CC BY
105
ВОПРОСЫ УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ КЛАССИФИКАЦИИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ПРОТИВ ОСНОВ КОНСТИТУЦИОННОГО СТРОЯ И БЕЗОПАСНОСТИ РОССИИ
Е.П. СЕРГУН,
кандидат юридических наук, докторант кафедры уголовного права и криминологии Российской правовой академии Минюста России, доцент кафедры уголовно-правовых дисциплин Поволжского (г. Саратов) юридического института (филиала) Российской правовой академии Минюста России Научная специальность: 12.00.08 — уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право
E-mail: mondeslicht@gmail.com
Аннотация. Рассматриваются наиболее распространенные варианты современной уголовно-правовой классификации преступлений, предусмотренных гл. 29 УК. Объяснены наличие существенных отличий во мнениях ученых и отсутствие научного консенсуса в учебной литературе. В результате выявляется ряд теоретических проблем, решение которых имеет большое значение для науки уголовного права.
Ключевые слова: преступления против основ конституционного строя, преступления, посягающие на безопасность государства, непосредственный объект преступления, уголовно-правовая классификация преступлений, проблемы уголовного права.
ISSUES OF CRIMINAL LAW CLASSIFICATION OF CRIMES AGAINST FUNDAMENTALS OF THE RUSSIAN FEDERATION CONSTITUTIONAL SYSTEM AND SECURITY
E.P. SERGUN,
the candidate ofjurisprudence, PhD chairs of criminal law and criminology the Russian legal academy of Ministry of Justice of Russia, the senior lecturer of chair of criminally-legal disciplines Volga region (Saratov)
legal institute (branch) of the Russian legal academy of Ministry of Justice of Russia
Annotation. The author of the article dwells upon the prevailing variants of criminal law classification of crimes as set in the Chapter 29 of the Russian Federation Criminal Code. The author tries to explain the existing essential controversy among the scientists' perceptions of the subject as well as the lack of consensus on the subject in the present-day educational materials. The author's research results in identifying a number of theoretical problems. Their solution is to become a major contribution to the Science of Russian Criminal Law.
Keywords: crimes against fundamentals of constitutional system; crimes against state security; direct object of crime; criminal law classification of crimes; criminal law problems.
При изучении многочисленных учебников по Особенной части уголовного права и иных научных источников, содержащих характеристику гл. 29 «Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства» УК, нельзя не заметить очевидную разницу во мнениях авторов относительно уголовно-правовой классификации такого рода преступных посягательств. В частности, позиции ученых отличаются при определении непосредственных объектов преступлений, предусмотренных гл. 29. Несмотря на кажущуюся вначале незначительность констатируемой проблемы, при попытке ее всесто-
роннего исследования выявляются более сложные вопросы, нахождение ответов на которые имеет большое значение для науки уголовного права.
На практическом уровне недостаток состоит как минимум в том, что студенты юридических вузов не могут дать соответствующий ответ на экзамене по уголовному праву из-за отсутствия научного консенсуса в учебной литературе. На теоретическом уровне выявляется недостаточность либо неэффективность проведенных до настоящего времени уголовно-правовых исследований в сфере охраны конституционного строя и обеспечения безопасности России. Если затронуть
проблему шире, то следует признать отсутствие однозначных научных представлений о государственной власти как об охраняемом правовом благе в условиях современного демократического режима, а также о возможностях уголовного права (и об их допустимых пределах) в выполнении этой задачи.
Преступления, предусмотренные гл. 29 УК, в зависимости от их непосредственных объектов классифицируются на виды, количество которых, по различным мнениям ученых, составляет от двух до шести (возможно, и больше). Так, С.М. Кочои выделяет преступления против основ безопасности государства (ст. 275, 276, 278, 279, 281, 283 и 284) и преступления против основ конституционного строя (ст. 277, 280, 282, 282.1 и 282.2)'. В результате непосредственные объекты преступлений этих групп фактически отождествляются с их видовыми объектами. А.Е. Беляев классифицирует их следующим образом:
• преступления, посягающие на внешнюю безопасность России (ст. 275 и 276);
• преступления, посягающие на конституционные основы политической системы России (ст. 277—279);
• преступления, посягающие на экономическую безопасность и обороноспособность России (ст. 281);
• преступления, посягающие на конституционные основы национальных, расовых и религиозных отношений в России (ст. 282);
• преступления, посягающие на основы антиэкстремистской политики России (ст. 280, 282.1 и 282.2);
• преступления, посягающие на сохранность государственной тайны России (ст. 283 и 284)2.
