CC BY
108
филологические науки
Жаров Владимир Алексеевич «ВОЙНА И МИР» Л.Н.ТОЛСТОГО ...
УДК 821.161.1
«ВОЙНА И МИР» Л.Н.ТОЛСТОГО И СЕМЕЙНОЕ ПРАВО РОССИИ НАЧАЛА XIX ВЕКА
© 2017
Жаров Владимир Алексеевич, кандидат филологических наук, доцент кафедры гражданского и уголовного права и процесса, Российский государственный социальный университет, филиал в г. Клину (141600, Россия, Клин, Волоколамское шоссе, 20/1, e-mail:[email protected])
Аннотация. Цель: на основе сопоставления сюжетных коллизий и нормативно-правовых документов начала XIX века определить роль существовавших в указанное время положений права в развитии сюжета романа Л.Н.Толстого «Война и мир». Методы: в основе анализа лежит диалектическая парадигма, определяющая глубинную связь юридической науки и художественной литературы как составных элементов более общего порядка - культуры, что определяет выбор частных методов исследования: литературоведческого, сравнительно-сопоставительного, дискурсивного, формально-юридического. Результаты: на основе анализа правовых норм, регулирующих семейные отношения в Российской империи начала XIX века, определена роль существовавших в указанное время норм права, касающихся прежде всего семейно-церковного статуса персонажей, в развитии линий сюжета романа-эпопеи «Война и мир», рассмотрена степень влияния норм права на детерминированность поступков главных и второстепенных героев указанного произведения. Научная новизна работы: данная статья впервые на основе комплексного применения методов научного анализа определяет нормы права как фактор развития сюжета роман Л.Н.Толстого «Война и мир». Практическая значимость: основные положения статьи, рассматривающие диалектическое единство художественной литературы и права, могут быть применены в научной и педагогической деятельности при анализе вопросов этимологии права и определении движущих начал сюжета литературного произведения.
Ключевые слова: семья, семейное право; церковное право, художественная литература; заключение брака, венчание.
«WAR AND PEACE» BY L. N. TOLSTOY AND THE FAMILY LAW OF RUSSIA OF THE EARLY XIX CENTURY
© 2017
Zharov Vladimir Alekseevich, candidate of philological Sciences, associate Professor of civil and criminal law and procedure Russian state social University, branch in Klin (141600, Russia, Klin, Volokolamskoe shosse, 20/1, e-mail:[email protected])
Abstract. Objective: on the basis of comparison plot conflicts and legal documents of the early XIX century to define the role existing at a specified time, the provisions of law in the development of the plot of the novel by L. N. Tolstoy's "War and peace". Methods: the analysis is based on a dialectical paradigm that defines the fundamental linkage between legal science and literature as integral elements of a more General nature - culture, which determines the choice of particular methods of research: literary, comparative, discursive, formally legal. Results: based on the analysis of legal rules governing family relations in the Russian Empire beginning of the XIX century, defined the role of existing at a specified time of the law, mostly relating to the family of the Church to the status of characters, development of plot lines of the novel-epopee "War and peace", considers the impact of law on the determinism of actions of major and minor characters of the specified works. Scientific novelty of the work: this article is for the first time on the basis of complex application of methods of scientific analysis determines the rule of law as a factor in the development of the plot of the novel by L. N. Tolstoy's "War and peace". Practical relevance: the main provisions of the articles considering the dialectical unity of literature and law, can be applied in scientific and pedagogical activity in the analysis of the etymology of law and determine the driving started of the plot of a literary work.
Keywords: family, family law, ecclesiastical law, literature; marriage, wedding.
И право, и литература фиксируют степень развития общественных отношений и являют собой отражение фактического положения вещей. Разводя эти явления культуры и отрицая взаимосвязь между ними, мы искусственно ограничиваем сферу познания, загоняя исследователя в прокрустово ложе узкой специализации. «Убедившись в необходимости целостного естествознания, по существу, уже возникшего, мы должны сделать следующий шаг - к целостной общечеловеческой культуре, применяя общий, единый эволюционно-синер-гетический подход к природе, обществу и человеку [1, с.511]. Акцент на атомизацию предмета исследования ведет к отрицанию диалектической взаимосвязи социальных явлений.
