CC BY
53
РЕГИОН: ГРАНИЦЫ И КОНТАКТЫ
УДК 39(=511.1)(470.25+474.2)
К. Н. Потапова ВОПРОСЫ ПРОИСХОЖДЕНИЯ СЕТУ В РАБОТАХ АВТОРОВ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX - НАЧАЛА ХХ ВВ.
Рассмотрены взгляды наиболее ранних исследователей сету на происхождение данной этнической общности. Приводятся аргументы в пользу и против автохтонной гипотезы, высказываемые авторами второй половины XIX — начала ХХ вв. Обращается внимание на
нерешённость вопроса о происхождении сету
Ключевые слова: сету, сето, полуверцы,
Сету (сето) — принявший православие народ финно-угорской группы уральской языковой семьи, родственный эстонцам, и проживающий в Печорском районе Псковской области России и на восточных окраинах соседних уездов Эстонии (Пылвамаа и Вырумаа), до революции 1917 г. административно подчинявшихся Псковской губернии. Бытующее самоназвание — «сето», ближайшие соседи (русское православное население Псковской губернии) называли их «полуверцы». В российской этнографической науке принят этноним «сету» [8]. В прошлом также использовались названия: «псковские эсты (эстонцы), православные эстонцы, сетукезы» [2; 9; 12], эстонцы называли их <^еШ, Setuke-пе, Setu rahwas» [14].
Ещё в середине ХХ в. Е. В. Рихтер отмечала, что вопрос о происхождении сету очень сложен и требует широкого привлечения археологических, лингвистических и исторических материалов. «Правомерно поставить вопрос, кто такие сету: аборигены ли, издавна жившие на пограничной терри-
до настоящего времени.
псковские эсты, автохтонная гипотеза.
тории славянских и финских племён и в результате длительной культурной и политической общности воспринявшие множество элементов русской культуры, или это эстонцы из Вырумаа, пришедшие сюда позже, после захвата Прибалтики немцами» [12, с. 184]. Сама Е. В. Рихтер скорее склоняется к выводу об автохтонности сету, аргументируя это тем, что археологические находки на территории юго-восточной Эстонии (длинные курганы кривичского типа со славянским инвентарём, датируемые серединой I тыс. н. э.) свидетельствуют о существовании здесь издавна смешанного эстонско-славянского населения [12].
Сами сету считают себя, в большинстве случаев, особым народом, указывая при этом, что они отличаются от эстонцев, также как карелы от финнов, или белорусы от русских. Своеобразие сетуской культуры определяется их «чудским» происхождением и православным вероисповеданием. Культура сету очень схожа с культурой других православных прибалтийско-финских народов Се-
веро-Запада России: вепсов, ижоры, карелов, води. Язык сету рассматривается как один из говоров выруского диалекта эстонского языка. Однако по причине распространения на крайнем юго-востоке Эстонии (в Вырумаа) литературного эстонского языка, сетуский говор воспринимается самими сету как самостоятельный язык, отличный от эстонского языка [8].
Тем не менее, существует несколько, иногда противоречащих друг другу, гипотез происхождения сету. Так, многие эстонские археологи и этнографы считают, что сету являются этнической (этнографической) группой эстонского народа, которая сформировалась к середине XIX в. на основе чудского субстрата и более поздних эстонских переселенцев, принявших православную религию [10; 13; 17].
Наиболее радикальной в этом плане является гипотеза, что сету — это исключительно потомки эстов, бежавших в средние века с территории современной Эстонии на русские земли, где они спасались от католического гнета рыцарских Орденов, а позже — от навязывания шведами и датчанами лютеранской религии. Возможно, часть сету действительно имеет такое происхождение, о чем свидетельствуют сохранившиеся в культуре сету единичные католические элементы [17].
