CC BY
13
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
2018.02.018. Я.В. ЕВСЕЕВА. ВОПРОСЫ СТАРЕНИЯ В СТРАНАХ ЦЕНТРАЛЬНОЙ И ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ: (Обзор докладов конференции в г. Клуж-Напока, 22-24 июня 2017 г.).
Ключевые слова: социология старения; демография старения; долгосрочный уход; страны Центральной и Восточной Европы.
22-24 июня 2017 г. в г. Клуж-Напока (Румыния) состоялась научно-практическая конференция «Старение в Центральной и Восточной Европе: Вызовы и возможности». В ней приняли участие специалисты по вопросам демографии и социологии старения из стран Центральной и Восточной Европы. Руководил конференцией известный демограф Джордж Лисон (George W. Leeson) из Института старения населения Оксфордского университета.
Основные события начались 23 июня приветственным словом Дж. Лисона и организатора конференции Агнеш Неменьи (Agnes Nemenyi) из Университета Бабеш-Бояйи в г. Клуж-Напока, за чем последовал круглый стол, в рамках которого все участники конференции, включая автора этих строк, высказали свое мнение по ключевым вопросам, сопряженным со старением и положением пожилых людей в регионе [What are the key ageing issues.., 2017]. В числе проблем, поднятых участниками, - бедность, маргинализация, социальная эксклюзия пожилого населения; приватизация и коммерциализация медицинских услуг; неготовность людей к выходу на пенсию. В качестве путей решения этих проблем были названы: эмпауэрмент; развитие сферы услуг для пожилого населения; поддержание общественных организаций, работающих с пожилыми людьми; использование цифровых технологий и разного рода инноваций для улучшения жизненной ситуации пожилых людей.
С докладом, посвященным региональному и территориальному неравенству в оказании медицинских услуг пожилому населению Румынии, выступила А. Неменьи [№шепу1, 2017]. Как сообщает докладчик, порядка 17% населения Румынии составляют люди в возрасте от 65 лет (самый «старый» регион - Телеорман на юге страны на границе с Болгарией, в котором число пожилых людей превышает 25%). В 2016 г. в стране из 19,7 млн населения было 4,6 млн пенсионеров (пенсионный возраст для румынских мужчин -65 лет, для женщин он, постепенно повышаясь, должен достичь 65 лет к 2030 г.). Пенсионеры имеют право на льготы при приобретении лекарств, бесплатный проезд на городском транспорте и скидки на проезд по стране. Средняя пенсия в Румынии в 2016 г. равнялась 918 леям (чуть менее 200 евро). В Бухаресте средняя пенсия составляет 60% средней зарплаты. В целом по стране, указывает Неменьи, только 67% пенсионеров могут оплачивать свои расходы исключительно из пенсии; остальные прибегают к иным источникам дохода, например выращиванию овощей и фруктов на продажу. В сельских районах у пенсионеров, возглавляющих 42% домохозяйств (одинокие пожилые люди либо пожилые пары), самые низкие доходы. Здесь же и самая низкая обеспеченность медицинскими услугами. В то время как страну ежегодно покидают более трех тысяч врачей, наименьшее их количество работает именно в сельских регионах. Кроме того, в силу низкой прибыльности на селе крайне мало аптек. В числе самых «богатых» регионов с самыми высокими зарплатами и пенсиями - трансильванские Клуж (со столицей в Клуж-Напоке) и Тимиш (столица Тимишоара). Здесь пенсионеры могут позволить себе наиболее высокий уровень медицинских услуг - в силу высоких доходов, традиций немецкой медицины, а также венгерских некоммерческих (в том числе религиозных) организаций, специализирующихся на оказании различного рода услуг пожилым людям (от университетов третьего возраста до частных домов для престарелых)1.
Корнелия Мурешан (Университет Бабеш-Бояйи, г. Клуж-Напока) сделала доклад на тему ответственности взрослых детей перед пожилыми родителями [Мигевап, 2017]. На данную тему был
1 В досоциалистическую эпоху немцы составляли значительную часть населения Трансильвании; венгерское население региона в настоящее время, в зависимости от района, насчитывает до 20%.
