CC BY
43
а
зможна ли междисциплинарная модель интерсубъективности?л
Н.М. СМИРНОВА
Актуализация проблемы интерсубъективности в современном философском мышлении инспирирована целым комплексом проблем междисциплинарного характера. Понятие интерсубъективности в настоящее время широко используется в различных исследовательских контекстах, обнаруживает значительный эвристический потенциал в социологии, социальной психологии, науковедении, культурологии. И одной из важнейших задач философской рефлексии когнитивных наук, обращенной к вопросам высшей степени сложности и абстрактности, или, по выражению Э. Гуссерля, высшего философского достоинства, является экспликация содержательной «многомерности» этого понятия, его контекстуальной полисемии. Ибо содержание философских понятий не имеет строго фиксированного содержания и объема, оно задано социокультурным контекстом эпохи, в частности контекстом дискуссий, в котором оно используется. Решению этой задачи и посвящена настоящая дискуссия. Как возможно построение многомерной модели интерсубъективности (гипертекста)? Каково общее ядро значений этого ныне широко используемого понятия? ^ Экспликация когнитивного горизонта и эвристического потенциала >1 понятия интерсубъективности и его смысловых коннотаций в различ- * ных исследовательских контекстах и составляет задачу настоящей ^ дискуссии.
В!
Социально-философский аспект проблемы. Содержательный аспект проблемы интерсубъективности можно обнаружить в самых общих
проблемах социального бытия человека. Социальные связи, по справедливому замечанию Ч.Х. Кули, даны не в чувственном опыте, но «в соци-
1 Панельная дискуссия подготовлена при поддержке РГНФ, проект № 10-03-00085а.
« ■
(В
Н
альном воображении людей», занимающих различные позиции в социальном пространстве. Но для неклассической науки принципиален тот факт, что не существует привилегированной позиции абсолютного наблюдателя - социального теоретика. И чем глубже его укорененность в массиве определенных социальных практик, тем выше зависимость теоретического описания от социально детерминированного ракурса интерпретации. «Парадокс самореферентных описаний» проблематизиру-ет возможность «абсолютно объективной» (в классическом понимании) реконструкции социальных коммуникаций. Исследование интерсубъективности в таком ракурсе - это изучение взаимной интенциональности участников коммуникации, в пространстве которой и помещается «место теоретической речи» («социологического взгляда») социального ученого, лишенного онтотеологических и трансцендентальных гарантий. Кроме того, наличная тенденция деградации социальных коммуникаций, представленная в метафорике «смерть социального», «закат социальности», «индивидуализированное общество» и т.п., актуализирует проблему поиска новых «цивилизационных скреп» и адекватных им концептуальных средств теоретической репрезентации социального. В подобной ситуации анализ предельных («трансцендентально чистых») оснований социальности, поиск ее жизнемировых констант становится важнейшей философской предпосылкой решения жизнепрактиче-ской задачи - социальной пропедевтики «новой атомизации» (3. Бауман) и деструктивной индивидуализации (Н. Элиас) социальных коммуникаций. Поэтому важнейшей социально-философской составляющей проблемы является экспликация теоретических оснований интерсубъективности высшего порядка - «логоса социальности» (Э. Гуссерль) как условия возможности «коммуникативного консенсуса» (Ю. Хабермас).
Теоретико-познавательный аспект проблемы интерсубъективности. Теоретический исток проблемы интерсубъективности в этом аспекте - восходящая к Канту и развитая Гуссерлем установка трансцендентализма, разведение - а отчасти и противопоставление -эмпирического и трансцендентального субъекта. Различные модели JJ интерсубъективности опосредуют противопоставление эмпириче-g» ского и трансцендентального, субъективного и объективного. Поэто-U му Гуссерль считал разработку концепции интерсубъективности фи-^ лософской пропедевтикой «трансцендентального солипсизма», а его g последователи - когнитивным основанием социальных коммуника-(Q ций. Артикуляция проблемы интерсубъективности в рамках общей эпистемологии свидетельствует о нарастании тенденций неклассиче-^ ской эпистемологии, преодолении абсолютного (неопосредованного) противопоставления субъекта социального познания его объекту и j^i поиска соответствующего понятийного оформления этого опосре-™ дования (ego cogito cogitatum, «ноэтико-ноэматическое единство»
и т.п.). Исследование проблемы интерсубъективности ориентировано на дальнейшую разработку комплекса проблем неклассической эпистемологии, связанных с осознанием когнитивной ограниченности классически-рационалистического противопоставления субъективного объективному с помощью опосредующего понятия интерсубъективности. Тенденции подобного рода восходят к философско-мето-дологической рефлексии неклассической науки (в частности, электродинамики Максвелла и квантовой механики), выявлению инструментальной опосредованности характеристик познавательного результата (B.C. Степин). Понятие интерсубъективности, опосредующее свойственное классической теории познания противопоставление субъективного и объективного, является важнейшим когнитивным конструктом, эвристическая значимость которого в современной философии (за исключением, пожалуй, традиций феноменологии и аналитической философии) явно недооценена и требует более глубокого философского осмысления в рамках междисциплинарного анализа с привлечением данных когнитивных наук. Это вовлекает в сферу теоретико-познавательного исследования целый кластер новых понятий, выходящих за пределы понятийного каркаса классической эпистемологии: контекст, миграция, смысл, креативность, жизненный мир и т.п., в свою очередь требующих не просто встраивания в концептуальный аппарат последней, но и анализа соответствующего «сдвига значений» в содержаниях понятий классической эпистемологии в рамках нового концептуального каркаса.