Исходя из данного тезиса, рассмотрим частные аспекты семейного права Российского государства начала XIX века, нашедшие свое отражение на страницах романа Л.Н.Толстого «Война и мир». В описываемое на страницах романа время и позднее, во время его написания, семейное право не являло собой, как теперь, детализированное единое целое, а представляло своего рода конгломерат различных отраслей права (преимущественно церковного), объединенных понятием «семья». Роман «Война и мир» может рассматриваться и анализироваться не только как художественное отражение реалий того времени, но и как материал для исследований правоведческого характера.
Семейное право можно трактовать как воплощение
определенной степени социальной ответственности в системе, где непременным условием является «взаимодействие индивида и социума»[2,с.15].
Семейное право как таковое включает в себя множество аспектов. Рассмотрим конкретный вопрос заключения брака в его материальных и процессуальных аспектах.
В событийное время романа «Война и мир» основным регулятором указанных отношений было церковное право, а основным законодательным документом была «Кормчая книга» - сборник греко-римских законов, постановлений вселенских соборов и мнений авторитетных лиц церкви. В ней жестко оговаривались условия заключения брака. Так, например, разрешалось вступать в брак не более трех раз - четвертый брак признавался недействительным. Это положение детализировано более поздним и собственно русским церковно-правовым документом - «Стоглавом»: «...первый <...> брак - закон; второй - прощение; третий - законопре-ступление; четвертый - нечестие, понеже свинское есть житие» (Стоглав, гл. 23) [3,т.2, с.289]. Причины расторжения предыдущих браков не играли никакой роли. Цитируемый фрагмент «Стоглава» имеет непосредственное отношение к судьбам главных героев «Войны и мира»: Андрей Болконский и Пьер Безухов стояли на пороге второго брака - «прощения». Болконский оказался внутренне не соответствующим понятийной сути этого брака, с его стороны не последовало прощения
Zharov Vladimir Alekseevich philological
«WAR AND PEACE» BY L. N. TOLSTOY ... sciences
проступку Наташи Ростовой - второй брак не состоялся. Пьер, первоначально негативно относившийся к тому же проступку, в конечном итоге оказался выше личных амбиций. Также показательно отношение упомянутых героев к женам от первого брака: категорическое - на грани активного - неприятие Болконским княгини Лизы и смирение со своей долей - своего рода прощение -Пьера.
Каноническим условием для заключения брака было предварительное согласие родителей жениха и невесты: «...во властию родителей суть совокупляющемся браку» (Кормчая книга, гл.48, грань 4). У Толстого данная норма отражена так: «Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу» [4, т.10, с.222]; «Князь Андрей <...> решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год» [4,т.10, с.223].
В период описываемого в романе времени этот постулат был широко известен (Соня передает Наташе слова Веры о Николае: « . маменька никогда не позволит ему жениться на мне» [4, т.9, с.80]), но был уже не таким незыблемым, как ранее: в начале части IV в размышлениях Николая Ростова об Андрее Болконском мы можем найти следующий пассаж: «. ежели он любит Наташу, то может обойтись и без разрешения сумасбродного отца» [4, т.10, с.226]. Очевидно, что перед нами отсылка к уже имевшим место фактам, нарушавшим незыблемость принципа обязательного согласия родителей. В тексте романа не указано последствий такого рода ослушания, но о том, что последствия могли быть довольно серьезные, говорят слова княжны Марьи Болконской: в разговоре с Пьером, упоминая о скором истечении годовой отсрочки на брак Андрея, возникшей по настоянию старого князя Болконского, она волнуется о судьбе брата: «.Андрей так много рискует, делая это против воли отца.» [4, т.10, с.297]. Напомним: под «этим» подразумевается не брак без согласия родителей, а только неодобрение выбора сына. Еще одно доказательство тому, что брак без согласия родителей существовал, но не одобрялся, - позиция Марьи Дмитриевны Ахросимовой, изложенная в разговоре с Наташей Ростовой: «Оно, разумеется, князь Андрей не дитя и без него (отца - В.Ж.) обойдется, да против воли в семью входить нехорошо» [4, т.10, с.305]. Как видим, здесь осуждение нарушения традиции идет скорее не в правовом, а морально-этическом плане. Подобных взглядов (вопрос - насколько искренне) придерживается и сама Наташа в споре с Николаем: «.дурно было бы вступать в семью против воли отца, что она сама этого хотела» [4, т.10, с.229].
