CC BY
155
Вестник ПСТГУ.
Серия V: Вопросы истории и теории христианского искусства
2017. Вып. 27. С. 9-17
Петров Александр Викторович, канд. филос. наук, преподаватель Омской духовной семинарии Российская Федерация, 644024, г. Омск, ул. Лермонтова, д. 56/2 petrov.av.phd@gmail.com
Воинский доспех в православной иконографии
И БОГОСЛУЖЕБНОМ ОБИХОДЕ А. В. Петров
Статья посвящена определению места доспехов и оружия в православной иконографии и описанию их проекции в богослужебные облачения. На конкретных примерах показано, каковы художественные особенности изображения воинских атрибутов на иконах и какое символическое значение в них можно обнаружить. Так, доспехи присутствуют на иконе либо как символ прижизненного служения, либо как символ власти, либо как атрибут небесного покровителя. Установлено, что доспехи и оружие в иконографии проходят путь метаморфозы от своего относительно достоверного изображения к условному и декоративному. В процессе этой метаморфозы отдельные детали изображения предмета уступают место его общим чертам. Иными словами, происходит редукция менее значимого содержания к более значимому. Таким образом, в иконографии доспехи и оружие приобретают символическое значение и утрачивают признаки утилитарности, причем доспехи подверглись большей редукции, нежели оружие. И доспехи, и оружие имеют проекцию в литургическую сферу и нашли отражение в богослужебных облачениях. Если на иконе они являются символом воинского служения, то в литургике они становятся символом духовной брани, и, как символ, не имеют функционального значения. Предполагается, что эта трансформация совершается под воздействием ряда обстоятельств, в числе которых основными являются причины как художественно-эстетического плана, связанные с требованиями иконографического канона, так и исторические, связанные с распространенной на православном Востоке практикой использования доспехов ламеллярного типа и их постепенным выходом из употребления.
За время существования Церкви сложился особый портрет видимых частей культовой стороны ее жизни — портрет весьма своеобразный и изобилующий деталями. В этих деталях прихотливо отразились как исторически обусловленные черты облика христианства, так и ощущение сопричастности вечности. Церковь вообще есть место встречи исторического и вечного, и отчетливее всего этот момент можно увидеть в культовой практике и связанной с ней атрибутике. Более того, в богослужебном обиходе присутствуют предметы, в которых моменты исторического и вечного находятся в неразрывном единстве, когда земное запечатлевается в небесном, становясь частью его облика. Самым заметным образом это единство обнаруживает себя в иконографии и богослужебных облачениях в том аспекте, в каком они отражают ратный труд христианина — будь то брань
духовная, если речь идет об облачениях, или сражение в привычном смысле слова, если икона изображает человека, чей земной путь был связан с воинским ремеслом.
Известно, что почитаемые в православном мире Феодор Стратилат, Фео-дор Тирон, Димитрий Солунский, Георгий Победоносец и другие святые-воины изображаются на иконах в доспехах и при оружии — причем эти воинские атрибуты изображаются не только условно, но и более или менее подробно, в зависимости от времени и места написания иконы. Иконописный канон, как правило, относится к предметам, имеющим утилитарный характер, весьма редук-ционистски, сводя их вид к символу, который должен изображать их функцию. К примеру, посох, предмет с вполне утилитарным предназначением, перестает выглядеть как таковой на каноничных иконах ветхозаветной Троицы. На посохи ангелов из сцены гостеприимства Авраама едва ли можно опираться в пешем путешествии — они тонки и невесомы, зато такой способ изображения позволяет показать посох не столько как дорожный инструмент, сколько как символ, атрибут того, кто собирает и охраняет паству.