Одним из первых эту точку зрения на происхождение сету высказал М. Миротворцев, изучавший сету в середине XIX в. «У полуверцев сохранилось тёмное предание о том, что они в древние времена бежали в здешний край из Балтийского приморья от притеснений со стороны немцев-завоева-телей (что полуверцы не коренные жители (аборигены) здешнего края, видно из того, что названия их деревень все русские). Когда они обращены в православие, определённо не известно» [9, с. 46]. О наличии католических элементов в культуре сету отмечал и исследователь начала ХХ в. Я. Гурт [2]. Он же считал сету по своему происхождению чистокровными эстонцами, а точнее, по его мнению, они «представляют восточную ветвь верро-эстонского племени» [2, с. 5].
Прямо противоположна данной точке зрения «автохтонная» гипотеза происхождения сету. Согласно данной гипотезе, сету
являются остатком самостоятельного этноса («автохтона») подобно ряду других прибалтийско-финским народов, таких как водь, ижорцы, вепсы и ливы [18]. Такое предположение высказал в конце XIX в. исследователь сету Ю. Трусман. «Так называемые сету не переселенцы из Лифляндии, как некоторые думают, но аборигены, последняя эмиграционная ветвь финского племени, некогда занимавшего весь за-Пейпуский край и большую часть Псковской губ.» [14, с. 36]. К этому близка современная точка зрения, что сету является частью коренного финноугорского населения северо-запада Восточно-Европейской равнины, сохранившимся до нашего времени «осколком» древней чуди (общих предков эстонцев и сету), с которой встретились славяне при заселении ими северо-запада будущей России [4]. Большинство исследователей, изучавших сету в ХХ в., склонялось именно к этой точке зрения, т. к. сету имеют в своей культуре, вместе с православной основой, мощный пласт языческих элементов при полном отсутствии элементов лютеранской религии, принятой а XVI в. предками эстонцев [6].
Вероятно, что в конце XV в., после создания Псково-Печорского монастыря, и на протяжении XVI в. предки сету приняли православную религию, хотя в их культуре сохранилось много языческих элементов (за что, возможно, сету и стали называться местным русским населением «полуверца-ми»). Такое предположение высказывал ещё Ю. Трусман в конце XIX в. «В настоящее время здешние русские уже не могут удовлетворительно объяснить, почему эти эстонцы названы оскорбительным именем полу-верцев, между тем как они преданнейшие чада православной церкви. Говорят, что они названы так потому, что, исповедуя православие, в то же время говорят по-эстонски. По всей вероятности, название «полуверцы» обязано своим происхождением ещё тому времени, когда, перешедши в православие, они сохранили в то же время в домашнем быту древне-языческие верования и обычаи» [14, с. 35].
Данному предположению не противоречат и представления М. Миротворцева. «Они называются в народе чухнами, но
обыкновеннее полуверцами. Первое название образовалось от слова чудь и указывает на принадлежность псковских эстов к западной чуди, издревле населявшей южный берег Финского залива; последнее название могло иметь историческое основание в том, что эсты в первое время по обращении в православие представляли в своих верованиях смесь язычества с христианством... В народе оно основывается на том, что православный эст молится на своём языке непонятными для русских звуками. По всему видно, что наши эсты обращены в православие в древние времена и при этом из язычества. У них можно встретить некоторые языческие поверья и обычаи, но никаких остатков католичества и лютеранства» [9, с. 46-47].
Ю. Трусман обнаруживает множество языческих элементов, сохранившихся у сету к концу XIX в. «И на современных христианских празднествах полуверцы проявляют крайне грубые языческие представления. Так, например, в Николаевской церкви в Печерском монастыре помещается грубое изваяние из дерева св. Николая Чудотворца в ризах и митре, лицо и ноги чёрные, в правой руке меч, в левой — миниатюрный вид многоглавой церкви. В день Святителя это изваяние обкладывается снизу до верху лепёшками и кадками с маслом и творогом, так что его и не видно. Ещё до недавнего времени. невежественные богомольцы, молясь пред изваянием, обмазывали его губы маслом и творогом. Сохранившиеся в некоторых церквях деревянные руки, ноги и другие части статуй свидетельствуют о большом распространении такого культа в прежние времена» [14, с. 39].
