CC BY
49
УДК: 355.425.4 «1942» (477.75) ГРНТИ: 78.09.19
ВОЕННО-ПАРТИЗАНСКАЯ СМУТА В КРЫМУ 1942 ГОДА
С. Н. Ткаченко1,2
1 Научно-исследовательский центр «Крым в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» Россия, 298100 г. Феодосия, ул. Кирова, 2
2 Тульский государственный педагогический университет им. Льва Толстого Россия, 300026 г. Тула, пр. Ленина, 125
ЕЗ Ткаченко Сергей Николаевич - tkserg2018@yandex.com
На основе архивных документов и мемуаров поставлена проблема взаимоотношений среди разных категорий крымских партизан в период оккупации полуострова. Приведены данные по пополнению партизанских отрядов военнослужащими в 1942 году, раскрыты предпосылки и ход конфликта между «военными» и «гражданскими» партизанами, роль отдельных личностей в этом. В целом, этот конфликт едва не привел к полной ликвидации партизанского движения Крыма.
Ключевые слова: военнослужащие, партизаны, конфликт, смута, командование, реорганизация партизанского движения.
TURMOIL: MILITARY AND PARTISAN IN THE CRIMEA IN 1942 S. N. Tkachenko12
1 Research Center «Crimea in the Great Patriotic War of 1941-1945»
2 Kirov St., 298100 Feodosia, Russia
2 Tula State Lev Tolstoy Pedagogical University 125 Lenin Ave., 300026 Tula, Russia
H Tkachenko Sergey - tkserg2018@yandex.com
On the basis of archival documents and memoirs, the problem of relations among different categories of Crimean partisans during the occupation of the Peninsula is posed. Data on replenishment of guerrilla groups by the military personnel in 1942 are resulted, preconditions and a course of the conflict between «military» and «civil» guerrillas, a role of separate persons in it are opened. In General, this conflict almost led to the complete elimination of the partisan movement of Crimea.
Keywords: military personnel, partisans, conflict, turmoil, command, reorganization of the partisan movement.
В период противостояния с немецко-румынскими оккупантам и их пособниками на крымских партизан влияли различные внешние и внутренние факторы. Но в первой половине 1942 года наиболее пагубным стал конфликт интересов внутри партизанского движения. Изначальное руководство партизанским движением (А.В. Мокроусов и командование партизанских районов) и многие представители командования воинских частей, попавших в партизанский лес в конце 1941 - начале 1942 гг., придерживались разных взглядов на тактику партизанской борьбы и роль военнослужащих в ее организации, что нередко вызывало трения между ними, доходившее до прямого конфликта. Эта «беспринципная склока» (по оценке Крымского обкома ВКП (б)) весьма повлияла на партизанское движение в Крыму, однако на сегодняшний день в историографии нет ни одного исследования тех событий, поэтому стоит остановится на проблеме подробно. Отдельные моменты представлены в мемуарной литературе, что, однако, делается довольно тенденциозно [1, с. 330].
Предпосылки конфликта - в переходе к партизанским действиям остатков воинских частей Судакского десанта (остатки 226-го и 554-го горнострелкового полка под руководством майора Н. Г. Селихова и старшего батальонного комиссара М. А. Бускадзе), командование которых решительно отмежевывалось от подчинения руководству 2-го партизанского района, хотя и использовало продовольственные и материальные запасы партизанских отрядов. Как раз в конце февраля из Крымского заповедника в леса
юго-восточной части Крымских гор перешло командование партизанским движением - Штаб главного руководства (ШГР). Это было сделано в преддверии ожидающегося наступления Крымского фронта по освобождению всего полуострова. А. В. Мокроусов радировал Военному совету Крымского фронта и В. С. Булатову о прибытии командования ШГР в штаб 2-го района, планах на будущее и просил отряд Селихова подчинить ШГР, а остальных десантников, в связи с большой убылью личного состава и острой нехваткой продовольствия, закрепить за партизанскими отрядами - теми, в которых они к этому времени находились.