Доспехи и оружие на иконах изображаются более подробно — настолько, что некоторые изображения вполне могут быть материалом для археологического изыскания. Впрочем, это не отменяет и того факта, что в православной иконописи можно встретить весьма схематичное изображение воинских атрибутов. Более всего от этого схематизма страдает важнейшая и самая сложная часть доспеха, защищающая корпус. Вместе с тем есть изображения, где такая часть демонстрируется достаточно подробно: на Арбавильском триптихе1 X в., например, выполненном из слоновой кости, рельефное изображение святых-воинов имеет весьма основательную детализацию. Их доспехи представляют собой характерную для Византии ламеллярную броню, защищающую торс, и шинную (по всей видимости) защиту плечей. Вооружены воины короткими метательными копьями (за исключением великомученика Георгия — его копье ростовое) и мечами, которые непросто идентифицировать однозначно. Впрочем, византийские авторы как в VI в. (Прокопий Кесарийский2), так и в XI в. (Анна Комнина3) всякий греческий меч называли акинаком — последуем и мы этому определению. Однако Арбавильский триптих — скорее исключение в ряду изображений, четко реконструирующих убранство доспехов и оружия. Русские иконы XII в. свв. Димитрия Солунского4 и Георгия Победоносца5 из собрания Третьяковской галереи изображают доспехи весьма схематично, больше внимания уделяя декору. Так, на иконе св. Димитрия хотя и угадывается рисунок доспешных пластин на юбке и округлого элемента в районе солнечного сплетения, напоминающего
1 Арбавильский триптих // Ресурс: http://art.biblioclub.ru/picture_43618_arbavilskiy_triptih/ (дата обращения: 21. 03. 2017).
2 Прокопий Кесарийский. Война с персами. Война с вандалами. Тайная история. М., 1993. С. 24.
3Анна Комнина. Алексиада. М., 1965. С. 112, 209, 254.
4 Дмитрий Солунский // Ресурс: http://www.tretyakovgallery.ru/ru/collection/_show/ image/_id/2612 (дата обращения: 21. 03. 2017).
5 Георгий // Ресурс: http://www.icon-art.info/masterpiece.php?lng=ru&mst_id=432 (дата обращения: 21. 03. 2017).
более поздние зерцала, но отчетливо видно, что основной акцент иконописец сделал на декорировании иконы: украшен не только венец святого, но и пояс, плечи и даже сапоги. Облик св. Георгия несколько менее наряден, основной акцент сделан на эффекте цветовой композиции, слагающейся из сочетания черно-золотого поддоспешника и алого плаща. Остальные облачения прописаны в значительной мере условно: если у защиты плечей и у юбки рисунок виден, хотя и не похож на обычные элементы ламеллярного доспеха, то о защите корпуса этого сказать нельзя. Впрочем, учитывая отнюдь не пренебрежительное отношение иконописца к деталям в данном случае (рисунок на плаще прописан тонко и подробно, святой воин вооружен копьем и мечом, а за плечом, на перевязи, имеет щит), то верно будет предположить, что рисунок доспеха просто не сохранился. Как бы там ни было, иконописцев этого периода сложно упрекнуть в стремлении к упрощению изображения: достаточно взглянуть на другие иконы св. Георгия6 этого времени, например из Успенского собора Московского Кремля. На этой поясной иконе на пластинах доспеха прорисованы отверстия для связываниях их между собой, подробно изображен стеганый поддоспешник и богато украшенный правый наручь.
Между тем, не всегда люди, имевшие отношение к владению оружием, изображались облаченными в доспехи. Так, икона русских князей Бориса и Глеба XII в.7 изображает страстотерпцев хотя и вооруженными мечами, но не в доспехах, а в обычных княжеских одеяниях. Впрочем, можно найти изображение братьев (например, на новгородской иконе XIV в.8) верхом и в привычных для иконографии ламеллярных доспехах, хотя они и прописаны весьма условно. Этот пример появления доспехов у братьев, не отметившихся в своей земной жизни воинскими подвигами, можно отнести на счет прихоти иконописца, поскольку на другой иконе сер. XIV в.9 братья изображены также верхом и также вооружены копьями, но одеты совершенно не по-воински.
К примерам изображений «бездоспешных», но не безоружных святых воинов можно отнести и мозаичную икону Феодора Стратилата XIV в.10 из собрания Эрмитажа: святой изображен в одеждах, никак не напоминающих доспехи, однако вооружен копьем и щитом. Таким образом, можно отметить, что если доспехи и могут быть редуцированы к другой форме одежды, то оружие такой редукции не подвергается, присутствуя на иконах неизменно либо как символ прижизненного служения, либо как символ власти, либо как атрибут небесного покровителя (так, например, вооруженный мечом архистратиг Михаил, предво-
6 Георгий. Двусторонняя икона // Ресурс: http://www.icon-art.info/masterpiece. php?lng=ru&mst_id=428 (дата обращения: 21. 03. 2017).