Далее Ю. Трусман отмечает, что у полуверцев «религиозность стоит на степени чувственного поклонения, носящего несомненные следы язычества. Они, по-видимому, питают большое благоговение к иконам, которые отличаются резкими очертаниями или суровыми, страшными выражениями изображенных лиц. Свечи, иногда собственного изделия, и произведения домашнего хозяйства составляют непременную часть их молитвы пред святыми иконами. При этом они крепко обижаются, если не дадут догореть поставленной пред образом свече» [14, с. 45].
Также Ю. Трусман пытается предостеречь от отождествления сету («печорских полуверцев») с «полуверцами», проживающими на северо-востоке современной Эстонии. «Как известно, русское название полу-верцы (эст. poluwemikud) носят и жители Исааакского прихода в Эстляндии, в углу, образуемом Наровой и северным берегом Чудского озера. Эти поселенцы Исаакского прихода суть обэстонившиеся русские беглецы из Московской Руси в XVI и XVII вв., большей частью раскольники. Ныне они носят смешанное платье, понимают по-эстонски, хотя домашний язык русский, исповедуют лютеранство. Очевидно, что название полу-верцы, ро1а^егшкМ, дано им соседними русскими, вероятно, ещё в то время, когда они, посещая кирку, сохранили в то же время в домашнем быту некоторые православные обычаи, крестное знамение, радоницу, почитание икон и т. п. Они считают себя эстами и оскорбляются, когда их называют русскими. Другое дело с полуверцами Псково-Печерского края» [14, с. 35].
Впрочем, есть и другая версия происхождения названия «полуверцы», напрямую связываемая с переселением на Псковскую землю в XVI-XVII вв. эстов-католиков, обращённых в православие миссионерами Печорского монастыря [3]. Так, в Аграрной истории Северо-Запада России XVII в. [1] отмечено переселение в 20-30-е гг. XVII в. на земли Псково-Печерского монастыря нескольких десятков выходцев из Прибалтики. Среди причин миграции называется и «ассимиляторская политика Псково-Печерского монастыря, начатая ещё в XVI в., когда была специально образована ветвь православной религии («полуверцы») для переселившихся эстонцев с церковными центрами у Печор и Изборска» [1, с. 32]. Е. В. Рихтер отмечала, что в состав сету всё время вливались спасавшиеся от немецкой неволи эстонские крестьяне [12]. Переселение эстов из Ливонии зафиксировано и в более позднее время — вплоть до рубежа XVШ-XIX вв. [10; 13].
Тем не менее, Е. В. Рихтер предполагает, что приток эстов из Ливонии не был очень большим. «Московское государство, придавая большое значение этому пограничному монастырю, предоставило ему «пустопорож-
ние земли», которые, по сообщению летописей, монастырь заселил пришлым людом, т. е. «беглыми» эстонцами. Было выстроено три приходских церкви для обращения «чуди» в православие. Вряд ли было столько беглых, чтобы ими можно было заселить все эти земли. По-видимому, крестили также издавна живущих здесь эстонцев» [12, с. 184].
Ю. Трусманом была посвящена специальная работа вопросу формирования сету, названная им «О происхождении ПсковоПечерских полуверцев». Имеет смысл дать выдержки из его работы, где он анализирует аргументы «за» и «против» автохтонной гипотезы. «Высказанное мною раньше мнение об исконности всех полуверцев в ПсковоПечерском крае не имеет достаточных оснований. Резкая разница между местными географическими названиями Псковского и Варроского уездов свидетельствует об исконной разности народностей этих уездов, а искажённые русские названия полуверческих деревень или переводы русских названий полуверцами убедительно подтверждают предположение о позднейшем переселении их сюда. Остаётся, следовательно, решить вопрос о времени их переселения» [15, с. 37].
«Переселение из Лифляндии за Пивжу могло начаться только со времени порабощения эстов в XIV в., когда они оказались в худших экономических условиях, чем их соседи русские. И действительно в XV-XVI вв. бегство из Лифляндии туземцев на Русь и вообще в соседние страны приняло столь большие размеры, что лифляндские господа были вынуждены образовывать союзы для ловли беглецов. В XVI в. мы имеем прямые сведения о поселениях эстонцев на Псковской земле, именно во владениях Псково-Печерского монастыря. По всему можно думать, что поселение здесь лифляндских беглецов в больших массах совершилось во время Псково-Печерского игумена Корнилия (1529-1570). Он начал с того, что выпрашивал себе от Московских великих князей пустопорожние земли у немецкого рубежа и заселял ими пришлый люд» [15, с. 38].
