CC BY
173
ИСТОРИЯ
Вестн. Ом. ун-та. 2013. № 3. С. 81-83.
УДК 94 (571.1/.5). 084:355.257.72 А.Н. Талапин
ВОЕННОПЛЕННЫЕ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ В СИБИРИ В ПЕРИОД ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ И РЕПАТРИАЦИИ
Рассматриваются проблемы содержания военнопленных в Сибири в условиях Гражданской войны и репатриации. Сравнивается политика в их отношении Временного Сибирского правительства, Временного Всероссийского правительства, диктатуры А.В. Колчака и советского правительства.
Ключевые слова: Сибирь, Первая мировая война, военнопленные, репатриация.
Сражавшиеся в России на фронтах Гражданской войны военнослужащие Центральных держав выступали уже не как военнопленные, то есть лица, находившиеся во власти пленившей их державы, ограничившей их свободу с целью исключения участия в вооружённой борьбе. Многие пленные фактически потеряли этот статус ещё до революций, сначала Февральской, а потом Октябрьской, став участниками организаций, вроде Чехословацкого корпуса или красногвардейских отрядов военнопленных. Однако большинство пленных, не участвуя в войне, сохранило свой фактический статус и в её условиях.
Временное Сибирское правительство, установившее в мае-июле 1918 г. власть на территории, освобождённой от большевиков, а позже Временное Всероссийское правительство придерживалось принципов дореволюционной политики в отношении военнопленных. Однако эти принципы были ужесточены. Считая пленных немцев и венгров опорой большевиков в Сибири, новая власть с июля 1918 г. предписали строго изолировать их в особых лагерях, разрешив размещать в деревнях и станицах только военнопленных «иных национальностей» [1]. Предписывалось немедленное снятие пленных с работ в частных предприятиях, если те не обслуживали нужд государства. Принципиальным было положение, что труд пленных расценивается на 25 % ниже местных расценок оплаты труда, а на руки им выдаётся не более 1 рубля [2].
На территориях, где советская власть была свергнута, пленные-революционеры оказались вне закона. В одни и те же лагеря для военнопленных по всей Сибири, помимо собственно пленных Первой мировой войны, были заключены тысячи партийных и советских работников, пленных красноармейцев и красногвардейцев. Разместившееся в Омске Временное Всероссийское правительство в октябре 1918 г., пытаясь упорядочить размещение военнопленных, потребовало эвакуировать их из прифронтовой полосы, оставив только рабочие команды, обслуживающие армию [3]. Это же правительство требовало упразднения всех малых (до 5 тыс.) концентрационных лагерей. Также в Сибири должны были быть образованы настоящие национальные лагеря для военнопленных и отдельные лагеря для пленных инвалидов и офицеров1.
Приход к власти А.В. Колчака только ужесточил политику в отношении пленных. Сам Колчак с недоверием относился даже к своим союзникам - чехословацким легионерам. Славяне, не пожелавшие вступить в «добровольческие» соединения, как и «враждебные национальности», были заперты в лагерях. Вступившие в такие формирования, но потом отказавшиеся в них воевать возвращались в концентрационные лагеря [4]. В лагерях даже чехи и словаки содержались раздельно2. Попытки бегства и даже восстаний в лагерях карались смертной казнью (как это было, например, в 1918-1919 гг. в Тюмени, Омске, Красноярске)3.
© А.Н. Талапин, 2013
82
А.Н. Талапин
Специального органа, который бы занимался только вопросами содержания, распределения на работы, управления лагерями военнопленных, в правительстве
А.В. Колчака не существовало. Отсутствовали необходимые документы по регистрации и управлению пленными. Большевики ещё в январе 1918 г. создали специальный орган по делам военнопленных при военном отделе ВЦИК - Центральную коллегию по делам пленных и беженцев, с отделами по всей России. В правительстве Колчака лишь в марте 1919 г. Совет министров утвердил создание особой Комиссии по делам о пленных, проект создания которой готовился с декабря 1918 г [5]. Она должна была готовить эвакуацию пленных из России.
Летом 1919 г. пленных чехов и словаков, желавших стать гражданами Чехословацкой республики, было разрешено освобождать, за исключением лиц, отправленных на работы. Работающих можно было освобождать только по окончании работ [6]. Пытаясь расположить к себе «дружественных» пленных, летом 1919 г. им подтвердили право иметь уполномоченных при отправке и раздаче корреспонденции и посылок, беспрепятственного удовлетворения религиозных нужд, жительства на частных квартирах, свободного вступления в брак, занятия трудом по профессии и т. п. [7]. При этом попытки «дружественных» пленных самовольно присвоить себе права свободных граждан пресекались4.
