CC BY
74
Вестник ПСТГУ
II: История. История Русской Православной Церкви 2007. Вып. 4 (25). С. 62-70
Вопрос о замещении Киевской кафедры в 1920-е годы1
Иерей Александр Мазырин
м. богосл, к. и. н., доцент кафедры Истории Русской Православной Церкви ПСТГУ
В заключительной части статьи рассматривается состояние вопроса о Киевской кафедре в период управления Русской Православной Церковью Заместителем Патриаршего Местоблюстителя митрополитом Сергием (Страгородским). «Киевская» проблема, не разрешенная ранее ни Патриархом Тихоном, ни Патриаршим Местоблюстителем митрополитом Петром, была разрешена митрополитом Сергием в русле политики, проводимой им с 1927 года, после того как эту политику поддержал и главный кандидат на Киевскую митрополию — Экзарх Украины митрополит Михаил (Ермаков). Однако большинством представителей русского церковного зарубежья такое решение вопроса принято не было, и митрополит Антоний (Храповицкий) продолжал носить титул митрополита Киевского и Галицкого до конца жизни.
(Окончание)2
Репрессии конца 1925 г., направленные против епископов, близких к Патриаршему Местоблюстителю и так или иначе причастных к «киевскому» делу, самого Украинского Экзарха обошли, до некоторой степени, стороной. Митрополит Михаил по «делу» митрополита Петра осужден не был (очевидно, поскольку изображался во всей этой истории как своего рода «потерпевший» от Местоблюстителя и окружавших его «черносотенцев»). После ряда вызовов на допросы он был отпущен под следующую подписку от 24 декабря 1925 г.:
1 Расширенный вариант доклада «Вопрос об увольнении митрополита Антония (Храповицкого) и замещении Киевской кафедры при Патриархе Тихоне и Местоблюстителе митрополите Петре», прочитанного 7 октября 2006 г. в Свято-Троицкой Семинарии (Джорданвилль) на конференции, посвященной 70-летию со дня кончины митрополита Антония. Аутентичный текст доклада публикуется в издаваемой в США серии «Reading in Russian Religious Culture». Настоящая публикация осуществляется в рамках исследовательского проекта РГНФ № 07-01-00180а.
2 Начало публикации см.: Вестник ПСТГУ II: История. История Русской Православной Церкви. Вып. 2 (23). С. 58—67; Вып. 3 (24). С. 118—131.
«Я, нижеподписавшийся, даю настоящую подписку ОГПУ в том, что без разрешения его, т. е. ОГПУ, выезжать из г. Москвы не могу, а также о всех переменах адреса в гор. Москве буду сообщать.
Мих[аил] Ермаков»3.
Как известно, к тому моменту в Москве при участии ОГПУ уже был сформирован и заявил о себе как о высшей церковной власти так называемый «Временный Высший Церковный Совет» (ВВЦС) под председательством архиепископа Григория (Яцковского). Вскоре после этого в активную борьбу с ВВЦС вступил митрополит Сергий (Страгородский), оставленный митрополитом Петром в качестве своего заместителя. Была предпринята попытка вовлечь в новый самочинный Совет и Украинского Экзарха, причем, по-видимому, в качестве председателя. Он, однако, смог уклониться от этой сомнительной чести. Прямо об этом писал в 1927 г. в брошюре «О современном положении Русской Православной Патриаршей Церкви» видный деятель григорианского раскола епископ Борис (Рукин): «Епископы сначала обратились к Митрополиту Киевскому Михаилу, но тот отклонил от себя возбуждение ходатайства пред Гражданской Властью о разрешении собрания и об устроении самого собрания Епископов»4. Глядя на ту титулатуру, которую использовал епископ Борис, видно, что, если бы Украинский Экзарх принял тогда предложение возглавить ВВЦС, этот новоявленный орган высшей церковной власти не замедлил бы с официальным провозглашением его митрополитом Киевским. Но он такой возможностью пользоваться не стал.
