Воспоминания русских паломниц Варвары Брюн де Сент-Ипполит и Варвары Пельской о пребывании на Святой земле в середине XIX века (на материале отдела рукописей Российской государственной библиотеки) Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

Крутова Марина Семеновна

Ф

доктор филологических наук, доцент, главный палеограф отдела рукописей, Российская государственная библиотека; профессор кафедры русской и зарубежной литературы, Государственный университет просвещения; профессор кафедр библеистики и филологии, Московская духовная академия Русской Православной Церкви; профессор, Николо-Угрешская духовная семинария Русской Православной Церкви

Адрес: 119019, Москва, Староваганьковский переулок, стр. 2 E-mail: KrutovaMS@rsl.ru

Воспоминания русских паломниц Варвары Брюн де Сент-Ипполит и Варвары Пельской о пребывании на Святой земле в середине XIX века (на материале отдела рукописей Российской государственной библиотеки)

DOI: 10.24412/2587-9316-2023-00220

Статья посвящена воспоминаниям двух русских паломниц-дворянок, побывавших на Святой земле в середине XIX века: писательницы Варвары Алексеевны Брюн де Сент-Ипполит и Варвары Ивановны Пельской, сопровождавшей в путешествии супругов Михаила и Софию Погодиных. Объектом исследования являются их воспоминания о пребывании на Святой земле, предметом — рукописные материалы, хранящиеся в собрании отдела рукописей Российской государственной библиотеки. Эти сочинения датируются 1850-1860 гг., они находятся в архивах архимандрита Леонида (Кавелина) и М.П. Погодина, а также в собрании Г.М. Залкинда и др. Авторы воспоминаний — представительницы высшего дворянского сословия, имевшие примерно один возраст, обе овдовевшие несколько лет назад. Они с благоговением, но по-разному описывают свои впечатления от святых мест, от встреч с разными людьми, дают им эмоциональную нравственную и психологическую характеристику, затрагивают вопросы взаимоотношений с представителями разных Церквей, а также рассказывают о деятельности Русской духовной миссии и консульства, о начале русской просветительской деятельности в Палестине. Новизна воспоминаний Варвары Брюн де Сент-Ипполит определяется тем, что они представляют собой не атрибутированные ранее единицы хранения, которые анализируются и публикуются с комментариями. Впервые устанавливается тот факт, что Варвара Брюн де Сент-Ипполит внесла вклад в организацию русской школы для девочек в Палестине; добавляется новая информация о деятельности начальника Русской духовной миссии в Иерусалиме епископа Кирилла (Наумова). Были выявлены два ранее неизвестных сочинения Варвары Брюн де Сент-Ипполит («Записки паломницы Варвары» и «Пять месяцев в Псковской губернии»). Впервые публикуется по рукописи сочинение «Торжество Пасхи в Иерусалиме», имеющее разночтения по сравнению с опубликованным в 1860 г. текстом в журнале «Странник». Впервые дается критическая оценка и комментируются неопубликованные воспоминания Варвары Ивановны Пельской, в которых она описывает свои встречи с представителями Русской духовной миссии и русского консульства. Выявленные в отделе рукописей материалы проанализированы с использованием описательного, биографического, сравнительно-исторического и художественно-стилистического методов. Эти сочинения имеют практическую ценность для широкого круга исследователей, занимающихся палестиноведением, миссиологией, историей паломничества, мемуарной литературы. Дальнейшее их изучение открывает перспективы для изучения быта русских паломников на Святой земле, взаимоотношений русского и греческого духовенства и иных конфессий, истории Русской духовной миссии и консульства в Иерусалиме, а также организации преподавания в русских школах Палестины и Греции.

Ключевые слова: Варвара Брюн де Сент-Ипполит, Варвара Пельская, Святая земля, Иерусалим, рукописи, воспоминания, Русская духовная миссия, консульство.

Для цитирования: Крутова М.С. Воспоминания русских паломниц Варвары Брюн де Сент-Ипполит и Варвары Пельской о пребывании на Святой земле в середине XIX века (на материале отдела рукописей Российской государственной библиотеки) // Христианство на Ближнем Востоке. 2023. Т. 7. № 3. С. 52-80.

Marina S. Krutova ©

Doctor of Philology, Associate Professor, Chief Paleographer of the Department of Manuscripts, Russian State Library; Professor of the Department of Russian and Foreign Literature, State University of Education;

Professor of the Department of Biblical Studies and Philology, Moscow Theological Academy of the Russian Orthodox Church; Professor, Nikolo-Ugresh Theological Seminary of the Russian Orthodox Church

Address: 119019, Moscow, Starovagankovsky Lane, 2 E-mail: KrutovaMS@rsl.ru

Memoirs of russian pilgrims Varvara Brun de Saint-Hippolyte and Varvara Pelskaya about their journey in the Holy Land in the middle of the XIX century (based on the material of the Manuscripts Department of the Russian State Library)

DOI: 10.24412/2587-9316-2023-00220

The article is devoted to the memories of two Russian noblewoman pilgrims who visited the Holy Land in the middle of the 19th century: the writer Varvara Alekseevna Brun de Saint-Hippolyte and Varvara Ivanovna Pelskaya, who accompanied the spouses Mikhail and Sofia Pogodin on their journey. The object of the study is their memories of their stay in the Holy Land, the subject is handwritten materials stored in the collection of the manuscript department of the Russian State Library. These works date back to 1850-1860, they are stored in the archives of Archimandrite Leonid (Kavelin) and M.P. Pogodin, as well as in the collection of G.M. Zalkinda and others. The authors of the memoirs are representatives of the upper noble class, approximately the same age, both widowed several years ago. They reverently, but in different ways, describe their impressions of holy places, from meetings with different people, give them emotional, moral and psychological characteristics, touch on issues of relationships with representatives of different Churches, and also talk about the activities of the Russian Spiritual Mission and Consulate, about the beginning Russian educational activities in Palestine. The novelty of the memoirs of Barbara Brun de Saint-Hippolyte is determined by the fact that they represent previously unattributed storage units, which are analyzed and published with comments. For the first time, the fact is established that Barbara Brun de Saint-Hippolyte contributed to the organization of a Russian school for girls in Palestine; new information is added about the activities of the head of the Russian Spiritual Mission in Jerusalem, Bishop Kirill (Naumov). Two previously unknown works by Varvara Brun de Saint-Hippolyte ("Notes of the pilgrim Varvara" and "Five months in the Pskov province") were identified. For the first time, the manuscript "The Celebration of Easter in Jerusalem" is published, which has discrepancies in comparison with the text published in 1860 in the magazine "Strannik". For the first time, a critical assessment is given and comments are made on the unpublished memoirs of Varvara Ivanovna Pelskaya, in which she describes her meetings with representatives of the Russian Spiritual Mission and the Russian Consulate. The materials identified in the manuscript department were analyzed using descriptive, biographical, comparative-historical and artistic-stylistic methods. These works are of practical value for a wide range of researchers involved in Palestinian studies, missiology, the history of pilgrimage, and memoir literature. Their further study opens up prospects for studying the life of Russian pilgrims in the Holy Land, the relationship between the Russian and Greek clergy and other faiths, the history of the Russian Spiritual Mission and Consulate in Jerusalem, as well as the organization of teaching in Russian schools in Palestine and Greece.

Keywords: Varvara Brun de Saint-Hippolyte, Varvara Pelskaya, Holy Land, Jerusalem, manuscripts, memoirs, Russian Ecclesiastical Mission in Jerusalem.

For citation: Krutova M.S. Memoirs of russian pilgrims Varvara Brun de Saint-Hippolyte and Varvara Pelskaya about their journey in the Holy Land in the middle of the XIX century (based on the material of the Manuscripts Department of the Russian State Library). Christianity in the Middle East, 2023, vol. 7, no. 3, pp. 52-80.

Введение

В настоящее время внимание исследователей все больше привлекает история Русской духовной миссии в Иерусалиме (РДМ), связанная с паломничеством на Святую землю [Ли-совой, 2006, 2017; Смирнова, 2009; Крутова, Гугнин, 2012; Щербакова, 2015; Крутова, 2016, 2017; Паламаренко, 2019; Бокатов, 2020 и др.], что свидетельствует об актуальности данной статьи. Если произведения древнерусской литературы на эту тему в значительной мере изучены, то многие воспоминания авторов XIX в. или изучены недостаточно, или не введены в научный оборот. Среди них следует особо отметить воспоминания женщин дворянского сословия, т. к. они заслуживают особого внимания, благодаря образованности и широте кругозора их авторов, в них исторически верно и обстоятельно описываются как сами путешествия, так и связанный с ними круг лиц, внесших определенный вклад в историю духовной и социальной жизни России.

Воспоминания Варвары Брюн де Сент-Ипполит [Брюн де Сент-Ипполит, 1858-1862] и Варвары Пельской [Пельская, 1863] о поездках на Святую землю в 50-60-е годы XIX в. прекрасно вписываются в контекст воспоминаний их современников: историка и литератора М.П. Погодина [Погодин, 1867-1868], схимонаха Селевкия [Селевкий, 1859], иеромонаха Иеронима (Суханова) [Иероним, 1859-1860], иеромонаха Никодима [Никодим, 1867], молодой дворянки Екатерины Волковой [Самофалова, 2015] и др. Из этих мемуаров можно узнать о быте русских паломников во время их пути на Святую землю и пребывания на ней, о святынях, которым они поклонялись, о взаимоотношениях русского и греческого духовенства и иных конфессий, об истории Русской духовной миссии в Иерусалиме. Воспоминания интересны и тем, что в них представлены новые сведения об организации преподавания в русских школах Палестины и Греции. Также весьма интересна нравственно-психологическая оценка, которую они дают известным личностям: начальникам РДМ в Иерусалиме епископу Мелитопольскому Кириллу (Наумову) и архимандриту Антонину (Капустину), императрице Марии Александровне, митрополиту Петры Аравийской Мелетию, латинскому патриарху в Иерусалиме Иосифу (Джузеп-пе) Валерги, князю А.Н. Лобанову-Ростовскому, генералу А.С. Норову, княжне М.М. Дондуко-вой-Корсаковой, консулу В.Ф. Кожевникову и др.

Варвара Брюн де Сент-Ипполит, ее семья и творчество

О Варваре Брюн де Сент-Ипполит (1800-1875) сохранились довольно скудные сведения, они приведены в «Словаре русских писательниц 1759-1859 гг.» князя Н. Голицына [Голицын, 1889. С. 32]. Ее отец — Копьев Алексей Данилович (1768-1846), генерал-лейтенант и писатель, прославившийся эпиграммами, иногда скандальными [Половцов, 1903. С. 247-248]. Он написал несколько комедий, которые с успехом шли на сцене («Обращенный мизантроп, или Лебедянская ярмарка», «Что наше, тово нам и не нада», «Бабьи сплетни», «Княгиня Муха»). Мать — Анна Константиновна Копьева (урожденная Anna Constantina Charlotta von Scott) — сведения

0 ней и других ее детях находим в современной электронной базе данных по генеалогии [Брюн де Сент-Ипполит Варвара Алексеевна]. Муж — Егор (Георгий Францевич) Брюн де Сент-Ип-полит (2 мая 1800 — 6 ноября 1856), представитель родовитого французского дворянства, полковник, похоронен вместе с членами своего рода на Смоленском евангелическом кладбище в Санкт-Петербурге [Саитов, 1912. Т. 1. С. 306]. Варвара Алексеевна, урожденная Копьева (Брюн де Сент-Ипполит), похоронена на Смоленском православном кладбище [Саитов, 1912. Т. 2. С. 469]1. Как следует из ее воспоминаний, муж был по вероисповеданию католиком, такие браки не были редкостью в то время.

Краткие сведения о ней находим и в монографии Н.Н. Лисового:

«Брюн де Сент Ипполит (Brun de Saint Hippolite) Варвара Алексеевна (ум. 1875) — общественный деятель, публицист. Дочь писателя А.Д. Копьева. Паломница в Иерусалиме в 1858-1859 и 1861-1862 гг. Во вторую поездку заручилась поддержкой Константинопольского посольства. Посланник, князь А.Б. Лобанов-Ростовский, писал начальнику РДМ в Иерусалиме епископу Кириллу (Наумову) 21 ноября 1861 г.: «Госпожа Брюн де Сент-Ипполит отправляется в Иерусалим с намерением содействовать образованию и воспитанию православного юношества на Востоке» (Архив РДМ. П. 61. Д. 1218. Листы в деле не нумерованы. Год спустя, по требованию Русской Духовной Миссии, Брюн была выслана из Иерусалима. Умерла в Петербурге» [Лисовой, 2017. С. 748].

Авторы биографических словарей называют Варвару писательницей 60-х гг. XIX в. и указывают следующие ее сочинения: «Торжество Пасхи в Иерусалиме в 1859 г.», «О необходимости

1 В словаре В.И. Саитова ошибка в ее отчестве: она не Александровна, а Алексеевна.

соединения всех сословий в общественных делах христианского благотворения», «Праздник Рождества Христова в Вифлееме». Это произведения мемуарного и публицистического характера, все они были опубликованы в журнале «Странник», сотрудником которого писательница являлась, а также в приложении к этому журналу. В отделе рукописей РГБ нами были выявлены еще два сочинения: анонимное «Записки паломницы Варвары» [Брюн де Сент-Ипполит, 1860с] и «Пять месяцев в Псковской губернии» [Брюн де Сент-Ипполит, 1861]. Записки публикуются в приложении № 1 к данной статье.

Записки паломницы Варвары о путешествии на Святую землю

Это сочинение хранится в ОР РГБ в архиве архимандрита Леонида (Кавелина) (Ф. 148), с которым, кстати, В.А. Брюн де Сент-Ипполит была знакома, о чем свидетельствуют воспоминания о ее пребывании на пасхальной службе в храме Гроба Господня в 1859 г., когда он был не начальником Русской духовной миссии, а ее обычным членом. Это писарской список на бумаге машинного производства, вверху слева бумажный штемпель с изображением паровоза (в альбомах отсутствует). Рукопись датируется по палеографическим признакам втор. пол. XIX в. Почерк — гражданское письмо (чернила). Рукопись форматом 1о, объемом 15 листов. Без обложки, листы скреплены нитями. На полях и в тексте рукой архим. Леонида (Кавелина) пометы карандашом.

Эти воспоминания посвящены повествованию о первой (1858-1859) и второй (1861-1862) ее поездках в Иерусалим. Они начинаются с рассказа Варвары Алексеевны о ее пребывании в Феодоровском женском монастыре, в котором тогда останавливались русские паломники в 1858 г., и заканчиваются изложением обстоятельств ее отъезда в 1862 г. в Россию. Лейтмотивом через ее воспоминания проходит рассказ о непростых взаимоотношениях с епископом Кириллом (Наумовым), возглавлявшим в то время РДМ в Иерусалиме. Если вначале они с ним общались вполне мирно и даже обсуждали быт и нравы русских паломников, то в дальнейшем, когда она всерьез решила заняться организацией русской школы для девочек в Вифлееме, оказались в состоянии непримиримого конфликта, поскольку владыка негативно воспринял ее «восточный проект»2. Епископу Кириллу противопоставлены в воспоминаниях Варвары Алексеевны греческие священники, в особенности митрополит Мелетий, отличавшийся миролюбием и деликатностью. Тепло она отзывается и о греческом архимандрите Виссарионе, с которым была знакома с еще с тех времен, когда он в 1839-1859 гг. был настоятелем московского Иерусалимского подворья. Именно греческое духовенство поддерживало Варвару Алексеевну в решении организации русских школ для девочек и общества сестер милосердия как в Палестине, так в Константинополе и на Кипре. Еще во время своей первой поездки на Святую землю она всерьез задумалась о создании там русских женских школ для арабского населения. Чтобы осуществить эту мечту, она вернулась в Россию за получением разрешения от императрицы. В России ей во многом содействовал князь Васильчиков. Греческое духовенство было заинтересовано в создании ею русской школы на острове Самос, однако англичане этого не разрешили, и греки предложили Варваре Алексеевне создать ее в Константинополе, но финансирования на это не выделили, поэтому этот проект не был осуществлен. Женское благотворительное общество в России (или «патриотические дамы», как его представителей называла автор воспоминаний) предлагало создать школу в Назарете и выделило для этого небольшую сумму.

В.А. Брюн де Сент-Ипполит находилась с 24 июня по 27 ноября 1860 года в имении Опоч-ка Псковской губернии княжны М.М. Дондуковой-Корсаковой с целью «приготовить и вызвать на христианский подвиг 9 девушек из числа сирот, воспитывающихся в Петербурге на казенном содержании». В дальнейшем сподвижницы хотели привлечь к этому и воспитанниц училища для сирот духовного звания из Ярославской губернии. В.А. Брюн де Сент-Ипполит в это время применяет на практике свои методы начального обучения девочек-крестьянок чтению, письму и счету и достигает в этом успеха, о чем свидетельствуют высказывания лиц, экзаменовавших учениц (они пересказаны Варварой Алексеевной) [Брюн де Сент-Ипполит, 1861]. В ее воспоминаниях об этом периоде жизни содержится ценная информация о тесном сотрудничестве педагогов и духовенства, особенно сельского. Помимо воспоминаний, этот документ содержит и копии писем на русском и французском языках, датирующихся 1860 г. Их адресатами являются лица, имевшие отношение к образовательной деятельности в российской провинции. Среди них княжна М.М. Дондукова-Корсакова; князь С.Н. Урусов, возглавлявший духовно-учебное управление при Св. Синоде; известный своей просветительской деятельностью великолукский священник Иоанн Пулхеров и др. Данная рукопись, большую часть которой

2 Так она называла свои планы заниматься педагогической деятельностью на Святой земле.

