CC BY
151
Раздел 7. Уголовно-процессуальное обозрение
КОВТУН Н.Н.,
доктор юридических наук, профессор, [email protected] Кафедра уголовного процесса;
Нижегородская академия Министерства внутренних дел Российской Федерации, 603950, г. Нижний Новгород, Анкудиновское шоссе, 3
KOVTUN N.N.,
Doctor of Legal Sciences, professor, [email protected] Chair of criminal procedure; Nizhny Novgorod Academy of the Ministry of the Interior of the Russian Federation, Ankudinovskoe Highway 3, Nizhny Novgorod, 603950, Russian Federation
ВОЗБУЖДЕНИЕ УГОЛОВНОГО ДЕЛА В ОТНОШЕНИИ НОВОГО ЛИЦА ИЛИ ПО ПРИЗНАКАМ НОВОГО ПРЕСТУПЛЕНИЯ: ДИСКРЕЦИОННОЕ ПРАВО ИЛИ ИМПЕРАТИВНАЯ ОБЯЗАННОСТЬ СЛЕДСТВЕННЫХ ОРГАНОВ?
Аннотация. В статье анализируются правовые позиции высших судебных инстанций Российской Федерации по вопросу об императивности или диспозитивности акта возбуждения уголовного дела по признакам вновь выявленного в ходе расследования преступления или в отношении нового (уголовно преследуемого) лица. Констатируется состояние правовой неопределенности в этом принципиальном вопросе и в российской уголовно-процессуальной доктрине, и в судебно-следственной практике. Данное положение нивелирует значение установленной системы процессуальных гарантий как для лиц, в отношении которых осуществляется уголовное преследование, так и для целей эффективного отправления правосудия. По сути, на этой же неопределенности во многом основана длящаяся дискуссия о (реальной) законности и обоснованности главных процессуальных решений по делу, в том числе определяющих предмет обвинения и пределы рассмотрения уголовного дела в суде. Как следствие, рассматриваемые проблемы имеют не только и даже не столько схоластический, доктринальный характер, сколько вполне осязаемые векторы легальности как в целом деятельности, реализуемой на стадии предварительного расследования, так и итоговых ее результатов, служащих предметом независимой проверки и оценки суда.
Ключевые слова: возбуждение уголовного дела; уголовное преследование; привлечение в качестве обвиняемого; меры процессуального принуждения; правовые позиции.
THE INITIATION OF A CRIMINAL CASE AGAINST A NEW PERSON OR BECAUSE OF THE ELEMENTS OF A NEW CRIME: DISCRETIONARY RIGHT OR THE MANDATORY DUTY OF THE INVESTIGATING AUTHORITIES?
Annotation. The legal views of the highest courts of the Russian Federation concerning the issue of the imperative or dispositive character of the act of initiating a criminal case on the grounds of having discovered the elements of a new crime during the investigation or against a new (prosecuted) person are analyzed in the article. The state of legal uncertainty concerning this fundamental issue both in the Russian criminal procedure doctrine and in judicial and investigative practice is underlined. This state negates the importance of the established system of procedural safeguards both for the persons subject to criminal prosecution and for the effective administration of justice. In fact, this uncertainty is largely the basis of the ongoing debate about the (real) legality and validity of the main procedural decisions in the case, including those determining the subject of the charge and the limits of considering the criminal case in court. As a result, the analyzed problems are not only of scholastic doctrinal character, but they also have quite tangible vectors of legality of the activities carried out at the stage of preliminary investigation as a whole, as well as its final results that serve as the subject of independent review and evaluation of the court.
Keywords: initiation of criminal case; criminal prosecution; bringing to justice as an accused; measures of procedural coercion; legal views.
В соответствии с идеей публичности уголовного судопроизводства в Российской Федерации в каждом случае обнаружения признаков преступления прокурор, следователь, орган дознания, дознаватель обязаны принять все предусмотренные уголовно-процессуальным законом меры по установлению события преступления и изобличению лица или лиц, виновных в его совершении (ч. 2 ст. 21 УПК РФ). Между тем итоги и процессуальные следствия реализации указанных мер различны применительно к стадии возбуждения уголовного дела и стадии предварительного расследования. Если применительно к первой факт установления необходимых признаков преступления (ч. 2 ст. 140 УПК РФ) обязывает управомоченные процессуальные органы к возбуждению уголовного дела и производству расследования (ч. 1 ст. 146 УПК РФ), то на второй стадии варианты возможных процессуальных решений (при тех же исходных условиях) не столь однозначны.
