CC BY
41
Сучков Г.В.
студент Восточного университета при ИВ РАН
ВООРУЖЕННЫЕ СИЛЫ ИНДОНЕЗИИ В ПЕРВЫЙ ГОД ПРЕЗИДЕНТСТВА СУСИЛО БАМБАНГА ЮДХОЙОНО
Заняв президентское кресло, после выборов осени 2004 г. С.Б.Юдхойоно столкнулся с широким комплексом политических, экономических и социальных проблем. На одной из верхних строчек в повестке дня был вопрос о реформировании вооруженных сил страны, которое ранее не имело систематического характера и нередко приносилось в жертву конъюнктурным политическим соображениям. Вышедший из армейских рядов, Юдхойоно прекрасно знаком с сущностью проистекающих в войсках процессов и трудностями, которые испытывает ТНИ (Национальная армия Индонезии). Президент понимает, что, вытесняя вооруженные силы за пределы экономико-политического поля, он противопоставляет себя наиболее консервативно настроенным представителям военной элиты, что проецируется на его подход к проведению реформ - постоянное подчеркивание приверженности преобразованиям сочетается с иногда заметным стремлением пойти армии навстречу по тому или иному вопросу. Он не может также не осознавать, что эффективность и быстрота реформ в вооруженных силах (ВС) сдерживается незначительными объемами финансирования силовых структур.
Краеугольным камнем оборонной политики президента можно назвать проведение в жизнь положений закона №34/2004, т.е. профессионализацию армейской деятельности, что подразумевает в частности самоустранение из политического пространства и уход из экономики. Статья 76 пункт 1 данного документа, чей противоречивый характер вызвал в Индонезии полемику, предусматривает, что «в течение 5 (пяти) лет с момента вступления закона в силу
правительство должно взять на себя управление деятельностью всеми предприятиями, принадлежащими или прямо/косвенно контролирующимися ТНИ». Возникает справедливый вопрос: способно ли государство предложить армии достойную финансовую альтернативу? Готово ли правительство взять на себя полную ответственность за обеспечение хотя бы минимальных потребностей вооруженных сил, перед которыми в полный рост встала проблема перевооружения, переоснащения технического парка (сам главнокомандующий ТНИ Эд-риартоно Сутарто в декабре 2004 года подчеркивал, что с точки зрения обеспечения армии современными единицами боевой техники Индонезия находится на одном из последних мест в Юго-Восточной Азии1), выплат приемлемого жалования военнослужащим? Ответ очевиден - пока не готово. Еще в годы борьбы за независимость индонезийская армия, ввиду дезинтегрирующего фактора островного положения государства и скромных финансовых возможностей правительства молодой страны, была вынуждены перейти на практически полное самообеспечение. Подобная практика сохранялась на протяжении десятилетий вплоть до нынешнего момента. Поэтому качественное содержательное наполнение экономических положений рассматриваемого документа выбьет финансовую почву из-под ног армии и приведет к крену в сторону дальнейшей криминализации армейской деятельности.
