CC BY
362
Учитывая, что договор о выполнении НИОКР является самостоятельным видом гражданско-правового договора, отвечающего особенностям, присущим нематериальным результатам интеллектуальной деятельности, этот пробел следует восполнить. В этих целях в гл. 38 ГК РФ целесообразно включить отдельный параграф, регулирующий договорные отношения, связанные с выполнением НИОКР по государственным контрактам (как это уже предусмотрено в § 5 гл. 37 ГК РФ для подрядных работ). При этом нормы об исключительных правах на охраноспособные результаты, созданные в ходе выполнения НИОКР по государственным контрактам, должны оставаться в части четвертой ГК РФ, как и нормы о вознаграждении авторов служебных продуктов, созданных при выполнении таких договорных работ.
О том, что проблема закрепления прав на результаты интеллектуальной деятельности, созданные по государственным контрактам за счет выделенных на это бюджетных средств, не утратила своей актуальности, свидетельствует принятое 22 апреля 2009 г. постановление Правитель-
ства РФ № 342 «О некоторых вопросах регулирования закрепления прав на результаты научно-технической деятельности», которым, по существу, установлены прямые изъятия из рассмотренных положений ГК РФ. Согласно п. 1 этого постановления государственные заказчики, выступающие от имени РФ, в указанных в постановлении случаях обязаны предусматривать в контрактах условия о закреплении исключительных прав на охраноспособные результаты интеллектуальной деятельности за Российской Федерацией. Установленные правила относятся также к результатам научно-технической деятельности, полученным по государственным контрактам. Не входя в оценку существа и мотивов постановления, нельзя не признать, что постановление прямо противоречит диспози-тивным нормам ГК РФ, регулирующим те же отношения (ст. 1298 и 1373 ГК РФ). Не вызывает сомнения, что если требуется внести изменения в ГК РФ, то они не могут устанавливаться постановлением Правительства. Это сфера действия только федерального закона.
Восстановление утраченных ценных бумаг
А. В. Габов
В процессе своего существования в качестве объекта гражданских прав ценные бумаги (записи, которыми зафиксированы права, удостоверенные ценными бумагами) могут в силу разных причин утрачиваться. Эта утрата может происхо-
Габов Андрей Владимирович — ведущий научный сотрудник отдела гражданского законодательства и процесса ИЗиСП, кандидат юридических наук.
дить в силу хищения, технических сбоев (в том числе в результате воздействия вредоносных компьютерных программ, если речь идет о бездокументарных бумагах), воздействия каких-то негативных событий (пожар, наводнение) и т. д. В таких ситуациях для владельцев ценных бумаг создается серьезный риск, связанный с невозможностью осуществления своих субъективных гражданских прав.
Данная проблема для теории ценных бумаг не является новой. Анализ трудов в этой области как специалистов XIX—XX вв., так и современных авторов1, показывает, что определенная степень разработанности проблем имеет место. Однако следует отметить, что работы прошлого периода (особенно XIX в.) могут использоваться в настоящее время в весьма ограниченном виде. Дело в том, что все эти работы посвящены классическим, т. е. документарным ценным бумагам.
До настоящего времени ни в теории ценных бумаг, ни в действующем законодательстве не имеется какого-то стройного описания того, как должен действовать владелец ценной бумаги определенного вида (типа) при ее утрате (в том числе утрате данных, которые фиксируют права). Действующее законодательство дает нам весьма фрагментарную картину. Оно, с одной стороны,
1 См.: Конспект лекций по торговом праву. Проф. А. Г. Гусакова. Изд. Кассы Взаимопомощи при СПб. Политех. Институте. СПБ.: Литография Трофимова. Сост. студ. А. Брей-терман. С. 29—32 (год издания работы неизвестен, по крайней мере не указан в ее тексте); Нефедьев Е. А. Торговое право. М., 1900. С. 205—214; Рыжков О. Восстановление прав при утрате ценной бумаги (история и современность) // Хозяйство и право. 1995. № 7— 8. С. 4—52, С. 41—49; Крашенинников Е. А. Амортизация векселя // Хозяйство и право. 2000. № 10. С. 74—79; Белов В. А. Ценные бумаги в российском гражданском праве: Учеб. пособие по специальному курсу. 2-е изд., перераб. и доп.: В 2 т. Т. 2. М., 2007. С. 497— 565; Лесницкая Л. Ф. Восстановление прав по утраченным документам на предъявителя // Ученые записки ВИЮН. Вып. 13. М., 1961. С. 147—169; Аргунов В. В. Вызывное производство в гражданском процессе / Вступительная статья М. К. Треушникова. М., 2006; Бурачевский Д. В. Процессуальный порядок защиты прав владельцев акций при ведении нескольких реестров владельцев акций или утрате данных, составляющих такой реестр // Вестник ВАС РФ. 2008. № 11 и многие другие работы.
содержит классические правила восстановления прав по утраченным ценным бумагам на предъявителя, с другой — практически не содержит правил восстановления бездокументарных ценных бумаг (записей).
В настоящее время в законодательстве сложилось несколько институтов, которые функционально направлены на обеспечение интересов инвесторов по восстановлению утраченных ценных бумаг:
институт вызывного производства, который применяется для восстановления прав по утраченным предъявительским и ордерным ценным бумагам;
институт установления фактов, имеющих юридическое значение, в рамках которого происходит восстановление прав по утраченным закладным;
институт восстановления утраченных данных, которые составляли систему ведения реестра. Он распространяется исключительно на именные эмиссионные бездокументарные ценные бумаги в смысле ст. 2 и 16 Федерального закона от 22 апреля 1996 г. № 39-Ф3 «О рынке ценных бумаг» (далее — Закон о рынке ценных бумаг);
институт виндикации ценных бумаг. Нельзя не отметить, что целый ряд нормативных правовых актов, судебных постановлений, обобщений и разъяснений судебной практики указывают на право владельца именной ценной бумаги, утратившего такую бумагу (или записи о правах, удостоверяемых такой бумагой), обратиться к лицу, которое обязалось по такой бумаге (эмитенту), за ее восстановлением.
К примеру, на это прямо указывает Письмо Банка России от 10 февраля 1992 г. № 14-3-20 («Положение «О сберегательных и депозитных сертификатах кредитных организаций») в отношении сберегательного (депозитного) сертификата: «Восстановление прав по утраченным именным сертификатам осуществляется кредитной организацией, выпустив-
шей их в обращение. В случае утраты именного сертификата законный владелец вправе обратиться к кредитной организации, выдавшей сертификат, с письменным заявлением о выдаче дубликата. Если на заявленное требование законным держателем сертификата получен отказ, он вправе обжаловать его в судебном порядке». На это указывает и ст. 18 Федерального закона от 16 июля 1998 г. № 102-ФЗ «Об ипотеке (залоге недвижимости)» (далее — Закон об ипотеке) относительно закладной: «Восстановление прав по утраченной закладной производится залогодателем, а если он является третьим лицом, также и должником по обеспеченному ипотекой обязательству на основании заявления в их адрес лица, означенного в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним в качестве залогодержателя, если по данным, внесенным в указанный реестр... возможно установить законность восстанавливаемых прав по утраченной закладной». На такую возможность в свое время указывал и Верховный Суд РФ в своем письме от 4 апреля 1995 г. № 1133/5общ.: «В случае утраты именной ценной бумаги законный держатель вправе обратиться к финансовому или иному органу, выдавшему данный документ, с требованием о выдаче дубликата. Если на заявленное требование законным держателем именной ценной бумаги получен отказ, он вправе его обжаловать в порядке, предусмотренном Законом Российской Федерации «Об обжаловании в суде действий и решений, нарушающих права и свободы граждан» от 27 апреля 1993 г.». Однако такая ситуация возможна, если нет спора о праве и есть добрая воля обязанного лица.
