CC BY
237
https://doi.org/10.30853/manuscript.2018-1.2
Белюков Кирилл Михайлович
ВОЙНА ЗА "ПОЛЬСКОЕ НАСЛЕДСТВО" 1733-1735 ГГ. В ТРУДАХ ИСТОРИКОВ РОССИЙСКОЙ
ИМПЕРИИ
В статье рассматривается степень изученности войны за "польское наследство" 1733-1735 гг. в дореволюционной российской историографии. Впервые предпринимается попытка выделить разные аспекты данного конфликта и проанализировать их изложение в учебниках, монографиях о войне, исследованиях по истории Речи Посполитой, литературе о международных отношениях и трудах военных историков. Особое внимание уделено вопросу о причинно-следственной связи между войной и комплексом предшествовавших ей событий. Автор приходит к выводу, что, несмотря на хорошую изученность отдельных вопросов, в дореволюционной историографии отсутствует целостная картина данного конфликта, в связи с чем задача комплексного изучения войны за "польское наследство" остается нерешенной и стоит перед современными исследователями.
Адрес статьи: www.gramota.net/materials/3/2018/1/2.html
Источник
Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики
Тамбов: Грамота, 2018. № 1(87) C. 11-18. ISSN 1997-292X.
Адрес журнала: www.gramota.net/editions/3.html
Содержание данного номера журнала: www.gramota.net/materials/3/2018/1 /
© Издательство "Грамота"
Информация о возможности публикации статей в журнале размещена на Интернет сайте издательства: www.gramota.net Вопросы, связанные с публикациями научных материалов, редакция просит направлять на адрес: [email protected]
УДК 93/94 Дата поступления рукописи: 10.02.2018
https://doi.org/10.30853/manuscript2018-L2
В статье рассматривается степень изученности войны за «польское наследство» 1733-1735 гг. в дореволюционной российской историографии. Впервые предпринимается попытка выделить разные аспекты данного конфликта и проанализировать их изложение в учебниках, монографиях о войне, исследованиях по истории Речи Посполитой, литературе о международных отношениях и трудах военных историков. Особое внимание уделено вопросу о причинно-следственной связи между войной и комплексом предшествовавших ей событий. Автор приходит к выводу, что, несмотря на хорошую изученность отдельных вопросов, в дореволюционной историографии отсутствует целостная картина данного конфликта, в связи с чем задача комплексного изучения войны за «польское наследство» остается нерешенной и стоит перед современными исследователями.
Ключевые слова и фразы: война за «польское наследство»; дореволюционная российская историография; польский вопрос; Речь Посполитая; Российская империя.
Белюков Кирилл Михайлович
Российский государственный гуманитарный университет, г. Москва bel-kirШ@mail. т
ВОЙНА ЗА «ПОЛЬСКОЕ НАСЛЕДСТВО» 1733-1735 ГГ.
В ТРУДАХ ИСТОРИКОВ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
Война за «польское наследство» 1733-1735 гг. стала первым серьезным европейским конфликтом после двух крупных войн первой четверти XVIII в.: Северной войны (1700-1721 гг.) и войны за «испанское наследство» (1701-1714 гг.). Поводом к ней послужили франко-австро-русские противоречия в вопросе об избрании нового короля Речи Посполитой после смерти Августа II, но, по существу, война стала очередным витком более сложного конфликта интересов нескольких государств, начавшегося еще в конце XVII в.
Война за «польское наследство» как самостоятельная тема исследования нечасто привлекала внимание советских и современных российских историков. О ней было написано несколько статей, но отдельных монографий нет. Наиболее полно война была изучена Г. А. Некрасовым [28], С. Г. Нелиповичем [29], некоторые ее сюжеты рассмотрены В. Великановым [8], Л. И. Ивониной [12], М. А. Муравьевым [27], П. П. Черкасовым [39]. При анализе работ названных авторов становится заметным то, что многие затрагиваемые в них вопросы раскрываются преимущественно с опорой на достижения дореволюционных исследователей. На основании даже беглого изучения историографической базы советских и современных работ о войне за «польское наследство» можно сделать обоснованное предположение о высоком информационном потенциале и тематическом многообразии научного наследия историков Российской империи, изучавших данный военный конфликт.
Ввиду отсутствия в отечественной историографии последнего столетия монографий о войне и работ, посвященных анализу источников и литературы по этой теме, представляется актуальным обзор трудов дореволюционных историков с целью определения степени изученности войны за «польское наследство» в исторической науке XIX - начала XX в., выявления малоисследованных вопросов и наиболее перспективных направлений изучения данного военного конфликта.
Войне за «польское наследство» 1733-1735 гг. в той или иной мере уделяли внимание многие дореволюционные исследователи. Среди них были известные специалисты по истории Польши - В. И. Герье, Н. И. Кареев, а также М. О. Коялович, А. О. Турцевич; исследователи международных отношений -Н. Н. Бантыш-Каменский, И. К. Кайданов, П. В. Безобразов; военные историки - Д. П. Бутурлин, Г. А. Леер, Д. Ф. Масловский; а также другие ученые, такие как Н. Г. Устрялов, Д. И. Иловайский, П. Д. Брянцев - авторы известных учебных пособий по истории. Работы большей части названных историков вышли в свет во второй половине XIX - начале XX в. Это было связано с повышением внимания исследователей к «польскому вопросу», обострившемуся после восстаний 1830-1831 гг. и 1863-1864 гг., а также с общей тенденцией развития научного книгоиздания, характерной для пореформенного периода.
