CC BY
30Ксения Валерьевна МЕЛЬЧАКОВА
«Воин» на духовном поприще. Сараевский архимандрит Савва Косанович и его поездка в Россию в 1872-1874 гг.
Боснийский вилайет располагался на окраине Османской империи и считался одним из самых отсталых регионов Европы. Местное славянское население было разделено по религиозному признаку на православных, католиков и мусульман. Европейские путешественники именовали эти земли царством суеверий и предрассудков. Представления местных православных жителей о России были смутными. «Майка Русия»1 виделась им большой северной страной, населенной братским славянским народом и управляемой сильным могучим царем. На нее возлагали большие надежды, от нее ждали помощи и поддержки. Отправиться туда считалось большой удачей. Одним из счастливцев, кому довелось посетить Русскую землю, был герцеговинец Савва Косанович (1839—1903).
Савва Косанович родился 27 января 1839 г. в селе Миля-ничи, в Восточной Герцеговине2, в зажиточной крестьянской семье. Однако семейное благополучие Косановичей длилось недолго: отец Саввы, Кико, вместе с двумя братьями погиб в вооруженном столкновении с турками. Потеряв кормильца, семья оказалась в бедственном положении. В 1846 г. Савва направился на учебу в герцеговинский монастырь Житомыслич, затем недолго учился в мостарской школе, после чего снова вернулся в монастырь, где отказался принять монашеский постриг, и отправился в Сараево. Оттуда в возрасте шестнадцати лет, вместе с товарищем Симой Чайкановичем, он пешком ушел в Белград. Здесь, получив стипендию от сербского правительства, молодые люди поступили в семинарию. После ее окончания в 1860 г. Савва хотел продолжить образование в России, в Киев-
00<Х>0(ХЮ(Х*Х>00<>0(ХЮ(Х*^^
ской духовной академии, или в Задаре, где планировал изучить итальянский и немецкий языки3. Однако обращение по этому поводу к российскому консулу не дало результатов. Поездка в Задар также не увенчалась успехом4. Тогда он перебрался в Мостар, где начал работать учителем начальной школы. Вскоре С. Косанович женился на девушке из известной в тех краях семьи Гатало, год проработал в сараевской школе для мальчиков, а затем снова вернулся в Мостар — на четыре года. И именно здесь его постигло глубокое горе — один за другим ушли из жизни его жена, дочь и сын5.
На духовное поприще Косанович вернулся в 1862 г. В ноябре в Сараеве дабробосанский митрополит Игнатий рукоположил его в дьяконы, а годом позже в священники. 19 июня 1872 г. Савва постригся в монахи, а в день святого Илии митрополит Паисий произвел его в архимандриты.
В сербской историографии личность Саввы Косановича вызывает интерес главным образом в связи с его деятельностью конца 1870-х — 1880-х годов6. В этот период он прослыл ярым борцом за объединение сербского народа и противником австро-венгерской оккупации. С 1881 г. С. Косанович стал дабробосанским митрополитом. Всё это время он поддерживал связь с сербским митрополитом Михаилом, советовался с ним по важнейшим вопросам. В 1885 г. из-за конфликта с представителями римско-католической церкви Савва Косанович был отстранен от занимаемой должности. Последние годы жизни он провел в Черногории.
Хотя о Косановиче существует некоторая литература7, практически неисследованными остались его контакты с Россией в 1860—1870-е годы. В данной статье предпринята попытка ликвидировать это «белое пятно» в истории российско-юго-славянских связей. Для этого привлечены новые архивные ма-териалы8.
В 1859 г. сараевская православная община получила разрешение от турецких властей на строительство православного собора в Сараеве. На тот момент в городе действовала всего одна церковь для православных прихожан, построенная в XVI в. Церковь была маленькая и не имела колокольни; находилась
она в окружении 104 мечетей. Но времена Танзимата9 позволили начать строительство большого храма с колокольней.
В начале 1860-х годов местная православная община, активным деятелем которой являлся Косанович, приступила к реализации проекта — в самом центре города, напротив здания консульства России, был выкуплен участок земли. Тогда же руководство общины обратилось в Петербург с просьбой оказать финансовую помощь в этом начинании. Российский консул в Сараеве Евграф Романович Щулепников (1858—1868 гг.) настоял на том, чтобы на будущей церкви обязательно были купола и колокола. План храма был утвержден султаном Абдул-Азизом (1861—1876 гг.)10.
