CC BY
96
НАРОДЫ КАВКАЗА: ТРАДИЦИИ И СОВРЕМЕННОСТЬ
УДК 94(479) «15»
ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ КОНТАКТЫ ЗАПАДНО-ЧЕРКЕССКИХ КНЯЖЕСТВ С РУССКИМ ЦЕНТРАЛИЗОВАННЫМ ГОСУДАРСТВОМ (1552-1562)
С.Х. Хотко
БО! 10.23683/ 2072-0181-2017-91-3-75-83
В середине XVI в., сразу после серии разорительных османско-крымских походов в Черкесию [1, 2], начался качественно новый этап в политической истории адыгов. Впервые, испытав сильнейшее давление, феодальная элита смогла организоваться и выработать политическую стратегию, направленную на сдерживание внешней агрессии. В основе этой стратегии лежал поиск военного союзника. К середине этого столетия в качестве естественного союзника адыгов выступило Русское государство, которое проводило активную внешнюю политику и впервые в своей истории оказалось в состоянии не только отражать натиск кочевых армий, но и осуществлять длительные военные кампании далеко за пределами своей территории.
В ноябре 1552 г. в Москву прибыло первое черкесское посольство во главе со старшим князем Бесленея Машуком Кануко: «Того же месяца приехали к государю царю и великому князю черкасские государи князи Маашук-князь да князь Иван Езбозлуков да Танашук-князь бити челом, чтобы их государь пожаловал, вступился в них, а их з землями взял к собе в холопи, а от крымского царя оборонил» [3, с. 228].
Отметим, что черкесские князья в Никоновской летописи, которая в известиях о пе-
Хотко Самир Хамидович - кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник отдела этнологии Адыгейского республиканского института гуманитарных исследований им. Т.М. Керашева, 385000, Республика Адыгея, г. Майкоп, ул. Краснооктябрьская, 13, e-mail: inalast@mail.ru, т. 8(8772)521623.
риоде правления Ивана Грозного приобретает характер официальной московской летописи, именуются государями. Потом, очень скоро, на третьем посольстве из Черкесии (1557) термин «государь» в отношении черкесских князей перестает употребляться. Четвертое посольство 1558 г. (и оно же - первое из Ка-барды) формулируется уже без определения «государь». Зато появляется очень характерная формулировка, специфическая для Кабарды и позднее довольно часто повторяемая — «от братии от кабартынскых князей черкаскых... » Позволяет ли нам это первоначальное и двукратное определение бесленейских и жане-евских князей (1552, 1555) в качестве государей (см., например, выражение «жаженьские черкаские государи» в сообщении 1555 г.) оценивать их статус как более высокий, чем у кабардинских князей? Вполне вероятно, что жанеевские князья сами рассматривали себя как старших князей всей Черкесии и столь же закономерно предположить, что их генеалогическое древо имело более глубокие корни. С другой стороны, их появление в Москве было по сути первым появлением кавказских феодалов столь высокого ранга, стремящихся заручиться военно-политическим покровительством царя и готовых признать его сюзеренитет. Царский титул был провозглашен в Москве за пять лет до их прибытия, и никто до
Samir Khotko - Adyghe Republican Institute of Humanitarian Researches, 13, Krasnooktyabrskaya, Maykop, 385000, e-mail: inalast@mail.ru , tel. +7(8772)521623.
черкесов (кроме потерявших власть в своих улусах татарских аристократов) не приезжал в Москву и не присягал Ивану IV.
Таким образом, уже одним своим визитом черкесские «государи» произвели большое впечатление на царский двор и молодого царя. В появлении черкесского «государя», прибывшего поклониться московскому государю, видели зримое подтверждение заявленного царского достоинства.
В июле 1553 г. черкесские князья еще находились в Москве и сопровождали царя в его выступлении на Коломну навстречу ожидавшемуся появлению крымского хана. В августе стало известно, что вместо похода «на цареву украйну» Девлет-Гирей предпринял поход в Черкесию. «И государь пошел к Москве, а царей и царевичев отпустил по вотчинным; а Черкасскых князей отпустил по их челобитию в Черкасы, и крест государю целовали на том, что им со всею землею Черкасскою служити государю до своего живота: куды их государь пошлет на службу, туды им ходити. И послал государь с ними в Черкасы Ондрея Щепотева правды их видети» [3, с. 233-234].
Состав первого посольства изложен в «памяти», данной в сентябре 1554 г. послу к королю Сигизмунду-Августу Ф.В. Вокшери-ну, в несколько ином виде: «приезжали бити челом государю князи черкасские сами, Буга-шик, да Танашук, да князь Иван; и государь наш их пожаловал, и они ныне все служат государю нашему, и как им государь велит, и они так и делают» [4, с. 449].
