CC BY
90Закон и право. 2022. № 4. С. 166-170. Law and legislation. 2022;(4):166-170. Научная статья
УДК 343.7 NIION: 1997-0063-4/22-220
https://doi.org/10.24412/2073-3313-2022-4-166-170 MOSURED: 77/27-001-2022-4-420
Вопросы разграничения кражи и находки
Маргарита Ярославовна Лухнева
Иркутский институт (филиал) Всероссийского государственного университета юстиции
(РПА Минюста России), Иркутск, Россия, ritalukh@mail.ru
Аннотация. Предметом исследования в рамках дайной статьи являются особенности разграничения кражи и находки. В работе рассматривается актуальная проблема отсутствия единообразия в толковании отличительных признаков кражи и находки. В статье рассматриваются признаки кражи и находки, анализируются обстоятельства и характерные элементы указанных деяний, имеющие значение при квалификации деяний.
Ключевые слова: кража, присвоение, находка, чужое имущество, имущественные преступления, забытое имущество, собственность.
Для цитирования: Лухнева М.Я. Вопросы разграничения кражи и находки // Закон и право. 2022. № 4. С. 166—170. https://doi.org/10.24412/2073-3313-2022-4-166-170.
Original article
Surveys of the distinction between theft and find
Margarita Ya. Lukhneva
Irkutsk Institute (branch) All-Russian State University of Justice (RPA of the Ministry of Justice of Russia), Irkutsk, Russia, ritalukh@mail.ru
Abstract. The subject of research under this article is the criteria for distinguishing theft and the found. The paper discusses the actual problem of the lack of uniformity in the interpretation of distinctive signs of theft and the found. The article discusses the signs of theft and findings, analyzes the circumstances and the characteristic elements of these acts that are important when the qualifications of acts.
Keywords: theft, embezzlement, find, alien property, property crimes, forgotten property, property.
For citation: Lukhneva M.Ya. Surveys of the distinction between theft and find // Law and legislation. 2022; (4): 166—170. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/2073-3313-2022-4-166-170.
В правоприменительной практике нередко встречаются сложности с разграничением отношений, регулируемых уголовным и гражданским законодательством. Одним из примеров возникновения подобных противоречий является сложность в разграничении понятий «кража» (ст. 158 УК РФ) и «находка» (ст. 227 ГК РФ).
Одной из главных проблем, возникающих на практике, является возможность доказать наличие у лица, подозреваемого в краже, корыстного умысла, направленного именно на хищение чужого имущества. Подобное лицо может настаивать на отсутствие преступного характера сво-
© Лухнева М.Я. М., 2022.
их действий в отношении чужого имущества, якобы найденного в общественном месте. В момент задержания такое лицо чаще настаивает на том, что не успело сообщить о находке чужого имущества. Действия такого человека подпадают под сферу гражданско-правовых отношений и не влекут наказания. Возможны также и обратные ситуации, когда лицо, совершившее находку, в силу неисполнения действий, предписанных Гражданским кодексом, либо при наличии определенных обстоятельств признается виновным в краже чужого имущества.
Для устранения практических вопросов разграничения понятий «кража» и «находка» необходимо рассмотреть подробнее характерные особенности возникающих в связи с совершением
ЗАКОН И ПРАВО • 04-2022
данных деяний общественных отношений и выявить наиболее существенные для квалификации признаки указанных деяний.
Начать следует с определения рассматриваемых деяний.
В соответствие с п. 1 ст. 158 УК РФ кража — это тайное хищение чужого имущества.
Согласно постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» тайным хищением признаются действия лица, совершившего незаконное изъятие имущества в отсутствие собственника или иного владельца этого имущества, или посторонних лиц, либо хотя и в их присутствии, но незаметно для них.
С объективной стороны деяния кража представляет собой действие, направленное на перемещение чужого имущества в пространстве, в результате чего собственник или иное законно владеющее или распоряжающееся имуществом лицо лишается контроля над принадлежащим ему имуществом, перестает обладать им [5, с. 123].