Наконец, эвристический потенциал понятия интерсубъективности не вполне реализован как инструмент интеллектуальной критики радикального конструктивизма - когнитивного «бегства от реальности». Разработка проблемы интерсубъективности требует сосредоточения внимания на экспликации социокультурных механизмов «объективации» интерсубъективных конструкций локального коммуникативного сообщества, т.е. их социального признания в качестве общезначимых. Решение этой задачи следует искать на пути анализа социокультурных механизмов отложения человеческого опыта в социально одобренных когнитивных паттернах - процессах «седиментации значений» (А. Шюц).
Социально-эпистемологический аспект проблемы интерсубъективности заключается в исследовании трансцендентальных предпосылок понимания в социальном мире - когнитивных оснований социальных коммуникаций. Тематически это предполагает анализ имплицитного, неявного («фонового») знания как непроблематизированного («само собой разумеющегося») когнитивного основания социальных коммуникаций. B самом деле, почему одни коммуникативные партнеры понимают друг друга «с полуслова», а другие «говорят на разных языках»? B рамках социально-феноменологической модели интер-
U
Z
и
<0 ■
л
S ■
(В
н
субъективности ответ на этот вопрос состоит в том, что коммуникативные партнеры разделяют определенный фонд общезначимых социально-групповых (интерсубъективных) значений, в наличной ситуации общения не проблематизируемых и принимаемых как неоспоримая данность - «само собой разумеющееся» (taken for granted). Чем обширнее система совместно разделяемых социально-групповых значений, чем она более «прозрачна», тем более понятны и предсказуемы действия коммуникативных партнеров. Полное отсутствие общей системы интерсубъективных социальных значений делает невозможным взаимопонимание в принципе. Экспликация такого «фонового знания», исследование когнитивных механизмов «седиментации значений», формирующих опривыченные когнитивные паттерны социального мышления и действия - важнейшая составная часть исследования проблемы интерсубъективности. В рамках данной модели она может быть реализована посредством анализа когнитивных аспектов генезиса и культурной трансляции социально-групповых когнитивных паттернов в общезначимые - как важнейший аспект проблемы интерсубъективных оснований социальных коммуникаций.
В каких интеллектуальных традициях укоренено такое понимание? По-видимому, первым, кто обратил серьезное внимание на структуру и функции неявного знания в теории познания и философии науки XX в., был М. Полани2. Для него неявное знание - это периферическое знание когнитивного контекста, находящегося вне фокуса внимания познающего. Однако сам по себе сдвиг луча внимания с фокуса на контекст (гештальт-переключение), т.е. переход от "knowledge of" к "knowledge about" не обеспечивает экспликации неявного знания. Это одна из самых сложных проблем личностного знания - извлечение из контекста и когнитивное «присвоение» общих максим мышления и действия в личностном знании (personal knowledge), их «прилаживание» к конкретной познавательной ситуации. Когнитивные усилия по преодолению «эпистемологического разрыва» (epistemological gap) требуют творческого подхода, и это роднит познание с искусством: в нем есть и личностная самоотдача, и интеллектуальная страсть.