занимает рассказ о преподавании в сельских школах, имеет большое значение, т. к. позволяет судить о том, насколько серьезно готовилась Варвара Алексеевна к осуществлению своего «восточного проекта», пока ожидала решения государыни императрицы. Заметим, что деятельность русских школ на Ближнем Востоке постоянно привлекает внимание исследователей [Лисовой, 2006; Сухова, 2008; Бутова, 2010; Крутова, 2015]. Эта рукопись ценна также тем, что является единственным пока известным нам автографом В.А. Брюн де Сент-Ипполит. Важно отметить также тот факт, что эта рукопись была найдена ее прежним владельцем в здании Русской духовной миссии в Иерусалиме.

Когда высочайшее позволение от императрицы на отъезд на Святую землю было получено, Варвара Алексеевна отправилась через Константинополь на Святую землю. Однако очень незначительную материальную поддержку она получила лишь от «патриотических дам» (12 рублей на каждую из 12 предполагавшихся учениц русской школы), вследствие чего вынуждена была продать принадлежавший ей в Костромской губернии лес, но вначале получила за него лишь треть суммы, а большую часть значительно позднее, когда находилась вдали от Родины. В Константинополе она пробыла около трех недель и в это время познакомилась с деятельностью греческих благотворительных и просветительских обществ для женщин. Хотя Константинопольский патриарх Иоаким призывал ее остаться в Константинополе для создания общества русских сестер милосердия, она не согласилась, т. к. была полна решимости осуществить свой «восточный проект» и отправилась на Святую землю. Там она встречалась с греческим и русским духовенством, и если греки были гостеприимны и приветливы, то епископ Кирилл (Наумов) был весьма холоден по отношению к ней. Вначале она планировала создать школу в Назарете, но потом решила, что это лучше сделать в Вифлееме. На это, хотя не очень охотно, благословил епископ Кирилл. В Вифлееме она все же открыла школу, где обучались 83 девочки-арабки, которым она с успехом стала преподавать азы русской грамоты и счета, в чем достигла хороших результатов. Однако в дальнейшем непонимание со стороны владыки Кирилла усилилось, Варвара Алексеевна оказалась в крайне недоброжелательной обстановке. От епископа Кирилла, не одобрявшего ее педагогическую деятельность, она получила гневное письмо, в котором он обвинил ее в самоуправстве и потребовал покинуть Святую землю. Какое-то время она еще пробыла в Вифлееме, продолжая уже частным образом давать уроки русского языка арабам, питалась из-за недостатка средств очень скудно, оказавшись без средств к существованию, и вынуждена была уехать со Святой земли.

В повествовании В.А. Брюн де Сент-Ипполит о ее пребывании на Святой земле были затронуты очень важные социальные, политические и нравственно-психологические проблемы, связанные с русским присутствием в этом регионе и историей Русской духовной миссии.

«Торжество Пасхи в Иерусалиме»

Это сочинение В.А. Брюн де Сент-Ипполит находится в рукописном сборнике нравственно-поучительных повестей, рассказов о православных чудесах [Брюн де Сент-Ипполит, 1860а]. Также в сборник включены «Слово Соловецкого старца Нестора, говоренное в Санкт-Петербурге в придворной церкви Зимнего дворца 1843 года, в присутствии Его Императорского Величества, двора и придворных чинов» и копии писем к государю императору от профессора Московской академии наук Перевощикова3, ''Слезнорыдающее прошение'' в Уткинскую заводскую контору служителя онаго завода Ивана Сорокина», Рапорт командиру Казанского полка от священника Игнатьева, гадание на мужские и женские имена и др. В конце сборника находится интересующий нас рассказ Варвары Алексеевны Брюн де Сент-Ипполит о том, как в 1859 г. она была на пасхальной службе в храме Гроба Господня в Иерусалиме.

На л. I, 152 об. этой рукописи имеются владельческие записи, которые свидетельствует о том, что этот сборник принадлежал «елабужскому мещанину Евдокиму Тимофеевичу Шустову в 1872 году». На обороте верхней крышки переплета имеется бумажная наклейка со вписанным от руки текстом: «Библиотека Г.М. Залкинда в Казани». На том же листе карандашная помета о приобретении книги за 125 руб. Рукопись форматом 4о, объемом 152 л. Написана писарским гражданским почерком, с восполнением утраченного рукописного текста печатным (Л. 82-85 об.). Переплет — картон в бумаге «под мрамор».

Данное сочинение находится на л. 145-151 об., в конце указан автор: «Варвара Брюн де Сент-Ипполит». Данный список не был ранее введен в научный оборот. Однако его печатный вариант хорошо известен, он был издан в 1860 г. в журнале «Странник» [Брюн де Сент-Иппо-лит, 1860 б]. Печатный и рукописный варианты отличаются целым рядом не только тексто-

3 Перевощиков Дмитрий Матвеевич (1788-1880), ректор Московского университета, астроном, математик и механик.

логических разночтений (вставок, пропусков, перестановок текста), но и грамматическими, лексическими и словообразовательными вариантами. При публикации в приложении № 2 к данной статье они были нами отмечены.

Данный рассказ изобилует множеством мельчайших подробностей о том, как проходило пасхальное богослужение, как к нему готовилось духовенство и паломники, какие чувства они при этом испытывали. В.А. Брюн де Сент-Ипполит делает и словесные зарисовки присутствующих в храме, например: «бедуины с бритыми головами, женщины с нанизанными на голове и носу деньгами, прикрытые белыми чадрами». Дает она характеристику и находящемуся там князю Ивану Сергеевичу Гагарину, перешедшему 18 лет назад из православия в католичество и принявшему сан священника-иезуита. Наблюдая за ним, она отмечает, как он глубоко погружается в богослужение, и недоумевает, как он мог при своей искренности изменить православию. Вызывает интерес и ее разговор с греческим владыкой Мелетием, который рассказывает о том, что Благодатный огонь сходит быстро тогда, когда находящиеся в храме усиленно молятся, что он выходит из Кувуклии после схождения огня ослепленным Божественным светом и ничего не видит первое время. Автору удается передать атмосферу торжественности и всеобщей радости от пасхального богослужения.

Описанию пасхального богослужения в храме Гроба Господня, схождению Благодатного огня, истории самого храма посвящена огромная литература [Дмитриевский, 1908; Norman Wareham, Jill Gill, 2011; Харис К. Скарладис, 2012; Канетти, 2015; Лаврентьева, 2022]. Эмоциональное свидетельство русской паломницы Варвары Брюн де Сент-Ипполит о чуде схождения Благодатного огня хорошо вписывается в контекст этих исследований, поскольку содержит множество дорогих для каждого православного человека подробностей.

«Сенсации» Варвары Пельской

В своем путевом дневнике «Мои сенсации» В.И. Пельская рассказывает о том, как проходило ее заграничное путешествие в 1867 г. с супругами Погодиными — Михаилом Петровичем и его женой Софией, с которой она была дружна [Пельская, 1867]. Описанное Пельской путешествие проходило по следующему маршруту: Вильно, Варшава, Дрезден, Карлсбад, Франкфурт (там Пельская встретилась с Погодиными для запланированного путешествия), Эмс, Висбаден, Баден-Баден, Париж и его пригороды, Марсель, поездка по Средиземному морю, Афины, Константинополь, Смирна, Александрия, Латокия, Триполи, Бейрут, Яффа, Рамли, Иерусалим, Вифлеем, Вифания, Рамли, Порт-Саид, Суэц, Каир, Александрия, Средиземное море, Триест, Вена.

Записки Варвары Ивановны Пельской под названием «Мои сенсации» — по форме путевой дневник, однако характер авторской правки и записей позволяет предположить, что это скорее воспоминания, которые были сделаны ею после путешествия, т. к. это текст, переписанный набело. Следует отметить важную особенность путевых заметок В.И. Пельской: они глубоко личные, но при этом адресованы некоей Алекс (в тексте чаще она обращается к ней по-французски — Alex). Судя по всему, это ее близкая знакомая, скорее всего, младше ее по возрасту или ровесница. Наиболее вероятным представляется, что это была ее подруга Александра Николаевна, которая упоминается в письмах к Пельской от ее воспитанников Кати и Андрея Снитко [Жиркевич-Подлесских, Щербакова, 2017. С. 238]. Однако среди ее знакомых, как удалось установить, было еще две Александры, которые предположительно могли быть адресатом этих записок: Александра — сводная сестра Пельской, дочь князя И.Д. Трубецкого от Мансуровой, ученица М.П. Погодина; и Александра — дочь М.П. Погодина от первого брака, вышедшая замуж за военного — Альберта Карловича Зедергольма, старшего брата оптин-ского старца прп. Климента.

Данные воспоминания находятся в тетрадях, сброшюрованных в отдельный книжный блок форматом 4о. Они проиллюстрированы гравюрами и рисунками автора, выполненными чернилами. Иллюстрации приклеены на полях рукописи и загнуты так, чтобы их удобно было отгибать при рассматривании. Этот документ поступил в Российскую государственную библиотеку в 1961 г. и ныне хранится в фонде Отдела рукописей [Ф. 218. К. 1288. Ед. 23].

Следует заметить, что, помимо этих воспоминаний, в ОР РГБ хранятся и некоторые другие материалы, связанные с В.И. Пельской. Так, в 1982 г. от Тамары Александровны Жиркевич, младшей дочери Екатерины Константиновны Жиркевич (урожденной Снитко), воспитательницей которой (и ее брата Андрея) была В.И. Пельская, в фонд № 743 поступили два документа: путевой дневник В.И. Пельской за 1865 г. [Ф. 743. К. 37. Ед. 4] и письмо от Пельской В.И. к Пельскому В.П. [1830], на французском языке [Пельский, 1830]. В путевом дневнике, являющемся автографом В.И. Пельской, описано путешествие В.И. Пельской вместе с некоей Марией

Дмитриевной через Польшу на курорты Германии. На л. II находится владельческая запись (карандашом): «Эта книжка была написана Варварой Ивановной Пельской и подарена моей матери Екатерине Константиновне Жиркевич. 1981».

Екатерина Константиновна Жиркевич была женой Александра Владимировича Жир-кевича, известного литератора, коллекционера и военного юриста. Большой комплекс материалов, в том числе семейные фотографии В.И. Пельской, Т.А. Жиркевич передала в музей Л.Н. Толстого в Москве. Среди этих документов есть и дневник А.В. Жиркевича, в котором он неоднократно упоминает Варвару Пельскую: «Будучи бедным офицером, я вошел в дом моей жены с убогим багажом, сразу же попав на положение обеспеченного человека. У Мамочки4 были доходы с имений, имелся небольшой капитал. Жила она с тетей Пельской (Андрюша учился в Рижском политехникуме) безбедно, хотя и скромно. Я застал в доме ту роскошную мебель, принадлежавшую Варваре Ивановне Пельской...» [Жиркевич-Подлесских, Щербакова, 2017. С. 15]; «Не скажу, чтобы наша семейная жизнь была безоблачна. Хотя Варвара Ивановна Пельская и была прекрасно воспитанная, добрая и благородная старушка, но характер ее был неровный. А при моей вспыльчивости и щепетильности, у меня с нею выходили иногда столкновения, зачастую из-за пустяков. Отношения наши за последнее время жизни с нами Тети настолько стали неприятны, несмотря на усилия Мамочки наладить их, что Тетя незадолго до своей смерти переехала от нас к дяде Андрюше, в Карльсберг, где и умерла. До последних дней ее жизни у меня сохранились с нею вполне приличные отношения. Она до конца продолжала уважать меня и ценить как любящего свою семью семьянина, о чем при случае говорила знакомым и писала в письмах к своим друзьям. Быть может, и я не всегда был прав в наших домашних столкновениях. Теперь поздно разбираться в ошибках прошлого. Лучше считать себя виновным в недостатках характера и ошибках по отношению к ближним» [Жиркевич-Подлес-ских, Щербакова, 2017. С. 17].

Н.Г. Жиркевич-Подлесских в своих воспоминаниях «Из семейной хроники» приводит такую информацию о В.И. Пельской:

«Близнецы Катя и Андрей Снитко родились в 1866 году. Отец их, одно время предводитель дворянства в городке Вилейка, человек широкой, но расточительной души, умер в их раннем детстве. Когда детям исполнилось 13 лет, умерла от чахотки и мать, Мария Алексеевна (рожд. Пу-зыревская). Перед смертью мать просила свою близкую подругу по институту Варвару Ивановну Пельскую стать опекуншей и воспитательницей ее детей. Варвара Ивановна переехала из Москвы в Вильно, где жили дети, и посвятила свою жизнь Кате и Андрюше. Сама Варвара Ивановна была любопытнейшей личностью, в биографии которой много загадок и тайн. Внебрачная дочь московского князя И.Д. Трубецкого, она жила и воспитывалась в семье князя, получив блестящее воспитание5. По семейной легенде, незадолго до своей смерти отец открыл ей тайну ее рождения и, так как она не имела прав на наследство отца как незаконнорожденная, предложил выйти замуж за его друга, генерала Владимира Петровича Пельского, приняв его покровительство; а форму брака предоставлялось выбрать Варваре Ивановне... Как будто бы Варвара Ивановна согласилась, но лишь при условии фиктивности отношений. Но сохранилась запись в ее воспоминаниях, названных ею «Мои сенсации», — уже после смерти мужа, где говорится о безоблачном восемнадцатилетнем счастье с Владимиром Петровичем... После смерти мужа Варвара Ивановна совершила путешествие ко Гробу Господню вместе с семьей историка М.П. Погодина, увлекательно описав не только местные нравы, но и саму поездку по каменистой пустыне на осликах (известно, что езда на осликах всегда сопровождается мелкой тряской) к иерусалимским святыням... Варвара Ивановна была глубоко религиозным человеком. Сохранился ее рукописный молитвенник, куда она каллиграфическим почерком вписывала молитвы и общеизвестные, и совершенно забытые и нам неизвестные, как, например, молитва во время эпидемии чумы. Между страницами — засохшие цветы или подаренные детьми рисунки 70-х годов XIX столетия на евангельские темы. Рассматривая молитвенник, прикасаешься к живой истории своего рода...

Катя и Андрюша обожали Варвару Ивановну, называя ее Тетей (иногда Бакой). Сохранилось 200 писем моей бабушки к Тете. Пожелтевшая бумага, выцветшие чернила, аккуратный почерк тринадцатилетней девочки, а затем — жены, матери, зрелой женщины, главная забота которой дети, семья. И так до самой смерти Варвары Ивановны в 1902 году. Похоронена она на кладбище бывшей усадьбы Карльсберг, теперь это местечко называется Радошковичи, в нескольких десятках километров от Минска. Интересная подробность: бабушка моя всегда считала себя русской, а дядя Андрюша — белорусом. Его имя, как крупного культурного деятеля Беларуси, теперь внесено в Белорусскую энциклопедию. Тепло отзывается о В.И. Пельской и Александр Владимиро-

4 Так он называет свою жену.

5 Как дочь И.Д. Трубецкого, В.И. Пельская приходится двоюродной сестрой М.Н. Волконской, матери Л.Н. Толстого.

вич, несмотря на довольно непростые отношения, которые впоследствии сложились между ними» [Жиркевич-Подлесских, Щербакова, 2017. С. 230-231].

Еще один биографический источник — рукописные сведения о Варваре Пельской, в отдельной ученической тетради, приложенной Тамарой Александровной Жиркевич к переданному ей путевому дневнику Пельской 1865 г. [Пельская, 1865]. В нем она привела весьма неточные и противоречивые сведения, услышанные ею от родителей, о чем прямо и говорит. Так, она пишет, что ей неизвестна дата рождения Пельской, но что умерла она в 1902 г. и похоронена в Радошковичах под Минском — поместье Андрея, брата-близнеца Екатерины Жирке-вич. Так, Екатерина считала, что мать Пельской — крепостная, а ее отец Александр Жиркевич считал, что ее мать была купчихой. По сведениям Т.А. Жиркевич, мать Варвары Пельской вынуждена была отказаться от дочери, чтобы она получила хорошее воспитание и образование, а граф Иван Дмитриевич Трубецкой запретил ей общаться с дочерью. Перед смертью в 1827 г. отец, чтобы защитить ее, предложил ей заключить брак со своим дальним родственником Владимиром Петровичем Пельским (по одним сведениям, генералом, по другим — советником в Вильно), который был ее намного старше, и она должна была сама решить форму их взаимоотношений — настоящий брак или фиктивный.

Как следует из справочника «Губернии Российской империи. История и руководители», Владимир Петрович Пельский был вице-губернатором Виленской губернии в период с 5 февраля 1849 г. по 1 сентября 1855 г. и находился в чине коллежского советника [Моруков, 2003. С. 62].

Что касается возраста В.И. Пельской, можно сделать следующие предположения. Отец Пельской умер в 1827 г., если ей тогда было 16-18 лет, то она могла родиться в 1809-1811 г. Дата ее смерти 1902 г., значит, она прожила приблизительно 93 года. Варваре Пельской в 1867 г. было не менее 48 лет. Если замуж она вышла в 16-18 лет, а 18 лет прожила в счастливом браке с Владимиром, после его кончины прошло ровно 12 лет, о чем она говорит в своих записках.

В своих путевых записках 1867 г. она постоянно, с любовью и искренним уважением вспоминает своего мужа Владимира. Вот несколько примеров:

«8 июня. Четверг. Варшава. Скверная погода. Дождь почти не перестает, решаем ехать далее, "коли на то пошло'', как говаривал мой Владимир. Марсель хороший город, по которому я успела побегать. Между прочим, пробегая через цветочный рынок и покупаю венок для моего Владимира, обыкновенный мой ему подарок» [Пельская, 1867. Л. 2];

«18 августа. Пятница. Афины. И так сошедши к завтраку в залу, где имеют право спрашивать, чего кому угодно, так как кофе подают с козьим молоком и с козьим маслом, а я предпочитаю его с коровьим, то оставляю его для любителей и протягиваю руки к моим друзьям фигам, которых я тем более люблю, что они меня заставляют вспоминать о моем Владимире, для которого я всегда прятала тайком в кармане свою фигу с обеда Бибиковых, где они подавались на самых парадных только, т. е. самых скучных обедах» [Там же. Л. 2];

«1 сентября. Пятница. На море. Пароход «Дон». Смирна. 3-й день. Мой Владимир незабвенный и моя вечно добрая и снисходительная ко мне Мария Дмитриевна часто предстают моему воображению. Сегодня 12 лет, как я лишилась моего Владимира. Долго ли еще судил мне Господь переживать его? За все благодарение и слава Ему» [Там же. Л. 62].

