CC BY
103
РОССИЯ В МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЯХ
ВОССТАНОВЛЕНИЕ САУДОВСКО-СОВЕТСКИХ ОТНОШЕНИЙ: СБЛИЖЕНИЕ СТОРОН И ЕГО МЕЖДУНАРОДНЫЙ КОНТЕКСТ
М.А. АТ-ТУРКИ
Министерство исламских дел
Эр-Рияд, Королевство Саудовская Аравия
В статье рассматриваются обстоятельства, определившие возможность восстановления саудовско-советских дипломатических отношений в начале 1990 гг., как итог начавшихся глобальных изменений в системе международных отношений. Особое внимание уделяется факторам, побудившим Советский Союз и Королевство Саудовская Аравия возобновить двусторонние связи.
17 сентября 1990 г. Королевство Саудовская Аравия и Советский Союз достигли соглашения об обмене дипломатическими представителями на уровне послов. Заканчивалась эпоха длительного взаимного непризнания и активного противостояния в сфере международных и региональных отношений. Обе стороны заявляли о том, что, обмениваясь посольствами, они руководствуются стремлением развивать «двусторонние дружеские отношения на благо народов обоих государств», действуя в сфере «урегулирования региональных конфликтов, развития международного сотрудничества и укрепления мира и международной безопасности» [1]. Саудовская Аравия, и Советский Союз выражали заинтересованность друг в друге не только с точки зрения развития обоюдовыгодных контактов в сфере двусторонних отношений, но и в области мировой политики, где обе страны делали акцент, в первую очередь, на разрешение конфликтных ситуаций в том регионе мира, который они обе рассматривали в качестве зоны своих государственных интересов. Речь шла о Ближнем Востоке и арабо-мусульманском мире.
Восстановление саудовско-советских двусторонних связей осуществлялось в контексте беспрецедентного развития международных отношений времени конца 1980 - начала 1990 гг., определявшегося, в том числе, и процессом внутрисоветской перестройки и, как ее итога, «нового политического мышления» в сфере советской внешней политики. Одним из его итогов становилось все более последовательное советско-американское сближение в отношении решения вопросов, связанных, в частности, с общими подходами к странам «третьего мира», так и с позицией по одному из аспектов этих подходов - отношением к существовавшим и вновь возникавшим конфликтным ситуациям в регионе Ближнего и Среднего Востока. Прямым отражением перестройки в сфере советской внешней политики становилась трансформация ее взглядов на афро-азиатский регион. Конечно, этот регион играл важную роль в глобальной советской политике, но занимавшееся им в ней место было, по сути дела, периферийным в силу того, что этот регион включался в сферу советских внешнеполитических интересов только потому, что того требовала система советско-американской биполярной конфронтации. Не приходится говорить, что тому содействовало общее положение в границах этого региона, - его аморфность и политическая нестабильность, определявшаяся все еще
продолжающимся здесь процессом становления национальных государств, позволяла Советскому Союзу (что, впрочем, в равной мере относилось и к Соединенным Штатам) завоевывать новые позиции, осуществляя «обходные маневры» и тесня противника на общем поле мирового соперничества. Сама возможность конкуренции обоих полюсов биполярной системы международных отношений на поле «третьего мира» заранее снижала (если не во многом исключала) вероятность их прямого, в частности, военного столкновения. Наконец, опосредованное участие СССР под лозунгами «поддержки национальной независимости» (а также США под лозунгами «сохранения демократии») во многих конфликтах зоны афро-азиатского мира создавало, условия, необходимые для легитимации политической значимости и роли каждой из обеих держав в глобальном развитии мира. Провозглашая «общечеловеческие ценности» основой своей внешней политики, Советский Союз второй половины 1980 - начала 1990 гг. начинал сближение с Соединенными Штатами, в процессе которого проблемы «третьего мира» более не рассматривались им в качестве основы для конфронтации. Естественно, что в рамках такой постановки вопроса СССР должен был начинать движение в направлении установления отношений с теми афро-азиатскими государствами, которые ранее рассматривались им как региональные союзники США. Саудовско-советское сближение было частью этого процесса [2, с. 368].