На позицию, занятую в конце 1925 г. митрополитом Михаилом, несомненно, повлияли события, происходившие тогда на Украине. Там летом 1925 г. на националистической почве оформился новый раскол, получивший название «лубенского». Возглавил новый раскол епископ Лубенский Феофил (Булдовский). В декабре 1925 г. двенадцать православных епископов, находившихся на Украине, подписали акт о лишении сана и отлучении от Церкви Феофила (Булдовского) и других лубенских расколоучителей. Тогда же к этому акту присоединился и митрополит Михаил5. 5 января 1926 г. постановление тринадцати архиереев Украины о «главарях лубенского раскола» было утверж-
3 ЦА ФСБ РФ. Д. Н-3677. Т. 4. Л. 46.
4 Борис (Рукин), еп. О современном положении Русской Православной Патриаршей Церкви. М.: Изд. автора, 1927. С. 4.
5 См.: Феодосий (Процюк), митр. Обособленческие движения в Православной Церкви на Украине (1917—1943). М.: Крутицкое Патриаршее подворье, О-во любителей церковной истории, 2004. С. 368-369.
дено Заместителем Патриаршего Местоблюстителя6. «Главари», однако, не успокоились и подали жалобу в ВВЦС. Тот же, увлекаемый борьбой с митрополитом Сергием, 8 марта 1926 г. объявил их восстановленными в сане7. В ответ 12 марта того же года находившиеся в Киеве православные украинские епископы направили Экзарху Украины донесение по вопросу о мерах канонического воздействия в отношении организаторов ВВЦС: «Настоящим честь имеем почтительнейше донести Вашему Высокопреосвященству, что мы, нижеподписавшиеся, вполне разделяем мнение Заместителя Патриаршего Местоблюстителя и Вашей Святыни по вопросу о епископах, дерзнувших в декабре 1925 г. нарушить мир церковный и вновь поднявших смуту в январе 1926 г., — узурпаторов власти Патриаршего Местоблюстителя и его канонических преемников. Находим необходимым против нарушителей церковного правопорядка немедленное принятие самых решительных мер»8. Митрополит Михаил без промедления присоединился к этому осуждению ВВЦС9. Так само собой произошло размежевание: с одной стороны, — православные украинские иерархи во главе с Экзархом митрополитом Михаилом и поддерживающий их Заместитель Патриаршего Местоблюстителя митрополит Сергий, с другой — блокирующиеся друг с другом лубенские и григорианские раскольники.
В такой обстановке, когда ОГПУ было вовсю увлечено углублением раскола в среде «тихоновской» иерархии (к каковой причисляли себя и «григорьевцы» с «лубенцами»), вопрос о замещении Киевской кафедры, столь актуальный осенью 1925 г., отошел на второй план. Если бы этот вопрос тогда был властями прямо поставлен перед митрополитом Сергием, то, вполне возможно, что он пошел бы на утверждение Экзарха Украины в звании митрополита Киевского, но это привело бы к еще большему ухудшению позиций лубенско-григо-рианского блока, дела которого и так обстояли неважно. Такое развитие событий явно было не в интересах ОГПУ, и в результате «киевская» проблема на время была законсервирована.
Между тем среди православных иерархов авторитет митрополита Михаила, последовательно отмежевавшегося от разного вида расколов, заметно возрос. Когда в апреле 1926 г. в Патриаршей Церкви раз-
6 Распоряжение Патриарха Московского и всея Руси об именующем себя «митрополитом» Феофиле Булдовском // Журнал Московской Патриархии. 1943. № 4. С. 9.
7 См.: Феодосий (Процюк), митр. Указ. соч. С. 372—373.
8 Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917-1943. М.: Изд-во ПСТБИ, 1994. С. 445.
9 См.: Там же. С. 445-446.