Архимандрит Антонин (Капустин)

В воспоминаниях В.И. Пельской несколько раз упоминается архимандрит Антонин (Капустин), который прибыл в Святой Град Иерусалим в 1865 г. в качестве временно исполняющего обязанности начальника Русской духовной миссии. Автор путевых записок имела возможность общаться с ним лично. Так, при описании ночной литургии в храме Гроба Господня она замечает, что была на «исповеди на Голгофе у архимандрита Антонина. Да даст мне Господь как можно чаще вспоминать и о принятии Святых Таин у Святого Гроба Господня и да будет оно всем нам во спасение души и в жизнь вечную!..» [Там же. Л. 100 об.]. Когда их небольшая паломническая группа уезжала из Иерусалима, то ее провожал архимандрит Антонин: «Ночь немного душна, и даже на заре прохлада не очень чувствительна. Мы останавливаемся на тех же местах, где останавливались мы утомленные, ехавши из Яффы. Под развесистыми маслинами, где совершилась моя кувырколлегия вместе с ослом, мы завтракаем. Архимандрит вынимает приготовленную бутыль шампанского, чтоб выпить за здравие Михаила Петровича. В довершение всех благ и наслаждения душевного Михаил Петрович в самом чувствительном и

умилительном расположении духа повторял: «Сладкие минуты!» Да продлит Господь это состояние. Здесь прощаемся с архимандритом и принимаем его последнее благословение» [Там же. Л. 111]. Хотя встречи с архимандритом Антонином (Капустиным) на Святой земле были не очень продолжительными, но они оставили свой след в сердце русской паломницы.

Русский консул в Иерусалиме Василий Федорович Кожевников и его супруга Любовь Емельяновна

В рукопись В.И. Пельской «Мои сенсации» вложены две уникальные фотографии супругов Василия и Любови Кожевниковых, которые, по всей вероятности, они подарили ей во время их встреч в Иерусалиме. Они были сделаны в 1867 г. в Вене известным немецким фотографом Фрицем Лукгардтом (1843-1894). Об этих супругах сохранилось мало сведений, но данные путевые записки, а также материалы архива Русской духовной миссии в Иерусалиме позволяют их несколько расширить. Так, из этих документов следует, что супруги скончались в Иерусалиме и были погребены на Синайском кладбище в Иерусалиме (ил. 1, 2). Заметим, что из-за нехватки места на этом кладбище гробом хоронили крайне редко. Обычно русских паломников и служащих погребали безымянными в общую могилу, а тела самых высокопоставленных отправляли на Родину. «В наши дни на Сионском кладбище удалось обнаружить только три могилы: генерального консула в Иерусалиме Василия Федоровича Кожевникова (09.10.1828-21.03.1885); его супруги Любови Емельяновны Кожевниковой (ум. 13.08.1884) и тамбовской мещанки Анны Татьянчиковой (16.07.1864-21.06.1904)» [Крутова, Гугнин, 2017. С. 40].

В.Ф. Кожевников в 1866 г. был назначен послом в Иерусалиме, после чего служил на Балканах, а в 1880-1885 гг. снова оказался в Иерусалиме, но уже в качестве генерального консула6 [Половцов, 1903. С. 34]. Как следует из материалов архива Русской духовной миссии в Иерусалиме, Л.Е. Кожевникова скончалась в возрасте 49 лет от «скоротечного рака». Через 10 месяцев скончался и ее муж в возрасте 58 лет от «апоплексии легких». Погребение обоих супругов было совершено с участием греческого духовенства Иерусалимского патриархата и самого патриарха Никодима и членов Русской духовной миссии [Магдалина (Корнилова), 2017. С. 40]. Приведем несколько примеров описания В. Пельской встреч с Кожевниковыми:

«Отдохнувши дома, мне предстоит идти с Погодиными на обед к консулу без приглашения, что меня ставит в затруднительное положение: идти может показаться неделикатным. Не идти может казаться претензией на особенное приглашение; но он казался мне таким добрым, простым, умным человеком, что это мне придает храбрости. Но оба принимают так радушно, жена консула (Любовь Емельяновна) так проста в обращении, так внимательна и добра, что я чувствую себя у них, как будто их знаю давно. Дом их, убранство, обстановка — со всевозможным комфортом. Обед постный, по случаю праздника 14 сентября превкусный. В первый раз знакомимся с бананами, и по странному стечению обстоятельств я узнала, что эти бананы те самые, на которые я острила зубы, сидя во время нашего плавания, и даже со свойственным мне медным лбом (до всего касающегося вообще растений) пыталась даже выпросить один банан на пробу. Но не успела в этом <...> мне было объявлено, что дескать нельзя, потому что они все сочтены, что их везут в Иерусалим консулу как гостинец, и если одной не дочтутся, то что же скажет консул? "Притом, — прибавили мне, — ведь они еще не спелы, и их нельзя есть прежде недели, покуда в дороге на солнце они созреют'' <...> За это мое долготерпение судьба меня и наградила; с наслаждением изволила я скушать целых два банана, особенно когда я попробовала по приглашению консула облить ромом и подсластить сахаром.

После обеда Любовь Емельяновна уводит нас в свой прекрасный кабинет, угощает нас кофеем и папиросками и рассказывает нам очень много интересного о ее путешествии по балканским горам. Жаль только, что все эти приятности оканчиваются преглупой сценой, которая уничтожает бедную Соню и заставляет ее отказаться от шествия по Страстному пути планом, неожиданно для нас импровизированным Погодиным во время обеда. Грустно возвращаться домой вдвоем с Соней, ибо без нее, разумеется, нет мне охоты идти. Проект идти на Страстной путь на другой день» [Пельская, 1867. Л. 92-93].

Супруги Погодины на Святой Земле

Описанное в воспоминаниях В.И. Пельской заграничное путешествие 1867 г. вместе с супругами Погодиными имело своей главной целью именно посещение Иерусалима. Известный литератор, историк, археограф Михаил Петрович Погодин (1800-1875) также оставил свои воспоминания 1867-1868 гг. о состоявшемся путешествии на Святую землю, они также хранятся в

6 В «Русском биографическом словаре» А.А. Половцова ошибочно указан 1855 год его смерти вместо 1885-го.

отделе рукописей РГБ [Ф. 231/1. К. 42. Ед. 18]. Он был женат вторым браком на Софье Ивановне Погодиной (1826-1887), их бракосочетание состоялось в 1860 г. Софья Ивановна Погодина была близкой подругой В.И. Пельской. С.И. Погодина предстает в ее воспоминаниях человеком очень деликатным, нежным, кротким. В отличие от своего супруга, который изображен человеком властным, даже авторитарным, с очень сильным и сложным характером, но в то же время ответственным за судьбы находящихся рядом с ним людей. Например, после произошедшего между арабами и иудеями конфликта М.П. Погодин принял решение сразу уехать из Иерусалима. За день до этого в городе было спокойно, и сам он, несмотря на усталость от тяжелого пути, прошел по Крестному пути Спасителя, тогда как его спутницы из-за плохого самочувствия не смогли этого сделать. Тем не менее М.П. Погодин принял решение всем покинуть город, хотя дамы из-за этого были обижены, возмущены и раздосадованы. В то же время они понимали, что он отвечает за их жизнь и поэтому поступил таким образом.

В.И. Пельская предстает в своих путевых записках решительной, сильной и самостоятельной женщиной, которая в то же время может быть и весьма дипломатичной. Она наблюдательна, точно подмечает детали быта, особенности характера людей, проявляет заботу о слабых и несчастных, ей свойственны глубокие религиозные чувства. Она может быть безрассудно храброй, но в то же время и разумно осторожной. С большим чувством юмора описывает она свое общение с ее провожатым на пути из Яффы в Иерусалим:

«Моего вожатого зовут Мустафа, который по-русски знает одно слово ''корош''. Это единственное понятное для него слово. Мы изворачивали всевозможным образом интонацию голоса и разными жестами и таким образом вели между собой разговор, как птички Божии, которые, хотя иногда чирикают все одно и то же, однако понимают друг друга. Так, например, он по временам мне говорил вопросительно: "Корошо?" Я понимала, что он спрашивает, ловко ли сидеть. Я отвечала наклонением головы ''корош, корош'' и успокаивала его. Когда он слишком сильно бил по спинке моего бедного ослика, я придавала голосу своему сердитую интонацию, мотала головой и кричала ему: ''Мустафа, не корош!!!'' Тогда он, чтоб дать мне понять, что он не со злости бьет бедное животное, возьмет его за шею и поцелует его в морду. Тогда с довольным видом приговариваю: ''Мустафа, корош!'' Спустя несколько времени, мой Мустафа вынимает что-то из кармана ли, из-за пазухи, не ведаю, начинает есть и, отломив кусок, сует мне в руку, приговаривая: ''Корош, корош!'' Я начинаю чувствовать сильный аппетит, но не такой сильный, чтоб не призадуматься над этим куском, есть или не есть, быть или не быть? Но мой добрый Мустафа как будто опечаливается моему недоумению и так одобрительно повторяет ''корош, корош'', таким добрым манером кивает мне головой, что мне становится совестно его обидеть и я решаюсь — была не была! — положить кусочек в рот. Аппетит ли мой был хорош или лепешка действительно оказалась вкусна, но проглотивши кусок, мне захотелось еще другого и, благодаря темной ночи, не видя, что я кладу себе в рот, а чувствуя только, что оно как-то смачно, заглушая брезгливость, я подумала и стала кушать, к величайшему удовольствию Мустафы, не забывая приговаривать: ''Корош, корош!'' Добрый Мустафа полез было опять за пазуху и вынул еще кусок и предобродушно хотел меня попотчевать, кушай дескать еще, если корош! Но я отклонила и в знак благодарности вынула из собственного кармана свежих грецких орехов, чтоб в свою очередь попотчевать Мустафу. Так-то коротали мы с Мустафой путь-дороженьку ночную, и весело было, и ни одного вожатого я после так не полюбила, как Мустафу...» [Пельская, 1867. Л. 78-79 об.].

Смотрительница Русского женского приюта монахиня Магдалина (Эберн)

Одной из ярких личностей, с которыми у В.И. Пельской произошли встречи на Святой земле, является монахиня Магдалина. Они встретились, когда до Иерусалима оставалось 1011 верст:

«Вдруг вижу — летит навстречу ко мне старушка на прекрасивом осле в сопровождении нарядного негра. На старушке монашеский костюм, но по здешнему обыкновению носить белый цвет в дороге, на ней накинута белая мантия, которая раздувается от ветра. С поспешностью слезши с осла, она летит прямо ко мне. Я тотчас узнаю мать Магдалину, начальницу странноприимного русского дома в Иерусалиме, которую я видела несколько лет тому назад у Сони, когда она приезжала к М[ихаилу] П[етровичу] хлопотать об этом месте. Она знавала моего Владимира7 в его молодости и всех Трубецких. Она в нетерпении видеться с Погодиными, которые остались далеко позади меня» [Пельская, 1867. Л. 83-83 об.].

Об этой яркой и энергичной личности сохранилось не так много сведений. Прежде всего, следует отметить некролог, написанный архимандритом Антонином (Капустиным) [Антонин, 2014. С. 1-8]. Он же в своем письме из Иерусалима к митрополиту Санкт-Петербургскому Иси-

7 Муж В.И. Пельской.

дору (Никольскому) от 8 декабря 1865 г. заметил: «Смотрительница женского приюта, рясофорная монахиня Магдалина (Александра Эборн) просила меня ходатайствовать пред Святейшим Синодом о дозволении ей пострига монашеского. Вследствие сего я в непродолжительном времени войду представление о сем в Санкт-Петербургскую Духовную Консисторию вместе с другим, подобным же, прошением. Прошу благосклонного внимания Вашего Высокопреосвященства к моему представлению. Лица, ищущие вступления в монашество, представляют в себе все нужные ручательства истинного призвания к подвижнической жизни» [Антонин, 2014. С. 147-148]. Комментируя это замечание, Т.А. Богданова, подготовившая к публикации письма архимандрита Антонина8, приводит о ней более конкретную информацию:

«Монахиня Магдалина (в миру Александра Иосифовна Эберн, март 1806 г. — 16 марта 1870 г.), с 1863 г. смотрительница Русского женского приюта в Иерусалиме. 30 янв. 1857 г. поступила послушницей во Владимирский Успенский мон., в 1859 г. совершила первую поездку в Иерусалим, 3 мая 1863 г. в С.-Петербурге в Воскресенском женском мон. пострижена в рясофор. 26 июня 1867 г. по представлению РДМ в Иерусалиме пострижена в малую схиму» [Богданова, 2012. С. 147].

В «Сведениях о русских миссионерах и паломниках, умерших на Святой Земле с 1862 по 1919 год. По материалам Архива Русской Духовной Миссии» эта информация дополняется такими фактами. Она занимала должность смотрительницы приюта в течение семи лет (18631870):

«Пострижена в мантию и причислена к Санкт-Петербургскому женскому монастырю с сохранением занимаемой должности. Владела домом в Бет-Джале рядом с русской школой, который по завещанию передала в собственность архимандриту Антонину. Скончалась 16 марта 1870 г. в возрасте 65 лет. Диагноз — «флегмонозное воспаление желудка». Исповедовал и причащал 15 марта иеромонах Анатолий (Булаковский). Отпевал 17 марта Патриарх Иерусалимский с архиепископами Филадельфийским и Тивериадским и шестью арабскими священниками. Хоронил начальник РДМ архимандрит Антонин (Капустин) с членами Миссии на Сионском кладбище. Погребена, согласно воле покойной, рядом с могилой паломника и писателя В.К. Каминского» [Магдалина (Корнилова), 2012. С. 94-95].

Некролог почившей монахине Магдалине был опубликован в 1870 г. в Одессе, он был написан архимандритом Антонином (Капустиным) под псевдонимом «один из поклонников» и переиздан в 2014 г. в издательстве «Индрик». Он подчеркнул, что это была «неутомимая труженица и строгая исполнительница своего долга... <...> Она давала видеть в себе не простую смотрительницу, а настоятельницу. <...> А поклонниц послушницами, учредила ежедневное вечернее правило. <...> Ничто не было дорого строгой инокине, как нравственная чистота людей, пришедших на поклонение «святейшей из святынь земных».» [Антонин, 2014. С. 458]. Неоднократно он упоминает ее и в своих письмах к Н.П. Игнатьеву. Например, в письме от 8 октября 1865 г. он так охарактеризовал ее:

«Этот женский экземпляр о. Леонида, как выражаются здешние острословы. <.> Как полицейская мера она хороша и полезна, но как начальница заведения она невыносима тяжела» [Антонин, 2014. С. 57].

В отделе рукописей РГБ находится также целый комплекс писем от монахини Магдалины (Эберн) к супругам Погодиным, написанных ею из Иерусалима в 1863-1869 гг., в которых она рассказывает о своих непростых взаимоотношениях с разными людьми, о трудном послушании в женском приюте. Так, в письме от 25 апреля 1865 г. она пишет: «Теперь позвольте рассказать Вам про мое житье-бытье. Я назначена смотрительницею нашего женского странноприимного дома, где и нахожусь в настоящее время. Жалованья получаю 20 сереб. руб. в месяц, но хлопот, что не есть конца. К Пасхе у меня находилось без мала до пятисот женщин-паломниц, так что иногда было уже и не под силу. Народ, можно сказать, со всех стран света, с разными характерами, понятиями и направлением. Очень мудрено было приводить всю эту массу людей в точку спокойствия, но, слава Богу, не было по бурной мере ссор, стало быть и жалоб, я устроением довольна» [Магдалина, 1865. Л. 3-3 об.]

В воспоминаниях В.И. Пельской мать Магдалина (Эберн) предстает веселой, эмоциональной, обладающей незаурядным чувством юмора, с

«живостью, удивительной для 70 лет, и восклицаниями к своему негру Рамазану: "Сава-сава!" — заставляет нас хохотать как дети. Сава-сава (вместе) — почти единственное арабское

8 Письма к митр. Исидору были опубликованы Т.А. Богдановой по автографам, хранящимся в ОР РНБ: Ф. 573. Д. А II/75. Л. 136-139 об., 98-98 об., 99-100 об., 102-105 об.

слово, которому она выучилась, но употребляет его при всяком случае, обращаясь к своему негру. "Рамазан! сава-сава мадам!'' — кричит она с живостью, указывая на кого-нибудь из них, подпрыгивая на седле, словно амазонка. Но Рамазан немного тупоумен, не сейчас понимает, что это значит: ''Поезжай за этой дамой''. Тогда матушка входит в исступление, кричит, размахивает руками, бранит Рамазан по-русски и повторяет в исступлении: "Сава-сава!" Такие сцены не раз случались во время наших путешествий, в которых она от нас не отставала» [Пельская, 1867. Л. 109 об.].

Мать Магдалину В.И. Пельская упоминает и тогда, когда описывает ночную литургию на Гробе Господнем: «В 12 часов ночи шествие ко Гробу с фонарями, в сопровождении кава-сов. Второпях читает нам правило мать Магдалина, как истый дьячок» [Пельская, 1867. Л. 100 об.]. Также автор записок отмечает гостеприимство и радушие монахини Магдалины, которая сопровождала супругов Погодиных и В.И. Пельскую на протяжении всей поездки. В странноприимном доме она пригласила приехавших женщин в свою келью, которая находилась в странноприимном доме.

