CC BY
417
УДК 94(471.6)
Сивер Александр Викторович
кандидат исторических наук, доцент кафедры истории и философии Государственного морского университета им. адмирала Ф.Ф. Ушакова (г. Новороссийск)
ВОПРОСЫ РАННЕГО ЭТНОГЕНЕЗА АДЫГОВ
Siver Alexander Viktorovich
PhD in History, Assistant Professor, History and Philosophy Subdepartment, Admiral Ushakov State Maritime University (Novorossiysk)
CONCERNING EARLY ETHNOGENY OF THE ADYGHE PEOPLE
Резюме:
Вопрос об этногенезе адыгов - одного из крупнейших суперэтносов Северного Кавказа - представляет немалый историографический интерес по той причине, что существует множество вариантов того, с какого именно момента следует вести отсчет истории формирования непосредственно адыгской общности. Существуют две основные версии происхождения адыгов (черкесов). Первая - автохтонная, подразумевающая родство адыгов и племен наиболее древних археологических культур региона - майкопской (III тыс. до н. э.) и дольменной (III-II тыс. до н. э.). Основным подтверждением данной теории служит практически буквальное совпадение совокупного ареала обеих культур с территорией современных Черкессии и Абхазии. Вторая теория - хаттская, которая заключается в предположении, что в этногенезе адыгов принимали участие хаттские племена касков, вытесненные в середине II тыс. до н. э. из Малой Азии хеттами. Также рядом ученых отмечена общность языков народов Передней Азии и современного Кавказа, однако необязательно подобные культурные и языковые параллели объясняются этническим родством - они могли возникнуть и вследствие длительных контактов (военных, торговых, хозяйственных и т. п.).
Кроме того, существует предположение об участии в этногенетическом процессе адыгов мео-тов, проживавших на территории Азово-Черно-морского побережья (первое упоминание о них отнесено ко второй половине I тыс. до н. э.). Однако ираноязыячное звучание многих этнонимов, обозначающих различные племена меотов («меоты» -собирательный термин, как «скифы» у Геродота), наводит на мысль о том, что не все меотские племена принимали участие в этногенезе адыгов. Относительно уверенно можно судить о роли зи-хов в становлении адыгского народа благодаря фактам, свидетельствующим о появлении данного племени на рубеже нашей эры на Черноморском побережье. Доподлинно известно, что впоследствии термин «зихи» стал использоваться в качестве общего термина, служащего для обозначения всех адыгов.
Ключевые слова:
адыги, майкопская культура, дольменная культура, хаты, меоты, зихи, керкеты.
Summary:
The ethnogeny of the Adyghe people, one of the largest ethnos of the Northern Caucasus, is of great historio-graphical significance because there are many versions about the reference point of the history of Adyghe community.
There are two main versions of the origin of the Adyghe (Circassians). The first one is autochthonous implying the kinship of the Adyghe and tribes of the most ancient archaeological cultures of the region - Maikop (3000 BC) and dolmen (3000-2000 BC). The main corrobora-tion of this theory is almost full matching of the total area of both cultures with the territory of the modern Abkhazia and Circassia. The second theory is Huttian, which assumes that in the ethnogeny of the Adyghe took part the Huttian tribes of Kaskians, absorbed in 2000-1700 BC by the Hittites.
Also, a number of scientists note the languages' similarity of the peoples of the Western Asia and the modern Caucasus. However, such cultural and linguistic parallels can be explained by not an ethnic kinship, but as a result of long-standing relations (military, commercial, economic, and other).
Also, there is a hypothesis about the participation in the Adyghe ethnogeny of the Maeotians who dwelled along the Azov-Black Sea coast (they are mentioned for the first time in the second half of the 1000 BC). However, Iran-like pronunciation of many ethnicons denoting various Maeotian tribes ("Maeotian" is a general term, as "Scythians" by Herodotus) suggests that not all the Maeotian tribes participated in the ethnogeny of the Adyghe.
The role of Zigii in the formation of the Adyghe is quite recognizable due to the evidences showing the appearance of this tribe at the turn of our era on the Black Sea coast. It is known that later on the term "Zigii" was used as a general name for all the Adyghe.
Keywords:
Adyghe, Maikopian culture, dolmen culture, Huttians, Maeotians, Zigii, Cercetae.
Этническая общность - это не только общность языка и культуры, древние обычаи и ритуалы, но и общность истории, общая память о единстве происхождения, об историческом родстве всех и каждого, кто называет себя именем данного народа. Именно поэтому историческая память есть одна из базовых составляющих представления о единстве этноса, а этническая история -одна из важнейших его характеристик, являющаяся любопытнейшим объектом научного изучения и широкого интереса.