Обзор дореволюционной историографии войны за «польское наследство» 1733-1735 гг., на наш взгляд, целесообразно начать с рассмотрения учебной исторической литературы XIX - начала XX в. Объясняется это тем, что на этапе анализа учебников как историографических источников возможно выяснить, на какие особенности изложения войны следует обратить особое внимание уже при работе с другими трудами историков. Во-первых, важно определить, насколько учебные пособия позволяют понять природу этой войны, объясняют ли они причинно-следственную связь между ней и другими событиями. Во-вторых, учебники, как правило, отражают сложившийся в историографии взгляд на то или иное историческое событие, иногда содержат авторское воззрение, и поэтому они позволяют определить в общих чертах ту оценку этого события, которая дается ему в исторической науке. В-третьих, в зависимости от того, какое место данная война занимает в учебных пособиях, в которых изложен общий ход отечественной или всеобщей истории, можно дать ответ на вопрос о том, какое место отводится войне в общем контексте российской и европейской истории первой половины XVIII в. по сравнению с другими событиями.
Вышесказанное позволяет говорить об учебной литературе как о «зеркале» дореволюционной историографии, важной ее составляющей и о связи степени освещенности войны в учебниках со степенью ее изученности в исторической науке в целом. Аналогичное историографическое изучение войны за «польское наследство» уже проводилось, но рассматривались только современные учебные пособия [35]. Ряд вопросов, касающихся методики анализа дореволюционных учебников как историографических источников, поднимался в диссертационных исследованиях [38].
Нами рассмотрена наиболее известная в Российской империи учебная историческая литература - труды М. П. Погодина [32], Н. Г. Устрялова [37], Д. И. Иловайского [13], С. Е. Рождественского [33], П. Д. Брянце-ва [6], С. Ф. Платонова [31], М. К. Любавского [21], М. М. Богословского [5].
Война за «польское наследство» 1733-1735 гг. не является «забытой» темой - как одно из событий внешней политики России она упоминается во всех названных учебниках, но авторы уделили ей разное внимание. Если Н. Г. Устрялов и С. Ф. Платонов посвятили войне и связанным с ней событиям одну-две страницы [31, с. 127-128; 37, с. 231-232], то М. П. Погодин, С. Е. Рождественский представили ее всего в нескольких предложениях [32, с. 336-337; 33, с. 347-348]. Другие историки тоже писали о войне немного, но иногда подробно рассматривали отдельные сопряженные с ней события.
Во всех учебных пособиях при описании участия России в Северной войне упоминается о военном союзе Петра I с польским королем Августом II, которому Россия оказывала помощь в борьбе с вторгнувшимися в Польшу шведами и поддерживаемым ими Станиславом Лещинским, ставшим при содействии Карла XII польским королем в 1704-1709 гг. Но только в некоторых учебниках объясняется, что Петр I также активно вмешивался во внутренние дела Речи Посполитой, которая с этого времени стала объектом внешней политики России [37, с. 216-227]. Соответственно, в 1733 г., когда Станислав Лещинский при финансовой поддержке Франции, желавшей усилить свое влияние на Речь Посполитую, вновь стал польским королем, Россия, выступив против него, имела для этого куда более весомые основания, чем простая неприязнь к бывшему союзнику Карла XII. Аналогично и с причиной поддержки правительством Анны Иоанновны саксонского курфюрста как кандидата на польский престол - будущий король Август III получил военную помощь России не столько потому, что был сыном Августа II, союзника Петра, сколько благодаря своей лояльности к политическому курсу России в отношении Речи Посполитой. Тем не менее в некоторых учебниках вторжение России в Польшу объясняется только неприязнью к Станиславу Лещинскому и симпатией к саксонскому курфюрсту [5, с. 171].
В учебной литературе показано, что война в Польше началась с противостояния двух претендентов на трон: саксонского курфюрста Августа, которому оказывали денежную и военную помощь Россия и Австрия, и Станислава Лещинского, получавшего поддержку от своего зятя - короля Франции Людовика XV [13, с. 342]. При этом не всегда поясняется, почему борьба двух кандидатов в Польше приняла именно такой характер войны с активным участием других стран и почему враждующие партии Августа и Станислава всецело зависели от помощи своих зарубежных союзников. Понять это можно лишь из тех учебников, в которых приводится характеристика государственности Речи Посполитой в первой половине XVIII в. Ослабление королевской власти, возникновение периодов бескоролевья, плохая организация проведения сеймов, злоупотребление шляхтой правом liberum veto, частые конфликты между магнатами, литовско-польские противоречия и другие проблемы особо негативно сказывались на суверенитете страны со времен принятия в 1573 г. Генриковых артикулов, положивших начало принципу элекции (выборности) королевской власти и узаконивших систему «шляхетской демократии». К 1733 г. указанные обстоятельства свели Польшу в разряд второстепенных государств, создали главное условие и для вмешательства в ее внутренние дела соседних держав, и для возникновения войны «за наследство», а еще через 40 лет сделали возможным проведение первого раздела Речи Посполитой [6, с. 519-544].
Есть и другие не менее важные исторические обстоятельства, которые важны для понимания войны за «польское наследство», но слабо освещены в учебных пособиях. Например, с 1710 г. между Польшей и Россией усиливаются разногласия по «курляндскому вопросу». Курляндия была вассалом Речи Посполитой, но после брака Анны Иоанновны с герцогом Фридрихом Вильгельмом в герцогстве усилилось российское влияние. В связи с угасанием курляндской династии Кеттлеров на польско-литовском сейме выдвигались планы инкорпорации герцогства в состав Речи Посполитой, а король Август II хотел сделать герцогом своего побочного сына Морица, чтобы усилить саксонское влияние в Курляндии. Ни то, ни другое не устраивало Россию - в 1726 г. на курляндский трон желал взойти А. Д. Меньшиков, с начала 1730-х гг. такие планы были у Э. И. Бирона [37, с. 231-232].
Не во всех учебниках объясняется важность «диссидентского вопроса» в Речи Посполитой, которым тоже обуславливалась напряженность в русско-польских отношениях первой половины XVIII в. «Диссидентами» являлись все некатолики, и они подлежали социальной дискриминации - не могли избираться в сейм и занимать государственные должности, а также открывать новые храмы. Угнетенное положение протестантов и православных в Речи Посполитой не могло не волновать Россию, Австрию и Пруссию, требовавших от Польши прекратить гонения на своих единоверцев [6, с. 519-544].