«Келья эта настоящий раек, чистенькая, светленькая, опрятненькая. В углу большое Распятие, с частицей Животворящего Креста, в прободенном боку Христа Спасителя. Подножие Креста убрано очень красиво камешками и песком. Угостив нас айвовым превосходным вареньем и кофеем, мать Магдалина ведет нас осматривать свое заведение, т. е. странноприимный дом для русских богомольцев, который состоит под ее ведением. Порядок всего дома доходит до совершенства и, если б она была истинно мать для всех этих бедных людей, можно было бы ей позавидовать! Она ведет нас в свой садик, недавно разведенный, и в маленький сарай, где стоит ее красивый черный комный ослик, красивее которого во всем Иерусалиме не видала. Но что меня приводит в восторг и заставляет вспомнить об Alex (о тебе), это прекрасная дикая козочка, которую мать Магдалина называет газелькой. Однако это не та порода, которую мы видели в зоологическом саду в Москве (так несчастно окончившая свое существование). Эта вдвое больше, но не менее того, чудное, маленькое, рогатое созданьице. Не всегда сердце сердцу весть подает9, ибо какое влечение я к ней не чувствовала, прелестная газель невзлюбила меня и всячески старалась меня забодать. Почувствовав свободу, она поскакала по коридорам, но, проходя мимо меня, всякий раз бросалась за мной бодаться — такая задорная козочка! Странно, что она почувствовала эту странную антипатию именно ко мне одной, потому что Соню она щадила и рожки ее были направлены всегда на одну меня, до того, что я должна была искать защиты у матушки Магдалины, которая с обыкновенной своей живостью топала на нее ногами и бранила ее неприличными словами. Эта козочка настоящая балованная маленькая капризница, живая, как рыбка, и неукротимая, как дикий зверек. Она так распрыгалась по коридорам, что мать Магдалина боясь, чтоб она не пустилась по горам за Иерусалим, принуждена была опять запереть ее с осликом, и мы более ее не видели» [Пельская, 1867. Л. 90-92].

Благодаря монахине Магдалине В.И. Пельская смогла посетить русскую школу для арабских девочек в Бет-Джале, под Вифлеемом, которая была открыта в 1858 г. Школа, которую увидела В.И. Пельская, состояла всего лишь из двух комнат и поразила ее своей бедностью. Там она познакомилась с начальницей школы Е.Ф. Бодровой10, о которой она слышала самые добрые слова от знакомых в России и Иерусалиме, она отзывается в своих воспоминаниях с восторгом о

«ее благотворительности и попечении о всех бедных и прокаженных», «но, даже не знавши этого, я была готова ее полюбить за ее откровенный взгляд, доброе, простое, кроткое обращение с детьми, которых она заставила читать ''Верую'' и "Отче наш''. Я удивлялась, что арабки могут так порядочно произносить по-русски... <...> Как мне жаль было, что я не запаслась побольше орехами и лакомством для бедных детей. У меня было в кармане только несколько миндалей и фиников и два куска сахара, которые были розданы мною малолетним и приняты с радостью» [Пельская, 1867. Л. 98 об. — 99].

Игумен Вениамин (Лукьянов)

Игумен Вениамин (Лукьянов) упоминается и в записках В.А. Брюн де Сент-Ипполит, и в записках В.И. Пельской. Обе русские паломницы отзываются о нем как о человеке добросердечном и отзывчивом. Варвара Пельская дает ему такую характеристику: «Добрый, кроткий, смиренный и симпатичный отец Вениамин показывает и рассказывает нам обо всем; между прочим трещину в скале Голгофы, произошедшую от землетрясения в то время, когда Господь испустил дух» [Пельская, 1867. Л. 107 об.]. Варвара Брюн де Сент-Ипполит, описывая конфликт-

9 Русская пословица.

10 В рукописи она ошибочно названа Бедровой.

ную ситуацию с епископом Кириллом (Наумовым), отмечает, что иеромонах (в 1862 г. он еще не был в сане игумена) был сконфужен тем что был вынужден передать ей от епископа «пасквильное письмо». «Вышла с о. Вениамином и просила его истолковать все это. Я видела, как тяжело было этому доброму иеромонаху, который меня хорошо знал, взять на себя такое поручение» [Брюн де Сент-Ипполит, 1858-1861. Л. 10].

Об игумене Вениамине (в миру Василии Ивановиче Лукьянове) содержится информация в документах архива Русской духовной миссии в Иерусалиме, которая представлена в «Сведениях о русских миссионерах и паломниках, умерших на Святой Земле с 1862 по 1919 год. По материалам Архива Русской Духовной Миссии»:

«В составе РДМ в 1861-1864, 1871-1896 гг. Скончался 10 сентября 1897 г. в возрасте 82 лет. Диагноз — «расширение легких, катар кишок, истощение». Исповедовал и причащал иеромонах Аристарх. Хоронил Иерусалимский Патриарх Дамиан с греческим духовенством и членами Миссии 11 сентября на Сионском кладбище» [Магдалина (Корнилова), 2017. С. 87].

В своих воспоминаниях В.И. Пельская упоминает о супругах Грановских:

«Прощание с доброй Катериной Николаевной (Грановской), о которой я позабыла сказать слово, а теперь уже и некстати. Она нечто вроде смотрительницы в русском доме, т. е. гостиницы, где находятся номера, в которых я останавливалась; по-видимому, кроткая терпеливая молодая женщина, но не в ладах с Магдалиной, которую не очень вообще долюбливают за ее сварливый живой характер. Муж Катерины Николаевны, архитектор, молодой человек, болезненный и желчный, но, говорят, честный и добрый человек. Они очень небогаты, терпят нужду и разного рода неприятности от людей, как то часто бывает при бедности.» [Пельская, 1867. Л. 108-108 об.].

Как удалось установить, речь идет об известном художнике Михаиле Феофановиче Грановском (1833-1906), который получил образование в Санкт-Петербургской академии художеств. В 1859-1860 гг. находился на Афоне в составе специальной художественно-археологической экспедиции и копировал иконы и зарисовывал церковную утварь. Он был приглашен в Иерусалим для внутреннего оформления Свято-Троицкого собора, построенного по проекту известного архитектора М.И. Эпингера. После окончания этой работы М.Ф. Грановский остался на Святой земле еще на два года для того, чтобы создать пять картин, на которых изобразил храм Гроба Господня и его внутреннее убранство, Гробницу Божьей Матери в Вифлееме, выставка которых состоялась в Москве в 1874 г. и прошла с большим успехом [Хаирова, 2020. С. 304-315].

Выводы

Вышеизложенное позволяет сделать вывод о том, что хранящиеся в отделе рукописей воспоминания двух русских паломниц, Варвары Алексеевны Брюн де Сент-Ипполит и Варвары Ивановны Пельской, являющихся яркими представительницами высшего дворянского сословия, имеют много общего. Они объединены одним десятилетием описываемых событий и дополняют друг друга как в описаниях святых мест, в частности храма Гроба Господня, так и в описании непростого пути на Святую землю и быта паломников. В их воспоминаниях описываются и встречи с одними и теми же людьми: митрополитом Петры Аравийской Мелети-ем, патриархом Иерусалимским Кириллом, а также начальницей русской школы для арабских девочек в Бет-Джале Бодровой, при этом их мнение об этих людях во многом совпадает. Но если воспоминания В.И. Пельской имеют своей целью подробно, изо дня в день описать свое путешествие, то воспоминания В.А. Брюн де Сент-Ипполит имеют другую цель — показать свое стремление к осуществлению педагогической деятельности на Святой земле. Авторы воспоминаний предстают людьми, хорошо владеющими литературным слогом, очень наблюдательными и тонко чувствующими. Данные рукописные материалы представляют большой интерес для библеистов, литературоведов, культурологов, историков, так как содержат ценные историко-культурные сведения о деятельности сотрудников Русской духовной миссии и русского консульства, о начальном этапе русской просветительской деятельности на Святой земле в 1858-1867 гг.

Приложение № 1

Записки паломницы Варвары о путешествии на Святую Землю в 1858-1862 гг.11 //

ОР РГБ. Ф. 148. К. 11. Ед. хр. 7

Приехав в Палестину в 1858 году, 4 месяца после архиерея Мелитопольского12, я жила окошками на террасу в Феодоровском монастыре13 и имела случай слушать все похождения наших поклонниц. Опытные научали несведущих. Они приходили сушить свои сухари под мои окошки и, не видя меня, не стеснялись в своих откровениях. Нередко я с русским архиереем говорила о всех ужасах наших соотечественниц в этой Святой Земле. Он мне признавался, что его самого сначала также поразила эта безнравственность и что в России он по ученой части более занимался и первые исповедники были здесь его. Я даже тогда заметила, как неохотно владыка соглашался на мое предложение заняться хоть Феодоровскими поклонницами, которых иногда бывало до 200 в монастыре, и останавливать тех, кои своими советами и дурными примерами могли вредить обществу. Греки же и те особы, которые уже давно здесь или бывши несколько раз, уже в Палестине, мне говорили, что до Миссии14 все было лучше и благоговения гораздо более, в чем я сама убедилась. Не только усердие мое ко Святым местам владыка не поддерживал, но даже не скрывал собственные свои сомнения. Блаженный Патриарх15, у которого я по приезде в Константинополь была, два раза был при мне в Иерусалиме и всегда оказывал мне лестное внимание. В последний раз моего приезда в Россию пригласил сам меня в Константинополе останавливаться у него в Патриархии, но странно, что каждый раз, что я была у Патриарха, я имела неприятности от Мелитопольского. И всегда мне был упрек, что я без зова являлась к Патриарху. Эти притеснения меня не тревожили, потому что приезжала тогда поклониться Святому Гробу и мало // Л. 2 об. занималась внешностью.

Покойный муж мой был католик, я познакомилась с католическими сестрами милосердия и с их патриархом Валерги16, и тут наш архиерей нашел средство однажды такие небылицы придумать, до того дошло, что он просил меня выехать из Иерусалима. Я легко оправдалась в нескольких словах, и вышли пустые сплетни. Невзирая на все это, мы были с ним в хороших отношениях, но виделись редко. Я более обращала внимание на действия, благотворные всех пропаганд, имела в виду передать для своего отечества народные их методы учения, занималась работой украшать храм Божий и мало уезжала из Иерусалима, так что оставалась чуждой всем сплетням Русской Миссии и консульства нашего, которых я узнала уже впоследствии по дороге в Константинополь. Греки, видя заботливость мою, стали меня приглашать приехать с некоторыми благовоспитанными дамами заводить школы для женского пола, чтобы проти-вустать наводнению пропаганд. Сам Патриарх просил меня заглянуть у него в Константинополь на его институт для девиц. Архимандрит Виссарион17, бывший в Москве когда-то 10 лет, часами сидя у меня, упрашивал меня хоть в Кипре — его отечестве — завести Русскую школу. Признаюсь, что я мало обращала внимание тогда на все эти просьбы, зная, как у нас нуждались в народных заведениях. Прожив полтора года в Иерусалиме, я привязалась к этому святому краю и, видя все, что делали сестры милосердия и какую пользу принесли бы эти заведения нашим поклонницам, которые нашли бы здесь занятия, и усердие их могло быть здесь направлено // Л. 3 на человеколюбивые заведения. Притом уничтожение этих хозяйственных утварей, если застольную бы завести для них, много бы исправило их нравственность. Я думала, что найду охотниц в своем отечестве на эту идею, и согласилась взять письмо от архимандрита о. Виссариона к Кипрскому митрополиту, получив на то согласие наместника. В Яффе владыка Мелитопольский меня на пароходе проводил сам и благословил в путь. Кипр, место долгого пребывания Божией Матери, наши поклонницы некоторые с радостью согласились там поработать ради Владычицы.

Я уехала в Россию. Пароход не останавливался на берегу в Кипре. Я полагала, что видно Богу угодно, чтобы на этом острове начать заведение Русских сестер милосердия — и письмо

11 В описании название: Записки неустановленного лица (женщины по имени Варвара) с рассказом о положении русских паломниц в Иерусалиме [1850-1860-е гг.].

12 Кирилл (Наумов) (1823-1866), епископ Мелитопольский, начальник РДМ (1857-1863).

13 Феодоровский греческий женский монастырь Иерусалимского патриархата, основан в VII в., посвящен свв. мчч. Феодору Тирону и Феодору Стратилату.

14 Русская духовная миссия в Иерусалиме.

15 Кирилл VII — архиепископ Константинополя — Нового Рима и Вселенский патриарх, предстоятель Константинопольской православной церкви (1855-1860).

16 Валерга Иосиф (Джузеппе) (1813-1872) — патриарх Иерусалима латинского обряда Римско-католической церкви и великий магистр ордена Святого Гроба Господнего Иерусалимского (1847-1872).

17 В 1839-1859 гг. архимандрит Виссарион был настоятелем московского Иерусалимского подворья.

до сей поры при мне. Из Смирны18 села с нами на пароход княгиня Самосская, сама сего острова владетельница. Мы с ней подружились, и она меня убедительно просила уехать в Самосс19 и там вместе с ней завести Русский институт. В Константинополе три патриарха меня приняли с радушием в Халки20. Иерусалимский Патриарх21, с которым я уже была знакома и, так как он сам урожденец Самосский, эта мысль, что в его отечестве устроить заведение православных девиц, его восхищала. Вселенский Патриарх в то время был озабочен восстанием славян и убедительно меня просил приехать в Скутари22, где музульмане притесняли греков. Антолийский Патриарх мне даже дал письмо к Татьяне Борисовне Потемкиной23. Я жила в Константинополе два месяца // Л. 3 об. и видела начало бедствий христиан по всей дороге. Это был самый разгар Ливанской войны24. В Одессе граф Строганов25 мне советовал съездить в Киев, потому что кн. Васильчиков26 имеет поручение составить Общество сестер милосердия для Востока. С этим намерением я, побывавши в своей усадьбе в Подольской губернии, и поехала в Киев на одну неделю. Кн. Васильчикова27 ехала в Петербург, она приняла живейшее участие в моем предложении, но сказала, что без императрицы нельзя ничего сделать и предложила мне оставить свою карету в Киеве и поехать с ней в Петербург, чтобы с ней же возвратиться в Киев. Мы вместе доехали в Москву. Тут уже я одна доехала в Петербург. Два года я жила в Петербурге по этому предмету. Из Константинополя я получила известие, что в Самосе англичане не позволяют русским заводить ничего на острове Самосе, но меня кн[язь] Лобанов28 и банкир Констандинис приглашали в Константинополь. Я не могла на это согласиться, потому что от казны мне не давали пособия, но общество русских дам согласилось мне пособить в Палестине, и я выбрала Назарет.

Написала через к[нязя] Мурузи29 письмо Патриарху Иерусалимскому, митрополиту На-заретскому, наместнику и нашему архиерею Мелитопольскому. Ответа письменного мне не было, но меня уверили мои агенты греческие, о. архимандрит Виргилес и к[нязь] Мурузи, что греки меня ждут с нетерпением. Я не имела счастья быть представленной лично Государыне Императрице30, но вся моя корреспонденция с Востоком была ей известна. Ее Величество пожелала видеть на // Л. 4 ответ методу воспитания, которую я привезла, и был составлен временный приют для 12 девиц, которые ничего не знали. 12 патриотических дам со мной были свидетельницами, с какой охотой дети все приемы методы удачно поняли. Но и сама к[няжна] Дундукова-Корсакова31 по совету Г[осударыни] Импер[атрицы] меня пригласила в свою деревню в Псковской губернии; 5 месяцев занялись народной школой. В двух уездах я положила основание своей методы, и поныне несколько школ удачно в Псковской губернии руководствуются моей методой над надзором княжны32. Я решилась на этот труд в надежде, что мой Восточный Проэкт будет иметь покровительство Г[осударыни] Императрицы, но иногда я работала тщетно. С октября до июля я только успела в том, что к[нязь] Горчаков33 присылал

18 Смирна — один из старейших древнегреческих городов в Малой Азии, его развалины в настоящее время находятся на территории современного турецкого города Измир.

19 Самос — остров в Греции, в Эгейском море, получивший в 1832 г. статус вассального княжества под сюзеренитетом Османской империи и защитой Российской империи, Британской империи и Королевства Франция.

20 Халки — остров в Эгейском море.

21 Кирилл II (1795-1877) — патриарх Иерусалимский и всей Палестины (1845-1872).

22 Скутари — прежнее название Ускюдара, части Стамбула, расположенной на азиатском берегу Турции.

23 Потёмкина Татьяна Борисовна (1797-1869) — русская благотворительница, статс-дама.

24 В 1860 г. гражданская война между друзами и маронитами вспыхнула в Османском Мутасаррифате горы Ливан, который был разделен между ними в 1842 г. Эта война рассматривалась друзами как военная победа и политическое поражение.

25 Строганов Александр Григорьевич (1795-1891), граф, министр внутренних дел Российской империи (1839-1841), губернатор Новороссии, почётный гражданин Одессы.

26 Васильчиков Александр Илларионович (1818-1881), князь, русский писатель и общественный деятель из рода Ва-сильчиковых, секундант на последней дуэли М.Ю. Лермонтова.

27 Васильчикова Татьяна Васильевна (1793-1875), княгиня, статс-дама императрицы.

28 Лобанов-Ростовский Александр Яковлевич, князь (1788-1866), посол в Константинополе, историк и коллекционер.

29 Мурузи Александр Дмитриевич (1807-1880) — представитель древнего княжеского византийского рода.

30 Мария Александровна (1824-1880), российская императрица, супруга императора Александра II и мать императора Александра III.

31 Дондукова-Корсакова Мария Михайловна (1827-1909), княжна — русская благотворительница из рода Дондуко-вых-Корсаковых, дочь князя Михаила Александровича, владела имением в с. Полоное в Порховском уезде Псковской губернии.