Военному Совету Крымского фронта было выгодно подать события, развивающиеся вокруг Судакского десанта, представителю Ставки Верховного Главнокомандования Л. З. Мехлису, прибывшему 20 января в Крым, таким образом, что 226-й горнострелковый полк 138-й горнострелковой дивизии 51-й Армии (командир Н.Г. Селихов) и 554-й горнострелковый полк 63-й горнострелковой дивизии 44-й Армии (командир С. Г. Забродоцкий) выполнили задачи тактического отвлекающего десанта, понесли тяжелые потери, однако сохранились как боевые единицы, прорвались в партизанскую зону и под руководством штабных командиров и военкомов продолжают ведение организованных боевых действий на «территории временно захваченной противником». Так как в ближайшее время ожидалось освобождение Крыма от немецко-румынских захватчиков суть происходившего мгновенно поняли «кавалеристы» из 48-й кавдивизии - начальник штаба полковник М. Т. Лобов
и военком полковой комиссар Е. А. Попов и, чтобы избежать неминуемого наказания за разгром своей кавдивизии и потерю ее командира генерал-майора Д.И. Аверкина, быстро нашли общий язык с «десантниками». Они рассчитывали с помощью Н. Г. Селихова и С. Г. Забродоцкого использовать пребывание в партизанском лесу в своих целях и убедить Военный Совет в том, что остатки 48-й кавдивизии также представляют собой боевую единицу и продолжают действовать в тылу врага как штабное формирование 51-й Армии Крымского фронта.
В связи с появившимися и быстро углубляющимися разногласиями между ШГР с одной стороны, командованием отдельной боевой группы и комсоставом 48-й кавалерийской дивизии, осевшем в партизанском лесу в ноябре 1941 г. - с другой стороны во взглядах на ведение боевых действий, возникшей на этой почве личной неприязнью и попытками делить партизан на военных и невоенных А. В. Мокроусов попытался разрядить обстановку. 1 марта состоялось совещание комполитсостава отрядов 2-го района, на котором А. В. Мокроусов одобрил итоги боевой деятельности и потребовал больше внимания уделить разведке, диверсиям на коммуникациях и переходу к крупномасштабным акциям на широком фронте. Однако всех удивило выступление Н. Г. Селихова, заявившего, что его боевая группа является отрядом фронтового подчинения и будет вести только разведку [2, л. 46]. Присутствовавший на совещании командир комендантского взвода ШГР лейтенант Ф. И. Федоренко много лет спустя так описал реакцию А. В. Мокроусова на выступление командира десантников: «...Разведкой, товарищ майор, должны заниматься все отряды... А кто будет добывать вашему отряду продовольствие? Нельзя эту «черную работу» перекладывать на других и садиться к ним на иждивение. Сегодня вы находитесь в центре партизанского района - за надежными спинами отрядов. А если изменится обстановка, кто будет оборонять лагерь и штаб «занятых только разведкой» от натиска карателей?... Что же касается порядка вашей подчиненности, с этим разберемся, думаю, вы не совсем правильно его поняли...» [3, с. 70]. Н. Г. Селихов, однако, остался при своем мнении и в тот же вечер снова предвзято информировал ВС Крымского фронта об итогах совещания и, якобы, необоснованных претензиях партизанского командования. В результате уже 2 марта получил радиограмму: «Обстановка требует объединения усилий армейских частей на территории действующих партизанских отрядов. Приказываем сектор (район. - Авт.) Генова целиком подчинить Селихову. Генова назначить его замом по руководству ПД сектора. Поставьте в известность Мокроусова. Исполнение донесите. Козлов - Шаманин - Булатов - Каранадзе» [4, л. 43].
Н. Г. Селихов, М. Т. Лобов и Е. А. Попов буквально поняли требование ВС фронта по «объединению усилий армейских частей» и без разрешения ШГР начали отзывать военнослужащих из партизанских отрядов с целью сведения всех в общевойсковое соединение и даже попытались включить в состав «соединения» красноармейские отряды Б.Б. Горо-довикова и И.Г. Куракова. К военному командованию в 1-м партизанском районе немедленно присоединился начшта-ба Феодосийского отряда майор А. И. Панарин- бывший командир 297-го стрелкового полка 184-й стрелковой дивизии погранвойск НКВД, вспомнивший, что в отрядах есть большое количество военнослужащих из состава дивизии, и стал рассылать письма с требованием перейти в его подчинение.
