Научная статья на тему 'Вопросы прономинализации, конкретизации и актуализации в местоимениях'

Вопросы прономинализации, конкретизации и актуализации в местоимениях Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
401
90
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ТЮРКОЛОГИЯ / СЛОВООБРАЗОВАНИЕ / ПРОНОМИНАЛИЗАЦИЯ / РЕЧЕВАЯ КОММУНИКАЦИЯ / ФУНКЦИОНАЛЬНО-СТИЛИСТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ МЕСТОИМЕНИЙ / АКТУАЛИЗАЦИЯ МЕСТОИМЕНИЙ В РЕЧИ / PRONOUN / PRONOMINALIZATION / SPEECH COMMUNICATION / FUNCTIONAL-STYLISTIC ANALYSIS / PARTS OF SPEECH / NOMINATIVE PECULIARITIES / ACTUALIZATION / SPEECH SITUATION

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Юсупова Орзибони Суннатовна

В статье в лексико-грамматическом и стилистико-функциональном аспектах рассматриваются основные принципы прономинализации, конкретизации и актуализации местоимений, реализуемых в речи как особая подсистема современного узбекского языка.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Problems of Pronominalization, Concrete Definition and Actualization of Pronouns

In the article, the author deals with some problems of pronominalization, concretization and actualization in pronouns. The author considers that usage of pronouns in speech should be analyzed as a system, and it is expedient to carry out their stylistic analysis as a lexical-grammatical complex taking into consideration functional styles. Separate analyses cannot show the role and significance of pronouns in speech fully.

Текст научной работы на тему «Вопросы прономинализации, конкретизации и актуализации в местоимениях»

Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 13 (228).

Филология. Искусствоведение. Вып. 54. С. 154-158.

О. С. Юсупова

ВОПРОСЫ ПРОНОМИНАЛИЗАЦИИ, КОНКРЕТИЗАЦИИ И АКТУАЛИЗАЦИИ В МЕСТОИМЕНИЯХ

В статье в лексико-грамматическом и стилистико-функциональном аспектах рассматриваются основные принципы прономинализации, конкретизации и актуализации местоимений, реализуемых в речи как особая подсистема современного узбекского языка.

Ключевые слова: тюркология, словообразование, прономинализация, речевая коммуникация, функционально-стилистический анализ местоимений, актуализация местоимений в речи.

Местоимения, как и другие части речи, имеют свои стилистико-функциональные особенности, проявляемые в конкретных речевых актах.

Известный исследователь местоимений К. Е. Майтинская считает эти слова особыми языковыми единицами минимальной сложности, являющимися весьма специфической частью лексики. Автор придерживается мнения о том, что «у них отсутствует своё содержание, так как они не называют лица, предметы, явления, признаки, количество и лишь только указывают на определённые предметы, подготавливая их к последующим событиям. Конкретное значение местоимения определяется по ситуации и при помощи текста» [3. С. 15]. М. А. Алёхина же полагает, что «местоимения являются словами с обобщающим значением и находятся они вне речевой коммуникации. А в речевом акте они обогащаются конкретным содержанием и ещё более дополняют эту мысль» [1. С. 63]

В языке, по сравнению с другими словами, местоимения составляют в количественном отношении меньшинство. В современном узбекском литературном языке их количество составляет около ста. Тем не менее, от других частей речи они заметно отличаются своей универсальностью и частотой применения. Причём «сила степени абстрактности создаёт для них функцию служебных слов» [3. С. 16]. Заслуживает внимания также позиция А. Г. Елисеевой и О. Н. Селиверстовой, которые с семантической стороны признают местоимения словами, входящими в категорию «загадочных слов» [2. С. 79]

В целом же, традиционная грамматика исходит из семантических отношений в толковании лингвистической природы местоимений, уделяя особое внимание раскрытию их стилистических возможностей.

