CC BY
0Образование. Наука. Научные кадры. 2024. № 3. С. 62 — 67. Education. Science. Scientific personnel. 2024;(3):62 — 67.
УГОЛОВНО-ПРАВОВЫЕ НАУКИ
Научная статья УДК 343.9
https://doi.org/10.24412/2073-3305-2024-3-62-67 NIION: 2007-0062-3/24-124
EDN: https://elibrary.ru/ADSJGU MOSURED: 77/27-004-2024-03-324
Вовлечение несовершеннолетних в преступления экстремистской направленности: социально-психологическая детерминированность и вопросы противодействия
Игорь Алексеевич Антонов1, Алексей Андреевич Кульпин2
1 Санкт-Петербургский военный ордена Жукова институт войск национальной гвардии, Санкт-Петербург, Россия, docantonov@yandex.ru
2 Прокуратура Выборгского района города Санкт-Петербурга, Санкт-Петербург, Россия, alex.kulp@yandex.ru
Аннотация. В статье рассматриваются вопросы противодействия преступности несовершеннолетних, проблемы выявления, раскрытия и расследования фактов вовлечения подростков в совершение преступлений экстремистской направленности. Особое внимание уделяется изучению психологических особенностей несовершеннолетних, а также выявлению детерминант, благодаря которым их вовлечение в преступления экстремистской направленности становится возможным. По результатам исследования авторы приходят к заключению, что в современных реалиях развития информационных технологий правоохранительные органы должны учитывать выявленные социально-психологические факторы, детерминирующие радикализацию молодежи и вовлечение подростков в совершение преступлений экстремистской направленности, именно они определяют основные направления поиска лиц, совершающих преступления указанной категории, а также позволяют разрабатывать более эффективные меры предупреждения и противодействия подростковой преступности.
Ключевые слова: преступность несовершеннолетних, вовлечение несовершеннолетних в совершение преступлений, детерминанты преступности, социально-психологические факторы, преступления экстремистской направленности
Для цитирования: Антонов И.А., Кульпин А.А. Вовлечение несовершеннолетних в преступления экстремистской направленности: социально-психологическая детерминированность и вопросы противодействия // Образование. Наука. Научные кадры. 2024. № 3. С. 62 — 67. https://doi.org/10.24412/2073-3305-2024-3-62-67. EDN: https://elibrary.ru/ADSJGU.
CRIMINAL LEGAL SCIENCES
Original article
Involvement of minors in extremist crimes: socio-psychological determinism and issues of counteraction
Igor A. Antonov1, Alexey A. Kulpin2
1 St. Petersburg Military Institute of the Order of Zhukov of the National Guard of the Russian Federation, St. Petersburg, Russia, docantonov@yandex.ru
2 Prosecutor's Office of the Vyborg District of St. Petersburg, St. Petersburg, Russia, alex.kulp@yandex.ru
Abstract. The article discusses issues of combating juvenile delinquency, problems of identifying, disclosing and investigating facts of the involvement of teenagers in committing crimes of an extremist nature. Particular attention is paid to studying the psychological characteristics of minors, as well as identifying the determinants that make their involvement in extremist crimes possible. Based on the results of the study, the authors come to the conclusion that in the modern realities of information technology development, law enforcement agencies must take into account the identified socio-psychological factors that determine the radicalization of youth and the involvement of adolescents in the commission of extremist crimes; they determine the main directions of the search for persons committing crimes of this category, and also allow the development of more effective measures to prevent and combat juvenile crime.
Keywords: juvenile delinquency, involvement of minors in committing crimes, determinants of crime, socio-psy-chological factors, extremist crimes
For citation: Antonov I.A., Kulpin A.A. Involvement of minors in extremist crimes: socio-psychological determinism and issues of counteraction // Obrazovaniye. Nauka. Nauchnyye kadry = Education. Science. Scientific personnel. 2024;(3):62 — 67. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/2073-3305-2024-3-62-67. EDN: https://elibrary.ru/ADSJGU.