Проведение в жизнь статьи 76 оказалось сопряжено со значительными трудностями, хотя уже в апреле 2005 г. Главком ВС генерал Сутарто объявил о сокращении до двух лет срока, отведенного на упорядочивание бизнеса военных и закрытие/передачу государству всех предприятий, находящихся в руках армии (за исключением кооперативов). Он пояснил также, что организации, использующиеся отдельными лицами в своекорыстных интересах и не приводящие к улучшению положения большей части военнослужащих, будут закрыты, в то время как «здоровые» компании, вносящие позитивный вклад в обеспечение благосостояния военных, сохранятся и будут либо по-прежнему управляться армией, либо будут преобразованы в государственные предприятия. Следует
отметить, что Сутарто обозначил лишь один возможный вариант развития событий (детали процедуры изменения статуса еще обсуждались), необходимость выработки конкретного юридического механизма.2 Сбор информации о компаниях, контролирующихся армией, был завершен в начале октября 2005 г., о чем сообщил генеральный секретарь Министерства обороны Шафри Шамсудцин. По итогам инвентаризации выяснилось, что в распоряжении ВС имеются 219 обществ (уауаБап) и кооперативов (не считая компаний, созданных совместно с частными структурами), каждый из которых объединял два или более предприятия (компании) и имел партнерские отношения с организациями, не имеющими отношения к армии.3 Однако, несмотря на оптимистичные заявления главкома, процесс застопорился еще на стадии верификации тремя гражданскими министерствами результатов первичной проверки армейских бизнес-структур с целью выяснения какие организации прибыльны, а какие нет. Сроки завершения процедуры неоднократно переносились, что было связано со «сложностями технического характера», по словам председателя Комиссии по надзору за трансформацией бизнеса ТНИ Мухаммада Саида Диду.4
Проблемы были связаны в первую очередь с получением информации об организациях. В свете возникших трудностей комиссия выступила с инициативой создания Органа по контролю над армейскими предприятиями, представители которого должны были выезжать для сбора данных на места. Окончательное решение об установлении процедуры упорядочения бизнес-структур ВС будет установлено указом президента. Однако уже осенью 2005 г. активно обсуждалась ситуация, когда в нарушение закона о ТНИ от 2004 г. армия может сохранить в своих руках контроль над частью своих компаний. На совещании представителей четырех профильных министерств, занимающихся проверкой деятельности армейских кооперативов и обществ, было заявлено, что государство примет на себя управление только компаниями, где используются государственные производственные мощности. Это, естественно, можно рассматривать как шаг навстречу страдающей от финансового голода армии.5
Состоявшиеся в 2005 г. региональные выборы в очередной раз привлекли внимание к вопросу о том, какую позицию следует занимать армии в ходе избирательного процесса как на общенациональном, так и на низовых уровнях. Выборы ознаменовались юридической коллизией. Дело в том, что в соответствии со статьей 39 закона №34/2004 о ТНИ военным запрещается действовать в сфере практической политики, а статья 59 закона №32/2004 предусматривает, что гражданские государственные служащие, представители ВС и полиции для того, чтобы быть допущенными на старт предвыборной гонки, должны предоставить лишь свидетельство о своем уходе с должностей, занимаемых в соответствующих структурах.6 Командование ВС пыталось дистанцироваться от военных, решивших принять участие в выборах (в количестве 6 человек). Генерал Сутарто подчеркивал, что баллотирующиеся военнослужащие не имеют права рассчитывать на поддержку армии; в случае выявления нарушений лица, их совершившие, будут выведены из состава ТНИ.7 Шестерых военных на выборах постигла неудача, в чем многие обозреватели увидели неприятие населением идеи о вовлеченности армии в политику. Представляется, что не вполне корректно рассматривать поражение этих военных как барометр настроения общественности по отношению к армии как политическому игроку - с момента убедительной победы на президентских выборах отставного генерала Юдхойоно прошло менее года. Ссылка на то, что он на момент своего избрания не состоял на действительной службе, нерелевантна: бывших военных, как и разведчиков, не существует - человек не может за считанные дни, месяцы, годы избавиться от стереотипов мышления, которые выкристаллизовывались в его сознании десятилетиями военной службы, о чем люди знают и что, как показывает индонезийская практика последних лет, их отнюдь не смущает. В то же время многими отмечалось, что позитивным знаком является отсутствие каких бы то ни было попыток ВС оказать содействие участвующим в выборах военным.8