Пожалуй, самая интересная часть этнической истории - это ее начало, генезис народа, время и место его появления на исторической сцене. Каждый народ по-своему уникален, и потому каждый по-своему интересен в плане начала этнической истории, в том числе и адыги.
Современная историческая и этнологическая наука не ставит под сомнение автохтонное происхождение современных народов Кавказа [1, с. 48-50], то есть признает, что адыго-абхаз-ская общность сформировалась на той территории, где ее застает история. Основаниями для этого служат данные археологии, лингвистики и особенно антропологии.
Так, В.П. Алексеев, изучая проблемы происхождения основных антропологических типов Кавказа, сделал вывод о том, что «...понтийская группа популяций (к которой относятся абазины, абхазы и западные адыги. - А. С.) представляет собой результат грацилизации (утончения черт лица, свойственное южным европеоидам. - А. С.). типа, который на Кавказе получил наименование кавкасионского (кабардинцы и народы Центрального Кавказа. - А. С.). ... Таким образом, если принадлежность западных этнографических групп адыгейского и абазинского народов является убедительным, но не окончательным аргументом в пользу их автохтонного происхождения, бесспорно свидетельствуя лишь об очень древнем заселении их предками нынешней территории, принадлежность восточных адыгейцев, черкесов, абазин и кабардинцев к кавкасионскому типу с гораздо большей определенностью говорит о том, что они представляют собой потомков автохтонного населения Северного Кавказа и Западного Закавказья» [2, с. 133, 194]. Поскольку происхождение восточных адыго-абазинских групп невозможно рассматривать отдельно от западных, автохтонность последних также доказывается данным выводом.
Это, в свою очередь, позволяет возводить историю западнокавказских народов к временам первых археологических культур региона, прежде всего - майкопской (III тыс. до н. э) и дольменной (рубеж III-II тыс. до н. э.). Один из главных аргументов в пользу этого - почти буквальное совпадение совокупного ареала обеих культур с исторической территорией Черкесии и Абхазии: «За пределами этого исконного обитания абхазо-адыгских племен. нигде на Кавказе нет настоящих дольменов». Также в культуре строителей дольменов Ш.Д. Инал-Ипа обнаружил сходство с культурой абхазов, в частности, в обряде погребения, жертвоприношений, культе черепа [3, с. 29-44] и т. д.
Адыгские параллели можно отыскать и в майкопской культуре, особенно в бытовой ее части, связанной с условиями природной среды. Н.Г. Ловпаче полагает, что «эта яркая культура не исчезла., а продолжала существовать в поздней бронзе. В раннем железном веке наблюдается продолжение и возрождение многих элементов майкопской культуры в хатто-меотской культуре кубанских племен. Подобное явление замечается и в Средневековье в виде касожской культуры X—ХIII вв. ... Адыги Северо-Западного Кавказа являются потомками носителей майкопской культуры, потому что они донесли до прошлого века основные формы общения человека с природой, выработанные еще в майкопской культуре» [4, с. 35, 36].
«Адыгская (Черкесская) энциклопедия» прямо указывает на то, что «.племена майкопской культуры - древние предки адыгов» [5, с. 87]. Р.Ж. Бетрозов делает вывод: «На основе добытых к настоящему времени данных можно утверждать, что предки абхазо-адыгов проживали на Западном и Северо-Западном Кавказе уже с III тыс. до н. э.» [6, с. 8]. Черноморские же шапсуги напрямую отождествляют себя со строителями дольменов (отсюда особый пиетет к этим памятникам), что дает основание для существования тезиса: «Наука достоверно установила, что шапсуги проживали на Западном Кавказе уже семь тысяч лет тому назад» [7, с. 3].
В противовес тезису об автохтонности выступает также достаточно популярная теория об участии в этногенезе адыгов хаттских племен касков, в середине II тыс. до н. э. вытесненных из Малой Азии индоевропейцами-хеттами [8, с. 48-58]. В частности, Р.Ж. Бетрозов доказывает это на основании лингвистических, этнонимических и мифолого-религиозных параллелей между хат-тами и абхазо-адыгами [9, с. 81-91]. В своей версии он приводит обе теории (автохтонную и хат-тскую) к некому компромиссу: мигранты (кашки и хатты) смешались с местным населением юга «дольменного» ареала, передав ему свой язык [10, с. 92]. Правда, сам Р.Ж. Бетрозов определяет хаттскую теорию всего лишь как «перспективную» [11, с. 77].