Ход войны за «польское наследство» и основные ее итоги освещены в учебных пособиях еще меньше. В основном упоминается только осада Данцига русскими войсками в 1734 г. как ключевое сражение войны, в результате которого из Польши бежал Станислав Лещинский [5, с. 171]. Иногда описывается борьба партий Лещинско-го и саксонского курфюрста [6, с. 519-544], почти не упоминается Рейнский поход русской армии. Не сообщается о сражениях между австрийскими и французскими, сардинскими войсками на итальянском, германском театрах военных действий, исход которых оказал сильное влияние на условия Венского мирного договора 1738 г.
Утверждение на польском троне Августа III называется главным итогом войны, но в то же время обделяются вниманием ее итоги и последствия для Австрии, Франции и Европы в целом. Слабо рассматривается война в контексте европейских противоречий - чаще всего она представляется только как очередной русско-польский конфликт, что, конечно же, не позволяет правильно и в полном объеме понять природу войны и оценить ее значение.
Авторы многих учебников не уделяют отдельного внимания объяснению значения данного конфликта и его оценке. В описаниях войны оправдывается участие в ней России, интересам которой возникла угроза в Польше в лице Станислава Лещинского. Вторжение в Речь Посполитую совместно с Австрией и военная поддержка курфюрста Августа представляются легальными на основании Венского договора и русско-австро-саксонских соглашений [31, с. 127-128]. Война не осуждается и признается необходимой для России, хотя иногда отмечается, что она, прежде всего, была в интересах фаворита Анны Иоанновны Э. И. Бирона, которому курфюрст обещал содействие в получении курляндского трона в обмен на русскую поддержку в борьбе за польский престол [37, с. 231-232]. Только в учебнике М. К. Любавского с точки зрения социально-экономических последствий участие России в этом конфликте оценивается отрицательно, а сама война называется «непонятной народу» [21, с. 628-629]. Не признается законность избрания Станислава как ставленника Франции, но не подвергается сомнению «легальность» восхождения на трон Августа при помощи русского и саксонского оружия. В то же время нужно учитывать, что критический анализ таких вопросов в полном объеме мог быть не одобрен цензурой.
В учебной литературе война за «польское наследство» показана как конфликт, предпосылки которого сложились еще в годы Северной войны. Авторы не выделяют ее из ряда других войн послепетровской эпохи -русско-турецкой (1735-1739 гг.), русско-шведской (1741-1743 гг.), - но, в отличие от них, эта война изложена менее подробно и отсутствует целостная картина ее сущности. В то же время для описаний войны характерна многоаспектность - в разных учебниках поднимаются различные сопряженные с ней вопросы, из-за которых данный конфликт представляется более сложным и неоднозначным событием, нежели упомянутые войны с Турцией и Швецией.
Учитывая изложенные наблюдения, мы переходим к изучению ряда дореволюционных исследований, при этом стараясь ответить на следующие вопросы: насколько полно рассматривается война в монографиях о ней; какие сюжеты, связанные с войной, изучаются историками в работах на конкретную тематику?
Дореволюционная отечественная историография войны за «польское наследство» не отличается обилием исследований, целиком посвященных изучению этого конфликта, - нам удалось выявить только две монографии, принадлежащие перу Д. П. Бутурлина и В. И. Герье. В третьей части книги Д. П. Бутурлина «Военная история походов россиян в XVIII столетии» рассматривается ход боевых действий на территории Речи Посполитой и приводится подробное описание основных сражений. В небольшом предисловии автор удачно представляет эту войну как европейский конфликт двух коалиций: России, Австрии и Саксонии с одной стороны и Франции, Испании, Сардинии - с другой - и кратко излагает причины и цели участия этих стран в войне [7, с. 1-17]. Но поскольку работа Д. П. Бутурлина в целом посвящена русско-польской стороне конфликта, другие важные вопросы - франко-австрийское военное противостояние или последствия войны для Европы - рассмотрены в ней только в общих чертах.
Из всех дореволюционных работ, в той или иной степени посвященных изучению войны за «польское наследство», самой фундаментальной, на наш взгляд, является магистерская диссертация В. И. Герье «Борьба за польский престол в 1733 г.» [11]. В центре внимания автора - причины данного конфликта и предшествующие началу военных действий политические события. В монографии показана роль Речи Посполитой в концерте европейских держав с начала XVIII в., ее место в политике всех стран, принявших участие в войне. Война рассматривается через призму комплекса межгосударственных противоречий, существовавших в Европе, что позволяет наиболее полно понять сущность данного конфликта. Сильной стороной диссертации является ее источниковедческая составляющая, поскольку В. И. Герье была проведена колоссальная работа по выявлению широкого комплекса отечественных и зарубежных источников, представленных в приложении к исследованию. Однако при всей фундаментальности подхода к объяснению истоков войны за «польское наследство» автор весьма скудно характеризует ее итоги как события, значимого для жизни Европы.
Несмотря на ограниченное число монографий о войне, многие связанные с ней вопросы не оказались обделенными вниманием дореволюционных исследователей и были изучены в ряде работ на конкретную тематику. Обзор этих трудов целесообразно проводить в соответствии с проблемным принципом, что позволит представить отдельные составляющие войны в свете сразу нескольких исследований и оценить информационный потенциал последних.
В трудах историков нередко поднималась проблема кризиса польско-литовской государственности в XVI-XVIII вв. как одна из главных причин вмешательства соседних стран во внутренние дела Речи Посполитой. Изучалась специфика социального, политического, правового, экономического развития Польши, в конечном итоге приведшая к «маргинализации» государства на международной арене Европы и сделавшая возможной войну за «польское наследство».