Одним из итогов изменение системы международных отношений, вытекавшим из советско-американского сближения, становилось формирование «полицентричного мира», в рамках которого те или иные государства афро-азиатского региона могли бы играть роль «ядер» для окружающего их геополитического пространства. При этом возможность превращения этих государств в такие «ядра» зависела от их способности создать соответствующие, объединяющие это пространство организационные структуры (или занять лидирующее положение в уже существующих блоковых объединениях). Кроме того, конструирование новой полицентричной системы международных отношений предполагало, что действия «ядер» уже существующих или вновь создаваемых блоковых организационных структур направлены на решение действительно международных проблем, предполагающее, прежде всего, сохранение стабильности и безопасности современного мира. Саудовская Аравия претендовала на роль такого «ядра». Развитие событий в арабском регионе в течение всего периода 1980 гг. демонстрировало, что королевство последовательно завоевывало лидирующие позиции в ЛАГ, а созданные по инициативе Саудовской Аравии в декабре 1962 г. Лига исламского мира и в сентябре 1969 г. Организация Исламская конференция (ОИК) превращала его в ведущую силу мусульманского мира. Ситуация Советского Союза (а в дальнейшем и России) времени восстановления отношений с Саудовской Аравией была во многом иной. Этап перестройки совпадал по времени с обострением в Советском Союзе кризисного состояния национальной экономики. Внутриполитические процессы (вытекавшие из провозглашенного партийногосударственным руководством М.С. Горбачева курса «гласности») во все большей степени приводили страну к регионализации, кровавым эксцессам межнациональной розни и этническому сепаратизму. В свою очередь, ослабление советского влияния в государствах Восточной Европы содействовало постепенному демонтажу созданного в результате второй мировой войны «социалистического лагеря». Его бывшие участники, как и стремившиеся к независимости советские союзные республики апеллировали к Западу, считая его (прежде всего, США) гарантом обретения и сохранения своего нового статуса.
Фоном для восстановления саудовско-советских дипломатических связей становился контекст как внутрисоветских, так международных событий эпохи конца 1980-начала 1990 гг. Декларировавшаяся в этой связи заинтересованность обеих стран в развиии двусторонних отношений ни в коей мере не исключала, а, напротив, предполагала, что каждая из них выдвигала собственное видение их содержания и будущих путей развития. Совпадение же отдельных параметров этого видения отнюдь не означало идентичности взглядов политических элит обоих государств на инициировавшийся ими процесс. В 1989 г. советские войска были выведены из Афганистана. Ликвидировалось едва ли не важнейшее препятствие на пути возобновления двусторонних саудовско-советских межгосударственных контактов. Одновременно Саудовская Аравия выступала посредником в ходе проходивших на ее территории переговоров между представителями Советского Союза и Движения Талибан [3, с. 261-262]. Официальный саудовский истеблишмент и общественное мнение королевства приветствовали прекращение вмешательства СССР во внутренние дела Афганистана, «благодаря саудовской поддержке, - подчеркивали в королевстве, - афганский народ одержал одну из самых значительных побед в современной истории исламской уммы, заставив вторую в военном отношении державу мира уйти из страны» [3, с. 152]. Внутренние трудности и внешнеполитические проблемы, как и успешный опыт взаимодействия в решении одной из них - афганской, заставляли советское руководство продолжать контакты с саудовским королевством. По словам российского исследователя И.А.Александрова, весь период развития Советского Союза после 1985 г. был периодом «демонтажа идеологических и конфронтационных элементов» в отношениях между СССР и государствами Совета сотрудничества арабских государств Залива (ССАГЗ). Хотя, как он отмечал, «в Советском Союзе существовал, в общем, реалистический подход к геополитической значимости Персидского залива», в рамках которого «значительное место отводилось пространственно-территориальному принципу в связи с его географической близостью к границам СССР», тем не менее, «затруднительность внедрения СССР» в регион Залива «была сопряжена с сознательным дистанцированием правителей» стран Совета сотрудничества (кроме Кувейта) «от советского полюса». Вопрос касался «идеологических соображений», поскольку лидеры этих стран «опасались, что сближение с СССР спровоцирует антирежимные процессы с трудно прогнозируемыми последствиями». Однако после 1985 г. положение стало меняться еще и потому, что возникал иной аспект советского внимания к региону Залива, связанный с «его ключевой ролью в общемировом топливно-энергетическом балансе» [5, с. 141-142].
В конце марта 1985 г. международный отдел ЦК КПСС направил вновь избранному генеральному секретарю партии М.С. Горбачеву записку «К вопросу о политике Советского Союза на Ближнем Востоке». Одной из «основных мыслей» этой записки была идея «необходимости усилить внимание к “консервативному крылу арабского мира”, учитывая не только нынешние, но и перспективные наши интересы». Речь шла о том, что, как считали сотрудники международного отдела ЦК КПСС, в советском присутствии «на Ближнем Востоке практически в той или иной мере заинтересованы едва ли не все арабы, арабские режимы самой различной окраски - от левых, национально-демократических, до монархических, включая Саудовскую Аравию». Едва ли не впервые в документе, подготовленном основным подразделением советского партийного аппарата, занимавшимся разработкой направлений сотрудничества с внешним миром и определявшим степень соответствия этих направлений идеологической доктрине государства, выражалась
(хотя и очень осторожно) мысль об ущербности контактов с левыми арабскими националистами. Это было связано, в первую очередь, с теми государствами, которые записка называла «прогрессивными арабскими странами». Эта идея в дальнейшем воплощалась в реальность.