Теоретически ничто не мешает и законному держателю предъявительской и ордерной ценной бумаги, утратившему бумагу, обратиться к лицу, которое по этой бумаге обязалось, с просьбой (не требованием,
поскольку таковой обязанности у этого лица нет) о восстановлении бумаги. Если лицо сочтет возможным, оно поможет восстановить права. Однако, помимо замечания, высказанного для именных бумаг, надо отметить здесь следующий важный момент: для некоторых бумаг само по себе восстановление бумаги обязанным лицом совершенно не будет означать восстановления всех прав по бумаге. Например, восстановление акцептованного переводного векселя векселедателем не означает автоматически восстановления акцепта плательщика — к этому лицу также надо будет обратиться заново, равно как и к иным обязанным лицам (индоссантам и авалистам).
Рассмотрим порядок восстановления ценной бумаги подробнее (исключая вопросы виндикации ценных бумаг, которые требуют отдельного анализа).
Вызывное производство (восстановление прав по утраченным предъявительским и ордерным ценным бумагам)
Возможность восстановления прав по утраченным предъявительским и ордерным ценным бумагам предусмотрена ст. 148 ГК РФ. В соответствии с ее положениями такое восстановление осуществляется в порядке, предусмотренном процессуальным законодательством. В настоящее время такой порядок установлен гражданским процессуальным законодательством, в рамках которого соответствующие отношения регулируются институтом восстановления прав по утраченным ценным бумагам на предъявителя или ордерным ценным бумагам (вызывным производством), который обособлен в гл. 34 ГПК РФ (ст. 294—301).
Вызывное производство было создано для восстановления предъявительских бумаг (по крайней мере, исследованные нормативные акты с 1917 по 1994 г. в этой части устанавливали правила восстановления именно предъявительских
бумаг)2. Л. Ф. Лесницкая справедливо обосновывала это спецификой легитимации держателя такого документа и трудностями, которые создает такая легитимация (сам факт владения) для охраны интересов лиц, утративших бумагу3. Однако со вступлением в силу действующего ГК РФ возможность использования
2 Здесь надо делать комментарии относительно положений русского дореволюционного права. Как отмечали комментаторы относительно восстановления именных и предъявительских акций, ситуация была противоположна современной. Как указывал В. Максимов, если акции именные восстанавливались по специальной процедуре, весьма, кстати, напоминавшей вызывное производство, самим акционерным обществом, то акции предъявительские не восстанавливались (см.: Максимов В. Законы о товариществах. Акционерные общества, Товарищества на паях, Торговые дома, Артели и др. Порядок их учреждения и деятельности. С разъяснениями Гражданского Кассационного, бывшего 4-го и Судебного Д-в и Общего Собрания Правительствующего Сената и приложением проектов уставов акционерных обществ, товариществ на паях и артелей, договоров торговых домов и разных бумаг по учреждению и деятельности товариществ. Издание второе, переработанное и значительно дополненное. М., 1911. С. 35— 36). Интересные комментарии делал в части амортизации и мортификации по русскому праву Е. А. Нефедьев. Он отмечал, что несмотря на то что процедура амортизации должна распространяться именно для восстановления безыменных бумаг (предъявительских), русское право в основном содержало некодифицированные положения о восстановлении бумаг именных. Он также отмечает преобладание административного порядка восстановления прав (см.: Нефедь-ев Е. А. Указ. соч. С. 205—214).
3 Лесницкая Л. Ф. Восстановление прав по утраченным документам на предъявителя //
Ученые записки ВИЮН: сборник. Вып. 13. С. 147. См. также: Аргунов В. В. Восстановление прав по утраченным ценным бумагам
(в судебном вызывном производстве) // Юрист. 2005. № 11. С. 26; Конспект лекций по торговом праву. Проф. А. Г. Гусакова. С. 29.
вызывного производства распространилась и на ордерные бумаги. Мы не будем здесь подробно анализировать проблемные вопросы этого института в целом4. Во-первых, этот вопрос хорошо освещен в литературе (к примеру, в работе В. В. Аргунова), а во-вторых, это не является темой настоящей работы, да и мало что даст для выяснения проблемных аспектов восстановления ценных бумаг. Мы сосредоточимся на описании и проблемах самой процедуры. Процедура восстановления прав выглядит следующим образом.
Лицо при утрате ордерной или предъявительской ценной бумаги или при утрате документом признаков платежности в результате ненадлежащего хранения или по другим причинам (во всех случаях ГПК РФ использует конструкцию «<■утраченная ценная бумага») имеет право обратиться в суд с заявлением о признании недействительной утраченной ценной бумаги и о восстановлении прав по ней.
Закон не поясняет, что понимается под утраченной бумагой. Соответственно, причины утраты (уничтожение в результате стихийного бед-
4 Хотя предмет для обсуждения, безусловно, есть. Интересно, что в отношении института вызывного производства в современной литературе высказывается и точка зрения о его неоправданности. Так, В. А. Белов полагает, что с утратой ценной бумаги удостоверенное ею право следует считать безвозвратно утраченным, если только это предположение не будет опровергнуто установлением лица, фактически владеющего этой бумагой (см.: Белов В. А. Указ. соч. С. 515). Такая позиция представляется излишне жесткой. Относиться к институтам, подобным вызывному производству, надо весьма аккуратно: понятно, что с точки зрения законодательной техники этот институт не вполне совершенен, но исключить его можно лишь тогда, когда мы будем иметь какую-то приемлемую замену. А поскольку пока таковой не просматривается, на наш взгляд, лучше подумать об усовершенствовании самого института.
ствия, потеря и т.п.) не имеют значения. Однако при широком понимании понятия «утрата» неизбежно встает вопрос о соотношении вызывного производства и института виндикации (или схожих с ним институтов в вексельном праве) в отношении ордерных ценных бумаг (предъявительские, как известно, виндикации не подлежат). Видимо, здесь следует исходить из субъективного фактора: осведомленности лица, чьи интересы нарушены, о новом владельце бумаги. Если лицо знает нового владельца ордерной бумаги, то есть основания для предъявления виндикационного иска (или его аналогов), если нет — есть основания для начала вызывного производства. Критерий весьма неочевидный, но, пожалуй, единственный в этом случае5, и каких-либо возможностей (объективных) изменений законодательства в этой области не просматривается. Что же касается предъявительских бумаг, то, поскольку такие бумаги не подлежат виндикации, само знание о том, у кого они находятся, не может служить препятствием для начала вызывного производства.
