CC BY
16
УДК 8
Барышникова Татьяна Андреевна
аспирант.
Челябинский государственный университет
plaits@mail.ru
Tatyana А. Baryshnikova
graduate student.
Chelyabinsk State University
plaits@mail.ru
ВОПРОСЫ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ РОССИИ НА СТРАНИЦАХ ПРОВИНЦИАЛЬНОЙ ГАЗЕТЫ «КАЗАК» (1910-1913 ГГ.)
FOREIGN POLICY ISSUES RUSSIA ON THE PAGES PROVINCIAL NEWSPAPERS "COSSACKS" (1910-1913 GG.)
Аннотация. В статье прослежены основные особенности освещения внешней политики России на пороге Первой Мировой войны в провинциальном издании 1910-1913 годов, издававшемся в Миасском заводе Оренбургской губернии. Автор анализирует новостные материалы и восстанавливает образ враждебного мира, созданного в сознании жителей небольшого горнозаводского поселения.
Ключевые слова: история русской журналистики, русско-китайские отношения, российские газеты 1910-1913 годов, Китай.
Abstract. The article traced the main features of the lighting of Russian foreign policy on the threshold of the First World War in 1910-1913 years the provincial edition, published in Miass Factory Orenburg province. The author analyzes the news stories and restores the image of a hostile world, created in the minds of the inhabitants of a small settlement of Mining.
Keywords: history of Russian journalism, Russian-Chinese relations, Russian newspapers 1910-1913 years, China.
Образное представление о картине мира русского человека начала XX века составляют материалы газет - столичных и провинциальных, официальных и частных. К творческому опыту журналистики этого периода прибегают историки, публицисты, политологи, краеведы для обнаружения новых фактов, мнений, героев исторического процесса. Кроме острых общественных проблем и ярких внутриполитических событий, для освидетельствования которых «вспыхивали» и в скором времени исчезали тысячи периодических изданий, внимание читателей было приковано к соседним странам, усиливающим свое влияние на расстановку политических сил в мире. Уже к концу первого десятилетия нового века в воздухе повис «призрак» грядущей большой войны.
В это время Миасский завод представлял собой сельское поселение с тридцатью тысячами человек, которые едва ли могли разобраться в правильности действий российского МИДа на мировой арене, мало заботились о судьбе дружественных стран. Сведения о подписке на периодические издания дают нам некоторое представление об интересе миасских обывателей к политике. По данным 1911 года, 60 человек выписывали «Биржевые ведомости» - деловые люди, чиновники, управляющие миасской золотодобычей. Не отставали от жизни, читая «Всеобщую газету», 30 человек. На местные новости в изданиях «Уральская жизнь» и «Голос Приуралья» были подписаны 29 миасцев. Находились подписчики и на либеральные «Русское слово» и «Речь» - 25 человек. И только четырем была интересна точка зрения «Нового времени», которая из всех была ближе к правительственной [14. С. 3].
Незначительное число подписчиков столичных и местных изданий не смутило Павла Денисовича Захарова, фельдшера из казаков Уйской станицы, взяться за дело просвещения в Миассе, жители которого только наполовину представляли сельское население, вторую половину составляли разночинцы. Именно на них и на казаков Оренбургского войска ориентировался редактор-издатель.
Известный публицист XIX века Н.М. Ядринцев в своем письме к Г.Н. Потанину 1883 года отмечал: «Провинциальный редактор желал бы сделать свою газету, подобно столичным, доставляющей мировые известия, словом, начинает бить на конкуренцию, он желал бы давать и свежие новости, и телеграммы <...>. К этому присоединяются частные провинциальные задачи: дать свежие провинциальные новости с направлением и рядом - новости города, уезда, интересующие публику, т.е. разные сплетни, известия о предстоящих удовольствиях и т.п. В его целях делать пикантные обличения и в то же время быть воспитателем» [15. С. 342]. Меткая характеристика, данная провинциальным редакторам три десятилетия назад, не утратила своей точности и в случае с Захаровым. В «Казаке» мы видим всё, что только позволено циркуляром Главного управления по делам печати от 9 декабря 1905 года: иметь собственного корреспондента в Госдуме и Государственном Совете и публиковать сведения об их работе, помещать телеграммы телеграфного агентства и делать обзор новостей из других газет, обнародовать информацию о перемещении войск, публиковать фельетоны, стихи и письма в редакцию [12. Л. 1].
