CC BY
44
УДК 821
Ахмадова Зайнап Мухадиновна
старший преподаватель.
Чеченский государственный университет [email protected]
Война и депортация:
ДИАЛОГ ТЕМ В СБОРНИКЕ У. ЯРИЧЕВА «МЕЖДУ ПРОШЛЫМ И БУДУЩИМ»
Zainap M. Akhmadova
senior lecturer.
Chechen State University [email protected]
War and deportation:
DIALOGUE OF THEMES IN U. YARYCHEV’S COLLECTION «BETWEEN THE PAST AND THE FUTURE»
Аннотация. В статье рассматривается, как в лирике У. Яричева тема войны пересекается с темой депортации. Мудрость автора, его поэтический дар позволяют У. Яричеву философски оценить трагические страницы в жизни чеченского народа. Поэт уверен: нет вражды между русскими и чеченцами. Оба народа -жертвы в руках сильных мира сего. Депортация и две чеченские войны, показывает автор статьи, неразделимы в исторической памяти народа.
Annotation. The paper considers the ways the theme of the war intersects the theme of the deportation in U. Yarichev’s lyric poetry. The author’s wisdom and his poetic gift allow him to give a philosophic appraisal of the tragic pages in the life of the Chechen people. The poet is sure that there is no hostility between the Russian and the Chechen nations. Both nations are victims of the powers that be. The deportation and the two Chechen wars, as the author shows, are inseparable in the historical memory of the nation.
Ключевые слова: депортация, две чеченских войны, историческая память, жертвы, безымянное зло, горечь потерь, линия углубленного психологизма, пронзительная документальность, призма восприятия, мировоззрение обычного человека, лирическая ситуация, исповедальность.
Keywords: deportation, the two Chechen wars, historical memory, victims, nameless evil, bitterness of loss, the line of deep psychological insight, stirring actuality, alembic of perception, the worldview of an ordinary man, lyric situation, confessionary nature.
Один из самых интересных сборников в творчестве У. Яричева, в котором переплелись история и современность, традиции русской и мировой литературы с ментальностью чеченца, стал сборник «Между прошлым и будущим» (2011 г.). Тема войны, несправедливого отношения к чеченскому народу часто пересекается в лирике Яричева с темой депортации. Причем зачастую в рамках одного стихотворения. Например, в произведении «Мы устали» поэт начинает повествование от того дня 1944 года, когда весь народ был оторван от своих родных домов, погружен, как скот, в вагоны и отправлен на чужбину на долгие годы. Яричев благодарит отцов и матерей Чечни, сумевших сохранить своих детей, а значит, и будущее народа:
Да будет Божья вам награда,
Сумевшим нас сберечь во мгле Коммунистического ада,
Устроенного на земле [1, с. 147].
Однако нет предела бедам и терпению чеченского народа: трагедия выселения перетекает через десятилетия в чеченскую войну:
Все это Пета поглотила И редко приходила в сны ...
Но бед моих еще хватило На две чеченские войны ...
... Душа задумчиво скорбит И хрупким сном забылись дети ...
Я так устал на этом свете От незаслуженных обид [1, с. 148].
Национальный вопрос, такой «неудобный» для политиков и острый для российского общества, находит отражение в лирике Яричева. Поэт словно аккумулирует в своих стихах боль, обиды чеченского народа, при этом поэтическое дарование автора позволяет ему философски оценивать прошлые и относительно недавние трагические события. Автор видит корень национальных проблем не в противостоянии между русским народом и «всеми остальными». Своей лирикой поэт ответил всем, кто находится в конфронтации. Поэт утверждает, что нет вражды между русским и чеченским народом. Что оба они - жертвы в руках сильных мира сего:
Не секрет уже на всю страну ...
От бессилия, скрипя зубами,
Отдавал приказ начать войну Ельцин и Грачев ... из пьяной бани.
Пусть ответит он за свой цинизм,
Зачинавший кровожадно драку ...
Почему на пацанов Чечни
Пацаны России шли в атаку?! [1, с. 54]
333
Казалось бы, праведный гнев мог навсегда посеять вражду и ненависть в сердце Яричева. Но поэт упорно и неизменно продолжает называть русский народ «старшим братом», а Россию считает своей родиной. Поэтическая мудрость позволяет отделить зерна от плевел, подняться над своей обидой и объяснить своему народу, что путь ненависти - неверный путь:
Хорошо, что совесть ни при чем,
Что не муза властвует, а пушки ...