С.В. Дьяков предлагает переформулировать название гл. 29 как «Преступления против безопасности государства» и классифицировать деяния по трем группам: 1) преступления, посягающие на внешнюю безопасность (ст. 275, 276, 283 и 284 УК); 2) преступления, посягающие на внутреннюю безопасность: преступления экстремистского характера (ст. 280, 282, 282.1 и 282.2) и преступления террористического характера (ст. 277— 279); 3) преступления, посягающие на экономическую безопасность» (ст. 281)3.
Некоторые ученые отмечают в системе преступлений против основ конституционного строя и безопасности государства четыре группы. По мнению А.В. Бокова, к ним относятся: 1) преступления против внешней безопасности государства (ст. 275 и 276 УК); 2) преступления против внутренней безопасности го-
сударства и основ его конституционного строя (ст. 277—279 и 281); 3) экстремистские преступления (ст. 280, 282, 282.1 и 282.2); 4) преступления в сфере сохранности государственной тайны (ст. 283 и 284)4.
Несколько иная позиция у В.В. Сверчкова, который выделяет:
• преступления, подрывающие основы государственной безопасности (ст. 282, 282.1, 282.2, 283 и 284 УК);
• преступления, подрывающие внешнюю безопасность государства (ст. 275, 276, частично ст. 281);
• преступления, подрывающие политическую систему государства (ст. 277— 280);
• преступления, подрывающие экономическую систему государства (частично ст. 281 )5.
Преобладающей является точка зрения, согласно которой преступления, предусмотренные гл. 29 УК, подразделяются на пять видов. Однако однозначного определения их непосредственных объектов не существует. Так, А.И. Рарог придерживается следующей классификации:
• преступления против внешней безопасности России (ст. 275 и 276 УК);
• преступления, посягающие на основы политической системы России (ст. 277— 279);
• посягательство на экономическую безопасность и обороноспособность России (ст. 281);
• посягательства на общественные отношения, обеспечивающие недопущение экстремистской деятельности (ст. 280, 282, 282.1 и 282.2);
• преступления, посягающие на сохранность государственной тайны (ст. 283 и 284)6.
Схожие представления имеются у А.Б. Мельниченко и И.А. Семенцовой:
• преступления, посягающие на внешнюю безопасность государства (ст. 275 и 276 УК);
1 Кочои С.М. Уголовное право. Общая и Особенная части: краткий курс. М., 2010. С. 327—328.
2 Уголовное право. Общая и Особенная части: учебник / под ред. М. Журавлева, С. Никулина; 2-е изд., перераб. и доп. М., 2008. С. 652.
3 Дьяков С.В. Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства: уголовно-правовое и криминологическое исследование. СПб., 2009. С. 31, 32.
4 Уголовное право России. Практический курс: учеб.-практ. пособие: учебник / Адельханян Р.А. [и др.]; под ред. Р. А. Адельханяна; под науч. ред. А.В. Наумова; 2. изд., перераб. и доп. М., 2004. С. 583.
5 Сверчков В.В. Уголовное право. Общая и Особенная части: учеб. пособие; 2-е изд., перераб. и доп. М., 2011. С. 535.
6 Российское уголовное право: в 2 т. Т. 2: Особенная часть: учебник / Г.Н. Борзенков [и др.]; под ред. Л.В. Иногамовой-Хегай, В.С. Комиссарова, А.И. Рарога; 3-е изд., перераб. и доп. М., 2011. С. 496. См. также: Уголовное право России: Особенная часть / под ред. А.И. Рарога; 4-е изд., перераб. и доп. М., 2010. С. 539.
• преступления, посягающие на политическую основу государства (ст. 277— 280);
• преступные посягательства на экономическую безопасность государства (ст. 281);
• преступления, посягающие на национальное, расовое или религиозное равноправие и человеческое достоинство (ст. 282, 282.1 и 282.2);
• преступления, посягающие на сохранность государственной тайны (ст. 283 и 284)7.
Иначе выглядит позиция А.В. Наумова:
• преступления, посягающие на внешнюю безопасность России (ст. 275 и 276 УК);
• преступления, посягающие на легитимность государственной власти (ст. 278 и 279);
• преступления, посягающие на конституционный принцип политического многообразия и многопартийности (как одного из составляющих основ конституционного строя) (ст. 277);
• преступления, посягающие на экономическую безопасность и обороноспособность России (ст. 281, 283 и 284);
• преступления, посягающие на конституционный запрет разжигания расовой, национальной и религиозной розни (как одного из составляющих основ конституционного строя), а также являющиеся проявлением экстремизма (ст. 280, 282, 282.1, 282.2)8.