проведен широкий опрос (n = 68 800) в странах Восточной и Центральной Европы (Румынии, Болгарии, Польше, Чехии, Литве, Грузии, России), а также, для сравнения, в двух странах Западной Европы (Франции и Норвегии). Респондентам предлагалось ответить на следующие вопросы. Должны ли взрослые дети брать на себя ответственность за пожилых родителей? Должны ли они подстраивать свой рабочий график под нужды родителей? Должны ли они оказывать им материальную помощь? Следует ли пожилым родителям проживать вместе с детьми? Потенциальная помощь была подразделена на инструментальную (помощь по хозяйству, уход и пр.), финансовую и эмоциональную.
Исследователи не обнаружили существенных различий между ответами респондентов в странах Восточной и Западной Европы. Повсюду объем декларируемой помощи превышает помощь реальную (особенно велик разрыв для детей, не проживающих совместно с родителями). Матерям помощь оказывают чаще, чем отцам. Наиболее важной во всех странах была признана эмоциональная помощь (лидером здесь выступила Россия). В Восточной Европе, согласно данным опроса, оказывают больше инструментальной, в Западной Европе - финансовой помощи.
В ходе второго круглого стола обсуждались общие вопросы старения, а также была продолжена дискуссия о путях решения существующих в странах Восточной и Центральной Европы проблем с положением пожилого населения [How do we promote ageing research.., 2017]. Были предложены, в частности: взаимодействие с ответственными за формирование и осуществление социальной политики в отношении пожилых людей; мобильные услуги (медицинские, продовольственные), в том числе в сельских районах; улучшение транспортной обстановки, инфраструктуры, строительство нового жилого фонда с учетом потребностей пожилых; привлечение пожилых людей к участию в общественных движениях, волонтерству, жизни сообщества; образование в течение всей жизни. Участники договорились составить каталог примеров лучшей практики в области старения - иными словами, примеров положи-
тельного решения проблем пожилых людей, с последующей публикацией этого каталога на сайте Active ageing network1.
Завершался день докладом Михаэлы Унгвари, представителя клужского филиала трансильванского благотворительного фонда Diakonia, организации Реформатской церкви Румынии [Ungvari, 2017]. Миссия Фонда - «помогать больным и обездоленным». Diakonia располагает амбулаторным центром, где помощь оказывается пациентам любого возраста. Сотрудничающие с организацией медработники и волонтеры оказывают помощь и на дому, в том числе помощь паллиативную, поддерживают семьи больных, обучают всех желающих навыкам первой помощи. Ежегодно в Клуж-Напока проводится благотворительный фестиваль цветов, все доходы от которого направляются на помощь неизлечимо больным пациентам. В ведении Фонда находятся и несколько домов для престарелых. Еще один проект организации - «удочери бабушку» («adopt a granny» в английском варианте). Люди берут на себя заботу о нуждающихся пожилых, которым Diakonia помогает на дому либо в стационаре, оплачивают их питание и лечение, регулярно их посещают. В проектах Фонда принимают участие волонтеры из разных стран мира.
На следующий день тему трансильванских традиций и инициатив в отношении пожилого населения продолжил доклад Эникё Вересс (Университет Бабеш-Бояйи, г. Клуж-Напока), посвященный деятельности НКО в сфере культуры [Veress, 2017].
По словам докладчика, пожилые люди в Румынии - это жертвы постсоциалистического транзита. Численность пожилого населения страны растет отнюдь не только сверху, за счет улучшения здоровья и качества жизни, но и снизу, за счет снижения рождаемости и эмиграции молодежи. Имеет место дезурбанизация и вторичное «окрестьянивание» сельских районов. Способом преодоления архаических и антимодернизационных тенденций стали НКО в сфере культуры. Их начала создавать интеллигенция, прежде всего немецкого и венгерского происхождения, которая стремилась найти свое место в жизни после падения коммунистического режима. Одно из направлений их деятельности - работа с пожилы-
1 Active ageing network. - Mode of access: http://activeageingnetwork.eu/en/ events [Accessed 01.02.2018.]
ми людьми, которые получают возможность участвовать в исторических, краеведческих, фотографических клубах и иных образовательных проектах.