И если статьи о местной жизни пестрят разнообразием оценок происходящего в управлении Миассом, множеством мнений вокруг введения земства в Оренбургской губернии, указанием недостатков в образовании, медицине, народном хозяйстве, то публикации о внешнеполитическом положении страны исключительно информативны и создают вполне объективное представление о происходящем в мире, так что цензору из канцелярии оренбургского губернатора не к чему было придраться. Быть вне какой-либо партии и сохранять нейтралитет в отношении различных политических взглядов редактору беспартийной газеты удавалось вполне
успешно. «Казак» представлял собой серьезное, небульварное и «некопеечное» издание, выходящее в формате «Биржевых ведомостей» на четырех полосах. Первая и вторая страницы, как предполагается нами, прочитывалась не многими, поскольку представляла собой объемную официальную новостную ленту о событиях в мире: военных конфликтах, революционных столкновениях, конференциях и совещаниях политических лидеров разных стран. В этом уже упомянутый выше Н.М. Ядринцев видел главный недостаток провинциальной газеты, которая «должна отрешиться от рутины копировать столичные издания буквально» [15. С. 346], прежде всего, нужно слышать местное общество и видеть в нем потенциал для развития российского социума. Главный интерес миасских читателей был сосредоточен на третьей и четвертой полосах, где часто можно было узнать в герое публикации своего соседа, порадоваться успехам друга или позлорадствовать над неудачами врага. Но Захаров не мог позволить оплести газету паутиной сплетни и тяжело переживал, когда доверял клеветникам, присылавшим в редакцию свои «корреспонденции». Главной задачей «Казака» Павел Денисович позиционировал воспитание гражданского общества, а значит, его читатели должны были знать всё о России и мире.
В частности, в течение декабря 1910 - октября 1911 года в каждом номере помещались сводки с юго-восточной границы страны. Еще полстолетия назад в России верили в «слабость и миролюбие» восточного соседа - Китая. Знаменитый путешественник Н.М. Пржевальский утверждал, что он с одним батальоном русских войск пройдет через весь Китай и не встретит сопротивления [6. С. 6]. В начале нового столетия изменилось многое. Мало того, что Китай не мог оправиться от следовавших друг за другом чумных эпидемий, пошатнулись устои многовековой династии Цин, в народной среде появились революционные настроения, пробуждающие в китайцах боевой дух. Тем временем, министр иностранных дел России С.Д. Сазонов считал, что «военное бессилие» Китая побуждает Россию сближаться с Японией. «Китай, переживающий ныне такой острый кризис, ... не представляет из себя той величины, на которую нам можно опереться в нашей дальневосточной политике» [1. С. 15]. Ещё в 1907 году Россия и Япония подписали конвенцию, в которой содержался секретный договор о разделе Манчжурии (исторической области северо-восточного Китая) на сферы влияния - русскую (северную) и японскую (южную).
1911-й год для Китая стал ключевым, прежде всего потому, что решалась судьба многовековой манчжурской династии Цин. Вслед за разовыми акциями протеста 10 октября в Учане вспыхнула революция, не заставившая долго ждать перемен. Петербург и Токио увидели угрозу своим интересам в Манчжурии. В отличие от активного японского вмешательства в дело подавления восстания, Россия оставалась в стороне, поскольку была заинтересована в нестабильности Китая, гражданской войне, временами даже готова была пойти на установление связей с революционным Югом, чтобы иметь лучшие условия для проведения своей политики в Застенном Китае -Манчжурии, Монголии и Синьдзяне [1. С. 49].
В ситуации обострения международных отношений задачей прессы стало наблюдение за сменой настроения у восточных соседей. Либеральные газеты («Русское слово», «Речь») далеко не всегда поддерживали китайскую политику царского правительства, консервативные («Новое время», «Московские ведомости», «Харбинский вестник», «Новая жизнь») - полностью поддерживали его действия, социал-демократы («Правда», «Луч») выступали с критикой [1, с. 16].
Несмотря на то, что для освещения русско-китайского конфликта П.Д. Захаров избирает именно либеральные газеты «Русское слово» и «Речь», эти перепубликации отличаются грамотностью в выборе фактов и отсутствием какой-либо оценки российской внешней политики. «Правильное направление» в представлении этой темы формируют и телеграммы Санкт-Петербургского телеграфного агентства. Этот официальный информационный орган российского правительства ставил своей задачей «противостоять враждебной пропаганде и распространять в стране и за границей сведения, соответствующие русским интересам» [4, с. 145]. Кроме того, для каждого иностранного партнера СПТА составил список — что именно и из каких регионов интересовало агентство. Австро-Венгрия: «нас интересует борьба национальностей и славянский элемент». Балканы: «выдающиеся события» в Болгарии, Сербии и Черногории. Турция: «события в Константинополе». Америка: «все выдающиеся сведения из торгово-промышленного мира, о международных вопросах в конгрессе». Китай и Япония: «особенно внимание обращать на Манчжурию и Корею» [7, с. 28-30].
