CC BY
28
Аллахвердиева Захра Абас кызы
канд. филол. наук, доцент Институт Литературы имени Низами НАН Азербайджана, Баку zahra. allahverdiyrva@mail. ru
Вопросы тематики и структуры в «Хамсе» Хаджу Кирмани
Ключевые слова: Хаджу Кирмани, Низами, Хамсе, тема, сюжет, структура.
Key words: Khwaju Kermani, Nizami, Khamse, theme, plot, structure.
Творчество Хаджу Кермани привлекало внимание таких видных ученых - востоковедов как Ш. Рйе, П. Хаммера, Ф.Эрдмана, Ш.Шефера, И.Пицци, А.Брaуна, А.Крымского, Е.Э.Бертельса, И.С.Брагинского, Е.М.Мелетинского, Н.Сайфиева, С.Нафиси, В.Дастгирди, К.Айни, З.Сафа, С.Н.Кирмани, Ф.Копрулу, Г.Алиева, М.Кязимова, Б.Гулиевой и других. Многочисленные исследования и статьи были посвящены изучению его жизни и поэзии.
Исследования произведений, написанных в жанре «Хамсе» («Пятерицы») в классической восточной литературе, на основе критериев стабильности и оригинальности составляют одну из актуальных проблем литературоведения. Известно, что «Хамсе» Низами, являясь важной слагаемой исторической и теоретической мысли восточной исламской литературы, открыл в средние века широкие возможности для интеграции тем, новых художественно-философских идей и совершенных поэтических канонов в мировую культуру. Следование темам и идейному содержанию оригинала, то есть пяти поэм Низами, их сюжетным линиям, ретроспективное сохранение важных элементов, свойственных творчеству поэта, заложившего основу традиции создания «Хамсе», считалось обязательным, однако в условиях продолжительных историко-литературных процессов жанр продолжал свою дальнейшую эволюцию. Как признавали сами авторы, «переступить границы, очерченные Низами», было непросто. Так, многим великим мастерам слова, обладателям большого таланта, для совершения новшеств, внесения тематических и структурных оригинальностей приходилось делать большие усилия.
Многогранные специфические особенности, свойственные принимаемому за оригинальный текст «Хамсе» Низами, сыграли решающую роль в развитии литературы на различных его этапах, вследствие этого они представляет большую значимость в изучении проблемы тематической и сюжетной типологии, а также для выявления степени стабильности и оригинальности произведений. Появившиеся после пятерицы Низами «Хамсе» были тесно связаны с традицией и между собой. Таким образом, со временем этот жанр, ставший новой
традицией творческой импровизации, соединив в себе опыт нескольких поколений, составил одну из основных слагаемых системы тем и идей, структуры и художественного языка на Востоке.
1. Решающая функция темы
Известно, что согласно типологическим особенностям -тематическим, идейным, сюжетным, размерным и др., в литературоведении различают следующие «Хамсе» - подражания назире, ответы, татаббу, истикбал, переводы и др. Но среди подражаний особо выделяют две большие группы: произведения, написанные в форме назире и в форме ответа. В 40-ые годы XX века азербайджанский ученый Г.Араслы, обращая внимание на то, что ближневосточные последователи Низами следовали ему в двух направлениях - создавая назире и ответы, отмечал, что поэты, заимствуя у Низами темы, создавали новое оригинальное произведение, либо же, воплощая новую тему в манере Низами, продолжая внесенные им в нашу литературу особенности, пытались следовать поэту с точки зрения художественного построения [4, с.104]. В последующие периоды в литературоведении в этой области были проведены серьезные исследования, были выявлены и изучены теоретические основы и принципы традиции «Хамсе». Опираясь на исследования таких ученых востоковедов, как Е.Э.Бертельс, Г.Араслы, Г.Алиев, А.С.Левенд, Г.Айан, Бегдели, Г.Алиев, Мирзоев, М.Казымов и др., можно заключить, что основным определяющим критерием в различных «Хамсе», написанных в форме назире, является тема, т.е. автор берет за основу общую тему и создает похожее новое произведение.