Далее свои доклады представили непосредственно венгерские участники конференции - Жужа Семан и Ласло Патян (Университет Земмельвайса, Будапешт).
Доклад Ж. Семан, посвященный инновациям в сфере долгосрочного ухода («long-term care»), основывался на результатах широкомасштабного исследования в разных странах Европы, которое включало в себя вторичный анализ данных, примеры лучшей практики, экспертные интервью, фокус-группы и 18 глубинных интервью [Szeman, 2017]. Модели ухода были охарактеризованы в соответствии с принятой классификацией1: стандартная (Германия, Франция, Великобритания); скандинавская; семейно-ориентиро-ванная (Южная Европа и Ирландия); переходная (страны Центральной и Восточной Европы). На уровне институтов Евросоюза, отмечает докладчик, разрабатываются программы, ориентирующиеся на «выравнивающую» модель (equalization model), включающую в себя элементы разных моделей. Именно с учетом данного подхода были созданы инновационные подходы, рассмотренные Семан и ее коллегами в исследовании, на которое она ссылается в своем докладе.
Основные сферы, где внедряются инновации, - это безопасность и независимое существование, обучение и переподготовка, неформальный уход, взаимопомощь. В Австрии, Великобритании, Италии и ряде других стран активно разрабатываются программы, посвященные деменции. В Германии и скандинавских странах налаживается взаимодействие между медицинскими и социальными службами. Также в Германии действует одна из наиболее эффективных онлайн-платформ для тех, кто осуществляет неформальный уход. Среди стран Центральной и Восточной Европы одним из лидеров по внедрению инноваций в области ИКТ является Эстония; здесь реализуются такие проекты, как Virtu (онлайн-услуги для пожилых людей, проживающих на балтийских островах), Alarm
1 См., например: Nies H., Leichsenring K., Mak S. The emerging identity of long-term care systems in Europe // Long-term care in Europe: Improving policy and practice / Ed. by K. Leichsenring, J. Billing, H. Nies. - Basingstoke: Palgrave Macmil-lan, 2013. - P. 19-41.
button service («тревожная кнопка»), DREAMING («elDeRly-friEndly Alarm handling and MonitorING», системы дистанционного мониторинга и видеоконференций для пожилых людей и их семей) и др.
В своей стране докладчик выделила такие проекты, как WebNurse («медсестра в Интернете»), а также обучение с помощью Скайп, включающее в себя в том числе и взаимообогащающее общение пожилых людей и подростков. Кроме того, общеевропейские программы направлены на поддержку отстающих регионов. Так, в Болгарии, Литве и ряде других стран инновации внедряются пока недостаточно широко. С точки зрения докладчика, необходимы изменения в законодательстве, интеграция служб и проектов по всей Европе, развитие устойчивых инструментов выравнивания моделей. Структура - это то, в чем, по ее мнению, страны Центральной и Восточной Европы пока в целом отстают от западноевропейских стран.
Л. Патян в своем докладе обрисовал текущие изменения в венгерской системе ухода за пожилыми и влияние этих изменений на практику формального и неформального ухода [Patyan, 2017]. Согласно статистическим данным (Eurostat 2017), среди стран Центральной и Восточной Европы наибольшее число нуждающихся в долговременном уходе именно в Венгрии, наименьшее - в Болгарии. В данное время венгерская система реорганизуется; тем не менее все еще мало внимания уделяется неформальному уходу. Компенсация осуществляющим неформальный уход прописана законодательно, однако на практике она выплачивается по возможности. В 2014 г. в Венгрии уход за инвалидами приносил в среднем 115 евро в месяц, за пожилыми - 78 евро, что составляло около У минимальной оплаты труда. В настоящий момент, в рамках реформы, стационарный уход из ведения органов местного управления передан в ведение центрального правительства, а уход на дому -в том числе в ведение религиозных организаций. По мнению Патя-на, необходима более четкая оценка потребностей в уходе.