Рассмотрению вопросов, касающихся слабостей государственного устройства Речи Посполитой, посвящены работы Н. И. Кареева, А. Ф. Малиновского. В «Историческом очерке Польского Сейма» Н. И. Ка-реевым проведен глубокий анализ функционирования главного сословно-представительного органа Речи Посполитой и сделаны выводы о его серьезном политическом ослаблении к началу XVIII в. Автором отмечены «односословность и конгрессивность» сейма, превращение последнего в орудие сословных интересов
шляхты, вследствие чего этот орган, формально обладая широкой компетенцией, фактически не мог сосредоточиться на решении задач общегосударственного значения [15, с. 7-22]. Исследователем рассмотрены политическая дезинтеграция воеводств, «золотые вольности» польской шляхты - право элекции королей и право liberum veto - как факторы, создающие потенциальную угрозу политической стабильности Речи По-сполитой, особенно в периоды «бескоролевья» [Там же, с. 23-36].
Времени «бескоролевья», когда решался вопрос об избрании нового государя, помимо прочего, уделяет внимание А. Ф. Малиновский в работе «Исторические доказательства о давнем желании польского народа присоединиться к России». Им отмечается, что в период «междуцарствия» вакантность престола порождала соперничество между странами, желающими усилить влияние на Польшу путем возведения на польский трон своих ставленников [22, с. 11-31]. Автором показано, что сам феномен такой борьбы между соседями Речи Посполитой за ее «наследство» имел место не только в XVIII в. - в качестве примера приводятся русско-австро-французские противоречия в отношении Польши в XVI в., а также переговоры Ивана IV с Максимилианом II в 1576 г. о присоединении Польши к Габсбургской империи, а Великого княжества Литовского -к Русскому царству [Там же, с. 18].
В исследованиях П. Н. Батюшкова, И. А. Чистовича рассматривается религиозный вопрос в Речи Поспо-литой, острота которого в XVII-XVIII вв. дестабилизировала социальную обстановку в государстве и не могла не влиять на его международное положение. П. Н. Батюшковым в работе «Белоруссия и Литва» поднимается вопрос о социально-правовом статусе православного населения Речи Посполитой, которое формально было защищено от притеснений статьями Московского договора (Вечный мир) 1686 г., но в реальности подвергалось дискриминации, особенно в связи с усилением иезуитского влияния в Польше с середины XVII в. [3, с. 265-268]. Более подробно эта проблема была изучена И. А. Чистовичем в его исследовании «Диссидентский вопрос в Польше в первой половине XVIII столетия». Автор, во-первых, дает целостную картину религиозного конфликта католиков и православных, протестантов, а во-вторых, представляет его как одну из причин войны за «польское наследство» 1733-1735 гг. И. А. Чистовичем подробно изучена деятельность униатов (приверженцев соединенной православной и католической церкви под верховенством Папы Римского), целенаправленно продолжавших ослаблять позиции православной церкви в Литве и Польше. Исследователь приходит к выводу, что к 1733 г. религиозный конфликт достиг критической фазы, поскольку на польском сейме было открыто заявлено: «...все сторонние и пришлые веры (кроме католической и униатской) нетерпимы и ненавистны в Речи Посполитой» [40, с. 17].
В тесной взаимосвязи с религиозным кризисом историками изучался болезненный национальный вопрос в польско-литовском государстве в качестве еще одной причины для вмешательства во внутренние дела страны ее соседей, особенно России. Здесь следует отметить работы М. О. Кояловича, А. О. Турцевича. В «Чтениях по истории Западной России» М. О. Кояловичем обстоятельно проанализирован процесс полонизации белорусских и украинских земель Речи Посполитой, проявлявшийся не только в дискриминации преобладающего православного населения, но и в усилении экономической эксплуатации и закрепощении местных жителей. Автор приходит к выводу, что с положительным для Польши изменением внешнеполитической конъюнктуры во второй половине XVII - начале XVIII в. (Вечный мир 1686 г., союз Петра I с Августом II) польские магнаты и шляхта только усилили этот гнет. Отмечается, что существование в Речи Посполитой высокой социальной напряженности объективно ослабляло страну и укрепляло ориентацию народных масс и части шляхетства на Россию. Для последней в 1733 г. это обстоятельство стало благоприятствующим в деле формирования пророссийской партии саксонского курфюрста и при последующем введении на польскую территорию русских войск [18, с. 247-265]. А. О. Турцевич в работе «Русские крестьяне под владычеством Литвы и Польши» подробно описывает все источники народного недовольства в Речи Посполитой, упоминая разорительные натуральные и денежные поборы с крестьян, грабежи деревень жолнерами (наемными солдатами), опустошение крестьянских хозяйств в результате панских наездов друг на друга и др. [36, с. 40-65].
Дореволюционными исследователями была достаточно полно разработана проблема русско-польских взаимоотношений в XVII-XVIII вв. и выделены те политические противоречия, которыми в большей или меньшей степени стало обусловлено участие России в войне за «польское наследство». В этом плане примечательны труды Н. Н. Бантыш-Каменского, П. К. Щебальского.
В третьей части своего исследования «Обзор внешних сношений России по 1800 год» Н. Н. Бантыш-Каменский уделяет внимание ключевым проблемам, вызывавшим трения в отношениях между двумя государствами в первой четверти XVIII в. - «курляндскому вопросу» и участию России в польских делах во время Северной войны. История российско-курляндских отношений представлена автором как длительный процесс утверждения влияния России в этом герцогстве, наблюдавшийся еще в середине XVII в. Большое значение для укрепления русских позиций в Курляндии имел брак Анны Иоанновны и Фридриха Вильгельма в 1710 г. Противоречия России и Польши составлял тот факт, что Курляндия была вассалом последней, и в связи со смертью Фридриха Вильгельма и очевидным увяданием его династии Кеттлеров сейм Речи Посполитой рассматривал проект об инкорпорации герцогства, чего не могла принять Россия. К 1733 г. эта политическая проблема так и осталась нерешенной [2, с. 10-37]. Н. Н. Бантыш-Каменский придает особое значение вопросу об активном участии Петра I во внутренней политике Польши в период войны со шведами. Это участие - например, издание манифестов, требовавших от поляков признания власти Августа II, -вызывало недовольство, но было необходимо для сохранения польского престола за союзником России, терпящим жестокие поражения от Карла XII. Автор отмечает, что именно в это время оформилась российская
«традиция политического влияния» на Речь Посполитую, и данной традиции Россия следовала накануне и во время войны за «польское наследство» [Там же, с. 190-198].