То, что положения «Кормчей книги» не являются незыблемыми, подтверждает и попытка Николая жениться на Соне: «Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак» [4, т.10, с.279]; «Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно» [4, т.10, с.280]; и отказ Сони Долохову: по словам Наташи, «.сколько ее ни просила мама, она отказала, и я знаю, она не переменит, если что сказала.» [4, т.10, с.39]; и то, что сама Наташа «.отказала своему жениху без ведома родителей» [4, т.10, с.348].
Некоторые нормы права были продекларированы, но скрупулезно не выполнялись: так, по «Стоглаву» при повторном браке назначалась двухгодичная епитимья (Стоглав, гл. XIX) [3, с.289]. Если Болконский не нарушал данного положения, то Пьер являлся явным нарушителем: не прошло двух лет после смерти Элен, как состоялась свадьба Наташи, вышедшей в 1813 году за Безухова.
На станицах романа упомянуто обручение. К XIX веку из обязательного акта, предшествующего венчанию 74
и накладывающего определенные обязательства («.заключению брака предшествовал обряд обручения (сговор»)) [3, С.229], обручение превратилось в род обряда, не влекшего за собой строгой ответственности. Читаем: «Обручения не было, и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей <.> Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только руку» [4, т.10, с.228].
Также в романе «Война и мир» рассматриваются вопросы, пользуясь современным юридическим языком, процедурной действительности заключения брака. При попытке похищения Наташи «.Курагин должен был <.> ее <.> везти <.> в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их» [4, т.10, с.351]. Венчание в этом случае не имело бы юридической силы, потому что было нарушено несколько существовавших в то время правовых норм. Закон строго запрещал венчаться не в своем приходе, «.ибо сие, кроме укоризны своих пастырей, еще являет, что так женящийся в подозрении суть неправильного сочетания» [5, т.У1, № 3.718. с.343.]. Когда по каким-либо причинам венчание проходило в другом приходе, то священник прихода жениха и невесты давал им письменное разрешение на заключение брака - в тексте «Войны и мира» на это нет и намека. Закон также требовал, чтобы венчание проходило только в церквях, и запрещал венчать в часовнях или иных местах («.чтоб оные священники мимо церкви в часовнях отнюдь никого не венчали, под опасением лишения чина их») [5, т. XVIII, №13.334. с.969], тем более тайно: «Никто же втайне да не венчается, но при множайшех людях» (Кормчая книга, гл. 48, грань 4). Из текста «Войны и мира» неясно, где должно было проходить венчание, но характеристика проводящего обряд - «расстриженный поп» - позволяет исключить культовые места. Упомянутые в тексте «.два свидетеля - Хвостиков, бывший приказный <.> и Макарин, отставной гусар» [4, т.10, с.351] тоже не соответствуют требованию закона о «множайшех людях».
При заключении брака с 1764 года делались записи в метрическую книгу - табель; при этом главное внимание уделялось семейному положению лиц накануне венчания. Необходимо было занести в табель имена венчавшихся, дату венчания, имена поручителей и священников [5, т.УП, № 4.480. с.266-267]. Табели велись приходскими священниками и хранились у них же, поэтому никаких записей о венчании Курагина и Ростовой не могло быть даже при совершении обряда, т.е. и эта норма закона оказывалась нарушенной.