В конце декабря 1987 - начале января 1988 гг. состоялась поездка К.Н. Брутенца, одного из руководителей международного отдела ЦК КПСС, в страны Залива, включая и Саудовскую Аравию, в качестве личного представителя М.С. Горбачева, итогом которой стала новая записка для будущего первого советского президента. В этом документе отмечалось, что государства Залива «едины в весьма доброжелательном отношении к нашей стране, в стремлении развивать сотрудничество (что отразилось в их реакции на наши финансовые просьбы)». Эта позиция, по его мнению, определялась несколькими обстоятельствами. Речь шла, во-первых, о «деидеологизации» советской внешней политики, снявшей «опасения по поводу подрывных действий» СССР и содействовавшей тому, что отношения с Советским Союзом стали рассматриваться руководителями стран этого региона через призму геополитических и международных интересов. При этом высший советский партийный чиновник подчеркивал, что ориентация глав государств Залива «на сотрудничество с США» вовсе не означала, что «всем им по душе «однополюсный» вариант международной ситуации», напротив, они хотели бы, чтобы СССР «играл в той или иной мере уравновешивающую роль в регионе, да и в мире в целом». Оправдывая свою позицию, К.Н. Брутенц подчеркивал, что, если с 1985 г. Советский Союз и «заметно» продвинулся «в отношениях со странами Залива», тем не менее, его действия в этом регионе «носят недостаточно спланированный и комплексный характер», а открывающиеся перед ним там «возможности используются далеко не в полной мере». В новой записке К.Н.Брутенца подспудно признавалось, что поддержание отношений только с традиционными партнерами СССР в арабском мире (Сирия, НДРЙ, Алжир) не сулит, как показывал опыт прошлого, сколько-либо ощутимых экономических и политических результатов. Они продолжали оставаться маргиналами, в то время как страны Залива обладали «экономическим потенциалом», а также «политическим влиянием в арабском мире». Автор записки предлагал, в первую очередь, «обратить особое внимание на очень аккуратное, осторожное, но, тем не менее, настойчивое и целеустремленное продвижение военного сотрудничества». Он считал, что «страны Залива ... стремятся к диверсификации поставщиков» оружия и военной техники, а, кроме того, могли стать «источником финансовой поддержки совершенствования» советской «военной техники», в частности, в процессе осуществления конверсионных проектов.
Далее К.Н. Брутенц отмечал, что в Саудовской Аравии (но также и в других странах-членах ССАГЗ) «на базе нефтяного бизнеса и финансовых связей с Западом сформировались сильные деловые круги, которые не прочь - при наличии соответствующих условий - вкладывать деньги в нашей стране или совместно с нами - в третьих странах». Констатируя, что «эти настроения нашими ведомствами и деловым миром практически не используются», он предлагал «рассмотреть вопрос о создании Ассоциации экономического сотрудничества со странами Залива», в которую вошли бы как представители уже нарождавшегося советского «предпринимательского класса», так и государственного сектора. Эта Ассоциация, по его мнению, могла бы стать формой «концентрированного выражения интересов ... предприятий, обращенных к арабскому миру». Это была принципиально новая
постановка вопроса, знаменовавшая собой глубокие изменения в подходах советского политического истеблишмента времени перестройки к арабскому миру.