Применительно к процедуре предварительного расследования необходимая определенность в алгоритме процессуальных решений и действий более или менее объективирована лишь в нормах ст. 155 УПК РФ. Так, если в ходе расследования становится известно о совершении иными лицами преступления, не связанного с расследуемым, то следователь, дознаватель выносят постановление о выделении материалов, содержащих сведения о новом преступлении, из уголовного дела и направлении их для принятия решения в соответствии со ст.ст. 144-145 УПК РФ.
Вид итогового процессуального акта для данной ситуации обусловлен необходимостью и фактическими результатами доследственной проверки, реализуемой по правилам ст. 144 УПК РФ. При этом, поскольку закон гласит не об абстрактных признаках абстрактного деяния, а об установленном наличии признаков конкретного состава преступления, то в качестве законного и обоснованного может быть объективировано любое из решений, указанных в пп. 1-3 ч. 1 ст. 145 УПК РФ; итоговыми, правда, являются лишь два из них. Менее определенной видится ситуация, связанная с разрешением вопроса о необходимости возбуждения уголовного
дела, когда в ходе предварительного расследования обнаружен новый соучастник расследуемого преступления, или обнаружено новое преступление, совершенное обвиняемым, подозреваемым по данному делу. По этим вопросам высшие судебные инстанции Российской Федерации единой правовой позиции в целом не выработали.
Например, еще в определении от 25 ноября 1998 г. Верховный Суд Российской Федерации указал, что согласно ч. 1 ст. 129 УПК РСФСР предварительное следствие производится только после возбуждения уголовного дела. Однако ни ст. 129, ни ст. 112 УПК РСФСР (1960 г.) не обязывают следователя выносить каждый раз новое постановление о возбуждении уголовного дела в случаях, если по делу будет установлено, что к совершенному преступлению причастно другое лицо. В итоге следственные действия, реализованные в отношении иных («вновь выявленных». - Н. К.) лиц, чьи действия были взаимосвязаны с деяниями лиц, в отношении которых уже реализуется предварительное расследование, не считаются проведенными без возбуждения уголовного дела при условии, что уголовное дело было возбуждено хотя бы в отношении одного из них*.
Аналогичная правовая позиция применительно не только к новым лицам, но и к новым преступным эпизодам, выявленным в ходе расследования, была выражена в кассационном определении Верховного Суда Российской Федерации от 20 января 2004 г. по уголовному делу N 6-073/03. Нескольким лицам, как было установлено, также причастным к совершению преступления, было предъявлено обвинение по уголовному делу, возбужденному в отношении других подозревае-
* Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 25 нояб. 1998 г. // Бюллетень Верховного Суда Рос. Федерации. 2000. N 3. Эти же итоговые выводы сформулированы Верховным Судом Российской Федерации в определении N 8-098-39 по делу гр. Ригонина (см.: п. 20 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за третий квартал 1998 г. // Бюллетень Верховного Суда Рос. Федерации. 1999. N 3. С. 21).
мых. При этом как эта причастность, так и новые эпизоды преступлений были выявлены в ходе расследования. Рассматривая дело по первой инстанции, суд прекратил уголовное преследование в отношении указанных «новых» лиц. В обоснование суд указал, что поскольку уголовное дело в отношении этих лиц не возбуждалось и без возбуждения дела в отношении их проводилось расследование, постольку собранные и положенные в основу обвинения доказательства добыты с нарушением уголовно-процессуального закона. Соответственно, к уголовной ответственности эти лица привлечены незаконно.