горелся (усилиями все того же Тучкова) новый спор о власти, на этот раз между митрополитами Сергием и Агафангелом, в качестве возможного арбитра был предложен именно Экзарх Украины10. Очевидно, что такой авторитетный православный митрополит в Киеве власти был не нужен. Не нужен он ей был и в Москве, в которой находился под подписку о невыезде. К лету 1926 г. григорианский раскол был окончательно локализован, митрополит Агафангел ради мира церковного отказался от своих прав на местоблюстительство, надежд на то, что удастся как-то стравить между собой сосредоточенных в Москве православных епископов у ОГПУ уже практически не осталось. В результате было принято решение их оттуда выслать. Об этом прямо говорилось в протоколе заседания Антирелигиозной комиссии при ЦКВКП(б) от 3 июля 1926 г.: «ВМоскве скопилось около 50 человек епископов... В то время как для обслуживания религиозных потребностей — Москвы и губернии — нужно 5 человек (таков штат). Признать пребывание такого количества епископов политически вредным и поручить ОГПУ (т. Тучкову), не прибегая к арестам, организовать выезд наиболее вредных для жительства в монастырях по его (ОГПУ) усмотрению»11.
С поручением АРК т. Тучков справился весьма оперативно, о чем вскоре стало известно даже за рубежом. В сентябре 1926 г. издаваемые в Сремских Карловцах «Церковные ведомости» в заметке «К положению Церкви в советской России» сообщили: «Начиная с 1 июля ст. ст. большинство находящихся в Москве православных Епископов высланы из нее в разные места России и Сибирь, с запрещением управления епархиями и общественного служения»12. Среди высланных оказался и митрополит Михаил. На этот раз он был удален на Кавказ. После этого вопрос о замещении Киевской кафедры и вовсе потерял актуальность (при мер но на год).
10 Провести для решения вопроса о местоблюстительстве малый Собор епископов под председательством украинского Экзарха предложил митрополит Сергий (см.: Там же. С. 458). Митрополит Агафангел прямо на это предложение не ответил, но очевидно, что отводить митрополита Михаила он бы не стал, поскольку сам незадолго до того на переговорах с Тучковым указал на него как на второго (после митрополита Арсения) кандидата в члены восстанавливаемого Патриаршего Синода (см.: «Интервью с митрополитом Агафангелом» / Публ. П.В. Каплина // Вестник ПСТГУ. II: История. История Русской Православной Церкви. М.: Изд-во ПСТГУ, 2005. Вып. 1. С. 106).
11 Цит. по.: Нежный А. И. Комиссар дьявола. М.: Протестант, 1993. С. 98—
99; ср.: Дамаскин (Орловский), иером. Мученики, исповедники и подвижники
благочестия Российской Православной Церкви ХХ столетия: Жизнеописания и материалы к ним. Кн. 2. Тверь: Булат, 1996. С. 15.
12 Церковные ведомости. 1926. 1 (14) — 15 (28) сент. № 17-18 (108-109).
С. 32.
За год (с лета 1926 г. по лето 1927 г.) в жизни Русской Православной Церкви (и особенно ее высшего управления) произошли очень важные изменения. Пробыв несколько месяцев в тюрьме, митрополит Сергий принял условия компромисса с властью, навязанные ему ОГПУ. Символом нового политического курса Заместителя Местоблюстителя стала его июльская Декларация 1927 г., призывавшая представителей Церкви «не на словах, а на деле» показать себя «верными гражданами Советского Союза, лояльными к Советской Власти»13. В отношении церковного управления эта «верность на деле» означала готовность согласовывать с властью решение вопросов внутрицер-ковной жизни, прежде всего кадровых. Таким же образом должен был теперь решиться и «киевский» вопрос.