В цитируемой записке ставился вопрос и о советских «мусульманских» республиках. К.Н. Брутенц приходил к выводу о том, что нужно «использовать страны Залива, учитывая их сегодня довольно приемлемую установку» по этому вопросу. Он считал, что лидеры стран Залива и, в первую очередь, Саудовской Аравии готовы «вести с ними разговор (Азербайджан и центрально-азиатские республики - автор) с участием центра, не стимулировать сепаратистские настроения». Более того, по его мнению, эти лидеры страшатся «фундаментализма иранского толка», а также «трезво» понимают «реальное положение» советских «мусульманских республик» и, в этой связи, не торопят их «уходить из Союза». Отсюда, как он считал, вытекало, что «в аппарате Президента, либо в рамках МИД» следует создать «исламскую группу», способную реалистически оценить и то, как «внутрисоюзный исламский фактор» влияет на отношения СССР с другими странами, и то, как «исламский фактор извне» влияет на положение в советских республиках. Касаясь же собственно советских «мусульманских» республик, Брутенц подчеркивал, что эти республики «усиленно пробиваются в страны Залива». Однако их действия «зачастую неквалифицированны, а иногда и назойливы», что «вызывает здесь (в странах Залива - автор), мягко говоря, недоумение». Он считал необходимым «содействовать реализации законных устремлений республик по развитию отношений со странами Залива», но, однако, на основе «координации их действий» через Министерство иностранных дел Советского Союза. Наконец, последняя идея отправленной М.С. Горбачеву записки К.Н. Брутенца состояла в том, что «руководители стран Залива с огромным вниманием следят за происходящим» в СССР. По словам автора цитируемого документа, «саудовский король даже просил представлять ему ежедневно кассеты с нашей информационной программой в английском переводе». Этот интерес требовал предоставления «регулярной доверительной информации», которая могла бы трансформироваться в «дивиденды» - «важную политическую поддержку», которая, в свою очередь, могла сказаться и на экономических делах. Такая информация должна была принять форму регулярного политического контакта советского Президента с главами государств Залива -например, телефонные беседы с королем Саудовской Аравии по образцу того «канала», который «давно используют» американские президенты [2, с. 402-403].
Идеи, высказывавшиеся в цитировавшихся выше документах, вплоть до начала
1990 гг. были интересны лишь как возможный проект. Их реализация зависела от определяющего шага, который обе стороны должны были сделать в сфере окончательной формализации своих отношений. Этим шагом должно было стать восстановление дипломатических отношений. И саудовская, и советская сторона двигались в этом направлении. Однако это движение было усилено после августа 1990, - иракская агрессия против Кувейта выступила фактором, стимулировавшим взаимное дипломатическое признание. Советское руководство безоговорочно осудило иракскую агрессию, потребовав незамедлительного вывода иракских вооруженных сил с кувейтской территории и восстановления суверенитета жертвы последовавшей за агрессией аннексии. Эти шаги не противоречили общему курсу стран-членов антииракской коалиции (ее активным участником выступила Саудовская Аравия), действовавшей в интересах освобождения Кувейта и ликвидация последствий иракской агрессии. Развитие кризиса вокруг Кувейта происходило в эпоху, когда Советский Союз находился «на историческом повороте, а осуществление внутренних изменений стало важнейшим приоритетом его
руководства». Не приходится сомневаться в том, что целью этих реформ было стремление руководства Советского Союза содействовать превращению его страны в полноправного участника международного сообщества и ее включение в систему глобальных мирохозяйственных связей. В этой связи, советский истеблишмент стремился «опереться на помощь Соединенных Штатов» [5, с. 77]. Это обстоятельство и определило скоординированность советско-американских мер в начальный период развития кувейтского кризиса. 3 августа 1990 г. советский министр иностранных дел Э.А. Шеварднадзе и государственный секретарь США Дж. Бейкер выступили с совместным заявлением, резко осуждавшим иракскую агрессию и требующим от Ирака незамедлительного вывода своих войск из Кувейта [6, с. 111]. Все советские военные поставки Ираку были прекращены, а в американских банках были заморожены иракские и кувейтские активы. Тем не менее, советская политика времени кризиса вокруг Кувейта отнюдь не была направлена на то, чтобы стать аналогом американской линии поведения. Внутрисоветские политические процессы оказывали на нее серьезное, если не решающее влияние. Уже 9 сентября 1990 г. на советско-американском саммите в Хельсинки, в котором приняли участие президенты СССР и США, было принято совместное заявление Дж. Буша и М.С. Горбачева. Это заявление подчеркивало необходимость добиться вывода иракских войск всеми возможными способами, однако приоритет был отдан мирному политическому урегулированию. Более того, в заявлении отмечалась необходимость активных действий для разрешения всех конфликтных ситуаций в регионе Залива и Ближнего Востока [7]. Это предложение было внесено по инициативе советской стороны, поддерживавшей отношения с Ираком и пытавшейся найти приемлемый для него компромиссный выход из создавшегося положения. Накануне встречи с Дж. Бушем М.С. Горбачев провел беседу с министром иностранных дел Ирака Т. Азизом, в ходе которой советский президент заявил: «Мы сотрудничали с вами в прошлом и хотели бы это сотрудничество сохранить» [8, с. 242].