К 1866 г. храм был уже доведен до куполов. Начиная с этого времени местная православная община неоднократно обращалась к российскому правительству с просьбой организовать поездку священника Саввы Косановича в Россию для сбора пожертвований на постройку собора11.
В своих донесениях в Азиатский департамент МИД консул Щулепников так описывал Косановича: «Получив образование в белградской семинарии, [он] есть единственное духовное лицо в Боснии, имеющее некоторое значение, и со временем непременно приобретет большое влияние на весь боснийский православный народ; он одушевлен самыми теплыми патриотическими чувствами и сильной привязанностью к России, а потому я вполне одобрил выбор сараевской общины, которая, по моему предложению, решилась употребить свои серьезные настояния перед митрополитом для произведения его в сан архимандрита»12.
Организация поездки Косановича в Россию была сопряжена с рядом трудностей. Летом 1867 г. против Саввы развернул компанию тогдашний дабробосанский митрополит Игнатий (1861—1868 гг.). Он сообщил Константинопольскому патриарху, что Косанович активно участвует в подготовке восстания и попросил отправить его на Афон. Для сараевского архимандрита это было равносильно ссылке. Однако за Косановича вступился российский МИД, и по просьбе Щулепникова урегулированием этого вопроса занялся чрезвычайный и полномочный посол России в Османской империи граф Н.П. Игнатьев13.
Стоит отметить, что эти обвинения имели основание — Косанович действительно активно сотрудничал с тайным сербским комитетом по освобождению Боснии14.
Позже, в связи с предполагаемой поездкой С. Косановича в Россию, возникла еще одна проблема. Дело в том, что по соглашению между Св. Синодом и министерством иностранных дел России только три представителя заграничных православных церквей могли одновременно осуществлять сбор на территории империи. Подавшие заявку выстраивались в очередь и могли приехать в страну только после того, как ее покинут другие сборщики. На тот момент разрешение на поездку было уже у уроженки Боснии, начальницы и основательницы первой женской школы в Сараеве Стаки Скендеровой. Несколько раз община обращалась к российским властям с просьбой сделать исключение для Косановича, но безрезультатно15. Эта ситуация привела к ряду конфликтов между общиной и Скендеровой, которые безуспешно пыталось разрешить российское консульство.
К концу 1860-х годов были завершены все пять куполов нового храма и на половину высоты возведена колокольня16. В 1868 г. генерал-губернатор Боснийского вилайета Топал Шериф Осман-паша (1861—1869 гг.) остановил строительство колокольни17. Он опасался недовольства со стороны сараевских мусульман, поскольку по плану архитектора православный собор должен был возвышаться над всеми минаретами города.
Всё же к 1870 г. строительство храма и 40-метровой колокольни с крестом было окончено. Петербургский купец Ефим Иванов отправил в Сараево своих мастеров для установки иконостаса и исполнения всех позолотных работ в соборе18. В Боснию из России прибыло пять человек. В Сергиевской пустыни под Петербургом планировалось изготовить 86 икон для храма19. К марту 1871 г. иконостас был готов. Благодаря стараниям архимандрита Сергиевской пустыни о. Игнатия православные жители Сараева получили 73 иконы, большую часть которых выполнил художник Александр Колчин20.
Цена икон превышала 7000 руб., однако подрядчик согласился провести работы за половину стоимости21. Осенью 1871 г. русские мастера приступили к сооружению кафедры
проповедников. В конце 1871 г. российский консул в Сараеве Алексей Николаевич Кудрявцев (1868—1877 гг.) так отзывался об убранстве храма: «Весь иконостас, а равно престол и кафедра вызолочены червонным золотом. Между иконами, писанными крупными художниками, в особенности замечательны: св. Александр Невский, св. Савва и св. Арсений — сербские просветители, Воскресение Христово и Преображение»22. Этот иконостас и по сей день украшает собор в Сараеве.
