CC BY
170
А.В. Белинский
«Восстание против элит»: Всплеск праворадикального популизма в Западной Европе
Аннотация. В статье на примере трех партий - Австрийской партии свободы, французского Национального фронта, «Альтернативы для Германии» в ФРГ - исследуется феномен современного праворадикального популизма в Европе. Основываясь на анализе экономической и политической ситуации в странах Старого Света, а также политических программ этих партий, автор приходит к выводу, что праворадикальный популизм порожден кризисом «государства всеобщего благоденствия», миграцией из стран третьего мира, глобализацией и представляет собой «восстание против элит». Несмотря на наличие общих черт, национальные особенности оказали существенное влияние на путь каждой из трех партий. Рассматриваются возможные варианты противодействия праворадикальному популизму1.
Abstract. The article addresses the phenomenon of the modern radical- right populism in Europe, itcovers the cases ofthree political parties («Freedom Party of Austria», «National Front», and «Alternative for Germany»). Based on the analysis of the economic and political situation in the countries of the Old World and on the
1 Поскольку ни в специальной литературе, ни в СМИ до сих пор нет единого обозначения вышеуказанных партий (во Франции их называют правыми радикалами, в Германии - правыми популистами), то мы решили использовать термин «праворадикальный популизм» как обобщающий. Именно он в полной мере выражает сущность всех трех политических партий. - Прим. авт.
political programmes of those parties, the paper assumes that the right-wing populism has been caused by the «Welfare State» crisis, migration from the Third-World countriesas well as by globalization, and represents a «rebellion against elites». Despite the common features, national specificitieshave had a significant influence on the politics of each of the three parties. Possible ways of deterring the far-rightpopulism are discussed.
Ключевые слова: праворадикальный популизм, Национальный фронт, «Альтернатива для Германии», Австрийская партия свободы, кризис либеральной демократии.
Keywords: radical-right populism, «National Front», «Alternative for Germany», «Freedom Party of Austria», crisis of liberal democracy.
В 1939 г. в США из-под пера Джона Стейнбека вышел роман «Гроздья гнева», ставший впоследствии мировым бестселлером. Лейтмотивом написанного в годы Великой депрессии произведения стали боль и отчаяние «маленького человека», переходящие в гнев и ярость против существующего миропорядка. «В душах людей наливаются и зреют гроздья гнева - тяжелые гроздья, и дозревать им теперь уже недолго» [Стейнбек, 2014]. Хотя финал самого романа остался открытым, спустя более чем 75 лет с момента публикации произведения созрели новые «гроздья гнева», дав плоды в виде невиданного со времен окончания Второй мировой войны роста праворадикального популизма, ксенофобии и ненависти к политическому и экономическому истеблишменту по обе стороны Атлантики.
И если нахождение националистических партий у власти в Польше и Венгрии чиновники Евросоюза и аналитики еще могли списать на незрелость демократии и национальные особенности, то начавшиеся с осени 2015 г. события в странах, до недавнего времени казавшихся бастионом свободы, повергли многих в шок. Речь идет о многотысячных демонстрациях «Пегиды» (Patriotische Europäergegen Islamisierung des Abendlandes - Патриотические европейцы против исламизации Запада) в Дрездене с требованием отставки канцлера Ангелы Меркель; победном шествии «Альтернативы для Германии» по немецким ландтагам; почти 34% голосов, отданных за лидера французского Национального фронта Марин
Ле Пен во втором туре президентских выборов; Брексите и, наконец, неожиданной для всех победе Дональда Трампа.
Почему либеральная демократия, которая на протяжении многих лет считалась едва ли не идеалом государственного устройства, стала объектом ожесточенной критики, причем не где-нибудь, а у себя дома? Что побудило сотни тысяч людей, многие из которых еще вчера не проявляли никакого интереса к политике, поддержать праворадикальные популистские партии и движения? И, наконец, есть ли рецепт против «правого поветрия» в Европе? Будучи ограниченными рамками статьи, мы остановились на анализе ситуации только в трех странах Старого Света, в которых праворадикальные популисты добились существенных успехов: Франции (Национальный фронт), Австрии (Австрийская партия свободы) и ФРГ («Альтернатива для Германии»).
Праворадикальный популизм: идеологические установки
Понять недавние успехи праворадикальных популистских партий на выборах невозможно в отрыве от тех идей и лозунгов, с помощью которых их лидеры, подобно Гамельнскому крысолову из немецкой средневековой легенды, завлекают тысячи людей в свои сети. Оговоримся сразу, речь идет, как правило, не о тщательно разработанных интеллектуалами концепциях, а о достаточно эклектичном наборе идей, что, впрочем, можно считать скорее плюсом, чем минусом для самих «новых правых». Также необходимо отметить, что политический лексикон партий может существенным образом различаться. Это особенно отчетливо видно при сравнении ситуации в Западной и Восточной Европе1. Однако, несмотря на это обстоятельство, у всех праворадикальных популистских движений имеются общие родовые черты, позволяющие ис-
1 Эти отличия проявляются, например, в отношении праворадикальных популистских партий к религии. Если для Австрийской партии свободы или «Альтернативы для Германии» этот вопрос играет скорее второстепенную роль, то польская «Право и справедливость» и венгерская «Фидес» активно подчеркивают значимость религии для страны. Так, в 2010 г. в Венгрии была принята новая Конституция, в которой говорится, что венгерский народ объединяют Бог и христианство. - Прим. авт. 16
следователям говорить об одном феномене. К ним можно отнести антиэлитный, антиевропейский, расистский дискурсы.