Русь, по мне - не Ельцин и Г рачев.
Мне Россия - это Блок и Пушкин [1, с. 55].
Многие представители чеченского народа, испытавшие столько страданий за последние годы, могли бы с недоверием отнестись к словам Яричева. Но поэту хватает гражданской мужественности и стойкости, чтобы выражать искреннее, верное, пусть и непопулярное мнение.
К стихотворению «Нерусский» в качестве эпиграфа автор выбирает слова Давида Кугультинова: «Сколько нас, нерусских, у России». В этом стихотворении - глубокий анализ «национального вопроса», отповедь современным националистам.
Яричев говорит от имени всего чеченского народа. В паре десятков четверостиший заключена вся его великая, горькая историческая судьба. Поэт называет себя тем самым «нерусским» России, «пропадающим ни за что»:
Что там свастика, серп или молот,
Страны, гимны, знамена, гербы ...
Не однажды я был перемолот Жерновами безликой судьбы [1, с. 170].
Автор говорит о том, что вместе со своим народом не раз пропадал «на просторах различных империй»:
И приказ исполняя - «Ни с места!» -В огневом и смертельном кругу,
Я тот самый «чечен», что у Бреста Умирал, не сдаваясь врагу ...
... В хищных дебрях двадцатого века Был распятым на звездных крестах ...
И не духом, а телом, калека,
Понимавший и совесть, и страх ... [1, с. 171].
Перед читателем проносятся трагические вехи -и Великая Отечественная война, где пали храбрые сыны Чечни, и депортация чеченского народа, и чеченские военные кампании конца XX века. Без обиняков и полутонов, хлестко и метко, без надрыва и пафоса Яричев пишет историю:
Я тот самый «нерусский» России,
Что с отчизною был разлучен:
Изгоняли - меня не спросили,
И вернули, что я ни при чем ... [1, с. 172].
Умар Яричев гордится подвигом своего народа во время священной освободительной войны против фашистских захватчиков. Но есть другая война, в которой неясно, кто свой, кто чужой, где непонятна сама суть войны, которую поэт называет «коварной».
Автор объясняет своим читателям, что враг - не Россия, и тем более - не русский человек. В этой страшной войне погибло огромное количество ни в чем не повинных людей с обеих сторон. И Россия потерпела страшный человеческий, нравственный и материальный урон. Поэтому поэт и ставит Россию и простого россиянина на одной стороне с Чечней и простыми чеченцами. Ведь они стали жертвой того самого безымянного зла, которой издревле работает по принципу «разделяй и властвуй»:
Две компании зла - чтобы править Мог бессовестно клан сатаны,
Чтобы снова Россию ограбить Под шумок регионной войны.
Чтобы гибли солдаты и дети,
Оживала и ярость и злость,
И на этом неправедном свете Олигархам спокойно жилось.
Безответность вопроса вертелась В голове, словно мусор в ведре:
Почему и кому не терпелось Воевать у меня во дворе?! ... [1, с. 172].
Снова и снова депортация и две чеченские войны возникают в художественном пространстве произведений Яричева, ибо видятся поэту как следствия сатанинского промысла, хоть и разделенные временем и различными политическими реалиями, но нераздельные в исторической памяти народа. Чего же добивается автор, раз за разом озвучивая и связывая эти трагедии? Ведь у любого чеченца эти скорбные события в памяти и крови. Так, может, исповедь поэта не только и не столько для чеченца, но и для других - тех, кто был лишь сторонним наблюдателем этих трагедий, кто знал о происходящем лишь из сводок новостей? Яричев исполняет свой высокий поэтический и человеческий долг, рассказывая трудную, горькую, но столь необходимую правду. Возможно, узнав, как много пришлось пережить чеченскому народу, услышав иную, кроме официальной, точку зрения, общество иначе взглянет и оценит произошедшие трагические исторические события. Ведь недостаток информации, замалчивание или представление переселения многих малых народов в ином свете было свойственно советской идеологии, равно как и многие события, связанные с чеченскими войнами:
Интуитивно помню время ОНО ...
Сорок четвертый (предпобедный) год ...
Нас погрузили в скотские вагоны И увозили, как на бойню скот ...
... Но ждал в анналах злобы рок проклятый (Мы не смогли себя предостеречь)
И в пьяной бане, в девяносто пятом,
Занес над нами Ельцин хищный меч [1, с. 105].