32 См. об этом: Записки В.А. Брюн де Сент-Ипполит («Пять месяцев в Псковской губернии») об опыте использования ее метода начального образования в народных училищах Псковской губернии с приложением комментированной переписки («Описание моего пребывания в Псковской губернии с 24 июня 1860 г. по 27 ноября 1860 г.») [Брюн де Сент-Ипполит, 1861].

33 Горчаков Александр Михайлович (1798-1883), князь, русский дипломат и государственный деятель из княжеского рода Горчаковых. Он имеет устойчивую репутацию одного из самых влиятельных и уважаемых дипломатов середины XIX века.

ко мне три раза, советывая мне немедля отправиться на Восток. Генерал Ковалевский34, Директор Азиатского департамента, дал мне рекомендательное письмо к г[осподину] Лобанову, чтобы мне дать возможность исполнить свой проэкт, но денежного пособия, кроме подписок нескольких дам, по 12 р[ублей] за каждую девочку, я ничего не получила.

Я отправилась в свое имение в Костромскую губернию, чтобы продать 5300 десятин строевого лесу, и в Нижнем запродала. Взяв задатку 700 р[ублей] сер[ебром], я отправилась в Одессу, где я должна была получить 1300 р[ублей] сер[ебром], но их там не выслали. Ноябрь месяц пугал меня для морского пути, и я отправилась в Константинополь, где я была намерена выждать запоздалые задаточные деньги за мой лес. // Л. 4 об.

В Константинополе банкир Константидинис меня пригласил остановиться у него. Тут я прожила около трех недель, имела случай познакомиться с дамами греческих человеколюбивых обществ. И везде только большое желание подражать образованности пропаганд и удалиться от русских, то есть дух общества с Ливанской войны совершенно переменился. Ежедневно посещала я все заведения для образования женского пола всех наций. Замечательно, что Институт в Фанаре Иерусалимского патриарха, где 300 девиц воспитываются под начальством афинской директрисы, очень хорошо идет, хотя образование довольно ограничено и все заведения материально превосходны, и всего выходит в год с экзаменом 2000 целковых, когда называемое Русская школа в Пере35, Дом ненанятый, Россия дает в год 5000 целковых, притом от разных лиц еще идет 3000 целк[овых]. Итого, 8000 целковых всего. Два раза я внезапно приходила в Русскую школу, третий раз меня начальница сама пригласила. В 1-й раз в 2-х классах собралось вместе 68 девочек, в 3-м никого. Начальница из Афин, ломаным языком, французским едва ли может вести самый простой разговор, и на своем родном греческом только знает грамоте. О манерах я уже и не говорю, довольно того, что она все три раза бранилась с воспитанницами при мне. При ней три классных дам, которые только говорят по-гречески, молодые и очень необразованные. Ни книг, ни досок, ничего нет. Но на стенах видно // Л. 5 что приклеено все, что необходимо для экзамена. Но этим никто не умеет руководствоваться; об русском языке и помину нет. Работы их вышиваны гладью самое трудное, но грязное, и видно, что не более 12 девочек учатся с классной дамой. Было тут шитье из хорошего белья, но это все заготовлено, по-видимому, только для моего присутствия, потому что ни одна не умела даже взяться за работу. Когда я по приглашению пришла в школу, было счетом во всех трех классах 182 девочки, из коих 43 с улицы взяты до меня, они даже дрались между собою. Заведение же, по словам Начальницы, сделано на 400 девочек. Поэтому не говоря о беспорядках, положим даже, что весь комплект был бы на лице, в Русском заведении приходится в год на девочку 20 целк[о-вых]; в Фанаре Патриарха 7 целк[овых] в год, отличное воспитание приходящих в пропаганде 12 целк[овых]. Довольно доказывают эти сравнения, что деньги идут из России, но присмотру нет. Я пять раз была у посланника нашего, передала все ему. Конечно, по-видимому, князь Лобанов согласился на все со мной, говоря, что все от греков зависит, что тут Ефоры36 Греческие не дадут русской никакого права мешаться. Я сказала ему, что я взяла на свое имя изладить дорогу к заведению сестер милосердия российских, что обещались мне соучаствовать, если удастся, но если не удастся, то я сама должна отвечать и дело мое пропадет. Но мешать мне не будут. Князь обещался, сколько можно, мне помочь, если удастся, // Л. 5 об. но говорил, что с умами трудно иметь дело и что он жалеет меня и вполне чувствует, как мне трудно.

Новый Патриарх Иоаким Константинопольский37, которого я прежде не знала, мне сказал: «И для чего вы едете в Палестину, где 30000 христиан православных, когда у меня одних митрополитов 103, не лучше ли начать у меня». Я говорила, что, если даст Патриарх мне письмо в Синод наш или Государыне Императрице, что он желает у себя заведение русских сестер милосердия, то я с радостью приеду назад из Назарета, если же я там что заведу, полагая, что из поклонниц найдутся охотницы со мной работать. Секретарь Синода отец архимандрит Ла-скарис, который был диаконом в Петербурге при архимандрите Веглерисе, с радостью принял эту мысль и обещался мне доставить письмо и прислать его ко мне в Назарет. Так как греки считают афинское воспитание авторитетом, я полагала, что надо будет мне съездить в Афины. Я боялась морского пути зимнего. Ноябрь был в исходе, бури начались, я даже не могла дождаться денег своих и просила к[нязя] Лобанова не замедлить мне их выслать, если они придут на имя мое в посольство. Князь мне дал Кайме 3000 пиастров, что составляло 75 р[ублей] серебром] от себя для заведения моего. По дороге я заезжала на берег и осматривала заведения для

34 Ковалевский Егор Петрович (1811-1868), писатель, путешественник, директор Азиатского департамента, сенатор, председатель общества для пособия нуждающимся ученым и литераторам.

35 Перея — город в северной Греции, пригород Салоник.

36 Эфоры (от др.-греч. «надзирающий») — в Афинах выборные должностные лица (эфорат из пяти эфоров), обладавшие широким и не всегда чётко зафиксированным кругом полномочий.

37 Иоаким II дважды занимал вселенский патриарший престол (1860-1863, 1873-1878).

женского пола, и везде тоже нахо//дила Л. 6 превосходство пропаганд и беспорядки в греческих заведениях. Туземцы с восторгом принимали желание России подражать сестрам милосердия иноверцев в их неусыпных трудах, везде меня просили оставаться.

Подъезжая в Кайфу, мне сказали, что наш консульский агент очень нездоров и что митрополит Назаретский собирается в Иерусалим. Так как я намеревалась быть в Иерусалиме, чтобы получить от Иерусалимского Патриарха благословение и переговорить с нашим начальником Миссии, я решилась вещи свои оставить в Кайфе, съездить прежде в Иерусалим и на возвратном пути того же парохода из Александрии через 9 дней возвратиться в Кайфу. Первое, что меня поразило, это то, что турецкие кайме уже не принимаются, что они из курсу вышли. Но мне сказали, что, переслав их в Константинополь, их можно через Патриархию разменять.

Приезжаю вечером накануне Николина дня в Иерусалим, меня в Патриархии отлично принимают. Сам Патриарх прислал своего секретаря меня поздравить с приездом. У меня были некоторые письма к Его Блаженству из Одессы и из Константинополя. Я их передала с секретарем, письмо к[нязя] Лобанова [епископу Кириллу] Мелитопольскому я также переслала ему. Наутро я отправилась в Никольский монастырь, где служил сам Патриарх, и греки вообще оказывали мне большое внимание. Тут был Авраам Сергеевич Норов38, который знал про мои намерения еще в Петербурге и был со мною очень любезен и // Л. 6 об. приветлив. Наш архиерей в алтаре стоял, и я уже тогда приметила, что он даже мне не кланялся. После обедни архидиакон Спиридон пришел меня звать на обед к Его Блаженству. Я была принята ласково. Тут сидел Мелитопольский и гордо мне руку свою дал поцеловать. При разговоре нашем с Патриархом он был переводчиком. Не знаю, как мои слова были переданы, поэтому я не могу судить, что было сказано. Во все время наш архиерей старался мне высказать свое негодование, а когда я спросила, когда я смогу у него быть, чтобы переговорить о моем деле, то даже не хотел мне сказать, увижу ли я его прежде недели, хотя я сказала ему, что должна отправиться с тем же пароходом в Назарет. Назаретский митрополит приезжал на три дня в Иерусалим и, как я еще с нашим архиереем не виделась с Патриаршего обеда, я не хотела начать что-нибудь без него и тем пропустила случай переговорить с Назаретским митрополитом. Теперь я понимаю, что это было сделано нарочно, потому что я после узнала, что митрополит говорил, что он мою фамилию не помнит и не помнит, чтобы он пригласил русскую даму заводить что-нибудь в Назарете, а если бы мы с ним увиделись, то объяснились бы просто, потому что греки не называют поклонниц по фамилии. Я написала к Мелитопольскому, чтобы свидеться с ним, ответу не получила.

Наконец я утром с // Л. 7 трудом добилась, что о мне ему доложили. Он ко мне вышел с такой яростью, что я думала, он на все готов будет, чтобы мне изъявить свою ненависть и чтобы я ни говорила, он кричал: «Вы лжете, вы лжете! « Я спрашивала, наконец, откуда эта перемена в обращении со мной, но ничего не могла добиться. На другой день по его приказанию я принесла письма, подписки. Мои бумаги и все, что доказывало, что я имею право действовать — опять то же: подписку называл список с адрес-календаря, письма чуть не разорвал, не читавши. Так что я решилась все опять прибрать в портфель и уйти, не начиная даже говорить о деле. Я видела, что не в пору пришла к Его Преосвященству. Я передала генералу Норову мое трудное положение, оставя все в России для благотворительной цели и что в Кайфе все мои вещи. Я здесь налегке и не могу добиться толку. Пока был Абраам Сергеевич в Иерусалиме, Мелитопольский был всегда на службе в Русской церкви и был вежлив со мной при благословении. Я говела и написала ему письмо извинительное, как христианка, что одобрил генерал Норов и, хотя я на дому у него не бывала, но все же мы были как знакомые, когда где встречались. Я переменила намерение свое заведение в Назарете начать и по совету нескольких поклонниц решилась в Вифлееме начать свое заведение.

Архимандрит // Л. 7 об. мне был знаком, и первый он же сам дал мне письмо в Кипр для устройства школы, когда я выезжала в первый раз из Иерусалима. И как наместник Петра39 Мелетий живет в 12 верстах от Вифлеема, мне легче было, переговоривши с ним, начать в этом святом месте первую Русскую православную школу. В конце февраля я отправилась в Вифлеем. Консул наш г[осподин] Марабути40 был моим драгоманом, когда Блаженный Патриарх дал мне благословение учредить, где я хочу, свое заведение. Я встретилась с Мелитопольским на улице, и он меня благословил, поговоря со мною вежливо о моем намерении.

38 Норов Авраам Сергеевич (1795-1869), российский государственный деятель, действительный тайный советник, учёный, путешественник и писатель, библиофил.

39 Так в рукописи, вместо Петры. Петра — древний город, столица Идумеи (Эдома), позже столица Набатейского царства, который расположен на территории современной Иордании в долине Аравы.

40 Марабути Николай Степанович — российский вице-консул в Яффе.

Приехавши в Вифлеем, я наняла квартиру у католика, потому что у арабов православных нет хороших домов. Арабы все приходили ко мне просить заводить школу. И так я особо для школы наняла дом у православного араба. У меня набралось 83 девочки. С какой радостью они учились. Все родители целовали руки у меня, они видели, что не одни пропагандные дети с образованием будут и, не переменяя веру свою, они могут с ними сравниться. В одну неделю они счет по-русски выучили и русскую азбуку, стали ходить в церковь. Радость была всеобщая. Я послала в Одессу и Петербург напечатать в журналах, что у нас, благодаря Бога, началась удачно школа. Одна поклонница, безграмотная сама, с такой радостью их со мной учила, и сама тут же научалась с ними, что многие приходили другие ко мне просить, чтоб их взяли в помощницы. Все это до второй // Л. 8 недели поста.

Я получила от консула приказ явиться на объяснение в канцелярию, но написала, что нездорова, и просила, чтобы письменно прислали мне дело. Я была приглашена к игумену, приехала перед обедом. Иеромонах Вениамин41 и драгоман Мелитопольского архиерея араб Фадла подали письмо игумену. После того драгоман42 игумена араб получил повеление созвать главных лиц из Вифлеема, отцов тех детей, которые у меня ходили в школу. Я не обращала внимание на всю эту церемонию, не понимая арабского языка, но видела сход этот и как они шептали, с яростью на меня указывали. То было приказание от нашего архиерея прекратить школу, что Россия никогда не имела никакого намерения ничего заводить и что я самовольно завела школу, что я разорена, и даже в своем Отечестве на дурном счету, чтобы мне никто ни гроша не доверял, не принимал бы к себе и что кавасу велено меня отвезти немедленно в Иерусалим пешком для отправления в Россию. Сам архиерей будто завтрашний день едет в Бейрут и меня с собой должен взять, что Императрица сама велела все прекратить, что у меня нет хлеба насущного. Но игумен упросил миссионеров мне дать спокойно отобедать, и тогда мне это объявить, притом было письмо от Патриарха, чтоб все, что пишет Мелитопольский, исполнить.

За обедом пришел кавас, требуя по-арабски, чтобы я немедленно с ним отправилась. Игумен его выгнал. Наконец отобедав, иеромонах о. Вениамин, сконфуженный, принимается вслух читать пасквильное // Л. 8 об. письмо владыки ко мне, которое драгоман Фадла переводил арабам, в то же время опять созванным. Текст был с печатью открытым листом. Вот содержание этого письма.

«24 февраля 1862. Иерусалим. № 16

Милостивая Государыня!

Письмо, писанное вашей рукой от 22 сего февраля, но подписанное «копьевой», я получил. Препроводив его, куда следует, пастырским долгом считаю отвечать на него следующее:

1. Злоупотребляя священным именем Е[го] И[мператорского] В[еличества] Государыни Императрицы, Вы с первой поры своего прибытия в Иерусалим (не говорю о ваших изъяснениях в Константинополе, на пароходе во время путешествия в Кайфе и Яффе) довольно смело утверждали, что Вы посланы Государыней, которая сама будет здесь в мае месяце, вперед для учреждения Общины сестер милосердия, школ для девиц и т. п. то в Назарете, то в о. Самосе и пр., ради чего будто бы Ее Величество назначила Вам форму, Ваше единственное платье, в котором вы прибыли сюда.

2. Согласитесь, я имел полное право, как и все здесь, сомневаться в истинности Ваших показаний, особенно, когда пересмотрел некоторые из ваших бумаг, обличавшие не только ложь здесь, но и ложь в С. Петербурге, где вы осмеливались писать на бумаге, будто Патриарх Иерусалимский (не принимавший Вас), Антиохийский (описавший мне, что вы говорите «слишком много») и Александрийский (которого вы в глаза не видели) давали вам поручения от себя в Россию. Когда слышал историю // Л. 9 с митрополитом Назаретским, который будто бы «согласился» с Вами насчет разных учреждений и который торжественно пред Блаженнейшим Патриархом утверждал, что никогда не видел вас в глаза, в чем и вы мне лично присви-детельствовали, утверждая, что видели Его Высокопреосвященство во время посвящения его, стоя в храме со свечою.

3. Я не стеснялся сказать вам свое мнение, когда просил вас или представить прошение о рассмотрении документов, имеющихся у вас собственно, или оставить неблагорассудные затеи и меня в покое.

41 Иеромонах РДМ Вениамин (Лукьянов).

42 В рукописи: дрогман.

4. Вы отплатили мне безрассудным злословием, доходившим до того, что вы позволяли себе утверждать, будто я не довольно приязненно принял вас по той причине, что князь Лобанов запретил мне мешаться в Ваше дело.

5. Вы чуть не публично каялись в своей нищете, вымаливая (о, если б только!) себе хлеб насущный и выпрашивая денег, чтобы уплатить долги на проезд из Яффы в Иерусалим. Вы решились, наконец, затеяв своевольное предприятие к сраму имени русского, обратиться ко мне за денежной помощью на прокормление вас и на поддержку безрассудных учреждений после всех предостережений — со всех сторон!

Судите сами себя! Что вы делаете? Куда вы идете? Неправду говорили вы в России, неправду говорили здесь, неправду говорите теперь там, где на песке создали себе дом. Остановитесь, не лгите еще раз пред Вашим духовным отцом. Я знаю все, имея крайне // Л. 9 об. положительные уведомления из России. Остановитесь, покайтесь и прекратите зло, которое вы делаете, смущая души простых, и, извините, срамя имя Отечества вашего. Если вы не умели и не могли ужиться с Вашими родными, если вы не имеете пристанища, если вы в куске хлеба нуждаетесь, придите к нам, мы вас успокоим, как можем. Только бросьте ложь: она унижает вас как дворянку, она вредит не только вам, но и имени вашего Отечества, она делает из вас почти «притчу», посмешище; она губит вашу душу. Вы уже не молоды, следовательно, грешите не по неведению. Вы лишены разума, следовательно, не можете обмануть своей совести и усвоить ее перед отходом туда, где всякая ложь найдет свою мзду. Оставьте ваши безрассудные предприятия и возвращайтесь сюда как поклонница, кайтесь, молитесь, просите прощения у Господа, да, осенив Вас светом Своего Воскресения, благоустроит путь ваш в оскорбляемое вами Отечество, паче же да благоустроит вечное спасение ваше там, где не только о каждом лживом, но и о каждом праздном слове дадим отчет.

От всей души молю Бога, да вразумит Он вас, да утешит, да спасет, ими же весть, судьбами. Да простит Всемилосердый Ваши прежние ошибки и да избавит от новых искушений, которые так настойчиво вы на себя вызываете. Умудри вас Христос Спаситесь и Владычица покрой Вас Своим миротворящим омофором.

