CC BY
31в и
Ж • ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОИНА.
А.В. ОЛЕЙНИКОВ A.V. OLEYNIKOV
ВОЕННОПЛЕННЫЕ НА РУССКОМ ФРОНТЕ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
POWS AT THE RUSSIAN FRONT IN THE FIRST WORLD WAR
f \
Сведения об авторе. Олейников Алексей Владимирович — профессор кафедры истории России Астраханского государственного университета, доктор исторических наук (г. Астрахань. E-mail: stratig00@mail.ru).
Аннотация. Статья посвящена военнопленным, потерянным русской армией, а также военнопленным противника, захваченным русской армией в годы Первой мировой войны; рассмотрено количество военнопленных на Русском фронте в 1914—1917 гг.
Ключевые слова: Первая мировая война; Русский фронт; военнопленные; трофеи.
Information about author. Aleksei Oleinikov — Professor of the History of Russia Department at Astrakhan State University, D. Sc. (Hist.) (city of Astrakhan. E-mail: stratig00@maH.ru).
Summary. The paper focuses on prisoners of war lost by the Russian Army and also enemy POWs captured by the Russian Army during WWI; it examines the numbers of POWs at the Russian front in 1914—1917. Keywords: First World War; Russian front; prisoners of war; spoils of war.
ВО все времена трофеи, в т.ч. пленные вражеские солдаты и офицеры, были весьма значимым показателем эффективности любой армии, в случае же коалиционной войны — весомости вклада армии страны — участницы того или иного блока в общую победу. В связи с этим важно проследить, как развивалась ситуация с пленными на Русском фронте Первой мировой войны (1914—1918).
Героизм русских воинов в те годы имел свои особенности.
Во-первых, в начале войны отсутствовала идеологическая мотивация, связанная с крупномасштабным вторжением противника на территорию России (как в 1812 или 1941 г.). Во-вторых, война ещё не была тотальной, ожесточённой (как в 1941—1945 гг.). Не было ни противоборства систем, ни сознательного уничтожения военнопленных. Русский солдат, сдаваясь в плен, понимал, что он, избавившись от тягот войны, сможет дожить и до её окончания.
Что же заставляло русского солдата умирать, когда можно было сдаться в плен, забыть о Родине, своей армии и думать только о себе? И зачем, например, бойцы в одном из боёв отказались от сдачи в плен и сгорели заживо в оборонявшемся ими доме, подожжённом немцами? Почему солдаты XX армейского корпуса в Августовских лесах шли на прорыв в фактически безнадёжной ситуации многократного превосходства противника в численности и огневом отношении? Ответ один: любовь к Отечеству, верность присяге и воинскому долгу.
Но зачастую во вражеский плен попадало значительное количество русских солдат и офицеров. Так было в Восточной Пруссии в августе 1914 и январе—феврале 1915 года для армий Северо-Западного фронта и почти для всех армий в ходе Великого отступления (мaй—август 1915 г.). Многие русские попадали в плен в безвыходной ситуации либо будучи ранеными. В ходе боёв в «котлах», во время отхода и арьергардных боёв своевременная эвакуация раненых в тыл оказывалась практически невозможной.
и
_А.В. ОЛЕЙНИКОВ. Военнопленные на Русском фронте Первой мировой войны • Яч
Так раненые, находившиеся на полях сражений и в полевых госпиталях, становились военнопленными.
Самые крупные потери пленными русская армия понесла в тяжёлой обстановке Великого отступления. Согласно архивным данным на Юго-Западном фронте без вести пропало офицеров: в мае — 544, июне — 448, июле — 101, августе — 150; нижних чинов: в мае — 65 943, июне — 110 697, июле — 17 350, августе — 24 224 человека. Северо-Западный фронт потерял офицеров: в мае — 170, июне
— 167, июле — 624, августе
— 383; нижних чинов: в мае — 36 692, июне — 45 670, июле
— 134 048, августе — 80 507 человек. Всего — до 515 тыс. человек1.