Тем не менее, практическое взаимодействие между СССР и США во время кризиса вокруг Кувейта реально подтверждало, что период межблоковой конфронтации и холодной войны закончился. Да, конечно, оценивая советскую позицию в период кризиса, М.С. Горбачев впоследствии отмечал: «Если
охарактеризовать наш подход в широком, так сказать, стратегическом плане, его суть состояла, прежде всего, в следующем: добиться пресечения агрессии, но без применения военных средств, которые могли бы повлечь за собой тяжелый политический, человеческий, экологический урон» [8, с. 242]. Однако настойчивое желание Советского Союза избежать вспышки военных действий в регионе не исключило его поддержки принятой Советом Безопасности ООН резолюции № 678, разрешавшей применение любых средств, включая и военные, для обуздания агрессора. Позиция Советского Союза была принята во внимание государствами-участниками ССАГЗ. Ведущий участник этого регионального объединения -Саудовская Аравия (впрочем, в определенной степени это относилось и к другим членам этой организации) стремилась в эпоху кризиса вокруг Кувейта смягчить последствия проиракской тенденции советского политического курса. Свидетельством тому и стало, по сути дела, восстановление дипломатических отношений между СССР и Саудовской Аравией, последовавшее сразу же после оккупации Кувейта иракскими вооруженными силами. При этом саудовское руководство активно использовало для нейтрализации этой тенденции свои финансовые возможности. В благодарность за содействие в освобождении Кувейта
Саудовская Аравия, Кувейт и Объединенные Арабские Эмираты предоставили Москве льготный кредит на сумму около 2 млрд. долларов США [6, с. 114]. Саудовская доля этого кредита составила 750 млн. долларов. В октябре же 1991 г. король Фахд бен Абдель Азиз заявил о том, что Королевство «в благожелательном духе» рассмотрит поступившую дополнительно просьбу советского руководства о предоставлении СССР дополнительного займа, составлявшего 1 млрд. долларов США [2, с. 439]. Для Саудовской Аравии вопрос о восстановлении отношений с Советским Союзом выступал, прежде всего, как желание создать прямой канал взаимодействия с мусульманскими республиками и регионами бывшей великой державы. Отвечая на вопрос о том, «какие цели преследовала саудовская сторона, восстанавливая в конце 1980 гг. отношения с Советским Союзом?», бывший руководитель службы контрразведки королевства, до недавнего времени саудовский посол Саудовской Аравии в Вашингтоне принц Т. Аль-Фейсал в интервью автору 28 декабря 2002 г. отмечал: «Основным побудительным мотивом того, что Саудовская Аравия в конце 1980 гг. восстановила отношения с Советским Союзом, стали изменения в этой стране как итог перестройки, провозглашенной президентом М.Горбачевым». Далее он продолжал: «Кроме того, в составе советской федерации были несколько мусульманских республик, стремившихся к возобновлению прерванных на протяжении почти семидесяти лет отношений между ними и Королевством». По его словам, в Саудовской Аравии осознавали, что «вхождение Советского Союза в этап перестройки будет означать начало глубоких стратегических изменений в сфере европейских международных отношений. Собственно, это и произошло, - такие страны, как, например, Польша, Венгрия и Чехия, обрели подлинную независимость. Королевство, устанавливая отношения с СССР, стремилось знать о начинавшемся процессе. Наконец, сам по себе Советский Союз был одним из полюсов мира того времени. Королевство должно было присутствовать при уже начавшихся изменениях, тем более что оно обладало возможностями, в дальнейшем все более увеличивавшимися, влиять на эти изменения».
Точка зрения представителя саудовского истеблишмента подтверждалась и ведущими саудовскими авторами, занимающимися вопросами отношений с Советским Союзом/Россией. Так, А.М.А. Аш-Шехри писал: «Основными
побудительными мотивами, определявшими стремление Эр-Рияда улучшить отношения с Москвой, были, во-первых, его желание ... диверсифицировать свои внешнеполитические связи. ... Во-вторых, важность восстановления отношений с Советским Союзом вытекала из возможности открыть новые важные каналы связи с мусульманскими меньшинствами Кавказа, Поволжья, а также жителями Центральной Азии. ... В-третьих, Королевство стремилось использовать богатый опыт российского научно-технического знания. ... В-четвертых, отношения между Саудовской Аравией и Советским Союзом содействовали бы всеобъемлющему сотрудничеству между обеими странами в сфере урегулирования региональных конфликтов» [3, с. 277-278]. Саудовский и советский подход к вопросу восстановления двусторонних связей были различны. Это различие определялось внутриполитической ситуацией в каждой из стран. Саудовская Аравия несла основное бремя финансовых расходов, связанных с организацией и проведением военной операции антииракской коалиции по освобождению Кувейта. На ее территории были расквартированы вооруженные силы стран ее участниц, значительная помощь была оказана ее правительством гражданам Кувейта, а также некувейтским беженцам из этой страны, оказавшимся на ее территории. Итогом
этого курса стал, в том числе, пересмотр подходов саудовского королевства к вопросам традиционной для него внешней помощи.