Однако иные историки более категоричны и практически напрямую отождествляют хаттов с их предполагаемыми потомками. А.Ш. Бакиев предлагает следующие этапы истории адыгской цивилизации: «Протоадыгский или хатто-каскский период (V-I тыс. до н. э); 1. Синдо-меотский период (Х в. до н. э - IV в. н. э); 2. Зихский или раннечеркесский период (V-XII вв.); 3. Позднечер-кесский период вместе с "мамлюкской страницей" (XIII в. - 1475 г.); 4. Новочеркесский или классический период (1475-1864 гг.)» [12, с. 9-14]. Р.З. Куадже, проводя аналогию между современными адыгами и древними антами, а также между анто-адыгами, хаттами и пеласгами, делает вывод: «Пеласги-хаттохалды, а это значит анто-адыги (черкесы), передали грекам свою величайшую цивилизацию и культуру того далекого V тысячелетия до н. э.» [13, с. 3], которая «...явилась основой нынешней европейской» [14, с. 1]; следовательно, «...анто-адыги осознают себя еще с
образования Черного, Каспийского морей и Северного Кавказа и являются редчайшей, пожалуй, самой древнейшей нацией мира» [15, с. 6].
Впрочем, на древнейшее переднеазиатское наследие претендуют не только адыги. Дагестанские ученые Я.А. Яралиев и В.О. Османов, предприняв попытку на основе лезгинского языка дешифровать письменность (так называемое «линейное письмо А») пеласгов (пелазгов) - догрече-ского, неиндоевропейского населения острова Крит и Эгейских островов (IV - сер. II тыс. до н. э.), обнаружили, что этнонимы «пелазги» и «лезгины» тождественны, как и языки. «Поэтому мы можем допустить, что пелазги - предки лезгин» [16, с. 508].
Нет ничего странного в самих по себе корреляциях между языками древних народов Передней Азии и языками современного Кавказа (в какой-то степени архаичными); и свидетельствует это лишь о том, что до заселения этих земель индоевропейцами (на смену некоторым из них придут тюрки) языковая общность, ныне определяемая как «кавказская», распространялась далеко на юго-запад и юг. Разумеется, мы не можем утверждать, что это был единый народ, тем более сомнительно существование единого языка по причине слишком большой площади исследуемой территории. Однако существование на этом пространстве культурных и языковых параллелей необязательно означает этническое родство - оно может быть следствием длительных торговых, хозяйственных, культурных и иных (вплоть до военных) контактов. Тем более что у «майкопских» племен контакты с народами Передней Азии действительно прослеживаются [17]. «К середине III тыс. до н. э. в синтезе культур участвовало четыре компонента: северокавказский (атыхи - горные скотоводы), переднеазиатский (протошумеры - ранние земледельцы), северо-западный степной (ям-ники) и центральноевропейский (протоарии). Определяющим был переднеазиатский» [18, с. 35].
Говорить же о совпадениях древних и современных этнонимов (кашки - касоги, хаты - ха-тукайцы [19, с. 84, 85] и т. д.) можно, только если мы наверняка знаем, что имеем дело с самоназваниями древних народов, что, скорее всего, не так. Расстояние в несколько тысяч лет между исчезновением одних названий и появлением других вообще лишает нас возможности проводить какие-либо аналогии. Таким образом, осторожность, в частности Р.Ж. Бетрозова, в этом вопросе наиболее закономерна и обоснована.
Отрицать участие народов майкопской и дольменной культур в раннем этногенезе протоады-гов и протоабхазо-абазин бессмысленно, поскольку это их прямые генетические предки. Но это еще мало о чем говорит: например, известно, что коренное русское население Центральной России - прямые генетические потомки смешавшихся со славянами финно-угорских народов мери и муромы, упомянутых в «Повести временных лет» как одни из племен Древней Руси [20, с. 10-11, 20]. Более того, материальная культура местных русских весьма схожа с культурой соседних карел, марийцев, коми; при этом никто и не думает ставить между раннесредневековыми финно-уграми и современными русскими знак равенства. Так и попытка отождествить людей майкопской и дольменной культур напрямую с адыгами и абхазами (тем более учитывая, что строители дольменов на побережье в свое время были не одни) выглядит несколько натянуто - слишком велико расстояние во времени и слишком многими событиями и народами оно заполнено. То же самое и в еще большей степени касается хаттов-кашков (при условии, что гипотеза о них верна).