Правила ГПК РФ создают одну интересную проблему, которая в большей степени касается ордерных ценных бумаг, прежде всего и главным образом векселя. Обратим внимание, что признать недействительным про-
5 В современной научной литературе указывают на следующее понимание утраты ценных бумаг: утрата ценной бумаги в смысле вызывного (амортизационного) производства всегда предполагает: 1) выбытие из владения заявителя ценной бумаги вследствие утери, похищения, уничтожения и неизвестность заявителю ее местонахождения и нового владельца; 2) законодательное предположение о существовании ценной бумаги в действительности и возможности возникновения права собственности на нее у неизвестного третьего лица (см.: Защита прав инвесторов в сфере рынка ценных бумаг / Под ред. М. К. Треушникова. 2-е изд. М., 2009. С. 239 (автор раздела — В. В. Аргунов)).
сят саму ценную бумагу, а вот восстановить просят не ее, а права по ней.
Такая конструкция сложилась исторически (хотя в истории имеются и акты, которые построены по иному признаку, в частности постановление Временного Правительства от 29 августа 1917 г. «Об охране прав на предъявительские ценные бумаги»6) и на первый взгляд не вызывает каких-то вопросов, однако посмотрим, к чему она может привести. Как известно, в случае положительного результата вызывного производства для его инициатора суд восстанавливает права по утраченной ценной бумаге, и такое решение суда является основанием для выдачи заявителю нового документа взамен признанного недействительным. Из этого следует, что, какие права суд восстановит, такие права и будут зафиксированы во вновь выданном документе. Однако в действующей процедуре решение суда имеет силу исключительно в отношении лица, выдавшего документ. Что может получиться? Продемонстрируем на примере векселя: если мы возьмем акцептованный переводный вексель, то по такой логике закона получится, что векселедатель выдаст новый вексель взамен утраченного, причем, естественно, без каких-либо отметок об акцепте. Ведь восстановление векселя векселедателем не означает автоматически восстановления акцепта плательщика — к этому лицу также надо будет обратиться заново (равно как и к иным обязанным лицам (индоссантам и авалистам)), ибо нет никакого обязательства, нет никакого судебного решения, которое бы обязывало лицо поставить на векселе акцепт. В результате вызывного производства может получиться весьма странная картина: бумагу взамен старой лицо получит, но никаких прав реально она представлять не будет. Возникает вопрос: како-
6 Текст документа см.: Вормс А. Э., Данилова Е. Н. Источники торгового права. За ис-
ключением морского права. 2-е пересмотренное и дополненное издание. М., 1918. С. 578—682.
ва ценность самой процедуры вызывного производства в ее нынешнем виде? Как представляется, в отношении ордерных ценных бумаг это производство не является до конца продуманным и нуждается в серьезном реформировании.
Как показывает изучение проекта Концепции развития законодательства о ценных бумагах и финансовых сделках, рекомендованной к опубликованию в целях обсуждения Советом при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства (протокол № 69 от 30 марта 2009 г.) (далее — Концепция), проблемы в этой области признаются. Так, в указанном документе отмечено, что «порядок, ориентированный на восстановление прав, прежде всего, по предъявительским ценным бумагам, не отражает специфики обращения ордерных ценных бумаг... Предусмотренная данными положениями возможность выдачи нового документа не позволяет в отношении ордерных ценных бумаг обеспечить права держателя, если он не являлся первым приобретателем». С нашей точки зрения, данную мысль можно выразить и яснее: основная проблема — это невозможность восстановить права по векселю. Более того, акцентируя внимание на процессуальных вопросах, мы забываем, что одним совершенствованием процессуальных средств здесь не обойтись. Представим себе ситуацию: решение суда есть, векселедатель новый вексель выдал, счастливый обладатель оного пошел к обязанным лицам, которых он знал ранее, а они ему и говорят на его обращение: знать ничего не знаем. Акцепт был? Не помним. Индоссамент, говорите? Не ставили (или как более мягкий вариант: да, ставили, но позже зачеркнули7). И ведь в большин-
7 Зачеркивание индоссамента (ст. 16 Положения о переводном и простом векселе 1937 г.) делает этот индоссамент соответственно недействительным.
стве случаев будут правы: вексельное законодательство таково, что оно не обязывает где-либо фиксировать большинство фактов, с которыми связывается возникновение вексельных обязательств, равно как содержание и объем таких обязательств. Совершенно очевидно, что в области обращения таких сложных бумаг, как вексель, надо корректировать сами правила обращения. Здесь надо активнее использовать механизмы депозитарного обслужи-вания8. На стадии обращения векселя необходимо установить правила совершения вексельных сделок (проставления индоссаментов, аваля и акцепта), состоящие в обязательной уведомительной регистрации каждой такой сделки в депозитарии — члене национальной депозитарной системы, и признания каждой такой совершенной сделки без соблюдения процедуры уведомительной регистрации ничтожной. К тому же необходимо менять правила бухгалтерского учета операций с векселями.
И здесь логически возникает такой вопрос: почему восстановлению подлежат права, а не сама бумага — их носитель? С нашей точки зрения, восстанавливать нужно не только права, но и саму ценную бумагу, т. е. документ с тем содержанием и объемом прав, которые имелись на момент ее утраты9. Восстановление документа с содержанием и объемом прав, которые имелись на момент утраты, будет означать и восстановление всех тех прав, существование которых будет подтверждено в суде. Соответственно, решение суда будет означать не
8 Такое предложение вносилось автором настоящей статьи еще в 1999 г.
9 В научной литературе есть и иные точки
зрения. Так, Л. А. Новоселова полагает, что «если рассматривать ценную бумагу исключительно как вещь, то институт восстановления прав в принципе исключен» (Новоселова Л. А. Договоры о залоге и иные обеспечительные сделки с векселем в практике арбитражных судов // Законодательство. 2002. № 1. С. 7).
только обязанность для лица, выдавшего бумагу, признанную недействительной, выдать новый документ, но и обязанность для всех иных лиц, обязавшихся по ранее выданной бумаге, восстановить свои обязательства. Нетрудно заметить, что в такой постановке вопроса (а другой в отношении векселя мы себе и не представляем) вызывное производство чаще всего будет переходить в спор о праве. Для того чтобы этого не случилось, представляется целесообразным ввести обязательность фиксации возникающих в связи с обращением ордерных ценных бумаг и векселя в первую очередь обязательств. Ведь если существование всех (или абсолютного большинства) прав будет доказуемо на основании данных соответствующего депозитария и данных бухгалтерского учета, то само восстановление превратится в то, чем оно и должно быть: рутинную процедуру, неизбежность которой объясняется пре-зентационностью классических бумаг.