7 Борис и Глеб // Ресурс: http://art.bibliodub.ru/picture_71473_boris_i_gleb/ (дата обращения: 21. 03. 2017).
8 Борис и Глеб на конях // Ресурс: http://www.icon-art.info/masterpiece.php?lng=ru&mst_ id=561 (дата обращения: 21. 03. 2017).
9 Князья Борис и Глеб на конях // Ресурс: http://art.biblioclub.ru/picture_42536_knyazya_ boris_i_gleb_na_konyah/ (дата обращения: 21. 03. 2017).
10 Св. Феодор Стратилат // Ресурс: https://art.biblioclub.ru/picture_42188_sv_feodor_ stratilat/ (дата обращения: 21. 03. 2017).
дитель небесного воинства, широко представлен в древнерусском искусстве как покровитель князей и ратной славы11).
Восточная иконография ШН—ШУ вв. дает примеры тщательной проработки доспехов святых-воинов. Так, коптская стеатитовая икона XIV в., изображающая святого Димитрия верхом, показывает его облаченным в ламеллярный до-спех клепано-прошивного типа. В пользу столь конкретного определения типа доспеха свидетельствует то, что каждая пластина имеет изображение заклепки, характерной для таких доспехов.
Несколько реже, по сравнению с традиционным для Востока ламеллярным доспехом, на иконах встречается простая кольчуга. Однако и ее можно обнаружить — как на фресках XII в. в Македонии и на Кипре12, так и на синайских иконах XIII в. На иконе из монастыря св. Екатерины на Синае можно видеть свв. Сергия и Вакха13, облаченных в кольчуги.
В иконографии последующих столетий отчетливо прослеживается тенденция к все большей условности изображений воинских атрибутов. На иконе, изображающей чудо св. Георгия о змие14 кон. XIV в. — нач. XV в. из собрания Русского музея, доспехи святого столь же условны. Эту же условность можно видеть на его же житийной иконе XVI в. из церкви святого Кандида на Пафосе15, и на более поздней греческой иконе свв. Фанурия и Онуфрия XVII в.16, или на иконе чуда св. Димитрия17 XVII—XVШ вв. На последней, несмотря на «боевую» сцену, изображающую пронзание св. Димитрием болгарского царя Калояна, облачения действующих лиц прописаны весьма схематично. На этих иконах декор явно преследует цель не столько воспроизвести структуру доспеха, сколько характерным цветом и стилем одеяний показать принадлежность персонажей воинскому сословию. Впрочем, даже за условностью изображения угадываются интересные, хотя, возможно, с исторической точки зрения и случайные детали. Так, в доспехах св. Фанурия Родосского можно предположить вариант античного «мускульного» доспеха, имитирующего мышечный рельеф торса, хотя сама по себе кираса изображена непропорционально длинной. Можно отметить стремление греческих иконописцев XVII—XVIII вв. уделять больше внимания декоративным элементам (например, перевязям), чем собственно доспехам. С учетом хронологии можно полагать, что по мере того как доспехи выходили из употребления, они все менее достоверно изображались на иконах. Это на-
11 Мейлах М. Б. Михаил // Мифы народов мира. М., 1992. Т. 2. С. 160.
12 Баранов Г. В. Три вида Шрша Константина Багрянородного и доспехи святых воинов на стеатитовых иконах из раскопок средневекового Херсонеса (к постановке вопроса) // Материалы по археологии и истории античного и средневекового Крыма. 2010. № 2. С. 199—202.
13 Святые Сергий и Вакх. Двусторонняя икона // Ресурс: http://www.icon-art.info/ masterpiece.php?lng=ru&mst_id=5787 (дата обращения: 21. 03. 2017).
14 Чудо Георгия о змие // Ресурс: http://art.biblioclub.ru/picture_42524_chudo_georgiya_o_ zmie/ (дата обращения: 21. 03. 2017).
15 Вмч. Георгий Победоносец с житием // Ресурс: http://art.biblioclub.ru/picture_42279_ vmch_georgiy_pobedonosets_sJitiem/ (дата обращения: 21. 03. 2017).