Вторая половина I тыс. до н. э. знаменательна тем, что в письменных (античных) источниках появляются племена, называемые общим термином «меоты». «К числу меотов принадлежат сами синды и дандарии, тореаты, агры и аррехи, а также тарпеты, обидиакены, ситтаекны, досхи и некоторые другие. К ним относятся аспургианы, проживавшие на пространстве в 500 стадий между Фанагорией и Горгиппией» [21, с. 471]. К меотам Страбон относил также прибрежные племена керкетов, ахеев, гениохов, зихов и т. д. Существует версия о происхождении адыгов от меотов, тем более что Азово-Черноморское междуморье - ареал меотов - попадает в пределы исторической Черкесии. Сам термин «меот» этимологизируется с позиций адыгских языков как «мыутхъухъ» - «мутное (или вонючее) озеро (болото)», в этом случае подразумевается Азовское море [22, с. 393]. «Мы называемся адыги, а до этого нас называли черкесы, а до этого нас называли меоты.» (аул Тхагапш Лазаревский район города Сочи, 1997).
Несомненно, средневековые касожский и зихский племенные союзы образовались в результате интеграции части меотов (ввиду отсутствия других возможных вариантов), но надо учитывать, что меоты были разные, это собирательный термин (как и «скифы» у Геродота [23, с. 241]), и считать его синонимом слова «адыги» не вполне корректно. К тому же мы находим сомнительным, чтобы панэтноним меот был общим самоназванием всех причисленных племен. Скорее всего, греки сами либо с подачи скифов и сармат называли так «варваров» по названию одного из приазовских племен (при условии верности упомянутой выше этимологии).
Так, Л.И. Лавров сомневался в участии всех меотов в адыгском этногенезе [24, с. 39-41], указывая, в частности, на явно ираноязычное звучание многих этнонимов меотской серии, в том числе «синд», «торет» («тореат»), «тарпет», «керкет», наконец, «меот». В самом деле, многие из
этих этнонимов имеют ираноязычное окончание -т (-д). Однако эта ираноязычность может свидетельствовать и о том, что это либо скифо-сарматские экзоэтнонимы местных племен, воспринятые греками и римлянами, либо искаженные в ираноязычной транскрипции самоназвания.
Сама география меотских племенных общностей остается неясной [25, с. 83], поскольку античные авторы не утруждали себя уточнением местонахождения того или иного племени. Исключение составляет Черноморское побережье, описанное неоднократно и подробно [26, с. 471; 27, с. 85; 28, с. 120, 170, 185; 29, с. 15, 28, 29]. Если проанализировать этнонимическую номенклатуру древнего Причерноморья, представляется возможным выделить в ней две основные группы. Первую составляют этнонимы, эпизодически возникающие в некоторых источниках: «тореты», «фтирофаги», «макропогоны» и т. д. Вторая группа более стабильна во времени, составляющие ее этнонимы («керкеты», «ахеи», «зихи», «гениохи») присутствуют практически во всех описаниях почти в одной и той же последовательности. Причина подобного различия видится в том, что в первом случае мы имеем дело с частными названиями мелких племен или горных «обществ», а во втором - с собирательными этнонимами, или названиями племенных объединений, которые могут «перекрывать» этнонимы первой группы.
Что касается этнонима керкет как прообраза термина черкес, то впервые этот этноним мы встречаем у Сирака Кариандского (IV в. до н. э.) в перечислении прибрежных народностей, проживающих на территории к югу от Азовского моря. Он помещает керкетов между синдами и торетами, то есть где-то в промежутке между современной Анапой и Геленджиком. Там же, то есть южнее синдов, керкетов видят авторы I в. Помпоний Мела и II в. Дионисий Перигиет [30, с. 85; 31, с. 120, 185].
Однако наиболее авторитетный античный географ Страбон (I в. до н. э. - I в.) представляет керкетов живущими после гениохов [32, с. 468]. Географ приводит еще два варианта размещения племен вдоль побережья [33, с. 471): первый - предложенный автором II в. до н. э. Артемидором, расселившим керкетов к северу от ахеев, второй - вариант историков времен Митридатовых войн (завершились в 64 г. до н. э.), располагающих керкетов южнее гениохов, так же как и автор I в. Плиний Секунд [34, с. 170]. Получается, что керкеты к временам Страбона и его младшего современника Плиния расположились где-то между современными Сочи и Пицундой (или Сухумом).
Начиная же с III в. керкеты вообще исчезают из источников, за исключением ссылок на предшественников, последняя из которых приходится на V в. Таким образом, где-то к III в. керкеты были либо ассимилированы предками абхазов, либо переместились куда-то в еще более недоступные районы. С этого момента до появления слова черкес, причем сразу в качестве панэтнонима, пройдет более 600 лет! Сложно представить и обосновать причины столь внезапного и триумфального возвращения веками забытого имени.