Называют и иные цифры: до 750 тыс. пленённых за три летних месяца (Э. Фалькенгайн)2, 850 тыс. — за три с половиной месяца (Рейхсархив)3 и 976 тыс. — с 1 мая по 1 ноября (Н.Н. Головин)4.
Каковы же общие потери пленными русской действующей армии в 1914—1917 гг.? По данным Ставки Верховного главнокомандующего на июнь 1917 года, 2044 тыс.5, по материалам официальных органов и выкладкам специалистов — 25506 и 2889 тыс. человек соответственно (в последнем случае вместе с обменянными, умершими и бежавшими из плена)7.
Н.Н. Головин определил потери в 2417 тыс. человек8 (эта цифра признаётся и отечественной исторической наукой)9, из которых 1400 тыс. находились в Германии, 1 млн — в Австро-Венгрии и до 20 тыс.
— в Турции и Болгарии.
Условия содержания русских
военнопленных по сравнению с пленными других союзных армий были самыми тяжёлыми (прежде всего это касалось питания) — в плену погибли до 40 тыс. военнослужащих. Труд более 25 проц. пленных использовался в сельском хозяйстве в среднем по 12 часов в сутки. На фронтовых работах («под огнём», что запрещалось
международными договорами) были задействованы до 6 проц. военнопленных. Люди подвергались физическим и моральным истязаниям, предпринимались попытки их идеологической обработки. Из каждых 10 тыс. бывших военнопленных, вернувшихся из Германии, больны были более 6700 человек10.
Сколько же пленных захватила русская армия? Как свидетельствуют российские архивные документы, в середине сентября 1914 года лишь на Юго-Западном фронте были пленены около 3000 германских военнослужащих (а также 425 военнообязанных)11. К 1 декабря к русским попали до 13 500 германских и более 162 тыс. австрийских солдат и офицеров12.
По данным же Рейхсархива, к концу октября 1914 года в русском плену оказались 15 тыс. германцев и 200 тыс. австрийцев (в ноябре и декабре добавились соответственно 2000 и 60 тыс. человек)13.
К февралю 1915 года на Северо-Западном фронте попали в плен 439 офицеров и 48 400 рядовых, на Юго-Западном — 4026 и 357 602 соответственно, в т.ч. 181 офицер и 18 309 солдат Германии, остальные — военнослужащие Австро-Венгрии14.
В ходе Карпатской операции в январе—апреле 1915 года немцы и австрийцы понесли общие потери в 800 тыс. человек15, из них 150 тыс. пленными (лишь с 20 февраля по 19 марта — до 59 тыс. человек)16.
Германские пленные
в и
Ж • ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОИНА
Из состава гарнизона Пере-мышля, сдавшегося 9 марта 1915 года, в Россию отправили здоровых военнопленных: 9 генералов, более 2300 офицеров, почти 114 тыс. унтер-офицеров и рядовых. В лечебных учреждениях остались около 6800 раненых и больных17.
В середине февраля 1915 года в глубь России были отправлены более 18 тыс. турецких военнопленных, в их числе 4 паши, 337 офицеров и 17 765 нижних чинов18.
К декабрю 1915 года в России в плену находились 1193 офицера и 67 361 солдат Германии, 16 558 и 852 356 — Ав-
стро-Венгрии соответственно. Вместе с пленными, оставшимися в прифронтовой полосе (без учёта турок), количество пленных достигало 1200 тыс. человек19.
В ходе позиционных сражений операций — на Стрыпе (14 декабря 1915 — 6 января 1916 г.), Нарочской (5—17 марта 1916 г.), у Барановичей (30 мая — 16 июля 1916 г.) и Митавской (23—29 декабря 1916 г.) — немцы потеряли пленными соответственно до 5000, 1500, 4000 и 1000 человек.
В ходе наступления Юго-Западного фронта в 1916 году в плен были взяты около 417 тыс.