К октябрю 1871 г. сараевская православная община потратила на строительство церкви огромную сумму — около 40 тыс. дукатов. Теперь уже поездка С. Косановича в Россию была крайне необходима для погашения долгов. «Отказ в оном произвел бы весьма невыгодное впечатление на наших единоверцев и раздражил бы общину, взирающую на поездку о. Косанови-ча в Россию как на единственное средство для приобретения средств к уплате больших и совершенно несоразмерных с ее средствами долгов, вызванных расходами по постройке собора», — сообщал в российский МИД консул Кудрявцев23.
Разрешение на поездку было получено от Св. Синода только в феврале 1872 г.24 и утверждено Александром II в мае того же года25. Целью поездки провозглашался сбор средств на открытие гимназии, нужды православных школ и покрытие долгов сараевской общины в связи с возведением храма.
Перед поездкой в Россию С. Косанович побывал также в Белграде, где состоялась его встреча с Никифором Дучичем26, который снабдил сараевского архимандрита подробными инструкциями о том, что нужно делать и говорить о Сербии и Черногории (об этом Дучич пишет в своем письме к министру иностранных дел Сербии Йовану Ристичу27). Связи Коса-новича с сербским правительством не подлежат сомнению. Так, сербский агент в Боснии Б. Петранович в своем письме от 10 декабря 1869 г. предлагал Й. Ристичу сделать Косановича постоянным агентом, сообщить ему тайный шифр и назначить ежемесячное денежное пособие28. По-видимому, в Россию сараевский архимандрит ехал не только для сбора подаяний, но и в качестве сербского агента для установления связей с русскими государственными и общественными деятелями.
В сентябре 1872 г. российский консул в Сараеве Кудрявцев обратился с письмом к секретарю Московского славянского комитета Нилу Александровичу Попову (1833—1891), в котором рекомендовал ему архимандрита Савву Косановича и богатого сараевского купца Максима Деспича, поехавших в Россию для сбора пожертвований в пользу храма в Сараеве. Кудрявцев писал: «Помогите им словом и делом; облегчите их миссию и заставьте наших бедных единоверцев, через Ваши любовь и [...] покровительство еще более увериться в сочувствии и симпатии к ним русского народа»29.
Судя по всему, Попов и Косанович к этому моменту уже состояли в дружеской переписке30, и Н.А. Попов оказал ему большое содействие, помощь и поддержку. Сохранились письма архимандрита к Попову, по которым можно восстановить историю его пребывания в России. Из них следует, что Попов взял на себя хлопоты по сбору средств для Косановича, пересылке его корреспонденции и собранных вещей на родину, а также помог в разработке маршрута его поездки по русским городам. Для того, чтобы поддержать архимандрита, Попов опубликовал небольшое сочинение «Православие в Боснии и его борьба с католической пропагандой»31. Цель этого труда заключалась в привлечении внимания русской общественности к проблемам православного населения Боснийского вилайета.
Значительную помощь Косановичу оказал также русский общественный деятель и публицист, будущий попечитель Сербского подворья в Москве Николай Николаевич Дурново (?—1920)32. Граф Н.П. Игнатьев лично обратился с письмом к председателю С.-Петербургского отделения славянского комитета Ивану Петровичу Корнилову (1811—1901) с просьбой поддержать Косановича33. Эту просьбу Корнилов выполнил — он помогал гостю из Сараева в Петербурге34.
Чтобы обеспечить успех миссии Косановича в России, сараевская православная община доверила ему свою святыню — десницу первомученицы Феклы Иконийской (эти мощи до сих пор хранятся в Сараеве).
Следует отметить, что путешествие архимандрита не заладилось с самого начала. Как пишет Н.А. Попов, еще до отъезда
о. Саввы в Россию на страницах официозной белградской газеты «Единство» («^единство») появилась статья, направленная против его миссии. Текст этого обличительного материала увидел свет и на страницах петербургской газеты «Голос»35. Многие лица, участвующие в организации поездки, решили отказаться от этого предприятия. Вышеупомянутый торговец М. Деспич оставил Ко-сановича по дороге. Это заметно пошатнуло не только репутацию архимандрита, но и подорвало его финансовое положение36.
В Петербурге, куда о. Савва прибыл 16 сентября 1872 г., он встретил свою знакомую, английскую благотворительницу мисс Аделину Паулину Ирби37, которая предложила ему услуги некоего влиятельного английского миссионера, но Косанович отказался от этой помощи. Он полагал, что подобными действиями Ирби добивается возврата расположения членов сараевской общины и восстановления репутации своей школы38.