© Антонов И.А., Кульпин А.А., 2024
Профилактика безнадзорности и правонарушений, совершаемых несовершеннолетними, а также противодействие данным явлениям, включая расследование и предупреждение преступлений, являются одной из ключевых задач, стоящих перед Российской Федерацией и ее правоохранительными органами. При этом сегодня, в условиях мировой напряженности и начавшегося процесса деглоба-лизации, особую актуальность приобретают вопросы противодействия распространению материалов экстремистской направленности, оказывающих негативное воздействие на молодежь, вопросы предупреждения вовлечения несовершеннолетних в противостояние с действующими органами государственной власти и распространение информации экстремистского характера.
В современных реалиях наряду с традиционными формами экстремизма, связанными с возбуждением ненависти и вражды по признакам расы, национальности, языка, происхождения, религии, принадлежности к какой-либо социальной группе, существенно возросли масштабы распространения экстремистских материалов, содержащих недостоверную, искаженную информацию о задачах специальной военной операции, о ее ходе и участниках. Целевая аудитория этих сведений, порочащих решения руководства государства и действия вооруженных сил, во многом — молодежная среда с ориентиром на возможность оказания большего влияния на еще формирующееся правосознание подростков, что актуализирует проблему противодействия преступлениям экстремистской направленности в целом, а также предотвращения вовлечения несовершеннолетних в их совершение.
Актуальность рассматриваемой проблемы подчеркивается проводимой в России политикой, направленной на повышение эффективности функционирования системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних. Так, в частности, указами Президента РФ объявлено Десятилетие детства1, 2024 г. объявлен Годом защиты семьи2. Кроме того, распоряжением Правительства РФ утверждена Концепция системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних на пери-
1 Указ Президента РФ от 29 мая 2017 г. № 240 «Об объявлении в Российской Федерации Десятилетия детства» // Российская газета. 2017. 30 мая.
2 Указ Президента РФ от 22 ноября 2023 г. № 875 «О проведении в Российской Федерации Года семьи» // СЗ РФ. 2023. № 48. Ст. 8560.
од до 2025 года, а также план мероприятий по ее реализации3.
Вместе с тем, несмотря на значительное внимание, уделяемое всем аспектам жизни детей, количество регистрируемых преступлений несовершеннолетних, в частности экстремистской и террористической направленности4, вызывает обоснованное беспокойство. Этот факт подчеркивает необходимость, во-первых, усиления координации действий между различными государственными и общественными институтами в рассматриваемой сфере правоотношений и, во-вторых, совершенствования мер по профилактике, выявлению, раскрытию преступлений несовершеннолетних, включая вовлечение их в совершение преступлений экстремистской направленности, а также методики расследования рассматриваемой категории преступлений, основываясь, в первую очередь, на новых исследованиях криминалистической характеристики личности преступника, на наполнении их новым содержанием теоретико-прикладного характера.
Стоит отметить, что результаты изучения криминалистической литературы дают основание для вывода, что современные исследователи весьма тезисно рассматривают особенности личности несовершеннолетних в рамках соответствующих методик расследования преступлений. Следствием такого подхода, по мнению H.A. Даниловой, стало увеличение количества существенных проблем, возникающих при расследовании преступлений (следственных ошибок) [4, с. 127]. Иными словами, в отсутствие надлежащих методических рекомендаций, правоприменители вынуждены руководствоваться собственным опытом, что не может не сказываться на качестве предварительного расследования.
Несмотря на свою потенциальную значимость, изучение личности несовершеннолетних при расследовании их вовлечения в преступления экстремистской направленности, а именно социально-психологические аспекты, зачатую остаются в тени, уступая место более традици-
3 Распоряжение Правительства РФ от 22 марта 2017 г. № 520-р (ред. от 18 марта 2021 г.) «Об утверждении Концепции развития системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних на период до 2025 года» (вместе с «Планом мероприятий на 2021—2025 годы по реализации Концепции развития системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних на период до 2025 года») // СЗ РФ. 2017. № 14. Ст. 2088.
4 Сводные статистические сведения о состоянии судимости в России за 2020—2023 г. // URL: http:// www.cdep.ru/?id=79 (дата обращения: 14.06.2024).
онным структурным элементам криминалистической характеристики преступлений определенного вида (разновидности). Отдельный интерес в этой связи вызывает позиция ряда ученых, подчеркивающих, что, с одной стороны, личность несовершеннолетнего, вовлеченного в совершение указанного вида преступления (потерпевшего) применительно к преступлениям экстремистской направленности, не содержит в себе информацию, имеющую криминалистическую значимость, с другой — она всегда должна рассматриваться как независимый объект в рамках предварительного расследования [8, с. 71].