австрийцев (почти 9000 офицеров и 408 тыс. солдат)20. Серьёзно пострадали и немцы. Например, Южная германская армия генерала пехоты А. фон Линзингена только в майских боях потеряла свыше 82 тыс. человек (51 проц. первоначального состава).
Турецкая армия в Эрзерум-ской операции (28 декабря 1915 — 3 февраля 1916 г.) лишилась пленными более 20 тыс., в Эрзинджанской (18 мая — 20 июля 1916 г.) — 17 тыс. человек. И каждая операция поставляла новых пленных.
Крупнейшие потоки военнопленных на австро-германском фронте перемещались в глубь России через Киев и Минск. В частности, за первые 17 месяцев войны через Минск проследовали пленных: 3373 офицера и 222 465 нижних чинов21.
Всего на конец 1917 года были взяты в плен 2100 тыс. солдат и офицеров Германского блока (до 200 тыс. немцев, более 1800 тыс. австрийцев, около 100 тыс. турок и болгар)22.
Тогда же французы захватили 160 тыс., итальянцы — 110 тыс., англичане — 90 тыс. пленных23.
Важно то, что русские захватили пленных в ходе тяжёлых боёв кампаний 1914—1916 гг., в то время как англо-франко-американские союзники России большинство военнослужащих противника взяли лишь в 1918 году, в период развала армий стран Германского блока. Например, немецкие солдаты («штрейкбрехеры») массово сдавались в плен в августе 1918 года — в ходе послеамьенской деморализации армии.
Таким образом, русская армия взяла в плен почти столько же человек, сколько потеряла сама, захватила большую часть пленных Германского блока, а на 1917 год лишь одних немцев пленила почти столько же, сколько англичане и французы вместе взятые. Сравнивать австрийцев, пленённых итальянской и русской армиями, не имеет смысла.
За всю войну только армия Германии потеряла пленными
Русские пленные (слева направо) старший унтер-офицер А. Левченко, стрелок В. Шишкин, младший унтер-офицер А. Лаган, младший унтер-офицер Л. Андрющенко, младший унтер-офицер У. Фризюк, ефрейтор М. Колесников, стрелок В. Стариков, бежавшие из Везеля
А.В. ОЛЕЙНИКОВ. Военнопленные на Русском фронте Первой мировой войны
1 млн солдат24: в 1914—1917 гг.
— 450 тыс. (200 тыс. в русском плену и 250 тыс. — в англофранцузском), в 1918 году (в основном в августе—ноябре)
— 550 тыс. человек. То есть армия России даже на конец войны (в которой она последний год не воевала)захватила пятую часть всех пленных немцев, причём все они оказались таковыми не по капитуляции, а в результате боёв.
Отмечу также, что многие русские военнопленные не смирились со своим положением. 100 тыс. солдат и офицеров (4 проц. пленных) удалось бежать из плена: из германских лагерей — более 60 тыс., из австрийских — около 40 тыс. человек. Это те, кому повезло. Большинство пленных бежали, но были пойманы, например, только из германских лагерей — 418 офицеров и 199 530 нижних чинов25. Это говорит о многом, учитывая строгий режим содержания пленных и трудность передвижения по враждебной иноязычной стране. Так, шеф австрийской контрразведки М. Ронге писал, что бежавшие из лагерей русские военнопленные стали настоящим бедствием. И «хотя далеко не всем из них, как генералу Л.Г. Корнилову», удалось добраться до Родины, они держали австрийские правоохранительные органы в постоянном страхе перед диверсионными нападениями26.
Всё это опровергает устоявшееся мнение о недостаточно развитом в тот период чувстве патриотизма и любви российского народа к своей стране.