Сбор в Петербурге оказался скромным, и в феврале 1873 г. сараевский архимандрит отправился в Москву, где остановился в Сретенском монастыре. Помощником о. Саввы в Москве был назначен иеродиакон будущего Сербского подворья о. Феофил39. В Москве Косановичу понравилось, он познакомился с И.С. Аксаковым, М.П. Погодиным, П.Н. Батюшковым, В.А. Черкасским, а также с ректором двух московских семинарий преосвященным Леонидом (в миру — Л.В. Краснопевковым)40.
От Св. Синода Косанович получил разрешение лишь на годовое пребывание в России. Усилиями директора Азиатского департамента МИД П.Н. Стремоухова этот срок удалось продлить41, и весной—летом 1873 г. для сбора средств о. Савва совершил большую поездку по России, посетив Рязань, Мор-шанск, Козлов42, Тамбов, Саратов, Хвалынск, Казань, Вятку и Нижний Новгород43.
Вначале, 15 апреля 1873 г., Косанович отправился в Рязань. Там он пробыл несколько дней, но сбор средств оказался не очень удачным. Из Рязани о. Савва поехал в Моршанск Тамбовской епархии, где его радушно принял и поместил в своем доме соборный протоиерей Лука Яковлевич Воскресенский. В воскресный день он совершил вместе с сараевским архимандритом
крестный ход вокруг собора и призвал свою паству оказать посильную помощь в пользу боснийской церкви. О. Савва пробыл в Моршанске шесть дней, откуда направился в Козлов44.
Славянский комитет позаботился о том, чтобы о миссии Саввы Косановича и прибытии святыни сообщали епархиальные ведомости, но тем не менее казусов не удалось избежать. В городе Козлове Тамбовской губернии сараевский архимандрит столкнулся с чрезмерной подозрительностью и рвением городских властей. Местный протоиерей Петр и полицмейстер В.И. Майсов не поверили в благонамеренность миссии Косановича, и он был задержан. До тех пор, пока не пришли документы из Св. Синода, подтверждающие его право на сбор подаяний, архимандрит не мог продолжить своего путешест-вия45. Правда, в этой ситуации неправ оказался Косанович, так как у него не было официального разрешения возить с собой мощи, которые должны были храниться в одной из церквей Петербурга. Однако после инцидента в Козлове разрешение было получено46. Приняв официальные извинения от протоиерея и полицмейстера, о. Савва отправился в Тамбов, но не задержался в этом городе, так как там в то же время находился с афонской святыней архимандрит Гефсиманского монастыря Лука Агиографов47.
Летом 1873 г. Косанович добрался до Саратова. Здесь гостю из Сараева был оказан дружественный прием. Местный епископ Иоанникий тепло приветствовал архимандрита и поместил его в обители Спасо-Преображенского монастыря. В отчете Московского славянского комитета о поездке о. Саввы говорится о том, что в Саратове более тысячи человек пришли поклониться мощам св. Феклы. Там же якобы произошло несколько чудес. Так, на Волге было устроено освящение воды по случаю засухи, после чего пошел дождь. Затем о. Савву пригласили совершить молебен в женском монастыре. Игуменья монастыря матушка Олимпиада была серьезно больна, а после богослужения начала поправляться и к моменту отъезда Коса-новича из Саратова выздоровела. В благодарность за исцеление игуменьи монахини пожертвовали сараевской церкви ризу, украшенную жемчугом и драгоценными камнями48.
В сентябрьском отчете Московского славянского комитета говорилось и о других чудесах: «Перед мощами жертвомуче-ницы служили молебны даже раскольники и старообрядцы, из коих некоторые здесь же возвращались в православие»49.
В Саратове Косанович пробыл около месяца, а затем отправился в Хвалынск на открытие отделения Саратовского братства Святого Креста для противодействия расколу. Тысячи людей вышли провожать о. Савву. Сбор был очень удачным — около 1000 руб. серебром.