Кража характеризуется отсутствием у лица юридических правомочий в отношении похищаемого имущества, ненасильственным способом завладения имуществом. Виновное лицо в момент кражи стремится остаться незамеченным [7, с. 134].
Понятие «находка» относится к сфере гражданского права, однако гражданское право не содержит легального определения данного понятия.
Из смысла ст. 227 ГК РФ следует, что под находкой понимается добросовестное обнаружение чужого потерянного имущества, выбывшего из обладания собственника или иного законного владельца вследствие действий самого владельца (неосмотрительность, небрежность, халатность, забывчивость) [5, с. 123].
Примечательно, что ранее в отечественном праве находка была предметом регулирования уголовного права. Так, в Уголовном уложении 1903 г. находка отнесена к главе XXXI, содержащей нормы, регулирующие имущественные преступления [4, с. 34]. Советское уголовное право также знало понятие находки и предусматривало уголовное наказание за присвоение найденного имущества.
К признакам находки следует относить причинно-следственную связь между собственными неосмотрительными действиями собственника имущества и фактом выбывания данного имущества из обладания им; осознание нашедшим имущество лицом факта выбывания имущества из владения собственника вещи; принятие на-
шедшим лицом необходимых действий по розыску собственника имущества.
A.M. Лазарев указывает на такой признак находки, как случайность потери и обнаружения вещи [3, с. 230].
Исходя из приведенных выше определений и характерных признаков следует одно из важнейших отличий кражи от находки: в первом случае лицо предпринимает действия (либо вследствие бездействия) и имущество выходит из-под контроля собственника, в то время как при находке лицо, нашедшее вещь, полагает, исходя из сложившейся обстановки, что имущество уже выбыло из-под контроля собственника, а не обращает имущество в свою пользу.
Указанное отличие кражи от находки приводит к необходимости определения признаков имущества, не выбывшего из-под контроля собственника. Судебная практика и научно-исследовательская литература указывают на три категории подобных вещей [5, с. 124].
К первой категории относится имущество, которое было сознательно оставлено владельцем в известном ему месте. При этом такое место общепринято считается постоянным (временным) местом хранения вещей. Таким местом является гардероб, купе поезда, полка для багажа в транспорте, рабочее место и т.п.
A.M. Лазарев характеризует такую вещь именно как оставленную без присмотра, а волевое поведение самого собственника вещи направлено на хранение данной вещи [3, с. 230].
Ко второй категории вещей относятся такие, которые оставлены владельцем в известном ему, предназначенном для постоянного или временного хранения месте, однако впоследствии забытые владельцем по неосмотрительности. Несмотря на пренебрежительное отношение собственника к своей вещи или его неосмотрительности, данную вещь не следует считать утерянной, поскольку лицо способно восстановить в памяти место нахождения вещи.
К третьей категории вещей относятся такие, которые оставлены собственником в неизвестном ему месте по рассеянности, невнимательности или в силу иных обстоятельств. Собственник осознает, что вещь забыта, однако не может восстановить физическое господство над ней в силу невозможности установления ее местонахождения.
Применительно к указанным категориям вещей действия иного лица по присвоению имущества, не выбывшего из владения законного собственника, следует квалифицировать в соответствие со ст. 158 УК РФ.
LAW & LEGISLATION • 04-2022
Представленные категории позволяют говорить о следующих группах лиц, действующих соответствующим образом. Лицо может присвоить вещь, не являясь очевидцем ее потери собственником, либо лицо может присвоить вещь, наблюдая момент выхода вещи из владения собственника, либо лицо осознает, что вещь в течение ближайшего времени может быть потеряна собственником, и использует возможность для завладения ею [6, с. 103].
Однако следует отметить, что выделение данных категорий вещей не только не облегчает правоприменительную практику, но вызывает сложности в определении, была ли вещь действительно забыта собственником или потеряна. В свою очередь подобная неопределенность затрудняет возможность установления корыстного умысла лица, присвоившего вещь.