Важным элементом структурных преобразований в ВС Индонезии в постсухартовскую эпоху может стать переход к системе подчиненности Глав-
ного штаба ВС Министерству обороны, т.е. хотя бы теоретическое установление гражданского контроля над деятельностью армии. Построение вертикали управления по линии МО-Главный штаб ВС, безусловно, имеющее рациональное зерно, тем не менее, будучи произведенным на индонезийской почве, может привести к весьма негативным последствиям. Дело в том, что в МО нового формата возникнут два практически равнозначных с точки зрения политического веса центра силы - министр обороны и главком, конфликт между которыми грозит парализовать всю армейскую систему в целом. При обсуждении перспектив жизнеспособности интегрированной структуры, следует уделять первостепенное внимание психологическому фактору. Не всем представителям военной элиты будет просто смириться с подобным резким изменением политического ландшафта. На протяжении некоторого времени МО было отстранено от принятия важных решений и не оказывало серьезного воздействия на формирование оборонной политики государства, в отличие от главкома и ГШ ВС. Симптоматичной, в этом отношении, выглядела ситуация, сложившаяся в 2002-2003 гг., когда переживший инсульт министр обороны Матори Абдул Джалил не мог исполнять свои служебные обязанности, а Мегавати Сукарно-путри никак не реагировала на давление различных политических и общественных кругов, призывающих к заполнению образовавшегося вакуума. Логика президента была очевидна - наличие или отсутствие главы ведомства не приведет к коренным изменениям в деятельности министерства, по-прежнему остававшегося на вторых ролях. Ситуация изменилась с приходом к власти С.Б.Юдхойоно и передачей портфеля министра обороны Ювоно Сударсоно, который при Абдуррахмане Вахиде уже занимал этот пост. Лица, несущие первоочередную ответственность за выработку оборонной политики Индонезии, в целом согласны со слиянием Главного штаба ТНИ и МО, однако внесение соответствующих радикальных изменений в существующую систему обставляется рядом условий и вызывает некоторый скептицизм у военного командования. Так, например, Главком ВС генерал Сутарто отметил, что незрелость граждан-
ских институтов и положение, в котором страна оказалась после 1998 года, в период демократических преобразований предполагают осторожный подход к данной реформе, потенциально сопряженной с определенными трудностями и проблемами. «Нельзя допустить, чтобы хорошо идущий сейчас процесс, в ходе которого ТНИ действительно ушла из практической политики, провалился только из-за нашего стремления поскорее поставить ГШ под контроль МО». Можно представить ситуацию, продолжал он, когда пост министра обороны достанется члену определенной партии, что грозит превращением армии в инструмент партийной структуры.9 В этих словах читается не только кастовая солидарность с кадровым офицерством, но просматривается также реальная озабоченность эффективностью функционирования новой структуры. Подобную точку зрения, однако, разделяют не все аналитики. Военный эксперт Куснанто Анггоро предполагает, что весь процесс может занять около 10 лет, а он еще даже не начинался. Он назвал необоснованными опасения генерала Сутарто, что включение армии в состав МО может обернуться ее политизацией. Анггоро аргументирует свою позицию тем, что вне зависимости от того, кто стоит у руля МО (гражданское или военное лицо), оно не сумеет использовать в своих личных интересах ТНИ, так как законом четко определено, что правом приказа о мобилизации и использовании военной силы обладает президент (статья 3 пункт 1 закона №34/2004).10 Видение ситуации Анггоро, как представляется, расходится с индонезийскими реалиями нестабильности власти, отсутствия развитых институтов гражданского общества, замкнутости большинства представителей политической элиты на узких, своекорыстных интересах. Вероятность конфликта, окрашенного в цвета противостояния гражданских и военных лиц в МО, не будет низкой. Кризис может усугубиться традиционным отсутствием полного доверия военных и гражданских друг к другу.
