CC BY
28
ACQUIS COMMUNAUTAIRE
Александр СИДОРОВ
ВООРУЖЁННЫЕ СИЛЫ ЕС: РЕАЛЬНОСТЬ ИЛИ ХИМЕРА?
Общая внешняя политика и политика безопасности (ОВПБ) в целом и общая политика в области безопасности и обороны (ОПБО)1 в частности, роль и место их в европейской интеграции приобретают особую значимость в условиях нестабильной обстановки на периферии Европейского Союза. Вопросы совершенствования европейской стратегической культуры, создание оборонной и технологической Европы, стремление обрести общую европейскую политику в этой сфере (ОПБО) остаются актуальными на протяжении всей истории Союза, но камень преткновения здесь - это отсутствие, во-первых, чёткого определения компетенции ОПБО2 и, во-вторых, собственных (общих) вооружённых сил для её реализации.
Что касается ОПБО, то достаточно ясно просматривается лишь её целевая направленность. Это обеспечение безопасности границ ЕС со стороны периферии и защита там своих интересов, что предполагает позиционирование себя в качестве самостоятельного субъекта мировой политики, способного осуществлять кризисное урегулирование в различных точках, прежде всего в районах своего влияния.
"Смиру по нитке..."
Сложнее обстоит дело с вопросом об общих вооружённых силах. Существуют экспертные мнения, что ОПБО стала одним из немногих новых успешных европейских проектов в тот период, когда интеграция замедлилась на фоне роста разногла-
1 До вступления в силу в 2009 г. Лиссабонского договора (Договора о реформе, ДР) -Единая политика в области безопасности и обороны, ЕПБО.
2 См.: ДаниловД.А. Будущая политика ЕС в области безопасности и обороны: взгляд из Москвы / Какими станут внутренние и внешние политики ЕС в результате вступления в силу Лиссабонского договора (Материалы международной конференции, проведённой в МГИМО (У) МИД России 22 февраля 2008 г.). М., 2008. С. 169.
© Сидоров Александр Сергеевич - соискатель ИМЭМО РАН.
E-mail, [email protected] Ключевые слова: внешняя и оборонная политика, ОПБО, асимметричные конфликты, военно-гражданское взаимодействие, кризисное урегулирование.
сий внутри ЕС-27, в том числе в процессе разработки Лиссабонского договора (ДР). ЕС удалось тогда перейти от слов к делу - организовать первую совместную военную операцию в 2003 году и довести к 2009 году количество военных миссий до свыше 20, главным образом, за пределами Европы1.
Правда, совместные операции в рамках ОПБО зачастую не подчинены общему плану или стратегии на уровне ЕС, а усилия при их осуществлении порой распыляются2. Из-за отсутствия в ЕС средств на совместное финансирование подобных миссий определяющую роль в них играет та страна, чьи затраты на проведение той или иной операции больше. Поэтому и сегодня общая политика в сфере безопасности остаётся почти исключительно прерогативой национальных государств. Если и существует "эмбрион европейских вооружённых сил, зачатки прокуратуры, элементы общей полиции, эти силы принуждения представляют собой лишь сумму национальных подразделений"3.
Например, Франция в своих бывших африканских колониях содержит на основе соглашений с правительствами этих стран военный контингент численностью около 10 тыс. человек. Ещё примерно 20 тыс. человек находится в её заморских департаментах4. В крупнейшей военной европейской операции в Чаде/ЦАР - регионе, где военное присутствие Франции традиционно велико, - более половины контингента ЕС было представлено именно французскими военнослужащими.
Евросоюз с совокупным численным составом в 1,8 млн военнослужащих (на 0,5 млн больше, чем у США) не способен развернуть силы быстрого реагирования в 60 тыс. человек и испытывает трудности даже в выделении 5 тыс. человек для миссии в рамках ОПБО. Имеются оценки, что лишь 5% из этих почти 2 млн человек могут быть эффективно задействованы в общеевропейских миссиях5. Члены экспертной группы при Европейском совете вообще утверждают, что 70% европейских наземных сил не способны вести операции за рубежом6. И это в то время, когда в процессе урегулирования конфликтов требуется развёртывание экспедиционных сил на длительный период.