В августе 1555 г. прибыло второе черкесское посольство. Его возглавлял старший князь Жанея Сибок. Никоновская летопись содержит следующую запись: «О приезде Черкаскых князей. Августа приехали из Черкас князи черкаские Сибок-князь да брат его Ацымгук-князь, Жаженьские Черкаские государи, да Тутарык-князь, Езболуев княжей сын; да с Сыбоком-князем приехал сын его Кудадик, а людей с ними их полтораста человек ... И били челом князи Черказские ото всей земли Черказские, чтобы государь пожаловал, дал им помочь на Турьского городы и на Азов и на иные городы и на Крымского царя, а они холопи царя и великого князя и з женами и з детми во векы... И царь и великий князь их пожаловал великым своим жалованием, а о Турского городех им велел от-молыть, что Турской салтан в миру со царем
и великым князем, а от Крымского их хочет государь беречь, как возможно, а во свои им земли учинил отъезд и приезд доброволной, кормы их удоволил и казенным жалованием. И Сибок-князь бил челом царю и великому князю, чтобы государь пожаловал, велел кре-стити сына его Кудадека; а Тутарык-князь о собе бил челом, чтобы его государь пожаловал, велел крестити. И царь и великий князь их пожаловал, велел крестити; и в крещении Тутарыку имя князь Иван, а Кудадеку князь Александр; и велел царь и великый князь князю Александру жити у себя во дворе и учити его велел грамоте со царем Александром Казаньскым вместе» [3, с. 259]. С этим вторым посольством в Москву возвратился Андрей Щепотьев: «А Ондрей Щепотев царю и великому князю то же сказывал, что дали правду всею землею быти им неотступным от царя и великого князя и служити им в векы, как им государь велит» [там же].
Осенью 1555 г. русский посол в Литву Савлук Турлеев получил весьма детальную инструкцию, как отвечать на вопросы об отношениях с черкесами. Эта инструкция описывает очередность событий и объясняет нам причину второго посольства. Оказывается, оно стало результатом некоего большого собрания черкесской знати, а Сибок был направлен как выразитель общих интересов: «А не одна та земля к государю приложила-ся: яз поехал сюды, а к государю приехали черкаские князи Пятигорские; а наперед сего приезжали к государю князи черкаскые Ал-клычь князь Езбузлуков сын княжой и иные князи ото всех бити челом, чтоб их государь пожаловал, взял в свое имя. И государь их пожаловал, и посылал к ним посла своего Ондрея Щепотева, и Ондрей у них был и всю землю к правде привел. И прислали, все сгласясь, к государю бити челом Сибока князя, а Цимгука князя и иных князей; и Сибок князь з братьею и с своими лучшими людми, человек их со сто, били челом о том же, чтобы их государь с всею землею взял за себя и дань на них положил имати на всякой год по тысяче аргамаков, да ходити князем на всякые государевы службы, а с ними людем их быти на войну по дватцати тысяч» [4, с. 480].
Основной вопрос, который заботил жанеевских князей — получение военной помощи Москвы против турецких крепостей на Таманском полуострове. В этом им было официально отказано и отмечено, что царь
обещает им содействие только против крымского хана. В этот период Москва тщательно избегала конфликта с Турцией. «Московская политика поддержания мира с султаном, проводившаяся с момента установления дипломатических отношений между двумя государ-ствоми, не изменилась в 50-е годы. Турция следовала той же тактике. Две державы не вступали в открытые конфликты» [5].
Скоординированные военные действия русских и черкесов против Крыма начались осенью 1556 г. В октябре польский князь Дмитрий Вишневецкий, только что перешедший на службу к Ивану IV, захватил крепость Ислам-Кермен на Днепре «и людей побил и пушки вывез к собе на Днепр во свой город (укрепление на днепровском острове Хор-тица. - С. Х); а з другую сторону Черкасы Пятигорские взяли два города, Темрюк да Томан, а приходил Черкаской Таздруй-князь да Сибок-князь з братьею, которые были у царя и великого князя на Москве» [3, с. 277].
В декабре в Москву прибыл гонец Девлет-Гирея с предложением заключить мирный договор. Черкесам не удалось удержать турецкие крепости и в 1557 г. Сибок и Машук были вынуждены отъехать в Москву. Вишневецкий был осажден на Хортице турецкой флотилией и был вынужден покинуть эту весьма удобную военную базу. Со своими людьми он, тем не менее, обосновался в Ис-лам-Кермене.
Так, в июне 1557 г. последовало третье посольство, которое, по сути, было группой князей, выехавших на царскую службу. О дипломатической миссии этой группы ничего не сообщается. «О приезде князей Чер-каскых служити государю. Того же месяца приехали князи Черкаскые служити государю и о устрое бити челом в прокы собе, Маашук-князь Кануков да Себок-князь Кансауков да Чюгук-мурза да Тохта-мурза да Татар-мур-за, - служил у Крымского, царю крымскому шурин, царя Девлит-Кирея болшаа царица сестра его родная и дочь Тарзатык-мурзы, -да с ними люди их... И царь и государь их пожаловал и устроил их» [3, с. 283-284].
Тарзатык-мурза может быть уверенно сопоставлен с бесленеевскими первостепенными дворянами Тазартуковыми. Машук и Сибок крестились и получили имена Иван и Василий, соответственно. В октябре 1558 г. Машук был назначен командиром Передового полка в Ливонии: «И царь и великий князь.
черказским князем велел быти в передовом же полку; а велел воеводам съеждатся в передовой полк ко князю Ивану Маашику Черказ-скому» [6, с. 312].
Посольства 1552 и 1555 гг. позволили черкесам опереться на русскую военную поддержку, а русским, в свою очередь, -легче сдерживать крымские натиски. В июне 1555 г. Девлет-Гирей направился в Черкесию, но был вынужден отменить поход, поскольку с севера ему угрожало русское войско. В 1556 г. хан «воротился из похода на них же» (черкесов), так как русский отряд подошел к Ислам-Кер-мену [7, с. ХЬУП].