Отметим, что действующие правила говорят о восстановлении не только полностью (безвозвратно) утраченных ценных бумаг, но и тех документов, которые утратили признаки платежности (ст. 294 ГПК РФ). Понятие признаков платежно-сти законодательство не дает10, более того, отметим, что ГК РФ в части некоторых именных документов, не являющихся ценными бумагами, использует аналогии, к примеру ст. 843 ГК РФ говорит о «негодном для предъявления состоянии» именной сберегательной книжки. Отметим, что законодательство и здесь предусматривает признание недей-
10 В настоящий момент единственным документом, который может «создать» определенную аналогию, являются Признаки и правила определения платежности банковских билетов (банкнот) и монет Банка России, приложенные к Порядку ведения кассовых операций в Российской Федерации, утвержденному решением Совета Директоров Банка России от 22 сентября 1993 г. № 40.
ствительной ценной бумаги и восстановление прав по ней. Этот момент подвергся критике в научной литературе. Так, В. В. Аргунов полагает, что в части возможности восстановления ценных бумаг, утративших признаки платежности, вызывное производство работает вхолостую и не достигает полностью тех целей, для которых оно предназначено. По его мнению, в этом случае сам документ остается на руках у управомоченного лица, и ни о какой неизвестности держателей ценных бумаг не может быть и речи. В связи с этим он полагает необходимым отнести дела о восстановлении таких бумаг к исковому порядку защиты прав11. С такой критикой следует согласиться. Вызывное производство здесь смотрится странно, поскольку бумага, по сути, не утрачена. Другое дело, что существует неясность в правах, которые она предоставляет, однако, как справедливо замечает В. В. Аргунов, эту проблему надо решать во взаимоотношениях должник (лицо, выдавшее бумагу) — кредитор (владелец документа). Отметим, что именно так предлагали поступать и некоторые дореволюционные акты. Так, ст. 7 постановления Временного Правительства. «Об охране прав на предъявительские ценные бумаги» указывала: «Если бумага на предъявителя настолько повреждена, что оказывается негодною к обращению, но содержание и существенные признаки ее могут быть восстановлены с достоверностью, то лицо, выдавшее бумагу, обязано вновь выдать такую же бумагу в обмен на поврежденную». В примечании к этой статье документ уст-навливал, что существенные признаки (платежность) ценной бумаги должны были устанавливаться особой инструкцией12.
11 См.: Защита прав инвесторов в сфере рынка ценных бумаг / Под ред. М. К. Тре-ушникова. С. 239—240.
12 Текст документа см.: Вормс А. Э., Дани-
лова Е. Н. Указ. соч. С. 578—682.
Ряд исследователей критикует использованные в ГПК РФ дефиниции по другим причинам. Так, по мнению Е. А. Крашенинникова, не существует необходимости в восстановлении прав по бумаге, поскольку управомоченное лицо (собственник бумаги) не лишается ни прав на бумагу, ни прав из бумаги. С его точки зрения, действие самого судебного решения в вызывном производстве состоит в том, что оно уничтожает легитимационную силу утраченной бумаги и обосновывает формальную легитимацию заявителя в качестве кредитора по ценной бумаге. Поэтому он полагает, что необходимости в восстановлении прав нет13. Интересно, что Е. А. Крашенинников строит свои рассуждения, анализируя вексель. Он отмечает, говоря о последствиях вынесенного судебного решения: «Действие решения об исключении состоит в том, что добившееся его лицо легитимируется в качестве вексельного кредитора и может осуществить право из векселя, предъявив вексельному должнику вместо амортизированного документа надлежащим образом заверенную копию решения об ис-ключении»14. Позиция, конечно, весьма интересная. Однако она не основана ни на действующих нормах гражданского процессуального закона, ни на нормах вексельного законодательства. Все, на что дает право такое решение, — это получить взамен утраченного новый документ, причем от лица, которое такой документ выдало. Однако права по такой бумаге будут восстановлены только в отношении этого лица, но не в отношении всех иных лиц.
Согласно правилам заявление о признании недействительными утраченных ценных бумаг и о восстановлении прав по ним подается в суд «по месту нахождения лица, выдавшего документ, по которому должно быть произведено исполнение». Та-
13 См.: Крашенинников Е. А. Указ. соч. С. 74.
14 Там же. С. 77.
кое определение подсудности вызывает много вопросов, а точнее, с нашей точки зрения, оно в корне неправильное. Возьмем пример с векселем. В соответствии со ст. 1 и 4 Положения о переводном и простом векселе 1937 г. переводный вексель должен содержать и «указание места, в котором должен быть совершен платеж» и «места составления векселя». При отсутствии особого указания место, обозначенное рядом с наименованием плательщика, считается местом платежа и вместе с тем местом жительства плательщика. Переводный вексель, в котором не указано место его составления, признается подписанным в месте, обозначенном рядом с наименованием векселедателя. Переводный вексель может подлежать оплате по месту жительства третьего лица или в том же месте, где находится место жительства плательщика или в каком-либо другом месте. Таким образом, у нас есть место нахождения векселедателя переводного векселя (к примеру, Москва) и место, в котором должен быть совершен платеж (к примеру, Мурманск). Вопрос: как, исходя из изложенного правила «по месту нахождения лица, выдавшего документ, по которому должно быть произведено исполнение», решать вопрос о подсудности? В какой суд подавать заявление: в Москве или в Мурманске?
С нашей точки зрения, правило о подсудности в ГПК РФ должно быть скорректировано. Вопрос — как? Е. А. Крашенинников, анализируя вызывное производство, полагает, что территориальная подсудность дел вызывного производства определяется местом исполнения по утраченной предъявительской или ордерной ценной бумаге15. Сходной точки зрения придерживается В. В. Аргунов, причем со ссылками на право ФРГ и Швейцарии16. С нашей точки
15 См.: Крашенинников Е. А. Указ. соч. С. 76.
16 См.: Аргунов В. В. Восстановление прав по утраченным ценным бумагам (в судебном вызывном производстве). С. 28—29.
зрения, сам этот вопрос является техническим, и ответ на него лежит в плоскости решения вопроса о том, что, собственно, нужно восстанавливать. Вариант с подсудностью по месту исполнения, наверное, приемлем. Но что такое место исполнения? Для переводного векселя, не акцептованного — оно одно, а для акцептованного — другое. Если мы исходим из того, что восстановлению подлежит сама бумага со всеми правами, которые имелись на момент утраты, и понимаем, что восстановить ее может тот, кто ее выдал, то соответственно по месту выдачи и надо обращаться в суд с заявлением о восстановлении.
Заметим, что и это не решит всех проблем. Дело в том, что бумага может быть выдана от имени вымышленного лица или по утерянному паспорту и т. д. Понятно, что в таких случаях никто бумагу не восстановит, будь там одно, два, три или большее количество судебных решений. Между тем в том же векселе права носят самостоятельный характер и основываются на самостоятельных односторонних сделках — проставлении индоссамента, акцепта, аваля и т. д. Про современную ситуацию и говорить не приходится: действующее процессуальное законодательство таких нюансов не учитывает вовсе. А вот как урегулировать соответствующие вопросы при изменении законодательства?