Сохраняются проблемы и с финансированием внешних миссий. В соответствии с действующим механизмом компенсации Афина (Athena)1 до сих пор покрывается в среднем менее 10% полной стоимости такой операции. Определённым прорывом в данной области было бы включение расходов на стратегические
1 Keukeleire St. European security and defense policy: from taboo to a spread of the EU foreign policy. In: The foreign policy of the European Union: Assessing Europe's role in the world / Bindi F., ed. Wash.: Brookings institution press, 2010. P. 51.
2 Так, для наращивания сил в Чаде ЕС потребовалось организовать пять конференций.
3 Magnette P. Le régime politique de l'Union européenne. 3e éd. P. : Presses des sciences Po, 2009. P. 66.
4 Питт Ж.-Р. Франция. Пер. с фр. М.: Новый хронограф, 2010. С. 237.
5 Quelle politique de sécurité et de défense pour l'Europe? Sous la dir. de P. Pascallon, A. Dumoulin. P.: L'Harmattan, 2009. Р. 103, 33, 30.
6 Projet pour l'Europe à l'horizon 2030. Les défis à relever et les chances à saisir. Rapport du groupe de réflexion au Conseil européen sur l'avenir de l'UE à l'horizon 2030. Stuttgart, Mai 2010. Р. 39 // http://www.reflectiongroup.eu/wp-content/uploads/2010/06/project-europe-2030-fr.pdf
7 Создан в 2004 г. для организации и управления общими расходами по финансированию внешних операций ЕС, вступил в силу в 2007 г.
перевозки (военно-транспортную авиацию, морские перевозки и т.д.) в общую стоимость операции1.
В 2010 году военные расходы в странах ЕС суммарно составили 285 млрд долл. или порядка 40% их суммы в США (698 млрд долл.)2. Много это или мало? Зависит от поставленных задач. ЕС пока и в обозримом будущем не ставит целью проведение масштабных и интенсивных военных операций сразу в нескольких регионах, как это делают США, поэтому названная сумма может показаться и вполне адекватной заявленным целям. Ещё раз обратим внимание читателя - общая сумма оборонных затрат стран-членов ЕС никак не соотносится с бюджетом ОПБО. Иначе говоря, на наднациональном уровне существует серьёзный финансовый ограничитель его военным амбициям.
Шаги же стран ЕС в направлении сокращения оборонных расходов наоборот вынуждают к пересмотру параметров и возможностей ОПБО. На фоне уменьшения прямых военных угроз отмечается непопулярность силовых инициатив любого характера, нежелание вкладываться в военную составляющую европейского строительства при наличии подобной структуры в рамках НАТО.
Так, в Великобритании лейбористы в своё время исключили оборонные расходы из "щедрого потока" бюджетных средств, который выливался на другие сферы. Либерально-консервативной коалиции досталась в наследство "дыра" в оборонном бюджете в 38 млрд ф.ст. Видимо поэтому к 2015 году затраты на оборону планируется снизить только на 7,5%, в то время как финансирование прочих статей государственных расходов - на 25%3.
Существенно сократить численность вооружённых сил решила ФРГ (чьи военные расходы в 2010 г. составили 45,15 млрд долл., или 34,09 млрд евро).4. Франция также недавно уменьшила свои силы на 54 тыс. человек, чтобы в ближайшие три года сэкономить дополнительно 3,6 млрд евро.
Но для того чтобы ЕС был глобальным игроком, способным на независимые стратегические действия, необходимы "инновационные решения"5. Думается, что сама идея вынужденности - финансовой, экономической, технологической - общеевропейского сотрудничества, сам уровень развития техники, особенно космических и информационных технологий, будет подталкивать страны Союза к сплочению, в том числе в рамках ОПБО, к постепенному доминированию общеевропейских реакций на различные кризисы, конфликты и вызовы современности. Применение здесь принципа разумной достаточности позволило бы оптимизировать военные расходы, включая содержание личного состава временных (из-за отсутствия регулярных собственных) сил и военное обеспечение для реализации их задач.