В июле 1557 г. прибыл первый посол из Кабарды: «О присылке из Асторохани. Того же году, месяца июля, прислал из Асторохани Иван Черемисинов да Михайло Колупаев Васку Враж-ского с Черкаскым мурзою с Кавклычем Кану-ковым, а пришел от братии от Кабартынскых князей Черкаскых от Темрюка да от Тазрюта-князя бити челом, чтоб их государь пожаловал, велел им собе служити и в холопстве их учинил, а на Шавкал бы им государь пожаловал, Асто-роханьскым воеводам велел помощь учинити. Да говорил Кавклыч-мурза Черкаской: толко их государь пожалует, учинит у себя в холопстве и помочь им учинит на недругов так же, как их братью пожаловал, Черкаскых Жаженьских князей Машука и Себока з братьею с их» [3, с. 284].
Обычно сообщение о первом кабардинском посольстве 1557 г. трактуется как коллективное и консолидированное обращение всех кабардинских Иналовичей. Но помимо Темрюка упоминается только некий Тазрит, которого даже нет ни в одной из родословных росписей. Складывается впечатление, что Темрюку просто понадобился еще хотя бы один союзник для обращения к русскому царю от лица «братии». Два князя, соавторы политического проекта по заключению союза с Москвой, рассорились в 1565 г.
В январе 1558 г. кабардинский посол К. Кануков еще находится в Москве: «Того же месяца царь и великий князь отпустил на Крымские улусы князя Дмитрея Ивановича Вишневецкого, да с ним Черькаского мурзу Кабартиньского Каньклыча Канукова государь отпустил в Кабарту в Черкасы, а велел им, сбрався, ити всем ко князю Дмитрею же на пособь;. а из Черкас им ити ратью мимо Азов» [3, с. 288].
В феврале-мае 1558 г. об этих действиях против Крыма русскому послу в Польше
Р.В. Олферьеву наказывалось рассказывать в такой форме: «а ныне государь наш послал его на свою службу на Днепр, ниже порогов, а с ним послал многих людей, болши тритцати тысяч, и велел ему статив Ислам-Кермене и крымскому недружбу делати, а с ним велел сниматися нагайским мирзам многим со многими людми, да черкаским князем Пятигорским, Ташбузруку з братьею, и со всеми Черкасы, и снявся, вместе велел над крымским промышляти, сколко им Бог помочи подаст» [4, с. 543].
В октябре 1558 г. посольство из Кабар-ды состоит из двух сыновей Темрюка: «Того же месяца приехали из Черкас ко царю и великому князю Темирюковы княжиа дети большово князя из Кабарды Булгерук-мурза да Салнук-мурза бити челом, чтобы государь их жаловал, своих холопей, и оборонь учичнил от шевкальского государя». Салнук (Султанук) остался в Москве и в крещении получил имя Михаил.
В сентябре 1559 г. «пришел Вишневец-кий з Дону, а с ним прислали Черкасы Ичю-рука-мырзу Черкаского. Все Черкасы биют челом, чтобы их государь пожаловал, дал бы им воеводу своего в Черкасы и велел бы их всех крестити» [6, с. 320].
В феврале 1560 г. «отпустил государь Вишневецкого на государьство в Черкасы. Месяца февраля отпустил царь и велики князь в Черкасы по их челобитью воеводу своего князя Дмитрея Ивановича Вишневет-цкого, а с ним отпустил вместе князей Черка-ских князя Ивана Омашука дя князя Василья Сибока з братьею, и попов с ними крестиан-скых отпустил, а велел их крестити по их обещанию и по челобитью и промышляти над Крымским царем» [6, с. 324]. В памяти послу к Сигизмунду-Августу Н. Сущеву (апрель 1560) давалось указание: «А нечто вспросят про Вишневетцкого, где он ныне. И Никите молвите: послал его государь на свое дело со многими людми с русскими и с черкасскими» [4, с. 613].
В грамоте своему подданному и союзнику, правителю (бию) Ногайской орды Исмаилу (июнь 1560 г.) Иван IV настаивал, чтобы Исмаил неустанно атаковал Крым и что со своей стороны он отдал такой же приказ: «И мы по твоему слову сее весны послали в Черкасы князя Дмитрея Вишневетцкого, да Черкасских князей Амашика, да Сибока, а велели им со всеми Черкасы с Черкасскую
сторону Крым воевати» [8]. Одновременно со стороны Днепра должен был действовать воевода Д. Ржевский, а со стороны Дона И. Извольский.
Е.Н. Кушева отмечает, что «заголовок Никоновской летописи к рассказу о назначении Вишневецкого в Черкесию "Отпустил государь Вишневецкого на государство в Черкасы" показывает что Вишневецкий был послан не просто воеводой с военной помощью, а в ином, более высоком ранге» [9, с. 217]. В начале 1561 г. французский посол в Стамбуле сообщал, что русские вместе с черкесами под командованием «Дмитрашки», названного предводителем (chef) черкесов, весьма успешно действуют против турок и татар, захватили несколько крепостей и угрожают самой Каффе [9, с. 217].