Бежали пленные на ближайшие территории союзных держав. Русский военный агент во Франции полковник граф А.А. Игнатьев вспоминал, как летом 1915 года во французский окоп в Эльзасе ночью запрыгнул здоровяк в гимнастёрке, крича: «Рус!» И вся Франция заговорила о подвиге русского военнопленного, простого деревенского парня, преодолевшего проволочные заграждения, чтобы вырваться к союзникам. Сол-
дата чествовали, фотографировали, он был представлен к Георгиевской медали. А через несколько дней бегство русских пленных на французскую территорию «стало обычным явлением»27. Газеты и журналы военных лет писали о геройских побегах из плена и печатали фотографии российских солдат и офицеров. Побег был настоящим подвигом, русские во время бегства зачастую проявляли чудеса изобретательности.
В целом ситуация с пленными — доказательство того, что российская армия достойно противостояла армиям Германского блока и нанесла ему потери, сопоставимые с собственными. В 1915—1916 гг. она в техническом отношении несколько отставала от германской армии (но это было характерно для всех остальных армий стран — участниц войны). Тем не менее армия России превосходила других своих противников и внесла более чем весомый вклад в дело разгрома кайзеровской коалиции.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 2003. Оп. 2. Д. 426. Л. 99, 100.
2 Фалькенгайн Э. фон. Верховное командование 1914—1916 в его важнейших решениях. М., 1923. С. 122.
3 Reichsarchiv. Der Weltkrieg 1914— 1918. Bd. 8. Berlin, 1932. S. 454.
4 Головин Н.Н. Россия в Первой мировой войне. М., 2006. С. 182.
5 Комиссия по обследованию санитарных последствий войны 1914—1918 гг. М.; Пг., 1923. С. 159.
6 Фрунзе М. Мировая война в итогах и цифрах // Фрунзе М. Собрание сочинений. Т. 2. М.; Л., 1926. С. 75.
7 Сысин А.Н. Беженцы и военнопленные во время империалистической войны // Известия Народного комиссариата здравоохранения. 1925. № 1. С. 9.
8 Головин Н.Н. Указ. соч. С. 173.
9 Степанов А.И. Цена войны: жертвы и потери // Мировые войны XX века. Кн. 1. М., 2002. С. 629.
10 Васильева С.Н. Военнопленные Германии, Австро-Венгрии и Рос-
Допрос бежавшего из плена русского солдата во французском штабе
сии в годы Первой мировой войны. М., 1999. С. 36.
11 РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2. Д. 543. Л. 2.
12 Там же. Д. 426. Л. 10.
13 Reichsarchiv. Der Weltkrieg 1914— 1918. Bd. 6. Berlin, 1929. S. 367.
14 РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2. Д. 426. Л. 25.
15 Österreich-Ungarns Letzter Krieg 1914—1918. Bd. II. Wien, 1931. S. 270.
16 Иванов Ф.К. Великая война. Ч. 2. М., 1915. С. 205, 206.
17 В Перемышле // Нива. 1915. № 17. С. 4.
18 Неприятельские потери на нашем Южном и Юго-Западном фронтах // Нива. 1915. № 10. С. 4.
19 Лемке М.К. 250 дней в Царской Ставке. Пг., 1920. С. 328.
20 Стратегический очерк войны 1914—1918 гг. Ч. 5. М., 1920. С. 108.
21 Пленные // Кубанский казачий вестник. 1915. № 51—52. С. 31.
22 Олейников А.В. Захвачены в бою. Трофеи русской армии в Первой мировой. М.: Вече, 2015. С. 184.
23 Будберг А.П. Вооружённые силы Российской империи в исполнении общесоюзных задач и обязанностей во время войны 1914—1917 гг. Париж, 1939. С. 30.
24 Мировая война в цифрах. М.; Л., 1934. С. 22.
25 Будберг А.П. Указ. соч. С. 32.
26 Ронге М. Разведка и контрразведка. СПб., 2004. С. 222.
27 Игнатьев А.А. 50 лет в строю. Петрозаводск, 1964. С. 157. ■
Иллюстрации из изданий: «Нива» и «Летопись войны» за 1914—1917 гг.; Картины войны. М., 1917; Grosser Bilder-Atlas des Weltkrieges. München, 1915.
