприятных условий. Нация превращается в идейное средство вытеснения из самосознания индивидуума моральных принципов христианского смысла. Человек становится «другим», не христианским по своему образу мышления и практического поведения.
Апостол Павел в послании Галатам отмечал: «Законом я умер для закона, чтобы жить для Бога. Я сораспялся Христу. И уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2:19-20). Что это означает для конкретных индивидуумов? «Все вы, во Христа крестившиеся, - говорит Павел, - во Христа облеклись. Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Гал. 3:27-28). Применительно к христианству отступление от личного Бога как Иисуса Христа означает реставрацию власти закона, в соответствии с которым индивидуум вновь обретал свою первичную сущность: «Ибо если я, - утверждает апостол, - снова созидаю, что разрушил, то сам себя делаю преступником» (Гал. 2:18). Применительно к формированию общей светской внутренней сущности людей также может существовать преступление, которое определяется отступлением от такой сущности.
Обществу пришлось решать проблему наций с ее глубоким цивилизационным смыслом, отчетливо обнажившимся в антагонизме толкования сущности человека, в годы Великой Отечественной войны, когда в смертельной схватке столкнулись два типа личности: нацист и коммунист. Борьба вермахта и Красной Армии отразила противостояние фундаментальных принципов, определивших характер цивилизационной эволюции ХХ в.
Начиная с 1950-х годов определилась тенденция деструкции глобальной власти Демиурга, проявившаяся в начавшемся распаде системы колониализма. Обрела форму и внутреннее содержание идея общности духовной сущности народов в их противостоянии матрице Демиурга. Идея личного Бога по своему содержательному смыслу получила форму доминанты высших моральных принципов, диктовавших необходимость бескомпромиссной общей борьбы за освобождение человечества, за утверждение новых принци-
пов жизни, в которой свободная самореализация личности порождает гармонию человеческих отношений.
Матрица Демиурга получает соответствующую времени расшифровку, включающую в себя понятие исключительности, основанной на финансовом и военном преимуществе. Она обретает светскую форму гегемона, обещающего привести весь мир в сияющее царство Свободы. Гегемон - это самодержавная демократия, соединяющая глобальную диктатуру с внешним либеральным флером. Механизмы неспровоцированной агрессии, санкции, организация государственных переворотов - все это средства подавления несогласных с постулированием «легальности» воли Гегемона.
Гегемон - это светский «второй бог», который, как уже указывалось выше, может общаться с народами как с «сухой травой». Гегемон играет роль концептуального противовеса восстановлению в массовом глобальном сознании действительного смысла формулы христианского личного Бога.
Возможна ли новая формула личного Бога?
Богочеловечество принимает вид глобальной власти олигархов
Как возможен и возможен ли вообще в современной ситуации личный Бог с формулой, открывающей путь спасения человечества? Принятие истины пути нового личного Бога означает эрозию концептуальных оснований глобальной власти финансового капитала, эрозию власти цифры над судьбой человека. Персональный носитель этой власти - олигарх. Это не просто человек; он чувствует себя богом и ведет себя соответствующим образом. Так идея богочеловечества получает свою эмпирическую реализацию.
В результате развала Советского Союза власть финансового олигархата стала восприниматься как ничем и никем неограниченная мировая власть, определяющая смысл глобализации. Последняя начала двигаться в направлении переформатизации онтологии нации в сакрализацию гегемонии Соединенных Штатов Америки. Такая сакральность подразумевает непререкаемость «нового порядка» межгосударственных отношений, исключительность США
как единственных в мире всегда правых и поэтому обладающих правом судить всех.
Суд Соединенных Штатов над всеми не является по своей сути христианским. Суд Иисуса Христа - это суд Спасителя, знающего и утверждающего истину пути человечества. Суд США - это суд пропаганды господства и потому не истинный суд. Нет и не может быть истины суда у власти, назначающей самой себе исключительную роль глобального доминирования над народами земли.
Логикой подобного суда, как известно, в свое время руководствовалась нацистская Германия, играя роль исключительного субъекта, якобы обладающего естественным превосходством, которому генетически предназначено господствовать в этом мире. Солдаты вермахта, вторгшиеся в пределы Советского Союза, несли с собой сакральную фразу: «Gott mit uns!» (С нами Бог!), но они имели в виду не христианского Бога, а превращенного в бога зверя. Иисус Христос с его нравственной сущностью не мог быть путеводной звездой для нацистских орд.