Функционально-стилистический анализ местоимений в общелингвистическом ракурсе также даёт положительные результаты, ибо подобное изучение языковых единиц всегда способствует полнейшему раскрытию их сущности, речевой актуализации и на основании этого определению целей использования. Отсутствие в местоимениях полноты собственной номинативной значимости, их употребление в составе предложения вместо существительного, прилагательного и числительного приближает их к ним с лексико-грамматической стороны. Однако в стилистическом плане признаки такой соотносительности между ними не отмечаются. Согласно выполняемой функции в предложении, местоимения могут употребляться с наречиями, союзами и послелогами. Из-за того, что местоимения входят в категорию слов с дейктическими признаками (непосредственное указание на предмет), они могут приравниваться по их участию в предложении к перечисленным частям речи, находясь в стилистическом плане по отношению к ним в оппозиции1. Помимо этого, явление прономинализации, то есть переход слов из других частей речи в разряд местоимений, будет расширяться ещё за счёт слов из периферийных групп, подобно существительным местоимённого характера, наречиям и послелогам с указательным значением, что убедительно свидетельствует о широте их стилистических возможностей.

Рассмотрим на материале узбекского языка типичные случаи прономинализации, когда единица одной части речи приобретает свойства слов другой части речи.

Так, использование отдельных существительных в качестве местоимений происходит благодаря прономинализации: 'Одамларнинг тили чикиб копти ми9 - Бировларнинг тили чикиб коптим и9 ‘У людей язык появился что ли? - У кого-то язык появился что ли?'; ‘Се-

нинг тилинг чикиб копти ми? - или - 'Унинг килган ишларига баъзан хайрон коласан. одам! ‘ ‘У тебя язык появился что ли?' - или - 'Иногда удивишься его работам, человек!'; ‘Унинг килган ишларига мен баъзан хайрон коламан

- ‘Унинг цилган ишларига баъзан хайрон коламан' ‘Иногда я поражаюсь его работам' или ‘Иногда поражаюсь его работам'; ‘Одам-ларниям тушуниб булмай колди' - ‘Уларни тушуниб булмай колди' ‘И людей стало трудно понимать' - ‘Их стало трудно понимать'. Слово ‘одам' (человек), которое употребляется вместо местоимений ‘я', ‘ты', ‘он', здесь про-номинализовано. Причём в стилистическом отношении они не равнозначны. В таком состоянии посредством слова ‘одам' передаваемая речевая экспрессия сильнее выражает чувства говорящего. Тем самым в узбекском языке всё более утверждается тенденция к сближению некоторого количества существительных с местоимениями. Поэтому исследование этого процесса и определение его семантикостилистических закономерностей представляется актуальным для современной узбекской лингвистики.

Другой такой прономинальной возможностью является смысловая конкретизация соответствующих слов в предложении, которая проявляется при выполнении ими определительной функции. В таких случаях местоимения не употребляются вместо других слов, а служат лишь для подтверждения и сближения их значений.

Когда говорят, напр.: ‘Мен, Ахмедов

Эгамкул Юнусович...' Я, Ахмедов Эгамкул Юнусович...', местоимение ‘мен’ (я) не заменяет никакого слова. Оно только выполняет функцию подтверждения существования Ахмедова Эгамкула Юнусовича. Еще одно сравнение: ‘Ким келди? - Шухратжон'; ‘Сен - Эр-гашев, икки кадам олдинга чик!' ‘Кто пришёл?

- Шухратжон; Ты - Эргашев, выходи на два шага вперёд!'

О предложениях подобного типа можно сказать, что выделяемые в них местоимения выполняют функцию смысловой конкретизации.

Актуализация очередных стилистических возможностей местоимений, то есть проявление в речи их потенциальных языковых возможностей, наблюдается при выполнении ими определённых актуализационных функций [7. С. 12]. Такую функцию могут выполнять личные и возвратные местоимения: ‘Манзил

кайда ? Сзфаманг, / Йукотдим, мен узимни. Сиз билан бу кеча тортишга афгон / Мен узим ярайман, / Факат бир узим!' (У. Азим) ‘Откуда? Не спрашивайте, / Потерял я себя. Провести с Вами эту ночь в страданиях. / Я сам способен, / Только сам один!' (У. Азим). Актуализатор-ские функции реализуют в узбекском языке и другие разряды местоимений. При этом необходимо остановиться подробнее на актуализационных особенностях неопределённых местоимений.