Для упрощения квалификации в подобных случаях на практике зачастую применяется подход, согласно которому в случае присвоения имущества в публичных местах с ограниченным пространством (магазин, банк, кафе, больница, самолет и т.п.) следует квалифицировать данные действия как кражу [5, с. 125]. Данный подход не отменяет, однако, возможности иного толкования ситуации судом.
Так, H.A. Рябинин и К.Ю. Филипсон приводят пример из судебной практики, когда в действиях обвиняемого суд не установил признаки преступления, несмотря на то, что вещь (мобильный телефон) был найден в общественном месте с ограниченным пространством (стадион). Условием, повлиявшим на решение суда, стало то обстоятельство, что вещь находилась под трибуной стадиона, что очевидно не является общепринятым и обычным для постоянного либо временного хранения местом [5, с. 126].
В.В. Хилюта отмечает, что если собственник утерянной вещи известен, то не соблюдается случайность события, а, следовательно, такая вещь не может считаться находкой. Одним из правовых последствий подобного события становится неприменимость норм гражданского права к данной вещи, как к находке, и невозможность требовать за ее возвращение вознаграждение. К подобным вещам следует относить номера гостиниц, мастерские и т.п. [7, с. 136].
Таким образом, следует говорить, что проводя разграничение между кражей и находкой, правоприменитель должен ответить на следующие вопросы: забыта ли вещь в общественном месте с ограниченным пространством; каково было конкретное местоположение вещи в поме-
щении; есть ли обстоятельства, свидетельствующие, что завладевшее вещью лицо осознавало, что она не выбыла из-под контроля собственника.
Следует отметить, что рассмотренным выше категориям вещей присущ признак осведомленности собственника о месте нахождения вещи либо возможности восстановить таковое. Однако на практике вещь может оказаться потерянной, т.е. такой, которая выбыла из-под фактического господства собственника и находится в неизвестном ему месте вследствие собственных действий собственника.
А.М. Лазарев приводит пример того, как различные вещи, найденные в одном и том же месте, могут быть либо потерянными, либо оставленными: «Так, потерянные в лесу часы являются для нашедшего находкой, а оставленный там же без присмотра автомобиль — нет, так как он имеет индивидуальные признаки принадлежности конкретному собственнику или иному владельцу» [3, с. 230].
Отсутствие нормативно закрепленного определения и характеристик потерянной вещи приводит к проблемам единообразного толкования данного понятия. Одним из общих выделяемых признаков потерянной вещи является отсутствие идентификационных признаков, по которым можно установить владельца данной вещи [5, с. 127].
Возвращаясь к приведенному выше отличию кражи от находки, отметим, что важны не только особенности вещи и обстоятельства ее обнаружения, но и последующие действия нашедшего. Лицо, нашедшее чужую вещь, не должно бездействовать, по характеру его действий можно сделать вывод относительно намерений лица.
Согласно ГК РФ нахождение чужой вещи накладывает ряд обязанностей на гражданина, совершившего находку. Найденная собственность должна быть передана владельцу при наличии возможности установления его личности нашедшим самостоятельно. В случае невозможности осуществления розыска собственника вещи нашедшим ее самостоятельно последний обязан передать данную вещь лицу, представляющему владельца помещения или транспортного средства, в котором найдена вещь, либо заявить о находке в полицию или орган местного самоуправления. На лицо также возлагается обязанность добросовестного хранения найденной вещи.
Юридически находка является правомерным действием субъекта, влекущим за собой возникновение прав и обязанностей у нашедшего перед собственником вещи или иным законным владельцем [3, с. 231]. Однако правомерность
ЗАКОН И ПРАВО • 04-2022
действий лица сохраняется только в случае соблюдения нашедшим требований гражданского права.
В части 1 ст. 228 ГК РФ указывается, что право собственности на найденную вещь переходит к нашедшему по истечении шести месяцев с момента подачи заявления об обнаружении вещи в отдел полиции или орган местного самоуправления. То есть, исходя из смысла закона обращение в свою пользу ранее истечения указанного срока или без заявления об обнаружении вещи не может считаться законным присвоением. Действия лица, совершенные в нарушение норм гражданского права, следует считать недобросовестным владением [3, с. 231]. Фактически лицо должно собственными действиями продемонстрировать намерение вернуть чужую вещь в целости и сохранности собственнику.