С этим связана смысловая деструкция формулы Бога Отца. Для такой деструкции необходимо объяснение процесса творения мироздания без вмешательства в этот процесс самого Бога Отца. Если удается представить процесс творения как происходящего из ничто ко всему реально существующему, то тогда вся жизнь мироздания будет представляться как количественный процесс, доступный для его цифрового изображения: от нуля до бесконечности. Деструкция веры в реальность Бога Отца как творца всего сущего была осуществлена астрофизикой. С точки зрения матрицы цифрового ряда Бог Отец оказывается излишним понятием. А это значит, что матрице мироздания соответствует действующая система функционирования финансового капитала. Выпадение Бога Отца из оцифророванной системы бытия свидетельствует о распаде единства структуры христианской веры.
Значит ли это, что страна-гегемон, обладающая всей мощью финансового капитала, является одновременно и обладателем мировой власти? В матрице цифрового ряда кроется источник бесконечного господства силы, которая, по мнению ученых-астрофизиков, имеет космическое происхождение. Возникает вопрос: может ли
нынешний цивилизационный порядок быть приведен в соответствие с астрофизическим толкованием происхождения мироздания?
Толкование истины Бытия на основе представления о происхождении Вселенной и ее современном состоянии определяется концепцией астрофизики, претендующей на то, чтобы стать космическим мировоззрением, которое учит видеть Вселенную такой, как она есть, и не считать её уютной колыбелью возникновения и сохранения жизни. Она «заставляет нас пересмотреть свои представления о ценности человеческих существ друг для друга»1. Если Вселенная - холодное, пустое и опасное место, как утверждает астрофизика, то человеку предстоит открыть свое «атомное родство со Вселенной как таковой»2. Это значит, что исходной реальностью, из которой возникает человек с его поиском истины Самосознания, является космическая пыль.
Но если обратиться к космической пыли как к исходной точке рождения человека, мы вынуждены будем признать, что в пыли невозможно обнаружить даже малейшие признаки того исходного высшего смысла, которого ищет человек, чтобы оправдать свое появление на свет и логику своих действий на этом свете. Впрочем, астрофизики предлагают не пугаться космического мировоззрения и просто принять его3.
Возможно, мы пока еще не знаем действительной сущности того, что называем «космической пылью». Из подобного незнания возникают смелые отрицания того, что человечество может быть является центром Вселенной и в буквальном, и в переносном смысле4. Если же мы смиримся с представлением о своем родстве с пылью Вселенной, нас не сможет устрашить атомный Армагеддон. Данный факт свидетельствует о проникновении астрофизики в конечную сущность мироздания, но факт приоткрытия астрофизикой занавеса трансценденции делает ненужной философию.
Однако если даже занавес трансценденции можно как-то приподнять, все же полностью его раскрыть невозможно. Астро-
1 Тайсон Н.Д. Астрофизика с космической скоростью и великие тайны Вселенной для тех, кому некогда. - М. : АСТ, 2019. - С. 233.
2 Там же. С. 234.
3 Там же. С. 235.
4 См.: там же.
физик в данном случае выступает в роли самозванца, обнаруживающего свою философскую некомпетентность. Его ждет неожиданная встреча с нематериальной реальностью, играющей между тем ключевую роль в цивилизационной эволюции. Если сущность Вселенной сводится к реальности космической пыли, то как эта пыль может родить из себя реальность идеального? Астрофизик на этот вопрос ответить не в состоянии. Но его молчание разрушает всю концепцию мироздания, якобы созданного из космической пыли.
Иными словами, современная астрофизика не может дать ответ на принципиальный вопрос: каким образом апостол Павел сораспялся Христу и в нем живет Христос - ведь это реальность идеальной трансформации, которой не подвержена космическая пыль.
Свойства последней в ее модификациях влияют на телесные составляющие индивидуума независимо от его сознания. Но он подвержен еще и свободному выбору смыслов своего не только ситуационного поведения здесь и сейчас, но и выбору смысла всей своей жизни. Когда, например, апостол Павел сораспялся Иисусу Христу, возникший образ мысли и нравственный выбор стали образовывать внутреннюю сущность апостола. При этом он умер для закона. Это - специфическая духовная смерть, вызываемая смыслом, но отнюдь не действием космической пыли. Действие смыслов определяет характер культурных революций: смыслы исторически подвергаются сакрализации, в которой нет никакой космической пыли.