Так, неизвестность выражают понятия предметов - событий, которые субъект ранее не встречал или же их не может объяснить. В местоимении 'кандайдир' (какой-то) отдельные стороны этой неизвестности поддаются актуализации. В предложении ‘Фазодан кандайдир номаълум жисм учиб тушди' ‘Какой-то неизвестный предмет упал из космоса' эта смысловая скрытость выражается непосредственно участвующим в нём самим словом 'номаълум' (неизвестный). В таком случае, смысл выражается посредством использования местоимения 'кандайдир'. Предложением 'Из космоса упал неизвестный предмет' 'Фазодан номаълум жисм учиб тушди' можно выразить мысль и можно передать сообщение о том, каков этот предмет, и то, что он ещё неизвестен. Однако выражение этой мысли не решает вопроса участия и неучастия в предложении местоимения 'кандайдир'.

Только при сравнении двух вариантов этого предложения появится возможность определения места 'кандайдир'. Благодаря участию в предложении слова 'номаълум' оно освобождается от передачи необходимой семантической функции, и только именно в это время оно обретает функцию стилистической актуализации. Причём здесь уже толкуется не только неизвестность, но ещё и оттенок заинтересованности в её объяснении2.

Установление соответствия неопределённых местоимений языковым элементам своего окружения и раскрытие их семантикостилистических оттенков осуществляется компонентным анализом в окружении микротекста. С теоретической точки зрения неопределённые местоимения можно приравнять по семантике к нарицательным словам, но по принципу известности - неизвестности при их использовании со стилистической точки зрения не всегда можно получить ожидаемый результат. Логически их следует чаще применять по отношению к определённым предметам, то

есть известным адресату. Использование же их по отношению к предметам, событиям, являющимся абстрактными для собеседников, является стилистической неотработанностью.

Например, вместо возможного 'Сухбатдо-шим кандайдир маугли хакида хикоя килиб берди' ‘Мой собеседник рассказал о каком-то маугли' употребить 'Сухбатдошим кандайдир мауглилар хакида хикоя килиб берди' ‘Мой собеседник рассказал о каких-то маугли' стилистически ущербно, ибо само слово и понятие ‘маугли' для узбеков является абстрактным, то есть это какое-то неизвестное живое существо. А если говорить ещё и о нескольких таких существах, то абстрактность ещё повысится. Скажем, если вместо слова ‘маугли' употребить ‘товуклар' (ср: ‘Сухбатдошим кандайдир тову-клар хакида хикоя килиб берди' ‘Собеседник рассказал о каких- то курицах’), то известная абстрактность сообщения о курицах нашим воображением воспринимается реально, так как мы соотносим это с реальным живым объектом и можем мысленно представить хотя бы два -три вида куриц.

Подобное изучение неопределённых и других разрядов местоимений, а также соотносимых с ними слов, способствует оптимальному определению не только грамматикосемантических, но и стилистических значений

- вплоть до стилистических оттенков.

Рассмотрим предложения 'Ховлимизда кандайдир куйлар утлаб юрибти? Ховлимизда кимнингдир куйлари утлаб юрибти?’ ‘На нашем дворе паслись какие-то овцы? На нашем дворе паслись чьи-то овцы?’ Вначале из предложения выведем неопределённые местоимения. Тогда получится 'Ховлимизда куйлар утлаб юрибти’ ‘На нашем дворе паслись овцы’. Из этого предложения получаем конкретные сведения о пасущихся во дворе животных. Включение неопределённого местоимения ‘какие-то’ в состав предложения оказывает заметное влияние на значение слова ‘овца’, чему способствует выделяемость сочетания ‘Кандайдир куйлар' ‘какие-то овцы'. Что имеет в виду говорящий? Может быть их породу

