CC BY
24
I
SCIENCE TIME
I
ВОПРОСЫ ОГРАНИЧЕНИЯ ОТДЕЛЬНЫХ КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРАВ ГРАЖДАН
Поставной Александр Владимирович, Академия управления МВД России, г. Москва
E-mail: [email protected]
Аннотация. В статье рассматриваются проблемы ограничения прав и свобод граждан в российском законодательстве. Осуществляется анализ конституционных положений, принятых в их развитие актов федерального законодательства и правовых позиций Конституционного Суда РФ.
Ключевые слова: права и свободы граждан, ограничение конституционных прав, конституционные положения, уголовное судопроизводство, Конституционный Суд.
В правовом государстве вопросы защиты конституционных прав и свобод граждан должны находиться в центре государственной политики. Закрепление в ст. 2 Конституции РФ положения о том, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью, стало важнейшим демократическим завоеванием, изменившим принципы правового регулирования общественных отношений. Между тем в современный период особую остроту приобрели проблемы ограничения конституционных прав и свобод граждан.
Для того, чтобы исследовать проблемы ограничения прав и свобод граждан в российском законодательстве, представляется необходимым обратиться к конституционным положениям, принятым в их развитие актам федерального законодательства и правовым позициям Конституционного Суда РФ.
Так, ч. 3 ст. 55 Конституции РФ устанавливает, что конституционные права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены только федеральным законом и только в той мере, в какой это необходимо для защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Даже в условиях чрезвычайного положения не подлежат ограничению право на жизнь, право на охрану достоинства личности, право на неприкосновенность частной жизни, право знакомиться с документами, непосредственно затрагивающими интересы человека, свобода совести, право вести предпринимательскую
1 SCIENCE TIME 1
деятельность, право на жилище, право на судебную защиту и примыкающие к нему права (право на получение квалифицированной юридической помощи, права потерпевших и пр.). Однако в самих конституционных нормах уже заложены вероятные ограничения этих прав посредством принятия соответствующего федерального закона.
Так, в силу ст. 47 Конституции РФ обвиняемый в совершении преступления имеет право на рассмотрение его дела судом присяжных в случаях, предусмотренных федеральным законом. Иными словами, дела, отнесенные к подсудности судов, при которых не осуществляется рассмотрение дел с участием присяжных заседателей, не могут рассматриваться таким составом суда. Изначально при принятии УПК РФ подсудность дел суду присяжных была приравнена к подсудности суда субъекта РФ. В дальнейшем законодатель пошел по пути ее существенного сужения. Это продолжалось до того момента, пока не возникла абсурдная ситуация, связанная с фактической легитимацией гендерного неравенства. Федеральный закон от 5 мая 2014 г. № 1Э0-ФЗ изъял из подсудности судов субъектов Федерации уголовные дела по ряду особо тяжких преступлений, совершенных лицами, которым по закону не может быть назначено наказание в виде пожизненного лишения свободы и смертной казни. Соответственно, дела об убийствах при отягчающих обстоятельствах, сбыте наркотиков в особо крупных размерах, диверсиях и о некоторых других особо тяжких преступлениях, обвинение в совершении которых предъявлено несовершеннолетним или женщинам, подлежали рассмотрению в районных судах.
Конституционный Суд РФ почему-то видит логическую связь между возможностью или невозможностью назначения подсудимому одного из самых строгих наказаний и допустимостью слушания его дела судом с участием присяжных заседателей. Логика представляется несколько ущербной. Исход судебного разбирательства не может быть предопределен заранее, поэтому едва ли правомерно лишать несовершеннолетних подсудимых гарантии рассмотрения дела судом присяжных. Кроме того, хотя, как известно, процент оправдательных решений при рассмотрении дела судом присяжных гораздо выше, чем при слушании в общем порядке, далеко не очевидно, что суд присяжных изначально готов признать несовершеннолетнего подсудимого невиновным.
В другом постановлении Конституционный Суд РФ признал лишение женщин права на суд присяжных неконституционным, поскольку конституционный принцип равенства носит универсальный характер и запрещает вводить не имеющие объективного и разумного оправдания ограничения в правах лиц, принадлежащих к одной и той же категории [1]. При этом Конституционный Суд РФ потребовал пересмотреть правоприменительные решения, вынесенные по делу заявительницы, но не создал условия для отмены приговоров, вынесенных при использовании процедуры, признанной дискриминирующей. Более того, он прямо указал, что иные уголовные дела, уже назначенные к рассмотрению или находящиеся в проверочных стадиях уголовного судопроизводства, пересмотру не подлежат.