Иисус Христос как личный Бог исторически стал носителем истины цивилизационных смыслов, получивших массовый характер. Альберт Эйнштейн, исходя из логики естественно-научного мышления, не смог увидеть предмета смысла личного Бога как реальности. Религиозное изменение самосознания людей не явилось для него объективным показателем существования этой реальности Бога, никак не проявившего свойств обычных предметов, изучение которых служит подтверждением адекватности научного знания об их природе. Особенности и свойства личного Бога воспринимались поэтому великим физиком как произвол мысли, не содержащий Истины.
Формула личного Бога как не содержащая объективной Истины представлялась несущественной для религии, которая гносеологически основывалась на признании идеальной реальности, управляющей мирозданием, но не индивидуальности конкретного реального человека. Вера в сверхъестественную силу личности могла восприниматься Эйнштейном как порождение фантазий и примитивных предрассудков. При этом им не рассматривались произошедшие сдвиги не только в массовом поведении, но и в архитектуре, музыкальном искусстве; в возникновении новых типов образа жизни и поведения в виде монастырей и религиозных орденов; да и в возникновении самого феномена духовной власти, с которой были вынуждены считаться светские правители.
Формула личного Бога фиксирует власть духовной реальности, воздействующей специфическими средствами на мир человечества. Личность, признающая не только для себя истину собственных духовных открытий, сама превращается в реальность, содержащую универсальные смыслы. Формула личного Бога находится над простыми предрассудками, вытесняя их из сферы глобальной жизни. Образ личного Бога несет в себе идею самосохранения как спасения человечества путём соединения несоединимого: конечного материалистического научного знания и бесконечного духовного религиозного. Постижение этой истины открывает свой великий смысл со всей очевидностью в современную эпоху, эпоху водородной бомбы и космической ракеты. Возможно ли такое органическое соединение в реальной исторической личности? Или такое соединение невозможно и человечество обречено на самодеструкцию?
На ранних стадиях развития человеческой цивилизации игнорируется безальтернативность подобного соединения, что порождает катастрофические следствия. Формируя цивилизационные отношения, человек ожидает в доме цивилизации справедливости правосудия, а получается нечто совсем другое: «Но вот - кровопролитие, ждал правды, и вот - вопль. Горе вам, прибавляющие дом к дому, присоединяющие поле к полю, так что другим не останется места, как будто вы одни поселены на земле» (Ис. 5: 78). Это - следствие богатства, вытесняющего справедливость и мораль. Сочетание несоединимого есть спасение человечества от самодеструкции. Но как высшие принципы универсальной морали
могут сочетаться с абсолютным аморализмом? Реальность исторического процесса и рождение цивилизационных противоречий свидетельствуют о надвигающейся безальтернативности такого сочетания.
В состоянии ли нынешний человек достигать сочетания в единой целостности цивилизации взаимоисключающих принципов? Историческая личность, достигающая этой цели, обретает статус Спасителя, который открывает универсальность культурной истины, объединяющей расколотое человечество. Проблема, однако, заключается в толковании сущности человечества. Если оно неоднородно и содержит в себе особые, взаимоисключающие по своим качествам части, то тогда должна ли историческая личность превращать себя в личного Бога, чтобы привести такие качества к парадоксальному сочетанию? Это - главная когнитологиче-ская проблема.
Фундаментальное свойство личного Бога заключается в спасении человечества от самоуничтожения. Но как можно реализовать это свойство, если оно требует попрания принципов морали? Ситуация нынешней жизни такова, что истина пути в ней нередко кажется двусмысленной. Научное миропонимание требует объективности и вместе с тем однозначности ответа, совпадающего с истиной. Неопределенность же ответа свидетельствует о том, что истина становится недоступной.
Научное знание в конечном счёте преодолевает двусмысленность возникающих в сознании людей представлений. Так было, например, с определением формы Земли. Сферическая форма нашей планеты сегодня однозначно признаётся несомненной истиной, оставляющей за своей границей представления древних о том, что она имеет плоскую форму. Такая однозначность подтверждается опытом полетов космических кораблей. Но в области гуманитарного знания однозначность истины иная. Предметом истины гуманитарного знания является сущность внутреннего мира субъекта культуры. А этот субъект исторически превращается в плюрального субъекта. Опыт последнего времени наглядно показал рождение различных вариаций Спасителя; каждый существует реально здесь и сейчас и считает, что заслуживает массовых пожертвований как естественной платы за спасение.