Верховный Суд Российской Федерации, отменяя это решение, напротив, уточнил, что уголовно-процессуальный закон не требует в качестве обязательного условия указания в постановлении о возбуждении уголовного дела конкретных фамилий лиц, причастных к совершению преступления, и полного перечня эпизодов их преступной деятельности*. Как следствие, привлечение указанных лиц в качестве обвиняемых и доказательства, послужившие для этого основанием, отвечают признакам легитимности действий и решений следственных органов.
Тождественную позицию Верховный Суд Российской Федерации занял в кассационном определении от 25 сентября 2006 г. по делу N 14-о06-29**, в описательно-мотивировочной части которого указано: не могут быть приняты во внимание возражения обвиняемого о том, что ему предъявлено обвинение как по тем составам преступлений, в отношении которых было возбуждено уголовное дело, так и по другим составам***, по которым вынесение
* См.: Определение Верховного Суда Российской Федерации от 20 янв. 2004 г. N 6-073/03. URL: http://www.resheniya-sudov.ru
** Доступ из справ.-правовой системы «Кон-сультантПлюс».
*** Следует подчеркнуть, что состав пре-
ступления, которым обвинение было «дополнено» по сравнению с квалификацией, указанной в постановлении о возбуждении уголовного дела, был более тяжкий (ч. 2 ст. 105 УК РФ), чем составы, по которым было возбуждено уголовное дело (ч. 3 ст. 162, ч. 2 ст. 167 УК РФ).
этого акта отсутствовало, так как ни ст. 140, ни ст. 146, ни ст. 149 УПК РФ не предусматривает обязанность органов предварительного следствия и дознания выносить каждый раз новое постановление о возбуждении уголовного дела в случаях, когда в ходе производства по делу будет установлено совершение других преступлений лицом, в отношении которого дело уже возбуждено. В исследуемых случаях указанным лицам может быть предъявлено обвинение (по новым преступным деяниям) и без вынесения дополнительного постановления о возбуждении уголовного дела по вновь выявленным преступным составам [2, с. 21].
Анализируемая правовая позиция не потеряла своей актуальности и в настоящее время. Свидетельством тому является наработанная практика отправления правосудия в судах общей юрисдикции Российской Федерации, в итоговых актах которой практически дословно воспроизведены формулировки приведенных выше судебных решений (прецедентов)****.
Однако Конституционный Суд Российской Федерации, как известно, по этим вопросам занимает принципиально иную позицию, неизменность которой из года в год подтверждается новыми актами конституционного правосудия. Согласно правовым позициям данного органа стадия возбуждения уголовного дела является обязательной для каждого из уголовно преследуемых деяний; с акта возбуждения уголовного дела начинается публичное уголовное преследование, которое единственно обеспечивает не только легальные процессуальные действия и решения органов предварительного расследования и суда, но и систему процессуальных гарантий, в том числе конституционное право на защиту лица, в от-
**** См.: Постановление президиума Новосибирского областного суда от 27 марта 2015 г. по делу N 44у-30-2015; апелляционное определение Московского городского суда от 1 апр. 2015 г. по делу N 10-3353/15; кассационное определение Оренбургского областного суда от 14 авг. 2012 г. по делу N 22к-3717-2012; постановление Московского городского суда от 23 авг. 2011 г. по делу N 4у/5-6234 // ГАС «Правосудие»: интернет-портал. URL: https://rospravosudie.com
ношении которого реализуется уголовное преследование в форме обвинения*.
Применительно к нормам института привлечения в качестве обвиняемого (ст. ст. 171-175 УПК РФ) эти же правовые позиции наполнены новым смысловым содержанием в ряде определений Конституционного Суда Российской Федерации. Согласно последним, например, УПК РФ не содержит норм, позволяющих привлекать лицо в качестве подозреваемого или обвиняемого, изменять и дополнять ранее предъявленное обвинение, применять меры пресечения в связи с совершением лицом преступления, по признакам которого уголовное дело не возбуждалось. Действующий уголовно-процессуальный закон, как резюмирует Конституционный Суд Российской Федерации, предполагает необходимость соблюдения его общих положений, содержащихся в ст.ст. 140, 146 и 153 УПК РФ. В силу последних при наличии (установлении) достаточных данных, указывающих на признаки нового преступления, должно быть императивно вынесено постановление о возбуждении уголовного дела, которое при наличии других уголовных дел о совершенных тем же лицом преступлениях может быть соединено с ними в одном производстве**.