Темы и идеи, а также сюжеты, образы, метафоры, выражения и символы, заимствованные из «Хамсе» Низами, превратившись в основные элементы эпической поэзии, оставались нетронутыми, и оригинальность Низами в литературе была прочно сохранена. В связи с этим, не надо забывать о том, что такие совершенные образцы поэзии, вышедшие ихз-под пера Низами, как «Сокровищница тайн», «Хосров и Ширин», «Лейли и Меджнун», «Семь красавиц», «Искандернаме», отражающие уровень развития тюркской исламской культуры - важной ветви восточного возрождения, превратившись в тематические образцы общей восточной литературы, долгие столетия регулировали взаимосвязанное развитие литератур народов Востока. Однако, как было указано, поэты, писавшие на общие темы, в своих назире могли выделиться оригинальным подходом и новшествами. С этой точки зрения, «Хамсе», написанным в виде назире и ответов, свойственны специфические особенности. Необходимо отметить и то, что порой в востоковедении, ученые, принимая во внимание выступающие типологические аспекты темы, между этими двумя типами - назире и ответ - не видят разницы, они отождествляются друг с другом. Например, согласно турецкому исследователю Гусейну Айану, «еще одно из названий назире - ответ. Поэт не заимствует у масте-
ра, которого считает учителем, тему произведения, а берет только размер, форму и основу. Создавая подобное ему произведение, отвечает на произведение учителя» [5,с. 96].
Отождествление в образцах «Хамсе» форму ответа и назире обнаружива-ется и у других авторов. Так, азербайджанские литературоведы Г.Бегдели и М.Казымов считают, что нет достаточно серьезной разницы между этими двумя типами [1,с.14; 11 .с.]. По мнению другого азербайджанского ученого, Г.Алиева, глубоко исследовавшего эту проблему с историко-хронологического аспекта, «хотя в научной литературе часто и ставится равенство между назире и ответом, форма ответа дает более широкие возможности для демонстрации своего художественного таланта поэтам, пишущим в традициях литературной школы Низами. Так как в отличие от назире, в ответе разрабатывается иной сюжет» [7, с.11]. В произведениях, написанных в форме ответа, тема выполняет свои функции не пос-редством исторических личностей, литературных героев, религиозно-мифических образов, свойственных творческому миру Низами, а на основе сюжетов, построенных на жизни новых героев и «любовных приключениях новых влюбленных».
Проблемы, разработанные Низами в реалистическо-романтическом направлении, под пером Хаджу Кирмани вновь превращаются в актуальные проблемы литературы, выражаясь в иной, суфийско-модернистской форме. Дервишская философия Хаджу - составная часть его гуманистической концепции, отражает политико-философские воззрения его времени. Известно, что Хаджу Кирмани прожил жизнь суфия, в подлинном смысле этого слова, следовал всем требованиям и положениям дервишества. Эта глубокая философия, направленная на создание зрелого общества и совершенного человека, согласно традиции, находит отражение в различных сюжетах, воплощенных в повестях в символическом стиле, связанных с жизнью и деятельностью пророков, являющихся символом мудрости, справедливости, великодушия и щедрости, а также шахов, представителей аристократии, философов, шейхов, дервишей и других образов. Так, четырнадцатый макалат (речь) поэмы «Ровзат аль-Анвар» непосредственно о «Великодушии и щедрости». Сопровождающая ее повесть, написанная в качестве дидактической части, называется «Остановка гостя с карваном у могилы Хатама Таи и прошение у него трапезы; проявление великодушия Хатамом» Тема и сюжет этой повести был вновь разработан в азербайджанской литературе в XVI веке Мухаме-дом Амани. Продолжительное развитие гуманистических философских идей привело к созданию единой системы в поэзии и типологическому продолжению тематических, сюжетных и стилевых элементов. В дидакти-ческой части стихотворной повести Амани использовал форму сагинаме. Заимствовав сюжет, сохранив содержание повести Хаджу Кирмани, он разработал ее в
новой своеобразной оригинальной манере на тюркском языке. Но начальная идея повести была сохранена. Нравственно-философская мысль по поводу «Великодушия и щедрости» была вновь актуализирована Амани на основе суфийского термина «мей-и хикмет» (вино мудрости) [2,c. 188].