Как кажется, законодательство здесь может пойти не в том направлении. Еще раз напомним, что проект Концепции констатирует, что действующий порядок позволяет обеспечить права первого держателя документа. Как видно, те, кто писал данный документ, не учли возможность выдачи векселя на вымышленное лицо. Ведь даже если приобретатель будет первым, то при невозможности восстановить вексель на нем соответственно не будет возможности восстановить и записи об акцепте и авале, если их к моменту утери успеют включить в вексель.
Вот тут, как представляется, можно более внимательно присмотреться к предложенной Е. А. Крашенинниковым конструкции17, когда судебное решение может служить легитимирующим фактом для лица. Правда, есть несколько комментариев. Во-первых, надлежащим образом это будет «работать» в том случае, если будет создана система фиксации прав, о которой сказано выше. Как вариант решения проблемы можно рассмотреть восстановление бумаги на основании ее копии. Опять же отметим, что для такого решения необходимо «перекраивать» обращение векселей и вводить уже на этапе выдачи векселя фигуру вексельного депозитария. Во-вторых, если в действующем порядке обращения векселя ничего не менять (т. е. не реализовывать сформулированные нами предложения), то, скорее всего, надо будет разрабатывать какой-то иной механизм легитимации, который лежит за пределами правого режима ценной бумаги. Поскольку говорить надо будет уже не о «кредиторе по ценной бумаге», как это делает Е. А. Крашенинников, а о правах, вытекающих из судебного акта: бумаги-то нет.
ГПК РФ содержит требования к содержанию заявления о признании недействительными утраченных ценных бумаг и о восстановлении прав по ним. В таком заявлении должны быть указаны признаки утраченного документа; наименование лица, выдавшего его; а также изложены обстоятельства, при которых произошла утрата документа, просьба заявителя о запрещении лицу, выдавшему документ, производить по нему платежи или выдачи.
Опять отметим: неясно, для каких бумаг эта норма создавалась. Что значит запретить осуществлять платежи или выдачи? Возьмем пример с акцептованным переводным векселем. Спрашивается, какое правовое значение будет
17 См.: Крашенинников Е. А. Указ. соч. С. 74.
иметь запрет для лица, выдавшего документ (векселедателя), осуществлять платежи? Ответ: никакого. К нему этот запрет фактически не имеет отношения: плательщиком по векселю выступает акцептант, а на его действия никаких запретов никто не налагал. Странно, что разработчики ГПК РФ не учли здесь положительного опыта российского права, которое, как кажется, «видело» эту проблему еще применительно к предъявительским бумагам. Так, п. 3 Приложения к постановлению Временного Правительства «Об охране прав на предъявительские ценные бумаги» (Правила о вызывном производстве) прямо указывал, что определение окружного суда должно было содержать положения «о воспрещении лицу, выдавшему утраченную бумагу или ею обязанному, производить платежи или иное исполнение по этой бумаге.». Еще один важный момент состоит в том, что неясно, как запрещение осуществлять платежи по бумагам связано со сроком платежа по ценной бумаге. Предположим, срок платежа наступил. Является ли это решение достаточным основанием для неисполнения по бумаге, и будет ли в этом случае кредитор считаться добросовестным?
Судья после принятия заявления выносит определение о запрещении лицу, выдавшему документ, производить по документу платежи или выдачи и направляет копию определения лицу, выдавшему документ, и регистратору. В определении суда также указывается на обязательность опубликования в местном периодическом печатном издании за счет заявителя сведений, которые должны быть опубликованы.
Техника данного правила у нас также вызывает множество вопросов. Не совсем ясно, зачем упомянуто о регистраторе? Как мы уже отмечали выше, регистратор не учитывает ни прав по предъявитель-
ским ценным бумагам, ни прав по ордерным ценным бумагам. Об этом есть в отношении эмиссионных предъявительских бумаг как минимум прямое указание в ст. 2 Закона о рынке ценных бумаг. Если кто и может осуществлять здесь учет прав, так это депозитарий, чаще всего в случае централизованного хранения (ст. 16, 29 Закона о рынке ценных бумаг). Думается, закон в этой части должен быть приведен в соответствие с иными нормативными положениями и указание на регистратора должно быть из Закона исключено.
Следующий момент, который вызывает у нас сомнение, — это указание на «местное печатное издание». Если для мошенников и существует лазейка в институте восстановления ценных бумаг, то это именно такая лазейка. Указать на «местное печатное издание» — все равно что указать направление «в никуда», ведь можно разместить сведения в таком местном печатном издании, которое никто не знает и не читает. Более того, сведения можно разметить самым малым шрифтом из всех возможных и среди бесчисленных объявлений о рекламе ненужных товаров. И кто прочитает такое объявление? Совершенно очевидно, что закон должен устанавливать не просто указание на какое-то издание, а содержать требования к таковому, а также требования к публикации. Можно вспомнить и российский дореволюционный опыт издания сообщений о вызывном производстве в специальном печатном издании. Приложение к постановлению Временного Правительства «Об охране прав на предъявительские ценные бумаги» (Правила о вызывном производстве) устанавливало необходимость обязательной публикации определения суда в особом приложении к Торгово-Промышленной газете. Особое приложение должно было издаваться не позже двух дней после получения определения суда; на первое число каждо-
го месяца издавался сборник всех объявленных в особом приложении утраченных ценных бумаг.
Проект Концепции указывает и на иные аспекты проблемы с применением правила о местном печатном издании, прежде всего в отношении ордерных ценных бумаг. Так, отмечается, что требование о публикации в местном периодическом печатном издании не позволяет приобретателю большинства ордерных ценных бумаг, обращающихся не только на всей территории России, но и за рубежом, получить информацию о возбуждении вызывного производства. Совершенно очевидно, что закон должен устанавливать не просто указание на какое-то издание, а содержать требования к таковому, а также требования к публикации. Возможно, правильным будет обязать опубликовывать подобные сообщения в специализированном издании, а также федеральных средствах массовой информации и одновременно размещать аналогичное сообщение в сети Интернет на сайте Федеральной службы по финансовым рынкам (или иного регулятора).
Удивляет, что само определение суда в большей степени рассчитано на возможного владельца документа, но оно совершенно не учитывает какой-либо активной позиции лица, выдавшего документ, равно как и иных обязанных по документу лиц18. Ведь никто не исключает того, что самой «утраты» могло и не быть, и вообще вся история с документом была мошенничеством с самого начала. Этот момент в процедуре не учтен.
Держатель документа, об утрате которого заявлено, обязан до истечения трех месяцев со дня опубли-
18 Отмечая недостатки в этой области, проект Концепции указывает, что «отсутствуют правила, обеспечивающие обязательное привлечение к участию в деле лиц, передававших вексель и т. д.».