В августе 1560 г. умерла первая жена Ивана IV, и в этом же месяце были направлены послы для сватовства «в иных землях» -Швеции, Литве и Черкесии. С миссией «в Черкасы у Черкасских князей дочерей смо-трити и привести их к Москве» отправился Федор Вокшерин [6, с. 330]. В феврале 1561 г. Иван IV, не дождавшись Вокшерина из Кабар-ды, направил Б.И. Сукина в сопровождении Гаврилы Черкасского («Тазрутова сына») «в Пятигорские Черкасы в Оджанские у Черкасских князей дочерей смотрити» [6, с. 332]. Депутация эта двигалась от Рязани полем, минуя Азов, под прикрытием сильного отряда из стрельцов и казаков. «Эта попытка сватовства, пропущенная или непонятая историками, - отмечает Е.Н. Кушева, - подчеркивает, какое значение придавали в Москве установившимся связям с Западной Черкесией» [9, с. 220]. Мы не располагаем сведениями о прямом отказе Сибока выдать свою дочь за своего московского сюзерена. Но последующие события показывают, что отношения изменились именно в 1561 г.
Летом 1561 г. происходит переписка Д. Вишневецкого с братом Михаилом в Польше, а того - с королем Сигизмундом-Авгу-стом о возможности для Дмитрия вернуться на польскую службу. «К осени 1561 г. Вишневецкий уже выехал из Черкесии и в начале сентября находился на Монастырском острове на Днепре». Лист Сигизмунда-Августа с амнистией Вишневецкому датирован 5 сентября 1561 г. Тогда же в сентябре другим листом Сигизмунд-Август приглашал на службу «до Великого княжества Литовского» тех князей
Черкасских, которые этого пожелают» [9, с. 221].
Возвращение Вишневецкого в Речь По-сполитую состоялось в июле 1562 г. Измена Вишневецкого нанесла значительный политико-дипломатический урон Ивану IV. Направленный в 1563 г. в Крым послом Афанасий Нагой должен был рассказать, что Вишне-вецкого из Черкесии удалил сам Иван за то, что «учал жити в Черкасех не по наказу» [9, с. 221]. По всей видимости, «литовский» аристократ-авантюрист, назначенный воеводой над черкесами, стал чувствовать себя независимым правителем.
Появление черкесов в Москве увеличило военный потенциал Русского государства, военные силы которого продвинулись под самые стены турецких крепостей на Тамани. Сигиз-мунд II Август указывал Девлет-Гирею на эту опасность сращивания русских и черкесских армий, а также на то, что в его отношении Иван начал реализовывать ту же стратегию, что и против Казани, т.е. «подсаживать» ему свои города (имея в виду крепость на Псле) [9, с. 212].
Так называемое «крымское дело» стало главным внешнеполитическим проектом Ивана Грозного и, даже начав борьбу за выход к Балтийскому морю, он продолжал организовывать натиск на Крым. Первые четыре года Ливонской войны «крымское дело» осуществлялось — в том числе, и усилиями черкесов. Но в 1561 г. Иван IV пересмотрел характер своей политики в отношении Крыма и, соответственно, Западной Черкесии. Москва стремилась заключить сепаратный мир с Девлет-Гиреем, поскольку столкнулась с большими военными трудностями в Ливонской войне [10].
В марте 1562 г. заканчивалось перемирие с Литвой [11] (фактически, еще и с Польшей, так как обеими странами правил Сигизмунд II Август). Войну с Ливонией (в дела которой вмешались Швеция и Дания), Литвой и Крымом одновременно Москва вести была не в состоянии. Первоначальные успехи сменились на затяжную позиционную войну, в которую на стороне слабой Ливонии вовлекались все новые участники - в первую очередь, Литва. И Москва, и Вильнюс были кровно заинтересованы в том, чтобы их могущественный южный сосед в виде Крымского ханства воздерживался от нападений на их рубежи и выбирал бы для ежегодных рей-
дов территорию противника. Так сложился своего рода геополитический треугольник Москва-Вильно-Бахчисарай, «внутри которого поддерживалось неустойчивое равновесие и именно от Крыма. зависело его сохранение. Нападение татар на Россию развязывало руки для продвижения в Ливонию Литве, и наоборот. Это положение сохранялось весь период 25-летней Ливонской войны и было названо С.М. Соловьевым "крымским аукционом"» [12, с. 309].
В 1562 г. русские сами ликвидировали свою крепость на Псле и предприняли дипломатические усилия для достижения мира с Крымским ханством. Тогда же Иван IV окончательно убедился в невозможности активного использования против Крыма своего главного союзника - бия Измаила.
Черкесские вассалы, таким образом, оказались ненужными и обременительными. Закономерно, что жанеевские и бесленеев-ские князья также постарались примириться с ханством и при помощи Д. Вишневецкого заключили союз с польско-литовским королем. В конце 1562 - первой половине 1563 г. Александр Сибокович и еще ряд князей из Жанея и, видимо, Хытука перешли на польско-литовскую службу [9, с. 221].