Как видно, выражение гуманистических идей посредством символов в суфийско-мистической форме расширило тенденции развития символической эстетики на Востоке и приняло типологический характер. Многие положения и образы, превращенные в стереотип в произведении Хаджу Кирмани «Ровзат аль-анвар», воплощены в моделях суфийской символики, опираясь на исламскую мораль. Произведение построено на оригинальных повестях, в совершенстве разработанных богатых по содержанию сюжетах. Содержание 20 макалат (глав) и соответствующих им повестей подтверждают эту мысль.
Кирмана, который был добр и милосерден по натуре, но во владениях которого поднялись волнения и беспорядки, вследствие того, что он не изучал науки и пребывал в невежестве, и в результате переворота падишах был свержен; повесть «О Хабибе Аджами и заслуженном убийстве»; повесть «Об ангеле, которого он в детстве увидел во сне и который сказал ему: «Ты станешь великим поэтом времени»»; повесть, посвященная любви «Меджнун, услышавший весть о Лейли, и его ответ», сюжет которой занимал место в суфиских трактатах; «История Искендера и Аристотеля», посвященная великодушию; а также повести «Минаджат старого мутриба»; «Хасан Басри и познание единой вышины»; «Аристотель и качество разума»; «Ибрахим Адхам и молодой аскет»; «Повесть старого суфия» и др. свидетельствуют об оригинальном характере поэмы-месневи Хаджу Кирмани. В тоже время, поэту удалось непрерывно следовать великому предшественнику в проблемах, поставленных им в «Сокровищнице тайн» - гуманистическому философскому мировоззрению, идее справедливого государственного строения и т.д.
Обратим внимание на одну повесть Хаджу Кирмани, по тематическому и идейному источнику связанную с сюжетами Санаи и Низами и построенную в соответствии с ними. Четвертая глава «Сокровищницы тайн» «О благожелательном отношении шаха к подданным» и относящаяся к ней «Повесть о старухе и султане Санджаре» с небольшими изменениями сюжета вновь актуализируется в «Повести о старухе, желающей справедливости и шахе Султане Мелике» Хаджу Кирмани. Ясно прослеживается использование поэтом произведения Низами, следование ему и в форме повествования: «Однажды Меликшах вышел из Исфахана и отправился на охоту. Гарцевал себе на лошади, прогуливался. Молва о падишахе-охотнике разнеслась повсюду, горы и ущелья он оставлял позади себя. Ради дичи окрылился охотник, словно орел, земля, где охотился он, испахалась под
ним. Поскакал он на берег текучей реки... одна старуха уже сидела там. Старуха взмолилась к нему: «Эй шах - держатель мира! Сколько гнета, сколько мук ты обрушил на землю. Притеснил ты меня старуху. Войско твое ради охоты вихрем гоняют своих лошадей по всей округе. Творят произвол в домах крестьян, переполошили шатры пастухов. Будущность этого дела обернется иначе. Все это из-за твоего хмельного состояния (пребывания в невежестве - З.А.) Ураганы пронесутся над твоей головой, кровь потечет по твоему поясу. Поэтому владений твоих лишишься ты» [17,с.87]. Здесь отчетливо прослеживается построение темы на основе принципов Низами, обращает на себя внимание использование ряда традиционных, превратившихся уже в восточный архетип психологических элементов воздействия - образа мудрой старухи или же мудрого старца. Могущественные шахи приглашаются беспомощными, но видавшими виды, мудрыми старцами к справедливости. Этот образ повести Хаджу родственен образу угнетенной старухи в «Повести о старухе и султане Санджаре» Низами. В целом, такие ведущие персонажи тем, как мудрая старуха или мудрый старец, умный пастух, наложница и др., представляют собой окаменевшие в восточной средневековой литературе и превращенные в архетип образы, порожденные гениальным пером Низами. Образ старухи в этих повестях, по сути, являлся средством для пробуждения беспечных шахов от спячки и неведения. Эти образы сродни типу старца из «Повести о царе-притеснителе и правдивом человеке» («Сокровищницы тайн», 14 глава), который надев белый саван является к шаху. Основной контекст гуманизма у обоих поэтов - Низами и Хаджу - в повестях направлен на разрешение проблемы общественной справедливости, шаха и подданных. Несмотря на тематическую типологическую общность произведений, принципы решения проблем у авторов различны в зависимости от личности, философского мировоззрения, национального психологического характера каждого из поэтов. Низами подходит к проблеме в реалистическом аспекте, свойственные творчеству поэта идеалистическо-романтические суждения согласовываются у него непосредственно с реальностью, выражаясь без символизации, он диктует шахам и обществу реальные пути для построения идеального общества. В творчестве Хаджу Кирмани же события принимают космогонический вид, реальные проблемы символизируются. Справедливые упреки и наставления старухи в произведении Низами, по сути, отражают собственные мысли поэта о правителях. Вмешательство здесь автора в текст повести, как обычно встречается у Низами, разрушает традиционные философско-дидактические формулы Востока. Низами часто опирается на действительные факты и реалии. Поэт выступает в произведении как чуткий к страданиям народа гражданин, личность с высшим
демократическим мировоззрением, ученый-философ, глубоко освоивший самые передовые идеи человеческого общества.