1 Stubb A. En quête du smart power / Quelle défense européenne en 2020 ? Ibid. P. 148.
2 SIPRI-2011. P. 194-195 // http://www.sipri.org/yearbook/2011/files/SIPRIYB1104-04A-04B.pdf
3 Defence policy. The emperor's clothes // The Economist. L., 2011. March 5th-11th. P. 37.
4 SIPRI-2011. P. 210.
5 Desportes V. L'Europe de la défense, un impératif absolu // Constructif. 2011. No 28. Févr. http://www.constructif.fr/Article_48_88_710/L_Europe_de_la_defense_un_imperatif_absolu.html
Военно-техническое сотрудничество в ЕС
Другой аспект, напрямую связанный с первым, это отсутствие (по разным причинам) интереса к осуществлению крупных совместных проектов в военно-технической сфере наподобие Ariane (космическая отрасль) или Airbus (гражданское авиастроение). Кроме того, почти полное отсутствие союзной военной промышленности вынуждает ЕС опираться на военно-техническое сотрудничество со странами-членами. В этих условиях ЕС продолжает кооперацию ad hoc. Не случайно госсекретарь по европейским вопросам правительства Франции П. Леллуш отмечал отставание ЕС по сравнению с 1970-1980-ми годами, когда были запущены крупные совместные программы авиастроения - TRANSALL, JAGUAR, создания ракет - HOT и MILAN\
Р. Ранке (R. Ranquet), высокопоставленный чиновник Главного управления по закупкам вооружений Франции (Direction Générale de l'Armement, DGA), также отмечает преобладание "политики малых шагов" вместо крупных программ, способных обеспечить "прорыв" ЕС на этом направлении. Как следствие - продвижение Евросоюза по пути военно-технологического строительства нельзя признать динамич-ным2. И в настоящее время военное сотрудничество напрямую зависит от политической воли и усилий государств-участников ЕС, а государственный заказ определяет до сих пор масштабы и структуру военной промышленности как важного элемента системы безопасности.
Её продукты - боевой самолёт, ракета или танк - не имеют двойного назначения. Это стопроцентно военная продукция, обычные рыночные правила тут не действуют, а первостепенную роль играет политическая составляющая. Страна-член может в любой момент сократить заказы военного снаряжения и техники в многонациональных совместных программах. И всё же на этом пути у ЕС есть свои достижения.
В рамках наращивания аэромобильных возможностей ЕС с 2011 года запущен в серийное производство военно-транспортный самолёт А-400М3, постепенно расширяется современный транспортный вертолётный парк. Гораздо меньше проблем у ЕС с морской транспортной составляющей.
Конечно, всего перечисленного пока ещё недостаточно для ЕС как единого целого. Впрочем, у входящих в него стран, по крайней мере, у ведущих, есть своё высокоточное оружие, а предусмотрительные французы продублировали систему управления своей крылатой ракеты "Скальп" на случай отказа американской системы GPS4.
В странах ЕС также разработаны образцы передовой авионики, системы обмена данных, морских и авиационных стелс-технологий; созданы малошумные подводные
1 Compte-rendu de la conférence "Les nécessaires progrès de l'Europe de la défense" sous le Haut Patronage de Mr Nicolas Sarkozy, Président de la République. Fondation Robert Schuman. 23 novembre 2009 // Questions d'Europe. № 150. P. 20 // http://www.robert-schuman.eu/doc/questions_europe/qe-150-fr.pdf