Правовая основа упомянутой «традиции политического влияния» России на Речь Посполитую была рассмотрена П. К. Щебальским в работе «Русская политика и русская партия в Польше до Екатерины II». Автор характеризует Вечный мир 1686 г. как главный документ, легализующий российское покровительство православным подданным Польши и предоставляющий России возможность вмешательства в польские дела по этому вопросу. Помимо договора 1686 г., П. К. Щебальский упоминает о постановлениях т.н. «Немого» сейма 1717 г., который фактически утвердил российскую протекцию над Речью Посполитой и существенно расширил право России участвовать во внутренних делах страны [41, с. 5-13].
«Польский вопрос» конца XVII - первой четверти XVIII в. рассматривался дореволюционными историками не только в контексте внешней политики России и русско-польских взаимоотношений. Такими исследователями, как И. К. Кайданов, Ф. Ф. Мартенс, П. В. Безобразов, изучались противоречия двух государств в качестве составляющей международной европейской политики. Данный подход обусловил более широкий взгляд на Речь Посполитую и Россию как субъектов политической арены Европы, которые, вступая в конфликт между собой - в ту же войну за «польское наследство», - непременно взаимодействовали с другими державами. Последнее обстоятельство существенно влияло на начало войны, ее ход и итоги.
Труды И. К. Кайданова «Краткое изложение дипломатии российского двора со времени восшествия на престол дома Романовых» и Ф. Ф. Мартенса «Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россией с иностранными державами», во-первых, являются сборниками исторических источников официального происхождения, составленными на высоком уровне археографической культуры. Они содержат ряд документов, позволяющих понять место «польского вопроса» и отдельно войны за «польское наследство» в политике европейских держав. Среди них - союзный трактат России и Австрии 1726 г., нератифицированный Левенвольдовский трактат с Пруссией 1732 г., конвенция России, Австрии и Саксонии о занятии курфюрстом польского престола 1733 г. и другие важные договоры [23, с. 28-69; 24, с. 232-308]. Во-вторых, последние сопровождаются аналитическими описаниями, в которых авторы объясняют причины появления этих документов, что очень важно для понимания международной ситуации в предвоенное время. И. К. Кайдано-вым и Ф. Ф. Мартенсом показано, что условия для войны за «польское наследство» как конфликта ряда европейских держав стали складываться с середины 1710-х гг. Тогда возникают австро-французские противоречия по поводу признания изданной Карлом VI Прагматической санкции (закон о престолонаследии в Священной Римской империи), оформляются две враждующие коалиции: Венский и Ганноверский союзы, определившие геополитический баланс сил в Европе в предвоенное время и повлиявшие на сближение русско-австрийских интересов в Польше [14, с. 127-140].
Исследователи уделяли внимание изучению ключевых противоречий российской и европейской дипломатий, в частности, анализируя двусторонние отношения России с одной из стран. Следует отметить труд П. В. Безобразова «О сношениях России с Францией», в котором проанализирована французская политика в Восточной Европе в середине XVII - первой половине XVIII в. и показана роль Речи Посполитой в планах Франции. Война за «польское наследство» 1733-1735 гг., а также русско-турецкая война 1735-1739 гг. рассмотрены автором как следствие внешней политики правительства Людовика XV. Отмечается, что Франция еще с середины XVII в. придерживалась идеи создания «восточного барьера» против Австрии, для чего пыталась создать коалицию из Турции, Польши, Швеции. Продолжая антигабсбургский курс в XVIII в., она пыталась привлечь на свою сторону Россию, несмотря на общность российских и австрийских интересов в отношении Турции и Речи Посполитой. Но эта дипломатическая попытка была неудачной, и Франция, теперь преследовавшая цель не допустить дальнейшего усиления России, спровоцировала Турцию на две войны с Россией в 1710-1713 гг. и 1735-1739 гг. и оказала поддержку Станиславу Лещинскому в Польше [4, с. 14-44].
Достаточное внимание войне за «польское наследство» уделили военные историки Российской империи. Известны работы Д. Ф. Масловского, А. С. Лацинского, А. Н. Петрова, Г. А. Леера, в которых с большей или меньшей степенью подробности рассматривались боевые действия русской армии в Польше, уточнялась их хронология, оценивалась эффективность стратегии и тактики военного командования. Но наиболее полно была разработана проблема готовности русской армии к войне при первых приемниках Петра Великого. Это очень важно для понимания того, в каком состоянии русские войска вступили на территорию Польши и с какими проблемами, в частности, военно-технического характера, армия столкнулась в ходе войны. Эти вопросы были рассмотрены в трудах А. В. Висковатого, Д. Ф. Масловского, Ф. Ф. Веселаго, А. К. Байова.
