CC BY
19
восточ ны й
ЭКСПРЕСС
Исламский банкинг постепенно получает все большее распространение в немусульманских странах и все чаще обзаводится клиентурой из числа представителей иных конфессий и даже атеистов. Восточная финансовая модель, основанная на полном запрете ростовщичества (а значит, и ссудного процента) и нормах шариата, оказалась более устойчива к кризисам, чем традиционная западная.
За последние пять лет исламские финансовые организации продемонстрировали невероятный скачок в развитии: стоимость их совокупных активов во всем мире ежегодно прибавляла в среднем почти по 18% и достигла, по оценкам Ernst & Young, $1,7 трлн. Исламская модель финансового бизнеса необычайно консервативна, ограничена массой религиозно-нравственных запретов — и тем не менее довольно успешна.
наталья югринова
В последние годы финансовые организации стали более «светскими» и ориентируются не только на мусульманские общины. Крупнейшие центры исламских финансов начинают формироваться и в европейских юрисдикциях. Например, в Великобритании сегодня действуют 22 исламских банка и 34 исламских инвестиционных фонда.
Соотношение традиционного и исламского банкинга в экономиках разных стран различное; почти везде последний остается альтернативной, а не доминирующей моделью. Однако исламские банки постепенно становятся значимыми игроками финансового мира. Каждый участник двадцатки сильнейших шариатских финансовых учреждений мира располагает портфелем активов стоимостью свыше миллиарда долларов и имеет сеть филиалов в нескольких десятках стран мира. Перспективным рынком заинтересовались даже крупные международные банки: они спешат адаптироваться к новой экономической модели, открывая «исламские окна» в своих отделениях.
Россия представляется для исламского банкинга довольно благодатным рынком. По разным оценкам, в нашей стране проживает от 10 до 30 млн «этнических мусульман» — представителей народов, традиционно исповедующих ислам. Это почти в десять раз больше, чем в Великобритании. Впрочем, попытки работать по исламской финансовой модели, которые неоднократно предпринимались в России с 1990-х годов, в большинстве случаев терпели неудачу. Первый в нашей стране — и пока единственный — исламский банк «Бадр
Стоимость активов коммерческих исламских банков
во всем мире
$1 700 млрд
$
$150 млрд
Источник: Ernst & Young
Форте» был учрежден в 1991 году и сумел добиться неплохого положения в отрасли. Однако в декабре 2006-го Центробанк РФ отозвал его лицензию с формулировкой «за грубые нарушения законодательства о противодействии отмыванию преступных доходов». Не увенчались успехом и проекты по открытию исламских филиалов или «окон» в действующих банках — Русстройбанке, «Эллипсе» и др. В 2000-е годы в России в общей сложности закрылись или обанкротились около десятка исламских финансовых организаций из разных секторов — страховые компании, потребительские кооперативы, паевые инвестиционные фонды.
Однако несколько лет назад интерес к исламским финансам в российском деловом сообществе вернулся. Специализированные организации появились в Татарстане, Башкирии и Дагестане. Все они активно наращивают клиентуру и верят, что у рынка есть будущее. А самые большие надежды связывают с тотальным разворотом экономико-политического курса страны «на Восток».
ЭКОНОМИКА ЗАПРЕТОВ
Главный тезис исламских финансов — запрет на «риба», то есть ростовщичество. На практике это означает, что банки и другие финансовые институты, придерживающиеся правил шариата, полностью отказываются от взимания ссудного процента. Займы, выдаваемые под проценты, облигации и депозиты с фиксированной доходностью — все это и есть «риба». Кроме этого, порицаются высокорисковые сделки, в которых
много неопределенности в отношении предмета договора, — «гарар». Исламское право не позволяет вести операции с производными финансовыми инструментами (опционами, форвардами, фьючерсами и другими ценными бумагами), а также заниматься традиционным страхованием. За тем, как соблюдаются правила шариата в финансовом учреждении, следит шариатский экспертный совет (как внешний, так и внутренний). Как отмечает директор Российского центра исламской экономики и финансов Ринат Габбасов, из-за необходимости постоянного контроля исламская финансовая система становится еще более инертной. Появление новых продуктов и разрешение спорных случаев в ней возможно только при согласовании с экспертами по исламскому праву.