Во Христе брат ваш и по духу отец Кирилл, епископ Мелитопольский».

// Л. 10 Я выслушала это чтение, попросила о. Вениамина выйти со мной в особую комнату, но Фадла не позволял ему выйти. Тогда я обратилась к игумену, прося, чтобы он, как хозяин, позволил нам поговорить наедине. Вышла с о. Вениамином и просила его истолковать все это. Я видела, как тяжело было этому доброму иеромонаху, который меня хорошо знал, взять на себя такое поручение. Поговорив с ним, я опять возвратилась к игумену. Фадла мне говорит: «Католический Патриарх также жаловался на вас». Я ему сказала в присутствии арабов: «Законы у нас так строги, что Цари у нас без суда никого не обвиняют, а тут и вины не высказывают. Я дворянка, и столбовая, у меня пашпорт, где чиновники русские должны охранять меня, а тут осрамили русское имя в чужой земле». Игумен тогда мне прочел письмо от архиерея к нему, где сказано, что я больная женщина и осмелилась идти против правительства, и чтобы игумен не дозволил без особенного позволения архиерея никому называющимся русским, действовать здесь и пр. Я отдала свое письмо иеромонаху, говоря: «Архиерей ошибся: такие официальные письма дворянам не пишут. Возьмите это письмо, я здесь остаюсь, и никто не осмелится меня взять, пока не покажут приказ из России, и чтобы я узнала, в чем я виновата». Кавас пришел и сказал: // Л. 10 об. «Пойдем», хотел меня взять за руку, я засмеялась и сказала ему: «Подойди, если осмелишься». Получив спокойно благословение архимандрита, который мне говорил: «Конечно, законы вас не осуждают, но если с солдатами вас возьмут, что вы сделаете? Архиерей ваш здесь все может». Я засмеялась и, обратясь к Фадле, сказала: «Скажите архиерею, что пора уверить иностранцев, что в Сибирь не ссылают без вины наши цари, и в особенности Александр II». Тогда Фадла сказал: «Есть бумага от Императрицы». Я спросила, где она. — «У владыки». — «Пусть мне ее покажут», — и пошла домой. Тут был католический игумен из Беджал. Я просила его спросить от меня у Патриарха Валерги, жаловался ли он на меня русскому архиерею. На другой день был ответ, что никогда Валерги не видался с архиереем и благодарил меня, что я немедленно к нему послала, что он никакого препятствия не будет делать, если я буду школу делать, потому что я не мешаюсь в пропаганду.

Вечером в городе было большое волнение: пропагандные хвастали, что я к ним перейду. Православные сердились, что я их обманула, что греки и русские не соглашаются на школу. Я написала Патриарху Иерусалимскому, прося защиты до того времени, что получу из // Л. 11 из России причину такого бесчестия русскому имени. Я получила от консула бумагу из Константинополя через неделю. Тут был ответ на сплетни, писанные отсюда, которые я не поняла, но

ничего такого, чтобы дозволено было насильственные меры предпринимать. Консул мне отдал ответ мой к архиерею назад, потому что он не был запечатан, и тем все кончилось.

Арабы на другой день после послания архиерея пришли все ко мне со слезами, не пуская меня из Вифлеема. Я их уверила, что написала в Петербург и по ответу оттуда заведу школу. Некоторые приходили частным образом учиться у меня русскому языку, и все ждали, что будет. Часто я от них получала и доказательства, что репутация, которую мне сделал архиерей, на них действует, но теперь они видят, что греки со мною хороши, и они меня уважают. Но все не теряют надежду, что из России будет изволение завести школу. Патриарх приезжал в Вифлеем и благословил меня при арабах оставаться здесь, и всем говорил, что, если я получу из России деньги свои, то он не будет препятствовать мне заводить, что хочу в Вифлееме и что Мелитопольский Его Блаженство уверил, что Императрица сама приказала ему так действовать, но, если это неправда, то греки не будут препятствовать моим намерениям. // Л. 11 об.

Твердое мое намерение не оставить Вифлеем и дождаться из России объяснения на все происшедшее выводило Мелитопольского из себя. Уехавши сам в Бейрут, он оставил своего драгомана Фадла в Иерусалиме, который требовал настоятельно от моего хозяина, чтобы мне отказать в квартире, угрожая его всякими притеснениями, но добрый араб, получив сполна за квартиру деньги, не имел духу меня обидеть. Не менее того, семейство его с утра уходило, унося ключ от цистерны, единственная вода в доме. Так как русские поклонницы не смели ко мне ходить и денег моих я не получала из России, я дивным Божиим Промыслом поддерживалась без воды и без пищи, живши в чужом крае, страдая от притеснений своего правительства. Патриотизм мне не дозволял воспользоваться участием чужеземцев. Однако же я у вечерни при Святых Яслях вслух читала акафист для приходящих русских поклонниц; учила у себя по требнику арабского священника служить по-славянски, чтобы при случае русские могли слушать на Святых местах службу на родном языке. Добрая мать Филарета Волкова на неделю ко мне приходила несколько раз, и мне сама все делала, привезя с собой необходимое для хлеба насущного, и всячески поддерживала дух мой. Учеников у меня было достаточно из жителей, церковь я по-прежнему украшала своей работой и, молясь усердно // Л. 12 Владычице, не оставляющей скорбящих чад Своих. Я с горем и с этим дивным народом сроднилась. Любовь их беспредельная ко мне утешала и поддерживала меня. Но однажды, уже пять месяцев спустя, бывши в Иерусалиме, мне говорят, что архиерей, приехавши из Бейрута, что-то опять хлопочет, чтобы меня из Вифлеема вывести. И точно, я встретила отца Вениамина под самым Вифлеемом, который мне говорит: «Я приходил передать вам, что владыка получил именной Указ, чтобы вам велеть выехать из Палестины. Вы побывайте у владыки, он даже на дорогу вам денег даст своих. Если же вы не согласитесь на то добровольно, то вас с кавасами вышлет, вам и не надо в Россию возвратиться, можете жить за границей. Я его равнодушно выслушала и сказала: «Именные указания по дороге не передаются. Они в подлиннике представляются виновным в приличном месте. И не только я воспротивлюсь повелению царицы моей, но другого места не пожелаю, как прямо на казенный счет приехать в Зимний дворец, но для того представьте мне Именное повеление». Отец Вениамин вздохнул и сказал: «Жаль мне вас, но худо будет». Это меня не смутило, я чиста была по совести. Я еще несколько дней была спокойна, но, опять отобедав у игумена, приехали из Иерусалима перекрещенный еврей профессор Левисон43 и архидиакон молодой. // Л. 12 об.

Их разговор довольно замечателен, и я его передам. Левинсон по-немецки начал: «Я приехал к вам быть посредником между вами и архиереем; вы можете все уладить, если придете к владыке сами и переговорите с ним полюбовно». — «Я два раза была у Владимира с моего приезда и прием его роняет достоинство благородной женщины; он не умеет владеть собой, а у меня есть родственники по роду моему и по фамилии мужа моего, которые не дозволяют мне рисковать встретиться с русским архиереем у него». - «Вы при мне его на улице встретили и, ему не кланяясь, мимо его прошли». — «Кто вам позволяет мешаться в моем общежитии». — «Если вы на таком тоне со мной говорить хотите, то я вынужден вам сказать, что я видел сам Именное повеление, где самым строгим тоном велено вас выслать за границу Палестины, но не в Россию». — «Где эта бумага?» — «Владыка мне ее давал, но я не хотел ее взять, полагая, что я еще вас уговорю добром прибегнуть к разговору с владыкой, который свои добрым сердцем не хочет сделать ваше несчастье». Я взглянула презрительно на него и хотела уйти. Архидиакон меня остановил и сказал с жаром: «Я вижу, что Левисон вас чем-нибудь обидел. Вот в чем

43 Левисон Василий Андреевич (1807-1869) — российский богослов, педагог, благотворитель и переводчик Библии на русский язык; профессор Санкт-Петербургской духовной академии, в течение нескольких лет состоял в Иерусалиме при Русской духовной миссии. В ОР РГБ хранится его работа «Записка профессора Левисона о Русской Духовной Миссии в Иерусалиме в отношении к Консульству, соединенному с Агентством русского черноморского Общества пароходства и торговли. 4 июля 1859» [Левисон, 1859].

дело: вла//дыка Л. 13 в отчаянии от всего, что случилось между вами и убедительно просит вас к нему приехать, что он с вами переговорит и тогда все разъяснится, все уладится, поверьте, я долго не хотела соглашаться лично переговорить с архиереем, требуя по форме объявления Именного повеления. Игумен стал меня просить, чтобы я съездила к архиерею. Архидиакон божился, что владыка меня прилично сану моему примет, и я через день поехала в Иерусалим. Наместник одобрил меня и уверил, что я довольна буду приемом архиерея, что совесть моя чиста, что, кроме добра, я не сделала ничего для Святого края.

Архиерей меня точно радушно принял и просил меня садиться, но я серьезно сказала: «Я прошу Вас мне показать Именное повеление». — «Полноте, что об этом говорить. Это ответ от генерала Игнатьева на то, что я ему писал, что мне здесь проходу ни от кого нет за вас и чтобы решил, или я, или вы, что мы оба не можем в таких отношениях здесь существовать». — «Я не стесняюсь вашим присутствием здесь и не нахожу, чтобы у нас было что-нибудь общее». Он стал извиняться, вспоминал мне, как всегда прежде даже меня уважал и что тут недоразумение. Я молчала и давала ему все свое красноречие высказать в таком неловком положении. Наконец видя, чего он добивался, // Л. 13 об. я без предисловия ему протянула руку и сказала спокойно: «Вы хотите помириться, пожалуй». Он с радостью взял мою руку, стал просить меня не разъединяться с ним в благонамеренных действиях. Тут я ему объяснила в первый раз, что именно я хотела сделать для православной Церкви и для наших поклонниц, и кто мне в Петербурге покровительствовал. Он наивно мне сказал: Ах, если б это для меня было одни пустые слова, прошедшее мне много открыло глаза; мы долго перебирали из пустого в порожнее, наконец он потребовал от меня письменно, что я отказываюсь на свои предприятия до того времени, как мои собственные дела исправятся. Я обещала ему это прислать и вот что написала:

«Ваше Высокопреосвященство!

По желанию Вашему и Вашему совету я не совершенно отказываюсь от намерения своего заводить благотворительные заведения в пользу христиан православных в Палестине, но отлагаю эти занятия до того времени, когда по усмотрению Вашего Высокопреосвященства, оно будет сообразно с желанием наших единоверцев, поэтому покорнейше прошу Вас передать отлагательство моих намерений нашим благотворительным сотрудницам в России, и причины, по которым в настоящее время я действовать не могу.

С истинным моим высокопочитанием и совершенной преданностью // Л. 14 честь имею пребыть покорной к услугам Вашего Высокопреосвященства духовная дочь Варвара. 3 июля 1862. Иерусалим».

Я совершенно убедилась, что крайность заставила архиерея со мной помириться, потому что, уезжая в Яффу, тут же он просил наместника меня убедить, что в настоящее время мне нечего делать в Вифлееме и чтобы я переехала в Иерусалим. Не желая огорчить наместника, я переехала в Феодоровский монастырь. Как я не уповала на Бога, как я не тверда была духом по чистой совести своей, но здоровье мое сильно потерпело от всех этих ощущений. Я слегла в первичную горячку с тифом и три месяца была при смерти. Этим временем все добрые греки, начиная с Патриарха и в особенности наместника, моего духовного отца, мои приятельницы Волкова, Боголюбова, Бодрова, начальница больницы с сестрами меня в бреду не оставляли. Доктор наш был в отсутствии. Католические сестры милосердия ежедневно меня посещали и их доктор о. Франциск меня лечил безмездно. Один иеромонах из Миссии о[тец] Христофор44 часто приходил молиться надо мной и принимал живое участие во мне, архиерей же никогда и не присылал узнать обо мне. Эта болезнь мне доказала, // Л. 14 об. что терпение мое поддержать то, что я имела, намерение сделать, меня еще более подняло в глазах усердных лиц, уповающих на Божий Промысел. Дела мои потребовали моего присутствия в моем имении в России. Я заняла день у наместника для этой поездки, он мне говорил, чтобы я обратилась к архиерею, что он мне даст на дорогу что следует. Довольно трудно далее было мне его видеть перед отъездом, потому что он никого не принимал, и потом дал мне 100 руб. с тем, что я ему их вышлю. Когда же я приехала в Петербург, мне сказали, что императрица давно уже мне выслала 200 руб. на его имя, но я ничего не получала от него.

Теперь я спрошу у всех тех лиц, которые на казенный счет ездили за границу, чтобы изучить новые методы для образования юношей, сколько они денег употребляли, и какого труда им стоило секреты изучать разных заведений и книг их получать; а приезжая на Родину, они же были увенчаны орденами и почестями, получив все необходимое для передачи привезенных ими метод в Россию.

44 Вероятно, имеется в виду иеродиакон Христофор; он был в составе РДМ в самого начале 1857 г.; указом от 14 апреля 1861 г. назначен вместо Ювеналия (Половцева) на иеромонашескую должность, 19 сентября 1863 г. подал прошение об увольнении в Курскую Коренную Богородицкую пустынь.

Мое же положение вот какое. Разъезжая на протяжении 12000 верст, то есть часть России, Азии и Европы на свой счет, ознакомливаясь с краем с их благотворительными особами, покупая книги, живя на самом дорогом кошту гостиниц, два года трудясь в Петербурге, чтобы возбудить сочувствие к высокой мысли и, получив наконец от министра чрез Начальника Азиатского департамента открытый // Л. 15 лист для благотворительной цели, вот что я получила за свои труды, что чуть не отправилась на тот свет с горя, со стыда и из крайности. Когда мне обещали помочь, в таком случае, когда я успею в своем предприятии, я спрашиваю: успела ли я? Школа заведена, симпатия всеобщая каждому известно, что издержки вначале самые важные, а издержки были все на мой счет. Имеют ли право разрушить и уничтожить то, что не стоит казне ни копейки, а мне самой несколько тысяч рублей, потому что я за 7000 р. продала в Кишиневе дом и все употребила на этот предмет. Я, конечно, это делала для спасения своей души, если бы мне удалось, но так как оно архиереем разрушено, то я прошу или возобновить уже, но на мой счет то, что разрушили, или меня удовлетворить деньгами. Притом пять месяцев трудов в Псковской губернии для школ в казенных селениях, где даром пользуются и доселе моими методами, когда я трудилась в надежде, что примут участие в моем деле.

Приложение № 2

Варвара Брюн де Сент-Ипполит. Торжество Пасхи в Иерусалиме. 1860 г. //

ОР РГБ. Ф. 412. № 122. Л. 145-151.

Л. 145 В прошлом 1859 году, отправляясь в Иерусалим, я желала поклониться Св[ятому] Гробу в уединении, а не в толпе поклонников, не во время Страстной Недели и Пасхи, когда Иерусалимский храм осаждаем бывает множеством народа. Недалеки были мои странствования по окружностям, меня что-то приковывало особенно к Голгофе и Гефсимании — у гроба Пресвятой Богородицы.

Исполнившись чувством святой любви к нашему Спасителю, посетив омытые пречистой Его кровью священные места, где все осязательно напоминает о евангельских событиях, чего еще могла я желать? Но Божию милосердию угодно было даровать мне возможность видеть и то, как в Иерусалиме совершается Торжество Торжеств православной нашей Церкви. Позвольте поделиться с вами тогдашними моими впечатлениями. Прежде всего, скажу о Сошествии Благодатного Огня в Великую Субботу, совершающемся ежегодно в одно и то же время над самым Гробом Господа. Пусть ученые естествоиспытатели придут и посмотрят на это чудесное явление, которое объяснить человеческий ум никак не в состоянии. Положивши предел морским волнам, остановил здесь полет гордого ума и пленяет его в послушание веры.

В Великую Субботу в Федоровском монастыре рано утром все поклонницы ленто//чками Л. 145 об. связывали в пучки маленькие пестрые свечи; так, чтобы каждый пучок состоял из 33 свечей — в память числа лет Христа Спасителя. В 10 часов утра, после обедни католической, наши православные на Гробе Господнем потушили все лампады, а в церкви все свечи. Во всем городе, и даже в окружности, не осталось ни у кого и одной искры огня. Только в домах католиков, евреев и протестантов огонь не угасает45. Даже турки следуют обычаю православных и в этот день тоже приходят в храм Гроба Господня. Я видела, как дети их46 держали в руках своих пучки свечей, и говорила с ними чрез переводчицу. С этими детьми были и возрастные47. Но приступим к описанию самого события.

В 12 часов пополудни двери храма отворены, и собор полон народу. Все без исключения — старый и малый — идут в церковь. На переходе из Воскресенского храма в кувуклию есть особенные места, где расположено несколько широких лестниц за решеткой. С этих возвышений открывается вид и в Воскресенский собор, и в кувуклию. Греки в большие праздники предоставляют их русским дамам. По множеству народа, мы с трудом пробрались туда. Кавас русского нашего Преосвященного пришел и поставил нас на хорошие места. Толпами поклон-ников48 не только наполнены были все пять ярусов хор, но и на стенах, где только можно было сколько-нибудь держаться, везде сидели арабы. Один обратил на себя // Л. 146 особенное внимание: он уселся на ручке большого канделябра пред иконой и еще посадил себе на колени дочь свою, девочку лет семи, и во все время оставался на своем месте. В храм набежали с гор бедуины с бритыми головами, женщины с нанизанными на голове и на носу деньгами и при-

45 Печ.: угасал.

46 Печ.: их дети.

47 Печ.: взрослые.

48 Печ.: паломников.

крытые белыми чадрами. С ними были и дети разных возрастов. Все это суетилось, хлопотало и нетерпеливо ожидало Благодатного Огня. Между народом49 стояли турецкие солдаты и унимали ружьями50 волнующихся арабов. На эту пеструю картину смотрели с любопытством католические монахи-иезуиты51, между которыми находился и наш русский князь Гагарин52, 18 лет тому назад перешедший в Латинскую Церковь.