Тезис первый: народ против элиты
Первым тезисом современных праворадикальных популистов, вокруг которого выстраивается их концепция, является необходимость защиты «простого народа» от коррумпированной, оторванной от своих корней и некомпетентной элиты. «Базовым положением популизма, - отмечает Бритта Шеленберг (Университет Людвига-Максимилиана, Мюнхен), - является то, что... "народ" существует как гомогенное тело и тем самым как целое» [Schelen-berg, 2017]. При этом сами лидеры праворадикальных популистских партий сознательно выносят за скобки вопрос о том, кто относится к «народу», как и то, что интересы различных социальных групп не только не совпадают, но подчас могут противоречить друг другу. Это отчетливо видно на примере разгоревшегося в 2016 г. внутри «Альтернативы для Германии» («Alternative für Deutschland») спора относительно социально-экономической политики. В итоге руководство, чтобы не раскалывать партию и тем самым не сужать ее социальную базу, отложило этот вопрос до начала избирательной кампании в бундестаг [Amann, Bartsch, 2016, S. 22].
Народу противостоит политическая элита, которую лидер Национального фронта Ле Пен называет «некомпетентным политическим классом», неспособным найти решение таких проблем, как безработица и экономический кризис. Потоком лжи элиты превращают «свои провалы в успехи, последовательные отступления в победы.» [Ле Пен, 2016(б), с. 202]. При этом отчуждению политического класса от народа придаются черты заговора, в котором самое активное участие принимают представители крупного капитала и ведущие СМИ. Лидеру НФ вторит «Альтернатива для Германии», которая обвиняет «лживую прессу» («Lügenpresse») в замалчивании преступлений мигрантов и сговоре с политической элитой [Aufstand der Ängstlichen, 2015, S. 19].
Праворадикальные популисты нередко склонны к сгущению красок, а порой и передергиванию фактов. Тем не менее антагонизм между элитой и обществом является отнюдь не «ветряной
мельницей», с которой борются Марин Ле Пен или Александр Гауланд из «Альтернативы для Германии». В работах многих серьезных исследователей, занимающихся изучением экономической и политической истории Запада, красной нитью проходит тезис о «восстании элит»1 и предательстве ими демократии и интересов собственного народа. «Элиты, определяющие повестку дня, утратили точку соприкосновения с народом» [Лэш, 2002, с. 2], - писал профессор Кристофер Лэш в книге «Восстание элит и предательство демократии». Нарастающее отчуждение между правящим классом и обществом отмечают и такие авторы, как Томас Пикетти («Капитал в XXI в.»), Джозеф Стиглиц («Цена неравенства») и др.
Действительно, в конце 1970-х годов после «славного тридцатилетия» 1946-1975 гг. с его бурным экономическим и демографическим ростом, формированием обширного среднего класса на Западе началась эпоха неолиберализма, для которой была характерна максимальная либерализация рынков, прекаризация труда (нестабильность трудовых отношений, обусловленная либо краткосрочными трудовыми договорами, либо неформальной занятостью), сокращение социальных расходов и т.д. После крушения Советского Союза2 этот процесс существенно ускорился, что привело к ухудшению положения широких слоев населения, в первую очередь рабочих, отчасти среднего класса. Пропасть между миром большой политики, большого бизнеса и миром «маленького человека» стала еще шире по двум причинам.
Во-первых, произошел отказ ведущих политических партий от своей идентичности, т.е. тех ценностей, которые когда-то составляли ядро их программ. Наиболее отчетливо эта тенденция
1 В 1994 г. была опубликована книга профессора К. Лэша «Восстание элит и предательство демократии». Выражение «восстание против элит», которое использовал автор в названии данной статьи, является парафразой заглавия книги.
2 Собственно, возникновение на Западе «государства всеобщего благоденствия» (welfarestate - англ.) было во многом обусловлено противостоянием двух военно-политических блоков и страха западных элит перед коммунистической революцией. С распадом Советского Союза и дискредитацией левой идеи необходимость в сохранении упора на социальную политику и развитие социального обеспечения отпала.
видна на примере социал-демократических и социалистических партий, которые еще в 1970-1980-е годы выступали защитниками рабочего класса и социальных низов, а в 1990-х взяли на вооружение неолиберальные идеи1. Французская социалистическая партия (ФСП), как считает политолог и публицист Б. Кагарлицкий, «превратилась в ведущую неолиберальную силу, обслуживающую интересы финансового капитала» [Кагарлицкий, 2013, с. 108]. Именно такую смену парадигм пережили в 1990-е годы Лейбористская партия Великобритании при Тони Блэре, СДПГ при Герхарде Шрёде-ре, Демократическая партия США в президентство Билла Клинтона.
Во-вторых, постоянные коррупционные скандалы, в которых оказываются замешанными представители политического истеблишмента, подрывают и без того невысокое доверие к государству и политическим институтам. Это особенно характерно для Южной Европы и Франции, где в последние годы в адрес как правых, так и левых политиков, как из рога изобилия, сыплются обвинения в коррупции, темных сделках и т.д. Поэтому нет ничего удивительного, что, согласно социологическим опросам, 80% французов не доверяют своей политической элите [Schelenberg, 2017]. Не случайно нынешний президент Франции Эмманюэль Макрон во время своей избирательной кампании демонстративно дистанцировался от обеих ведущих политических партий («Республиканцы» и Французская социалистическая партия) и сделал ставку на созданное им движение «Вперед, Республика!» («La République en marche!»).
Нарастающий разрыв между истеблишментом и обществом стремятся заполнить праворадикальные популистские партии, которые представляют себя в качестве единственной силы, выражающей интересы общества. «Политики UMPS2, Демократического
1 Само деление на «правых» и «левых», характерное для XIX и большей части XX в., в настоящее время устарело, и политическая борьба во многих странах ведется между «глобалистами» (системные партии) и «антиглобалистами» («почвенники», националисты, леворадикальные партии и движения).