«Нам известны деревни в Псково-Печерском крае, в которых живут в настоящее время полуверцы. По актам мы находим в них чухонцев и лет 250 тому назад, следо-
вательно мы в праве признавать нынешних полуверцев отчасти потомками чухонцев, живших в них лет 250 тому назад» [15, с. 43].
Тем не менее, Ю. Трусман приводит и целый ряд аргументов в пользу автохтон-ности сету. «.Особенно заслуживает внимания, что знаменитый игумен монастыря Корнилий обращает свою миссионерскую деятельность на горсть зарубежных эстов, как бы совершенно игнорируя многочисленное (ок. 25 тысяч) эстонское население в пределах монастырских владений. Так как дальнейшая история ничего не знает о переселении сюда столь многочисленного чуждого населения, а, напротив, на сновании некоторых прямых данных оно предполагается уже существующим здесь, то остаётся лишь допустить, что оно было здесь уже до Кор-нилия и исповедовало православную веру, в которую была обращена псковскими или изборскими священниками. И в самом деле, здешние полуверцы не имеют ни малейшего воспоминания о происхождении своих прадедов, между тем как в таких случаях переселенцы обыкновенно считают своего переселения поколениями, благодаря чему легко может быть установлена приблизительная дата переселения» [15, с. 46].
«.Да и сами богомольные обряды, ещё в наши дни наблюдаемые на сельских праздниках местных жителей, явственно указывают на то, что жители долго были представлены в отправлении религиозных потребностей исключительно самим себе, отчего к ним примешаны черты, напоминающие язычество. Наконец язык, нравы, верования и вообще духовный быт полуверцев, что впрочем ещё не подвергнуто исследованию учёных, указывают на более древнее время переселения, чем XVI в. Наречие их несомненно родственно с эстонским Верроским наречием, с той существенной разностью, что в него входит много заимствованных русских слов. Их духовное творчество (песни, загадки, сказки) сохранилось в большей чистоте и полности, чем где-либо в захолустьях эстонских поселений.» [15, с. 47].
«По-видимому, часть полуверцев была некогда знакома с внешними чертами католического культа, что довольно правдоподобно, так как по всей вероятности пере-
селение сюда части полуверцев или вернее эстов-язычников и отчасти знакомых с католичеством, принявших на новом месте жительства православную веру, должно быть отнесено к XIV-XV вв. Часть же полуверцев, судя по чудскому происхождению некоторых древних местных названий данного района., должна быть признана аборигенами» [15, с. 47].
Исследования сету, проводившиеся в ХХ в. и в начале XXI в., пока так не дали ответа на все вопросы, связанные с происхождением сету и определением их места в иерархии этнических общностей Европы. До сих пор существуют различные обозначения для данной этнической общности: особая этническая или же этнографическая группа эстонского народа [16], этнотерриториаль-ная общность, социально-конфессиональная общность [3]. Также иногда предлагается воздерживаться, применительно к сету, от терминов «этнос» и «этническая группа». В
связи с этим высказывается точка зрения, что сету являются «культурным единством, определение которого в современной этнологии ещё не сформулировано» [3, с. 271].
Историко-географический анализ становления этнической общности сету [6] выявил временной интервал, наиболее значимый с точки зрения этногенеза сету, который в настоящее время наименее всего изучен - это период с XIII по XVII вв. Соответственно, требуется концентрация усилий специалистов разного профиля на изучения именно этого периода истории на территории современной Сетумаа. В ходе исследований, проведённых кафедрой географии Псковского государственного университета в 20052011 гг. [5; 7; 8; 11], было обнаружено чётко выраженное самоопределение сету как самостоятельного этнического образования. Однако до сих пор нет однозначного ответа на вопрос о происхождении сету, что затрудняет задачу определения их этнического статуса.