Царские врата Воскресенского собора были отворены, и там виднелось высшее духовенство всех христианских вероисповеданий. Иерусалимскому патриарху53 ныне случилось в первый раз присутствовать при этой церемонии54, потому что в прежние годы Его Блаженство проживал в Константинополе. Однако в алтаре55 распоряжался наместник его, митрополит Петр — Мелетий56, и сам принимал Благодатный Огонь. То же было и теперь. Он с воскресенья (Недели ваий) ничего не вкушал, кроме просфоры, и даже не позволял себе выпить воды; от этого заметно был бледнее обыкновенного, впрочем, спокойно говорил с причтом. Каждый присутствующий // Л. 146 об. имел в руках большой пук свечей, а другие, стоявшие вверху на хорах, спустили на проволоках несколько таких пучков, и эти пучки висели по стенам в ожидании Небесного Огня. Все лампы налиты новым маслом, в люстрах наставлены новые свечи, но фитили нигде не обожжены. Иноверцы с недоверчивостью, тщательно вытирают все углы в кувуклии и сами кладут вату на мраморную доску Гроба Господня... Торжественная минута приближается, у каждого невольно бьется сердце... Так как все сосредоточены в одной мысли о сверхъестественном явлении, то у одних при этом возникает сильное сомнение, другие, более благочестивые, молятся от души, с сердечным убеждением и надеждой на милость Божию, а иные, по одному любопытству, равнодушно ждут, что будет... Вот, наконец, луч солнца блеснул в отверстие над кувуклией57 и осветил эту картину... Погода ясная, в воздухе жарко: весенний, ясный день Востока! Вдруг показалась туча и заслонила то самое отверстие, в которое падал луч солнца58. Туча угрожала дождем и стояла над самой кувуклией Гроба Господня. Я испугалась: мне показалось, что сей час прольет дождь на всю эту толпу, что уже не будет Благодатного Огня и что народ от досады растерзает Преосвященного наместника. Сомнение омрачило мое сердце, я стала укорять себя, зачем осталась. Разве не довольно было для меня поклониться // Л. 147 Гробу Господню? — думала я. — Зачем было ожидать несбыточного явления? И, размышляя таким образом,59 все более и более волновалась. Вдруг в церкви все стемнело. Мне стало грустно до слез... я усердно молилась... Арабы начали кричать, петь, ударяли себя в грудь, молились вслух, поднимали руки к небу; кавасы и турецкие солдаты стали унимать их. Картина была страшная, тревога всеобщая!.. Между тем в алтаре начинают облачать наместника — не без участия в этом иноверцев. Клир помогает ему надеть серебряный стихарь, подпоясывает его серебряным шнурком60, обувает — и все это совершается в присутствии духовенства армянского, римского и протестантского. Облачив его таким образом ведут под руки с обнаженной головой из Воскресенского храма между двух стен солдат в предшествии нарядных кавасов до двери кувуклии и запирают за ним дверь. И вот он один у Гроба Господня. Опять тишина. Облако спускается на народ крупной росой. Досталось и мне на мое белое батистовое платье.

В передней комнате с обеих сторон кувуклии есть в стенах круглые отверстия, чрез которые игумены и настоятели окрестных монастырей подают высокопреосвященному наместнику свечи. Нельзя себе вообразить ту минуту, когда затворяется дверь за настоятелем кувук// лии Л. 147 об. В ожидании знамения с неба, все смолкает, но ненадолго... Вот, опять беспокойство: кричат, мечутся, молятся; волнующихся снова унимают. Наша Миссия была на кафедре над царскими вратами; мне видно было благоговейное ожидание Преосвященного Кирилла61.

49 Печ.: людьми.

50 Печ.: ружьями унимали.

51 Печ.: монахи и иезуиты.

52 Гагарин Иван Сергеевич (1814, Москва — 1882, Париж), князь — католический священник, член ордена иезуитов, писатель, церковный деятель.

53 Кирилл VII, архиепископ Константинополя — Нового Рима и Вселенский патриарх, предстоятель Константинопольской православной церкви (1855-1860).

54 Печ.: при этом.

55 В рукописи здесь и далее: олтарь.

56 Мелетий (1786-1868), митрополит Петры Аравийской, наместник Иерусалимского Патриарха, духовник русских паломников на Святой Земле.

57 В рукописи ошибочно: вукуклией.

58 Печ.: луч солнца падал.

59 Печ.: таким образом, я.

60 Печ.: шнуром.

61 Кирилл (Наумов) (1823-1866), епископ Мелитопольский, начальник РДМ (01.09.1857-22.06.1863).

Взглянула я также на стоявшего62 в толпе князя Гагарина. Лицо его мне хорошо было видно: оно выражало грусть, Гагарин пристально всматривался в кувуклию...

Вдруг из бокового отверстия показывается пук зажженных свечей... В один миг архимандрит Серафим передает свечи народу. Вверху кувуклии все зажигается: лампады, люстры; все кричат, радуются, крестятся, плачут от радости; сотни, тысяч63 свечей передают свет одна другой. Суета... Арабы опаляют себе бороды, арабки подносят огонь к обнаженной шее. В этой тесноте огонь пронизывает толпы; но не было примера, чтобы в подобном случае произошел пожар. Общего восторга описать нельзя, изобразить картину невозможно: это чудо неизобра-зимое. После солнца — тотчас облако, потом роса и вследствие росы — огонь. Роса падает на вату, которая лежит на Гробе Господнем, — и мокрая вата вдруг загорается голубым пламенем. Наместник необожженными свечами прикасается к вате, — и свечи зажигаются тусклым голубоватым огнем. Зажженные таким образом свечи // владыка64 Л. 148 передает стоящим у отверстий лицам. Замечательно, что вначале от такого множества свечей в церкви — полусвет: лиц не видно; вся толпа в каком-то голубом тумане; но потом все освещается и огонь ярко горит65. Передав всем огонь, наместник выходит из кувуклии с двумя огромными пуками66 зажженных свечей, будто с факелами. Арабы хотели, по обыкновению, нести его на руках, но владыка от них уклонился и сам, как в тумане, прошел скорыми шагами из кувуклии в Воскресенский собор67. Каждый старался зажечь свою свечу68 от его свечей. Я была на пути его шествия и тоже зажгла. Он казался прозрачным; седые его волосы развевались по плечам; широкое чело69 было без морщин, но лицо подернулось необыкновенной бледностью; весь он был в белом; два факела в его руках; глаза устремлены к небу; вдохновение горело в его очах: народ видел в нем вестника небесного. Все плакали от радости... Но вот между народом прошел невнятный гул...

Я нечаянно70 взглянула на князя Гагарина — вижу, у него градом текут слезы и радостью сияет лицо... Как с этим выражением в одном и том же человеке соединить вчерашнюю его71 проповедь на Голгофе, которую он произнес на французском языке и заключил так: «Теперь остается пожелать // Л. 148 об. одного, — чтобы мы все сделались католиками и покорились папе». Вчера превозносил он преимущества своего72 исповедания, а сегодня, пораженный ви-дениями73 небесной благодати, даруемой только Православию74, льет слезы. Не есть ли это порыв забытой им75 веры, возбужденной общим восторгом? Не есть ли это поздний плод тайного раскаяния и отклик души, некогда православной, но легкомысленно отпавшей от единой истинной и спасительной Церкви Христовой? Где же он, представитель искреннего своего убеждения: там ли, на возвышении кафедры со словом поборничества за права папы, или здесь — в толпе народа со слезами на глазах, как с невольной данью родному чувству, призывающему его воздать Божие Богови76?

Но возвратимся опять к избранному Богом стражу Гроба Господня. Надо было видеть, с каким торжеством этого вестника Благодати Божией принял в свои объятия Патриарх, да и все духовные наши наперерыв обнимали его77 и принимали из святых его рук зажженные свечи. За этим последовала обедня, которую служил сам Патриарх со всем духовенством, облеченным в блестящие золотые ризы. Между тем бедуины в диком восторге берутся в кружок и пляшут посередине церкви, как бы вне себя от радости; становятся друг другу на плечи, поют и молятся по-своему, пока изнуренные не падают. Никто не останавливает // Л. 149 их, как детей, выражающих восторженное состояние своей души по-своему. После обедни все бегут домой с огнем зажигать лампады: кто к Илии пророку, в Крестный монастырь, кто в Вифлеем, кто в Гефсиманию. Огни по улицам в продолжение дня, при солнечном свете — картина необыкновенная, оригинальная! Это осязательное, так сказать, присутствие Самого Бога на Гробе

62 Печ.: также и на стоявшего.

63 Печ.: тысячи.

64 Печ.: наместник.

65 Печ.: горит ярко.

66 Печ.: пучками.

67 Печ.: в алтарь Воскресенского собора; Воскресенский собор — Иерусалимский храм Воскресения Христова (храм Гроба Господня) — кафедральный собор Иерусалимской православной церкви.

68 Печ.: свечку.

69 Печ.: его чело.

70 Печ.: Нечаянно я.

71 Печ.: его вчерашнюю.

72 Печ.: римского.

73 Печ.: явлением.

74 Курсивом выделен текст, отсутствующий в печ., но имеющийся в рукописном тексте.

75 Печ.: забытой веры.

76 Мф. 22, 23 [Библия, 1989].

77 Печ.: наместника.

Божественного Сына Его, в земле чудес, сильно развивает любовь к Православной Церкви и остается в памяти сердца неизгладимо.

Вечером патриарх прислал к нам своего секретаря, а наместник своего племянника, чтобы дать нам удобные места в храме. Так как наша Пасха в этот год пришлась вместе с латинской, то великолепно были освещены все части храма. У нас служба в Воскресенском соборе началась в 11 часов. Служил сам патриарх. У иноверцев в то же время начались крестные ходы с хоругвями. Сперва двинулись копты, которые имеют свой алтарь, за Гробом Господним; потом абиссинцы, которых церковь против коптской; затем армяне, в предшествии своего великолепно одетого патриарха, а наконец латиняне с музыкой и органом. Ровно в 12 часов наши православные остановившись с крестным ходом у самого Гроба Христа Спасителя, запели «Xpiaioq78 avsain» (Христос // Л. 149 об. Воскресе!). Великолепие крестного хода описать невозможно. На патриархе блестящие золотые ризы с изображением Воскресения Христова, изящно вышитые и унизанные драгоценными каменьями; в руках его новый крест с частицей Животворящего Древа, обделанный79 в Константинополе; в таком же облачении и наместник с драгоценным крестом в руках; потом следует русский архиерей в новой золотой ризе. Все эти облачения и кресты — приношение константинопольских греков. Процессия вступила в собор — и началась греческая служба, Евангелие читалось на девяти языках.

Патриарх благословил русских служить в кувуклии на Гробе Спасителя. Греческий архимандрит отец Виссарион, который хорошо говорит по-русски и миссионер отец Леонид80, с архиерейскими певчими пели обедню, в пении которой участвовали также многие поклонники и поклонницы, именно: Л.И.81 Казнакова82, княгиня Шаховская83, О.Н. Брянчанинова84, И.А. Смирнова85 и я; князь Волконский86, Карцов87, Н.И. Брянчанинов88, г. Абресков89, г. Дурново90, Машкеев91. Дам поставили на возвышение на мраморные скамьи подле кувуклии. С каким радостным чувством пели мы «Христос Воскресе!» на том самом месте и в тот самый час, когда совершилось многовековое предсказание о Пришествии Искупителя рода человеческого! Куда делась наша усталость! Мы пели вполголоса, но вокруг // Л. 150 нас царствовала тишина. Иноверческие службы кончились, и тогда все, не оставляя храма, подошли к нам. Латинские духовные стояли ближе всех, и с ними опять стоял Гагарин. Стоя в толпе, он и не думал, что мы сверху можем видеть его. Тут я снова заметила, что православие трогало его. Он, заплаканный, молился с чувством и, как видно было, слушал пение наше с удовольствием.

В два часа ночи все кончилось. Мы по-русски похристосовались между собой. На лестнице монахи из Патриархии раздавали приходящим красные яйца и вино. Находясь здесь, невольно переносилась мыслию в то блаженное время, когда земля освящалась присутствием Христа Спасителя.

Все события Его жизни представляются так живо, что сердце трепещет от радости и питается духовным утешением! Многие из русских причащались на Гробе Господнем, а я причастилась еще накануне в Архангельской церкви Русской Миссии.

После нескольких часов отдыха мне нужно было поздравить его Высокопреосвященство наместника Петра — Мелетия. Хотя во время десятимесячнаго моего пребывания в Иерусалиме я привыкла с ним обращаться, как с добрым отцом, но тут, представляя в нем орудие небесной благодати, преподанной нам свыше чрез его святые руки, не смела приб//лизиться Л. 150 об. к нему и со страхом стояла у порога скромной его кельи. Владыка сидел на барсовой коже на полу, где обыкновенно сиживал. Заметив мою робость, он улыбнулся и сказал: «Чего ты боишься? Вот уже тридцать лет, как Бог сподобляет меня принимать Благодатный Огнь. Прежде ты не боялась меня, не бойся и теперь — подойди, я тот же грешник. Христос воскресе!» Я ободрилась и подошла, стала на колени и приняла его благословение. Он очень похудел

78 Нет в рукописи.

79 Печ.: отделанный.

80 Леонид (Кавелин; 1822-1891) — архимандрит Русской Православной Церкви, богослов, историк, археограф; в это время находился на службе в Иерусалиме в Русской духовной миссии.

81 В рукописи фамилии приведены без инициалов.

82 Казнаковы (Кознаковы) — древний русский дворянский род.

83 Возможно, имеется в виду кн. Шаховская Наталья Борисовна (род. 1820), подвижница милосердия.

84 Брянчанинова Ольга Никитична (1836-1907).

85 Личность не установлена.

86 Возможно, имеется в виду Волконский Михаил Сергеевич (1832-1909), который был товарищем министра народного просвещения и статс-секретарем.

87 Карцов (Карцев) Андрей Николаевич (1835-1907) — российский дипломат, консул в Иерусалиме (1862-1867). В печ. ошибочные инициалы: И.И. Карцов.

88 Брянчанинов Никита Петрович (1801-1886).

89 Обресковы (Обрезковы) — старинный дворянский род, прослеживаемый по источникам до XVI в.

90 Возможно, имеется в виду Дурново Петр Павлович (1835-1919), русский государственный и военный деятель.

91 В рукописи ошибочно Машкеев вместо Макшеев Алексей Иванович (1822-1892), русский генерал, профессор Николаевской академии Генерального штаба.

и побледнел, но выражение его лица было тем приятнее и характеризовалось необыкновенным спокойствием. Он смотрел на меня внимательно и, прозорливо угадывая совершенное мое убеждение в знамении Божией благодати, сказал: «Ныне благодать уже сошла на Гроб Спасителя, когда я взошел в кувуклию: видно, вы все усердно молились, и Бог услышал ваши молитвы. Бывало, долго молюсь со слезами, и огонь Божий не сходил с небес до двух часов, а на этот раз я уже увидел его, лишь только заперли за мною дверь!» Я откровенно призналась ему в колебавшем меня сомнении и в испуге от набежавшего облака. Потом он спросил: «Не правда ли, что половина церкви была в тени?» — Помню, что не принимая еще благодати, я заметила это. — «А на тебя пала ли роса благодатная?» — Я отвечала, что и теперь еще видны следы на моем платье, будто восковые пятна. «Они навсегда останутся», — сказал владыка. Это так и вышло: 12 раз отдавала я мыть платье, но пятна все те же. После того я спросила, что Преосвященнейший чувствовал, когда выходил из кувуклии, и отчего так скоро шел? «Я был, как слепой, ничего не видел, — отвечал он, — и если бы не поддерживали меня, упал бы!» Это и приметно было: глаза у него как будто не глядели, хотя и открыты были.

Тут я рассказала ему наш восторг, что нам позволено было участвовать в пении, в Светлое Воскресенье у Гроба Господня. На это он улыбнулся и сказал: «Русские у нас свои. Видим, какая ты счастливая. Бог сподобил тебя послужить на том месте, где Сам воскрес. Ты и ко Гробу приложилась без труда во время Литургии. Не забывай никогда этого дня. Много бывает в мире и почестей, и удовольствий, но такого счастья немногие из русских твоего сословия могут в жизни удостоиться. Вспомни меня: где бы ты ни встретилась с твоими товарищами настоящего дня, везде встретишься с ними, как с родными. Тут сообщаются духовные чувства». Мы пошли к нашему архиерею, там по-русски разговелись; он принимает ласково и радушно. Потом отправились поздравить патриарха — доброго старца, замечательного по прос//тоте Л. 151 радушного приема.

Вечерню служили соборно. Евангелие читалось опять на 9-ти языках. После вечерни все духовенство, начиная с патриарха, сидело в креслах лицом к народу, с крестами в руках. Народ ко всякому духовному лицу подходил христосоваться и давал ему красное яйцо. На другой день караваны всех вероисповеданий потянулись восвояси.

Литература

Антонин, архим. Иерусалимские письма архимандрита Антонина (Капустина) к графу Н.П. Игнатьеву, 1865-1893. — М.: Индрик, 2014. — 583 с.

Богданова Т.А. «У монаха везде своя родина и свой дом». Письма архимандрита Антонина (Капустина) со Святой Земли // Святая Земля. Историко-культурный иллюстрированный альманах. № 1. Ч. 1. — М.: ООО «Аркаим», 2012. — С. 140-184.

Бокатов А.Ю. Эволюция образа православного паломника в российской периодике второй половины XIX в. // Вестник славянских культур. 2020. Т. 56. — С. 30-44.