2 Здесь имеет место игра слов. UMP (Union pour un mouvement populaire) -Союз за народное движение (переименован в «Республиканцев»), правоцентристская партия Франции. PS (Parti Socialiste) - Французская социалистическая пар-
19
движения, Левого фронта, "зеленые" - все служат идеологии, приведшей к кризису, они ее применяют, оправдывают, защищают», -заявляет лидер Национального фронта [Марин Ле Пен, 2016(а), с. 160].
При этом, критикуя политику правящих кругов, праворадикальные популисты, во всяком случае формально, не ставят под сомнение саму идею представительной демократии и выборов. Более того, политическая борьба зачастую ведется под флагом защиты демократии и возвращения прав гражданам, попранных правящим классом. Именно в этой плоскости лежит одно из принципиальных отличий между «Альтернативой для Германии», выступающей за вынесение важных вопросов на референдум, и неонацистскими организациями наподобие Национал-демократической партии Германии, в принципе отрицающими демократию и выступающими за жесткое авторитарное государство во главе с национальным вождем.
Тезис второй: да - союзу народов, нет - Евросоюзу
Вторым тезисом праворадикальных популистов является критика Европейского союза, принципы которого, по их мнению, противоречат национальным интересам. Список претензий, выдвигаемый Брюсселю, достаточно велик и простирается от ограничения национального суверенитета, гибели отечественной промышленности до утраты национальной идентичности. В этом едины и Австрийская партия свободы, и Национальный фронт, и «Альтернатива для Германии». Однако, что касается путей решения проблемы, то здесь спектр мнений может существенно различаться. Если Марин Ле Пен выступала за полный выход из ЕС и отказ от евро, то «Альтернатива для Германии» пока ограничивается требованиями выхода из зоны евро и предоставления большей свободы членам ЕС.
тия. Обе партии до недавних пор играли ключевую роль в политической жизни страны. Аббревиатура ЫЫРБ, изобретенная Ле Пен, должна показать отсутствие каких-либо серьезных отличий между правыми и левыми. 20
Тезис третий: антиисламизм уэ. расизм
Третьим тезисом праворадикальных популистов являются антиисламизм и требование радикального ограничения миграции в европейские страны. Хотя проблемы интеграции проживающих в Европе мусульманских общин, террора, связанного с радикальными исламскими группировками, и притока беженцев из неблагополучных стран (Ирак, Афганистан, Сирия) давно стоят на повестке дня в Старом Свете, попытки ультраправых активно играть на политическом поле либо не приносили особого успеха (Национал-демократическая партия Германии, Немецкий народный союз), либо такой успех носил ограниченный и непрочный характер (Австрийская партия свободы). В первую очередь, это было обусловлено тем, что такие партии прочно ассоциировались в сознании подавляющей массы населения с фашизмом, который для пережившей кошмар Второй мировой войны Европы до сих пор остается крайне болезненной травмой. И даже если в глубине души часть граждан и сочувствовала антимигрантским и антиисламским лозунгам, однако не решалась (или не могла) выразить открытую поддержку праворадикалам, поскольку не разделяла полностью их взгляды или опасалась получить ярлык «фашиста». Эти обстоятельства обусловили ограниченность социальной базы праворадикальных партий и движений. Например, Национал-демократическая партия Германии в последние десятилетия не получала на парламентских выборах больше 1,5%.
Современные праворадикальные популисты Западной Европы пошли совсем другим путем, попытавшись сделать национализм и антииммигрантскую риторику привлекательной для широких социальных слоев и групп, включая средний класс. Если открыть книгу Ле Пен «Во имя Франции», которую можно рассматривать как программный документ Национального фронта, то мы увидим, что автор тщательно избегает возможных обвинений в расизме или ксенофобии по отношению к выходцам из Северной Африки или Турции. Во время избирательной кампании 2017 г. лидер НФ подчеркивала, что ее партия не выступает против иммигрантов, гражданский статус которых урегулирован. Проблема миграции рассматривается с социально-экономической точки зрения
и объявляется злом на том основании, что ведет к снижению зарплат и ухудшению положения местных рабочих и в конечном итоге служит лишь интересам крупного бизнеса: «Опытный и критически мыслящий европейский рабочий будет заменен социально незрелым иммигрантом, единственным смыслом существования которого является рыночная булимия...» [Ле Пен, 2016(a), с. 94].
Другим аргументом против миграции из мусульманских стран, который праворадикальные популисты активно и не без успеха используют в дискуссиях с политическими оппонентами, является культурная несовместимость между нормами ислама и современной европейской цивилизации с ее принципами толерантности, равноправием мужчин и женщин и т.д. Подобного рода аргументация присутствует в программе «Альтернативы для Германии», провозглашающей, что ислам «несовместим со свободным демократическим устройством Германии» [Zuwanderung.]. Очищенный от примитивного биологического расизма, антисемитизма и всего того, что напоминает о Холокосте или мрачном времени национал-социализма, современный праворадикальный популизм становится «респектабельным» и привлекательным для многих граждан ФРГ, Франции или Австрии, которые еще совсем недавно чурались имен Жан-Мари Ле Пена или Йорга Хайдера, боясь подвергнуться обструкции со стороны соседей или либеральных СМИ.