Отряды 1-го и 2-го районов на 35-45% состояли из бывших моряков, кавалеристов, пехотинцев, артиллеристов и пограничников, поэтому такие неосмотрительные действия Селихова-Лобова-Попова и Панарина неминуемо должны были привести к развалу партизанских отрядов и прекращению их активной боевой деятельности. Пытаясь спасти положение, А. В. Мокроусов и С. В. Мартынов радировали в штаб фронта:» 3.3.42. Козлову-Булатову. Ваша радиограмма вносит путаницу и способствует разложению отрядов, наполовину состоящих из остатков частей Красной Армии. Ее используют дезорганизаторы, ведущие агитацию за сведение групп и одиночек, состоящих в партизанских отрядах в одну часть с целью якобы ее сохранения. Генов - один из лучших начальников партизанских районов, пользуется большим авторитетом и попытка снятия его с должности... и назначения Селихова ничего не даст кроме вреда нашему делу. Это требует просить вас отмены решения в вашей радиограмме и согласия с нашими предложениями... Мо-кроусов-Мартынов» [4, л. 43]. Н. Г. Селихов, не дожидаясь решения А. В. Мокроусова, собственным приказом № 1 от 4.03.1942 г. поспешил подчинить себе 2-й район, оставив Генова «заместителем по руководству отрядами своего района» [2, л. 47]. А. В. Мокроусов обратился к вышестоящему начальству, но поддержки у руководства обкома партии и НКВД Крымской АССР так и не нашел: радиограммой от 6.03.1942 г. В. С. Булатов приказал «действовать в соответствии с требованиями Козлова-Шаманина» [4, л. 52]. Вынужденный подчиниться сложившимся обстоятельствам, командующий Партизанским движением в Крыму подписал приказ № 32, в соответствии с которым майор Н. Г. Селихов был утвержден начальником 2-го района, И. Г. Генов - его заместителем, а комиссаром назначен старший батальонный комиссар М. А. Бускадзе. Оказавшийся не у дел Е. А. Попов по представлению нового командования района - Селихова и Бускадзе - был оставлен заместителем М. А. Бускадзе и фактически стал исполнять обязанности военкома группы десантников. Однако бывший военком 48-й кавдивизии полковой комиссар Е. А. Попов претендовал на более значительный пост в политическом руководстве Партизанского движения в Крыму, поэтому назначение заместителем М. А. Бускадзе затронуло его самолюбие и вынудило искать собственные пути «для защиты своего достоинства» - писать письма и докладывать мимо своего начальства, на имя политических руководителей Крымского, затем Северо-Кавказского фронта. О конфликтах в партизанском руководстве, начавшихся в марте, становилось известно фронтовому командованию. Но трения быстро нарастали - уже к апрелю приказания и распоряжения Мокроусова-Мартынова подвергались обсуждению группой Селихова с попытками последующего противодействия им с помощью влиятельных должностных лиц в штабе фронта и даже у Главнокомандующего войсками Северо-Кавказского направления. Понимая, что чем ближе день освобождения Крыма от захватчиков, тем больше ситуация будет выходить из-под контроля, командующий и комиссар партизанского движения решились на ответственный шаг: «24.4.1942 № 22. Сталину. Копия ВС фронта. Селихов объединил вокруг себя недовольных нашими требованиями... всячески порочит невоенных партизан и преувеличивает свои заслуги... ВС фронта требует действовать в районе Старого Крыма, туда отправили Городовикова, но он по разрешению Селихова ушел обратно вопреки требованиям главного штаба. Все это говорит о том, что нас надо отозвать,
чтобы не нести ответственности за разложение партизанского движения, причиной которого является Селихов... Селихов и другие понимают сохранение военных единиц в тылу ради сохранения, а не с целью их активных действий. Мокроусов. Мартынов. 24.4.1942 г.» [5, л. 102]. На следующий день к Мокроусову пришел радист старший сержант М. А. Захарчук и сообщил, что ночью знакомая радистка, с которой он был на связи, «по секрету» сообщила: «Все ваши радиограммы дальше Капалкина не идут, даже те, которые адресованы Сталину, в обком и ЦК партии» [2, л. 58].