- иссарскую, местную, арабскую, или то, что это не ягнята, а животные чуть крупнее, а может, это не ‘кучкары' ‘бараны-производители', а именно овцы. Нет, конечно же. Быстротечность речевого акта не позволяет подумать ни об одной из данных пород. Говорящий здесь имеет в виду два обстоятельства: во-первых, пасущиеся животные именно овцы, а не дру-

гие животные; во-вторых, говоря ‘кандайдир куйлар' ‘какие - то овцы', он имел в виду неизвестность не овец, а их хозяина. Если же говорить по-другому, местоимение ‘кандайдир' (какой-то) употребляется вместо местоимения ‘кимнингдир' (кого-то).

Для сравнения теперь расположим эти предложения рядом: ‘Ховлимизда кандайдир куйлар утлаб юрибти? ’ ‘На нашем дворе паслись какие-то овцы'. Если считать эти предложения по содержанию равнозначными, то в стилистическом отношении целесообразно использование первого предложения, хотя в каждом из двух местоимений значение неопреде лённости сохраняется. Однако в слове ‘кимнингдир' (чьи-то) признак сомнительности уже ощутим, и в нём чувствуется склонность сближения приблизительности к точности. В ‘кандайдир' (какой-то) сильнее проявляется оттенок общности, абстрактности по отношению к местоимению. Поэтому в тексте этот семантический объём существенно расширился, отразив в себе значение ‘кимнингдир' (чьё-то, чьи-то). Однако это обстоятельство не всегда устойчиво и поэтому ‘кандайдир' в одно и то же время может оцениваться ещё и в качестве текстового обстоятельства, а также может передавать значение собственности — 'кимнингдир’ (чье-то).

Обратимся еще к одному примеру: ‘Кандайдир Турсунов менинг ишимга туганок булмокда’ ‘Какой-то Турсунов хочет стать препятствием моему делу’. Выражение неизвестности, сомнения, предположения в местоимении ‘кандайдир’ (какой-то) по отношению к Турсунову является его базовым семантическим значением. Для его выражения необходимо наличие определённой речевой ситуации. Значение неизвестности, сомнения, предположения в предложении проявляется тогда, когда адресат Турсунов раньше не был знаком с говорящим. Если же он был раньше знаком с говорящим, то и речевая ситуация, и смысл предложения были бы совершенно другими: ‘Кандайдир Турсунов менинг ишимга туганок булмокчи’ ‘Какой-то Турсунов хочет стать препятствием моей работе'. В этом случае по отношению к Турсунову видны оттенки неуважения, пренебрежения, ущербности, стремления поставить себя выше, не считать его себе ровней и т. п. Но эти оттенки мы также должны рассматривать в качестве сдвига в сторону очередных, уже несемантических, значений в местоимении.

Отсюда правомерно поставить вопрос: каким образом мы должны стилистически оценивать выражение подобных значений в предложении? Подобный семантический сдвиг в значении местоимения осуществляется исключительно в разговорном стиле. Соответственно этому обстоятельству, нельзя игнорировать возможность сдвига также в сторону собственно литературного (художественного) стиля. В таком случае ощутимо также и субъективное отношение автора к высказываемому, чего не наблюдается ни в научном, ни в официальном стилях. Когда говорят об особой значимости речевой ситуации в проявлении стилистических возможностей местоимений, то имеется в виду именно это обстоятельство.

Разумеется, вышесказанное не отрицает их применения в научном или официальном стилях, где они демонстрируют, впрочем, другие семантические возможности. Это, например, значение условности в научном стиле в примерах типа ' Кандайдир бир N нуктани таянч нукта сифатида оламиз. А шахардан Б шахарга караб кандайдир машина йулга чиккан булсин’ ‘Какую-то точку N берём в качестве опорной точки. Из города А в город Б выехала какая-то машина’. Здесь ‘кандайдир’ (который) выходит за рамки значений сомнения и выражает значение условности по отношению к рассматриваемому объекту.