Брюн де Сент-Ипполит В.А. Записки паломницы Варвары о путешествии на Святую Землю в 1858-1862 гг. [рукопись]. [Б. м.] // Отдел рукописей Российской государственной библиотеки. Ф. 148. К. 11. Ед. хр. 7. — 15 л.

Брюн де Сент-Ипполит В.А. (1860 а). Торжество Пасхи в Иерусалиме // Отдел рукописей Российской государственной библиотеки. Ф. 148. К. 11. Ед. 7. — Л. 145-151.

Брюн де Сент-Ипполит В.А. (1860 б). Торжество Пасхи в Иерусалиме // Странник. — СПб. Отд. 1 (апрель). 1860. — С. 107-116.

Брюн де Сент Ипполит В.А. (1860 с). О необходимости соединения всех сословий в общественных делах христианского благотворения // Странник. 1860. Отд. 5. — С. 42-48.

Брюн де Сент-Ипполит В.А. (1861). «Пять месяцев в Псковской губернии» — записки В.А. Брюн де Сент-Ипполит об опыте использования её метода начального образования в народных училищах Псковской губ. с приложением комментированной переписки («Описание моего пребывания в Псковской губернии с 24 июня 1860 г. по 27 ноября 1860 г.») автора с княжной М.М. Дондуковой, обер-прокурором Синода кн. Урусовым, А.Г. Казначеевым, священником И. Пулхеровым, Н.С. Валковым, священником И. Суворовым по этому вопросу [рукопись]. [Б. м.], третья четв. XIX в. // Отдел рукописей Российской государственной библиотеки. Ф. 739. № 76. — 46 л.

Брюн де Сент-Ипполит В.А. Праздник Рождества Христова в Вифлееме // Чтение для детей, издание В.В. Гречулевича при журнале «Странник». — СПб., 1864. № 4. Ч. 1. — С. 12-20.

Брюн де Сент-Ипполит Варвара Алексеевна [Электронный ресурс] // Режим доступа: https://www.geni.com/people/ Варвара-Алексеевна-Брюн-де-Сент-Ипполит/6000000028295960256 (дата обращения: 25.08.2023).

Бутова Р.Б. Школа Е.Ф. Бодровой. К 150-летию русского учебного дела в Святой Земле. Русская Палестина // Русская Палестина. Россия в Святой Земле. — СПб: Изд. дом СПбГУ, 2010. — С. 121-134.

Голицын Н.Н. Библиографический словарь русских писательниц. — СПб., 1889. — 308 с.

Дмитриевский А.А. «Благодать святого огня» на Живоносном Гробе Господнем в Великую субботу. — СПб.: Императорское Православное Палестинское общество, 1908. — 24 с.

Иероним (Суханов) (1858-1859). Книга Странствие в Иерусалим и в гору Афонскую в 1858 и 1859 годах. [Рукопись] / Суханов, Иоанн Иванович. [Б. м.], третья четв. XIX в. // Отдел рукописей Российской государственной библиотеки. Ф. 218. № 952.2. — 231 л.

Жиркевич-Подлесских Н.Г., Щербакова М.И. Настоящий друг русских классиков. И.Репин, Л. Толстой, И. Айвазовский и другие современники в дневниках и письмах Александра Жиркевича. — М.: Художественная литература, 2017. — 590 с.

Канетти Э. Священный огонь в Иерусалиме // Масса и власть. Macht. — М.: АСТ, 2015. — С. 202-203.

Крутова М.С. Православное образование в Сирии и Палестине в XIX — нач. XX в. // Литературные взаимосвязи России XVIII-XIX вв.: по материалам российских и зарубежных архивохранилищ. — М.: ИПО «У Никитских ворот», 2015. — С. 416-426.

Крутова М.С. Воспоминания русских монахов, совершивших паломничество на Афон и Святую Землю в XIX в. (на материале ОР РГБ) // Литературный процесс в России XVIII-XIX веков. Светская и духовная словесность. Вып. 2. — М.: ИПО «У Никитских ворот», 2016. — С. 402-416.

Крутова М.С., Гугнин Ю.А. Русская больница в Иерусалиме. Из истории русского паломнического движения на Святую Землю // Иду в незнаемый я путь... : Русская больница в Иерусалиме и судьбы русских паломников на Святой Земле. — Иерусалим: Русская Духовная Миссия в Иерусалиме, 2017. — С. 7-41.

Лаврентьева Е.С. Храм Воскресения Христова в письменных источниках (Часть II: начало IX в. — конец XII в.) // Христианство на Ближнем Востоке. 2022. Т. 6. № 4. — С. 25-57.

Левисон В.А. Записка профессора Левисона о Русской Духовной Миссии в Иерусалиме в отношении к Консульству, соединенному с Агентством Русского Черноморского Общества пароходства и торговли. 4 июля 1859 [рукопись]. [Б. м.] // Отдел рукописей Российской государственной библиотеки. Ф. 304/II. № 248. — Л. 588-622 об.

Лисовой Н.Н. Русское духовное и политическое присутствие на Святой Земле и на Ближнем Востоке в XIX — начале XX в. — М.: Индрик, 2006. — 510 с.

Лисовой Н.Н. Россия в Святой Земле. Документы и материалы: В 3 тт. Т. 2: Документы по истории Русской Духовной Миссии в Иерусалиме. 1838-1918. — М.: Индрик, 2017. — 1094 с.

Магдалина (Корнилова) // Иду в незнаемый я путь. : русская больница в Иерусалиме и судьбы русских паломников на Святой Земле. — Иерусалим: Русская Духовная Миссия в Иерусалиме, 2017. — 396 с.

Магдалина (Эберн) (1865). Письмо к М.П. Погодину [рукопись]. — [Б. м.], 1865 // ОР РГБ. Ф. 231/I. К. 19. Ед. 94. — 2 л.

Моруков. Губернии Российской империи. История и руководители. 1708-1918 / [Ред.-сост. Ю.Н. Моруков]. — М.: Объед. ред. МВД России, 2003. — 480 с.

Никодим, иеромонах. «Путеводитель старого Иерусалима и по всем его окресностям Египецкой Полестины 1867 года» иеромонаха Никодима. Воспоминания. 1867 [рукопись]. [Б. м.] // Отдел рукописей Российской государственной библиотеки. Ф. 148. К. 11. Ед. 1. — 225 л.

Паламаренко Е.В. Деятельность Русской Духовной Миссии в Иерусалиме в 1948-1967 годы. Диссертация ... кандидата теологии: 26.00.01. — М., 2019. — 422 с.

Пельская В.И. Мои сенсации [рукопись]. [Б. м.] // Отдел рукописей Российской государственной библиотеки. Ф. 218. К. 1288. Ед. 43. — 131 л.

Половцов А.А. Русский биографический словарь / Изд. под наблюдением председателя. Императорского Русского исторического общества А.А. Половцова. — СПб.: Императорское Русское историческое общество, 1896-1913. Т. 9. 1903. — 708 с.

Саитов В.И. Петербургский некрополь : Т. 1-4 / Издатель великий кн. Николай Михайлович. — СПб.: типография М.М. Стасюлевича, 1912-1913. 4 т.; Т. 1 (А-Г)., 1912. — 715 с.; Т. 2 (Д-Л), 1912. — 727 с.

Самофалова Е.А. Путевые записки, или Краткое описание о Святом граде Иерусалиме и его окрестностях 18521853 года // Душанбинский альманах. 2015. № 1. — С. 248-314.

Селевкий (Трофимов). Рассказ афонского пустынника схимонаха Селевския про себя, как он, выйдя из-под Балканских гор, странствовал по России, Палестине, Афону [рукопись]. [Б.м.], 1859 // Отдел рукописей Российской государственной библиотеки. Ф. 304/II. № 354. — 124 л.

Смирнова И.Ю. Церковно-дипломатические отношения России с иерусалимским и антиохийским патриархатами: вторая треть XIX в. Диссертация ... кандидата исторических наук: 09.00.13. — М., 2009. — 205 с.

Сухова Н.Ю. Духовно-учебные контакты Русской Православной Церкви и ближневосточных Православных Церквей (вторая половина XIX — начало XX в.) // Вестник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. II: История. История Русской Православной Церкви. 2008. № 3 (28). — С. 35-49.

Хаирова В.Ш. М.Ф. Грановский и его работа для женской монашеской община в с. Шамордино Перемышльского уезда Калужской губернии // У истоков российской государственности: исследования, материалы. — Калуга: Эйдос, 2020. — С. 304-315.

Харис К.С. Святой свет [Текст]: Чудо в Святую Субботу на гробе Христа: сорок пять исторических свидетельств (IX-XVI вв.). — Сергиев Посад: Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2012. — 288 с.

Щербакова М.И. Первые сотрудники Русской Духовной Миссии в Палестине // Литературные взаимосвязи России XVIII-XIX вв.: по материалам российских и зарубежных архивохранилищ. — М.: У Никитских ворот, 2015. — С. 433-452.

Norman Wareham, Jill Gill. Every Pilgrim's Guide to the Holy Land. London: Canterbury Press Norwich, 2011. 256 р.

References

Antonin, archimandrite. Jerusalem letters from Archimandrite Antonin (Kapustin) to Count N.P. Ignatiev, 1865-1893. Moscow, Indrik, 2014, 583 p. (In Russian)

Bogdanova T.A. "A monk has his own homeland and his own home everywhere". Letters of Archimandrite Antonin (Kapustin) from the Holy Land. Holy Land. Historical and cultural illustrated almanac. No. 1. Part 1. Moscow, Arkaim LLC, 2012, pp. 140-184. (In Russian)

Bokatov A.Yu. The evolution of the image of the Orthodox pilgrim in Russian periodicals of the second half of the 19th century. Bulletin of Slavic cultures, 2020, vol. 56, pp. 30-44. (In Russian)

Brun de Saint-Hippolyte V.A. Notes from pilgrim Varvara about her journey to the Holy Land in 1858-1862. [manuscript]. Department of Manuscripts of the Russian State Library. Fund 148. File 11. Unit 7. 15 p. (In Russian)

Brun de Saint-Hippolyte V.A. (1860). The celebration of Easter in Jerusalem. Manuscript Department of the Russian State Library. Fund 148. File 11. Unit. 7, pp. 145-151. (In Russian)

Brun de Saint-Hippolyte V.A. The celebration of Easter in Jerusalem. Wanderer. St. Petersburg Dept. 1 (April), 1860, pp. 107-116. (In Russian)

Brun de Sainte Hippolyte V.A. On the need to unite all classes in public affairs of Christian charity. Wanderer. 1860. Dept. 5, pp. 42-48. (In Russian)

Brun de Saint-Hippolyte V.A. (1861). "Five months in the Pskov province" — notes by V.A. Brune de Saint-Hippolyte about the experience of using her method of primary education in public schools in the Pskov province. with the attachment of commented correspondence. Department of Manuscripts of the Russian State Library. Fund 739, no. 76, 46 p. (In Russian)

Brun de Saint-Hippolyte V.A. Feast of the Nativity of Christ in Bethlehem. Reading for children, edition by V.V. Grechulevich at the magazine "Strannik". St. Petersburg, 1864, no. 4, part 1, pp. 12-20. (In Russian)

Brun de Saint-Hippolyte Varvara Alekseevna (2023). URL: https://www.geni.com/people/Varvara-Alekseevna-Brun-de-Saint-Hippolyte/6000000028295960256 (date of access: 08/25/2023). (In Russian)

Butova R.B. School E.F. Bodrova. To the 150th anniversary of Russian education in the Holy Land. Russian Palestine. Russian Palestine. Russia in the Holy Land. St. Petersburg: Publishing house. House of St. Petersburg State University, 2010, pp. 121-134. (In Russian)

Golitsyn N.N. Bibliographical dictionary of Russian women writers. St. Petersburg, 1889, 308 p. (In Russian)

Dmitrievsky A.A. "Grace of the Holy Fire" at the Life-Giving Sepulcher of the Lord on Holy Saturday. St. Petersburg: Imperial Orthodox Palestine Society, 1908, 24 p. (In Russian)

Jerome (Sukhanov) (1858-1859). The book Journey to Jerusalem and Mount Athos in 1858 and 1859. Department of Manuscripts of the Russian State Library. Fund 218, no. 952.2. 231 p. (In Russian)

Zhirkevich-Podleskikh N.G., Shcherbakova M.I. A true friend of Russian classics. I. Repin, L. Tolstoy, I. Aivazovsky and other contemporaries in the diaries and letters of Alexander Zhirkevich. Moscow: Fiction, 2017, 590 p. (In Russian)

Canetti E. The Holy Fire in Jerusalem. Mass and Power. Macht. Moscow: AST, 2015, pp. 202-203. (In Russian)

Krutova M.S. Orthodox education in Syria and Palestine in the 19th — early years. XX centuries. Literary relationships in Russia in the 18th-19th centuries: based on materials from Russian and foreign archives. Moscow, 2015, pp. 416-426. (In Russian)

Krutova M.S. Memoirs of Russian monks who made a pilgrimage to Athos and the Holy Land in the 19th century (based on the material from the Russian State Library). Literary process in Russia in the 18th-19th centuries. Secular and spiritual literature. Vol. 2. Moscow, 2016, pp. 402-416. (In Russian)

Krutova M.S., Gugnin Yu.A. Russian hospital in Jerusalem. From the history of the Russian pilgrimage movement to the Holy Land // I am going on an unknown path...: Russian hospital in Jerusalem and the fate of Russian pilgrims in the Holy Land. Jerusalem: Russian Spiritual Mission in Jerusalem, 2017. pp. 7-41. (In Russian)

Lavrentyeva E.S. The Church of the Holy Sepulchre in written sources (Part II: from early 9 century to late 12 century). Christianity in the Middle East, 2022, vol. 6, no. 4, pp. 25-57. (In Russian)

Levison V.A. "Note by Professor Levison on the Russian Spiritual Mission in Jerusalem in relation to the Consulate connected with the Agency of the Russian Black Sea Shipping and Trade Society. July 4, 1859». Department of Manuscripts of the Russian State Library. Fund 304/II, no. 248, pp. 588-622. (In Russian)

Lisova N.N. Russian spiritual and political presence in the Holy Land and the Middle East in the 19th — early 20th centuries. Moscow: Indrik, 2006, 510 p. (In Russian)

Lisova N.N. Russia in the Holy Land. Documents and materials: In 3 vols. T. 2: Documents on the history of the Russian Spiritual Mission in Jerusalem. 1838-1918. Moscow: Indrik, 2017, 1094 p. (In Russian)

Magdalena (Kornilova). I am going on an unknown path...: a Russian hospital in Jerusalem and the fate of Russian pilgrims in the Holy Land. Jerusalem: Russian Ecclesiastical Mission in Jerusalem, 2017, 396 p. (In Russian)

Magdalene (Ebern) (1865). Letter to M.P. Pogodin [manuscript]. 1865. Department of Manuscripts of the Russian State Library. Fund 231/I. File 19. Unit 94. 2 p. (In Russian)

Morukov. Provinces of the Russian Empire. History and leaders. 1708-1918. Editor-complier Yu.N. Morukov. Moscow, 2003, 480 p. (In Russian)

Nicodemus, hieromonk. "Guide to Old Jerusalem and all its environs of the Egyptian Polestina, 1867" by Hieromonk Nicodemus. Memories. 1867. Department of Manuscripts of the Russian State Library. Fund 148. File 11. Unit. 1. 225 p. (In Russian)

Palamarenko E.V. Activities of the Russian Ecclesiastical Mission in Jerusalem in 1948-1967. Dissertation candidate of theology. Moscow, 2019, 422 p. (In Russian)

Pelskaya V.I. "My sensations" [manuscript]. Department of Manuscripts of the Russian State Library. Fund 218. File 1288. Unit. 43. 131 p. (In Russian)

Polovtsov A.A. Russian Biographical Dictionary. St. Petersburg: Imperial Russian Historical Society, 1896-1913, vol. 9, 1903, 708 p. (In Russian)

Saitov V.I. St. Petersburg Necropolis: vol. 1-4. St. Petersburg, 1912-1913. (In Russian)

Samofalova E.A. "Travel notes, or a brief description of the Holy City of Jerusalem and its surroundings in 1852-1853". Dushanbe Almanac, 2015, no. 1, pp. 248-314. (In Russian)

Seleuky (Trofimov). The story of the Athonite hermit Schemamonk Selevsky about himself, how he, coming out from under the Balkan Mountains, wandered through Russia, Palestine, Athos [manuscript]. 1859. Manuscript Department of the Russian State Library. Fund 304/II, no. 354, 124 p. (In Russian)

Smirnova I.Yu. Church-diplomatic relations of Russia with the Jerusalem and Antioch patriarchates: the second third of the 19th century. Dissertation candidate of historical sciences. Moscow, 2009, 205 p. (In Russian)

Sukhova N.Yu. Spiritual and educational contacts of the Russian Orthodox Church and the Middle Eastern Orthodox Churches (second half of the 19th — beginning of the 20th century). Bulletin of the Orthodox St. Tikhon's University for the Humanities. II: History. History of the Russian Orthodox Church, 2008, no. 3 (28), pp. 35-49. (In Russian)

Khairova V.Sh. M.F. Granovsky and his work for the female monastic community in the village. Shamordino, Peremyshl district, Kaluga province. At the origins of Russian statehood: research, materials. Kaluga: Eidos, 2020, pp. 304-315. (In Russian)

Haris K.S. Holy light. Miracle on Holy Saturday at the tomb of Christ: forty-five historical evidence (IX-XVI centuries). Sergiev Posad: Holy Trinity Sergius Lavra, 2012, 288 p. (In Russian)

Shcherbakova M.I. The first employees of the Russian Spiritual Mission in Palestine // Literary interconnections of Russia in the 18th-19th centuries: based on materials from Russian and foreign archives. Moscow, 2015, pp. 433-452. (In Russian)

Norman Wareham, Jill Gill. Every Pilgrim's Guide to the Holy Land. London: Canterbury Press Norwich, 2011, 256 p. (In Russian)