К сожалению, мечты романтического поэта об идеальном обществе не согласуются с окружающей его реальностью, глубокая душевная боль поэта от страданий народа отчетливо чувствуются в последнем бейте «Повести о царе-притеснителе и правдивом человеке»: Хиз Незами зе хед эфзун гери, Би дэл-е хунаб шоде хун гери [14, с. 114] Слезы лей, Низами, удрученный такою бедою, Ты над сердцем их лей, что кровавою стало водою. [12,
с.122]
Влияние этой повести Низами на восточную литературу было сильным, она дала широкий резонанс в многочисленных образах, архетипах, сюжетах и др. формах. Та же тема в творчестве Хаджу Кирмани, которое в связи с региональной, историко-общественной и литературной средой находилось под сильным влиянием суфийской философской символики, проходит через ряд инстанций тасаввуфа. Перекличка с Низами в наставлениях старухи шаху в повести Хаджу прослеживается неоднократно, однако метафоры и выражения у поэта со скоростью символизируются. Так, в обращении старухи к Меликшаху: «Будь ты охотником сердец (заслужи расположение сердец, радуй сердца - З.А.), чтобы душу в них найти (здравствовать, жить - З.А.)», слова «сердце» и «душа» представляют также суфийские символы. Поэт наряду с использованием в повести темы, идеи и дидактических наставлений Низами, ищет совершенно новые, оригинальные пути выражения. Вслед за традициями Низами, он успешно и в оригинальном виде использует локальные формы суфийского учения. События продолжают свое развитие в отличной, чем у Низами, космогонической форме. Маликшах покидает этот мир, «в жилище земли» - в другом мире он «находит себе пристанище в цветнике», благодаря достойному доверия лицу посредством «сновидения» он вновь встречается со старухой, шах достигает своего нынещнего положения благодаря молитвам старухи. Подобные и др. сюжетные новшества Хаджу, а также использование многосторонних теоретических символических дискуссий суфизма нашли себе место в повести поэта, придав ей своеобразную оригинальность. Таким образом, мастер слова в поисках решения проблем, поставленных в политико-общественных темах «Сокровищницы тайн», посредством однотипного произведения, используя свои творческие возможности, отражает и современный ему средневековый суфийско-мистический литературный стиль.
Не только формальные особенности, но и художественно-символическое выражение содержания повести дает возможность для определения степени оригинальности этого произведения. Хаджу
Кирмани является первым мастером, синтезировавшим мифические элементы народного творчества с восточной мистической философией путем символизации, осуществленной им в темах «Хамсе». Написанные на любовную тему в форме ответа на произведения Низами и связанные с тюркской народной мифологией поэмы Хаджу Кирмани «Хумай и Хумайун», «Гуль и Новруз», символический характер имен героев этих поэм подтверждают наше суждение. Семантическая транспозиция произведений Хаджу Кирмани по тематике и идее расширена путем символизации, структура произведений построена посредством различных сюжетов на основе оригинальной системы.
2. Проблемы структуры
Жанр, берущий начало своих генетических основ с темы и идеи, завершает свое развитие построением сюжетов. Сюжетам свойственны многие типологические особенности. Обращает на себя внимание типологическая частота сюжетов по структуре поэм Низами в произведениях, написанных в форме назире. Однако в них прослеживаются изменения, обусловленные мировоззрением и творческим воображением поэтов-авторов или же связанные с историко-литературными источниками. Например, сюжетная схема поэмы «Лейли и Меджнун» была продолжена с некоторыми изменениями в типологическом характере в одноименных поэмах Амира Хосрова, Хатифи, Навои, Джами, Мектеби, Физули. Таким образом, в произведениях последующих поэтов, основывающихся в содержании и сюжетах на формулы, установленные Низами, добавление к сюжету новых событий и переработка тем, согласно своей социально-культурной и географической среде, представляет большую значимость, ибо каждое написанное произведение отражает исторические нравственно-эстетические особенности своего времени.