В разговорном же стиле выясняется, что у этого местоимения есть ещё и другие семантикофункциональные возможности. В предложении ‘Кунглим кандайдир гаш’ 'На сердце как-то неспокойно’ проявляется значение абстрактности, беспокойства, предчувствия, отвлечённости, в предложении ‘Кандайдир боргим кел-маяпти’ ‘Как-то не хочется идти’ передаётся чувство колебания, неуверенности и т. д.

Внутри предложения ‘Кандайдир ёши кат-таларга ухшаб мулохаза юритади’ ‘Кто-то мыслит подобно старшим’ проявляются оттенки внутреннего подтверждения, признания способности ребёнка, и, таким образом, данное местоимение служит выражению в речи модальных отношений. Иногда оно проявляется в речи в качестве собственно лингвистического фактора, способствующего поддержанию мыслительной последовательности, восстановлению памяти говорящего. Представим себе человека, рассказывающего о каком-либо событии: ‘Олдимдан кандайдир йул чикди. Боравердим. Кандайдир торга дуч келдим. Ичкарига кир-дим. Кандайдир одамларнинг хдйкаллари ту-

рар эди’ и т. п. ‘Передо мной оказалась какая-то дорога. Я продолжал идти. Наткнулся на какую-то пещеру, зашёл вовнутрь. Там были памятники каким-то людям’. Здесь местоимения передают значение таинственности.

В качестве краткого заключения можно сказать, что местоимение ‘кандайдир’ (какой-то) ограниченно реализует свои семантические значения в рамках определённых функциональных стилей. Причём такие ограничения ощутимы даже в рамках одного стиля. Например, вместо правильно построенного предложения ‘У кандайдир китобларни укиди ва дунёкараши узгарди' ‘Он прочитал какие-то книги, и его мировоззрение изменилось', можно употребить ‘Мен кандайдир китобларни укидим ва дунёкарашим узгарди’ ‘Я прочитал какие-то книги, и мировоззрение моё изменилось’, что явно было бы нелогичным.

Иначе говоря, в пределах каждого функционального стиля можно выделить лишь строго определённый набор семантических значений местоимений. Кстати, наблюдения Ю. Б. Смирнова [4. С. 91] об особенностях семантико-стилистических возможностей русского местоимения ‘какой-то’ применимы и к узбекскому языку. Добавим, что применение в речи местоимений необходимо рассматривать как отдельную подсистему, а их семантикостилистический анализ целесообразно рассматривать в едином лексико-грамматическом комплексе с учетом различных функциональных стилей.

Примечания

1 Местоимения в речи не ограничиваются только особенностями дейктического признака. По утверждению М. А. Алёхиной, понятие дейкси-са в науку ввёл К. Бюлер [см. 11. Дейксис подразделяется на анафорический (указание упомянутых ранее и известных предметов) и препаративный (подача сведений об указываемых предметах потом) типы [об этом ещё см. 6].

2 О. А. Сулеймановой доказана возможность выполнения акт\ ализацио нных функций местоимений ‘всё’, ‘целиком’ в русском языке [5].

Список литературы

1. Алехина, М. И. О классификации местоимений//Рус. яз. в шк. 1982. № 1. С. 63-68.

2. Елисеева, А. Г. Семантическая структура местоименного значения / А. Г. Елисеева,

О. Н. Селиверстова//Вопр. языкознания. 1987. № 1. С. 79-92.

3. Майтинская, К. Е. К происхождению местоименных слов в языках разных систем // Вопр. языкознания. 1966. № 1. С. 15-25.

4. Смирнов. Ю. Б. Семантикофункциональные особенности неопределённых местоименных прилагательных // Рус. яз. в шк. 1985. №4. С. 90-94.

5. Сулейманова, О. А. Местоименные акту-ализаторы весь и целый в современном русском языке // Филол. науки. 1985. № 4. С. 78-82.

6. Толковый словарь узбекского языка. Т. II. М. : Рус. яз., 1981. 631 с.

7. Ходжиев, А. Толковый словарь языковедческих терминов. Ташкент : УЗНЭ, 2002. 168 с.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.