В свою очередь министр обороны Сударсоно отметил, что придание доминирующей роли гражданскому элементу невозможно при передаче гражданским, правительственным институтам контроля лишь над армией. Полиция, с
2000 г. подотчетная непосредственно главе государства, должна быть включена в состав МВД, считает Сударсоно. Процесс интеграции ТНИ в состав МО, по его мнению, может занять около трех лет. Несколькими месяцами позже Ювоно указал на другой возможный путь развития ситуации - передачу контроля и за полицией, и за ТНИ в руки министра-координатора по вопросам политики, юстиции и безопасности. МО, добавил он, разрабатывает поправку к закону о ТНИ, отражающую сущность данного замысла.11 Полемика по поводу установления гражданского контроля над ВС протекала на фоне масштабных кадровых перестановок в первом управленческом эшелоне МО, в результате которых на главные роли были выдвинуты отнюдь не гражданские лица, что заставило отдельных обозревателей усомниться в искренности заявлений военного руководства страны об их стремлении к установлению верховенства гражданских властей в армейских делах. Отвечая на критику, Сударсоно подчеркивал: «Я пытался предлагать посты гражданским лицам, включая активистов и аналитиков, однако, к сожалению, некоторые из них не готовы, а некоторые не могут их занять». Министр обороны пояснил, что в соответствии с ныне действующим в Индонезии законодательством человек, не состоящий на государственной службе, не может занимать ответственные посты в МО.12
Одним из главных событий 2005 г. для индонезийской армии стало восстановление в полном объеме двухстороннего индонезийско-американского военно-технического сотруднечества. После кровопролития на кладбище Санта-Круз (Восточный Тимор) в 1991 г., которое благодаря австралийским тележурналистам увидели во всем мире, США, находившиеся под давлением правозащитных организаций, было вынуждено принять меры против ТНИ. Для Индонезии была свернута Международная программа обучения и повышения квалификации военнослужащих (МЕТ), по которой к тому моменту прошли около 8.000 представителей индонезийской армии. Однако, следует отметить, что вплоть до 1998 г. администрация Клинтона обходила установленный Конгрессом запрет через отдельную программу для Индонезии. В 1994 г. США
прекратили поставку определенных видов вооружений Джакарте, а после кровавого ухода ТНИ из Восточного Тимора (ВТ) осенью 1999 года связи были порваны окончательно. Сразу после террористических актов 11 сентября 2001 г. администрация Буша, рассматривающая Индонезию как важное звено в коалиции борющихся с терроризмом государств, начала прорабатывать вопрос о возобновлении сотрудничества в военно-технической сфере. Один из идеологов глобальной войны против терроризма Пол Вулфовиц, бывший посол США в Джакарте, подчеркивал, что в препонах на пути ВТС Индонезии и США больше нет необходимости - нынешняя индонезийская армия совсем не та, которая несет ответственность за политику выжженой земли на ВТ. В феврале 2005 г. государственный секретарь США Кондолиза Райс объявила об открытии для Индонезии программы ИМЕТ. В мае 2005 года во время визита президента Юдхойоно в Вашингтон была достигнута договоренность о возобновлении поставок в Индонезию американской небоевой военной техники. Наконец в ноябре 2005 г. Буш объявил о восстановлении поставок вооружений Джакарте.13 Белый дом объясняет изменение своей позиции приверженностью новых индонезийских властей борьбе с терроризмом, проведению демократических реформ и активным сотрудничеством индонезийской стороны с ФБР при расследовании обстоятельств гибели двух американцев на Папуа в августе 2002 г., однако главные мотивы лежат в принципиально иной плоскости и хорошо вписываются в общий контекст новой волны американской экспансии на мировых рынках вооружений. Достаточно вспомнить визит Дж. Буша в Индию в марте 2005 г., во время которого он пытался и, скорее всего, небезуспешно открыть двери индийского рынка для американского военно-промышленного комплекса (ВПК), а также заявления командующего ВС США на Тихом окене адмирала Херстена, высказавшегося по поводу возможных поставок российских боевых самолетов в Таиланд, проявляющий также интерес к вертолетам семейства «Ми». Херстон подчеркнул, что Россия должна делиться своими технологиями с «бывшим
товарищем по коммунизму» Китаем, а Таиланд является «частью демократического сообщества, которое технологически находится в американской лиге». Вашингтон руководствуется подобными соображениями и при проведении политики на индонезийском направлении, опасаясь усиления позиций Москвы на архипелаге.14 Таким образом, определяющую роль сыграли два фактора: стремление Пентагона втянуть Джакарту в орбиту борьбы с терроризмом и логика противостояния американского ВПК с зарубежными конкурентами.