Структуральные парадигмы более свойственны форме назире, оригинальность образцов и моделей в обработке традиционной темы связана с намеченной целью и творческим воображением автора. Если учесть наличие закона «непрерывности естественных рядов в литературе» [13, с.60], то произведения Хаджу Кирмани на любовные темы представляют собой полностью оригинальные образцы словесного искусства с отдельными сюжетами, полностью отражающими идею во внутренней согласованности и с присущими им совершенной структурой.
Поэт, создавая поэмы «Хумай и Хумайун» и «Гуль и Новруз»» на основе мотивов древних тюркских народных дастанов, попытался создать неразрывную связь, согласованность между семантикой имен, связанных с историко-мифическими источниками, и общей структурой, связанной с темой, идеей, событиями и сюжетом.
Из источников известно, что Хумай, являясь историко-мифическим образом, считалась «покровителем тюрков, их богиней» [10,с.315].
Привлекают внимание некоторые особенности, связанные с шахом Хумай и китайской принцессой Хумайун. Любовь героя, порожденная во сне, отправление героя из Дамаска в путь любви, прибытие в земли Турана, важные события, с которыми сталкивается герой, исторические места, различные персонажи, трудности на пути, борьба и, наконец, встреча с Хумайун и другие структурные особенности поэмы направлены на раскрытие идейного содержания произведения. События, связанные с влюбленным героем Хумаем, справедливым правителем, другие различные образы включаются в сюжет поэмы и в целом составляют структуру произведения. Исследование другой поэмы Хаджу Кирмани «Гуль и Новруз» приводит к аналогичным заключениям.
Дастан о Новруз султане был широко распространен в тюркской народной литературе. Образ «Гуль», имя которой означает «цветок», является в литературе символом красоты и чистоты, Новруз же -символом весны. Согласно исламской философии поэты осмысливали цветок как божественную тайну, раскрывающуюся красоте Пророка, а весну - как символ божественной справедливости, совести. «Цветок Салман» (Гол - е Салман) - один из часто используемых образов в газелях Хагани Ширвани [16,с.24]. Низами постоянно использует в своих произведениях слово справедливость как эпитет к весне, новрузу, поэт метафорически отождествляет Ширин, которую уподобляет своей любимой Афаг, с образом цветка [15,с.102]. Таким образом, Хаджу Кирмани, в соответствии с идеей поэмы «Хосров и Ширин», выбрал в качестве героя своей поэмы шаха Новруза, являющегося символом справедливости, и построил сюжет и структуру произведения в оригинальной форме.
В заключении, обобщив все сказанное, отметим, что Хаджу Кирмани, продолжая в своем «Хамсе» традиции, заложенные великим Низами, развил и обогатил этот жанр, внеся в традицию сюжетно-структурные изменения и особенности, связанные с суфийским мировоззрением и литературной средой своего времени.
Литература
На азербайджанском языке:
1. Beqdeli Q.§srq sdsbiyyatmda "Xosrov уэ §irin" movzusu, Baki, 1971.
2. Mэhэmmэd 0mani. Эsэrlэri, Baki, "§эщ^эгь", 2005.
3. Mэhэmmэd Fuzuli. Эsэrlэri, II cild, Baki, 1949.
4. ^mid Arasli.Yaxin §эщ эdэbiyyatmda "Leyli уэ Мэспип" movzusu, "Nizami", II kitab, Baki, 1940.
5. Huseyn Ayan. Divan эdэbiyyatmda Xэmsэlэr. Ataturk Universiteti, Эdэbiyyat faku^si Araçdirma dэrgisi, sayi 10, Ankara, 1979.