Закон не устанавливает сроки, в которые нашедший обязан заявить о находке в полицию или орган местного самоуправления, что приводит к возникновению определенных правовых ситуаций и неправильной квалификации действий лица. Установление разумных сроков, в которые лицо должно сообщить о совершенной находке, позволило бы решить ряд возникающих на практике ситуаций с квалификацией действий нашедшего и определением наличия у такого лица корыстного умысла, направленного на противоправное изъятие или обращение чужого имущества.
Обращение найденного чужого имущества в свою пользу в нарушение установленных законом правил должно квалифицироваться как кража, поскольку лицо имело возможность сообщить о находке собственнику, либо в полицию, либо в орган местного самоуправления, однако пренебрегло данной возможностью. Такое лицо действует умышленно и в целях неправомерного личного обогащения.
Следует учитывать, что лицо, присвоившее находку, не производило фактически изъятие вещи у собственника. Однако это не меняет юридической природы содеянного, поскольку лицо произвело незаконное обращение данной собственности в свою пользу. Именно незаконное обращение чужого имущества в пользу виновного лица составляет основу сущности хищения, поскольку происходит обеспечение хозяйственного господства над вещью [1, с. 33].
Однако в судебной практике зачастую большее значение придается именно факту изъятия или завладения вещи, что приводит к существенному разночтению в правоприменительной практике.
Так, Верховный Суд РФ в определении № 75-УД17-2 от 19 апреля 2017 г. определил действия осужденной Г. как кражу (обнаружила в холле поликлиники мобильный телефон, на осуществляемые владельцем вещи звонки на найденный телефон не отвечала, а позднее избавилась от сим-карты и заменила ее другой сим-картой). Действия Г. свидетельствуют о наличии у нее корыстного умысла, направленного на присвоение чужого имущества, несмотря на то, что непосредственно действий по изъятию она не совершала.
В то же время в марте 2013 г. Верховный Суд РФ по делу № 22-614/2013 г. определил, что в действиях осужденного нет признаков кражи (виновный, работая в службе такси, был уведомлен о том, что одним из его клиентов был утерян мобильный телефон в салоне его такси, телефон виновный обнаружил через месяц после уведомления о пропаже, найденный телефон он обратил в свою собственность). Суд определил отсутствие в действиях лица умысла, направленного на незаконное завладение чужим имуществом [1, с. 34].
В научной литературе распространено мнение, которое направлено на устранение отмеченного правоприменительного противоречия. Так, при решении вопроса о наличии у виновного реальной возможности сообщить о находке следует учитывать свойство имущества и возможность лица осознать момент изменения данного свойства. Следует считать изъятием не только активные действия виновного, но и несообщение собственнику о находке при наличии реальной возможности у лица сделать это [1, с. 35].
Даже в случае неосуществления лицом действий по изъятию имущества лицо, присваивая находку, стремится избежать контакта с собственником вещи [7, с. 134]. Присвоение найденного чужого имущества заключается фактически в невыполнении лицом правовой обязанности передать имущество по принадлежности. Лицо, сознающее законные права владельца вещи, проявляет нечестность по отношению к чужому имуществу [6, с. 104].
Рассматривая присвоение как кражу, следует отметить, что способом совершения преступления будет удержание данного имущества. В момент удержания лицо может совершать и совершает активные действия, способствующие достижению преступной цели. Фактически лицо не возвращает заведомо чужое найденное имущество [7, с. 136].
К краже также следует отнести невозвращение вещи собственнику в ситуации нахождения
ЬДМ & ЬЕ^БЬДТЮМ • 04-2022
имущества при потерпевшем. Непосредственная близость собственника означает, что контроль над вещью нельзя считать утраченным [2, с. 125]. Поэтому в ситуации, когда лицо видело, как из кармана другого человека выпал мобильный телефон, подняло его, но не предприняло действий по возвращению данного телефона, следует говорить о краже [8, с. 73]. Лицо, поднявшее такую вещь, не может рассматриваться добросовестным приобретателем, поскольку принадлежность другому лицу очевидна [6, с. 105].