Однако и официальные лица и независимые эксперты подчеркивали необходимость диверсификации поставок вооружений и комплектующих в целях избежания превращения ВТС в инструмент давления на индонезийские власти в руках иностранных правительств. Член I парламентской комиссии Юдди Криснанди из партии Голкар отмечал, что отмена эмбарго не должна порождать военно-техническую зависимость от США, и указывал на альтернативные каналы приобретения оружия, военной техники и комплектующих - Россию, КНР, Германию, Францию и Южную Корею. Юдди, как и ряд других парламентариев, выражал уверенность, что отмена эмбарго продиктована политическими мотивами, и предупреждал: «главное - чтобы отмена эмбарго не стала некой ловушкой».15
После террористических актов на острове Бали в начале октября 2005 года президент Юдхойоно призвал силовые структуры страны повысить эффективность противостояния терроризму. Высокие армейские чины отреагировали на слова главы государства инициативой активизации деятельности системы территориального командования (индонезийская аббревиатура - КОТЕР), что стало в Индонезии предметом горячих дискуссий.16 Красной нитью через заявления критиков действующих индонезийских властей в связи с этим предложением проходит мысль о том, что инерция политического мышления военных взяла верх над здравым смыслом, а рудиментарный характер системы территориального командования (при Новом порядке во многом дублировавшей и даже подменявшей гражданские административные институты на всех уровнях) про-
тиворечит принципам демократического развития, утверждают они. Подобный подход отражает непонимание или отсутствие желания понять действительность. Во-первых, ликвидация этой системы и, следовательно, широкомасштабная реорганизация всей структуры ВС, формировавшейся десятилетиями, является непосильной задачей для скромного индонезийского оборонного бюджета. Во-вторых, столь масштабная перестройка чревата организационным хаосом. Несомненно, что в подобной ситуации в рядах ВС обнаружатся реваншистски настроенные элементы, которые попытаются поймать крупную рыбу в мутной воде и отыграть утраченные ранее позиции. Примечательно, что в армии наблюдается единодушие касательно судьбы КОТЕРа - даже ориентированные на преобразования деятели выступают за ее сохранение. Под активизацией деятельности системы территориального командования подразумевалось в первую очередь направление острия копья ВС против угрозы терроризма. При противодействии терроризму, характеризующемуся отсутствием четко обозначенных линий фронта и противника и необходимостью деятельности на упреждение, соответственно возрастает роль низового элемента КОТЕРа - бабинса (бинтара пембина деса - сержанты, прикрепленные к одной или группе деревень), на которых при Сухарто ложилась, в частности, ответственность за наблюдение над настроениями местного населения и которые в изменившихся политических условиях должны держать руку на пульсе событий во вверенной им территории, контактируя с местным населением, принимая сообщения о подозрительных лицах и т.д. Таким образом, полномочия бабинса будут меньшими по сравнению с набором задач, которые ставились перед ними при Новом порядке - многие функции, в частности осмотр места происшествия, сейчас входят в компетенцию полиции. Эдриартоно Сутарто, опровергнув сделанное ранее заявление министра обороны Сударсоно, подчеркнул, что бабинса будут уполномочены проводить задержание лиц, но исключительно в том случае, если последние застигнуты в процессе осуществления или подготовки терактов -
«ведь если в [подобной ситуации] задержание нами не произведено, это значит, что мы оказываем содействие террористам».17
Не является секретом, что через отношение ВС к региональным конфликтам мы можем увидеть, насколько соответствуют действительности заявления командования ТНИ о верности идее профессионализации ее деятельности. На протяжении десятилетий армия умело использовала конфликт в Ачехе (равно как и в других районах страны) для оправдания своей гипертрофированной роли в общественно-политической жизни государства. Первые годы постсухар-товского развития Индонезии показали, что ВС отнюдь не желают отказываться от уже ставшего привычным политического инструмента. Однако, С.Б.Юдхойоно и во время предвыборной кампании, и после нее, уже в новом для себя качестве президента, не скрывал, что поиск путей для прекращения насилия в горячих точках архипелага является одной из приоритетных задач. В интервью журналу «Time Asia», которое он дал вскоре после своей инаугурации, президент сказал следующее: «Нынешняя военная операция в Ачехе должна быть продолжена; в случае возникновения [в провинции] вакуума власти появится новая угроза безопасности. Но необходимо также выработать новый подход к поиску мирного разрешения ситуации... У нас есть возможность с помощью новой (курсив мой - Г.С.) политики положить конец конфликту в Ачехе.».18 Сложно сказать каких успехов добилось бы индонезийское правительство на этом направлении, если бы не вмешательство природы. Декабрьское цунами 2004 г. во многом изменило течение мирного процесса. Подписанный 15 августа 2005 г. в Хельсинки между ачехскими сепаратистами и представителями индонезийских властей Меморандум о договоренности, ставший во многом прямым следствием обрушившегося на провинцию стихийного бедствия, создал лучшие в истории противостояния двух сторон возможности для достижения мира. Документ предусматривал, в частности, поэтапный вывод индонезийских внешних воинских подразделений с территории провинции и параллельную демилитаризацию сепаратистов. Примечательно, что со стороны
ТНИ не было ни одной серьезной попытки саботировать реализацию положений данного соглашения, что отнюдь не означает невозможность подобного в будущем.