После трехдневного пребывания в Хвалынске Савва Ко-санович поехал в Казань50. Местный архиепископ Антоний оказал ему радушный прием, разместил в кельях архимандрита Спасо-Преображенского монастыря. По случаю приезда о. Саввы казанский епископ Викториан посвятил воскресную проповедь мученице Фекле и призвал паству помочь сараевскому архимандриту в его священной миссии. Сбор в Казани составил около 500 руб. серебром; помимо этого было подарено много церковной утвари, митра, архимандричий крест и мантия. Савве посоветовали поехать в Вятскую епархию, но по неизвестным причинам там его отказались принять и попросили покинуть губернию.
После Вятки архимандрит посетил Нижний Новгород, где он был принят хорошо, тем более, что новым епископом епархии являлся старый знакомый Косановича, преосвященный Иоанникий из Саратова. Из Нижнего Новгорода архимандрит вернулся в Москву51.
В провинции о. Савве удалось собрать гораздо больше вещей и денег, нежели в Москве и Петербурге. Пересылкой и хранением пожертвований занимались Св. Синод, Азиатский департамент МИД и Славянский комитет. В письмах на родину Косанович подробно отчитывался о своей деятельности перед сараевской православной общиной. «Полагаемся на Вашу совесть. Работайте так, как Вас Бог учит», — отвечали архимандриту из Сараева52. Косанович несколько раз просил прислать ему помощника, но у общины не было на это финансовых средств53.
В конце сентября 1873 г. Косанович вновь посетил Петербург и, уладив там все дела, вернулся в Москву. Здесь его
ждали новые неприятности: у архимандрита случился конфликт с настоятелем Сретенского монастыря о. Виктором. Дело в том, что в конце октября Косанович отправил московскому митрополиту жалобу на настоятеля, сообщая об интригах, которые тот плетет против своих иеромонахов54. Спустя некоторое время Н.А. Попов получил от сараевского архимандрита письмо (на русском языке), в котором тот рассказывал о неприятностях, учиненных ему местной братией. О. Савве был нанесен ряд оскорблений, в результате чего на следующий день он покинул монастырь и поселился в гостинице. «Милостивый государь! Неужели для этого меня народ послал в Россию, чтоб братья меня притесняли и оскорбляли и действиями своими вызывали к исступлению? Не знаю, что имеет архимандрит Виктор против меня и почему такие беззаконные действия в вверенном ему монастыре он допускает? Неужели, таким образом, делается гостеприимство полномочному одного народа, которому так сильно симпатизирует Россия [...]. Что скажут сербы на родине, когда узнают о подобных действиях, и какое будут иметь мнение о русском монашестве! Милостивый государь! Конечно, что отец Виктор, после выселения моего из монастыря, постарается всеми силами очернить меня [...], но я уверен как в справедливости, так и в том, что Славянский комитет не только что не поверит этим клеветам, но сделает над-лежные шаги у предпоставленных лиц духовной власти, чтоб отцу архимандриту Виктору сделано было внушение, которым бы в будущее не только я, но и каждый из моих сородичей избавлен был от подобных неприятностей!» — так Косанович описывал Н.А. Попову приключившуюся с ним историю55. После этого архимандрит тяжело заболел. В письмах о. Савва часто говорил о своей боязни возвращаться на родину, а также намекал Попову на то, что хорошо было бы ему получить русский паспорт и протекцию — в этом случае он бы спокойно вернулся домой и стал постоянным корреспондентом Славянского комитета56.
В это время скончался дабробосанский митрополит Паи-сий. Сараевская и другие боснийские православные общины намеревались развернуть кампанию в поддержку Косановича
как будущего митрополита, но он, ссылаясь на плохое здоровье, попросил освободить его от этого.
В конце 1873 г. Савва Косанович начал еще одно путешествие по России. На этот раз путь его лежал в Саратов, Тамбов, Елец и Орел57. Перед поездкой Н.Н. Дурново помог Косано-вичу отпечатать Жития св. Феклы58. Судя по теплым письмам от саратовского протоиерея Груздева, в этом волжском городе сараевскому архимандриту вновь был оказан радушный прием59. Однако о. Савва там заболел, и сбор оказался не очень удачным. В Тамбове ему ничего не удалось собрать. В Ельце он был принят хорошо60. Жития св. Феклы Косанович продавал по 5 коп., но они не раскупались61. Продолжала поступать помощь из Казани от частных благотворителей62.