Как следствие, под влиянием этих позиций или в силу качественно новой внутренней убежденности о подлинной сути закона Верховный Суд Российской Федерации в 2013 г. несколько изменил свои правовые позиции, объективировав противоречия с ранее наработанной практикой. Например, в отношении И. и иных неустановленных лиц было возбуждено уголовное дело. В ходе предварительного расследования установлена причастность к совершению расследуемого преступления К. Материалы в отношении К. были выделены из первоначального дела, и по ним было возбуждено новое уголовное
* См., напр.: Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 23 марта 1999 г. N 5-П; от 14 янв. 2000 г. N 1-П; от 27 июня 2000 г. N 11-П. // Конституционный Суд Российской Федерации: официальный сайт. 11К1_: https://www.ksrf.ru
** См., напр.: Определения Конституционного
Суда Российской Федерации от 18 июля 2006 г. N 343-О, от 21 дек. 2006 г. N 533-О // Там же.
дело. Причем возбуждено не по факту совершения преступления, а в отношении К. Впоследствии уголовные дела были соединены в одно производство. В рамках реализации надзорных полномочий прокурор отменил постановление о возбуждении уголовного дела в отношении К. как незаконное и необоснованное. В дальнейшем при реализации оперативного судебного контроля в порядке ст. 108 УПК РФ суд удовлетворил ходатайство следственных органов и применил к К. меру пресечения в виде заключения под стражу, указав на то, что внесенное ходатайство является надлежащим и было подано в рамках соединенного уголовного дела.
Верховный Суд Российской Федерации, проверяя жалобу заинтересованных лиц на это решение, не согласился с позицией нижестоящего суда. Отменив все решения, связанные с применением указанной меры пресечения, Верховный Суд Российской Федерации подчеркнул, что единственным актом, позволяющим следствию осуществлять легальное уголовное преследование, является постановление о возбуждении уголовного дела. В связи с этим при его отмене все следующие из него процессуальные решения утрачивают законную силу. Постановление же о соединении уголовных дел призвано выполнять в рамках данного производства лишь функцию технического характера, оно не может быть самостоятельным юридическим основанием для применения к К. меры пресечения в виде заключения под стражу***.
Таким образом, если прежде Верховный Суд Российской Федерации считал законным уголовное преследование в отношении нового лица в рамках ранее возбужденного уголовного дела, в том числе при условии, что оно не было возбуждено против этого лица, то в анализируемом решении эта же инстанция уже не считает законным решение о применении меры пресечения к подозреваемому по уголовному делу, которое возбуждено в отношении другого подозреваемого.
*** См.: Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 4 сент. 2013 г. по делу N 5-ДШ3-48 // Судебные и нормативные акты Российской Федерации: сайт. URL: http:// www.sudact.ru
Аналогичная рассогласованность взглядов и итоговых выводов имеет место в российской уголовно-процессуальной доктрине. А. Панюков, например, полагает, что единственным случаем, при котором уголовное дело в отношении нового лица возбуждать не надо, является возбуждение уголовного дела по факту совершения преступления. Рассматривая ситуацию, когда по факту совершения преступления возбуждено дело и в ходе расследования установлено лицо, подлежащее привлечению в качестве обвиняемого, он задается вопросом о том, есть ли необходимость в обязательном возбуждении уголовного дела - при условии, что в ходе расследования выявлены обстоятельства, свидетельствующие о совершении этим лицом нового преступления, не связанного с расследуемым. Отвечая на этот вопрос, автор констатирует, что оптимальным вариантом было бы возбуждение уголовного дела по новому преступному факту с последующим соединением этого дела с уголовным делом, возбужденным по факту совершения первоначального преступления.
Однако при всей однозначности и, признаем, весомой оптимальности этого вывода автор далее утверждает: тот факт, что в указанной ситуации не было возбуждено уголовное дело, не служит препятствием для законного и обоснованного предъявления обвинения по новому преступлению, поскольку уголовное преследование уже было законно инициировано; как следствие, нет императивной обязанности возбуждать новое дело [3, с. 52].