Безусловно, такая точка зрения имеет под собой основания, хотя и оспаривается Т.А. Ари-старховой, полагающей, что типовые сведения о личности несовершеннолетних занимают одно из ключевых мест в системе криминалистически значимой информации о событии преступления экстремистского характера [1, с. 19]. При этом прав И.Д. Хиноверов, отмечая, что начальный этап расследования вовлечения несовершеннолетних в совершение преступлений зачастую представляет собой критический период, в течение которого информация, полученная от несовершеннолетнего, обретает наибольшую значимость. Данное обстоятельство обусловлено тем, что он, как правило, является одним из основных, а иногда и единственным источником информации о произошедшем событии [10, с. 67].
Не ставя перед собой задачу исчерпывающего анализа всех причин указанного явления, авторы настоящего исследования стремятся сосредоточиться на изучении психологических особенностей несовершеннолетних, а также выявлении детерминант, благодаря которым их вовлечение в преступления экстремистской направленности становится возможным.
Так, результаты анализа судебно-следствен-ной практики позволяют прийти к выводу, что целый ряд психологических предпосылок формирует уязвимость личности несовершеннолетних к манипулятивному влиянию деструктивной информации. Одной из них является когнитивная ригидность, неспособность к критическому анализу новой информации и склонность безоговорочно принимать любые сведения из авторитетных источников, что повышает восприимчивость к манипуляциям. Другая представляет собой эмоциональную лабильность, неустойчивую самооценку, обуславливающую потребность во внешних «опорах» для поддержания целостности Я-концепции [3, с. 102—103]. Иными словами, несовершеннолетние становятся легкой добычей деструктивных идеологий. Ярким
примером является уголовное дело, возбужденное в отношении несовершеннолетнего Т., который организовал группу (чат) для осуществления экстремистской деятельности через один из популярных мессенджеров, где размещал соответствующую литературу и информацию, включая материалы о методах подготовки нападений на лиц различных национальностей и проведении акций против действующей власти5.
Нельзя не отметить избирательность внимания и запоминания. Несовершеннолетние склонны фокусироваться и запоминать ту информацию, которая резонирует с их текущими установками и убеждениями, что ведет к тенденциозному восприятию, при котором более охотно принимаются сведения из источников, разделяющих ценностную позицию индивида.
Кроме того, как показывают исследования, опровержение ложных тезисов зачастую не приводит к отказу от заблуждений, а лишь еще больше укрепляет приверженцев дезинформации в их взглядах [9, с. 60]. Этот эффект получил название backfire effect («обратный выстрел») — адепты ложных идей воспринимают критику как подтверждение собственной правоты и угрозу своему мировосприятию. В результате манипуляции укореняются еще глубже.
В этой связи невозможно оставить без внимания позицию Е.М. Мизулиной, по мнению которой фактор информационной неопределенности и нереализованная потребность в идентификации толкают несовершеннолетних на поиски групп и сообществ, разделяющих и подкрепляющих их взгляды, в том числе экстремистского и деструктивного толка6. Действительно, принадлежность индивида к референтной группе по идейным, ценностным или иным признакам в корне трансформирует оптику его восприятия социальной реальности. В силу самоидентификации с данным сообществом происходит категорическое разделение всех акторов меди-апространства на «своих» и «чужих». Отсюда — полное доверие любой информации из дружественных, по их мнению, источников и тотальное отторжение альтернативных сведений. Ярким примером является уголовное дело, возбужденное в отношении несовершеннолетнего Л. по факту совершения преступления, предусмотрен-
5 Уголовное дело № 1-462/2023 (2023). Архив Октябрьского районного суда г. Новороссийска.
6 Екатерина Мизулина: Моргенштерн — проект Запа-
да, Дудь пропагандирует зло, Михалкову можно всё / /
URL: https://www.youtube.com/watch?v=zAOXR7 PA3vk (дата: обращения 10.06.2024).
ного ст. 207.3 УК РФ. Основанием для возбуждения уголовного дела послужили публичные высказывания Л. об обстрелах российскими войсками городов Украины, убийствах мирного населения и бомбардировках родильных домов7.