В одном из написанных по «горячим следам» исторических обзоров того времени (документ имеет заголовок «Краткая годичная история Русской Православной Церкви. 1927-1928 гг.») события, связанные с митрополитом Михаилом описаны следующим образом: «Экзарху митрополиту Михаилу по приезде его с Кавказа из ссылки было предложено на выбор написать декларацию свою и получить титул митрополита Киевского или отправиться в путешествие к Местоблюстителю Петру (митрополиту) за полярный круг. Он выбрал первое и написал декларацию, даже левее декларации митрополита Сергия, в которой особенно нападает на епископат и духовенство, сущих в эмиграции. Но потом, видимо, боясь народного возмущения, остановил рассылку своей декларации, так что выпустил в свет самое малое число экземпляров, и она широкой публике неизвестна»14.
Один из этого малого числа экземпляров был недавно обнаружен в следственном деле митрополита Петра 1930 г.15 и опубликован. О зарубежном духовенстве в нем говорилось так: «В 1922 году Святейший Патриарх Тихон прислал нам в Киев письмо, осуждающее Митрополита Антония Храповицкого за известный Карловацкий Собор. В письме этом Святейший Патриарх выразил решение, что Митрополиту Антонию «“не следует возвращаться в Киев”». Собор Епископов Украины под нашим председательством в том же году постановил освободить Митрополита Антония от должности Митрополита Киевского и Галицкого и назначить выборы нового Митрополита. А в дальнейшее время компетентные органы должны озаботиться строжайшим расследованием обстоятельств, предшествовавших и сопутствовавших осиротелости епархий, брошенных бежавшими пастырями и архипастырями, продол-
13 Известия ВЦИК. 1927. 19 авг. № 188 (3122). С. 4.
14 ЦА ФСБ РФ. Д. Н-7377. Т. 4. Л. 171.
15 См.: Архив УФСБ РФ по Тюменской обл. Д. 1740. Л. 68
жающими до сих пор использовать свое церковное положение в целях не церковных, для справедливого их осуждения»16.
Примечательно, однако, что это обращение «к архипастырям, пастырям, клирикам, честному иночеству и всем верным чадам Украинской Православной Церкви» от 17 ноября 1927 г. митрополит Михаил подписал не как Киевский митрополит, а по-прежнему лишь как Экзарх Украины. Можно сделать вывод, что таким образом была проверена его «верность власти на деле», без которой утверждения на кафедре он получить не мог. По-видимому, уверенности в том, что он это утверждение получит, у митрополита Михаила и не было. Во всяком случае, по воспоминаниям профессора И.Н. Никодимова (юрисконсульта Киево-Печерской Лавры в 1919-1923 гг.), при встрече по возвращении из ссылки он сказал, что «возвращен в Киев на покой»11.
«Покоя», однако, митрополит Михаил не получил. Многолетняя история с замещением Киевской кафедры близилась к завершению. Член Синода при митрополите Сергии архиепископ Павел (Борисовский) в своем послании к пастве от 14 декабря 1927 г. сообщал о положении церковных дел на Украине: «Имеются сведения, что митрополит Киевский Михаил возвратился в Киев, разослал свое послание и около Николина дня там состоится уже и Собор православных епископов Украины»18. Можно вспомнить, что именно Всеукраинский Собор должен был производить выборы митрополита Киевского. Некое подобие такого собора и было назначено на конец 1927 г.
Сведений о том, что произошло в Киеве «около Николина дня», пока нет. Однако долгожданная перемена статуса митрополита Михаила вскоре, наконец, произошла. Свидетельством этого стало послание Заместителя Патриаршего Местоблюстителя и Временного при нем Патриаршего Священного Синода от 31 декабря 1927 г. Согласно типографскому экземпляру этого послания, первым из членов Синода его подписал «Патриарший Экзарх Михаил, Митрополит Киевский, Галицкий и всея Украины»19. На сегодня это первый из известных официальных документов, в котором указан столь высокий титул бывшего Гродненского Владыки. По случаю его публикации в изда-
16 Вслед за июльской Декларацией / Публ., вступл. и примеч. А. В. Мазы-рина и О.В. Косик // Богословский сборник. Вып. 9. М.: Изд-во ПСТБИ, 2002. С. 311.