В социальной эпистемологии проблема «фонового знания» обре-S ла второе рождение в постфеноменологической традиции социально-философского мышления - этнометодологии. Ее основатель Г. Гарфинкель полагал главной задачей этнометодологического анализа знания экспликацию не проговариваемого, но подразумеваемого (имплицитного) знания - когнитивных «фигур умолчания» в процессах повседневного социального взаимодействия. Именно это «само собой разумеющееся», неявное знание (tacit knowledge) составляет когнитивную основу как взаимопонимания, так и социальной инте-
У
61 грации локальных культурных сообществ.
« ~~;-
2 Polanyi MPersonal Knowledge. Towards a Post-Critical Philosophy. The Univ. of
-1 Chicago Press, 1962.
Главной логико-методологической проблемой этнометодологиче-ского анализа знания является приписывание интерсубъективных значений индексным выражениям (index), содержащим личные местоимения, указания на контекстуально относительные обстоятельства места, времени и действия (сегодня, завтра, здесь, там, справа, слева и т.п.). Программное изучение формальных свойств естественных языков свидетельствует о том, что полная деконтекстуализация индексов, т.е. объективация контекстуально относительных суждений, невозможна. Поэтому возможности этнометодологической программы велики, но не безграничны. И для того чтобы понять, как мы понимаем, необходимо, повторим, изучать механизмы «седиментации социальных значений» в процессах социального конструирования реальности.
Культурно-антропологический аспект проблемы интерсубъективности. На культурно-антропологическом уровне проблема интерсубъективности охватывает эпистемологические вопросы, связанные с функционированием свойственных субъекту регистров «принятия», санкционирования определенного когнитивного содержания (веры, наличных когнитивных клише, ценностных структур), т.е. когнитивных механизмов «подключения» к интерсубъективной смысловой структуре локального социокультурного сообщества. Последнее требует широкого междисциплинарного исследования жизненного мира человека, локального культурного сообщества и социума в целом.
Важнейшим аспектом проблемы интерсубъективности является исследование новых подходов к анализу социально конструирующих функций языка как средства трансляции социальных значений.
Определенный вклад в такое исследование может внести исследование социально консолидирующего потенциала «онтологических обязательств языка» (У. Куайн и др.) и мировоззренческих универсалий культуры в генезисе всеобще разделяемой системы интерсубъективных значений как «неявного знания» культурного сообщества.
На какие традиции европейской философии опирается современный анализ проблемы интерсубъективности? Разработка проблемы интерсубъективности в европейском научном и философском мышлении имеет солидную традицию. В западноевропейской философии XX в. к проблеме интерсубъективности обращались такие мыслители, как Р. Карнап, Э. Гуссерль, она нашла свое отражение в рамках трансцендентальной прагматики К.О. Апеля, представителей постфеноменологической традиции в социологии, в частности этнометодологии. Социологически релевантные аспекты интерсубъективности разработаны в концепции «коллективных репрезентаций» Э. Дюркгейма, а также анализа смысловых аспектов социальных коммуникаций локального социокультурного сообщества (Д. Деннет, Н. Луман, У. Куайн).
Однако философски наиболее изощренную разработку проблема интерсубъективности получила в рамках трансцендентальной фе-
U
Z
и
<0 ■
л
S ■
(В
н
номенологии3 и постгуссерлевской феноменологической критики. Я проиллюстрирую именно эту традицию, приглашая участников дискуссии обратить внимание на эвристический потенциал других концепций интерсубъективности.
Основатель трансцендентальной феноменологии Гуссерль мыслил интерсубъективность как априорно-идеальную общность (Gemeinshaft) - трансцендентальную предпосылку любого эмпирического сообщества. Последние суть посюсторонние манифестации ее трансцендентально чистого содержания, которые «лишь случайным образом могут быть не раскрыты». Обращение к теме интерсубъективности мотивировано стремлением Гуссерля аргументированно ответить на обвинения в «трансцендентальном солипсизме». Но значение сформулированной им трансцендентальной теории интерсубъективности вышло далеко за рамки «антисолипсистского аргумента». Описывая механизмы феноменологического конституирования Другого, трансцендентальная теория интерсубъективности обосновывает смыслы важнейших трансценденций - природы и культуры - как идеальных коррелятов интерсубъективного опыта. И в этом смысле трансцендентальная объективность вторична (производна) по отношению к трансцендентальной интерсубъективности и основана на ней.