Вместе с тем представляется ошибочным утверждение, что вовлечение несовершеннолетних в совершение преступлений экстремистского характера обусловлено исключительно чувством неопределенности и нереализованной потребностью в идентификации. Как верно отмечает К. Санштейн: «Как только ваша первоначальная склонность подтвердится, вы станете более уверенным в себе. И как только вы становитесь более уверенным в себе, вы становитесь более экстремальным»8. Этот феномен подчеркивает, что уверенность в своих взглядах усиливает склонность к экстремизму, особенно если она поддерживается окружением и информационным фоном.
Таким образом, в случае несовершеннолетнего Л. можно увидеть, как взаимодействие нескольких факторов — информационной неопределенности, потребности в идентификации и усиления экстремистских взглядов через подтверждение первоначальных убеждений — приводит к вовлечению в экстремистскую деятельность. Указанное обстоятельство требует комплексного подхода к профилактике, раскрытию и расследованию таких преступлений, учитывающего не только информационные и психологические аспекты, но и социальные факторы, формирующие убеждения молодых людей.
Немаловажным остается и социальный фон. В ситуациях резких общественных потрясений вакуум достоверных новостей порождает сильный стресс, тревогу, потребность хоть в каких-то «якорях» понимания происходящего. Этим и пользуются виновные лица, предлагая пусть сомнительные, но заполняющие пустоту интерпретации событий. При этом ресурсы критической оценки информации у реципиентов резко снижены эмоциональным напряжением и неопределенностью. Этот феномен наглядно иллюстрируется уголовным делом, возбужденным в отношении несовершеннолетнего Б., по факту покушения на поджог военкомата. Будучи психологически уязвимым вследствие гибели родственника-военнослужащего в зоне специальной
7 Уголовное дело № 1-38/2024 (2024). Архив Одинцовского городского суда Московской области.
8 Takeaways from Harvard's Fake News Conference // URL: https://www.storybench.org/takeaways-from-harvards-fake-news-conference/ (дата обращения: 13.06.2024).
военной операции, он был вовлечен в совершение террористического акта неизвестными лицами, которые убеждали его в необходимости «спасти человеческие жизни» путем поджога во-енкомата9.
Между тем развитие интернет-технологий и социальных сетей за последние десятилетия кардинально трансформировало пространство публичной коммуникации и привело к формированию феномена новой концепции стиля деятельности человека. Традиционно он, как отмечается в работе Б.Б. Коссова, определяется как устойчивая система способов осуществления деятельности, обусловленная соотношением личностных свойств субъекта и объективных требований среды [5, с. 17].
Однако в условиях информационного общества и широкого использования глобальных коммуникационных сетей, таких как интернет (иными словами — сетивизации [6, с. 133]), происходит переосмысление данной концепции. В частности, существенно трансформируется сама среда деятельности человека — она становится виртуальной, основанной на информационных, а не физических взаимодействиях, что ведет к изменению объективных требований к осуществлению деятельности.
Кроме того, формируется особая информационно-коммуникативная составляющая личности, связанная с навыками использования цифровых технологий. Наконец, кардинально меняется сам механизм выбора человеком того или иного стиля взаимодействия, этот выбор опосредуется широкими возможностями виртуальной среды.
Примером таких изменений может служить инцидент, произошедший после террористического акта в «Крокус Сити Холле». Девятилетний ребенок от скуки рассылал незнакомым людям сообщения с предложениями совершить теракт10. Указанный случай иллюстрирует, как виртуальная среда и цифровые коммуникационные технологии влияют на поведение и выбор действий, демонстрируя новые реалии информационного общества.
Сегодня одной из ключевых платформ нового поколения являются социальные сети. Их стремительный рост, по справедливому мнению М.А. Болвачева, обусловлен такими факторами,
9 Уголовное дело № 1-239/2023 (2023). Архив 2-го Западного окружного военного суда.
10 В Туве 9-летняя девочка «от скуки» предложила женщине совершить теракт // URL: https://www.rbc.ru/ rbcfreenews/660534d59a79474027ac879b (дата обращения: 25.06.2024).
как простота публикации контента, возможности таргетированного воздействия на различные аудитории, экономия внимания пользователей [2]. Как следствие, социальные сети становятся важнейшим источником информации для миллионов людей.