В 1989 г. доля саудовской внешней помощи (1 млрд. 171 млн. долларов США) составила около 1,46% от ВВП страны, увеличившись в 1990 г. до 3 млрд. 692 млн. (3,89% от ВВП), что позволило Саудовской Аравии выйти на пятое место в мире по абсолютному объему внешней помощи (после США, Японии, Франции и Германии). Однако в 1991 г. объем внешней помощи саудовского королевства не превысил 1 млрд. 730 млн. долларов. В дальнейшем же снижение абсолютного объема внешней помощи по отношению к ВВП страны становилось устойчивой тенденцией (3,71% от ВВП в 1991 г., 0,65% в 1992 г., 0,43% в 1993 г., 0,25% в 1994 г.), хотя Саудовская Аравия по-прежнему оставалась одним из ведущих мировых финансовых доноров. Сокращение саудовской помощи характеризовалось не только количественными показателями. Изменялась и ее структура. Если до 1990 г. Королевство было донором многих стран афро-азиатского региона, хотя в их числе мусульманские страны и занимали основное место, то в дальнейшем саудовский истеблишмент стал уделять внимание предоставлению финансовой помощи, в первую очередь, странам мусульманского мира и мусульманским меньшинствам. Менялись не только возможности страны, трансформировались также ее внешнеполитические позиции, а также методы решения выдвигавшихся ею в этой связи задач [9, с. 102-103]. Это не означало, что социально-экономическое положение Саудовской Аравии времени восстановления отношений было идентично положению Советского Союза, переживавшего глубокий экономический кризис. В отличие от Советского Союза Саудовская Аравия была далека от каких-либо проявлений внутриполитической нестабильности. Если в обоих государствах и полагали, что восстановление между ними двусторонних отношений стало итогом внутрисоветских изменений, которые, разумеется, отражались и на сфере советской внешней политики, то это лишь означало, что бывшая великая держава была ослаблена и находилась на грани дезинтеграции. В ситуации, складывавшейся накануне и после восстановления дипломатических связей, Саудовская Аравия была страной, от которой Советский Союз оказывался зависимым.
Если в обеих странах считали возможным устанавливать контакты, прежде всего, в научно-технической области, как и в сфере промышленного производства, то их развитие, с точки зрения Советского Союза, определялось важностью осуществлявшихся в нем конверсионных проектов и потребностями промышленной реконструкции. В этих обстоятельствах он испытывал огромную заинтересованность в саудовских капиталовложениях, а саудовское королевство было готово предоставить и предоставляло ему финансовую помощь. В любом случае эта помощь была призвана содействовать вхождению СССР в глобальные мирохозяйственные связи, частью которых саудовское королевство всегда рассматривало себя. Впрочем, сколько-либо существенного воздействия на изменение экономического положения Советского Союза последних лет его существования саудовская помощь (как и помощь из других внешних источников) не оказала. Для Советского Союза не менее существенен был и вопрос о положении советских мусульман, как и об установлении прямых контактов между советскими республиками Центральной Азии и Азербайджаном, с одной стороны, а также Саудовской Аравией, с другой. Начиная с конца 1980-х гг. в «мусульманских» автономиях России, а также в центральноазиатских республиках и в Закавказье стали действовать саудовские благотворительные фонды, ставившие своей целью содействовать возрождению мусульманского образования и традиций. Для их
представителей речь шла о преодолении советского атеистического наследия. Вина за возникновение этой ситуации, как считали в саудовском королевстве, лежала, в первую очередь, на элите советского мусульманского общества - законоучителях. Они были послушными исполнителями воли государства, «представляя его на пропагандистских съездах и конгрессах, где они зачитывали заранее подготовленные для них речи». Они же «демонстрировали полную моральную деградацию, став не деятелями религии, а обычными государственными служащими», использовавшими свое положение «в интересах личного обогащения». Это означало лишь, что саудовский истеблишмент должен активно действовать в интересах укрепления «исламского характера» некоторых автономий России, а также республик Центральной Азии и Азербайджана [10, с. 41].