В первые же месяцы пребывания у власти нового президента были проведены значительные перестановки в военном руководстве. Согласно президентскому указу №6/ТНИ/2005 от 16 февраля новыми начальниками штабов сухопутных войск (СВ), военно-морского флота (ВМФ) и военно-воздушных сил (ВВС) стали соответственно генерал-лейтенант Джоко Сантосо, вице-адмирал Сламет Субиянто и вице-маршал авиации Джоко Суянто, которые сменили генерала Рямизарда Рякуду, адмирала Бернарда Кента Сондакха и маршала Чаппи Хакима.19 Если мы обратимся к личностной и профессиональной характеристике новых начальников штабов, то увидим, во-первых, незапятнанность причастностью к громким скандалам, связанным с нарушением прав человека (что в глазах зарубежной и индонезийской общественности выгодно отличает их от некоторых одиозных предшественников), большой опыт, нежелание выходить на первый план.
В прессе велось активное обсуждение возможности смены главкома ВС, тем более что генерал Сутарто неоднократно публично заявлял о желании покинуть свой пост. Статья 13 пункт 4 закона №34/2004 предусматривает, что пост главнокомандующего ТНИ может занимать состоящий на действительной службе высший офицер, который является/являлся начальником штаба одного из видов вооруженных сил. Следовательно, имелось четыре претендента - трое действующих начштабов и генерал Рякуду. Последний считался наиболее вероятным преемником. Его кандидатуру предложила еще бывший глава государства Мегавати Сукарнопутри на рассмотрение парламента за считанные дни до окончания своего президентского срока (пришедший к власти Юдхойоно, однако, кандидатуру отозвал). Смены главкома не произошло, что было связано с несколькими обстоятельствами, четко прорисовывающимися, если мы обратимся к их рассмотрению через призму кадровой политики президента. В фев-
рале 2006 г. на пост главнокомандующего был назначен Джоко Суянто. Это наводит на мысль о том, что затянувшаяся пауза, которую взял глава государства, была не случайной, но являлась частью хорошо продуманной кадровой стратегии. Вероятно, президент, стремясь продемонстрировать новое качество ВС и приверженность нынешних индонезийских властей преобразованиям, в частности в армии, хотел видеть главкомом именно выходца из ВМФ или ВВС, а так как представители сухопутных войск (СВ) были в наибольшей степени причастны к различным скандалам (например, связанным с нарушениями прав человека); кроме того, сухопутчики традиционно занимали привилегированное положение, которое широко открывало им путь к личному обогащению и вело к некоторой дискредитации СВ в глазах населения. Юдхойоно «вел» Суянто к его нынешней должности, поскольку не мог сразу отдать этот пост Суянто, боясь попасть под огонь критики). Достаточно сказать, что звание вице-маршала (три звезды; существует документально четко не оформленное правило назначения на пост начальника штаба вида ВС трех/четырехзвездного высшего офицера) ему было присвоено за день до официального введения в должность. Чаша весов склонилась в пользу Суянто также потому, что президент не захотел делать ставку на противоречивую фигуру Рямизарда Рякуду, которая могла вызвать определенные вопросы у зарубежных партнеров (так, например, генерал Рякуду несколько лет назад заявил, что в стране находится 65.000 иностранных агентов, работающих на дестабилизацию обстановки в Индонезии). Более того, возраст генерала Рякуду приближался к пенсионному рубежу и он был известен как непримиримый борец за территориальную целостность государства, предпочитающий переговорам «реальные дела», что несколько отличает его от самого Юдхойоно. К тому же во время президентской кампании 2004 г. Рякуду склонялся к поддержке Сукарнопутри, что явно не добавляло ему очков. Еще одной потенциальной заменой уходящему Сутарто мог стать Джоко Сантосо, которого с СБЮ связывает долгая дружба, начавшаяся еще в военной академии. Но президент был вынужден отказаться от этой кандидатуры: во-первых, из-за
того вида ВС, в которых служит генерал-лейтенант Сантосо, а во-вторых, из-за опасений в обвинениях «юдхойонизации» силовых структур - ранее он назначил на ответственный пост главы Государственного разведывательного управления еще одного человека из своего окружения - Шамсира Сирегара.20