Возможно ли вообще получать прибыль при столь жестких ограничениях? Да, просто для этого выстроена иная модель взаимодействия с клиентами, непривычная для западного человека. Главный маневр исламских банков состоит в принципиально иной трактовке ключевых понятий: вкладчик превращается в соинвестора банка. Его средства рассматриваются как типичные инвестиции и направляются банком в определенный инвестиционный проект. Полученная от инвестирования прибыль (или убыток) распределяется между банком и вкладчиком в соответствии с предварительной договоренностью. Этот вид отношений называется «мудараба» — «партнерство». «Исламские банки никогда не фиксируют процент прибыли по вкладу и не гарантируют определенную прибыль инвесторам, — поясняет советник
правления «Банка Зенит» Ильяс Зарипов. — Они лишь могут привлекать клиентов, показывая им прогнозную величину, основанную на исторической норме прибыли».
При финансировании потребительских нужд исламские банки используют несколько иной принцип — «мурабаха». То, что в традиционном банкинге называют «потребительским кредитованием», интерпретируется здесь как покупка и перепродажа товара клиенту с наценкой и рассрочкой платежа. Товар может быть каким угодно, но непременно из реального сектора экономики — автомобиль, квартира и т. д. При этом важно соблюсти полную прозрачность сделки: клиент знает и первоначальную стоимость приобретаемого для него актива, и размер маржи, и точный график выплат, и возможные санкции. Последних, кстати, сравнительно немного: штрафы и пени в виде процентов тоже под запретом. Правда, из-за этого клиенты проходят более жесткую проверку перед получением финансирования.
— Традиционные банки и финансовые организации в своей деятельности руководствуются двумя главными критериями: получением коммерческой выгоды и соблюдением законодательства, — рассказывает генеральный директор финансового
САЛАМ, ВЕНЧУР!
Одной из предпочтительных форм исламских финансов во всем мире принято считать венчурные и прямые инвестиции. Представители крупнейших исламских финансовых организаций заявляют, что следующим этапом их развития станет наращивание доли прямых и венчурных инвестиций в общей структуре активов. В Северной Америке, к примеру, индустрия исламских финансов изначально развивалась с прицелом «на венчур», а не на массовый сектор. Крупнейшими исламскими инвестиционными фондами, функционирующими на территории США, являются Arcapita и UIB Capital — дочерние структуры финансовых институтов из Персидского залива. Arcapita сфокусирована на инвестициях в медицину, энергетику, технологии и промышленность: она покупает крупные компании стоимостью от $200 млн до $1 млрд (от $20 млн в венчурных проектах) и продает их через четыре-шесть лет. UIB Capital отдает предпочтение средним компаниям ($10-75 млн), сосредоточенным в медицине, технологиях, нефтегазовом секторе, сфере услуг. С точки зрения своей операционной модели фонды прямых и венчурных инвестиций в наибольшей степени соответствуют схемам долевого финансирования, одобренным исламом. Их деятельность не требует адаптации налогового и правового поля, которая имеет место при внедрении исламского банкинга.
дома «Амаль» Рашид Низамеев. — В исламских финансах в экономические отношения, помимо этого, вносятся еще и нормы морали, появляется необходимость соблюдать некую общечеловеческую справедливость. В случае какой-либо непредвиденной ситуации клиент не попадает в финансовую кабалу, мы не стремимся заработать на его горе. Один из наших клиентов, который приобрел у нас автомобиль, разбился на нем насмерть. Поручителями были родители — люди пенсионного возраста. По закону мы могли обратиться в суд, взыскать причитающееся с них, но приняли решение простить долг.
По словам Низамеева, финансовым компаниям приходится быть готовыми к принятию рисков на себя. Для этого создаются специальные страховые фонды, по аналогии с банковским Агентством по страхованию вкладов, — к слову, не предусмотренные законодательством. Особой аккуратности исламские финансовые компании придерживаются в вопросах размещения инвестиций. «Мы наращиваем портфель с холодной головой и твердыми руками, — подчеркивает эксперт. — У нас нет агрессивной политики продвижения и завоевания рынка, когда риски отодвигаются на второй план». Средства вкладываются исключительно в материальные активы, причем их чистота и законность происхождения тщательно проверяются.