2 Quelle politique de sécurité et de défense pour l'Europe ? Р. 63.
3 Ранее известный как проект Future Large Aircraft, FLA предназначен для ВВС Бельгии, Франции, ФРГ, Италии, Испании, Великобритании, Турции. В проекте участвуют компании BAE Systems (Великобритания), EADS (ФРГ, Франция, Испания), Flabel (Бельгия), Tusas Aerospace Industries (Турция) // http://www.airforce-technology.com/projects/fla/
4 См. подробнее: http://rbase.new-factoria.ru/missile/wobb/scalp/scalp.shtml
лодки с воздухонезависимыми установками. Всё перечисленное весьма конкурентоспособно на мировых рынках вооружений и опровергает бытующие мифы о критическом отставании от США в военной области. А там, где оно есть, его не стоит абсолютизировать, это искажает действительное положение вещей. Подобное отставание относительно, и утверждения о нём особенно с учётом асимметричного характера большинства современных конфликтов теряют остроту. Во всяком случае, в Ираке и Афганистане подавляющее технологическое превосходство США и НАТО "проваливается", удар зачастую идёт мимо цели с несопоставимыми материальными и политическими затратами для коалиции.
В то же время дискуссия об отставании в военно-технической сфере (вспомним пресловутый missile gap 60-х годов) ЕС имеет под собой политическую и экономическую подоплёку.
Дело обстоит так, что США постепенно стали в НАТО единственной "нормот-ворческой" структурой в области военно-технических стандартов. Обоснованно выдвигая на первый план вопросы совместимости, американцы фактически воссоздали в НАТО вертикальный (сверху вниз) принцип внедрения стандартов. Европейское оборудование и снаряжение при этом должно прежде всего ориентироваться на стандарты армии США, что фактически обесценивает европейские усилия в этой области.
Подобное положение дел, особенно с учётом более скромных финансовых возможностей европейцев, может привести к своего рода технической дифференциации стандартов в НАТО (обычный стандарт и американский), к образованию в НАТО двух категорий вооружённых сил - высокотехнологичных и обычных. В том числе и по этой причине задачи по межъевропейскому взаимодействию в сфере ОПБО следует решать по возможности не столько в рамках НАТО, где тон задают США, сколько в рамках европейских структур. Сделать это, по всей видимости, будет непросто. Несмотря на то что в конце 2010 года министры обороны ЕС-27 на своей первой формальной встрече договорились об усилении военного сотрудничества, они также констатировали невозможность любых серьёзных усилий по построению оборонной Европы на базе ЕС. Есть ли выход из такой ситуации?
Постоянное структурированное сотрудничество и ОПБО
Как известно, Договор о реформе (ДР) предусматривает на этот счёт возможность постоянного структурированного сотрудничества (ПСС) для стран, которые хотят и могут продвигаться дальше по пути кооперации в сфере совместной обороны и безопасности. Неслучайно в ДР указывается, что ПСС должно осуществляться странами, военные возможности которых "отвечают наивысшим критериям" (fulfil higher criteria), что в глазах его сторонников является важнейшим элементом, призванным обеспечить преемственность и надёжность ОПБО.
Это закреплено в ст. 42(6) и ст. 46 Договора о Европейском Союзе (ДЕС), входящего в ДР, а также в составленном на их основе Протоколе №10\
Изначально предполагавшееся как временный выход из институционального тупика, ПСС имеет шанс сохраниться и на неопределённо долгое время. Можно достаточно уверенно утверждать: чем сложнее и рискованнее будут миссии ЕС, тем
1 Consolidated versions of the Treaty on European Union and the Treaty on the functioning of the European Union. Brussels, 15 April 2008. P. 52, 54-55, 357 // http://register.consilium.europa.eu/pdf/en/08/st06/st06655.en08.pdf
более узким (объективно) будет круг участников данного сотрудничества. Как представляется, оно будет напоминать прежнее ad hoc - создание de facto временных коалиций под флагом ЕС в значимых для отдельных стран регионах (например, для Франции это Африка)1. На наш взгляд, подобная позиция реалистична и отражает наиболее вероятный путь развития военной интеграции в ЕС для выполнения задач в рамках ОПБО, НАТО, ООН.
Впрочем, существует и иная (несколько наивная) точка зрения, согласно которой ПСС - "новаторская система" в рамках ДР, позволяющая странам-членам продвигаться вперёд параллельным курсом на разных скоростях, чтобы достигать целей, соответствующих их стремлениям и возможностям (быстрого развёртывания, организации взаимодействия, длительного поддержания боеспособности)2.