Поражает способность человека, потерявшего в войну самых близких людей, не озлобиться, а подняться над ситуацией, вселить в такие же израненные души и умы надежду и мудрость:
Но то, что было с нами - это было,
(Как хорошо, что есть и Божья власть!)
И дай Господь, чтоб снова злая сила К нам в души никогда не ворвалась,
334
И не встречала холодом и жаждой Родных жилищ остывшая зола,
И чтоб чеченцы снова и однажды
Не стали жертвой мирового зла ... [1, с. 106].
То, что Умар Яричев является не сторонним наблюдателем, а человеком, непосредственно на себе испытавшим всю горечь чеченских войн, придает его лирике пронзительную документальность. Но поэт идет дальше по линии углубленного психологизма. «Исповедь старушки» и «Песня девочки» повествуют о событиях войны через призму восприятия ребенка и пожилой женщины.
Героиня первого из названных стихотворений -православная старушка, стоящая в грязи на коленях и обращающаяся к Пресвятой Деве. Автор определил жанр стихотворения как исповедь не случайно. Человек к исповеди готовится долго и тщательно, смысл ее в осознании каких-то своих деяний как грехов, в умении прощать и самому просить прощение. На исповеди нельзя врать и лицемерить, иначе она не будет принята тем святым, к кому она обращена. «Исповедь...» пронзительна своей искренность. Бесхитростной душой женщина не понимает причин происходящего. Почему разрушено все вокруг - здания, храмы? Почему дети остаются сиротами и жены вдовами? Не вникая в политические и криминальные причины войны, она недоумевает:
Обезумели что ли, люди?!
Иль господь нас решил карать?
Ну подралися в кровь ... И будет ...
Или надо нам всем умирать?! [1, с. 187].
Старушка воплощает в себе мировоззрение обычного, рядового человека из народа, далекого от политики, от аналитических выкладок и поиска правых и виноватых. С христианским смирением надеется она, что люди опомнятся, прекратят братоубийственную войну, чтобы, наконец, обрести долгожданный мир. Героиня не просит покарать врагов, не жаждет мести, не озлобляется. Ее чистая душа видит решение проблемы:
Может надо, пока не поздно,
Мир найти на энтой земле,
И начальникам нашим в Грозном,
И правителям, там, в Кремле?
Богородица Пресвятая,
За людьми нужен глаз да глаз.
Дураков-то везде хватает,
А вот умных - обчелся враз [1, с. 188].
Старушка своим большим сердцем жалеет всех, кто оказался по обе стороны конфликта. Не покарать, а вразумить воюющих просит она небеса. Ее житейская мудрость в том, что все можно простить и исправить, а формула жизни проста -созидание всегда лучше разрушения:
Погляди, порушены хаты,
Возводили с таким трудом!
Потому человек с лопатой,
Лучше, чем человек с ружьем [1, с. 188].
Одинокая, несчастная, пережившая столько бед на своем веку, лирическая героиня понимает, что телесные раны ничто по сравнению с гибелью души. И тем острее читателем переживается ее исповедь:
Хворь души - тяжелей увечий -Будет нас соблазном точить.
Тело мы, поди-ка, излечим,
А вот душу-то где лечить? [1, с. 188].
Центральные образы стихотворения - «Богородица пресвятая» и душа. Именно вокруг них строится повествование, построенное как сцена, подсмотренная автором на улице. Душа - это константный для многих культур образ. Неуверенность лермонтовского Мцыри» «...а душу можно ль рассказать?» сменилась утверждением Н. Заболоцкого «Душа обязана трудиться», на долгие годы вперед определившим качество советской поэзии. Уже в 1980-е годы кабардинский поэт Р.Семенов придал душе космический размах: у него душа «летит в пределы облаков», а в 90-е другой кабардинский поэт, X. Тхазеплов, озабочен вопросом: как «спасти душу». Образ Богородицы традиционен в христианской культуре. К нему принято обращаться с молитвами, в которых содержатся просьба, пожелание, благодарность. Обилие риторических вопросов в стихотворении обращено к любому из нас, ведь ответы на них искал каждый здравомыслящий человек, независимо от национальной и религиозной принадлежности. «Песня девочки» -одно из самых тяжелых и проникновенных стихотворений. Лирическая ситуация, показанная автором, не только трагична, она противоестественна: лирический герой становится невольным свидетелем песни девочки, потерявшей на войне мать. Ребенок на паперти собирает деньги, чтобы добраться до нее - детский ум никак не может осознать, а детское сердце принять смерть матери:
Кто-то посылает телеграммы,
Кто-то ждет ответа, кто-то - нет ...