Возникает вопрос, как определить истину внутренней сущности субъекта, претендующего на статус личного Бога? Общество оказывается в тисках кажущейся неразрешимой дилеммы: стремление к финансовому превосходству заставляет пренебрегать моральными возможностями; стремление же к моральному превосходству подталкивает к финансовой уравниловке. Существует ли формула, позволяющая соединить в органическое единство принцип справедливости, требующей учитывать различие личностных качеств индивидуумов, а значит, и закономерное неравенство в их материальном положении, с моральным принципом, прокламирующим достоинство каждого человека как личности независимо от ее социального статуса. Истина такого соединения очевидна, однако необходимо признать, что в практической жизни цивилизации она представляется недостижимой.
В силу этого как за практическим воплощением принципов справедливости, так и за политическим провозглашением приоритетов моральных принципов может стоять насилие. Насилие - это власть народа в том или ином проявлении; народа, полагающего себя правым, т.е. имеющим право на насилие. Какую позицию следует считать позицией всеобщности спасения, которую должен отстаивать подлинный личный Бог? Или же формирование позиции - это задача исторической личности, а не личного Бога.
Есть ли связь между идеей личного Бога и явлением исторической личности, и какая реальность стоит за таким явлением? Существует ли она на самом деле? В массовом сознании происходит переформатизация логики, объясняющей изменение сущности личного Бога. Свойства Бога в массовом сознании переносятся на определенную историческую личность, которая воспринимает свое неестественное влияние как следствие миссии, требующей свершения исторического подвига. Историческая личность не принадлежит себе. Она реализует власть призвания, которое может толковаться как зов страны к обеспечению выживания в той уникальной ситуации, когда столкновение или иная форма противоречия влечет за собой гибель государства.
Подобная ситуация обнаруживает себя во время исторических условий рождения истины взаимозависимости исторических субъектов в их выживании и самосохранении. Она относится к ситуациям социальных кризисов, глобальных климатических из-
менений, ситуациям возникновения пандемий, катастрофических природных явлений, а также к ситуациям революций, мировых и гражданских войн. Последние события получают своё специфическое выражение в рационально осмысленных идеологических позициях, в которых противостоящие стороны выступают абсолютно непримиримыми врагами. Для них отказаться от своих позиций во имя примирения - значит предать самих себя, а также свои воззрения и оценки окружающей действительности. Предатель оказывается недостойным жизни. И это хуже, чем общая самодеструкция, - это переход в состояние НИЧТО. Это особое состояние встряски, которое невозможно осмыслить рационально.
По всей вероятности, такое состояние может найти своё отражение в философских рассуждениях и художественных произведениях, где анализируется уникальное состояние человека, находящегося на грани между жизнью и смертью. Особое место в данном контексте могут занимать музыкальные произведения. Известный композитор и теоретик музыки В.С. Дашкевич утверждает, что в гениальных музыкальных произведениях предсказывается грядущая судьба человеческого рода. «Впрочем, - пишет он, -предупреждали людей не только композиторы. Первый учёный-биолог Жан-Батист Ламарк 200 лет назад высказался так: назначение человека как бы заключается в том, чтобы уничтожить свой род, предварительно сделав земной шар непригодным для обитания. Человеку помогают на всём протяжении его жизни на земле: высший Разум постоянно вмешивается в эволюцию <...> 2,5 тысячи лет назад в разных местах появились Будда, Конфуций, Лао-Цзы, Пифагор, Сократ. Те, кто определил культуру человечества. <.> Разум устраивал мощные встряски»1.
В критических ситуациях наступает эпоха легализации осмысления вечных нравственных истин как тех критериев, которые позволяют дать правильную оценку массовому поведению. В таком случае наступает время осознания парадоксов нравственной истины личного Бога, время восприятия Иисуса Христа, смысла его нравственного пути для правильного понимания того, что происходит с жизнью общества.
С. 7.
1 Дашкевич предсказал гибель человечества // МК. -
2020. - 7 апреля. -
Симптоматична в этом отношении содержательная публикация А. Яхонтова, где говорится: «Поражает вселенское интеллектуальное и человеческое одиночество Христа. Непонимание и предательство - вот феномены, сопровождающие нравственный путь Иисуса Христа, и это путь личного Бога, ведущий к спасению человечества. <...> Он пребудет оракулом и пророком, его не устанут превозносить, а когда окажется под стражей, избитый и униженный, и не сможет демонстрировать демоническое могущество, не предъявит доказательств родства с Богом, все дружно заголосят: "Распни!"»1.