По мнению Н.М. Карамзина, в случае с Д. Вишневецким и А.С. Черкасским это была не измена, а стремление сохранить жизнь [13, с. 58]. Послу в Крыму А. Нагому было дано поручению выяснить позицию Сибока и в целом положение дел в Черкесии. К наказу была приложена тайная память: «Нечто будет князь Александр Сибоков Черкасский из Литвы проехал в Крым, и Офонасью о том до-мыслитись, чтобы ему с ним видетися, и где ся с ним увидит, и Офонасью его вспросити, чего для он от царя и великого князя поехал, и звати его ко царю и великому князю накрепко и государево жаловальное слово ему говорити, что государь ему его вину покроет своим милосердием - пожалует его свои великим жалованьем» [9, с. 222]. Встреча посла с Александром Сибоковичем не состоялась, так как черкесский князь не приезжал в Крым.
В «памяти», выданной послу в Литву А. Клобукову (июль-сентябрь 1563), вменялось разузнать о положении Вишневецкого и сыновей Сибока: «Да проведывати Ондрею про князя Дмитрея Вишневетцкого: как приехал на королевское имя, и король ему что жалованья дал ли, и живет при короле ли,
и в какове версте держит его у себя король. А нечто вспросят Ондрея, чего для от вашего государя князь Дмитрей Вишневецкой поехал. И Ондрею молвити: притек Вишневецкой ко государю нашему, как собака, и потек от государя нашего, как собака же, и государю нашему и земле убытка никакова не учинил. Да Ондрею проведывати про Олешку (Александр. - С.Х.) про Черкаского и про Гаврила Черкаского, каков их приезд был к королю, и чем их король пожаловал. А нечто Олешка Черкаской посошлетца с Ондреем, а похочет ехати ко государю, и Ондрею молвити, что с ним ко царю и великому князю прикажет, и он челобитье его до государя донесет» [14, с. 156].
Таким образом, сначала Москва изменила характер своей политики в отношении Крыма, отказавшись на время от планов его аннексии, а потом Жаней и Бесленей отказались от непродуктивного союза. Выражаясь словами Е.Н. Кушевой, «Западная Черкесия оказалась для Москвы потерянной» [9, с. 223].
В период открытого противостояния Турции в 50-е годы XVI в. черкесы не упоминаются в весьма подробном перечислении подвластных Сулейману стран и народов, которое было предпринято в его послании польскому королю Сигизмунду [15]. В 1559 г. один из сыновей Сулеймана Великолепного Баязид, враждовавший с братом Селимом, бежал в Иран через Черкесию [9, с. 216]. В начале 60-х годов XVI в. в переговорах с московскими послами Девлет-Гирей делил западных черкесов на «черкасов турского», где были «турского санчаки», и своих «царевых черкасов» [9, с. 222]. В 1565 г. бейлербей Кафы информировал османское правительство, что черкесский князь желает прибыть в Стамбул с целью принятия ислама, добавляя, что «некоторые черкесские племена подняли знамя султана, выплатили дань и покорились Порте», но при этом «джанейцы пребывают в мятеже и угрожают Азаку» [16, с. 29].
С 1562 г. военно-политические контакты западно-черкесских княжеств с Москвой полностью прекратились, и черкесы вновь были вынуждены признать власть хана. Осенью 1563 г. Сибок и Канук направили к Девлет-Гирею посла, в качестве которого выступил брат Сибока Чюбук: просить царевича «на Черкаское государство». Просьба была уважена, и хан направил к ним своего внука Ислам-Гирея, который был сыном кал-
ги Мухаммад-Гирея [9, с. 223]. Очевидная и формально закрепленная переориентация на ханство недавних его кровных врагов и горячих поборников черкесской независимости, могла быть связана с действиями русского отряда в Кабарде.
В 1563 г. в числе противников Темрюка в Черкесии упоминаются не только кабардинские князья, но и два западночеркесских владетеля - Сибок и Канук. Последний, может быть, и есть тот самый бесленеевский князь Каноко, по имени которого именовался правящий род Бесленея в последующие века. Кем он приходился Машуку неясно: он мог быть его отцом хотя бы потому, что Машук имел отчество Кануков. В таком случае, весь период союза с Москвой (1552-1562) отец находился в Бесленее, а его сын, Машук Кануков, представлял интересы княжества в Москве. Точных современных сведений о смерти или гибели Машука не сохранилось. «Синодик по убиенным во брани», составленный во второй половине XVII в., содержит запись: «Благоверному князю Ивану Амашуку Черкасскому, убиенному от нечестивых турков за православную веру, веч(ная) память» [17].
Резкий раскол среди черкесской владельческой элиты, по всей видимости, произошел в 1562 г. В Москве стало известно о содержании устного донесения хану приехавшего из Черкесии в Крым в июле 1563 г. князя Кул-чюка: «прислал (Иван IV. - С.Х) в Черкасы к Темрюку князю воевод своих, а имян де им не помнит, а с ними де прислал многих московских людей да стрельцов 1,000 человек. И воеводы де пришед Темрюку князю город поставили; и Темрюк де в городе сел, а хочет де с московскими людьми идти на Сибока да на Канука князя». С. А. Белокуров, который приводит это известие из крымского статейного списка, отмечает, что раз весной 1563 г. Темрюк уже получил русскую поддержку и собирался атаковать Сибока и, судя по имени, бесленейского князя Канука, то причина этого конфликта обозначилась существенно до того [7, с. ЦУШ].