Одновременно, как показывают исследования, рекомендательные системы социальных сетей еще более усиливают эти негативные эффекты, выдвигая в «топы» потенциально вирусный контент, вызывающий сильные эмоции (действуя по принципу «эхокамер»). Суть его заключается в следующем: благодаря возможностям цифровых технологий пользователи формируют высо-коперсонализированную информационную среду, получая из разных источников контент, максимально резонирующий с их взглядами и убеждениями. В итоге вокруг индивида выстраивается своего рода «пузырь фильтров», который отсекает любую альтернативную точку зрения. Так человек попадает в дискурсивную ловушку, когда постепенно радикализуются его взгляды, а адекватная картина реальности подменяется иллюзорной [7].
Подобная персонализация приводит к замыканию человека в своеобразном информационном пузыре, блокируя доступ к альтернативным точкам зрения. Как итог, отсутствие редакционных фильтров и проверки фактов, мгновенная вирусная диссеминация сведений, а также сочетание психологических предрасположенностей аудитории и технологических механизмов новых медиа создают идеальные условия для стремительного распространения слухов, домыслов и откровенной дезинформации — фейковых новостей. А рядовые пользователи часто становятся ключевым механизмом их «вирусной диффузии».
Отдельно отметим, что распространение дезинформации и фейковых новостей посредством личных контактов в социальных сетях и мес-сенджерах также представляет серьезную проблему, до сих пор недостаточно осмысленную исследователями. Дело в том, что пользователи гораздо больше доверяют информации, полученной от близких людей, чем анонимным новостным источникам. К тому же в силу эмоциональной связи с друзьями и знакомыми человек склонен безрефлексивно принимать их оценки и транслируемый ими контент.
Этот психологический феномен в сочетании с возможностями мгновенного массового распространения информации в соцсетях и мессендже-рах формирует идеальную среду для вирусной диффузии фейков. Новость, пусть даже явно сомнительная, но полученная от приятеля и под-
крепленная его комментарием, вызовет куда больший отклик, нежели анонимная публикация в средствах массовой информации. Думается, этот важный аспект также требует пристального внимания исследователей, особенно при установлении лиц, вовлекающих несовершеннолетних в преступную деятельность.
Не имея возможности охватить в рамках одной публикации все аспекты вовлечения несовершеннолетних в совершение преступлений экстремистской направленности, завершим данное исследование следующим выводом: разработка эффективных мер противодействия преступности несовершеннолетних, включая предупреждение их вовлечения в совершение преступлений экстремистской направленности, раскрытие и расследование указанной категории преступлений, в современных реалиях развития информационных технологий требует от правоохранительных органов учета выявленных социально-психологических факторов, детерминирующих радикализацию молодежи и вовлечение подростков в совершение преступлений экстремистской направленности, определяющих основные направления поиска лиц, совершающих преступления указанной категории, а также более полноценного контроля интернет-пространства; в свою очередь, складывающаяся ситуация требует обратить внимание родителей и образовательных организаций на необходимость более активной реализации воспитательно-просветительской функции, на контроль процесса социализации личности, на формирование культуры общения в социальных сетях и правовой культуры.
Список источников
1. Аристархова ТА. Криминалистическая характеристика жертв преступлений, совершаемых по экстремистским мотивам / / Известия Тульского государственного университета. Экономические и юридические науки. 2014. № 5-2. С. 19—25.
2. Болвачев МА. Социальная сеть как объект криминалистического исследования // Известия Тульского государственного университета. Экономические и юридические науки. 2020. № 4. С. 64—71.
3. Брусенская ЛА., Куликова Э.Г. Фейк как элемент манипулирования общественным сознанием // Гуманитарные и социальные науки. 2018. № 5. С. 101 — 112.
4. Данилова НА. Еще раз о причинах следственных ошибок / / Криминалистика — наука
без границ: традиции и новации: материалы всероссийской научно-практической конференции, Санкт-Петербург, 2 декабря 2022 г. / сост.:
A.Р. Акиев, Т.А. Бадзгарадзе. СПб.: Санкт-Петербургский университет Министерства внутренних дел Российской Федерации, 2023. С. 126—130.