1 SCIENCE TIME 1
Таким образом, орган конституционного контроля сформулировал две противоположные правовые позиции, причем вторую, скорее всего, только потому, что гендерное неравенство в законодательном регулировании было очевидным. Однако решение Конституционного Суда РФ носило половинчатый характер, поскольку не были восстановлены права тех подсудимых женского пола, которые уже были лишены возможности рассмотрения дела судом присяжных. Например, такая ситуация имела место при рассмотрении резонансного уголовного дела по обвинению гражданки Украины Надежды Савченко в совершении убийства российских тележурналистов. Дело слушалось в районном суде, который вынес обвинительный приговор с наказанием в виде 22 лет лишения свободы. С учетом представленных защитой убедительных доказательств наличия процессуальных нарушений при расследовании данного дела и гиперполитизированности самого процесса исход дела при слушании его судом присяжных мог бы быть другим.
Далее необходимо отметить, что ст. 56 Конституции РФ абсолютизирует ряд конституционных прав и свобод, запрещая ограничивать их при любых обстоятельствах. Между тем Конституционный Суд РФ по сути признал абсолютный характер только двух прав: права на жизнь и права на судебную защиту. В отношении права на жизнь Конституционный Суд РФ выработал правовые позиции, способствующие устойчивому неприменению смертной казни.
В отношении права на судебную защиту орган конституционного контроля в целом ряде постановлений указал на недопустимость его ограничения. Однако иные права, указанные в ст. 56 Конституции РФ, не получили абсолютизации в правовых позициях Конституционного Суда РФ.
Так, еще в 2014 г. Конституционный Суд РФ признал не соответствующими Конституции РФ положения ст. 159.4 УК РФ, устанавливавшей уголовную ответственность за мошенничество в сфере предпринимательской деятельности [2]. Эта статья была включена в уголовный закон в целях криминализации преднамеренного неисполнения договорных обязательств. Фактически - в качестве развития конституционного положения о свободе экономической (в том числе предпринимательской) деятельности (ч. 1 ст. 34 УК РФ). В данном случае эта свобода получила справедливое ограничение в федеральном законе, направленное на обеспечение уголовного преследования лиц, ею злоупотребляющих. Непосредственно в ст. 34 Конституции РФ говорится о предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности. Соответственно, в ней уже заложено разумное ограничение этих прав в части запрета на занятие деятельностью незаконной, хотя и имеющей коммерческую направленность. Поэтому установление уголовно-правового запрета было обоснованным. Однако Конституционный Суд РФ признал дифференциацию мошенничества неконституционной, поскольку санкция ст. 159.4 УК РФ была мягче, чем санкция общей нормы, устанавливающей ответственность за мошенничество (ст. 159 УК РФ). В особом
1 SCIENCE TIME 1
мнении судьи Конституционного Суда РФ К.В. Арановского обоснованно отмечено, что в данном случае Конституционный Суд РФ полностью игнорировал то обстоятельство, что уголовно-репрессивное давление на бизнес в России весьма велико.
Вышеизложенное позволяет заключить, что в настоящее время основное внимание законодателя находится не в сфере защиты конституционных прав и свобод граждан, а в сфере их допустимого ограничения. При этом, прикрываясь необходимостью защиты государственного суверенитета, законодатель легко отказывается от необходимости защиты конституционных прав и свобод граждан. Появившиеся в последние годы уголовно-правовые запреты не характеризуют ни высокую степень общественной опасности деяния, ни высокую частоту их совершения. Иными словами, объективная потребность в их появлении отсутствует. В таких обстоятельствах, а тем более в отсутствие правовой определенности и четкости формулировок Конституционный Суд РФ должен последовательно и принципиально отстаивать недопустимость произвольного ограничения прав и свобод граждан. Однако он это не делает, констатируя наличие дискреционных полномочий законодателя. Только в исключительных случаях, когда тенденциозность, некомпетентность и ущербность правоположений откровенно бросается в глаза, Конституционный Суд РФ пользуется предоставленными законом полномочиями и выносит справедливое решение.
Литература:
1. Постановление Конституционного Суда РФ от 25.02.2016 № 6-П по делу о проверке конституционности пункта 1 части третьей статьи 31 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки А. С. Лымарь // Российская газета. 2016. 11 марта.
2. Постановление Конституционного Суда РФ от 11.12.2014 № 32-П по делу о проверке конституционности статьи 159.4 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с запросом Салехардского городского суда Ямало-Ненецкого автономного округа // Российская газета. 2014. 24 декабря.