Представляется необходимым возразить А. Панюкову, поскольку закон требует возбуждения уголовного дела в каждом случае обнаружения признаков преступления. Кроме того, убежденность в вопросе о том, что при обнаружении нового преступления не обязательно возбуждать новое уголовное дело, может стать причиной игнорирования особенностей процедуры возбуждения уголовных дел по определенной категории преступных деяний. В частности, если, следуя приведенному мнению, процедура возбуждения уголовного дела для таких случаев не обязательна, тогда получается, что нет необходимости соблюдать нормы, предусмотренные ст. 147 УПК РФ, согласно
которым дела частного и частно-публичного обвинения возбуждаются не иначе как по заявлению потерпевшего или его законного представителя. Между тем подобный подход есть проявление грубого нарушения как уголовно-процессуального закона, так и прав заинтересованных лиц. В итоге необходимо признать, что если процедура, предусмотренная ст. 147 УПК РФ для дел частного и частно-публичного обвинения, в таких случаях обязательна, то и процедура, предусмотренная ст. 146 УПК РФ для дел публичного обвинения, не менее обязательна.
Таким образом, если в ходе предварительного расследования обнаружено новое преступление, то по нему должно быть возбуждено новое уголовное дело с последующим соединением этих уголовных дел в одно производство, вне зависимости от того, было ли первоначальное уголовное дело по иному преступлению возбуждено по факту выявленного деяния или в отношении конкретного лица. При этом под новым преступлением, естественно, следует понимать состав преступного деяния, по признакам которого ранее не было возбуждено уголовное дело. И, напротив, для целей оптимального решения обсуждаемого вопроса не является новым преступлением: вновь выявленный криминальный эпизод, квалификация которого аналогична другим (тождественным) эпизодам, по которым уголовное дело уже возбуждено; признание судом всей системы инкриминируемых преступных деяний единым преступлением; когда преступное деяние, по которому возбуждено уголовное дело, остается тождественным, но в ходе расследования оно требует своей переквалификации [1, с. 7].
Что же касается ситуации, при которой в ходе предварительного расследования установлен новый соучастник преступления, то, на наш взгляд, новое уголовное дело должно возбуждаться только в случае, когда первоначальное дело возбуждено в отношении конкретных лиц (подозреваемых), среди которых этого соучастника нет. Указанное объясняется тем, что постановление о возбуждении уголовного дела является единственным легальным основанием для реализации официального уголовного преследования, без кото-
рого в отношении данного лица не могут производиться уголовно-процессуальные действия или приниматься процессуальные решения, связанные с реализацией функции обвинения*. Противоположная точка зрения может привести к легализации следственных (процессуальных) действий и даже применению существенных мер процессуального принуждения в отношении лица, против которого официально уголовное преследование, по сути, не инициировалось.
Существует еще одна составляющая проблемы. Рассмотрим пример: уголовное дело возбуждено в отношении А., но в процессе расследования установлено, что А. к совершению этого преступления непричастен (п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ), а преступление в действительности совершил Б. Необходимо ли возбуждать в данном случае (новое) уголовное дело в отношении Б.?
Подобная постановка вопроса вызвана тем, что отдельными исследователями обосновываются следующие правовые позиции: возбуждение уголовного дела в отношении конкретного лица есть разновидность возбуждения уголовного дела по факту; указанное означает, что в случае обнаружения непричастности А. к расследуемому преступлению в наличии имеется возбужденное по факту (деяния) уголовное дело. Как следствие, нет ни законных оснований, ни реальной потребности в возбуждении уголовного дела в отношении Б. [3, с. 52].