Достаточно взглянуть на судьбу многих исторических личностей ХХ в. , чтобы увидеть неприятную аналогию поведения их современников и современников Христа. Особенно поражает константность феномена предательства христианских принципов и идеалов. Иисуса Христа, к примеру, предавал не только печально известный Иуда, но даже и первый глава Церкви Христовой на земле апостол Петр.
Как же быть с нравственным значением личного Бога и его моральным образцом? Когда естествоиспытатель раскрывает противоречия концепции личного Бога, он исходит из постулатов гносеологии, фиксирующей истину как отражение, как адекватное отражение в сознании человека объективной реальности, её свойств и закономерностей. Все, что находится за пределами этой реальности, является фантазией либо заблуждением, отступлением от объективной истины. Однако что делать с реальностью духовного мира, несущего картину новой наступающей истины бытия как комбинации идей и представлений, образующих альтернативы и противоречивые смыслы, которые в своей сумме представляют цивилизационную «странность»?
В становящейся культурной реальности самосохранение цивилизации может относиться к тому «чуду», которое осуществляется под воздействием субъекта, обладающего уникальными ко-гнитологическими способностями. Историческая личность в качестве такого субъекта опирается в принятии решений на «озарения» своего внутреннего мира как на единственный источник истины жизни. «Озарение» есть внутреннее свойство субъекта,
1 Яхонтов А. Актуальность Бога // МК. - 2020. - 24-24 апр. - С. 8.
174
делающее его независимым от внешних влияний и канонизированных представлений. Абсолютная независимость - это атрибут Бога, присущий человеку.
Когда человек следует самым неожиданным правильным решениям, он выступает явлением нового мира и несет в себе парадоксальную сущность «атеистического бога», не признающего диктата истин Ветхого и Нового Завета, но вместе с тем находящего баланс в поведении на грани начала войны, грозящей глобальной катастрофой самоуничтожения человечества. «Атеистический бог» есть соединение несоединимого, чья абсолютная независимость от внешних факторов ставит судьбу человечества в зависимость от любых случайных колебаний его озарения. Является ли это «зависанием» исторической судьбы человечества над пропастью апокалипсиса?
В ситуации ХХ1 в. победа «атеистического бога» обеспечена тем, что государственные деятели, подверженные озарению, предпочитают отступать, нежели открывать дорогу мировому апокалипсису. Ведь озарение указывает на присутствие еще не наступившей новой геополитической реальности. Но может ли признать ее естествоиспытатель, полагающий такое представление противоречащим научной картине мира? В состоянии ли дать ответ на вопрос концепция отражения, признающая познание отражением существующего мира, если комбинация новых смыслов относится к несуществующему будущему? Ответ лежит на путях когнитоло-гии, исследующей внутреннюю область сознания и самосознания индивидуума, комбинирующего взаимоисключающие формы и идеи и создающего духовную реальность, образующую в своём практическом воплощении цивилизационную истину.
Вместе с тем подобная истина возникает как соединение объективно существующей возможности и противодействующей ей воли субъекта, увидевшего смысл своей жизни в миссии по практической реализации цели, представляющейся неосуществимой. В достижении такой цели присутствует элемент «чуда» и воплощение этого «чуда» может считаться общественным мнением результатом вмешательства высшей потусторонней силы или следствием сверхъестественных способностей самого субъекта. Последний выступает в роли «атеистического бога», чья миссия
несет в себе абсолютный смысл независимости от субъективного сознания.
Историческая личность - раба миссии, определяющей судьбу страны и народа. Исполнение этой миссии воспринимается массовым сознанием как чудесное спасение от порабощения и гибели. Когнитология, будучи знанием о знании как о человеческом феномене, дает расшифровку данного явления1 как суда народа над самим собой. При этом его духовная свобода рассматривается через призму действия совести, представляющей истину самосознания продуктом реализации справедливости.