Методы действий в этом направлении были различны. В начале 1990 г. первые выходцы из мусульманского сообщества России и других республик стали получать саудовские государственные стипендии и прибывать на учебу в Исламский университет имама Мухаммада бен Сауда в Эр-Рияде. Речь шла и о «финансовой и моральной поддержке вновь возникающих там мусульманских организаций», об «обмене культурными миссиями» с советскими «мусульманскими» республиками, в ряду которых назывались также и российские автономии Поволжья и Северного Кавказа, куда отправлялись «экземпляры Благородного Корана и книги (религиозного содержания - автор)». Это была официальная саудовская программа, предусматривавшая первоначально, в частности, организацию хаджа к расположенным в пределах королевства святыням ислама советских паломников-мусульман на личные средства саудовского монарха, а также участие Исламского университета имама Мухаммеда бен Сауда в проведении летних семинаров для мусульманских активистов в городах Центральной Азии, Азербайджана и Северного Кавказа [11, с. 237-239]. Саудовские благотворительные фонды начали принимать активное участие в возведении и реконструкции мечетей. В течение первых четырех лет своей деятельности на советской и постсоветской территории (начавшейся в
1991 г.) Всемирный комитет исламского спасения в Королевстве Саудовская Аравия оказал помощь в строительстве и восстановлении более 221 мечети в Азербайджане и 110 мечетей в центральноазиатских республиках. Его отчет не приводит данных о финансовых расходах Комитета, подчеркивая безвозмездный характер оказывавшейся им помощи. Но, несомненно, на строительство им были потрачены значительные суммы. Достаточно сослаться хотя бы на рост его трат в связи с проведением праздника разговения - ид аль-фитр, составивших в течение первого года его деятельности в бывшем Советском Союзе (включая и российские регионы) 95.800, а четвертого - уже 241.250 дол. США.
Речь шла о долговременной политике (в ее рамках сотрудники Комитета предполагали восстановить 26 тыс. мечетей в регионах распространения ислама, «закрытых красным коммунизмом и превращенных в склады и музеи»). Этими регионами были, прежде всего, Центральная Азия, Азербайджан, Поволжье и Северный Кавказ. Мечети, конечно же, нуждались в проповедниках. Их готовили не только в высших учебных заведениях королевства, но также в Баку - 40 чел. за первые четыре года деятельности и в Алматы - 60 чел. В этих региональных центрах обучались не только уроженцы Азербайджана и Казахстана. Эти проповедники были «готовы нести знание о принципах ислама и столпах веры мусульманам ..., начавшим поиск пути к возвращению в лоно своей религии после долгих лет атеистического безверия, насилия и преследований» [12, с. 19-42]. В свою очередь,
Министерство мусульманских дел, вакфов, призыва и руководства проводило в Баку и Алматы семинары, призванные координировать их деятельность [13, с. 82-84].
Устанавливая первые контакты с советскими мусульманами, саудовские благотворительные фонды, как и представители национального политического и религиозного истеблишмента, реализовывали традиционную для Королевства миссию, представлявшую собой константу саудовского внешнеполитического курса. Контакты с советскими мусульманами саудовские благотворительные организации легитимировали, подчеркивая связывающие советских мусульман с их страной религиозные узы. Они начинали действовать в пределах нынешнего постсоветского геополитического пространства в последние годы существования Советского Союза, становившиеся временем беспрецедентной открытости местных общественных организмов для внешнего мира. Характерной чертой этого этапа стал ранее невозможный процесс социальной мобильности, распространявшийся и на тот элемент общественного организма, который традиционно квалифицировался в качестве мусульманского. Этот процесс знаменовал собой начало религиозного возрождения, распространявшегося и на ислам [14, с. 136]. Начав оказывать содействие возрождению советского ислама, Саудовская Аравия становилась не только воздействовавшим на него внешним фактором. Королевство превращалось в одного из влиятельных акторов внутрисоветских политических процессов, связанных со второй по численности религиозной группой Советского Союза (впрочем, в дальнейшем, и России). Возникала парадоксальная по многим своим аспектам ситуация.
Представленное ближайшим окружением М.С. Горбачева центральное звено советской политической элиты видело в Саудовской Аравии ближайшего союзника США и, ориентируясь на развитие отношений с ними, рассматривало королевство как часть «демократического мира» (в дальнейшем эта традиция была в определенной мере продолжена и руководством России). Понимание этого мира оказывалось во многом ограниченным всего лишь задачей получения саудовской финансовой помощи. Тем не менее, иные, в первую очередь, «консервативные» силы Советского Союза начинали считать деятельность королевства во внутрисоветском масштабе как одно из проявлений стремления Запада дезинтегрировать союзное государство. Превращение же Советского Союза в эпоху перестройки в страну, где возникало множество разнонаправленных внутренних «центров силы», содействовало тому, что саудовская помощь становилась одним из поводов для не прекращавшейся борьбы за обладание или сохранение тех или иных властных полномочий. Восстановление саудовско-советских дипломатических отношений оказывалось в этих условиях не исходной точкой для гармонизации интересов обеих сторон, а поводом для перехода предшествовавшей этому восстановлению эпохи «конфликтного взаимодействия» на новую фазу ее эволюции.