16 Святые Фанур и Онуфрий // Ресурс: http://art.biblioclub.ru/picture_42305_svyatyie_ fanur_i_onufriy/ (дата обращения: 21. 03. 2017).
17 Чудо св. Димитрия // Ресурс: http://art.biblioclub.ru/picture_42306_chudo_sv_dimitriya/ (дата обращения: 21. 03. 2017).
блюдение в особенности справедливо для каноничных икон. Исключения в виде живоподобных икон скорее подтверждают данное наблюдение, чем опровергают его, поскольку на иконах такого стиля изображения доспехов тоже несут на себе печать условности и декоративности, хотя и переданной в манере, отличной от канонических икон. Так, на иконе чуда св. Георгия о змие18 северного письма кон. XVII в. — нач. XVIII в., выполненной в своеобразной, почти лубочной манере, доспехи святого напоминают скорее некое золотошвейное одеяние, нежели броню. Это, однако, не означает, что в XVIII в. доспехи на иконах превратились исключительно в эксклюзивный атрибут святого-воина, лишенный и намека на соответствие историческому прототипу. На бессарабских иконах XVIII в., изображающих архангела Михаила, можно видеть как схематичное19, так и детализированное20 изображения доспехов. На примере последнего можно наблюдать, как в иконе отразился и местный колорит, и общий стиль живопо-добия, характерный для этого времени. Местный колорит, о котором идет речь, обусловлен географическим положением Бессарабии и проявляется в том, что защита корпуса представлена не обычным для Востока ламеллярным доспехом, а латным панцирем, более характерным для западных воинской и изобразительной традиций. Таким образом, можно отметить, что, несмотря на постепенный выход доспехов из воинского обихода, их изображения в иконографии продолжали нести следы облика своих исторических прототипов, все более утрачивая черты сходства с ними и превращаясь в декоративный элемент художественной композиции иконы.
Живоподобные иконы XIX—XX вв. не дают материала, существенно отличающегося от иконографии XVIII столетия. В отношении иконографической рефлексии воинских облачений более любопытны современные иконы, выполненные в каноничной манере и изображающие события новейшей истории с помощью художественных приемов средневекового «богословия в красках». Новейшие каноничные иконы интересны тем, что на них можно встретить изображения современности, сделанные в несовременной манере, когда сложившийся в течение столетий канон изображения объектов, чей внешний вид не подвергался существенному изменению во времени (людей — епископов, иереев, монахов, архитектурных сооружений и природы) распространяется на персонажей, чей облик обусловлен скоротечным историческим моментом. Так, на иконе новомучеников российских21 можно во множестве найти изображения солдат — гонителей христианства, облаченных в серо-зеленые шинели и остро-
18 Чудо Георгия о змие // Ресурс: http://iconsv.ru/index.php?option=comjoomgallery&func =detail&id=4728&Itemid=3 (дата обращения: 21. 03. 2017).
19 Despre îngeri, în pragul Crâciunului, cu Pr. prof. univ. dr. Daniel Benga // Ресурс: http://www. formula-as.ro/2015/1196/spiritualitate-39/despre-ingeri-in-pragul-craciunului-cu-pr-prof-univ-dr-daniel-benga-20121 (дата обращения: 21. 03. 2017).
20 Михаил, архангел // Ресурс: http://www.symbolarium.ru/index.php?title=%D0%A4%D0% B0%D0%B9%D0%BB:00-02-214-000.jpg&filetimestamp=20110806214221& (дата обращения: 21. 03. 2017).
21 Икона новых святых Российских мучеников и исповедников, пострадавших за Христа // Ресурс: https://art.biblioclub.ru/picture_43514_ikona_novyih_svyatyih_rossiyskih_muchenikov_i_ ispovednikov_postradavshih_za_hrista/ (дата обращения: 21. 03. 2017).