Посол в Крыму А. Нагой получил детальные инструкции на сей счет. В том случае, если он будет уверен, что Сибок и Канук не пошли войной на Темрюка и не собираются этого делать, он должен был ответствовать привычной формулой, что «они и ныне служат государю». Если конфликт стал явным, он должен был заявить следующее:
«яз пошел от своего государя, а те князи Черкаские служили государю моему; а того яз ныне не ведаю - которым обычаем ныне у них война будет весчалася». Дополнительный пункт касался бежавших от царя к королю сыновьях Сибока - Александре (в этом документе фигурирует как Олешка) и Гавриле. Если послу удалось бы их застать в Крыму, он должен был распроссить их о причнах их измены и всячески убедить в прощении царя в том случае, если они решатся вернуться в Москву. А. Нагой должен был разузнать «нет ли какова подыму от Олешки и от отца его Сибока [и] Крымского царя на Темгрюка князя? Или будет Олешка проехал в Черкасы Черкас подымати на Темгрюка князя, и что Олешкино царю и великому князю и ко всей руской земле измена? О том ему о всем проведати про Олешку и про князя Гаврила Черкаского подлинно» [7, с. ЬУШ-ЫХ].
В сентябре 1563 г. в Москву доставили донесения (отписка и статейный список) А. Нагово. Из них стало понятно, что братья Си-боковичи находились все это время в Литве, где проживали у дяди, брата Сибока. Они, якобы, намеревались выехать в Крым, но король их не отпустил.
Иван IV стремился также привлечь на свою сторону тех черкесских князей, которые находились на ханской службу. А. Нагой должен был «отведывати про Черкаских князей: которые Черкаские князи в Крыму, хто именем и сколь давно и сколько с ними людей и в какове жалованье у царя». В августе 1564 г. были посланы грамоты черкесским князьям, жившим в Крыму и проявлявшим интерес к сотрудничеству с Москвой: Ахметю князю Черкаскому и Мустофе князю Черкаскому [7, с. ЫХ].
Привлечение черкесских князей на службу было важной частью кооптационной стратегии Русского государства. В этот период наблюдается массовое включение татарских и ногайских владетелей в состав русского правящего класса. Вероятно, второй по массовости «призыв» аристократов-инородцев на государеву службу составили черкесские князья.
Владетельные князья Бесленея и Жа-нея, Машук Каноко и Сибок Кансауко, инициировавшие союз с Москвой, первыми подали пример и стали служилыми князьями Черкасскими. Их отличие от большей части черкесских служилых князей
последующего периода состояло в том, что они не могли полностью оставить свои владения на Кавказе. В 1557 г. ожидалось вторжение Девлет-Гирея «на государевы украйны», и Иван направил в Тулу в Передовой полк царевича Тахтамыша и черкесских князей во главе с Машуком [18, с. 191]. В 1558 г. «черкаские князи новокрещены» Иван Амашик и Василей Сибок «с товарищи» зачислены в царский полк при готовившемся выступлении в Тулу (поход под началом царя не состоялся) [19, с. 181]. В 1558 г. князь Иван Амашик «з братьею» числился в Передовом полку, направленном в Ливонию [18, с. 198]. Приставом при черкесах здесь же находился Ф. Вокшерин, который через несколько лет будет послан царем искать ему невесту среди черкесских княжон. В 1558 г. в Вышгороде и у Рынгола в составе Передового полка, находились «черкаские князи Амашик да князь Васи-лей Сибок» [18, с. 203-204].
В 1558 г. в «памяти», данной послу в Польше Р.В. Олферьеву, говорилось о массовом участии черкесов в ливонском походе: «и Черкасы Пятигорские многие пошли вой-ною в Ливонскую землю» [4, с. 542]. Пребывание сразу двух владетельных князей из Черкесии на русской службе и их готовность исполнить свою часть союзнических обязательств, показывает степень их зависимости от Москвы. Также это может свидетельствовать о крайней степени конфронтации с Крымским ханством. Иван IV давал понять Сигизмунду-Августу через своего посла Р.М. Пивова значимость черкесского воинского ресурса: «А вспросят, сколко Черкас Пятигорских у царя и великого князя? И Роману молвити: у государя нашего на Москве живут Абеслинские князи, а Ма-шик с братьею, да Джанские князи Сибок с братьею, а с ними людей их с тысяч пять» [4, с. 584]. Если сведения о численности черкесского войска верны, то это означает, что из Западной Черкесии в Москву переместилась весьма существенная часть воинского сословия.
Таким образом, можно заключить, что посольства владетельных князей Западной Черкесии ко двору Ивана IV привели к установлению военно-политического союза с Рус-
ским государством. Бесспорно, это одно из важнейших политических событий в адыгской истории XVI-XVII вв. Весьма велико его значение и для собственно русской истории этих же веков, так как установление связей с черкесскими княжествами открыло для Москвы важные геополитические преимущества в противостоянии Крыму и Турции. К началу 1562 г. Москва была вынуждена отказаться от военного союза с западночеркесски-ми князьями, поскольку стремилась заключить сепаратный мир с Крымским ханством. К этому времени главным союзником Ивана IV в Черкесии являлся старший князь Кабар-ды Темрюк Идаров, ставший царским тестем (август 1561) и в меньшей степени испытывавший крымскую угрозу.
ЛИТЕРАТУРА
1. Некрасов А.М. Международные отношения и народы Западного Кавказа (последняя четверть XV - первая половина XVI в.). М.: Наука, 1990. С. 103-113.