Помимо сбора подаяний для православной сараевской общины, Косанович пытался решить и другие проблемы своих сограждан. Так, из «Мемуаров протопопа Недельки»63, анонимного сочинения Саввы, и переписки его с Дурново64 известно о его визите к Н.П. Игнатьеву. Он посетил русского генерала в его петербургской квартире и просил оказать содействие в деле освобождения десяти сараевских торговцев и троих герцеговинцев (Серафима и Йово Перовичей и Леонтия Радуловича), арестованных турецкими властями. Позже Игнатьеву действительно удалось добиться от Порты амнистии для некоторых из них.
Савва Косанович состоял также в переписке с графиней Антониной Дмитриевной Блудовой (1813—1891). Во время своего пребывания в России в декабре 1872 г. он сообщил ей о покупке австро-венгерским генеральным консулом Тодорови-чем большого участка земли в центре Сараева для строительства католического храма и высшей католической школы. Это предприятие он считал очень опасным и писал, что оно «будет не только пропагандировать в пользу Ватикана, но и подготовит, проложит путь к австро-венгерскому владычеству в Боснии»65. Развивая тему опасности католической пропаганды, Косанович сообщил Блудовой также об открытии французами подобных школ в Мостаре и сетовал на то, что ни в одном учебном заведении России нет ни одного его соотечественника.
В марте 1874 г. Косанович отправился на родину. Он еще мог оставаться некоторое время в России, но его преследовали болезни. Азиатский департамент и Св. Синод предлагали назначить другую кандидатуру для сбора пожертвований, но, по свидетельству архимандрита, оказалось, что вещей и денежных средств, привезенных им, было достаточно66. В адрес Н.А. Попова, Славянского комитета, Св. Синода и российского МИД были отправлены многочисленные благодарности от представителей сараевской православной общины67.
По сообщению консула А.Н. Кудрявцева, в России сараевскому архимандриту удалось собрать около 4500 руб. и 10 ящиков с одеждой, утварью и книгами68. По другим данным, сумма собранных средств превышала 9000 руб. (в частности, было получено 3000 руб. от неизвестного благотворителя69).
Помимо благоустройства храма, на собранные в России средства было куплено два дома рядом с собором, в одном из которых разместилось женское училище70.
В своем письме к председателю С.-Петербургского отделения Славянского комитета И.П. Корнилову архимандрит Савва сообщал: «Мои соотечественники встретили меня радостно с братскими лептами и пожертвованиями, мной собранными в пользу нового собора, имею честь известить ваше превосходительство, что общество сараевское с одним письмом выразило свою глубочайшую признательность российскому народу чрез имп[ераторское] российское консульство на оказанной любви и благодеянии»71. У Косановича остались самые положительные впечатления о поездке. Особенно поразил его визит в Казань, где он увидел разницу во взаимоотношениях мусульман и христиан в Российской и Османской империях. По словам А.Н. Кудрявцева, рассказы об этом дивном городе быстро распространились по сараевским домам72. О мирном соседстве великолепных мечетей и православных храмов в России, равноправии русских и татар писал Косанович и Попову, сетуя на то, что несчастные жители Боснии даже церкви построить не могут73.
После 1874 г. Косанович в Россию больше не приезжал, но долгое время оставался корреспондентом Славянского комите-
та и вел многолетнюю переписку с русскими общественными деятелями и учеными.
Соборная церковь Рождества Пресвятой Богородицы, строительство которой завершилось благодаря собранным в России средствам, до Первой мировой войны являлась резиденцией дабробосанских митрополитов. Она и по сей день украшает Сараево.
Примечания
1 Мать-Россия (сербск.).
2 Территория племени Банян.
3 МаксимовиЬ В. Митрополит Сава Косанови^ 1839-1903. Сара'ево, 2003. С. 11.
4 Там же.
5 Хами - Сава Косанови^ // Богословски гласник. 1903. Кж. III. Св. 1. С. 161-162.
6 См.: МаксимовиЬ В. Указ. соч.