кования сведений подать в суд, вынесший определение, заявление о своих правах на документ и представить при этом подлинные документы. В случае поступления заявления держателя документа до истечения трех месяцев со дня опубликования сведений суд оставляет заявление лица, утратившего документ, без рассмотрения и устанавливает срок (не должен превышать два месяца), в течение которого лицу, выдавшему документ, запрещается производить по нему платежи и выдачи.
Отметим, что ГПК РФ указывает на возможность установления запрета осуществлять платежи лишь в отношении лица, выдавшего документ, и ничего не говорит об иных лицах, которые должны осуществлять исполнение по нему — акцептант, авалист акцептанта, индоссанты и иные лица в случае неоплаты векселя индоссантом. Этот вопрос существенен для вексельных отношений и нуждается в детальном описании в ГПК РФ. Если держатель документа в указанный срок не объявился и не заявил о своих правах, суд может рассмотреть дело о признании ценных бумаг недействительными и о восстановлении прав по утраченным бумагам по существу. В случае удовлетворения просьбы заявителя суд принимает решение, которым признает утраченный документ недействительным, и восстанавливает права по утраченной ценной бумаге. Это решение суда является основанием для выдачи заявителю нового документа взамен признанного недействительным.
Анализ вызывного производства показывает необходимость его совершенствования. Современный институт вызывного производства своими корнями уходит в историю института предъявительских бумаг (документов). Он совершенно не рассчитан на сложные ордерные ценные бумаги, такие как вексель. То есть получилось, что, с одной сторо-
ны, и ГК РФ, и ГПК РФ закрепили возможность восстановления прав по утраченным ордерным бумагам, а с другой — не создали реальных механизмов такой защиты, «встроенных» в институт вызывного производства. Более того, учитывая, что большинство современных предъявительских бумаг — это облигации с централизованным хранением, что само по себе обеспечивает повышенную защиту от их «утраты», сама область применения института вызывного производства — это не что иное, как вексель — самая распространенная классическая документарная бумага.
Восстановление именных ценных бумаг (закладная, бездокументарные ценные бумаги)
Несмотря на все недостатки процедуры восстановления прав по утраченным предъявительским и ордерным ценным бумагам, мы можем отметить, что, по крайне мере, такая процедура вообще существует. Меньше «повезло» именным ценным бумагам. В действующем законодательстве нет не только какого-то единого правового режима именных ценных бумаг, но даже их общего определения, которое хоть в какой-то степени отражало бы реальную ситуацию. В настоящее время можно говорить об именных бездокументарных эмиссионных ценных бумагах, именных бездокументарных неэмиссионных ценных бумагах и именных документарных («классических») ценных бумагах: как минимум три правовых режима.
И практически ни в одном из них процедура восстановления ценных бумаг не урегулирована детально. Более того, общих правил здесь нет вообще, и ситуация регулируется применительно к отдельным ценным бумагам, к примеру закладным (Закон об ипотеке).
И здесь проявляется тенденция, которую хорошо отражает уже упоминавшееся Письмо Верховного Суда РФ от 4 апреля 1995 г.
№ 1133/5общ.19 Логика этого документа такова: утратил именную бумагу — иди к обязанному лицу и
19 См., например: Павловский Е. А. Влияние ГК РФ на регулирование банковской деятельности // Новый гражданский кодекс России и отраслевое законодательство: сборник: Труды 59 / Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации. М., 1995. С. 40). В свою очередь, такие теоретические конструкции основывались на определенный, еще дореволюционной традиции (см.: Конспект лекций по торговому праву. Проф. А. Г. Гусакова. С. 11; Максимов В. Законы о товариществах. Акционерные общества, Товарищества на паях, Торговые дома, Артели и др. Порядок их учреждения и деятельности. С разъяснениями Гражданского Кассационного, бывшего 4-го и Судебного Д-в и Общего Собрания Правительствующего Сената и приложением проектов уставов акционерных обществ, товариществ на паях и артелей, договоров торговых домов и разных бумаг по учреждению и деятельности товариществ. Издание второе, переработанное и значительно дополненное. М., 1911. С. 35). Здесь можно привести в пример и положения типового («нормального») устава коммунального банка времен нэпа (см. Постановление Экономического Совета «Об утверждении нормального устава коммунальных банков» от 21 июля 1928 г. (Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства, издаваемое Народным Комиссариатом Юстиции. — 25 сентября 1928 г. — № 110. — отдел первый. Ст. 686).
Впрочем, надо отметить, что в начальный период становления российского рынка ценных бумаг в целом существовало заблуждение, коему был подвержен и автор настоящей работы, согласно которому дематериализация ценных бумаг решит все проблемы классических ценных бумаг. Говоря проще, проблема утраты будет решена самим фактом того, что бумага будет бездокументарной (к примеру, А. Козлов, А. Семин и Б. Черкасский указывали относительно безналичных бумаг: «такую бумагу невозможно потерять, ее нельзя украсть» (см.: Козлов А., Семин А., Черкасский Б. Ценные бумаги: сделки, регистрация, реестр, депозитарий // Экономика и жизнь. 1994. № 2. С. 22).
восстанавливай ее20. Разработчиков Письма нисколько не обеспокоил тот факт, что уже в момент написания этого письма (1995 г.) никаких именных ценных бумаг в том смысле, в котором их нужно понимать согласно ст. 145 ГК РФ, не существовало. В обороте отсутствовали документы, для которых была верна аксиома: право принадлежит тому лицу, на имя которого выписан документ. Наоборот, именно в это время активным образом «исчезали» реестры акционеров (причем в некоторых случаях в результате военных действий), и многочисленные акционеры оставались ни с чем.
Такое отношение к вопросам реальной защиты прав привело к тому, что ни один нормативный акт до сих пор не устанавливает процедуры восстановления системы ведения реестра. В этой области действует Положение о ведении реестра владельцев именных ценных бумаг, утвержденное постановлением Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг от 2 октября 1997 г. № 27. Оно устанавливает порядок действий регистратора на случай «утраты регистрационного журнала и данных лицевых счетов, зафиксированных на бумажных носителях и (или) с использованием электронных баз данных».
20 В отношении некоторых именных документов, не являющихся ценными бумагами, такая логика прямо установлена законом. Так, ст. 843 ГК РФ указывает, что, если именная сберегательная книжка утрачена или приведена в негодное для предъявления состояние, банк по заявлению владчика выдает ему новую сберегательную книжку. В целом следует отметить, что ситуация отсутствия специальных правил восстановления именных бумаг сложилась в нашем праве исторически. Еще во времена нэпа, к примеру, отсутствие специальных правил в этом отношении, применительных к именным акциям, отмечал С. Н. Ландкоф (см.: Ланд-коф С. Н. Товарищества и акционерные общества. Теория и практика. Юридическое издательство Наркомюста УССР, 1926. С. 170).