Анализ состояния русской армии в предвоенное время тесно связывается с изучением деятельности Б. Х. Миниха как военного реформатора, руководившего специально созданной в 1730 г. Воинской комиссией. Исследователи дают разную оценку проведенному в это время преобразованию армии. А. В. Висковатов в «Историческом описании одежды и вооружения русских войск с древних времен до 1841 года» и особенно Д. Ф. Масловский в «Материалах к истории военного искусства в России» отрицательно относятся к многочисленным заимствованиям из прусской армии - введению париков, солдатской муштре и ружистике, мелочной регламентации приемов обращения с оружием и др. [10, с. 166-208; 26, с. 11-14]. Также они критикуют Б. Х. Миниха за некоторое отступление от армейской организации времен Петра I - например, была прекращена сторожевая пехотная служба на судах речных флотилий, из-за чего в ходе осады Данцига Станислав Лещинский смог незаметно для осаждающих покинуть город на рыбацкой лодке [26, с. 3]. В то же время А. К. Байов в третьем выпуске «Курса истории русского военного искусства» признает названные недостатки,
но все же придерживается идеи, что нововведения Б. Х. Миниха пошли на пользу российской армии и развили начинания Петра Великого [1, с. 2-38]. Положение Балтийского флота, принимавшего участие в морской экспедиции к Данцигу, охарактеризовано Ф. Ф. Веселаго в «Краткой истории русского флота». Автором отмечены ухудшение состояния военных кораблей, проблемы с укомплектованием экипажей, слабость отечественной навигации - из-за чего флот действовал в войне далеко не в лучшей своей форме [9, с. 87-92].
В исследованиях, в большей степени посвященных самим военным действиям, хорошо показана фактологическая сторона вопроса - численность войск, задействованных в боях, даты основных событий и др. Здесь следует отметить «Хронологию русской военной истории» А. С. Лацинского и «Обзор войн России от Петра Великого до наших дней» Г. А. Леера. Названные работы дают полную картину последовательности сражений, содержат сведения о дислокации войск [19, с. 23-26; 20, с. 139-143]. В то же время военными историками были рассмотрены более сложные вопросы - например, деятельность Б. Х. Миниха как полководца и тактика, проявившего себя в одном из ключевых сражений войны - осаде Данцига русскими войсками в 1734 г. Д. Ф. Масловский в «Записках по истории военного искусства в России» и А. Н. Петров в «Истории развития военного дела от начала Руси до нашего времени» проводят сравнительный анализ военного командования П. П. Ласси как ученика боевой школы времен Петра Великого и Б. Х. Миниха, в целом руководствующегося западноевропейскими тактическими правилами. Исследователи замечают, что потери русской армии в ходе осады Данцига отчасти стали следствием несовместимости европейской тактики Б. Х. Миниха и характера русской армии. В то время как П. П. Ласси, придерживающийся отработанной в петровское время отечественной тактики, как полководец действовал более эффективно [25, с. 190-203; 30, с. 91-97].
В завершение обзора дореволюционной историографии войны за «польское наследство» 1733-1735 гг. целесообразно определить место данного конфликта в трудах историков-классиков. С. М. Соловьев посвятил этой войне первую главу двадцатого тома «Истории России с древнейших времен» и, в отличие от многих вышеупомянутых исследователей, рассматривавших войну в контексте внешней политики России, представил наиболее полную ее картину. Им была изучена проблема взаимоотношений польско-литовской элиты с российским, австрийским и французским дворами в 1733 г., а также связанный с этим вопрос о политическом выборе магнатов и шляхты, образовавших враждующие партии Станислава Лещинского и Августа [34, с. 1265-1278]. Особое внимание исследователь уделил проблеме взаимодействия российской и европейской дипломатий во время войны и показал, как война за «польское наследство», начавшись с франко-австро-русских противоречий в Польше, буквально в течение года переросла в серьезный европейский конфликт, дальнейший ход которого уже отчасти зависел от позиций Турции, Пруссии, Дании, Швеции, Англии, сохранявших накануне войны нейтралитет [Там же, с. 1286-1298].
Меньше внимания уделили этому конфликту другие историки - Н. И. Костомаров, В. О. Ключевский. Исторические портреты Б. Х. Миниха и Анны Иоанновны, составленные Н. И. Костомаровым и представленные в седьмом выпуске «Русской истории в жизнеописаниях ее главнейших деятелей», содержат некоторые сведения об участии России в войне. Рассматривая деятельность Б. Х. Миниха как военного реформатора и одного из главных полководцев аннинской эпохи, автор отмечает его вклад в победу русского оружия в Польше, в целом повторяя основные положения исследований военных историков [17, с. 547-551]. Упоминая о войне за «польское наследство» в контексте внешней политики правительства Анны Иоанновны, Н. И. Костомаров, как и другие историки, отмечает, что участие в ней России было во многом определено существующим русско-австрийским союзом и проавстрийскими симпатиями вице-канцлера А. И. Остермана [Там же, с. 691-692]. В. О. Ключевский описывает войну в общих чертах в семьдесят первой лекции «Курса русской истории» и участие в ней России в целом оценивает негативно: «в Петербурге предприятие было так плохо подготовлено, а присланный улаживать дела в Польше закадычный друг Остермана, бездельник обер-шталмейстер Левенвольд, поставил русское войско в такое невыносимое положение, что 4^ месяца осаждали укрывший за своими стенами Станислава Данциг, под которым сам сменивший Лесси Миних уложил более 8 тысяч русских солдат» [16, с. 140].
Проведенный обзор дореволюционной историографии войны за «польское наследство» 1733-1735 гг. позволяет сделать следующие выводы. В учебной исторической литературе по существу отсутствует целостная картина изучаемого конфликта - авторы большинства учебников пишут о нем только в общих чертах. В то же время в разных учебных пособиях с той или иной степенью подробности упоминаются события и исторические процессы, имеющие прямое отношение к войне. Это позволяет исследователю предварительно оценить ее как сложное и многогранное явление в истории России и Европы первой половины XVIII в., а не как малозначимое событие, которому авторы соответственно уделили небольшое внимание.
Проблема фрагментарного представления войны в учебной литературе в определенной мере относится к дореволюционной историографии конфликта в целом - ему посвящено только две монографии, редко встречаются работы, в которых войне уделяется отдельное внимание. В то же время историками Российской империи, как и авторами учебников, поднимался целый ряд сопряженных с войной вопросов, которые были обстоятельно исследованы. В итоге именно они имеют высокую степень изученности, а не война в целом, и отсутствующую целостную ее картину приходится собирать из отдельных блоков данных вопросов.