Военный Совет Крымского фронта, оценив имеющуюся информацию о состоянии дел в партизанском движении Крыма, а также ознакомившись с содержанием беседы в особом отделе фронта с И. Н. Казаковым и бывшим работником штаба 48-й кавдивизии В. Д. Тимофеевым (после начала регулярных полетов они вывезены из партизанского леса легкомоторным самолетом из отдельного звена 764-го ночного легкобомбардировочного авиаполка ВВС Крымского фронта), чтобы разрядить складывающуюся обстановку, согласился с предложением Мокроусова о перемещении Б. Б. Городовикова. В результате 26.04.1942 г. приказом ШГР полковник Городовиков был назначен начальником 1-го района, комиссаром - батальонный комиссар Н. С. Фу-рик. Вместе с Городовиковым в состав района передавался и его отряд - 2-й Красноармейский, а затем и Карасуба-разский. Усиление роли 1-го района обуславливалось его размещением в тылу 42-го армейского корпуса вермахта и необходимостью воздействия на тылы противника накануне и в период планирующегося наступления Крымфронта. Не имея своей радиосвязи, секретарь крымского обкома В. С. Булатов был осведомлен о состоянии дел в партизанском лесу по отрывочным сведениям, которые ему сообщал начальник разведотдела фронта В.М. Капалкин. На заседания Военного Совета, членом которого был, в силу различных обстоятельств (большая нагрузка в связи с хозяйственными и иными задачами восстановления освобожденного Керченского полуострова) не всегда мог приехать и полной картины не имел.
В первые дни мая в Военный совет Крымфронта группа Селихова и Попов направили несколько радиограмм, в которых предвзято освещали деятельность А. В. Мокроу-сова, в результате чего Л. З. Мехлис и Военный совет фронта обратились к командующему Партизанским движением в Крыму с письмом. Подчеркнув важность поставленных в первомайском приказе Сталина задач по разгрому немецко-фашистских войск в 1942 году, авторы письма выразили крайнюю обеспокоенность по поводу ненормальных отношений между Мокроусовым и Селиховым, потребовали точно выполнять приказы и немедленно ликвидировать все разногласия. При этом аналогичное письмо получил и Н.Г. Селихов [6, л. 19-21].
После майской катастрофы Крымского фронта и вынужденной эвакуации обкома партии из Керчи в Краснодар, ликвидации Крымского и образования Северо-Кавказского фронта (СКФ) В. С. Булатов в состав Военного совета фронта не вошел, в связи с чем его возможности по «руководству» партизанскими силами в Крыму резко снизились. Благодаря систематической дезинформации о положении дел в руководстве партизанским движением в Крыму, исходившей от бывшего военкома 48-й кавалерийской дивизии полкового комиссара Е. А. Попова, командующий войсками СКФ Маршал Советского Союза С. М. Буденный стал предвзято относиться не только к А. В. Мокроусову, С. В. Мартынову,
И. Г. Генову, но и к В. С. Булатову, и в его лице - ко всему руководству Крымского обкома партии, личные отношения Булатова с ВС фронта не складывались.
В партизанском лесу дела также обстояли неутешительно. 19 июня 1942 г. начальником 2-го района стал И. Г. Кураков, врио комиссара - Н. Д. Луговой. Полковник Н. Г. Селихов, батальонный комиссар А. М. Бускадзе и майор С. Г. Забродоцкий в связи с их неоднократными рапортами о болезни получили разрешение ВС фронта, сдали дела и стали готовиться к вылету на Большую землю. С 15 июня возобновились полеты легкомоторных самолетов в крымский лес с аэродромов Краснодарского края, прерванные после поражения Крымфронта, и первым рейсом по приказу С. М. Буденного был вывезен Б.Б. Городовиков, боевой командир партизанского отряда, а затем района, поневоле вовлеченный в «военно-партизанскую смуту».