Но даже при формальном соблюдении всех вышеперечисленных условий брак Курагина с Ростовой не мог быть признан действительным. Причина тому - двоебрачие. «Два года тому назад <.> один польский небогатый помещик заставил Анатоля жениться на своей дочери. Анатоль весьма скоро бросил свою жену и за деньги, которые он условился высылать тестю, выговорил себе право слыть за холостого человека» [4, т.10, с.335]. Обратим внимание на глагол «слыть», т.е. расторжения брака не было и де-юре Анатоль был женат. По законам того времени второй брак при действительном (хотя бы номинально) первом при всех условиях признавался недействительным, и Анатоль об этом знает: «Ежели этот брак будет недействителен <.> значит я не отвечаю» [4, т.10, с.353]. Впрочем, об отсутствии для себя последствий он заблуждается, как заблуждается и Долохов, говоря Анатолю: «Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут» [4,т.10, с.353]. Уголовное преступление при подобных обстоятельствах могло грозить простолюдину. В «Воинском артикуле» говорилось следующее: «Кто при живой жене своей на другой браком сочетается, и тако две жены разом иметь будет, онаго судить по церковным правилам» [5, т.У, № 3.006. Артикул 171. с.372]. «Церковные правила» гласили следующее: виновная сторона несла наказание - возвраще-Baltic Humanitarian Journal. 2017. Т. 6. № 4(21)
филологические науки
Жаров Владимир Алексеевич «ВОЙНА И МИР» Л.Н.ТОЛСТОГО ...
ние к законным супругам, ссылка в монастырь, штраф, размер которого, впрочем, законом не определялся [5, т.Х1Х, № 14.229. с.1063]. За нарушения условий венчания наказывался священник: чаще всего его лишали сана. При признании брака недействительным невиновной стороне разрешалось новое супружество без каких-либо оговорок. В «Воинском артикуле» зафиксирована следующая норма: «А ежели супруг или хотя супруга к тому обмануты, в супружество вступить с тем, кто уже женат, оный от всякого наказания уволен, и в прежней чести и достоинстве содержал будет» [5, XV. №3.006. Артикул 172. с.372].
В тексте романа мы можем встретить указание на обычный возраст женитьбы: в 10 главе тома 1 Борис отвечает на вопрос Наташи: «.еще четыре года. Тогда я буду просить вашей руки» [4, т.9, с.54]. И раньше, и далее по тексту встречаются упоминания о том, что Наташе тринадцать лет, соответственно, нетрудно произвести простые вычисления. Впрочем, здесь мы, очевидно, сталкиваемся с нижней границей общепринятого брачного возраста для женщин: не являлся необычным и более поздний возраст для выхода замуж: «Жюли было двадцать семь лет» [4, т.10, с.298], когда ей, богатой невесте, было сделано благосклонно принятое ею предложение Бориса Друбецкого.
С брачным возрастом связано еще одно наблюдение Л.Н.Толстого, не имеющее под собой кодифицированной правовой базы, - речь идет об обычае, о «хорошем тоне»: «Мужчина <.> побоялся бы ездить каждый день в дом, где была семнадцатилетняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя» [4, т.10, с.297]. Подобное замечание напоминает о том, что зачастую в основе закона лежит обычай, традиции; нарушение традиций, общепринятых условностей приводит к определенным последствиям, тесно связанным с законом: «. связать себя». Попытка выйти за рамки приличий, отрицание обычая может опять-таки привести к конфликту, разрешение которого может лежать как в правовом поле, так и вне его: Ахросимова Марья Дмитриевна боится, «.чтобы граф или Болконский, который мог всякую минуту приехать, узнав дело, которое она намерена была скрыть от них, не вызвали на дуэль Курагина», причем подобное поведение не только жениха, но и отца не было чем-то из ряда вон выходящим для нравов общества того времени: «Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он его на дуэль вызовет.» [4, т.10, с.348].
Защите со стороны старшего поколения - преимущественно отца - подвергались не только дочери, но и сыновья, в том числе и в финансовых проблемах: «. Анатоль Курагин жил в Москве, потому что отец отослал его из Петербурга, где он проживал более двадцати тысяч в год деньгами и столько же долгами, которых кредиторы требовали у отца. Отец объявил сыну, что он в последний раз платит половину его долгов» [4, т.10, с.321]. Обратим внимание на то, что кредиторы полагали обязанной стороной не самого должника, а его отца, что явно не соответствует норме права, но великолепно укладывается в систему обычаев того времени, и князь Василий жалуется Шерер, что «.этот Анатоль мне стоит сорок тысяч в год» [4, т.9, с8], но, как видим, исправно платит. Князя должна утешать относительная немногочисленность его семейства по сравнению хотя бы с семейством Ростовых, у которых детей «.было двенадцать человек» [4, т.9, с.43]. Впрочем, подобная плодовитость была явно не редкостью в то время: старый граф Безухов, отец Пьера, оставил о себе следующие воспоминания: «У него их (детей - В.Ж.) двадцать незаконных.», «Детям своим он и счет потерял» [4, т.9, с.45-46].