Именно в справедливости содержится редкая и драгоценная реальность абсолютного. Цивилизационный субъект, используя интуицию, т.е. непосредственное знание, открывает для себя эту реальность как подлинность той истины, в которой он находит самого себя при соприкосновении с ценностью абсолютного смысла. Поскольку результаты такого соприкосновения не могут быть представлены открыто эмпирически доказываемыми и, стало быть, универсально значимыми, то их можно охарактеризовать как гипотетические. Переживание абсолютного есть внутренний, закрытый процесс, который носит эзотерический характер. Следовательно, здесь мы имеем дело с восприятием абсолютного смысла посредством гипотетического эзотеризма.
Сущность абсолютного смысла открывается индивидууму как критерий целостности его земного бытия: он либо открывает целостность смысла своей жизни, либо обнаруживает отсутствие такой целостности. Реальность смысловой зависимости человека есть свидетельство абсолютности, чья сущность, будучи связанной с глубинной человеческой сущностью, сохраняет свою таинственность. Эта таинственность определяется тем, что в реальности осуществления судьбы вопреки воле человека происходит самосоединение противоположностей частного и общего в единое целое.
Сегодня абсолютное может не существовать для исторической личности как персонифицированная реальность. «Абсолютность проявляет свою реальность в жизненных ситуациях как готовность принести в жертву абсолютность своего единственного
1 См.: Скворцов Л.В. Информационная культура и цельное знание. - М. : МБА, 2011. - С. 311-425.
бытия ради чего-то иного. Сталкиваясь с абсолютностью, заключенной в ином, индивид испытывает потрясение, обретая способность к восприятию внеперсональной истины»1. Такое восприятие изменяет внутренний мир человека, превращая его индивидуальное «лицо» в «лицо» исторической личности.
Личность, постигающая внеперсональную истину, становится исходным центром смысла бытия, который нейтрализует хаос, возникающий из-за действий неуправляемой массы индивидуальных свобод. Господство в общественной жизни произвола неограниченных индивидуальных свобод приводит к разрушению государства и его самораспаду.
Историческая личность несет в себе не только государственную, но духовную функцию, утверждение которой, выражая подлинную истину жизни, переформатирует человека и наполняет его внутренний духовный мир абсолютным смыслом; индивидуум превращается в персону. Массовая переформатизация внутреннего мира предполагает действие созданного духовного механизма преобразования суммы определенных индивидуумов в народ как единое целое. Средства такого преобразования могут носить философский, литературный, музыкальный, архитектурный и в целом информационный и рассудочный характер.
Речь идет о превращении исторического лица в сверхъестественного двойника, управляющего массовым сознанием. Образ реального исторического деятеля сливается в массовом сознании со своим информационно ритуализированным «лицом». Такой дуалистический образ воспринимается как специфическая формула вождя народа.
К подобному восприятию цивилизационной реальности подталкивал ход исторических событий ХХ в., а наиболее отчетливо -ход Великой Отечественной войны советского народа против фашистской Германии. В ней персонифицированному лицу Адольфа Гитлера в глобальной геополитической игре реально противостояло лицо его антипода - Иосифа Сталина. В концептуальном противостоянии двух основополагающих исторических личностей ХХ в.
1 Скворцов Л.В. Гипотетический эзотеризм и гуманитарное самосознание. -М. : ИНИОН РАН, 2000. - С. 42.
содержался абсолютный смысл. Это бесспорно, поскольку в нем заключалась судьба человечества.
Считал ли себя И.В. Сталин в этом противостоянии вторым богом или лишь орудием Бога? Дать ответ на такой вопрос мог бы сам главный участник кровопролитнейшей драмы ХХ столетия, но его уже нет на этом свете. Иосиф Сталин никогда и ни при каких обстоятельствах не раскрывал внутренних борений, происходивших в его душе. Но они, конечно, имели место. В своей цивилизационной политической игре Сталин довёл фюрера до самоубийства. Этот исторический итог противостояния можно толковать как результат действия формулы личного Бога.
Парадоксальным образом эта формула сверхъестественной силы была превращена в продукт «культа личности» как массового ложного сознания. Не вызывает сомнений факт, что такое объяснение феномена сталинского могущества мотивировалось определёнными политическими соображениями, вытекавшими из доклада Н.С. Хрущёва ХХ съезду КПСС. С философской точки зрения этот доклад был просто малограмотным. И тем не менее вокруг него и по сей день не смолкают яростные дебаты.
Там, где происходит реальное соприкосновение индивидуума с абсолютным смыслом, рождаются таинственные сущности, расшифровка которых превращается в гипотезы, рациональный смысл которых до сих пор пытается обнаружить философский разум.