Три доклада представили положение пожилого населения и вопросы старения в Польше.
Ежи Кжишковский (Лодзинский университет) проанализировал процессы деинституционализации услуг для пожилых в Польше [Krzyszkowski, 2017]. В целом, указывает докладчик, в стране существует четыре вида услуг по уходу: 1) уход на дому; 2) центры
дневного пребывания; 3) дома для престарелых и 4) дома с дополнительными (медицинскими, бытовыми) услугами (что по-английски именуется «assisted living»). На настоящий момент (данные 2015 г.) более 93 000 человек находятся в сфере действия этой системы, из них порядка 42 000 человек пребывает в домах третьего и 2500 человек - в домах четвертого типа. При этом около 85% поляков старше 65 лет по-прежнему проживают в своих домах и квартирах. По мнению Кжишковского, в Польше в данной сфере царит хаос. Отсутствие единых стандартов ухода приводит к деин-ституционализации услуг. В ситуации возрастающего спроса центров дневного пребывания и домов с дополнительными услугами не хватает. В соответствии с официальной статистикой, один социальный работник приходится на две тысячи нуждающихся пожилых людей. Центры дневного пребывания работают с 8 до 14 часов и только в будние дни. Отсутствует координация между разными видами услуг. Уход на дому находится в ведении местных властей, центры дневного пребывания - в ведении министерства здравоохранения. Кжишковскому представляется, что польской системе услуг для пожилых людей требуется большая организация и интеграция.
Доклад Петра Шукальского (Лодзинский университет) был посвящен вопросу потребности в институциональном уходе людей четвертого возраста в Польше [Szukalski, 2017]. Известно, что по всему миру количество людей старше 80 лет увеличивается быстрее, чем число более молодых пожилых. Для того чтобы определить, кому требуется амбулаторный, а кому - стационарный уход, применяется индекс Бартела (Barthel index). Если пожилой человек способен самостоятельно осуществлять менее 40% базовых повседневных действий (туалет, умывание, принятие ванны, перемещение по квартире / дому, одевание, питание), ему положен стационарный уход в течение шести месяцев с потенциальным продлением этого срока. По данным докладчика, в 2015 г. в Польше в домах для престарелых находились 7 человек из тысячи 7579-летних и 14 - из тысячи людей в возрасте 80 лет и старше. По прогнозам к 2035 г. количество людей в возрасте старше 75 лет увеличится на треть по сравнению с их числом в 2015 г. Как заключает Шукальский, демографическая динамика будет влиять на
потребность в институциональном уходе даже в случае общего улучшения состояния здоровья пожилых людей.
Лукаш Юрек (Вроцлавский экономический университет) рассмотрел социоэкономические аспекты долгосрочного ухода в Польше [1игек, 2017]. Как отметил докладчик, к 2050 г. Польша станет самой «старой» страной Евросоюза. Долгосрочный уход может осуществляться за счет государственных либо частных средств. В феврале - марте 2016 г. докладчиком и его коллегами был проведен компьютеризированный телефонный опрос, в котором приняли участие 1026 человек в возрасте 40-69 лет. Респондентам был задан ряд вопросов, касавшихся финансирования долгосрочного ухода. Исследователи получили следующие результаты. Оплачивать долгосрочный уход, по мнению опрошенных, должны: государство (54% ответивших); сам нуждающийся в уходе (23%); члены его семьи (14%); «затрудняюсь ответить» (9%). На вопрос, принимают ли респонденты участие в системе частного страхования, были даны следующие ответы: «не могу себе этого позволить» (32%); «намереваюсь это сделать» (29%); «уже застрахован» (21%); «затрудняюсь ответить» (14%); «не собираюсь этого делать» (4%). Оплачивать же долгосрочный уход индивидам, с точки зрения респондентов, лучше: наличными (61%); полисом страхования долгосрочной потребности в лечении / уходе (29%); инвестициями в недвижимость (8%); инвестициями в ценные бумаги и т.д. (2%).