Таким образом, следует проводить разграничение между находкой и кражей исходя из нескольких критериев: место обнаружения вещи и конкретное местонахождение вещи, обстоятельства обнаружения и наличие возможности незамедлительного возвращения вещи собственнику, либо его возвращения за ней, а также последующие действия лица, нашедшего чужую вещь.
Список источников
1. Борисов И.Д. К вопросу об изъятии и (или) обращении чужого имущества как о конструктивном признаке хищения // Отечественная юриспруденция. 2020. № 2 (41). С. 33—35.
2. Кадников Н.Г., Карпова H.A. К вопросу отграничения краж от иных преступлений против собственности / / Вестник Моск. ун-та МВД России. 2020. № 6. С. 123—127.
3. Лазарев А.М. Вопросы разграничения кражи и присвоения найденного чужого имущества // Науч. проблемы водного транспорта. 2017. № 53. С. 227—233.
4. Полякова Т.А., Касаткина Н.В., Коновалов Е.А. История российского уголовного законодательства об ответственности за кражу в досоветский период // Закон и право. 2022. № 1. С. 32—35.
5. РябининH.A., ФилипсонК.Ю. Соотношение кражи и находки: вопросы теории и практики // Вестник Санкт-Петербургского ун-та МВД России. 2021. № 3 (91). С. 121—130.
6. Смирнов В.А. Присвоение найденного: некоторые проблемы, возникающие в практике судов и органов предварительного расследова-
ния // Сибирский юрид. вестник. 2016. № 4. С. 101—108.
7. Хилюта В.В. Кража и присвоение найденного: проблемы соотношения и выявления разграничительных признаков // Журнал рос. права. 2019. № 2. С. 132—143.
8. Farrell G. Preventing phone theft and robbery: the need for government action and international coordination // Crime Science. 2015. Pp. 65—76.
References
1. Borisov I.D. On the issue of withdrawal and (or) the appeal of someone else's property as a constructive sign of theft // Patriotic jurisprudence. 2020. № 2 (41). Pp. 33-35.
2. Kadnikov N. G, Karpova N.A. On the issue of distinguishing theft from other crimes against property // Vestnik of the Moscow University of the Ministry of internal affairs of Russia. 2020. № 6. Pp. 123—127.
3. Lazarev A.M. Boundary issues theft and appropriation of anothers's property was found // Scientific problems of water transport. 2017. № 53. Pp. 227—233.
4. Polyakova T.A., Kasatkina N.V., Konova-lov E.A. The history of Russian criminal legislation on liability for theft in the Pre-Soviet period // Law and legislation. 2022. № 1. Pp. 32—35.
5. Ryabinin N.A, Filipson K. Yu. The ratio of theft and discovery: theoretical and practical issues // Vestnik of St. Petersburg University of the Ministry of internal affairs of Russia. 2021. № 3 (91). Pp. 121—130.
6. Smirnov V.A. Misappropriation of find: some of the problems arising in practice of courts and authorities of preliminary investigation // Siberian legal messenger. 2016. № 4. Pp. 101—108.
7. Khilyuta V. V. Theft offence and appropriation of found: problems of correlation and identification of differentiating features / / Journal of Russian Law. 2019. № 2. Pp. 132—143.
8. Farrell G. Preventing phone theft and robbery: the need for government action and international coordination // Crime Science. 2015. Pp. 65—76.
Информация об авторе
Лухнева М.Я. — аспирант
Information about the author
Luhneva M.Ya. — graduate student
Статья поступила в редакцию 07.02.2022; одобрена после рецензирования 08.03.2022; принята к публикации 14.03.2022.
The article was submitted 07.02.2022; approved after reviewing 08.03.2022; accepted for publication 14.03.2022.
ЗАКОН И ПРАВО • 04-2022