А теперь представим себе совершенно реальную ситуацию: нет не только системы ведения реестра, нет и самого регистратора. Вопрос: кто, в каком порядке, на основании каких документов и с какой процедурой рассмотрения коллидирую-щих прав будет восстанавливать систему ведения реестра? Представим себе такую ситуацию: к примеру, при осуществлении процедуры восстановления возникает расхождение между данными решения о выпуске (устава акционерного общества) и поданными заявлениями владельцев ценных бумаг. Говоря проще, количество бумаг в заявлениях больше, чем их было выпущено. И что тогда делать, чьи права признавать, а чьи не признавать?21 О. Рыжков справедливо указывает на то, что предоставление самому обязанному лицу по именной ценной бумаге или держателю реестра исключительного права на восстановление утраченной ценной бумаги может привести к ситуации, когда утративший ценную бумагу будет вынужден восстанавливать свои права через суд в исковом порядке22. Проблема осложняется многочисленными фактами так называемого рейдерства в его российском вари-анте23. Излюбленными объектами
21 Практика подтверждает правомерность таких вопросов (см., к примеру: Бурачев-ский Д. В. Указ. соч. С. 70—85). Этот автор справедливо отмечает пробелы и проблемы в существующей процедуре восстановления бездокументарных ценных бумаг: наличие двух реестров, факты публикации сообщения об утрате реестра в газете с небольшим тиражом или не по месту нахождения большинства акционеров и т. д.
22 См.: Рыжков О. Восстановление прав при утрате ценной бумаги (история и современность) // Хозяйство и право. 1995. № 7. С. 52.
23 Общемировая практика исходит из того, что рейдерство — это недружественный захват бизнеса, враждебное поглощение, недружественное поглощение. В этом моменте лежит важный водораздел, отделяющий собственно рейдерство как действие, выхо-
«рейдеров» являются как раз документы, составляющие систему ведения реестра (арсенал приемов здесь самый разный: уничтожение и (или) замена документов, составляющих систему ведения реестра; хищение реестра акционеров и изготовление другого, в котором «рейдеры» через подставных лиц или сами имеют контрольный пакет акций; заключение от имени подставного исполнительного органа договора на ведение реестра с другим, подконтрольным регистратором, часто в удаленном регионе; создание дублирующего реестра и доказывание его подлинности и т. п.).
Теоретически здесь могло бы помочь функционирование Центрального депозитария (Центрального фонда хранения и обработки информации фондового рынка). Именно в его функции должно было входить дублирование информации обо всех ценных бумагах, обращающихся на рынке ценных бумаг. Однако ничего подобного до сих пор не существует.
дящее за нормы деловой этики и права, и законное перераспределение корпоративного контроля (сделки по слиянию и поглощению, которые проводятся в соответствии с установленной законом процедурой). Российская трактовка рейдерства крайне специфична. «Рейдерством» называется все: от действий, содержащих в себе признаки преступлений (подделка документов и т. д.), до аналогов европейских и американских недружественных поглощений в виде скупки контрольного пакета без применения легальных процедур приобретения крупных пакетов акций, предусмотренных гл. 111 Федерального закона «Об акционерных обществах». Говоря проще, «рейдерством» признается: а) захват имущества (ценных бумаг, производственных мощностей и бизнеса в целом (предприятия как объекта имущественных прав)) помимо воли его собственника с применением криминального характера средств и способов (во всех известных случаях с применением элементов коррупции); б) приобретение крупных пакетов («поглощение») помимо установленной процедуры и воли менеджмента «поглощаемой» компании.
Но даже если бы и существовало, необходимо еще иметь и процедуру восстановления записей, даже намеков на создание которой до сих пор нет.
Отметим, что действующая «куцая» процедура касается исключительно восстановления записей по именным эмиссионным бездокументарным ценным бумагам. Однако никаких правил о восстановлении записей по именным бездокументарным неэмиссионным ценным бумагам и именным документарным эмиссионным ценным бумагам (если таковые будут хоть когда-либо выпущены) просто нет.
Можно возразить: если права утрачены во всех названных случаях, то всегда существует возможность обратиться в суд с иском о возмещении ущерба. Владелец действительно имеет право предъявить соответствующие исковые требования. На это прямо указывает ст. 7 и 8 Федерального закона от 27 ноября 2001 г. № 156-ФЗ «О рынке ценных бумаг», ст. 47 и 48 Федерального закона «Об инвестиционных фондах» и целый ряд иных нормативных актов. Все это так, однако в суд можно обратиться, только имея соответствующие документы — это во-первых. А документов-то как раз может и не быть. Более того, документы могут быть, но, как мы отметили выше, на количество ценных бумаг большее, чем было на самом деле. Во-вторых, может не быть и субъекта, с которого можно взыскать ущерб.
Несколько иная ситуация с именными документарными классическими ценными бумагами. Здесь, к сожалению, также нет общих правил, однако есть специальные правила для восстановления отдельных видов ценных бумаг. К примеру, существенными особенностями обладает процедура восстановления прав по утраченной закладной (ст. 18 Закона об ипотеке). Если восстановление прав по утраченной закладной не осуществляется залогодателем (а если он является третьим лицом,
а также и должником по обеспеченному ипотекой обязательству), закон предусматривает еще одну процедуру: восстановление прав на основании решения суда, вынесенного по результатам рассмотрения в порядке особого производства дела об установлении фактов, имеющих юридическое значение, в соответствии с процессуальным законодательством. Процедура установления фактов, имеющих юридическое значение, установлена ст. 264—268 ГПК РФ. В соответствии со ст. 264 ГПК РФ суд устанавливает факты, от которых зависит возникновение, изменение, прекращение личных или имущественных прав граждан, организаций. Интересно, что процедура установления фактов, имеющих юридическое значение, регулируется статьями ГПК РФ, помещенными в раздел об особом производстве. Это означает, что в рамках такого производства не рассматривается спор о праве. Однако такой спор может иметь место при восстановлении утраченной закладной; как такой спор будет решаться в рамках особого производства, нам неясно. Отметим, что в научной литературе вообще высказана мысль о невозможности в настоящее время восстанавливать права по закладной в порядке установления фактов, имеющих юридическое значение24. В общем очевидно, что здесь закон не до конца продуман. Нам кажется, что соответствующие положения из Закона об ипотеке должны быть исключены.
Представляется, что ситуация с восстановлением ценных бумаг должна быть урегулирована в законодательстве более системно. Существует мнение, что такое восстановление необходимо делать через суд и в порядке вызывного производства25. Такой вариант решения проблемы
24 См.: Защита прав инвесторов в сфере рынка ценных бумаг / Под ред. М. К. Тре-ушникова. С. 247—258.
25 См.: Бурачевский Д. В. Указ. соч. С. 74—75.
вполне, на наш взгляд, может быть рассмотрен; более того, он может быть вполне продуктивным, поскольку в рамках одного производства будут восстанавливаться все виды ценных бумаг. Однако вызывное производство все-таки достаточно традиционный институт, который имеет свою историю и логику развития. В этом смысле «вкрапление» в него чужеродных элементов может привести к тем же последствиям, которые мы сегодня наблюдаем применительно к оценке бездокументарных ценных бумаг с точки зрения классической теории ценных бумаг.