Летом 1919 г. «чехословацкие» руководители, видя неспособность А.В. Колчака сдержать большевиков, стали колебаться, предлагая придать его правительству более демократический характер. В ответ правительство А.В. Колчака обвинило чехословацкие части в развале, деморализации и совершенной ненадёжности. Адмирал лично в телеграмме Ж. Клемансо заявил об опасности оставления чехов в Сибири и просил державы Антанты немедленно начать их постепенную эвакуацию [8]. Эвакуация из России Чехословацкого корпуса и других аналогичных частей оказалась долгожданной не только для самих бывших пленных, но и, как ни странно, для их «белогвардейских» союзников.
С восстановлением советской власти пленные, оставшиеся в Сибири, надеялись на немедленную отправку домой, а нежелавшие возвращаться на родину - на начало свободной и счастливой жизни в Советской России. Однако лагерные бараки и принудительные работы для большинства военнопленных де-факто не были отменены. Надежды на скорую отправку домой не оправдались и у пленных, сражавшихся в рядах Красной Армии. В феврале 1920 г. Центральная коллегия по делам пленных и беженцев разослала на места свой приказ, предписывавший всем красноармейцам «из
бывших военнопленных (империалистической войны)... выдавать на общем основании “билет военнопленного”. Причём в видах пресечения дезертирства на первой (паспортной) странице должна быть сделана отметка о состоянии данного лица в Красной Армии» [9].
В концентрационных лагерях по всей Сибири росло недовольство как материальным содержанием, так и принудительной задержкой в стране, объявившей об освобождении всех военнопленных. Многие военнопленные, прежде вступившие в коммунистическую партию, перед отправкой на родину из неё выходили. Они с удивлением обнаружили, что это сложно сделать, не подвергшись каким-либо взысканиям. В августе 1920 г. в немецкой секции РКП(б) в Омске разгорелись жаркие дебаты по поводу санкций в отношении подобных «военнопленных товарищей». Некоторые предлагали наказывать их в течение 24-х часов, но только, «если они подлежат какому-либо наказанию за такой проступок против партии»
[10].
Официально санкций за желание покинуть её ряды партия не предусматривала, членство в ней было для всех, в том числе и пленных, добровольным. Однако фактически возобладала точка зрения, что «пленных товарищей», выходящих из РКП(б) перед самой эвакуацией, следует наказать. Идейные коммунисты, в том числе из самих военнопленных, вообще предлагали относить таких «дезертиров» к шпионам [11]. В любом случае, как только пленный выходил из партии, эвакуация его на родину откладывалась на неопределённый срок. Беспартийному военнопленному было легче вернуться домой, чем бывшему члену РКП(б).
В условиях разрухи и нехватки рабочих рук новые власти поставили эвакуацию пленных на родину в зависимость от хозяйственных нужд региона. На военнопленных была распространена трудовая повинность. От неё освобождались лишь пленные, получившие удостоверение о зачислении в очередной эшелон на эвакуацию. Пленных, принудительно отправленных на работы, было запрещено принимать обратно в лагерь. Постановлением Сибревкома, утвержденным в январе 1920 г., их предписывалось направлять на биржу труда как безра-ботных5. Трудоспособные пленные возвращались в лагеря только при назначении на работы в лагерных мастерских, а нетрудоспособные передавались местным отделам социального обеспечения.
Содержать неработающих и трудоспособных бывших военнопленных никто не собирался. По постановлению Президиума Народного собрания в июне 1920 г. лагеря военнопленных на территориях, входивших в состав Дальневосточной республики, были ликвидированы, пленных объявили свобод-
Военнопленные Первой мировой войны в Сибири в период Гражданской войны..
83
ными гражданами республики и заставили освободить занятые ими помещения [12]. Пленные могли рассчитывать лишь на себя и иностранную помощь. Миссии Красного Креста и благотворительные организации не прекращали свою деятельность в Сибири и после восстановления советской власти.
Эвакуация военнопленных на родину формально была возобновлена большевиками уже осенью 1920 г. Но поскольку фактически все пленные прежде были принудительно распределены на разного рода работы, вначале им предстояло уволиться с них. Увольнением пленных с работ занимались местные уездные комитеты по труду, куда военнопленным необходимо было обратиться, чтобы заявить о своём желании вернуться на родину [13]. Только получившие разрешения от комитетов по труду могли рассчитывать на выдачу проездных документов, а также суточных денег.
Пленные, боясь затягивания процедуры отправки на родину, продолжали самовольно покидать работы. Этому способствовало и то, что новые власти осенью 1920 г. предписали всем советским учреждениям, предприятиям, хозяйствам и частным лицам немедленно освободить всех работающих у них военнопленных, желающих отправиться на родину. Пленные должны были отправиться в распоряжение местных уездных комитетов по труду [14]. Одновременно было объявлено и о санкциях в отношении «граждан-военнопленных» за уклонение от работ и побег6.