Красное знамя на службе у правых
Исследователи феномена праворадикального популизма часто сводят его идеологию к национализму или антииммигрантской риторике, зачастую забывая о другой его стороне, а именно о социальной составляющей. Кризис «государства всеобщего благоденствия», неолиберальные реформы, молодежная безработица совпали с кризисом левых партий. Коммунисты были деморализованы и дискредитированы крушением Советского Союза, социал-демократы отказались от своих традиционных ценностей и приняли неолиберальные программы, перестав тем самым отличаться от своих оппонентов и фактически предав свой электорат - фермеров Шампани, рабочих сталелитейных предприятий Рура, шахтеров Йоркшира. Эти категории населения в итоге не только проиграли
от глобализации, но и оказались оставленными без политической поддержки социалистами и социал-демократами, которые сделали ставку на жителей крупных городов и средний класс. В этой связи будет уместным вспомнить концепцию «новой середины» (Neue Mitte) Г. Шрёдера в преддверии выборов в бундестаг 1998 г., которая предполагала переориентацию СДПГ с рабочих на средний класс. В итоге социально незащищенные слои, а вместе с ними некоторые левые идеи были «подобраны» праворадикальными популистами и успешно использованы в борьбе за политическое влияние.
Едины в ненависти: социальная база праворадикального популизма
Можно выделить четыре группы, которые составляют социальную базу праворадикальных популистских движений. Как уже отмечалось выше, бывший «левый электорат» (промышленные рабочие, фермеры, сельскохозяйственные рабочие, безработные) оказался наиболее восприимчив к лозунгам евроскептиков и националистов. Эти социальные категории на сегодняшний день составляют от 25 до 40% электората правых популистов и являются ядром их партий. Так, согласно опросам общественного мнения, 32% рабочих и 37% безработных поддерживают Национальный фронт во Франции, в то время как за Союз за народное движение (в настоящее время - «Республиканцы») и Социалистическую партию Франции голосуют преимущественно представители более обеспеченных слоев населения [Guilluy, 2015, S. 108].
Примерно таким же образом обстоит дело в Австрии, где рабочие и безработные составляют две наиболее крупные группы среди избирателей Австрийской партии свободы [Pelinka, 2017]. И даже в ФРГ, где «Альтернатива для Германии» изначально задумывалась как партия среднего класса и предпринимателей, разочарованных политикой канцлера А. Меркель, некоторая часть рабочих и безработных выразила свои симпатии новой политической силе. «В Сааре это были соответственно 9 и 7%, в Шлезвиг-Гольштейне - 8 и 9%, в Северном Рейне-Вестфалии - 17 и соответственно 12% [Pfahl-Traughber, 2017].
Менее социально защищенные, эти группы населения больше всего пострадали от неолиберальной политики в 1980-1990-е годы. И если их первоначальный протест против ухудшающегося положения выражался сначала в отказе от голосования, то с появлением и подъемом праворадикальных популистских партий у них появился рупор, с помощью которого они могут донести свои претензии до политического истеблишмента.
Если гнев в отношении политики правящих элит, миграции и скептицизм к ЕС со стороны низших слоев населения понятны и очевидны, то иначе обстоит дело со средним классом, представители которого являются второй социальной группой поддержки правых радикалов. На сегодняшний день эта группа пока немногочисленна. Что толкает вполне благополучных людей, которые еще недавно голосовали за традиционные партии или вовсе не интересовались политикой, в объятия Герда Велдерса и Фрауке Петри? Хотя на сегодняшний день их материальное положение пока еще стабильно, у них нет уверенности в своем будущем и будущем страны. Теракты в европейских городах, проблема интеграции мигрантов, угроза потери работы или прекаризации труда в сочетании с резкими изменениями в экономике наглядно показали, что эпоха стабильности ушла в прошлое.
О динамике изменений настроений в ФРГ можно судить по социологическим опросам. В начале 2015 г. опрос, проведенный журналом «Der Spiegel», показал, что 43% немцев высказывали опасения, что из-за наплыва беженцев из Сирии вырастет безработица; также страх вызывал возможный всплеск преступности (51%) и терроризма (54%) [Aufstand.., 2015, S. 27]. Результаты другого опроса, проведенного уже в 2016 г., отчетливо свидетельствовали о том, что 57% граждан ощущают бессилие и невозможность что-либо изменить в собственной стране. Причем среди сторонников «Альтернативы для Германии» эта доля достигала 88% (!) [Amann, 2016, S. 17].
Третья группа, пусть численно и незначительная, но достаточно заметная на общем фоне, представлена электоратом ультраправых экстремистов или даже неонацистами, чьи взгляды более радикальны, чем официальные программы праворадикальных партий. Интеграция этих групп в партийные структуры правора-
дикальных партий шла двумя путями. В первом случае правые радикалы сами стояли у истоков создания партии (Австрийская партия свободы, Национальный фронт) или вступили в нее, когда она приобрела популярность («Альтернатива для Германии»). Наиболее отчетливо эта тенденция видна в Восточной Германии, где бывшие члены мелких неонацистских организаций «Свобода» (Die Freiheit), «Республиканцы» (Republikaner), «Альянс независимых граждан - Бранденбург» (Allianz Unabhädiger Bürger - Brandenburg) пополнили ряды «Альтернативы для Германии», для того чтобы пробиться в большую политику, а заодно и навязать свои взгляды соратникам по партии. Так, по подсчетам исследователей, на выборах в ландтаг Бранденбурга в 2014 г. «Альтернатива для Германии» сумела заручиться поддержкой 40 тыс. избирателей, голосовавших ранее за неонацистские партии (НДПГ, Немецкий народный союз, «Республиканцы» и др.) [Botsch, Kopke, Lorenz, 2015, S. 150].
Реакция лидеров праворадикальных популистов на приход в партийные структуры людей c неонацистскими взглядами была различной. Например, Гердт Вилдерс, зная отношение голландцев к любым проявлениям нацизма, выстроил структуру своей Партии свободы таким образом, что ее единственным членом, согласно уставу партии, является он сам, члены фракции в парламенте, депутаты муниципалитетов формально не являются членами партии. Это было сделано для того, чтобы в нее не проникли неонацистские элементы, которые могли бы дискредитировать ее. Примечательно, что Вилдерс попытался максимально дистанцироваться от некоторых «коллег по цеху» (М. Ле Пен и Й. Хайдера), заявив, что не имеет с ними ничего общего. Во Франции Ле Пен, после того как взяла бразды правления в Национальном фронте в 2011 г., постаралась дистанцироваться от бывших соратников отца, а затем и от него самого ради обновления имиджа НФ.