Анализ процессов феноменологического конституирования Другого не является ни попыткой философского доказательства существования других сознаний, ни исследованием когнитивных механизмов социальных коммуникаций. В рамках трансцендентальной феноменологии подобная задача означает интерпретацию Другого как конституированного трансцендентальным сознанием идеального предмета, обладающего собственным потоком сознания и атрибутами духовности. Феноменологическая дескрипция конституирования Другого - это описание процесса, ведущего от имманентности трансцендентального Ego к трансцендентности Alter Ego. Исходной методологической процедурой процесса феноменологического консти-туирования Другого Гуссерль считает редукцию к сфере принадлежности (Eigenheistsphaere) или тематическую редукцию. Ее _ смысл - в исключении из сферы рефлексивного анализа характери-W стик чужой субъективности. Она нацелена на то, чтобы схватить смыслы чужого бытия как несобственного, но понимаемого по аналогии с ним. Тематически исключив результаты синтезирующей дея-^ тельности сознания, направленной на Другого, рассуждает Гуссерль, ц я получаю в выделенной интенциональности новый смысл бытия, выходящий за пределы моих собственных характеристик. Этот не редуцируемый к собственному Ego «остаток» и составляет не являющееся ^ моим собственным, но «отраженное в нем» Alter Ego. Другой, таким
X образом, есть отражение меня самого, но не в буквальном смысле, на (В
3 HusserlE. Cartesianiche Meditationen und Pariser Vortrage. Haag, 1950.
манер наивно-реалистическои теории отражения, а как «восприятие по аналогии» - аналогизирующая апперцепция. Поясним.
ДругоИ, как и любоИ другоИ предмет трансцендентально-феноме-нологическоИ сферы, конституирован посредством синтетической деятельности сознания. Однако конституирование Другого как иде-альноИ предметности еще не исчерпывает его специфического отличия от других предметов трансцендентального опыта, не наделяет его смыслом человека, обладающего собственным потоком сознания и атрибутами духовности. Специфическая трудность феноменологиче-скоИ дескрипции Другого как обладающего собственным потоком сознания состоит в том, что чужоИ поток сознания не дан в опыте непосредственно. Он мыслим лишь по аналогии, как интенциональная модификация моего собственного. Наблюдая за выразительными (кинестетическими) движениями Другого, я могу предположить наличие в нем сходноИ с моеИ способности, открывающей его не физическое только, но и психофизическое измерение. А поскольку в сфере принадлежности смысл организма присущ единственно моему телу, функционально схожиИ с ним предмет по аналогии обретает смысл организма. Это ассоциативное наложение характеристик одного предмета, лежащего в основании апперцепции, на функционально сходныИ с ним (аппрезентация), т.е. идентификация смысла одного предмета со смыслом другого. Подобная опосредованность составляет сущность аппрезентации. Пробуждая чувственныИ образ моего собственного тела, уподобляющая ассоциация превращает его тело из das Korp в das Leib - телесную плоть при чужоИ душе.
Сколь ни индивидуальны высшие психические процессы, они могут быть мне феноменологически понятны по аналогии с моими собственными благодаря доступности знакомоИ мне «синтетическоИ взаимосвязи форм», «эмпирически проявляющегося жизненного стиля». Тело Другого аппрезентирует мое собственное в модусе про-странственноИ возможности, т.е. по аналогии с тем, как «если бы я был там». АппрезентативныИ характер восприятия Другого в ином пространственном модусе, полагает Гуссерль, позволяет сделать вывод о его самостоятельном, не зависящем от меня существовании в качестве суверенного психофизического единства.
ДругоИ выступает соучастником в определении смыслов идеальных предметностеИ природы и культуры. Идеализация бесконечноИ феноменологическоИ открытости порождает общиИ для нас и незави-симыИ от каждого мир интерсубъективного опыта. В процессах феноменологического конституирования Другого мы конституируем и общиИ для нас интерсубъективныИ мир природы и культуры как смы-словоИ фундамент интерсубъективных сообществ. Опыт феноменологического конституирования Другого, таким образом, содержит в зародыше все возможные смысловые формы социальных коммуникациИ. Тщательное изучение этих форм в их различных составах, убеж-
U
Z
и
<0 ■
л
S ■
(В
н
ден Гуссерль, делает «трансцендентально понятной» суть любой социальности.
Хотя Гуссерль и полагал, что трансцендентально-редуцированная сфера сохраняет базис значений естественной установки сознания, философский анализ проблемы интерсубъективности, осуществленный в рамках трансцендентально-феноменологической сферы, не означал решения проблемы интерсубъективности применительно к предметным сферам когнитивных наук. Гуссерлево решение проблемы интерсубъективности справедливо лишь в отношении трансцендентального субъекта, абстрагированного от естественной установки сознания и наличной социальности. Осознание недостаточности «трансцендентального аргумента» для анализа социологически релевантных аспектов проблемы интерсубъективности составляет важнейшую теоретическую предпосылку феноменологической социологии. В ее рамках развернуты рассуждения о «посюсторонних» аспектах интерсубъективности - социально-феноменологическая концепция Alter Ego.