товарищество и вера
Финансовый дом «Амаль» — одна из немногих организаций в России, которая специализируется на исламских финансах. Это небольшая компания из Казани с клиентской базой в тысячу человек, которая, тем не менее, растет на 30-40% ежегодно (правда, тут стоит учитывать эффект низкой базы). Средняя доходность инвесторов в компании — 16%. «Мы доказали, — утверждает Рашид Низамеев, — что исламские финансовые услуги могут развиваться в России в рамках частной инициативы, без господдержки и в сравнительно неблагоприятной бизнес-среде». За три года существования компания создала работоспособный с юридической и финансовой точек зрения бизнес, собрала и обучила команду специалистов и даже разработала собственное программное обеспечение в области бухгалтерского учета и корпоративного документооборота. Постепенно деятельность финансового дома вышла за пределы родного города и республики: сейчас компания работает в Татарстане и Башкирии, а привлечение средств осуществляет еще и в Москве и Удмуртии.
Главная проблема, с которой столкнулась компания «Амаль», — отсутствие нормативно-правовой базы и регулирования исламских финансовых учреждений. Компании пришлось методом тыка искать оптимальную организационно-правовую форму, адаптировать деятельность под принятую систему налогообложения и формы ведения бухучета. Остановились на ООО; в традиционных терминах то, чем занимается компания, называется лизингом, финансовой и торговой деятельностью. Однако стыковка исламской финансовой модели с российскими налоговыми реалиями все-таки требует жертв. Так, операции по традиционному кредитованию не облагаются НДС. Но их исламский аналог («мурабаха») выглядит в глазах фискалов как обычная купля-продажа, а потому подлежит обложению этим налогом. Организации часто жалуются и на то, что налоговые органы не относят на затраты специальный религиозно-социальный налог размером в 2,5% — «закят», который мусульмане
1ШТТ
FASHION RETAIL & DISTRIBUTION 2014
27-28 НОЯБРЯ, 2014
сколково
Как повысить конверсию при снижающемся трафике?
СТРАТЕГИИ И ТАКТИКА ВЕДУЩИХ ИГРОКОВ - «КИТОВ» ОТРАСЛИ!
Почему более 300 Ваших коллег ежегодно принимают участие в форуме FASHION RETAIL & DISTRIBUTION?
ПОТОМУ ЧТО НУЖНО РАЗВИВАТЬ БИЗНЕС, НЕСМОТРЯ НА ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ВЫЗОВЫ
А развитие самого рынка и приход новых, сильных западных игроков заставляют ставить себе планку всё выше!
ПОТОМУ ЧТО ЗДЕСЬ МОЖНО УЧИТЬСЯ НА ПРАКТИКЕ, НА ЧУЖИХ УСПЕХАХ И ОШИБКАХ!
Плюс, это возможность ответить самому себе на вопрос -все ли правильно в моем королевстве? 90% выступлений на форуме готовят директора и собственники фэшн-бизнеса.
ПОТОМУ ЧТО СЕГОДНЯ НУЖНО БЕЖАТЬ, ЧТОБЫ СТОЯТЬ НА МЕСТЕ!
А чтобы оставаться конкурентным, нужно бежать как минимум вдвое быстрее! Каждый день «изобретаются» новые решения: как снизить издержки, как оптимизировать логистику, как управлять персоналом, как увеличить средний чек и многое другое. Все самые актуальные решения обсуждаются на форуме Fashion Retail & Distribution!
УЧАСТВУЮТ -
более 400 игроков российского фэшн-ритейло: федеральные розничные сети одежды, обуви и аксессуаров, независимые (мульти-брендовые) магазины, дистрибьюторы, новые международные бренды, производители, поставщики оборудования и услуг для индустрии моды.
КОНТАКТЫ ОРГАНИЗАТОРОВ:
На правах рекламы. 16+
т
^ ПОВЕСТКА: Г1 УЧАСТИЕ:
l Мария Ковалева [¿g] Илона Шока
у kovaleva@b2bcg.ru ■ 1Я1 i.shoka@b2bcg.ru
1 +7 965 433 57 75 пи +7 965 082 65 59
в вещ
В В Conference Group
www.b2bcg.ru
динамика стоимости Активов исламских банков за пять лет
1 170
1 420
1 540
1 700
930
Объем активов, $ млрд
Источник: Ernst & Young
выплачивают в пользу неимущих. В результате происходит двойное налогообложение.