5. Коссов Б.Б. Психологические проблемы трудового воспитания и профориентации / / Вопросы психологии. 1984. № 6. С. 16—18.
6. Никишин В Д. Вредоносная информация в интернет-медиа: «окно Овертона» и взаимосвязь деструктивных сетевых течений / / Lex Russica (Русский закон). 2022. Т. 75, № 11 (192). С. 131—148.
7. Поцелуев С.П., Подшибякина ТА. О факторах политической радикализации в сетевой коммуникации посредством «эхокамер» // Научная мысль Кавказа. 2018. № 2 (94). С. 29—34.
8. Расследование терроризма: учеб. пособие /
B.И. Иванов [и др.]. СПб.: Санкт-Петербургский юридический институт Генеральной прокуратуры Российской Федерации, 2001. 132 с.
9. Фейковизация как средство информационной войны в интернет-медиа: научн.-практ. пособие / Е.И. Галяшина, В.Д. Никишин, К. М. Богатырев, Е. Г. Пфейфер. М.: Блок-Принт, 2024. 144 с.
10. Хиноверов ИД. Характеристика личности несовершеннолетнего, вовлеченного в совершение преступления // Криминалистъ. 2022. № 1 (38). С. 66—71.
References
1. Aristarkhova TA. Criminalistic characteristics of victims of crimes committed for extremist motives / / News of Tula State University. Economic and legal sciences. 2014. No. 5-2. pp. 19—25.
2. Bolvachev MA. Social network as an object of forensic research / / Proceedings of Tula State University. Economic and legal sciences. 2020. No. 4. pp. 64—71.
3. Brusenskaya LA., Kulikova E.G. Fake as an element of manipulation of public consciousness / / Humanities and social sciences. 2018. No. 5. pp. 101 — 112.
4. Danilova NA. Once again about the causes of investigative errors / / Criminalistics — science without borders: traditions and innovations: materials of the All-Russian scientific and practical conference, St. Petersburg, December 2, 2022 / comp.: A.R. Akiev, T.A. Badzgaradze. St. Petersburg: St. Petersburg University of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation, 2023. pp. 126—130.
5. Kossov B.B. Psychological problems of labor education and career guidance / / Questions of psychology. 1984. No. 6. pp. 16—18.
6. Nikishin V.D. Malicious information in Internet media: the "Overton window" and the relationship of destructive network currents / / Lex Russica (Russian Law). 2022. Vol. 75, No. 11 (192). pp. 131 — 148.
7. Potseluyev S.P., Podshibyakina TA. On the factors of political radicalization in network communication through "echo chambers" // Scientific thought of the Caucasus. 2018. No. 2 (94). pp. 29—34.
8. Investigation of terrorism: studies. handbook / V.I. Ivanov [et al.]. St. Petersburg: St. Petersburg Law Institute of the Prosecutor General's Office of the Russian Federation, 2001. 132 p.
9. Faking as a means of information warfare in Internet media: scientific- practice. the manual / E. I. Galyashina, V. D. Nikishin, K. M. Bogatyrev, E. G. Pfeiffer. M.: Block Print, 2024. 144 p.
10. Khinoverov I.D. Characterization of the personality of a minor involved in the commission of a crime // Criminalist. 2022. No. 1 (38). pp. 66—71.
Информация об авторах
И.А. Антонов — профессор кафедры уголовного процесса и криминалистики Санкт-Петербургского военного ордена Жукова института войск национальной гвардии Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор; А.А. Кульпин — помощник прокурора Выборгского района города Санкт-Петербурга, юрист 3 класса.
Information about the authors
I.A. Antonov — Professor of the Department of Criminal Procedure and Criminalistics of the St. Petersburg Military Order of Zhukov Institute of the National Guard of the Russian Federation, Doctor of Law, Professor; A.A. Kulpin — Assistant Prosecutor of the Vyborg District of St. Petersburg, 3rd Class Lawyer.
Сведения о вкладе каждого автора
Вклад авторов: все авторы сделали эквивалентный вклад в подготовку публикации. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Contribution of the authors: the authors contributed equally to this article. The authors declare no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 01.07.2024; одобрена после рецензирования 01.08.2024; принята к публикации 02.09.2024. The article was submitted 01.07.2024; approved after reviewing 01.08.2024; accepted for publication 02.09.2024.