Гораздо сложнее складываются отношения между неонацистами и партийным руководством «Альтернативы для Германии». Хотя на официальном уровне лидеры партии всячески открещиваются от каких-либо связей с ними, однако, как отмечают Кри-стоф Копке и Александр Лоренц, был зафиксирован всего лишь один случай, когда партийное руководство наказало одного из ре-
гиональных руководителей за расистские высказывания. Речь идет о Яне-Ульрихе Вайсе, руководителе окружной организации в Укермарке, который «на своей странице в Facebook опубликовал антисемитскую карикатуру и назвал проходившее в Мюнхене судебное разбирательство по делу "Национал-социалистического подполья" "показательным процессом"» [Botsch, Kopke, Lorenz, 2015, S. 156]. Очевидно, это связано с тем, что верхушка «Альтернативы для Германии» не желала вступать в конфликт с региональными организациями в «новых» землях, боясь раскола или потери голосов на выборах.
И наконец, четвертую группу, поддерживающую праворадикальные популистские партии, составляют представители истеблишмента. Строительный магнат и миллиардер Дональд Трамп, глава медиаимперии и футбольного клуба «Милан» Сильвио Берлускони, Андрей Бабиш, один из богатейших предпринимателей Чехии и одновременно лидер популистской «Акции недовольных граждан», Александр Гауланд, бывший в 1980-х годах соратником обер-бургомистра Франкфурта Вальтера Вальмана, а затем ставший одним из лидеров «Альтернативы для Германии». Объяснение этого, на первый взгляд, парадоксального факта достаточно простое. Дело в том, что часть буржуазии (в первую очередь промышленники) недовольны складывающимся миропорядком, поскольку производимая ими продукция не выдерживает конкуренции с более дешевыми китайскими или индийскими товарами1. Этот фактор вкупе с наличием политического или управленческого опыта, финансов и образования обусловил то обстоятельство, что во главе праворадикальных популистских партий нередко оказываются представители высших слоев.
Как видим, социальная база праворадикальных партий и движений достаточно разнородна, однако эти слои объединяет одно: неприязнь к «старым» партиям, проводимой им политике, неприятие глобализации и массовой миграции. Таким образом, современный праворадикальный популизм - это «восстание против
1 Не случайно во время президентских выборов в США Д. Трампа поддерживали промышленники и ВПК, в то время как его соперницу Х. Клинтон - финансовый и банковский капитал. 26
элит» той части общества, которая воспринимает новый складывающийся миропорядок и неолиберальную политику правительств как угрозу своему благополучию. Однако при этом положение праворадикального популизма в партийно-политической системе своей страны, их стратегия и тактика могут сильно различаться, в чем можно убедиться на конкретных примерах.
Три пути - одна цель: Австрийская партия свободы, Национальный фронт, «Альтернатива для Германии»
Австрийская партия свободы - третья «народная партия»
Австрийская партия свободы (Freiheitliche Partei Österreichs) стала наследницей Союза независимых (Verband der Unabhängigen), политической организации, созданной после Второй мировой войны и объединившей бывших нацистов, в том числе и членов СС. Причем создание подобного рода организации было бы невозможно без поддержки Социал-демократической партии Австрии, которая рассчитывала на то, что новая организация сможет «откусить» часть электората у правоцентристской Австрийской народной партии. И хотя новая партия регулярно на выборах проходила в парламент, стабильно занимая третье место (от 6 до 11%), а в начале 1980-х годов даже участвовала в правительственной коалиции с социал-демократами, ее позиции в партийно-политической системе страны были в целом недостаточно сильны, чтобы поколебать монополию на власть Социал-демократической партии Австрии (Sozialdemokratische Partei Österreichs) и Австрийской народной партии (Österreichische Volkspartei).
Ситуация стала кардинально меняться с 1986 г., когда партию возглавил Йорг Хайдер, чья харизма и лидерские качества, по мнению большинства исследователей, способствовали стремительному росту популярности националистов. Не отрицая в целом этот тезис, нужно в то же время отметить ряд качественных изменений в программных установках Австрийской партии свободы, которые в конечном счете и стали залогом ее успеха.
Если для Союза независимых и ранней Австрийской партии свободы был характерен великогерманский национализм (признание немцев и австрийцев одним народом), то при Хайдере и его
последователях партия стала всё больше выступать с позиций австрийского патриотизма. Сам Хайдер был, пожалуй, одним из первых праворадикальных политиков в Старом Свете, сумевшим уловить «дух времени» и нащупать темы, которые в недалеком будущем станут визитной карточкой всех праворадикальных популистских партий: острая критика политической элиты, евро-скептицизм, антииммигрантская риторика вкупе с апелляцией к социальным проблемам.
Время от времени председатель партии делал провокационные высказывания о Второй мировой войне: в 1995 г., выступая в парламенте, он назвал нацистские концентрационные лагеря «исправительными» (Straflager), а на встрече в Крумпендорфе с ветеранами Второй мировой, среди которых были и военнослужащие войск СС, обратился к ним как к «людям с характером, которые остались верны своим идеалам»[ТоШ, 2015, S. 63]. Тем не менее курс на обновление Австрийской партии свободы и превращение ее из организации бывших нацистов в третью «народную партию» был очевиден.