Но именно на Черноморском побережье впервые появляется этноним зихи (кстати, из второй, «стабильной» категории), который впоследствии станет общим не только для народов, населяющих побережье [35], но и для всех будущих адыгов (черкесов): «Зихи, именуемые так на языках: простонародном, греческом и латинском, татарами же и турками именуемые черкесы, сами себя называют "адига"», - сообщал в начале XVI в. Дж. Интериано [36, с. 46]. Не исключен также вариант, что термин зих каким-то образом связан с термином адыгэ (а-зы-хэ?). На наш взгляд, именно анализ этого этнонимического вопроса, возможно, поможет уяснить суть процессов, приведших к формированию адыгского суперэтноса.
Ссылки:
1. Кудаева С.Г. Адыги (черкесы) Северо-Западного Кавказа: процессы трансформации и дифференциации адыгского общества : дис. ... д-ра ист. наук. Майкоп, 2006.
2. Алексеев В.П. Происхождение народов Кавказа. Краниологическое исследование. М., 1974.
3. Инал-Ипа Ш.Д. Страницы исторической этнографии Абхазии. Сухуми, 1971.
4. Ловпаче Н.Г. Истоки майкопской культуры. Связь ее с природой и народами Кавказа // Майкопский феномен в древнейшей истории Кавказа и Восточной Европы. Международный симпозиум. Новороссийск, 18-24 марта 1991 г. : тез. докл. Л., 1991. С. 34-36.
5. Адыгская (Черкесская) энциклопедия. М., 2006.
6. Бетрозов Р.Ж. Адыги. (Истоки этноса). Нальчик, 1990.
7. Куадже Р.З. Анты - это адыги // Шапсугия. 1993. № 4 (28). С. 1, 2 ; № 5 (29). С. 5, 6.
8. Бетрозов Р.Ж. Адыги. (Истоки этноса).
9. Бетрозов Р.Ж. Происхождение и этнокультурные связи адыгов. Нальчик, 1991.
10. Бетрозов Р.Ж. Этническая история адыгов. С древнейших времен до XVI в. Нальчик, 1996.
11. Там же.
12. Бакиев А.Ш. Адыгская цивилизация : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Нальчик, 1997.
13. Куадже Р.З. Анты - это адыги.
14. Там же.
15. Там же.
16. Яралиев Я.А., Османов Н.О. История лезгин. Т. 1. Пеласги. М., 2003.
17. Меллник М.Дж. Майкоп и анатолийские связи // Майкопский феномен в древнейшей истории Кавказа и Восточной Европы. Международный симпозиум. Новороссийск, 18-24 марта 1991 г. : тез. докл. Л., 1991. С. 11-12.
18. Ловпаче Н.Г. Указ. соч.
19. Бетрозов Р.Ж. Этническая история адыгов.
20. Полное собрание русских летописей. Т. 1. Лаврентьевская летопись.
21. Страбон. География : в 17 кн. М., 1964.
22. История Кабардино-Балкарии в трудах Г.А. Кокиева. Нальчик, 2005.
23. Геродот. История. М., 2001.
24. Лавров Л.И. Историко-этнографические очерки Кавказа. Л., 1978.
25. Лавров Л.И. Избранные труды по культуре абазин, адыгов, карачаевцев, балкарцев. Нальчик, 2009.
26. Страбон. Указ. соч.
27. Лавров Л.И. Избранные труды по культуре абазин, адыгов, карачаевцев, балкарцев.
28. Известия древних писателей греческих и латинских о Скифии и Кавказе : собрал и издал с рус. пер. В.В. Латышев. Т. 2. Римские писатели. Вып. 1. СПб., 1898.
29. Флавий Арриан. Перипл Понта Евксинского / пер. А. Фабр. Одесса, 1836.
30. Известия древних писателей греческих и латинских о Скифии и Кавказе : собрал и издал с рус. пер. В.В. Латышев. Т. 1. Греческие писатели. Вып. 1. СПб., 1893.
31. Яралиев Я.А. Указ. соч.
32. Страбон. Указ. соч.
33. Там же.
34. Известия древних писателей греческих и латинских о Скифии и Кавказе : собрал и издал с рус. пер. В.В. Латышев. Т. 2. Римские писатели. Вып. 1.
35. Флавий Арриан. Указ. соч.
36. Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов XIII—XIX вв. Нальчик, 1974.