2. Tarih-i Sahib Giray Han. Histoire de Sahib Giray, khan de Crimée de 1532 à 1551: edition critique, traduction, notes et glossaire. Dr. Ozalp Gokbilgin. Ankara: Baylan Matbaasi, 1973. S. 178-260.
3. Полное собрание русских летописей. Т. 13: 1-я половина. VIII. Летописный сборник, именуемый Патриаршею или Никоновскою летописью / Под ред. С.Ф. Платонова, при участии С.А. Адри-анова. СПб.: Типография И.Н. Скороходова, 1904. 302 с.
4. Памятники дипломатических сношений Московского государства с Польско-Литовским. Т. II. (1533-1560 г.) / Изданы под ред. Г.Ф. Карпова // Сборник императорского Русского Исторического общества. Т. 59. СПб., 1887. 629 с.
5. Зайцев И.В. Астраханское ханство. М.: Вост. лит., 2004. 303 с. С. 172.
6. Полное собрание русских летописей. Т. 13: 2-я половина. I. Дополнения из Никоновской летописи. II. Так называемая Царственная книга / Под ред. С.Ф. Платонова. СПб.: Типография И.Н. Скороходова, 1906. VIII, С. 303-532 (нумерация продолжает 1-ю половину тома).
7. Сношения России с Кавказом. Материалы, извлеченные из Московского Главного архива министерства Иностранных дел С.А. Белокуровым. Вып. 1. 1578-1613 гг. М.: Университетская типография, 1889. CXXIX с. (вступительная статья), 584 с. (документы).
8. Продолжение древней российской вивлиофики. Часть X. СПб.: Императорская академия наук, 1795. C. 102-103.
9. Кушева Е.Н. Народы Северного Кавказа и их связи с Россией. Вторая половина XVI - 30-е годы XVII века. М.: Изд-во АН СССР, 1963. 372 с.
10. Гайворонский О. Повелители двух материков: В 2 т. Т. 1. Крымские ханы XV-XVI столетий и борьба за наследство Великой Орды. Киев: Майстэрня кныгы; Бахчисарай: Бахчисарайский историко-культурный заповедник, 2010. 400 с.
11. Гудавичюс Э. История Литвы с древнейших времен до 1569 года. М.: Фонд имени И.Д. Сытина, изд-во BALTRUS, 2005. С. 616, 629.
12. Филюшкин А.И. Проекты русско-крымского военного союза в годы Ливонской войны // «В кратких словесах многой разум замыкаю-ще... » / Отв. ред. А.Ю. Дворниченко. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2008. С. 309-337.
13. Карамзин Н. История государства Российское В 12 т. Т. IX. СПб.: В типографии Н. Греча, 1821. 472 с.; 296 с. (примечания и содержание).
14. Памятники дипломатических сношений Московского государства с Польско-Литовским государством. Т. III / Под ред Г.Ф. Карпова // СИРИО. Т. 71. СПб., 1892. 807 с.
15. Зайцев И. Между Москвой и Стамбулом. Джу-чидские государства, Москва и Османская империя (начало XV — первая половина XVI вв.). М.: Рудомино, 2004. С. 134
16. Lemercier-Quelquejay Ch. Co-optation of the Elites of Kabarda and Daghestan in the Sixteenth Century // The North Caucasus Barier. The Russian Advance towards the Muslim World. L., 1992, P. 18-44.
17. Бычкова М.Е. Состав класса феодалов России в XVI в. Историко-генеалогическое исследование. М.: Наука, 1986. 228 c.
18. Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга официальной редакции (по 1565 г.). М.: Университетская типография, 1901. VIII, 314 с.
19. Разрядная книга 1475-1598 гг. / Подготовка текста, вводная статья и редакция В. И. Буга-нова. М.: Наука, 1966. 616 с.
REFERENCES
1. Nekrasov A.M. Mezhdunarodnye otnosheniya i narody Zapadnogo Kavkaza (poslednyaya chetvert' XV - pervaya polovina XVI v.) [International Relations and the Peoples of Western Caucasus. The Last Quarter of the 15th - the First Half of the 16th Centuries]. Moscow, Nauka, 1990, pp. 103-113.
2. Tarih-i Sâhib Giray Han. Histoire de Sahib Giray, khan de Crimée de 1532 à 1551 [History of
Sahib Giray, khan of Crimea of 1532 is 1551 old]. Edition critic, translation, notes and glossary edition critique, traduction, notes et glossaire by Dr. Ozalp Gokbilgin. Ankara, Baylan Matbaasi, 1973, pp. 178-260.
3. Polnoe sobranie russkih letopisey [Complete Collection of Russian Chronicles]. Vol. XIII: the 1st half. VIII. Chronicle Collection Called the Patriarch's or Nikon's Chronicle. Ed. by S.F. Platonov, with participation of S.A. Adrianov. St.-Petersburg, Typography I.N. Skorohodova, 1904, 302 p.
4. Pamyatniki diplomaticheskikh snoshenii Mosko-vskogo gosudarstva s Pol'sko-Litovskim. T. II. (1533-1560 g.) [Monuments of Diplomatic Relations of the Moscow State with the Polish-Lithuanian State. T. II. (1533-1560). Edited by G.F. Karpov] In: Sbornik imperatorskogo Russko-go Istoricheskogo obshchestva [Collection of the Imperial Russian Historical Society]. Vol. 59. SPb., 1887. 629 p.