Наиболее распространенной является классификация А.И. Рарога, мнение которого также разделяют В.И. Шиян, В.Г. Гриб и И.С. Ильин9.
На основании всех ранее рассмотренных научных классификаций преступлений против основ конституционного строя и безопасности государства можно сделать следующие выводы.
Наиболее существенные отличия во мнениях ученых состоят в следующем:
• в определении разных по своему смысловому содержанию непосредственных объектов в структуре одних и тех же составов преступлений. В.В. Сверчков относит состав преступления, предусмотренный ст. 282 УК, к преступлениям, подрывающим основы государственной безопасности|0. По мнению А.Б. Мельниченко и И.А. Семенцовой, следует говорить о преступлении, посягающем на национальное, расовое или религиозное равноправие и человеческое достоинство11;
• в неравенстве объемов определяемых непосредственных объектов в структуре одних и тех же составов преступлений. С.М. Кочои относит состав преступления, предусмотренный ст. 281, в широком смысле к
преступлениям против основ безопасности государства12, но А.И. Рарог конкретизирует, сужает толкование непосредственного объекта этого преступления, рассматривая его как посягательство на экономическую безопасность и обороноспособность России13.
Количество групп (видов) преступлений, выделяемых в системе гл. 29 УК, можно отнести к несущественным отличиям во мнениях ученых, поскольку определение сущности и природы каждого уголовно наказуемого деяния с научно-практических позиций является более важным, чем разработка их условной теоретической классификации.
Некоторые логические неточности, допускаемые в ходе классификации рассматриваемых преступлений. Определение непосредственного объекта какого-либо преступного посягательства настолько широко по своему содержанию, что поглощает (охватывает) непосредственный объект иного состава преступления, предусмотренного гл. 29 УК. Так, А.В. Боков выделяет в две самостоятельные группы преступления против внутренней безопасности государства и основ его конституционного строя и экстремистские преступления14. Однако в теории преступления экстремистской направленности как раз и являются посягательствами на основы конституционного строя демократического правового государства15.
В качестве непосредственных объектов преступлений иногда определяются конституционно-правовые нормы или основы уголовно-правовой политики, что полемично. А.В. Наумов в зависимости от непосредственного объекта преступных посягательств выделяет преступления, посягающие на конституционный за-претразжигания расовой, национальной и религиозной розни16. А.Е. Беляев относит те же составы преступлений (за исключением ст. 282 УК) к преступлениям, по-
7 Уголовное право: Особенная часть: учебник / В.Т. Гайков [и др.]. Ростов н/Д, 2008. С. 617, 618.
8 Уголовное право России. Части Общая и Особенная: учебник / М.П. Журавлев [и др.]; под ред. А.И. Рарога; 6-е изд., перераб. и доп. М., 2010. С. 577.
9 Уголовное право России. Особенная часть: учеб. пособие / В.И. Шиян [и др.]; под ред. В.Г Гриба. М., 2009. С. 339.
10 Сверчков В.В. Уголовное право. Общая и Особенная части: учеб. пособие. С. 535.
11 Уголовное право: Особенная часть: учебник / В.Т Гайков [и др.]. С. 618.
12 Кочои С.М. Уголовное право. Общая и Особенная части: краткий курс. С. 328.
13 Уголовное право России: Особенная часть / под ред. А.И. Рарога. С. 539.
14 Уголовное право России. Практический курс / Адельханян Р.А. [и др.]. С. 583.
15 Сергун Е.П. Экстремизм в российском уголовном праве (теоретико-дедуктивный подход). М., Саратов, 2009. С. 15, 118, 119.
16 Уголовное право России. Части Общая и Особенная: учебник / М.П. Журавлев [и др.]. С. 577.
сягающим на основы антиэкстремистской политики России17. Известно устоявшееся в науке определение непосредственного объекта преступления, под которым понимается конкретное общественное отношение и благо (интерес), которому причиняется вред в результате совершения конкретного преступления18.