Двусторонние военные отношения или общие усилия?
Как вынужденную реакцию на существующее положение дел в области военного строительства ЕС можно рассматривать курс одной из его ведущих военных стран -Франции на качественное усиление двустороннего сотрудничества с Великобританией3.
При том что объединённые (практически в равных долях) бюджеты Великобритании и Франции составляют 45% расходов на оборону Европы. На них приходится 55% тактических соединений и 75% бюджетов НИОКР на военные цели4. Их сотрудничество развивается с учётом традиционного стремления обеих стран сохранить свою самостоятельность, которая тем не менее "сокращается как шагреневая кожа"5, особенно в условиях глобализации.
В рамках соглашений о военном сотрудничестве, подписанных на XXXI франко-британском саммите в Лондоне (ноябрь 2010 г.), с 2011 года намечено создать англо-французские экспедиционные силы (Combined Joint Expeditionary Force, CJEF) . Эти подразделения численностью в 3,5-5 тыс. военнослужащих будут действовать не на постоянной основе (в отличие от существующей франко-германской бригады), а в случае проведения внешних операций под флагами НАТО, ООН или ЕС1. Речь в данном случае идёт о возможности их участия в конфликтах "высокой интенсивности", к которым франко-германские силы вряд ли, по нашему мнению, могут быть привлечены из-за сдержанной позиции Германии в вопросах такого рода.
1 См.: СидоровА.С. Евросоюз на пути к совместной оборонной политике // МЭ и МО. 2010. № 12. С. 103.
2 Projet pour l'Europe à l'horizon 2030. Р. 41.
3 Ricard Ph., Stroobants J.-P. Lady Ashton: mission impossible // Le Monde. 28.01.2011. P. 17.
4 Hoon G. Why their EU and NATO partners may look askance at the Franco-British defence pact // Europe's World. 2011. Spring. P. 32.
5 Hayward J. La Cinquième République et l'intégration communautaire / De la Ve République à l'Europe. Sous la dir. de F. d'Arcy, L. Rouban. P.: Presses de la Fondation nationale des sciences politiques, 1996. P. 42.
6 Force expéditionnaire commune interarmées // http://www.elysee.fr/president/les-actualites/declarations/2010/declaration-sur-la-cooperation-de-defense-et-de.9948.html
7 Sommet franco-britannique: lancement d'une coopération sans précédent en matière de défense // http://www.defense.gouv.fr/actualites/articles2/paris-et-londres-lancent-une-cooperation-sans-precedent-en-matiere-de-defense
Примечательно, что соглашение между Великобританией и Францией поддержал Ж.-П. Шевенман, бывший министр обороны Франции (1988-1991), который ушёл в отставку в знак протеста против участия страны в операции в Ираке, где активно действовала Великобритания. Правда, Шевенман призвал реалистично относиться к достигнутым договорённостям, которые не должны рассматриваться как попытка ослабить особые англо-американские отношения в военной области1 или каким-либо образом ограничить независимость принятия решений Францией.
Даже будучи частично реализованными, эти планы, как мы видим, контрастируют с недавними предложениями Н. Саркози о создании внутри ОПБО блока из основных европейских стран, которые могли бы нести большую финансовую нагрузку, обеспечивая, таким образом, проведение ОПБО и закупки вооружений. Или с более поздними предложениями на этот счёт министра иностранных дел Италии Ф. Фраттини. Накануне вступления в силу ДР Ф. Фраттини высказался за создание "европейской армии". Без единой внешней политики ЕС рискует, по его мнению, быть обойдённым тандемом США-Китай (тихоокеанская ось). В этом случае "атлантическая ось", полагает он, потеряет свою актуальность. Фраттини подчеркнул потребность в политической воле и высказал мнение, что в области военного сотрудничества "для присоединения других стран надо оставить дверь открытой, как это было с евро"2.