верхие суконные шлемы-буденовки, вооруженных ружьями с примкнутыми штыками. Гонители изображены единообразно и с характерным атрибутом — суконным шлемом, прочно ассоциирующимся с Красной Армией и Гражданской войной. Конечно, доспехи предыдущих эпох — предмет более инвариантный, чем шинель, имеющая скромный исторический возраст. Икона пытается фиксировать исторические события в контексте вечности — и поэтому исторически обусловленные детали приобретают роль атрибутов явлений надысторических (так же как историческое гонение на русскую Церковь является эпизодом жизни Церкви как надысторического организма). Этой цели служат как общая условность изображений, так и специфические художественные приемы — обратная перспектива, плоскостность изображения, статичность фигур и т.д. Поэтому схематичность в изображении красноармейцев-гонителей — не повторение художественной «слабости» средневековой иконографии, а пример использования иконописного канона как инструмента изображения вневременного во временном. Действительно, православная икона, чей догматический смысл был определен в ходе иконоборческих споров и закреплен на седьмом Вселенском соборе 787 г., являет собой изображение людей в преображенном состоянии, отражающем путь их земного служения, проецируемого в служение небесное. Закономерно, что при таком понимании иконы частные детали изображения уступают место общим чертам, т.е. происходит редукция менее существенного к более существенному. Этот процесс можно наблюдать и в иконографии воинских облачений, когда форма (конкретно-историческая) редуцируется к содержанию, и доспехи — например, из конкретных клепано-прошивных, «мускульных», кольчужных — становятся воинскими облачениями вообще, и вместо того чтобы быть изображением предмета, имеющего сугубо утилитарное предназначение защищать от врага во плоти, приобретают функцию символа духовной брани с противником бестелесным. То же, но в обратном смысле можно сказать и про изображение гонителей Церкви, изображенных под видом красноармейцев, когда функция гонителей объективируется в образе безбожного воинства, наделенного символом богоборческого времени — островерхим суконным шлемом. Иными словами, если в изображениях святых доспех стал частью образа воина, претерпев элиминацию отдельных деталей в пользу содержания, то частью внеисторического образа гонителя Церкви сделался узнаваемый элемент облика гонителей исторических.
Итак, доспехи и оружие в иконографии редуцируются к символу и утрачивают признаки утилитарности, причем доспехи оказываются подверженными большей редукции, чем оружие —в том числе, возможно, из-за сравнительной простоты последнего. Впрочем, в литургическом плане и доспехи, и оружие имеют равное признание. Оружие стало непосредственным «участником» начальных событий ветхозаветной истории, когда «пламенным мечом обращающимся» оказался вооружен херувим, поставленный стражем у ворот Эдема после изгнания прародителей. Утвердилось в памяти Церкви и копье — как орудие, которым были пронзены ребра Спасителя, и сохранилось в виде инструмента, который используется на проскомидии для изъятия частиц из просфор и для вырезания и раздробления агнца.
Символы оружия и доспехов присутствуют в литургической практике не только на иконах, но и в богослужебных облачениях клира. К таким символам можно отнести набедренник и палицу. Первый является непременной частью иерейских облачений, символизирующей духовный меч: слово Божие, восстающее против заблуждений и ересей, и восходит к уже упомянутому херувимскому мечу; палица — второй меч, часть облачений архиерея и награда для пресвитера. Такая деталь, как поручи, непременная для любого ранга церковной иерархии, начиная с диакона, представляет собой видоизмененные наручи, у которых отсутствует локотник, и служит для символического укрепления руки служащего. Десная поручь символизирует благодатное участие Божией силы, поскольку богослужение возможно только благодаря помощи Святого Духа в немощах человеческих, тогда как шуйная выражает твердость намерений и решимость самого служителя. При надевании поручей произносится молитвословие, испрашивающее благодатной помощи в укреплении и просвещении духа облачающегося. Важен также пояс как часть доспеха духовного, который символизирует намерение потрудиться на поприще преодоления греха, он является знаком благодати, сообщает силу, оставаясь при этом и знаком духовной поврежденности человека, как бы разделяя его пополам (замечание В. И. Даля22 по этому поводу: «все мы пб-пояс люди», а потому креститься через пояс грешно).
К символическим доспехам можно отнести и параман как принадлежность монашеских облачений, который можно интерпретировать как прямую редукцию доспеха. Монашеские головные уборы клобук и куколь имеют значение ратных шлемов, надеваемых для брани духовной, когда в чинопоследовании пострига в малую схиму клобук именуется шлемом спасения и покровом послушания, а куколь при постриге в великую схиму — куколем беззлобия и шлемом спасительного упования.