В 2000 г. на пике популярности Австрийской партии свободы удалось второй раз в своей истории войти в правительство, заключив соглашение с Австрийской народной партией, что вызвало международный скандал. Выход Й. Хайдера из партии в 2005 г. из-за разногласий с соратниками и создание им новой организации Альянс за будущее Австрии (Bündnis Zukunft Österreich) на время ослабили национал-популистский лагерь. Однако после его гибели в автокатастрофе в 2008 г. и избрания на пост председателя партии Хайнца-Кристиана Штрахе партия вновь смогла укрепить свои позиции.
Курс на обновление продолжился. В 2011 г. Штрахе вместе с Филиппом Девинтером («Фламандский интерес») и немецким борцом против строительства мечетей Рене Штаткевицем даже совершил поездку в Израиль, где встретился с ортодоксальными поселенцами, которых европейские популисты рассматривают как потенциальных союзников в борьбе с исламистами [Toth, 2015, S. 63]. По результатам прошедших 15 октября 2017 г. парламентских выборов партия набрала 27,4% и в настоящее время ведет пе-
реговоры с Австрийской народной партией о создании правительственной коалиции. 18 декабря 2017 г. была сформирована правительственная коалиция, в которой АПС получила шесть министерских постов.
Национальный фронт - стратегия дедемонизации
Если Австрийской партии свободы достаточно быстро удалось занять прочное место на крайне правом фланге политической системы и даже дважды побывать в правительстве, то история Национального фронта развивалась гораздо более драматично и сложно. Основанной в 1974 г. бывшим участником войны в Алжире Жан-Мари Ле Пеном партии пришлось с самого начала столкнуться с серьезной обструкцией как со стороны общественности, так и политического истеблишмента. В отличие от Австрии, где националисты уже изначально располагали существенной электоральной базой и могли играть на противоречиях между двумя крупными партиями, обвинения в правом экстремизме, фашизме и наследии режима Виши фактически сделали Национальный фронт маргинальной группировкой. О том, какое отторжение партия вызывала у обычных граждан, можно судить хотя бы по тому факту, что Ле Пен, юрист по образованию, долгое время не могла устроиться в адвокатское бюро, поскольку никто не хотел иметь дело с дочерью основателя профашистской партии.
Однако кризис левых сил, неолиберальные реформы, утрата доверия к политическим партиям, погрязшим в коррупции, предоставили Национальному фронту исторический шанс. Уже с 1990-х годов праворадикальные популисты стали набирать популярность в тех регионах, которые раньше голосовали за коммунистов. Расширение электоральной базы не могло не сказаться на росте популярности Национального фронта. Однако главная сенсация состоялась на президентских выборах в 2002 г., когда во второй тур вместе с действующим главой государства Жаком Шираком вышел Жан-Мари Ле Пен, получивший около 16% голосов. Впрочем, этот успех ультраправых, который шокировал французское общество, одновременно показал, насколько имидж партии все еще оставался неприемлемым для абсолютного большинства французов. Во вто-
ром туре Ширак получил 82% голосов, причем его поддержали даже левые, которые выдвинули лозунг «Лучше вор, чем фашист».
Основываясь на анализе ошибок и неудач своего отца, Марин Ле Пен, возглавившая Национальный фронт в 2011 г., начала выстраивать новую стратегию партии, которую исследователи и СМИ метко назвали «дедемонизацией». Она касалась, во-первых, очистки партии от антисемитизма, примитивного расизма и сомнительных высказываний о Второй мировой войне, а также от тех партийных кадров, которые противились переменам. Жертвой борьбы за обновление Национального фронта стал сам основатель партии, которого дочь без всяких сожалений исключила из партии в 2015 г. Организация теперь должна была восприниматься как умеренная политическая сила, которая хотя и резко критикует политический истеблишмент, однако действует в рамках Конституции Пятой республики. Во-вторых, во главу угла Национальный фронт поставил социально-экономические проблемы, такие как молодежная безработица, защита национального производителя, позитивная дискриминация депрессивных регионов страны и т.д. Даже проблема миграции теперь рассматривается именно с этой точки зрения. В-третьих, новое руководство Национального фронта всерьез озаботилось привлечением на сторону партии новых социальных групп: части городского среднего класса, мигрантов второго поколения и даже сексуальных меньшинств, что невозможно было представить в прежние времена [Цыбульский, 2017].
Эти факторы наряду с коррупционными скандалами вокруг французской элиты и неспособностью правых и левых правительств решить насущные проблемы и обусловили в конечном счете стремительный подъем Национального фронта, что отчетливо продемонстрировали сначала выборы в Европарламент (24,4% и первое место), а затем и президентские выборы, на которых во втором туре Ле Пен получила почти 34% голосов. Вместе с тем приход к власти или по крайне мере участие в правительстве праворадикального Национального фронта на данный момент блокируется отказом традиционных партий от сотрудничества с Ле Пен, мажоритарной избирательной системой, традиционным неприятием партии среди значительной части общества.
«Альтернатива для Германии» в поисках места под солнцем
Долгое время ФРГ оставалась островком стабильности, «белым пятном» на виртуальной карте правого популизма в Европе. Да, безусловно, в стране давно существуют неонацистские организации (Национал-демократическая партия Германии, Немецкий народный союз), однако их политический вес остается весьма незначительным, чтобы представлять какую-либо серьезную угрозу для парламентской демократии. Экономический рост, низкий по сравнению с соседними странами уровень безработицы, отсутствие крупных коррупционных скандалов, как во Франции, обеспечивали стабильность политической системы. Однако и здесь подспудно зрели «гроздья гнева», в результате чего на политической сцене возникла праворадикальная популистская партия.