Дедушка сказал мне, что до мамы Стоит слишком дорого билет ...
Рядом с мамой быть - такое благо.
Две мои подружки с мамой спят ...
Возвратись! ... И я не буду плакать Мама, буду слушаться тебя [1, с. 191].
Это детское непонимание смерти и вера в невозможное чудо воскресения матери - одно из самых страшных ликов жестокой войны. Кротость надежды девочки вместе с настойчивостью веры, которая каждый день приводит ребенка на паперть для сбора денег на несуществующий билет к умершей матери, приводят в душевное смятение самого циничного читателя.
Тема депортации, и в особенности двух чеченских войн, неразрывно связана в творчестве Яричева с рассуждениями о судьбе России. Автор не отделяет себя и свой народ от России:
Пусть об этом меня не просили ...
(Ты, конечно, судьба, извини!):
Остаюсь гражданином России,
Человеком и сыном Чечени!!! [1, с.173].
335
Для поэта быть «человеком» - несоизмеримо больше национальных и политических распрей. Неспроста в его творчестве то и дело возникает мотив русского народа, казачества. И лирика эта пронизана такой же болью, как лирика, посвященная родной Чечне.
Вообще эта тема стала излюбленной в киноискусстве и литературе 1990-2000-х годов. Зачастую на ее художественное осмысление влияла национальная и обстоятельственно-ситуативная принадлежность авторов, обращавшихся к событиям двух чеченских военных компаний. При этом по большей части эта тема взволновала умы российской интеллигенции. Тем интереснее взгляд «чеченского интеллигента», взгляд «изнутри».
В этом смысле обращает на себя внимание стихотворение «Себе и старшему брату русскому». Во-первых, «брату», во-вторых, «старшему»... Это значит, что поэт не разделяет судьбы русского и чеченского народа, несмотря на две страшные войны. В третьих, «себе»... Это значит, что и себе, и брату своему есть сказать что-то единое, одну неделимую правду. Ибо, как становится понятным из содержания, оба народа губит одно и то же. Для обоих народов пришла пора «собирать камни»:
И вот пришла на автоматы мода.
Но не понять, ни в чем, ни чья вина ...
Кто закрутил так и кому в угоду Волчок, что называется война ...
И каждый гражданин России продан,
А олигархами - сама страна [1, с. 52].
И младшему чеченскому брату, от чьего лица говорит Яричев, со стороны очевидны горе и проблемы брата старшего:
Литература:
1. Яричев УД. Между прошлым и будущим: Стихотворения. М. : Валторна, 2011. 248 с.
Мой старший брат, нетвердою походкой Невесть куда уходишь ... Не бузи!
Когда семейный быт пропитан водкой ...,
То заповеди Библии - в грязи [1, с. 52].
Но поэт видит и беды и вину собственного народа. Он не хочет огульно обвинять только «русского брата», понимая, что и сам грешен:
И я не лучше ... в этой грешной доле Запретный плод который раз вкушал,
И тоже не чурался алкоголя И заповеди Бога нарушал ... [1, с. 53].
В этом осознании и признании обоюдных ошибок, в этой исповедальное™ - надежда на примирение, готовность принять и простить. Ведь, кроме поиска правых и виноватых, в этом земном мире есть Божий суд. Поэт говорит о том, что перед лицом этого суда все грехи станут очевидны, и наказание будет уже неотвратимо:
Не остановим злым истошным криком Финал, который так неотвратим ...
Мы все сыны империи великой,
Хотим мы этого иль не хотим.
Нас покарает - ОН ... - ох, как жестоко! -Как было и в другие времена ...
Давай вернемся к чистоты истокам,
Иначе нам, я думаю, хана [1, с. 53].
Таким образом, темы депортации и войны находятся в сборнике У.Яричева в постоянном диалоге, наполняясь конкретным содержанием, обретая новые мотивы. Такой диалог связывает воедино прошлое и настоящее, определяя через нравственную позицию автора и лирического героя векторы будущего.
Literature:
1. Yarichev U.D. Between the Past and the Future: Poems. M. : Valtorna, 2011. 248 p.
336