17 Никодимов И.Н. Воспоминание о Киево-Печерской Лавре. Киев: КиевоПечерская Лавра, 1999. С. 169.
18 Вслед за июльской Декларацией. С. 315.
19 Акты... С. 547-551. На с. 550 - факсимиле печатного экземпляра послания.
ваемом в Париже «Церковном вестнике Западно-Европейской епархии» была помещена статья «Послание трех Митрополитов». По обыкновению евлогианского «Вестника» тех лет в статье всячески восхвалялись действия митрополита Сергия (его новогоднее обращение характеризовалось как «чисто исповедническое послание») и, напротив, жестко критиковался митрополит Антоний. Анонимный автор не упустил возможности выразить свое недоумение по поводу титулования митрополита Антония Киевским. «В настоящее время, как известно, — сообщал «Вестник», — Киевским первосвятителем состоит митрополит Михаил, а перед ним был назначенный еще Патриархом Тихоном митрополит Кирилл. Митрополит же Антоний выбыл из Киева еще в 1919 году. Двух правящих Архиереев в епархии одновременно не бывает»20. В действительности, священномученик Кирилл (Смирнов) Киевскую кафедру не занимал никогда, но утверждение на ней митрополита Михаила (что, как казалось, следовало из «послания трех митрополитов») давало недругам Председателя Зарубежного Синода сильный аргумент в полемике с ним, чем евлогианский автор и не преминул воспользоваться.
Есть, правда, свидетельства, побуждающие думать, что публикаторы послания митрополита Сергия от 31 декабря 1927 г. несколько опередили события, указав митрополита Михаила «Киевским, Галицким и всея Украины». Весьма вероятно, что Собор украинских епископов, усвоивший ему этот титул, состоялся уже в 1928 г. Об этом, например, говорилось в уже цитировавшемся очерке «Краткая годичная история Русской Православной Церкви. 1927-1928 гг.». В нем после рассказа о ноябрьском послании Экзарха далее сообщалось: «И затем, в январе, митрополит Михаил в Киеве, в частной квартире собрал человек 12 украинских епископов. И одно из постановлений сего собрания было представление митрополиту Михаилу единоличных полномочий на все дела. Видимо, движение верующих против Синода митрополита Сергия здесь повлияло так, что в Москве Синод решает все дела, а в Киеве — митрополит Михаил, также находящийся под сильным влиянием безбожной власти»21.
В машинописном сборнике «Дело митрополита Сергия» содержится документ, особо повествующий о том, что же произошло на частной квартире в Киеве в январе 1928 г. Документ имеет весьма выразительный заголовок: «Выписка из письма киевлянина о состоявшемся якобы совещании епископов в Киеве 12/25января 1928 г.» (обращает на
20 Церковный вестник Западно-Европейской епархии. 1928. 17/30 сент. № 15. С. 12.
21 ЦА ФСБ РФ. Д. Н-7377. Т. 4. Л. 171.
себя внимание слово «якобы»). «Было заслушано семь вопросов, а именно: [...]
Слушали: [...]
3. Предложение экзарха митрополита Михаила об организации Высшего церковного управления и Епархиальных управлений на Украине.
Постановили: Впредь до созыва Украинского Церковного Собора для управления церковными делами всей Украины просить Государственную власть зарегистрировать патриаршего экзарха митрополита Михаила, коему и поручить по всем церковным делам лично сноситься с Центральной Государственной властью, а в нужных случаях по его уполномочию архиепископу Харьковскому Константину. [...]
5. Именование Киевского митрополита и «Галицкий».
Признать титул «Галицкий» не подлежащим изменению. [...]
На совещании присутствовали и акт подписали единогласно:
Экзарх митрополит Михаил [и еще 9 епископов].