С учетом имеющейся правоприменительной практики следует согласиться с тем, что уголовное дело в этом случае возбуждать не требуется. Тем более что ч. 4 ст. 27 УПК РФ допускает прекращение уголовного преследования по причине непричастности обвиняемого, подозреваемого к расследуемому преступлению (п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ) без прекращения
* По смыслу ст.ст. 171-175 УПК РФ привлечение лица в качестве обвиняемого, изменение и дополнение ранее предъявленного обвинения допускается лишь по тем преступлениям, по признакам которых возбуждалось уголовное дело. См.: Определения Конституционного Суда Российской Федерации от 18 июля 2006 г. N 343-О; от 21 дек. 2006 г. N 533-О; и др. // Конституционный Суд Российской Федерации: официальный сайт. URL: https://www.ksrf.ru
в целом уголовного дела. Если уголовное преследование в отношении А. прекращается, то само уголовное дело тем не менее остается возбужденным. В связи с этим последующее привлечение в качестве обвиняемого Б. без возбуждения в отношении его уголовного дела в этой ситуации нарушением уголовно-процессуального закона (как бы) являться не будет.
Кроме того, в ходе расследования по этому делу уже сформированы доказательства, которые исключают виновность А. и, напротив, подтверждают вину Б. Возбудить в указанной ситуации новое уголовное дело, как акцентирует доктрина, - значит поставить под сомнение легитимность сформированных доказательств. Между тем некоторые из них могут оказаться в принципе невосполнимыми для процесса доказывания. Отсюда следует решающий, как утверждается, довод: раз есть законно и обоснованно возбужденное дело - a priori в наличии и законные основания для дальнейшего расследования и уголовного преследования в качестве обвиняемых всех вновь установленных лиц.
Позволим себе не согласиться, так как в приведенных суждениях, на наш взгляд, налицо явная подмена тезиса в споре. Представляется очевидным, что как производство расследования, реализуемое в отношении А., так и фактические его результаты (доказательства) осуществлены и получены на законных к тому основаниях, и в объективной реальности нет причин ставить под сомнение их легитимность. Вместе с тем достоверно установленная непричастность А. к расследуемому преступлению и прекращение в связи с этим уголовного преследования в отношении этого лица явно делегитимизируют как законные основания для реализации уголовного преследования в отношении Б., так и аналогичные основания для формирования доказательств его виновности. Дело ведь возбуждено в отношении А. Он более не является участником правовых отношений, и тем не менее акт уголовного преследования, вынесенный в отношении его (персонально), продолжает служить основанием для всего производства по делу в отношении принципиально иного лица. Повторимся, но Конституционный Суд Российской Федерации категорически
не признает легитимность указанной практики. Отчасти это признал Верховный Суд Российской Федерации. Соответственно, и в этой ситуации следует настаивать на императивности возбуждения уголовного
дела в отношении нового лица, поскольку лишь указанным актом определяются пределы легального производства как по кругу исследуемых фактов, так и по кругу уголовно преследуемых лиц.
Список литературы
1. Калиновский К.Б. Всегда ли следует возбуждать уголовное дело при обнаружении нового преступления или нового лица // Российский следователь. 2009. N 6. С. 5-8.
2. Кожокарь В.В. Возбуждение уголовного дела: правовая позиция Конституционного Суда РФ и Верховного Суда РФ // Труды Академии МВД России. 2015. N 1 (33). С. 20-22.
3. Панюков А. Процессуальная деятельность без возбуждения уголовного дела // Российская юстиция. 2003. N 5. С. 51-53.
References
1. Kalinovskiy K.B. Vsegda li sleduet vozbuzhdat' ugolovnoe delo pri obnaruzhenii novogo prestupleniya ili novogo litsa [Is it always necessary to initiate a criminal case when a new crime or new person is discovered]. Rossiyskiy sledovatel' - Russian investigator, 2009, no. 6, pp. 5-8.
2. Kozhokar' V.V. Vozbuzhdenie ugolovnogo dela: pravovaya pozitsiya Konstitutsionnogo Suda RF i Verhovnogo Suda RF [Criminal proceedings: the legal position of the Constitutional Court of the Russian Federation and the Supreme Court of the Russian Federation]. Trudy Akademii MVD Rossii - Proceedings of the Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 2015, no. 1 (33), pp. 20-22.
3. Panyukov A. Protsessual'naya deyatel'nost' bez vozbuzhdeniya ugolovnogo dela [Procedural activity without a criminal case]. Rossiyskaya yustitsiya - Russian justice, 2003, no. 5, pp. 51-53.