Ранее президент Франции Н. Саркози, для которого стремление возродить "оборонную Европу" представляет своего рода персональный проект, подчёркивал: "европейцы должны иметь возможность действовать самостоятельно... европейские военные средства необходимо наращивать"3. Поэтому Франция предлагает активизировать европейское военное промышленное сотрудничество (за исключением ключевых сфер - ядерного оружия, баллистических ракет, ударных атомных подлодок, безопасности информационных систем).
Как известно, на уровне Евросоюза эти инициативы по разным причинам не получили поддержки. Пришлось ограничиться соглашением Франции и Великобритании, но это отнюдь не снимает с повестки дня вопрос о собственных силах.
Не силой единой, или невоенные аспекты урегулирования конфликтов
В нынешних условиях глобализации международных отношений, что является объективной тенденцией, всё большее значение приобретают невоенные аспекты международных кризисов. Это в полной мере ощутил британский генерал А.Д. Лики (A.D. Leakey), когда возглавлял Военный штаб ЕС и миссию EUFOR-Althea в Боснии (2005 г.). Он отмечал, что двести аудиторов принесли большую пользу, чем две тысячи солдат, когда требовалось поставить заслон на пути государственной коррупции .
1 См.: "Paris et Londres des alliés, pas des caniches / Le Journal du Dimanche. 06.11.2010 // http://www.lejdd.fr/Chroniques/Franc-parler/Jean-Pierre-Chevenement-analyse-le-sommet-franco-britannique-de-Londres-231886/
2 Owen R. Italy's Foreign Minister says post-Lisbon EU needs a European Army / The Times. Nov. 17, 2009 // http://www.timesonline.co.uk/tol/news/world/europe/article6917652.ece
^Выступление президента Французской Республики г-на Николя Саркози на закрытии симпозиума "Франция, европейская безопасность и НАТО в XXI веке". Париж, 11 марта 2009 года // http://www.ambafrance-ru.org/spip.php7article7339
4 Цит. по: Howorth J. Op. cit. P. 51.
Вообще для успеха любых операций, особенно для их постконфликтной фазы, необходимо применение различных средств - и бюджеты развития, и гражданские средства, и торгово-юридические компетенции в отношении третьих стран1. Именно это является сильной стороной ЕС, где отдельные страны накопили подобный уникальный опыт. Так, Франция уже к середине 1990-х годов приняла одну из наиболее разработанных доктрин военно-гражданского взаимодействия. Приоритет в ней отдавался такого рода сотрудничеству в целях облегчения операций вооружённых сил, а также восстановления разрушенной хозяйственной инфраструктуры2.
Более того, вспомним, что ЕС никогда не позиционировал себя как военный союз. Это образование наполнено гораздо более широким смыслом. Евросоюз призван участвовать в урегулировании конфликтов, способствовать восстановлению безопасности, прежде всего на периферии расширенного ЕС.
Идеи о тщетности, бесполезности применения силы, о появлении новой (хорошо забытой старой?) парадигмы войны в гуще населения (guerre au milieu des populations) получили распространение в Европе ещё со времён окончания "холодной войны". Эти суждения были высказаны британским генералом Р. Смитом. Они не вполне вписываются в современные (как правило, американизированные) концепции ведения боевых высокотехнологичных действий, конечная цель которых -уничтожение противника ("мы не занимаемся урегулированием кризисов, мы их уничтожаем")3.
Французский генерал В. Депорт заявляет даже о наступлении эпохи конфликтов, носящих выраженный политический характер. Цель отныне не в том, чтобы уничтожить противника, а завоевать, перетянуть на свою сторону население, а если точнее - большую массу колеблющихся путём действий продолжительного характера, сочетая принуждение и убеждение.
В будущих конфликтах асимметричного типа4 вооружённые силы продолжают утрачивать преимущества, занимая территорию, которую не могут контролировать. Именно в подобных конфликтах, где всё большую роль играют не собственно военные компоненты, проявляется "добавленная стоимость ЕС и его концепции гражданского урегулирования кризисов"5. Это выгодно отличает Евросоюз от других игроков на "рынке услуг" обеспечения международной безопасности.