Анна Степченко (Латвийский университет, г. Рига) провела анализ систем финансового обеспечения в пожилом возрасте в переходных обществах с опорой на труды М. Вебера «Хозяйство и общество»1 и «Протестантская этика и дух капитализма»2 ^ерсеп-ко, 2017]. По замечанию докладчика, данные сочинения находятся в списке пяти наиболее важных социологических работ по версии Международной социологической ассоциации.
1 Weber M. Wirtschaft und Gesellschaft: Grundriss der verstehenden Soziologie. -Tübingen: Mohr, 1922. - Рус. пер.: Вебер М. Хозяйство и общество: Очерки понимающей социологии: В 4 т. - М.: Изд-во НИУ ВШЭ, 2016.
2
Weber M. Die protestantische Ethik und der Geist des Kapitalismus // Archiv für Sozialwissenschaft u. Sozialpolitik. - Tübingen, 1904-1905. - Bd. 20, H. 1. - S. 154; Bd. 21, H. 1. - S. 1-110. - Рус. пер.: Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Вебер М. Избранные произведения. - М.: Прогресс, 1990. - С. 44-271.
Вебер, указывает Степченко, называет различные способы обогащения, в том числе нечестные и незаконные вроде воровства. Напротив, протестантская этика обусловливает регулярный, рациональный труд вкупе с нравственными ограничениями. В 1991 г. в отношении постсоветских государств был применен Вашингтонский консенсус, принесший с собой дерегулирование экономики, либерализацию финансовых рынков и приватизацию. (Теоретические основы данного подхода, в частности идею редукции государства, докладчик усматривает в работе М. Кастельса «Информационная эпоха»1). В итоге, по словам Степченко, государственная собственность была захвачена бывшими коммунистами, новыми националистами и организованной преступностью. Наступило время неопределенности и отсутствия безопасности. В первую очередь новый режим пожертвовал пожилыми людьми. В 1996 г. в Латвии была проведена пенсионная реформа. В настоящее время латвийская пенсия включает в себя государственную (страховую и накопительную), а также частную составляющую. В декабре 1996 г. в стране насчитывалось около 504 000 пенсионеров со средней пенсией в 58 евро, в декабре 2016 г. - порядка 461 000 пенсионеров (средняя пенсия - 301 евро). Большинству пенсионеров, по словам докладчика, этих выплат недостаточно для обеспечения их нужд. Недостаток они компенсируют за счет финансовой поддержки семьи, выращивания овощей и фруктов, создания запасов продуктов, домашнего приготовления пищи, покупки продуктов по сниженной цене.
Завершал конференцию доклад Дж. Лисона, интригующе названный «Кто хочет жить вечно?» и посвященный радикальному продлению жизни (одним из основных механизмов чего в будущем станет терапия стволовых клеток) [Leeson, 2017]. Для иллюстрации длительного существования и отсутствия старения докладчик привел такие примеры, как гидра обыкновенная (не стареют), гидра Magnipapapillata (5% будут живы через 1400 лет) и моллюск Arctica islandica (продолжительность жизни - более 500 лет). В случае с людьми радикальное увеличение продолжительности жизни будет означать новую демографию смерти и новые перспективы в области
1 Castells M. The information age: Economy, society and culture: In 3 vol. - Oxford; Malden (MA): Blackwell, 1996-1998. - Рус. пер.: Кастельс М. Информационная эпоха: Экономика, общество и культура. - М.: Изд-во ГУ-ВШЭ, 2000.