7 МаксимовиЬ В. Указ. соч.; Митрополит Сава Косанови^ // Босанска вила. Сара'е-во. 16 децембра 1885. № 1. С. 4-6; Хами-Сава Косанови^ // Богословски гласник. 1903. Кж. III. Св. 1. С. 161-162; Хами-Сава Косанови^ // Босанска вила. Сара'ево. 15 фебруара 1903. № 3. С. 1.
8 Архив внешней политики Российской империи (далее - АВПРИ), Центральный государственный исторический архив Санкт-Петербурга (далее - ЦГИА СПб) (Копии архивных материалов АВПРИ и ЦГИА СПб. были получены в архиве Отдела истории славянских народов Юго-Восточной Европы в Новое время Института славяноведения РАН), Государственный архив Российской Федерации (далее -ГА РФ), Российский государственный исторический архив (далее - РГИА), Отдел рукописей Российской государственной библиотеки (далее - ОР РГБ), Российский государственный архив древних актов (далее - РГаДА), Архив српске академи'е наука и уметности (далее - АСАНУ).
9 Танзимат - период модернизационных реформ в Османской империи 18391876 гг.
10 АВПРИ. Ф. 180. Посольство в Константинополе. Д. 2330. Л. 32-33.
11 АВПРИ. Ф. 146. Славянский стол. 1865-1875. Д. 3968. Л. 6-6 об.; Освободительная борьба народов Боснии и Герцеговины и Россия. 1864-1875. Документы. М., 1988. С. 75.
12 АВПРИ. Ф. 146. Славянский стол. 1865-1875. Д. 3968. Л. 6-6 об.
13 Освободительная борьба народов Боснии и Герцеговины и Россия. 1865-1875. С. 91.
14 Ключевой фигурой комитета являлся государственный деятель княжества Сербия - Йован Ристич (1831-1899). Помощь в решении боснийской проблемы ему оказывали: Никола Йованович (Н. Окан), Никифор Дучич и Боголюб Петранович. Княжество Сербия вкладывало средства в организацию тайной агентурной сети и подготовку чет в Боснийском вилайете. См.: АСАНУ. Ф. Jован Ристи^. XII/3. 12/28.
15 РГИА. Ф. 797. Оп. 37. II отд. 3 ст. Ед. хр. 3. Л. 4-5, 7-7 об.
16 АВПРИ. Ф. 180. Посольство в Константинополе. Оп. 517/2. Д. 2330. Л. 88-88 об.
17 Там же. Л. 32-33 об.
18 АВПРИ. Ф. 161. Главный архив. Д. 48. Л. 51 об.
19 АВПРИ. Ф. 180. Посольство в Константинополе. Д. 2332. Л. 130-131.
20 АВПРИ. Ф. 161. Главный архив. Д. 48. Л. 51 об.
21 АВПРИ. Ф. 180. Посольство в Константинополе. Оп. 517/2. Д. 2333. Л. 43-44 об.
22 Там же. Л. 118 об.
23 РГИА. Ф. 797. Оп. 37. II отд. 3 ст. Ед. хр. 31. Л. 13-14.
24 Освободительная борьба народов Боснии и Герцеговины и Россия. 18651875. С. 277.
25 РГИА. Ф. 797. Оп. 37. II отд. 3 ст. Ед. хр. 31. Л. 28-28 об.
26 Никифор Дучич (1832-1900) - архимандрит, настоятель монастыря Дужи, активный участник борьбы против власти Османской империи в Боснии и Герцеговине.
27 АСАНУ. Ф. Jован Ристи^. XXVI/7. 463.
28 АСАНУ. Ф. Jован Ристи^. XVII/1. 17/6.
29 ОР РГБ. Ф. 239. Картон 11. Ед. хр. 43. Л. 1-1 об.
30 Об этом свидетельствует письмо С. Косановича к Н.А. Попову от 12 октября 1870 г. с просьбой помочь с переводом письма к российскому консулу в Мостаре Н.А. Илларионову на русский язык. См.: ОР РГБ. Ф. 239. Картон 11. Ед. хр. 11. Л. 1.
31 Попов Н.А. Православие в Боснии и Герцеговине и его борьба с католической пропагандой и протестантскими миссионерами. М., 1873.
32 Данченко С.И. Материалы архива Н.Н. Дурново по истории российско-сербских связей в XIX в. Публикация // Славяне и Россия: к 110-летию со дня рождения С.А. Никитина: Сборник статей. М., 2013. С. 767-781.