Королевство стремилось к оказанию помощи (реализовывая собственные внешнеполитические задачи) тем, кто в советских условиях представлял не традиционный, а «политический» ислам. Устремленность его последователей к «восстановлению» национально-религиозной идентичности советских «мусульманских» народов, как и содействовавшая начинаниям этих людей саудовская помощь формально были далеки от того, чтобы в них можно было видеть развитие тенденции к «закреплению» или «продолжению» осуществленной в советское время и по советским образцам «вестернизации» мусульманского сообщества. Все так же формально эта помощь (с точки зрения «центрального звена» советского истеблишмента) могла бы выглядеть как способ «отторжения»
советских мусульман от того «цивилизованного мира», в который эта часть истеблишмента стремилась войти.
Даже после возобновления дипломатических отношений двусторонние саудовско-советские (а в дальнейшем и саудовско-российские) связи начали подвергаться значительным испытаниям. Стабилизация ситуации потребовала не только времени, но и политической воли руководителей обеих стран. Первые шаги в этом направлении были сделаны только в начале сентября 2003 г., когда нынешний саудовский монарх (в то время наследный принц) Абдалла бен Абдель Азиз совершил визит в Москву. В дальнейшем же эти шаги стали обретать форму все более четко проявлявшей себя тенденции. Визит российского президента В.В.Путина в Эр-Рияд в феврале 2007 г. это доказал.
ЛИТЕРАТУРА
1. Известия. - Москва. - 1990, 19 сент.
2. Брутенц К.Н. Тридцать лет на Старой площади. - М.:, 1998.
3. Аш-Шехри А.М.А. Аль-Илякат ас-саудийя ас-сувьетийя ва ас-саудийя ар-русийя (Саудовско-советские и саудовско-российские отношения). 1926-1997. 1926-1997 гг.).- Эр-Рияд, 2001.
4. Мелихов (Александров) И.А. Концептуальный анализ: Россия - страны ССАГПЗ // Россия на Ближнем Востоке. - М., 2001.
5. Melkumyan Y. Soviet Policy and the Gulf Crisis // Ibrahim Ibrahim (ed.). The Gulf Crisis: Background and Consequences.- Washington. 1992.
6. Мелкумян E.C. ССАГПЗ в глобальных и региональных процессах. - М., 1999.
7. Правда. - Москва. - 1991, 27 февр.
8. Горбачев М.С. Жизнь и реформы. Кн. 2.- М., 1995.
9. Косач Г.Г., Мелкумян Е.С. Саудовская Аравия: финансовая помощь как элемент политики // Ат-Турки М. (отв. ред.). Король-реформатор. Видение российской интеллигенции. - М., 2002.
10. Аль-Хаббани М. Аль-ислям ас-сиясий фи Русия (Политический ислам в России). - Эр-Рияд, 1999.
11. Аз-Захрани А.-Р.Х. Асар тафаккук Аль-Иттихад Ас-Совьетий аля амн аль-умма аль-ислямийя (Последст-вия распада Советского Союза для безопасности мусульманской нации) // Дирасат ислямийя. - Эр-Рияд. - 1418 X, № 2.
12. Вакфат маа масират ита арбаа санават фи джумхурийят Аль-Иттихад Ас-Совьетий ас-сабик (Этапы четырехлетнего пути благотворительности в республиках бывшего Советского Союза). 1412-1416. Хейъа аль-игаса аль-ислямийя аль-алямийя би Аль-Мамляка Аль-Арабийя Ас-Саудийя (Всемирный комитет исламского спасения в Королевстве Саудовская Аравия). 1412-1416 X. - Джидда, 1417 X.
13. Аль-Манашит ас-сакафийя ли Визарат аш-шуун аль-ислямийя ва аль-аукаф ва ад-давва ва аль-иршад (Деятельность Министерства мусульманских дел, вакфов, призыва и руководства в сфере культуры). - Эр-Рияд, 2000.
14. Малашенко А.В. Исламское возрождение в современной России. - М., 1998.
RESTORATION OF SAUDI-SOVIET RELATIONS: MUTUAL RAPPROCHEMENT AND ITS INTERNATIONAL CONTEXT
M.A. AL TURK1
Ministry of Islamic Affaires Riyadh, Kingdom of Saudi Arabia This article is devoted to the analysis of circumstances that encourages the restoration of Saudi-Soviet relations in the beginning of 1990 as a result of global changes in the international relations system. In the article the main attention is pained to the factors connected with mutual eagerness of both sides - the Soviet Union and the Kingdom of Saudi Arabia to rebuilt bilateral ties.