Интересна позиция В. В. Аргунова, который полагает, что вызывное производство в отношении именных ценных бумаг в принципе допустимо только с точки зрения теории и только в исключительных случаях. Исключительными он полагает «те конкретные виды обыкновенных именных ценных бумаг, в отношении которых законом допускается облегченная легитимация (к примеру, когда должник не обязан проверять подлинность записей об уступке права) либо наличие публичной достоверности...». «По общему же правилу, — указывает он, — амортизация именных ценных бумаг. не должна осуществляться в судебном вызывном производстве»26. Нам такая позиция кажется неосновательной, во-первых, в силу слабых исходных положений (автор упоминает ректа — бумаги и публичную достоверность, т. е. понятия, которые с точки зрения российского права являются весьма неопределенными), а во-вторых, в силу того, что нет ответа на главный вопрос: а как тогда надо восстанавливать права на именные бумаги? Легко сказать, что вызывное производство не создано для именных ценных бумаг, но правда состоит в том, что те бумаги, для которых оно создано, для рынка цен-
26 Защита прав инвесторов в сфере рынка ценных бумаг / Под ред. М. К. Треушникова. С. 235—236.
ных бумаг сегодня решающей роли не играют. А защиты требуют как раз права владельцев тех бумаг, правовой режим которых не содержит для этого никаких специальных институтов.
С нашей точки зрения, более целесообразно подумать о выделении в рамках гражданского процессуального законодательства особого института, который функционально был бы направлен на регулирование вопросов восстановления утраченных ценных бумаг27. Серьезный вопрос: к какой категории дел отнести соответствующую процедуру восстановления?
Помимо процессуальных вопросов (подведомственность, подсудность, вид производства), нам кажется здесь важным избежать излишних споров о праве. С этой точки зрения полноценное восстановление прав по бездокументарным ценным бумагам (эмиссионным и неэмиссионным) нам видится только вместе с функционированием Центрального депозитария. Такая организация должна в обязательном порядке вести дублированное хранение всей информации о правах на ценные бумаги и при утрате указанных данных в рамках регистратора и депозитария именно записи в таком депозитарии должны служить основанием для восстановления системы ведения реестра.
Отметим, что данный вопрос активно дискутируется в последние годы. В ходе этих дискуссий была высказана мысль о том, что создание и функционирование Центрального депозитария никак не способно по-
27 О необходимости такого порядка говорит и проект Концепции). Документом предполагается «установить процессуальный порядок восстановления данных реестра по учету прав владельцев именных ценных бумаг; установить материально-правовые и процессуальные последствия утраты данных реестра при рассмотрении требований лиц, ссылающихся на наличие у них статуса владельца ценных бумаг».
влиять на вопросы защиты прав владельцев ценных бумаг, которые учитываются в системе ведения реестра. В частности, высказывались мысли о том, что этим нельзя решить ни проблему «двойных реестров», ни в целом проблему сохранности активов, поскольку-де «система учета прав на ценные бумаги, по сути, не ме-няется»28. Мы с этим согласиться не можем. Еще раз обратим внимание на то, о чем шла речь при создании Центрального депозитария изначально (см. Указ Президента Российской Федерации от 16 сентября 1997 г. № 1034 «Об обеспечении прав инвесторов и акционеров на ценные бумаги в Российской Федерации»): о «функции централизованной системы хранения ценных бумаг и учета прав на них». Можно долго спорить об иных функциях Центрального депозитария, что в настоящее время и происходит. Однако никто и ничто не мешает уже сегодня в лице этой организации создать центр дублированного хранения данных всех регистраторов и депозитариев, которые действуют на территории России. Для этого необходимо:
ввести законодательный запрет на ведение реестра самим эмитентом ценных бумаг;
обязать всех регистраторов и депозитариев передавать информацию о состоянии учетной системы на дублированное хранение в Центральный депозитарий ежедневно — на конец операционного дня;
закрепить в законодательстве доказательственное значение данных таких дублированных записей в Центральном депозитарии;
в случае непредставления соответствующей информации в установленный срок установить право регулятора приостанавливать или аннулировать выданные лицензии на осуществление профессиональной деятельности на рынке ценных бумаг;
28 Плешанова О. Центральный депозитарий построят на песке // http://www.partad.ru/ с^коттегеап^коттегеа^.Мш.
установить в процессуальном законодательстве процедуру восстановления системы ведения реестра и учетных данных депозитария в судебном порядке с обязательным запросом суда в таких случаях в Центральный депозитарий;
обязать в случае утраты учетных данных регистраторов и депозитариев незамедлительно ставить об этом в известность Центральный депозитарий.
Результатом этого будет следующее: если в результате технических (компьютерных) сбоев, умыш-
ленного уничтожения реестра и других случаев суд запросит соответствующую информацию у Центрального депозитария, то суд соберет соответствующие заявления пострадавших лиц и восстановит учетные записи на определенный момент. В том случае, если какие-то записи восстановлению подлежать не могут (а при такой конфигурации это явно будет касаться небольшого числа владельцев бумаг), организации учетной системы будут обязаны компенсировать потери пострадавшим инвесторам.
—-ХЗ——
Аукцион и продажа посредством публичного предложения: соотношение процедур
О. А. Беляева
Как известно, торги (аукционы, конкурсы) являются неизбежным следствием рыночных отношений, когда отсутствуют твердо фиксированные цены. По мнению С. Э. Жилин-ского, основное предназначение любых торгов заключается в установлении объективных цен на товары (работы, услуги)1. Точнее будет сказать, что торги используются во многом для того, чтобы исключить влияние продавцов и покупателей на формирование цены имущества, работ или услуг. В определении цены заключается экономическая функция торгов, в то время как с юридической точки зрения они остаются одним из способов заключения договора.
Беляева Ольга Александровна — ведущий научный сотрудник ИЗиСП, кандидат юридических наук.
1 См.: Жилинский С. Э. Предпринимательское право (правовая основа предпринимательской деятельности): Учебник для вузов. 5-е изд., перераб. и доп. М., 2004. С. 402.
Аукцион демонстрирует оптимальное сочетание экономической и юридической функций торгов, ведь он нацелен не только на заключение договора с победителем аукциона (юридический аспект), но и на определение «лучшей» цены такого договора (экономический аспект)2. В последнее время аукционы очень идеализированы, они представляются как передовой способ определения рыночной цены любого имущества, в то время как при малом спросе аукционы могут пре-
2 Законодательство России сейчас определенно тяготеет к повсеместному использованию аукционных процедур. Традиционно аукционы используются в ходе исполнительного производства, реализации предмета ипотеки, для продажи имущества должника в ходе банкротства. Встречаются и нетипичные явления, как то аукционы по передаче право на единую технологию (ст. 1547, 1548 ГК РФ, Федеральный закон от 25 декабря 2008 г. № 284-ФЗ «О передаче прав на единые технологии»).