Более всего в этом потоке информации с юго-востока страны П.Д. Захаров выделяет сведения о распространении чумы. В условиях, когда на границе с Россией каждый день гибнут сотни людей, главным становится вопрос, как остановить рост эпидемии. Редактор «Казака» не присоединяется к консервативной печати, предложившей вместо помощи китайцам отрезать зараженные города полностью [9, с. 25]. Вместе с тем, не выступает с критикой российского кабинета министров, неторопливо обдумывающих ситуацию, тогда как либеральные издания спешили с выводами о бездеятельности власти: «В борьбе с чумой Сибири не на кого надеяться, кроме самой себя» [9, с. 28].
«Казак» сохраняет сдержанность, публикуя лишь цифры погибших и результаты обследований зараженных территорий русскими врачами, напоминает о необходимости соблюдать личную гигиену и с осторожностью относиться к дамским парикам, которые, по тревожным слухам, могут быть сняты с чумных трупов.
Из большого объема аналитики Павел Захаров выбирает факты, доступные для понимания и интересные миасским читателям. Особенно это касается нравов простых китайцев, чувствующих свою беспомощность и одновременно благоговение перед большой бедой. «Эпидемия исчезнет, если изгнать белых чертей. Посему китайцы не должны бояться чумы, заражаться ей, врываться в дома и умирать на порогах ненавистных европейцев. Перенеся это последнее бедствие, китайцы станут богами на своей земле» [5, с. 2].
Китайское население распространяло слухи, что будто бы чуму занесли к ним русские и распространяли ее с целью захвата чумной территории, как пустой земли; «в виду этих слухов, равнодушия населения к эпидемии и по соображениям политическим русская власть не смогла принять на себя оздоровление китайских городов» [3, с. 2 - 3]. Этого объяснения Захаров счел вполне достаточным и больше не возвращался к вопросу о содействии правительства России в помощи зараженным территориям.
На активном вмешательстве властей в дело спасения населения от чумы настаивали корреспонденты «Речи» и «Сибирских вопросов». «Как ни мал будет масштаб черного бедствия на территории Приамурья, экономическая жизнь окраины не так-то скоро войдет в колею и вернется к нормальным условиям» [13. С. 19].
Консервативные издания, тем временем, были заняты освещением других вопросов. После того, как вспыхнула Синьхайская революция, некоторые газеты («Утро России», «Харбинский вестник», «Новое время», «Московские ведомости») стали помещать статьи, фактически призывавшие присоединить Северную Манчжурию к России. Социал-демократическая и либеральная печать («Речь», «Русское слово»), напротив, выступали против аннексии царизмом Северной Манчжурии.
«Казак» ограничивается публикацией официальных сообщений из Петербурга, пестревших заголовками о русско-китайском конфликте, обострении русско-китайских отношений. Стали появляться вести о скоплении китайских войск на восточной границе, об озлоблении против европейцев, охватившем весь юг страны, пропаганде антирусских настроений. Китайский телеграф отказывал в приеме русских шифрованных депеш [10. С. 2]. Вслед за правительственными изданиями Захаров публикует ультимативную ноту петербургского кабинета, потерявшего надежду достигнуть обыкновенным дипломатическим путем урегулирования русско-китайских торговых отношений. Российское правительство оставляло за собой право устанавливать тарифы на ввоз и вывоз продукции по границе с Китаем. Русские подданные на территории страны, согласно ноте, должны были подлежать лишь российской административной и судебной ответственности [2, с. 1].
Согласное не со всеми пунктами ультиматума, пекинское правительство, тем не менее, на своем настаивать не стало. Стране было не до войны. На развалах революции «вырастала» новая республика. Видные общественные деятели в Манчжурии утверждали, что Китай отсрочил военные действия на два года, чтобы подготовить военные силы для борьбы с Россией. «Призрак дальневосточной войны» [11, с.1] развеялся. В официальной прессе опровергались слухи о совместной русско-японской политике в отношении Китая. «Россия на Дальнем Востоке преследует охрану настоящего положения. Одной из главных задач является сохранение дружеских отношений с китайцами» [8, с. 1].
Сообщения о подготовке к революционным событиям в Китае уступили известиям о крупных внутриполитических переменах в России - безвременной
кончине П.А. Столыпина. Заметным становится перемещение внимания прессы на сообщения о волнениях в Константинополе, которые впоследствии обернутся войной Турции и Италии. 16 сентября 1911 года обе страны перешли в положение воюющих держав.