В частности, слабо освещенными и потому перспективными направлениями изучения войны являются: проблема игры «дворов и альянсов» на политической арене Европы первой половины XVIII в. как фактор, повлиявший на войну; проблема социально-политической поддержки польским населением Станислава Лещинского и саксонского курфюрста; проблема взаимоотношений русской армии, ее командования с польским населением.
Таким образом, дореволюционная историография конфликта и связанных с ним событий, безусловно,
является ценнейшим кладезем информации, но задача комплексного изучения войны за «польское наследство» остается нерешенной и стоит перед современными исследователями.
Список источников
1. Байов А. К. Курс истории русского военного искусства: в 7-ми вып. СПб.: Тип. Гр. Скачкова, 1909. Вып. 3. 91 с.
2. Бантыш-Каменский Н. Н. Обзор внешних сношений России (по 1800 год): в 3-х ч. Изд-е 2-е. М.: Тип. Э. Лисснера и Ю. Романа, 1897. Ч. 3. 319 с.
3. Батюшков П. Н. Белоруссия и Литва. СПб.: Тип. Товарищества «Общественная польза», 1890. 640 с.
4. Безобразов П. В. О сношениях России с Францией. М.: Университетская тип., 1892. 467 с.
5. Богословский М. М. Учебник русской истории: курс V класса гимназий. М.: Книгоиздательство Т-ва И. Д. Сытина, 1915. 179 с.
6. Брянцев П. Д. История Литовского государства с древнейших времен. Вильна: Тип. А. Г. Сыркина, 1889. 659 с.
7. Бутурлин Д. П. Военная история походов россиян в XVIII столетии: в 3-х ч. СПб.: Военная Тип. Главного Штаба Его Императорского Величества, 1819. Ч. 3. 154 с.
8. Великанов В. Война за польское наследство. Борьба в Польше и участие России в этом конфликте // Воин. 2005. № 18. С. 46-50.
9. Веселаго Ф. Ф. Краткая история русского флота. М.: Вече, 2017. 432 с.
10. Висковатов А. В. Историческое описание одежды и вооружения Российских войск с древнейших времен до 1855 г.: в 30-ти ч. СПб.: Военная тип., 1842. Ч. 2. 395 с.
11. Герье В. И. Борьба за польский престол в 1733 г. М.: Тип. Грачева и Ко, 1862. 676 с.
12. Ивонина Л. И. Станислав Лещинский в борьбе за польский трон в 30-е годы XVIII века // Honoris causa: сборник научных статей, посвященный 70-летию профессора Виктора Владимировича Сергеева / Балтийский федеральный ун-т им. И. Канта; сост. и отв. ред. И. О. Дементьев. СПб.: Нестор-История, 2016. С. 145-153.
13. Иловайский Д. И. Сокращенное руководство ко всеобщей и русской истории: курс младшего возраста. Изд-е 3-е. М.: Тип. Грачева и Ко, 1869. 368 с.
14. Кайданов И. К. Краткое изложение дипломатии Российского двора, со времени восшествия на Всероссийский престол дома Романовых до кончины государя императора Александра I: в 2-х т. СПб.: Тип. Департамента народного просвещения, 1833. Т. 2. 244 с.
15. Кареев Н. И. Исторический очерк Польского Сейма. М.: Тип. А. И. Мамонтова и Ко, 1888. 163 с.
16. Ключевский В. О. Русская история. Полный курс лекций: в 3-х кн. М.: Мысль, 1997. Кн. 3. 558 с.
17. Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей: в 2-х кн. М.: Сварог, 1995. Кн. 2. Выпуски пятый, шестой, седьмой. 816 с.
18. Коялович М. О. Чтения по истории Западной России. Изд-е 4-е. СПб.: Тип. А. С. Суворина, 1884. 453 с.
19. Лацинский А. С. Хронология русской военной истории: хронологический указатель войн, сражений и дел, в которых участвовали русские войска от Петра I до новейшего времени. СПб.: Тип. Департамента уделов, 1891. 289 с.
20. Леер Г. А. Обзор войн России от Петра Великого до наших дней: в 4-х ч. СПб.: Тип. Тренке и Фюсио, 1898. Ч. 4. 540 с.
21. Любавский М. К. Русская история от древности до конца XVIII в. М.: Академический проект; Фонд «Мир», 2015. 846 с.
22. Малиновский А. Ф. Исторические доказательства о давнем желании польского народа присоединиться к России // Записки и труды Общества истории и древностей российских: в 8-ми ч. 1833. Ч. 6. С. V-X, 11-106.
23. Мартенс Ф. Ф. Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россией с иностранными державами: в 15-ти т. СПб.: Тип. Министерства путей сообщения (А. Бенке), 1874. Т. 1. 324 с.
24. Мартенс Ф. Ф. Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россией с иностранными державами: в 15-ти т. СПб.: Тип. Министерства путей сообщения (А. Бенке), 1880. Т. 5. 408 с.
25. Масловский Д. Ф. Записки по истории военного искусства в России: в 3-х вып. СПб.: Тип. В. Безобразова и Комп., 1891. Вып. 1. 467 с.
26. Масловский Д. Ф. Материалы к истории военного искусства в России. СПб.: Университетская тип., 1889. 533 с.
27. Муравьев М. А. Действия на море в ходе войны за польское наследство 1733-1735 гг. // Владычествую четырьмя. Эпизоды из истории Русского парусного флота первой половины XVIII века. Львов: МКИФ, 2001. С. 54-73.
28. Некрасов Г. А. Война за «польское наследство» (1733-1735) и взаимоотношения России с великими державами в первой половине 30-х годов XVIII в. // Очерки истории СССР: сборник статей: в 9-ти т. / АН СССР, Ин-т истории. М.: Изд-во АН СССР, 1957. Т. VIII. С. 355-364.