— Положение исламских финансовых организаций по сравнению с традиционными банками в России ущемлено, — соглашается Мурад Алискеров, генеральный директор компании «Ля Риба Финанс», работающей в Дагестане. — При этом в рамках текущего законодательства невозможно заниматься исламским бизнесом в форме банка: и коммерческие банки, и расчетно-кредитные организации подразумевают привлечение вкладов и выдачу кредитов, что запрещено исламом. В то же время банкам в России нельзя заниматься торговой деятельностью, что закрывает для тех, кто желает перейти на исламский банкинг, сегмент потребительского кредитования в виде «мурабахи».
Из организационно-правовых форм компания «Ля Риба Финанс» выбрала товарищество на вере: оно позволяет привлекать вклады на основе долевого финансирования. Однако с сентября 2014 года вступили в силу поправки в Гражданский кодекс РФ, которые ограничили число вкладчиков в товариществе на вере двадцатью лицами. «Исламские финансовые организации поставили в тупик, — говорит Искандер Исхаков, исполнительный директор Центра развития исламской экономики и финансов (ЦРИЭФ). — Полноценно использовать товарищество на вере как форму, которая позволяет массово привлекать вкладчиков, уже не представляется возможным, а другие организационно-правовые формы им попросту не подходят».
— Нам просто необходимо внести изменения в Гражданский кодекс, закон о деятельности Центробанка и принять специальный федеральный закон «Об исламских финансах», — настаивает Ильяс Зарипов. — Для исламских банков должна быть предусмотрена особая лицензия, особый надзор регулятора. Исламская кредитная организация должна будет обосновывать перед ЦБ экономический смысл каждой транзакции и обязана создать дополнительные фонды, компенсирующие возможные потери из-за специфического характера исламских операций, как и принято в других странах — например, в Малайзии. Речь не о поблажках, а о равноправии исламской и традиционной финансовых систем.
В соседних Казахстане, Киргизии и Таджикистане вопросы регуляторики, к слову, давно решены: в этих странах удалось быстро принять поправки в законодательство, давшие зеленый свет исламскому банкингу. В Астане в 2010 году открылся филиал эмиратского банка «Аль-Хилял», в Бишкеке
с 2006 года переориентировался на мусульманскую общину Экоисламик Банк. Не первый год в Казахстане работают исламские страховые компании и инвестиционные фонды. Республика намерена идти дальше: этим летом представители Национального банка заявили о планах превратить город Алма-Ату в крупнейший исламский финансовый хаб в СНГ и Центральной Азии. Проект по внедрению исламского банкинга с 2012 года реализуется и в Азербайджане.
с божьей помощью
Несмотря на общую озабоченность текущим развитием отрасли в России, эксперты сходятся во мнении, что именно сейчас у страны есть все шансы использовать исламские финансы себе во благо. Речь идет прежде всего о международных инвесторах, которые могли бы «подкормить» банковскую сферу, «севшую на диету» из-за экономических санкций. Капитал, который банки недобирают в США и странах Евросоюза, в избытке присутствует в странах Персидского залива, Малайзии, Индонезии. Нужно только до него «достучаться».
— Необходимо предложить инвесторам приемлемые для них инструменты финансирования, — считает Ильяс Зарипов. — Они есть и могут быть реализованы в рамках уже существующего законодательства. Финансовые активы мусульман в мире — инновационные, гибкие и очень перспективные в своем потенциале, поскольку все средства обеспечены реальными товарами.
Привлечь в Россию иностранные исламские инвестиции можно за пару месяцев — максимум полгода, уверен Мурад Алискеров. Причем речь идет не только об операциях биржевой «мурабахи», то есть межбанковских кредитах под учетную ставку, но и об открытии филиалов исламских банков на территории республик с обширным мусульманским населением. Выход исламских международных банков на российский рынок может положительно сказаться на экономическом облике отдельных регионов, уровне финансовой грамотности мусульманских общин и дать толчок развитию внутреннего сектора исламских финансов.