Парадоксальным образом этому способствовала и сама канцлер Ангела Меркель, стремившаяся максимально укрепить свою власть и расширить электоральную базу Христианско-демократи-ческого союза. «Триумф "Альтернативы для Германии", - писал гамбургский еженедельник "Der Spiegel", - является не меньше, чем восстанием против Ангелы Меркель. Оно направлено против председателя ХДС, которая двигала партию всё дальше влево и сделала многих консерваторов бездомными» [Amann, Bartsch, 2016, S. 14].
И действительно, отказ от ядерной энергетики после катастрофы на Фукусиме в 2011 г., введение минимальной заработной платы, пренебрежение традициями консервативной партии, ее практически насильственная «социал-демократизация» в угоду политической конъюнктуре были восприняты многими членами ХДС как предательство старых идеалов. «Ангеле Меркель удалось сотворить из своей партии, обладавшей консервативным, либеральным и социальным содержанием, идеологическое ничто - организацию для сохранения власти, и теперь уже никто не понимает, за что и против чего она выступает» [цит. по: Венер, 2015]. Эти слова немецкого политика Александра Гауланда в полной мере отражают те чувства, которые испытывали разочарованные политикой канцлера консервативные избиратели.
Изначально «Альтернатива для Германии» задумывалась как умеренная респектабельная консервативная партия, уменьшенная
копия старого ХДС эпохи Гельмута Коля (1982-1998), не имеющая ничего общего ни с правыми популистами, ни тем более с экстремистскими организациями. Как отмечает германист Светлана Погорельская, костяк партии составили представители политической и экономической элиты, среднего класса [Погорельская, 2013]. Созданная буквально накануне выборов в бундестаг в 2013 г. партия сумела тем не менее получить 4,7% голосов и, по единодушному мнению аналитиков, имела все шансы стать серьезным конкурентом для ХДС/ХСС. После ухода Бернда Лукке летом 2015 г. с поста председателя партии в знак протеста против роста праворадикальных и ксенофобских тенденций внутри партии и наплыва спасающихся от гражданской войны в Сирии беженцев «Альтернатива для Германии» стала стремительно радикализироваться и в своей риторике всё больше напоминать Австрийскую партию свободы.
Если в 2013 г. партия вела избирательную кампанию под лозунгами прекращения финансовой помощи Греции и выхода из зоны евро, то спустя два года уже при новом руководстве акцент был сделан на таких темах, как защита немецкой идентичности и культуры, борьба с миграцией, усиление мер безопасности и т.д. Существенно изменился и социальный состав партии. Помимо представителей среднего класса ее ряды стали пополнять рабочие, безработные, а также бывшие члены мелких праворадикальных партий. На сегодняшний день в ней можно условно выделить два крыла: умеренно-консервативное, представленное преимущественно в «старых» федеральных землях, и собственно праворадикальное, националистическое, чьим оплотом стали земли бывшей ГДР. Правда, партийное руководство официально по-прежнему открещивается от каких-либо связей с радикалами и пытается сохранить реноме респектабельной политической силы.
На волне недовольства миграционной политикой Меркель немецкие новые правые прошли в 2016 г. в ландтаги Рейнланд-Пфальца, Саксонии-Анхальта, Баден-Вюртемберга, Мекленбурга-Передней Померании и сенат Берлина. Причем в двух случаях (Мекленбург-Передняя Померания и Саксония-Анхальт) «Альтернатива для Германии» сумела преодолеть отметку в 20%, что по-
зволило ее лидеру, Фрауке Петри, говорить о возможности повторения успеха на федеральном уровне. Однако главная угроза со стороны «Альтернативы для Германии» заключалась не в приходе к власти (что в принципе невозможно из-за ее бойкота всеми политическими партиями), а в том, что она раскалывает и поляризует общество, разжигает национальные и социальные конфликты. Кроме того, усиление немецких правых популистов неизбежно затруднит формирование дееспособной правительственной коалиции. На прошедших 24 сентября 2017 г. выборах «Альтернатива для Германии» получила 12,6%, став тем самым третьей политической силой после ХДС/ХСС и СДПГ.
Хотя «правая волна» в Старом Свете в настоящее время несколько пошла на спад, нет никаких сомнений в том, что праворадикальные популистские партии в обозримом будущем останутся неотъемлемой частью политического ландшафта и, вполне вероятно, могут добиваться существенных успехов как на локальном, так и на национальном уровнях. Это обстоятельство требует как от демократических партий, так и от представителей гражданского общества разработки эффективной стратегии противодействия популизму.
В настоящее время существуют три возможных варианта взаимоотношений политической элиты с праворадикальными популистами: игнорирование, демонизация, конструктивная критика. Практика показала, что игнорирование или замалчивание со стороны истеблишмента и СМИ, как это имело место в отношении «Альтернативы для Германии» в 2013 г., перестает работать, как только праворадикальные популистские партии начинают получать поддержку избирателей.
Не слишком продуктивной выглядит и демонизация праворадикальных популистов, направленная на создание своеобразного «защитного вала» между ними и остальным обществом. Во-первых, в условиях, когда современный правый популизм отказался (во всяком случае, официально) от темных сторон своего прошлого (расизм, восхваление нацистских преступников), подобного рода стратегия будет воспринята многими как своего рода «черный пиар», попытка поставить своих политических оппонентов в один ряд с
неонацистами. Во-вторых, такого рода действия еще больше увеличивают разрыв между элитой и той частью общества, которая поддерживает праворадикальные популистские партии, поскольку их сторонники получают очередной повод убедиться в том, что верхам нет никакого дела до их нужд.
Третий вариант основан на невозможности игнорировать праворадикальный популизм, как это было раньше, и необходимости критической, но в то же время конструктивной полемики. Эта стратегия предполагает, с одной стороны, критику заведомо невыполнимых и опасных требований праворадикальных популистов (выход из НАТО, ЕС, отказ от евро), а с другой - трезвую оценку тех реальных проблем, которые присутствуют в их программах (безработица, защита национального производителя и т.д.).