Литература
1. Аграрная история Северо-Запада России XVII века. Л. : Наука, 1989. 232 с.
2. Гурт Я. О псковских эстонцах, или так называемых «сетукезах» // Известия императорского русского географического общества. Т. КИ, 1905. СПб., 1906. С. 1-22.
3. Историко-этнографические очерки Псковского края / под ред. А. В. Гадло. Псков: ПОИПКРО, 1998. 315 с.
4. Кулаков И. С., Манаков А. Г. Историческая география Псковщины (население, культура, экономика). М. : ЛА «Варяг», 1994. 316 с.
5. Манаков А. Г. Сету Печорского района Псковской области: материалы этнодемографического исследования 2005 г. // Псковский регионологический журнал. № 3. Псков : ПГПУ, 2006. С. 171-179.
6. Манаков А. Г. Динамика этнических и конфессиональных границ к юго-западу от Псковского озера до ХХ века: историко-географический анализ (к вопросу о происхождении сету) // Псковский регионологический журнал. № 11. Псков : ПГПУ, 2011. С. 132-143.
7. Манаков А. Г., Карпухина Н. В., Пыжова О. А. Сету Печорского района в начале XXI века (по итогам этнографического исследования 2008 г.) // Псковский регионологический журнал. № 7. Псков: ПГПУ, 2009. С. 140-145.
8. Манаков А. Г., Потапова К. Н. Этнодемографический портрет сету Печорского района Псковской области в начале второго десятилетия XXI века // Псковский регионологический журнал. № 13. Псков : Изд-во ПсковГУ, 2012. С. 67-79.
9. Миротворцев М. Об эстах или полуверцах Псковской губернии // Памятная книжка Псковской губернии на 1860 г. Псков, 1860. С. 45-61.
10. Моора Х. А. Вопросы сложения эстонского народа и некоторых соседних народов в свете данных археологии // Вопросы этнической истории эстонского народа. Таллин, 1956. С. 127-132.
11. Потапова К. Н. Итоги изучения идентичности сету Печорского района Псковской области в постсоветский период // Вестник Псковского государственного университета. Серия «Естественные и физико-математические науки». № 1. Псков : Издательство ПсковГУ, 2012. С. 104-110.
12. Рихтер Е. В. Итоги этнографической работы среди сету Псковской области летом 1952 г. // Материалы Балтийской этнографо-антропологической экспедиции (1952 год). Труды института этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая. Новая серия. Т. XXIII. М. : Изд-во АН СССР, 1954. С. 183-193.
13. Рихтер Е. В. Материальная культура сету в XIX - нач. ХХ в. (к вопросу об этнической истории сету) : автореферат дис. канд. ист. наук. М.- Таллин, 1961.
14. Трусман Ю. Полуверцы Псково-Печерского края // Живая старина. Выпуск I. СПб., 1890. С. 31-62.
15. Трусман Ю. О происхождении псково-печорских полуверцев // Живая старина, 1897. Вып. 1. СПб. С. 37-47.
16. Тынурист И. В. Эстонцы // Народы России: Энциклопедия / гл. ред. В. А. Тишков. М. : Большая Российская энциклопедия, 1994. С. 423-427.
17. Хагу П. С. Аграрная обрядность и верования сету : автореферат дисс. канд. ист. наук. Л., 1983.
18. Хрущев С. А. Исследования процессов этнического вырождения (на примере малочисленных финно-угорских этносов северо-запада России) // Учение Л. Н. Гумилева и современность. СПб. : НИ-ИХимии СПбГУ, 2002. Том 1. С. 215-221.
K. N. Potapova THE ISSUES OF SETU ORIGIN IN WORKS OF THE SECOND HALF OF 19th AND BEGINNING OF 20th CENTURY
The earliest point of views of Setu researches on the origin of that ethnical community is presented. The cases for and against the autochthon hypothesis is presented, which were stated by the authors in second half of 19th - beginning of 20th century. An emphasis is put on the fact that the question of Setu’s origin is unresolved up to now.
Key words: Setu, Seto, poluvertsy, Pskovian Ests, autochthon hypothesis.