долгосрочного ухода. Математические расчеты в отношении Великобритании свидетельствуют о том, что если сейчас здесь достигли 100-летнего возраста 2% населения, то из тех, кому в 2012 г. исполнилось 65 лет, этого рубежа достигнут 15-20%, а из рожденных в 2012 г. - треть. Иными словами, к 2050 г. число столетних составит 280 тыс., а к 2100 г - 3 млн человек. Также высчитывается показатель старческой смертности (т.е. смертности за вычетом преждевременных, не связанных с возрастом, смертей). На данный момент в Великобритании 90% населения доживает до пенсии. Между 1901 и 1969 г. старческая смертность в стране упала на 20% и вновь на 20% - между 2002 и 2008 г. Каждое десятилетие продолжительность жизни возрастает на 2,5 года. В 1928 г. американский демограф Л. Дублин ограничил среднюю продолжительность человеческой жизни 65 годами - вскоре этот порог был преодолен новозеландскими женщинами. В 1990 г. американский геронтолог Дж. Ольшанский назвал цифру «85 лет»; тем не менее спустя 6 лет и этот рубеж был преодолен, на сей раз японскими женщинами. Ряд ученых придерживаются мнения, что лимит роста продолжительности жизни существует; другие оптимистично полагают, что она может расти бесконечно. Сам докладчик именует XXI век «столетием столетних». Все это предполагает изменение взгляда на наш мир. Всемирная организация здравоохранения пропагандирует «мир, где старость в радость» («age-friendly world»). В связи с этим Лисон предлагает задаться следующими вопросами. Каким быть обществам будущего? Каков будет жизненный цикл через 100 лет? Каковы будут технологии, дома, сообщества, труд и отдых, здоровье и болезнь? (Моделью регенерации, кстати говоря, могут послужить плоские черви планарии, преобразующие монофункциональные клетки в полифункциональные). Завершает свой доклад Лисон столь же интригующе: по его данным, пенсионной системе в ближайшей перспективе не грозит коллапс (о котором, как известно, периодически предупреждают отдельные ученые и специалисты), если люди будут работать приблизительно до 93 лет.
Список докладов
1. How do we promote ageing research in Central and Eastern Europe? Roundtable discussion / Chair: Z. Szeman // Growing old in Central and Eastern Europe: The challenges and the opportunities. - Cluj-Napoca, 2017. - 23 June.
2. Jurek L. Socio-economic aspects of long-term care in Poland // Growing old in Central and Eastern Europe: The challenges and the opportunities. - Cluj-Napoca, 2017. - 24 June.
3. Krzyszkowski J. Determinants of deinstitutionalization of care services for the elderly in Poland // Growing old in Central and Eastern Europe: The challenges and the opportunities. - Cluj-Napoca, 2017. - 24 June.
4. Leeson G. W. Who wants to live forever? // Growing old in Central and Eastern Europe: The challenges and the opportunities. - Cluj-Napoca, 2017. - 24 June.
5. Muresan C. Norms of filial obligation and actual support to parents in Central and Eastern Europe // Growing old in Central and Eastern Europe: The challenges and the opportunities. - Cluj-Napoca, 2017. - 23 June.
6. Nemenyi A. Regional and territorial inequalities in the Romanian medical care system of aged people // Growing old in Central and Eastern Europe: The challenges and the opportunities. - Cluj-Napoca, 2017. - 23 June.
7. Patyan L. Current changes in the Hungarian care system and its effects to the formal and informal care // Growing old in Central and Eastern Europe: The challenges and the opportunities. - Cluj-Napoca, 2017. - 24 June.
8. Stepcenko A. Spirit of capitalism and financial security in old age in transition society // Growing old in Central and Eastern Europe: The challenges and the opportunities. - Cluj-Napoca, 2017. - 24 June.
9. Szeman Z. Social innovation in social services in long-term care // Growing old in Central and Eastern Europe: The challenges and the opportunities. - Cluj-Napoca, 2017. - 24 June.
10. Szukalski P. The oldest old in Poland and demand for institutional care // Growing old in Central and Eastern Europe: The challenges and the opportunities. - Cluj-Napoca, 2017. - 24 June.
11. Ungvari M. Diakonia: An organization of services for older people // Growing old in Central and Eastern Europe: The challenges and the opportunities. - Cluj-Napoca, 2017. - 23 June.
12. Veress E. Cultural NGOs as means for quality of life for the elderly in urban areas from Transylvania // Growing old in Central and Eastern Europe: The challenges and the opportunities. - Cluj-Napoca, 2017. - 24 June.
13. What are the key ageing issues in Central and Eastern Europe? Roundtable discussion / Chair: A. Nemenyi // Growing old in Central and Eastern Europe: The challenges and the opportunities. - Cluj-Napoca, 2017. - 23 June.