Как видно, присутствие воинской атрибутики в богослужебных облачениях проявлено весьма отчетливо, а их символическая нагрузка не уступает по насыщенности иконографии доспехов и оружия. При всех внешних различиях изображений оружия и предметов, обозначающих его, между ними можно провести несколько параллелей. Доспехи на иконе и в литургическом обиходе проделали один и тот же путь трансформации от уподобления предмету и его имитации до рафинированного символа: на иконе они — символ воинского служения, в ли-тургике — символ духовной брани и духовного служения (и, как всякий символ подобного рода, лишены функциональной нагрузки). Помимо собственно символического смысла у воинских атрибутов есть и эстетическое значение — они служат делу украшения облачений клириков и облика святых-воинов, при этом не только демонстрируя то, что Церковь — воинство Христово, но и своеобразно отдавая дань памяти собственно истории Церкви, а равно и истории культур и народов, бывших в разное время ее членами.
Ключевые слова: православие, иконография, доспехи, оружие, облачения, иконописный канон, литургика, богослужение, символ, атрибут, история.
22Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1995. Т. 3. С. 376.
15
Список литературы
Анна Комнина. Алексиада. М., 1965. С. 112, 209, 254.
Баранов Г. В. Три вида Шрша Константина Багрянородного и доспехи святых воинов на стеатитовых иконах из раскопок средневекового Херсонеса (к постановке вопроса) // Материалы по археологии и истории античного и средневекового Крыма. 2010. № 2. С. 199-202.
Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1995. Т. 3. С. 376. Мифы народов мира. М., 1992. Т. 2.
Прокопий Кесарийский. Война с персами. Война с вандалами. Тайная история. М., 1993. С. 24.
St. Tikhon's University Review. Series V: Problems of History and Theory of Christian Art.
2017. Vol. 27. P. 9-17
Aleksandr Petrov, Candidate of Science in Philosophy, Omsk Seminary 56/2 Lermontova str., Omsk 644024, Russian Federation petrov.av.phd@gmail.com
Military Armour in Orthodox Iconography
and Liturgy
A. Petrov
This article deals with defining the place of armour and weapons in Orthodox iconography as well as with its projection onto church vestments. Drawing on concrete examples, it shows artistic features of military attributes in icons and what symbolic meaning can be found in them. Thus, armour may be present in the icon either as a symbol of a duty in life, or the symbol of power, or the attribute of a heavenly patron. it has been found out that armour and weapons in iconography transform from their relatively authentic presentation to purely conventional and ornamental. During this transformation, separate elements in the picture of the object are replaced with its generalised features. in other words, the reduction of the less meaningful content to the more meaningful takes place. Armour and weapons therefore acquire a symbolic sense in iconography and lose their utilitarian features, and it should be noted that armour has undergone a greater reduction than weapons. Both armour and weapons have a projection onto the liturgical sphere and are reflected in church vestments. If in the icon they symbolise military service, in liturgy they become a symbol of spiritual struggle and, being a symbol, they have no functional purpose. We suppose that this transformation is taking place under the influence of a range of circumstances, among which the main are artistic and aesthetic, related to requirements of the iconographic canon. There are also historical circumstances, related to the practice, widespread in the Orthodox East, to use the armour of the lamellar type and its gradual obsolescence.
Keywords: Orthodoxy, iconography, armour, weapons, vestments, Canon, liturgics, worship.
References
Anna Komnina. Aleksiada. Moscow, 1965.
Baranov G. V. Tri vida XQpixia Konstantina Bagrjanorodnogo i dospekhi svjatykh voinov na steatitovykh ikonakh iz raskopok srednevekovogo Khersonesa, in: Materialy po arkheologii I istorii antichnogo I srednevekovogo Kryma. Sevastopol', Tiumen', 2, 2010, 199-202.
Dal' V. I. Tolkovyi slovar'zhivogo velikorusskogo jazyka. Moscow, 1995.
Meilakh M. B. Mikhail, in: Miphy narodov mira. Moscow, 2, 1992, 160.
Prokopii Kesariisky. Voina s persami. Voina s vandalami. Tainaja istorja. Moscow, 1993.