Совещание происходило на частной квартире у того лица, которое дало сии сведения»22.
Можно заметить, что здесь сам митрополит Михаил фигурирует без титула «Киевский и Галицкий», но, может быть, это связано с тем скепсисом, который был присущ составителям «Дела митрополита Сергия» в отношении законности данного совещания.
Как бы то ни было, носить второй по значимости в Русской Церкви титул (да еще при отсутствии носителя первого - Патриаршего) митрополиту Михаилу пришлось недолго. 30 марта 1929 г. он скончался. Подробное описание его последних дней и торжественного погребения было опубликовано в «Церковном вестнике ЗападноЕвропейской епархии» в 1930 г. Как подобало Киевскому митрополиту, две панагии, возлежали на груди почившего23. (Митрополит Нижегородский Сергий - Заместитель Патриаршего Местоблюстителя -тогда еще носил одну панагию.)
После кончины митрополита Михаила «киевская» проблема уже не вставала так остро, как в 1920-е годы. Архиереи, занимавшие эту древнейшую русскую кафедру в первой половине 1930-х годов, Димитрий (Вербицкий) и Сергий (Гришин) были всего лишь архиепископами. Соответственно, вопрос о двух панагиях не вставал. Экзархом Украины стал бессменный член Временного Патриаршего Синода при митрополите Сергии Высокопреосвященный Константин (Дьяков) - архиепископ, а с 1932 г. - митрополит Харьковский. Такое приниженное положение Киевских владык в то время объяснялось
22 ГА РФ. Ф. 5919. Оп. 1. Д. 1. Л. 50-52.
23 Церковный вестник Западно-Европейской епархии. 1930. № 2. С. 17.
тем, что столицей Советской Украины до 1934 г. был именно Харьков, а не Киев. В 1934 г. Киеву был возвращен его столичный статус, после чего Украинский Экзарх был переведен на Киевскую кафедру (а архиепископ Сергий — на Харьковскую). Как Киевскому митрополиту Высокопреосвященному Константину было усвоено право ношения двух панагий, но протокольной проблемы это уже не создавало, так как митрополит Сергий к тому времени уже был провозглашен Блаженнейшим митрополитом Московским и Коломенским и также был украшен двумя панагиями.
Ко всему изложенному можно добавить, что митрополит Антоний (Храповицкий) вплоть до своей кончины, последовавшей в 1936 г., продолжал именоваться за рубежом митрополитом Киевским и Галицким. Более того, за три года до усвоения митрополиту Сергию титула «Блаженнейшего», в марте 1931 г., решением Зарубежного Архиерейского Синода митрополиту Антонию был предоставлен этот титул, приличествующий главе Поместной Церкви, что вскоре было утверждено и Архиерейским Собором Зарубежной Церкви24.
The issue of deputizing the Kiev bishop’s THRONE IN THE 1920S.
By priest A. Masyrin
The final part of the article deals with the issue of the Kiev bishop’s throne during the time when Metropolitan Sergius, the Surrogate Locum Tenens, was at the head of the Russian Orthodox Church. The so-called “Kiev” problem which had neither been solved by Patriarch Tikhon, nor by Patriarch Locum Tenens Metropolitan Pyotr, was solved by Metropolitan Sergius in terms of a policy pursued by him since 1927 after his policy had been supported by the Ukrainian exarch Metropolitan Michail (Ermakov), the principal candidate for the Kiev archdiocese. However, such a solution of a question hadn’t been adopted by most representatives of the Russian Orthodox Church outside of Russia and Metropolitan Antony (Khrapovitsky) had a life title of Metropolitan of Kiev and Halych.
24 См.: Никон (Рклицкий), архиеп. Жизнеописание Блаженнейшего Антония, митрополита Киевского и Галицкого. Т. 7: Русская церковная смута заграницей. Изд. Северо-Американской и Канадской епархии, 1961. С. 258.