Непосредственный объект преступного посягательства вряд ли может выступать критерием классификации преступлений на группы, объединенные общим видовым объектом19, в силу специфики гл. 29 УК. В таком случае напрашивается выделение «общих» и «специальных» непосредственных объектов (не отождествлять с основными и дополнительными непосредственными объектами), что противоречит пониманию непосредственного объекта как максимально конкретизированного общественного отношения (блага), на которое посягает конкретное уголовно наказуемое деяние. В противном случае количество выделяемых непосредственных объектов должно в точности соответствовать числу составов преступлений, предусмотренных гл. 29.
Основные причины проблем классификации рассматриваемых преступлений. Абстрактность понятий «конституционный строй» и «государство» в уголовном праве (как ключевых терминов в уголовно-правовых формулировках видовых объектов преступлений) и отсутствие их четкого научного разграничения, что объясняется множеством оснований, но прежде всего законодательной неопределенностью. Так, согласно ст. 1 утратившего силу Закона РФ «О безопасности»20 государство относится к основным объектам безопасности, но рассматривается при этом как совокупность трех составляющих: конституционного строя, суверенитета и территориальной целостности. Однако принципы суверенитета и территориальной целостности России закреплены в ч. 1 и 3 ст. 4 гл. I «Основы конституционного строя» Конституции РФ. В результате можно предположить, что понятия «государство» и «основы конституционного строя» тождественны по своему содержанию. Но тогда не понятно, на основании чего законодатель выделил два видовых объекта в гл. 29 УК. Эта глава охватывает лишь часть преступных посягательств из общего количества всех возможных преступлений против основ конституционного строя России, поскольку не предусматривает уголовно-правой охраны всех его элементов (охрана некоторых из них осуществляется в рамках иных разделов и глав уголовного закона21). Кроме того, сами конституционно-правовые нормы, как показывает в том числе
зарубежный опыт, никогда не отличались конкретикой, а потому не лишены широкого толкования, которое вместе с тем недопустимо в уголовном праве. Разумеется, не имея четких представлений о видовых объектах гл. 29, сложно делать однозначные выводы о непосредственных объектах конкретных преступных посягательств.
Нарушение законодателем гносеологических правил юридической техники в гл. 29 УК, следствием которого явилось отсутствие ясных представлений об общественных отношениях и благах (интересах), нуждающихся в уголовно-правовой охране. В частности, имеются в виду отражения конкретных социальных явлений неадекватными лингвистическими средствами в уголовном законе, что относится прежде всего к «преступлениям экстремистской направленности», и неточности в определении предмета уголовно-правового регулирования.
Основы конституционного строя в своей сущности выступают в качестве нематериального видового объекта, отсутствие однозначного понимания которого заставляет усомниться в общественной опасности такого рода посягательств, если по своему материальному выражению они прямо не угрожают жизни, здоровью и собственности граждан (в частности, ст. 280 и 282 УК22). По справедливому мнению А.Э. Жалинского, общественная опасность деяния не может быть выявлена только ссылками на противоправность признаков его объективной стороны23. Но учитывая, что содержание охраняемых гл. 29 правовых благ (интересов) до сих пор вызывает научные дискуссии, скорее всего на практике ситуация выглядит не лучшим образом.
17 Уголовное право. Общая и Особенная части: учебник / под ред. М.П. Журавлева, С.И. Никулина. С. 652.
18 Курс российского уголовного права. Общая часть: учеб. пособие / под ред. Н.Г. Иванова, С.И. Никулина, Б.В. Яцеленко. М., 2010. С. 202.
19 Интересной представляется формулировка А.В. Бокова: «В зависимости от объективных и субъективных признаков эти преступления могут быть классифицированы следующим образом...» (Уголовное право России. Практический курс / Адельханян Р.А. [и др.]. С. 583.
20 В настоящее время действует Федеральный закон «О безопасности», чей предмет регулирования не представляется в достаточной степени понятным в силу отсутствия законодательных определений основных понятий.
21 Так, экологическое преступление, предусмотренное ст. 254 «Порча земли» УК, является практической реализацией конституционно-правового провозглашения охраны земли как основы жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующей территории (ч. 1 ст. 9 Конституции РФ).
22 В.В. Лунеев считает включение в уголовный закон ст. 280 УК искусственной криминализацией политической и социальной мотивации, обусловленной лишь политическими соображениями и коррупционным лоббизмом (Экстремизм и его причины / под ред. Ю.М. Анто-няна. М., 2010. С. 222).
23 ЖалинскийА.Э. Уголовное право в ожидании перемен: теоретико-инструментальный анализ; 2-е изд., перераб. и доп. М., 2009. С. 355.