6. Nizami Gsncsvi. "Xosrov vs §irin", filolioji tsrcums, izahlar vs qeydlsrin musllifi: H. Msmmsdzads, Baki,1981
На русском языке:
7. Алиев Г.Ю. Темы и сюжеты Низами в литературах Народов Востока. Москва, 1985
8. Бертельс Е.Э. Суфизм и суфийская литература. - «Избранные труды». Москва, 1965
9. Гасанов З. Царские скифы. Этно-языковая идентификация «царских скифов» и древних огузов. New York, 2002
10. Стеблева И.В. К реконструкции древнетюркской религиозно-мифологической системы. - Тюркологический сборник, Москва, 1972 .
11. Кязимов М.Д. "Хафт Пейкар". Низами и традиция назире в персоязычной литературе XIV- XVI вв. Баку, 1987
12. Низами Гянджеви. Сокровищница тайн. Пер. с фарси К.А.Липскерова и С.В.Шервинского. Науч. ред., автор вступ. статьи и примечаний проф. Рустам Алиев. Баку: Издательство «Язычы», 1982.
13. Ярхо Б.И. Методология точного литературоведения, Избранные труды по теории литературы, Москва, 2006
На персидском языке:
14.Nizami Gsncsvi. "Msxzsnul-ssrar" mstn-e elmi уэ enteqadi, be ssy-e-vo-ehtemam 9bdulksrim 9lizads, Baku, 1960.
15. Nezami Gеncеvi. "Xosrov-o §irin". Baku, 1960.
16. Xaqani §irvani. Divan, ba moqеddeme- vo ¡^rh-e logat be ku§e§-e doktor Ziyaеddin Sеccadi, Tehran, 1351.
17. Xsmse-ye Xacu-ye Kirmani. Moqsddeme-Seyid Niyaz Kirmani, Dane§ksde-ye аdаbiyyat-e vs olum-e ensani.Dane§qah-e ¡¡ehid ba ho^r-Kerman,1370.
18. Xacu-ye Kermani. Homay -о Homayun, ba tsshih-e Kаmal Ayni,Tehran, 1348.
Захра Аллахвердиева Вопросы тематики и структуры в «Хамсе» Хаджу Кирмани
РЕЗЮМЕ
Целью работы является выявление влияния азербайджанского поэта Низами Гянджеви на тематику и сюжеты в творчестве его последователя Хаджу Кирмани. Поставленная проблема в статье исследуется в различных аспектах. Обращаясь к творчеству Низами Гянджеви и создавая свою пятерицу, Хаджу Кирмани следовал основным темам «Хамсэ» своего предшественника. Продолжив идеи его гуманистической философии, он все же внес изменения в сюжеты и формы поэм. Сопоставив «Хамсе» Низами Гянджеви и Хаджу Кирмани, автор устанавливает сходства и различия тематического и идеологического
направлений. Особо подчеркиваются романтическо-реалистические основы взглядов Низами, отмечаются характерные черты и мистико-стилистические особенности «Хамсе» Хаджу Кирмани, связанные c развитием суфийской символической поэзии. Суфийское мировоззрение дервишей, которого придерживался поэт Хаджу Кирмани, имело большое функциональное влияние на темы и сюжеты его «Хамсе». В работе рассматриваются некоторые структурные элементы в «Хамсе» Хаджу Кирмани.
Zahra Allahverdiyeva
Questions of the themes and structure in the Khamsa of Khwaju Kermani
SUMMARY
The aim of the paper is the opening of the influence of Azerbaijani poet Nizami Ganjavi on the creativity of his follower Khwaju Kermani. The problem in the article is explored in the different aspects. Referring to the poetry of his great predecessor Khwaju Kermani, creating own Khamse, followed the basic themes of Nizami's Khamse. Continuing the ideas of humanistic philosophy of his great predecessor, he still made changes to the subjects and forms of poems. Comparing the "Khamsa" Nizami Ganjavi and Khwaju Kermani, the author establishes similarities and differences of thematic and ideological directions. Author emphasizes the romantic-realistic foundations of Nizami's views and peculiarly notes the characteristics and mystical-stylistic features of the Khamsa of Khwaju Kermani, associated with the development of Sufi symbolic poetry. The worldview of Sufi dervishes, that was inherent to Khwaju Kermani, had a great influence on the functional themes and subjects of his Khamsa. The paper discusses some of the structural elements in the works of Khwaju Kermani, in particular his Khamsa.