33 ЦГИА СПб. Ф. 400. Оп. 1. Д. 6. Л. 1-1 об.
34 ЦГИА СПб. Ф. 400. Оп. 1. Д. 8. Л. 54-55 об.
35 См.: Попов Н.А. Указ. соч.
36 Там же.
37 Аделина Паулина Ирби (1831-1911) - английская путешественница, писательница, суфражистка. В 1862-1863 гг. вместе с Джорджиной Муир Маккензи осуществила путешествие по балканским землям. В результате на свет появилась книга: Mackenzie G.M., Irby A.P. Travels in the Slavonic Provinces of Turkey-in-Europe. London, 1867. После поездки решила основать женскую школу в Сараеве. Найти средства на воплощение этого плана ей удалось только у протестантской организации общества диаконис. Это вызвало сопротивление со стороны представителей сараевской православной общины. Мисс Ирби обвиняли в пропаганде протестантизма. Во время Герцеговинского восстания 1875-1877 гг. она организовала лагерь для беженцев.
38 См.: Мельчакова К.В. К вопросу о роли России в деле просвещения женского населения Боснии в XIX в. Сараевская школа для девочек Стаки Скендеровой // Славяне и Россия: Славяне и Россия в системе международных отношений. М., 2017. С. 130-152.
39 Данченко С.И. Указ. соч. С. 770.
40 Там же. С. 767-768.
41 РГИА. Ф. 797. Оп. 37. II отд. 3 ст. Ед. хр. 31. Л. 57-58, 68-69 об.
42 Современный город Мичуринск.
43 ОР РГБ. Ф. 239. Картон 11. Ед. хр. 11. Л. 3-45 об.
44 ГА РФ. Ф. 1750. Оп. 1. Ед. хр. 58. Л. 119.
45 ОР РГБ. Ф. 239. Картон 11. Ед. хр. 11. Л. 23-24 об.
46 РГИА. Ф. 797. Оп. 37. II отд. 3 ст. Ед. хр. 31. Л. 61-67.
47 ГА РФ. Ф. 1750. Оп. 1. Ед. хр. 58. Л. 119 об.
0<ХХ><ХХ>00<>0(ХЮ(Х*Х>00<^^
48 Там же. Л. 119 об.-120 об.
49 Там же. Л. 120-120 об.
50 Там же. Л. 121-121 об.
51 Там же. Л. 121-123.
52 ГА РФ. Ф. 1750. Оп. 1. Ед. хр. 54. Л. 15-15 об.
53 Данченко С.И. Указ. соч. С. 796.
54 ОР РГБ. Ф. 239. Картон 11. Ед. хр. 12. Л. 31.
55 Там же. Л. 43-44.
56 Там же. Л. 42.
57 Там же. Л. 1-8.
58 Данченко С.И. Указ. соч. С. 770.
59 ГА РФ. Ф. 1750. Оп. 1. Ед. хр. 54. Л. 26-27.
60 Данченко С.И. Указ. соч. С. 771.
61 Там же.
62 Народы Поволжья и борьба южных славян за национальное освобождение. 1875-1878 гг.: Сборник документов и материалов. Самара, 2009. С. 17.
63 Из мемоара протопоп Неделка. б. д. С. 42.
64 Данченко С.И. Указ. соч. С. 769-770.
65 РГАДА. Ф. 1274. Оп. 1. Ед. хр. 2064. Л. 1 об.
66 ОР РГБ. Ф. 239. Картон 11. Ед. хр. 13. Л. 11 об.
67 См.: ГА РФ. Ф. 1750; ОР РГБ. Ф. 239; ЦГИА СПб. Ф. 400.
68 Освободительная борьба народов Боснии и Герцеговины и Россия. 1865-1875. С. 363.
69 Данченко С.И. Указ. соч. С. 770.
70 ЦГИА СПб. Ф. 400. Оп. 1. Д. 8. Л. 69-70.
71 Там же.
72 Освободительная борьба народов Боснии и Герцеговины и Россия. 1865-1875. С. 363.
73 ОР РГБ. Ф. 239. Картон 11. Ед. хр. 11. Л. 29 об..