5. Zaitsev I.V. Astrakhanskoe khanstvo [The Astrakhan Khanate]. Moscow, Eastern Literature, 2004, 304 p.
6. Polnoe sobranie russkikh letopisei. T. 13: 2-ya polovina. I. Dopolneniya iz Nikonovskoi leto-pisi. II. Tak nazyvaemaya Tsarstvennaya kniga [Complete Collection of Russian chronicles. — T. 13: 2nd half. I. Additions from the Nikon's Chronicle. II. The so-called Royal Book]. Ed. by S.F. Platonov. St.-Petersburg, Tipografiya I.N. Skorokhodova, 1906, pp. 303-532.
7. Snosheniya Rossii s Kavkazom. Materialy, izvlechennye iz Moskovskogo Glavnogo arkhiva ministerstva Inostrannykh del S.A. Belokurovym. Vyp. 1. 1578-1613 gg. [The Russia's Relations with Caucasus. Materials Extracted from the Moscow Main Archive of the Ministry of Foreign Affairs, by S.A. Byelokurov. Vol. 1. 1578-1613]. Moscow, University Printing House, 1889. CXXIX p. (Introductory article) + 584 p. (Documentation).
8. Prodolzhenie drevnei rossiiskoi vivliofiki. Chast' X [Continuation of the Ancient Russian Library. Part X]. St.-Petersburg, Imperial Academy of Sciences, 1795, pp. 102-103.
9. Kusheva E.N. Narody Severnogo Kavkaza i ih svyazi s Rossiey. Vtoraya polovina XVI - 30-e gody XVII veka [The Peoples of North Caucasus and Their Relationship with Russia. The second half of the 16th - 30s of the 17th centuries]. Moscow, the USSR Academy of Sciences, 1963, 372 p.
10. Gaivoronskiy O. Poveliteli dvukh materikov. T. 1: Krymskie khany v XV-XVI stoletii i bor'ba za nasledstvo Velikoi Ordy [The Rulers of the Two Continents]. In 2 vol. Vol. 1: The Crimean Khans of the 15th and 16th Centuries and the Rivalry for
the Heritage of the Great Horde. Kiev, Maisternya knygy; Bakhchisarai,: Bakhchisaraiskii istoriko-kul'turnyi zapovednik, 2010. p. 263.
11. Gudavichyus E. Istoriya Litvy s drevneishikh vremen do 1569 goda [The History of Lithuania from the Ancient Times until 1569]. Moscow, The Fund named after I.D. Sytin, BALTRUS Publishing House, 2005, p. 616, 629.
12. Filyushkin A.I. Proekty russko-krymskogo voen-nogo soyuza v gody Livonskoy voyny [Projects of the Russian-Crimean military alliance in the Years of the Livonian War]. In: «V kratkikh slove-sakh mnogoi razum zamykayushche...» ["In short words, many minds are closing..."]. Ed. by A.Yu. Dvornichenko. St.-Petersburg, St.-Petersburg State Univ. Press, 2008, pp. 309-337.
13. Karamzin N. Istoriya gosudarstva Rossiiskogo [The History of the Russian State]. In 12 vol. T. 9. St.-Petersburg, Printing house of N. Grech, 1821, 472 p.
14. Pamyatniki diplomaticheskikh snoshenii Moskovs-kogo gosudarstva s Pol'sko-Litovskim gosudarst-vom. T. III [Monuments of Diplomatic Relations of the Moscow State with the Polish-Lithuanian State]. Vol. 3. Ed. by G.F. Karpov. In: Sbornik imperatorskogo Russkogo Istoricheskogo ob-shchestva [Collection of the Imperial Russian Historical Society]. Vol. 71. St.-Petersburg, 1892. 807 p.
15. Zaitsev I. Mezhdu Moskvoi i Stambulom. Dzhuchidskie gosudarstva, Moskva i Osmans-kaya imperiya (nachalo XV - pervaya polovina XVI vv.) [Between Moscow and Istanbul. Juchid-ian States, Moscow and the Ottoman Empire (the early 15th - the first half of the 16th century)]. Moscow, Publishing House "Rudomino", 2004, 216 p., p. 134.
16. Lemercier-Quelquejay Ch. Co-optation of the Elites of Kabarda and Daghestan in the Sixteenth Century. In: The North Caucasus Barier. The Russian Advance towards the Muslim World. L., 1992, pp. 18-44.
17. Bychkova M.E. Sostav klassa feodalov Rossii v XVI v. Istoriko-genealogicheskoe issledovanie [Russian Feudal Class's Composition of the 16th Century. Historical and Genealogical Research]. Moscow, Nauka, 1986, p. 178.
18. Milyukov P.N. Drevneishaya razryadnaya kniga ofitsial'noi redaktsii (po 1565 g.) [The Oldest Ordinance Book of the Official Edition. (Until the year of 1565)]. Moscow, University Press, 1901, 314 p.
19. Razryadnaya kniga 1475-1598 gg. [The Ordinance Book of the 1475-1598. Preparation of the text, introductory article and editorial by V.I. Bu-ganov]. Moscow Nauka, 1966, 616 p.
20 июля 2017 г.