29. Нелипович С. Г. Союз двуглавых орлов: русско-австрийский военный альянс второй четверти XVIII в. М.: Квадрига; Объединенная редакция МВД России, 2010. 408 с.
30. Петров А. Н. Русская военная сила (История развития военного дела от начала Руси до нашего времени): в 2-х т. М.: Типо-лит. Т-ва И. Н. Кушнерев и Ко, 1892. Т. 2. 569 с.
31. Платонов С. Ф. Лекции по русской истории: в 3-х вып. СПб.: Столичная Скоропечатня, 1899. Вып. 3. 196 с.
32. Погодин М. П. Начертание русской истории: для гимназий. Изд-е 2-е, испр. и умнож. М.: Университетская тип., 1837. 408 с.
33. Рождественский С. Е. Отечественная история в связи со всеобщей (средней и новой): курс средних учебных заведений / сост. и авт. предисл. А. И. Уткин. М.: Просвещение; Учебная литература, 1997. 528 с.
34. Соловьев С. М. История России с древнейших времен: в 6-ти кн. СПб.: Тип. Т-ва «Общественная польза», 1851-1879. Кн. 4. 1656 с.
35. Столяров А. М. Репрезентация «войны за польское наследство» 1733-1735 годов в современных российских учебниках по истории // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2016. № 6 (68): в 2-х ч. Ч. 2. C. 174-177.
36. Турцевич А. О. Русские крестьяне под владычеством Литвы и Польши: краткий исторический очерк. Вильна: Тип. А. Г. Сыркина, 1911. 73 с.
37. Устрялов Н. Г. Начертание русской истории для средних учебных заведений. Изд-е 10-е. СПб.: Тип. Главного штаба по военно-учебным заведениям, 1857. 326 с.
38. Фукс А. Н. Школьные учебники по отечественной истории как историографический феномен (конец XVII в. - 1930-е гг.): автореф. дисс. ... д.и.н. М., 2011. 54 с.
39. Черкасов П. П. Яблоко раздора: первая военная стычка России и Франции // Родина. 2004. № 4. С. 44-45.
40. Чистович И. А. Диссидентский вопрос в Польше в первой половине XVIII столетия. СПб.: Императорская Академия наук, 1880. 82 с.
41. Щебальский П. К. Русская политика и русская партия в Польше до Екатерины П. М.: Университетская тип. (Катков и Ко), 1864. 48 с.
THE WAR OF 1733-1735 FOR "POLISH HERITAGE" IN THE WORKS OF THE RUSSIAN EMPIRE'S HISTORIANS
Belyukov Kirill Mikhailovich
Russian State University for the Humanities, Moscow bel-kirill@mail. ru
The article examines the information on the war of 1733-1735 for "Polish heritage" available in the pre-revolutionary Russian historiography. For the first time the author identifies the different aspects of this conflict and analyzes their representation in the textbooks, monographs on this issue, studies on the history of the Polish-Lithuanian Commonwealth, literature on international relations and works of military historians. Special attention is paid to the problem of cause-effect relation between the war and the previous events. The author concludes that, in spite of having sufficient knowledge on certain issues, in the pre-revolutionary historiography there was no consistent picture of this conflict, consequently, the problem of comprehensive study of the war for "Polish heritage" is still relevant and is to be solved by modern researchers.
Key words and phrases: war for "Polish heritage"; pre-revolutionary Russian historiography; Polish issue; The Polish-Lithuanian Commonwealth; The Russian Empire.
УДК 947.084.6(571.6) Дата поступления рукописи: 05.02.2018
https://doi.Org/10.30853/manuscript.2018-1.3
На основе архивных материалов анализируется реакция сельского населения юга Дальнего Востока СССР на государственные займовые кампании конца 1930-х - 1941 г. Рассматривается деятельность центральных и местных советских и партийно-политических органов власти и управления по осуществлению политико-идеологической и массовой разъяснительной работы с целью организации и проведения займов среди жителей сёл, её достижения и просчёты. Характеризуются критические и конструктивные высказывания и действия сельского населения региона. Обосновывается идея о том, что реакция населения была неоднозначной и зависела от различных политико-идеологических и социально-экономических аспектов жизни и социальной прослойки сельского населения региона.
Ключевые слова и фразы: Дальний Восток СССР; государственный займ; политико-идеологическая работа; колхозное крестьянство; антисоветские настроения.
Исаев Александр Александрович, к.и.н., доцент
Дальневосточный федеральный университет, г. Владивосток alex. hist@mail. т
РЕАКЦИЯ СЕЛЬСКОГО НАСЕЛЕНИЯ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА СССР НА ЗАЙМОВЫЕ КАМПАНИИ В КОНЦЕ 1930-Х - 1941 Г.
Распространение денежных займов играло важную роль в деле социалистического развития СССР, поэтому каждый его житель должен был принять участие в подписке. Тем более что задачей государства в финансовой и кредитной сфере ещё с начала 1920-х гг. становился контроль над денежными накоплениями населения в соответствии с товарооборотом, государственным кредитованием и плановыми показателями развития промышленности. Вместе с тем Москва рассчитывала при помощи активного использования займов внутри страны покрыть значительную часть бюджетных расходов. Если первоначально подписка на займ являлась добровольной, то уже с конца 1920-х гг. добровольность подменялась массированным политико-психологическим принуждением. При этом официально участие в кредитных операциях государства по-прежнему декларировалось как проявление свободного волеизъявления трудящихся города и деревни.
Размещение и ход реализации выпущенного 24 августа 1927 г. «Государственного внутреннего шестипроцентного выигрышного займа индустриализации народного хозяйства Союза ССР» впервые сопровождались развёртыванием по всей стране масштабной пропагандистской кампании, которая имела ярко выраженную политическую направленность. Если ранее распространение государственных займов опиралось преимущественно на экономическую целесообразность и выгодность вложения денежных средств в правительственные