Возможно, и здесь уместно вспомнить о принципе разумной достаточности: о том, что на асимметричные вызовы должны быть и асимметричные ответы, и с этих позиций оценивать наличный потенциал и возможности ОПБО. При такой постановке вопроса теряет остроту военно-технологическая гонка, в которую рискует
1 Gnesotto N. La nécessité de l'Europe stratégique / Quelle défense européenne en 2020 ? Р. 35.
2 См. подробнее: Степанова Е.А. Военно-гражданские отношения в операциях невоенного типа. М.: Изд. "Права человека", 2001 // http://militera.lib.ru/research/stepanova_ea/01.html.
3 Цит. по: Quelle politique de sécurité et de défense pour l'Europe ? Sous la dir. de P. Pascallon, A. Dumoulin. P.: L'Harmattan, 2009. Р. 163.
4 Термин "асимметричный конфликт" - достаточно размытое понятие. Оно описывает противостояние, с одной стороны, вооружённых сил государства, а с другой - повстанцев, полувоенных формирований, в том числе террористического типа. В подобных конфликтах преобладание в военной силе не обязательно приводит к желаемому политическому результату.
5 Цит. по: Pfister St. La gestion civile des crises : un outil politico-stratégique au service de l'Union européenne. Univ. Genève. Genève. 2008. No. SES 686. Р. 28.
втянуться Евросоюз, усиливается его конкурентоспособность и востребованность в системе международных отношений.
Но даёт ли наличие военных миссий ЕС за рубежом и ряд проведённых операций основание утверждать, что его собственные силы это уже реальность? Из всего того, что мы рассмотрели, ответ на вопрос очевиден: это ещё не реальность, а только движение к ней, но уже и не химера.
* * *
По-видимому, реальная политика Евросоюза ещё долго будет идти тем же путём, что и до сего времени. ЕС будет по-прежнему стремиться к укреплению сотрудничества с НАТО, хотя к качественным результатам оно, как представляется, вряд ли приведёт. Показательно в этом отношении то, что до сих пор не налажен стратегический диалог ЕС - США; не заключён Договор о стратегическом партнёрстве, да и нужен ли в современных условиях такой договор США с учётом перспективы сокращения их интереса к ЕС и вероятному в будущем переносу акцента на сотрудничество с быстрорастущими странами АТР. На проблему парнёрства ЕС - США можно взглянуть и со стороны культурно-демографической. В среднесрочной перспективе, до 2020 года, выполнение США обязательств по поддержке европейских союзников в целом не вызывает сомнения. Однако в перспективе долгосрочной, к 2040 году, по прогнозам генерала В. Депорта, американцы в большинстве своём будут африканского, латиноамериканского или азиатского происхождения. Именно они станут определять интересы США, и при этом "не будут иметь исторической связи со Старой Европой"1. Впрочем, этот подход можно было бы распространить и собственно на Евросоюз. Каков будет культурно-демографический состав этой группировки в долгосрочной перспективе, как он будет влиять на политику ЕС - вопрос остаётся открытым.
Другой возможный, но труднореализуемый вариант - трёхстороннее сотрудничество в рамках триады НАТО - ЕС - ООН - для придания большей легитимности любой проводимой военной операции. Вероятно, в будущем для обеспечения геополитической и геостратегической стабильности в мире понадобится создание войск быстрого реагирования на профессиональной основе2, что, с одной стороны, востребовано, но с другой - порождает множество проблем политико-этического свойства. В условиях глобализации, конкурентного взаимодействия ООН, НАТО и ЕС, представляется, что наиболее выигрышным будет смотреться европейский подход, если европейцам в процессе осуществления ОПБО удастся сформировать собственные силы, удержаться в рамках принципа разумной достаточности при проведении операций и эффективно реализовывать постконфликтную фазу восстановления разрушенной хозяйственной инфраструктуры "третьих стран".
1 Desportes V. Ibid.
2 См. подробнее: Богатуров А.Д., Косолапое Н.А., Хрусталёв М.А. Очерки теории и методологии политического анализа международных отношений. М.: Научно-образовательный форум по международным отношениям, 2002. С. 177.