И наконец, необходимо восстановить доверие между традиционными партиями и их бывшим электоратом, особенно это касается немецких и австрийских социал-демократов, в 1990-2000-х «потерявших» рабочий класс. Этот путь очень труден и требует больших усилий, компромиссов, но иного выхода нет. Не случайно Эмманюэль Макрон после победы призвал своих сторонников не освистывать Ле Пен и «заверил, что в ближайшие пять лет будет добиваться того, чтобы французы перестали поддерживать радикальные политические силы» [Вперед, Макрон! 2017].
Список литературы
Венер М. Три жизни Александра Гауланда // ИНОСМИ. РУ. - 2015. -25.02. - Режим доступа: http://inosmi.ru/world/20150225/226470403.html (Дата обращения - 06.09.2017).
Вперед, Макрон! // ПОЛИТ. РУ. - 2017. - 08.05. - Режим доступа: http://polit.ru/article/2017/05/08/macron/ (Дата обращения - 06.09.2017).
Кагарлицкий Б.Ю. Неолиберализм и революция. - СПб.: Полиграф, 2013. - 256 с.
Ле Пен М. Во имя Франции / Пер. с фр. И. А. Кондаковой; под ред. О.Г. Андреевой. - М.: Кучково поле, 2016(а). - 288 с.
Ле Пен М. Сквозь враждебные волны / Пер. с фр. О.Е. Ивановой. -М.: Кучково поле, 2016(б). - 320 с.
Лэш К. Восстание элит и предательство демократии / Пер. с англ. Дж. Смити, К. Голубович. - М.: Логос, 2002. - 224 с.
Погорельская С. В. Консервативные и альтернативные // Эксперт. -2013. - 27.05, № 21 (852). - Режим доступа: http://expert.ru/expert/ 2013/21/konservativnyie-i-alternativnyie/ (Дата обращения - 06.09.2017).
Стейнбек Дж. Гроздья гнева. - Режим доступа: http://lib.ru/ STEJNBEK/Clusters.txt (Дата обращения - 06.09.2017).
Цыбульский В. Фронт Ле Пен. Как дочь маргинала стала самым популярным политиком во Франции // Meduza. - 2017. - 07.02. - Режим доступа: https://meduza.io/feature/2017/02/07/front-le-pen (Дата обращения -06.09.2017).
Amann von M., Bartsch M. Das Zerwürfnis / / Der Spiegel. - 2016. -N 12. - S. 14-25. - Mode of access: http://magazin.spiegel.de/EpubDelivery/ spiegel/pdf/143711824 (Дата обращения - 06.09.2017).
Amann von M. Solidarität mit den Schwachen // Der Spiegel. - 2016. -N 12. - Mode of access: http://www.spiegel.de/spiegel/print/d-143711827. html (Дата обращения - 06.09.2017).
Aufstand der Ängstlichen // Der Spiegel. - 2015. - N 51. - S. 19-27. -Mode of access: http://magazin.spiegel.de/EpubDelivery/spiegel/pdf/ 140390005 (Дата обращения - 06.09.2017).
Botsch G., Kopke C., Lorenz A. Wie agiert die «Alternative für Deutschland» vor Ort? Das Fallbeispiel Brandenburg // Wut, Verachtung, Abwertung. Rechtspopulismus in Deutschland / A. Zick, B. Küpper (Hrsg.). - Bonn: J.H.W. Dietz Verlag, 2015. - S. 146-166.
Guilluy C. Das periphere Frankreich: Soziologie und Geographie des Front National // Rechtspopulismus in Europa. Gefahr für die Demokratie / E. Hillebrand (Hrsg.). - Bonn: J.H. W. Dietz Verlag, 2015. - S. 107-114.
Lammert C. Rechtspopulismus in den USA und in Europa im Vergleich // Bundeszentrale für politische Bildung. - 2017. - 07.03. - Mode of access: http://www.bpb.de/ politik/extremismus/rechtsextremismus/243794/thesen-us-amerikanischer-rechtspopulismus (Дата обращения - 06.09.2017).
Pelinka A. FPÖ: Von der Alt-Nazi-Partei zum Prototyp des europäischen Rechtspopulismus // Bundeszentrale für politische Bildung. - 2017. - 06.01. -Mode of access: http://www.bpb.de/politik/extremismus/rechtspopulismus/ 239915/fpoe-prototyp-des-europaeischen-rechtspopulismus (Дата обращения -05.08.2017).
Pfahl-Traughber A. Wer wählt warum AfD? Eine Analyse der Daten zu den Landtagswahlen 2017 // Bundeszentrale für politische Bildung. - 2017. -08.06. - Mode of access: http://www.bpb.de/politik/extremismus/rechtspo pulismus/248916/wer-waehlt-warum-die-afd (Дата обращения - 06.09.2017).
Schelenberg B. Rechtspopulismus im europäischen Vergleich - Kernelemente und Unterschiede / / Bundeszentrale für politische Bildung. - 2017. -
10.01. - Mode of access: http://www.bpb.de/politik/extremismus/rechtspo pulismus/240093/rechtspopulismus-im-europaeischen-vergleich-kernelemente-und-unterschiede (Дата обращения - 06.09.2017).
Toth B. Am mächtigsten in der Opposition. Die FPÖ in Österreich / / Rechtspopulismus in Europa. Gefahr für die Demokratie / E. Hillebrand (Hrsg.). - Bonn: J.H. W. Dietz Verlag, 2015. - S. 59-69.
Zuwanderung. Asyl // AfD. - Mode of access: https://www.afd.de/ zuwanderung-asyl/ (Дата обращения - 11.09.2017).