В когнитивном отношении наиболее значимой характеристикой интерсубъективности является взаимопонимание. Понимание осуществляется на основе приписывания субъективных значений речам и поступкам коммуникативного партнера. В рассмотрении этого вопроса он движется от относительно простого случая - взаимодействия двух коммуникативных партнеров «лицом к лицу» - к более сложным и опосредованным типам социального взаимодействия. Слушая лекцию или доклад, мы непосредственно соучаствуем в «сотворении смыслов» потока сознания Другого. Но делая это, мы принимаем иную, чем лектор, установку. Согласно феноменологической теории рефлексии, наш собственный опыт наделен значением лишь по прошествии события - опыт длящегося мгновения можно пережить, но не осмыслить. Феноменологически понятая рефлексия - это выход за пределы «живого настоящего» в «только что прошедшее». Однако чтобы схватить смыслы не своей, но чужой речи, нет необходимости мысленно останавливать поток сознания говорящего и переводить X его в модус прошедшего, из «теперь» в «только что», как свой W собственный. Мы можем схватить смыслы чужого потока сознания в настоящем, тогда как собственного - лишь в рефлексии. Феномено-W логическое описание опыта восприятия другого в живой одновремен-^ ности потоков сознания в процессах непосредственного взаимодейст-ц вия и обмена смыслами является социологической интерпретацией Я всеобщего тезиса Alter Ego. Жизнь его сознания имеет ту же темпоральную структуру, ему присущи те же градации внимания, специфи-^ ческий опыт удержания в памяти (ретенции), антиципации (протен-■ ции), способность к рефлексии. Так что если в трансценденталь-Д но-феноменологической концепции интерсубъективности Гуссерля существенны различия в модусах пространственной данности, то
изучение социологически релевантных аспектов интерсубъективности акцентирует внимание на значимости темпоральной синхронизации потоков сознания.
Это лишь один из примеров того, что общефилософский анализ проблемы интерсубъективности не исчерпывает ее когнитивно-научного (в данном случае - социологического) содержания. Для решения поставленной задачи - построения междисциплинарной модели интерсубъективности - необходим дальнейший философский анализ постфеноменологических концепций интерсубъективности как в общефилософском, историко-философском, эпистемологическом, так и в когнитивно-научном, культурологическом и науковедческом аспектах. Это в свою очередь предполагает анализ эвристического потенциала и последующее встраивание в современный философский контекст релевантных исследовательской задаче теоретико-познавательных наработок в рамках самой социальной эпистемологии (когнитивный анализ интерсубъективных функций языка на основе наработок в области психолингвистики), компаративной культурологии (анализ когнитивных оснований кросскультурных коммуникаций), философии науки (исследование социокультурных форм объективации содержания научного открытия и его включение в процесс культурной трансляции и т.д).
В последние годы актуальные аспекты проблемы интерсубъективности широко обсуждаются на стыке аналитической философии и теоретического базиса когнитивных наук. Однако о получении философски значимых результатов пока говорить рано. Построение междисциплинарной модели интерсубъективности, возможно, потребует компаративного анализа и выявления эвристического потенциала различных моделей интерсубъективности, междисциплинарного сопряжения предметных интерпретаций в рамках различных когнитивных наук. Мне представляется, что общей парадигмальной матрицей такого синтеза может стать социальная эпистемология как вариант неклассической теории познания. Почему? Во-первых, в ее рамках четко артикулирован момент опосредования классического субъект-объектного отношениия. Во-вторых, ее понятийный аппарат адаптирован к выражению «тонких» социокультурных нюансов ее предмета. Наконец, в-третьих, и это, пожалуй, главное, смысл - главный «персонаж» социальной эпистемологии, задающий ее культурно-антропологическую размерность. Возможен ли на ее основе междисциплинарный теоретический синтез результатов, полученных в общефилософских, эпистемологических, социально-философских, культурно-антропологических и науковедческих контекстах? Или, в кантианских формулировках, как возможна междисциплинарная модель интерсубъективности? К размышлению над этими вопросами я и приглашаю участников настоящей дискуссии.
и ?
и
<о ■
Л
г ■
(В
Н