В своих первых заявлениях в новом качестве Суянто обозначил приоритеты развития ВС: повышение уровня благосостояния личного состава; обеспечение армии необходимыми системами вооружений в соответствии с финансовыми возможностями оборонного бюджета; хорошие отношения между ГШ ВС, тремя видами ВС и МО. Касательно предоставления военным права голоса на следующих выборах, Суянто отметил, что в ближайшие годы будут проводиться исследования с целью выяснения насколько зрелым в политическом отношении может быть поведение личного состава ТНИ при участии в выборах.21
Нескольких месяцев недостаточно для того, чтобы сделать исчерпывающие выводы о том, насколько соответствуют истинным намерениям Джоко СуянТО его слова о первоочередности задачи построения профессиональной армии и насколько Суянто контролирует ситуацию в войсках. Последний вопрос весьма актуален, памятуя о печальном опыте адмирала Видодо Ади Су-чипто, которому не удалось консолидировать вокруг себя представителей всех видов ВС, ярким доказательством чему может послужить то обстоятельство, что во время бурных событий весны-лета 2001 г., связанных с шатким положением президента Вахида и назревавшим импичментом, все ключевые заявления
о планах и позиции ТНИ делались лагерем сухопутчиков. Исходя из нынешней расстановки сил на индонезийской политической арене, мы можем сделать вывод о маловероятности того, что новый главком подвергнется обструкции подобной той, которую испытал на себе адмирал Видодо. В целом, складывается впечатление, что Джоко Суянто по своим воззрениям на выработку оборонной политики и роли армии в общественно-политической жизни находится между, с одной стороны, консерваторами от армии (такими как Виранто, который сколько ни рядился в последнее время в тогу демократа, так и не смог прикрыть ею
своего неоднозначного с точки зрения уважения демократических принципов прошлого) и, с другой стороны, «рафинированными» реформаторами (наподобие покойного ныне генерала-лейтенанта Агуса Вирахадикусумы). В этом наблюдается сходство нового главкома с президентом.
При президентстве Юдхойоно сложилась уникальная для постсухартов-ской Индонезии ситуация, когда и глава государства, и представители первого эшелона военного командования находятся в одной лодке по обоюдному желанию, в основе которого лежит общность интересов. При Мегавати Сукарнопут-ри мы были свидетелями «брака по расчету» - гражданское руководство во главе с президентом заигрывали с ВС, а армия эксплуатировала подобное поведение властей, проводя автономную политику. В результате каждый жил своей жизнью. В данный момент складываются объективные предпосылки, которым еще только предстоит материализоваться в нечто конкретное, для унификации подхода гражданского и военного руководства к судьбам индонезийской армии. Это, однако, не означает, что сложившийся хрупкий баланс, который подвержен влиянию многих факторов, будет сохраняться долго и что вышеобозна-ченные подвижки приведут к качественному и быстрому изменению роли армии в общественно-политической жизни страны.
Политическая борьба накануне следующих президентских выборов может внести значительные коррективы в нынешний курс индонезийских властей на оборонном направлении. Дело в том, что действующий вице-президент Юсуф Калла в декабре занял пост руководителя крупнейшей и самой организованной индонезийской политической партии Голкар, что расширило инструментарий его воздействия на ход политических процессов в стране. Калла пока открыто не заявляет о своих претензиях на Истана Мердека (президентский дворец в Джакарте), но можно предположить, что этот амбициозный человек использует имеющийся в его распоряжении политический капитал для участия и победы на предстоящих выборах. В свою очередь Юдхойоно, не имеющий устойчивой парламентской базы (Партия демократов получила лишь около 10%
мест), возможно, обратиться за поддержкой к ВС. Безусловно, это лишь один из возможных сценариев развития событий, причем не самый вероятный.