Летописцы эпохи перемен, журналисты накануне Первой мировой войны, преследуя «призрак дальневосточной войны», чувствовали и предвосхищали события совершенно иного масштаба, готовность мирового «вулкана» взорваться от малейшего толчка. Наблюдая за сменой настроения, расстановкой акцентов в отечественной прессе первых лет XX века, мы можем восстановить представления о внешнем для России мире глазами читателей далекой от нас эпохи.
Из-за обострения русско-китайских отношений многие отечественные издания взяли курс на Дальний Восток. Одни отмечали военную слабость и беспочвенную агрессию Китая против России, другие поддерживали перемены в этой стране и пытались сохранить добрососедские отношения. Редактор газеты «Казак», делая перепубликации новостных сообщений о ситуации в Китае и на границе с ним, не вставал ни на чью сторону, а предлагал читателям, прежде всего, увидеть проблему. В этом подборе, лишенном ангажированности, угадывается своеобразный почерк П.Д. Захарова. Русский интеллигент, оказавшийся в глубокой провинции, всегда искал путь к простому человеку, которому непонятна политика, зато доступно сопереживание. Поэтому он создал образ Китая вне политики, показал народ, который на протяжении многих сотен лет жил согласно своего внутреннего уклада, под присмотром монархов династии Цин и неожиданно потерялся, был загнан в угол голодом, чумой и новыми политическими силами.
Литература
1. Белов Е.А. Россия и Китай в начале XX века. Русско-китайские противоречия в 1911-1915 гг. / Е.А. Белов. - М.: Институт востоковедения РАН, 1997.
2. Вопрос о чуме // Казак. -1911. - №25.
3. К борьбе с чумой //Казак. - 1911. - №9.
4. Кострикова Е.Г. Санкт-Петербургское телеграфное агентство и первая русская революция / Е.Г. Кострикова // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: История. Политология. Экономика. Информатика. - 2010. - №19 (90). - Выпуск 16.
5. Китайские агитаторы //Казак. -1911. - №13.
6. Куропаткин А.Н. Русско-китайский вопрос / А.Н. Куропаткин. -СПб, 1915.
7. О инструкциях иностранных агентств // РГИА. Ф. 1358. Оп. 1. Д. 1067. Л. 28-30.
8. Опровержение слухов // Казак. - 1911. - №43.
9. Очерки сибирской жизни // Сибирские вопросы. - 1910. - Том 44.
10. Последние известия //Казак. - 1911. - №11.
11. Призрак дальневосточной войны //Казак. - 1911. - №42.
12. РГИА. Ф. 776. Оп. 21. Д. 151. Л. 1.
13. Черное бедствие // Сибирские вопросы. - 1910. - Том 4.
14. Что читает Миасс //Казак. - 1911. - №30.
15. Ядринцев Н. М. Письмо Г. Н. Потанину / Н. М. Ядринцев // Российская провинциальная частная газета. - Тюмень, 2004.
References
1. E. Belov Russia and China in the early XX century. Russian-Chinese conflict in 1911-1915 gg. / E.A. Belov. - M.: Institute of Oriental Studies, 1997.
2. The question of the plague // Cossacks. -1911. - №25.
3. To combat the plague // Cossacks. -1911. - №9.
4. Kostrikova E.G. St. Petersburg Telegraph Agency and the first Russian revolution / E.G. Kostrikova // Belgorod State University. Series: History. Political science. Economy. Informatics. - 2010. - №19 (90). - Issue 16.
5. Chinese agitators // Cossacks. -1911. - №13.
6. A.N. Kuropatkin Russian-Chinese question / A.N. Kouropatkin. - St. Petersburg 1915.
7. On the instructions of foreign agencies // RSHA. F. 1358. Op. 1. D. 1067. L.
28-30.
8. Disclaimer of rumors // Cossacks. -1911. - №43.
9. Essays // Siberian Siberian life issues. -1910. - Vol. 44
10. Breaking News // Cossacks. -1911. - №11.
11. Phantom of the Far Eastern war // Cossacks. -1911. - №42.
12. RSHA. F. 776. Op. 21. D. 151. L. 1.
13. Black calamity // Siberian questions. -1910 - Volume 4.
14. reads Miass // Cossacks. -1911. - №30.
15. Yadrintsev N.M. Letter G.N. Potanin / N.Yadrintsev // Russian provincial private newspaper. - Tyumen, 2004.