Здесь мы можем повернуть вопрос другой гранью: нельзя не заметить явного доминирования в семье мужчин. Андрей Болконский как о деле решенном в разговоре с Шерер говорит о том, что его жена Лиза «.поедет в деревню» во время его отсутствия в связи с обязан-
ностями адъютанта у Кутузова. Здесь нет императива, ссылки на свои законные права, и вместе с тем краткость фразы, отсутствие всякого обоснования этой поездки свидетельствуют о том, что князь Андрей пользуется своим правом мужа как некой несомненной данностью, не требующей никакого обоснования. Борис Друбецкой «... уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов» [4, т.10, с.304], будучи лишь претендентом на руку Жюли Карагиной, реальной наследницей вышеупомянутых имений. Вряд ли возникнут сомнения, что вместе со статусом мужа Борис получит полное и безраздельное, практически ничем не ограниченное право распоряжаться бывшей собственностью невесты.
Впрочем, мужское доминирование в рамках семьи не ограничивалось только вертикалью «муж - жена». Не об этом ли говорит следующий отрывок: «.после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед сестрой» [4, т.10, с.252]. «Не считал нужным.» Иными словами, в иных случаях Николай считал по-иному, и что было причиной тому? Напомним, что Николай Наташу «.любил больше всех из семьи» [4, т.10, с.229].
Литература и право находятся в глубинной, хотя и не всеми признанной взаимосвязи, являя собой ветви одного древа - национальной культуры [6, с.76], и диалектическая их взаимообусловленность в последнее время признается все большим числом исследователей [6, с.78], в том числе и в сфере семейного права [8, с.34]. Разумеется, Л.Н.Толстой во главу угла ставил исследование «диалектики души», но данный анализ невозможен вне реальных условий бытия героев, в том числе при игнорировании норм права изображаемого периода. При отсутствии прямого указания на юридические нормы событийного времени «Войны и мира», на т.н. «букву закона» в тексте романа неоднократно упоминаются, пусть и не напрямую, правовые реалии начала XIX века, и знание этих реалий способствует более полному и адекватному пониманию глубинных течений сюжета.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Горбачев В.В. Концепции современного естествознания. - М.: ООО «Издательский дом "ОНИКС"»; ООО «Издательство "Мир и образование"», 2003. 573.с.
2. Модернизация социально-экономической сферы в современной России: проблемы и суждения монография / под ред. Н.В.Филиновой, А.Н.Сухарева, И.А.Толстовой. - Тверь: Твер. гос. ун-т, 2016. - 188с.
3. Российское законодательство X-XX веков: В 9-ти томах. М., Юридическая литература, 1984-1994.
4. Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений: В 90 томах. М., Гослитиздат, 1928-1958гг.
5. Полное собрание законов Российской империи. СПб., 1830.
6. Гусев А.А. Концептуальные основания культуры / Состояние и перспективы развития научных исследований в социальной, экономической и правовой сфере: Сборник научных статей по материалам международной научно-практической конференции [Электронный ресурс] - Тверь: ЦНиОТ, 2015. С.74-79.
7. Куксин И.Н. Юридические сюжеты в русской литературе: симбиоз содержания и формы / И.Н Куксин, Ж.Б.Иванова // Ценности и смыслы. 2016, №1 (41). -С.78-84.
8. Матвеев П.А. Метод правового регулирования семейных отношений / Юридический вестник Кубанского юридического университета. 2013, №4 (17) . - С.33-36.
Статья поступила в редакцию 02.10.2017
Статья принята к публикации 26.12.2017