Еще одним фактором, который способен перечеркнуть усилия отдельных военных руководителей по профессионализации деятельности армии является политический инфантилизм гражданских структур. В случае неспособности последних навести порядок в стране, стабилизировать обстановку на авансцену индонезийской политики вновь выйдет армия, десятилетиями являвшаяся цементирующим началом индонезийской государственности.
Серьезное воздействие на расклад сил между сторонниками и противниками проведения преобразований в армии может оказать активизация деятельности террористических структур (оставим за скобками возможную причастность/умышленный «недосмотр» ВС к серии терактов последних нескольких лет и потенциальную заинтересованность американской стороны в искусственной подпитке террористической напряженности), что укрепит позиции антиреформистски настроенных армейских элементов и придаст импульс свертыванию процесса (пусть носящего иногда исключительно вербальный, декларативный характер) реформирования ВС страны.
1 Persenjataan TNI Tergolong Terburuk di Asia Tenggara, Kompas, 03.12.04
2 Dalam Dua Tahun Bisnis TNI Diseiesaikan, ANTARA. 12.04.05.
3 TNI Miliki 219 Unit Usaha Yayasan dan Koperasi. Kompas. 06.10.05; TNI May Retain Many Businesses Despite Law. The Jakarta Post. 20.10.05.
4 Tim Verifikasi Bisnis TNI Temui Kendala. Sinar Harapan, 03.02.06.
5 TNI May Retain Many Businesses Despite Law. The Jakarta Post, 20.10.05.
6 UNDANG-UNDANG REPUBLIK INDONESIA NOMOR 32 TAHUN 2004 TENTANG PEMERIN-TAHAN DAERAH;
UNDANG-UNDANG REPUBLIK INDONESIA NOMOR 34 TAHUN 2004 TENTANG TENTARA NASIONAL INDONESIA; Kontroversi Ikutnya TNI Aktif dalam Pilkada, Kompas, 02.06.05; Parpol Jangan Tarik TNI untuk Calon dalam Pil-kada, Kompas, 27.04.05
7 Parpol Diminta Так Calonkan Anggota TNI di Pilkada, Sinar Harapan,
10.06.05
8 Anggota TNI Kalah di Pilkada, Kompas, 18.07.05
9 Hati-hati, Rencana Letakkan TNI di bawah Dephan, Suara Pembaruan, 09.11.04
10 Masih Ada Keraguan TNI di bawah Dephan, Suara Pembaruan, 10.11.04
11 TNI dan Polri Akan ’’Dimerger”, Pikiran Rakyat, 16.02.05
12 Juwono Seeks Civilian Support for TNI Reforms, The Jakarta Post, 16.04.05
13 From sticks to carrots: U.S. gambles on TNI reform, The Jakarta Post. 28.11.05; Pencabutan Embargo Senjata, Kompas, 24.11.05; Washington Resumes Officer Training For The Indonesian Military, wsws.org; Program Pelatihan Militer RI-AS Akan D irevitalisasi, Kompas, 27.05.05; Yudhoyono Temui Bush Bicarakan Embargo, Kompas, 09.11.05
14 Холодная война с торговым подтекстом, Независимая газета,07.04.06; В конкурен-ции все средства хороши?, Красная звезда, 02.03.06
15 Ketergantungan Harus Dilepaskan, Kompas, 25.11.05
16 Presiden Minta TNI Aktif Cegah Terorisme, Kompas, 06.10.05; Mengapa Bom Bali Terjadi (Lagi)?, Kompas, 04.10.05
17 Tugas Babinsa Akan Beda dengan Masa Lalu, Sinar Harapan, 12.10.05; Bab-insa tidak Berwenang Lakukan Penangkapan, Pikiran Rakyat, 13.10.05
18 "I have to face many fundamental issues", TIME Asia Magazine, 01.11.04
19 Presiden SBY Lantik Tiga Kepala Staf TNI, Pikiran Rakyat, 18.02.05
20 Pergantian Panglima TNI, Kompas, 24.02.05
21 ANT ARA,. Djoko Suyanto Tetapkan Tiga Prioritas Utama Pembenahan TNI
20.02.06