Эвакуация военнопленных из Советской России официально закончилась 15 июля 1925 г. Оставшиеся в стране лишались права на бесплатную отправку домой и автоматически переводились в разряд желающих получить гражданство СССР. Им предписывалось получить вид на жительство, а лица соответствующего возраста подлежали взятию на военный учёт [15]. История пребывания военнопленных Первой мировой войны в Сибири и России в целом завершилась. Заложники своего положения, пленные на протяжении всего рассматриваемого периода были вовлечены в решение проблем пленившей их страны, оставаясь в руках любой власти лишь объектом политических манипуляций.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Прежде, как правило, эти категории размещались в пределах одного лагеря в разных бараках. С октября 1918 г. создавались отдельные национальные лагеря: в Омске - для чехословаков и карпаторуссов, в Новониколаевске - для поляков, в Томске - для югославян, итальянцев и эльзасцев, в Петропавловске - для румын, в Славгороде - для украинцев, в Иркутске - для чехословаков; офицерские лагеря - в Тобольске
и Таре; лагеря для инвалидов - в Павлодаре, Семипалатинске, Барнауле и Бийске [3, с. 175].
2 Специальный лагерь для чехов, не пожелавших вступить в корпус, был в Омске, а для словаков -в Иркутске [8, с. 328-329].
3 В Тюмени были расстреляны пленные венгры, примкнувшие к восстанию мобилизованных в колчаковскую армию; в Омске - за участие в попытке массового побега с помощью подкопа из концентрационного лагеря; в Красноярске - за то, что примкнули к восстанию русского гарнизона. Везде казнили организаторов и наиболее активных участников (См.: [16]).
4 Польский военный комитет в России незаконно выдавал пленным полякам свидетельства о том, что они являются свободными гражданами. Летом 1919 г. по требованию Штаба верховного главнокомандующего такие свидетельства было предписано отобрать и уничтожить [17].
5 Так в документе. Имеются в виду, видимо, мест-
ные органы по распределению рабочей силы, куда пленных фактически и направляли (См.:
6 [18]).
Пленным объявлялось, что за побег они будут посылаться на принудительные работы и подлежат отправке на родину в последнюю очередь [19].
ЛИТЕРАТУРА
[1] Временное Сибирское правительство (26 мая - 3 ноября 1918 г.) : сб. док-тов. и матер. Новосибирск, 2007. С. 209.
[2] Там же. С. 210.
[3] Временное Всероссийское правительство (23 сентября - 18 ноября 1918 г.) : сб. док-тов и матер. Новосибирск, 2010. С. 174.
[4] ГАРФ. Ф. Р-176. Оп. 2. Д. 41. Л. 3.
[5] См. об этом: ГАРФ. Ф. Р-176. Оп. 5. Д. 325. Л. 2-18.
[6] ГАРФ. Ф. Р-176. Оп. 2. Д. 41. Л. 124.
[7] Там же. Л. 73-74.
[8] Клеванский А. Х. Чехословацкие интернационалисты и проданный корпус. Чехословацкие политические организации и воинские формирования в России. 1914-1921 гг. М., 1965. С. 318-320.
[9] ГАОО. Ф. 135. Оп. 1. Д. 17. Л. 8.
[10] ЦДНИОО. Ф. 58. Оп. 1. Д. 224. Л. 25
[11] Там же.
[12] Чащин А. И. Сретенск. Страницы истории. Чита, 2009. С. 135.
[13] ГАОО. Ф. 440. Оп. 1. Д. 17. Л. 6.
[14] См., напр.: ГАОО. Ф. 440. Оп. 1. Д. 17. 17.
[15] См. подробнее: ГАОО. Ф. 105. Оп. 2. Д. 12. Л. 75, 91, 155.
[16] См.: Бушаров Е.А. Военнопленные первой ми-
ровой войны в Тюмени // Словцовские чтения-97 : тез. докл. и сообщ. науч.-практич. конф. Тюмень, 1997. С. 80 ; Памятники истории и
культуры города Омска : сб. ст. Омск, 1992.
Вып. 1. С. 26-27 ; Гергилёва А. И. Военнопленные Первой мировой войны на территории Сибири: Февраль 1917-1920 гг. Красноярск, 2007. С. 77-81.
[17] ГАРФ. Ф. Р-176. Оп. 2. Д. 41. Л. 78.
[18] ГАОО. Ф. 26. Оп. 1. Д. 58. Л. 22-23.
[19] ГАОО. Ф. 440. Оп. 1. Д. 17. Л. 6.