Искандер Исхаков из ЦРИЭФ оценивает потребность российского финансового рынка в зарубежных исламских инвестициях в десятки миллиардов долларов. По прогнозу Thomas Reuters, уже к 2018 году рынок исламских банковских активов в РФ может составить $10 млрд. «Потенциальная доходность проекта по развитию исламских финансов для России по самым
Ежегодный специальный проект ¡^вдК
ТОП-250 ^
лучших Генеральных Директоров России 2014
А Вы лучший?
Заявите на top250.gd.ru
Тел. (495) 785 01 13, pr@gd.ru
* по версии журнала «Генеральный Директор»
щш
сектн
скромным подсчетам составляет $100 млн в год, — утверждает Ринат Габбасов. — У нас есть все шансы, чтобы извлечь пользу из общемирового бума исламских финансов».
Для российских банков практика привлечения зарубежных исламских финансов не так уж и нова. Летом 2013 года Сбербанк привлек в общий пул $600 млн от компании Invest AD, базирующейся в ОАЭ. Татарский «Ак Барс» Банк уже дважды привлекал исламские финансы по операции «мурабаха».
Состыковать исламскую финансовую модель и российскую систему налогообложения непросто. Исламский аналог кредитования («мурабаха»), например, выглядит в глазах фискалов как обычная купля-продажа. А значит, облагается НДС, в отличие от традиционного кредитования
Два транша в 2011 и 2014 годах на общую сумму в $160 млн были направлены в различные внутренние инвестиционные проекты банка, в частности, на развитие авиакомпании «Ак Барс Авиа». Технически вклады привлекаются обычно в виде «сукук» — исламских облигаций. По форме и сути это процесс секьюритизации инвестиционных проектов.
Определенные надежды игроки рынка связывают и с сектором так называемого такафул-страхования — имущественного и семейного страхования, соответствующего шариатскому праву. Его потенциал в России оценивается экспертами PricewaterhouseCoopers более чем в $2,6 млрд в год, а количество клиентов может превысить 25 млн человек.
Впрочем, двигать потребительский рынок сложнее и дольше. Здесь нужны как законодательные инициативы (в частности внедрение единых для всей отрасли стандартов формирования финансовой отчетности), так и социальные (просвещение населения). Эксперты не берутся оценить потенциальный объем этого рынка, однако сходятся во мнении, что он значительно меньше рынка размещения капитала. «Россияне, наученные горьким опытом 1990-х годов, осторожно относятся к новым финансовым организациям, а тем более к предложениям, где по условиям договора они могут потерять все деньги», — отмечает Искандер Исхаков.
Добиться успеха среди потребителей можно, только зарекомендовав себя как серьезный финансовый институт, который всегда действует в интересах своих вкладчиков и клиентов, получающих товарное финансирование. По мнению Рашида Низамеева, было бы правильнее реализовывать потребительскую модель исламских финансов в рамках банковской площадки: так клиенты получат нужные гарантии, а организация — некую поддержку власти. Эксперт надеется, что это поможет отчасти снизить чрезмерное внимание правоохранительных органов к деятельности исламских финансовых организаций, поскольку часть контроля перетянет на себя Центробанк. Кстати говоря, ряд операций исламские банки могут выполнять уже сегодня — в частности выпускать специальные пластиковые карты и осуществлять доверительное управление «халяльными фондами». О разработке таких продуктов сообщает, например, «Банк «Зенит». Хотя для полноценной банковской деятельности — и даже для открытия специализированного исламского окна — этого вряд ли хватит.
Исламский финансовый рынок в России — в каком-то смысле идеальный простор для творчества: в нем есть неудовлетворенный спрос, обнадеживающий потенциал и инициативный бизнес. Пожалуй, единственный элемент пазла, которого не хватает для того, чтобы мозаика исламских финансов в России сложилась и начала нормально функционировать, — политическая воля. Ее появление — всего лишь дело времени.
Доля
исламских финансов в экономике
4
43%
саудовская аравия
22%
малайзия
9%
катар
7%
турция
15%
оаэ
4%
индонезия
Источник: Ernst & Young