Но с возобновлением полетов на Большую землю пошли письменные доклады кавалериста Попова прямо маршалу Буденному, а также бывшего заместителя начальника особого отдела 48-й кавдивизии младшего лейтенанта Н. Е. Касьянова на имя начальника особого отдела СКФ комиссара ГБ 2-го ранга Белякова. Попов обвинил Мокроусова в «издевательствах, нанесенных многим командирам и комиссарам», в расстрелах бойцов и командиров Красной Армии в ноябре 1941 г., и даже в гибели генерала Д. И. Аверкина. Он обвинил командование Партизанским движением в Крыму в пассивности во время тяжелых боев на Керченском полуострове. На основании изложенных «фактов» Попов предложил: сменить руководство партизанским движением и сформировать из остатков 48-й кав-дивизии и других частей партизанскую дивизию или крупную военную группу (1000-1500 чел. ), подчинив ее фронту. В своих действиях дивизия «должна лишь контактировать с партизанами». Если же первое и второе неприемлемо - вывезти из леса часть командных кадров, которые используются не по назначению, и за семь месяцев «прошли блестящую школу и представляют большую ценность для фронта» [7, л. 69-76]. Касьянов повторяет цифры и слова Попова о пассивности партизан в начале мая 1942 г., но к фамилиям Мокроусова и Мартынова добавляет фамилии Н. Г. Селихова и А. М. Бускадзе (соответственно начальник и комиссар 2-го района с 6.3.1942 г.) [7, л. 77-81]. Оба письма были объединены одним замыслом - дискредитировать Мокроусова и Мартынова, а заодно и Селихова с Бускадзе, чтобы у ВС СКФ не оставалось сомнений о том, кто должен возглавить «партизанскую дивизию», которая могла быть создана в Крымских лесах.
С. М. Буденный, посоветовавшись с заместителем Наркома обороны - начальником Главного управления формирования и комплектования войск Красной Армии генералом Е. А. Щаденко, бывшим в 1919-1920 гг. членом Реввоенсовета 1-й Конной армии, решил осуществить предложение военкома 48-й кавдивизии. Уже 17.06.1942 г. командующий фронтом Буденный и член Военного совета фронта Исаков, под впечатлением обстоятельной беседы с полковником Городовиковым и писем Попова и Касьянова, направили донесение Наркому обороны И. В. Сталину. Мокроусова и Мартынова предлагалось немедленно снять и вывезти в Краснодар, а также «сформировать партизанскую дивизию, и влить в ее состав незначительные остатки гражданских партизанских отрядов. Командиром дивизии назначить полковника Лобова, а военкомом - полкового комиссара Попова, бывшего комиссара 48 кавдивизии» [8, л. 38].
Позиция объединения партизанских отрядов в воинское соединение противоречила основным принципам, и самой сущности партизанской борьбы. В отличие от борьбы регулярных войск на фронте она ведется не только оружием, но и словом и самим присутствием партизан - представителей народа, местного населения. Поэтому ошибочные намерения командования Северо-Кавказского фронта не нашли одобрения в Государственном Комитете Обороны. Начальник ЦШПД П. К. Пономаренко на письме С. М. Буденного 5 июля 1942 г. написал резолюцию, в которой говорилось «... В дивизию сводить отряды нецелесообразно» но согласился с отзывом командования ШГР [7, л. 4]. Однако позиция С. М. Буденного и его авторитет не могли не оказать воздействия на Государственный Комитет Обороны. Начальник ЦШПД П. К. Пономаренко 8 июля 1942 г. утвердил план по расширению и, активизации партизанского движения в Крыму. В нем определены конкретные меры по организационным вопросам. В частности, Штаб Главного руководства, возглавлявшийся А. В. Мокроусовым и С. В. Мартыновым, расформировывался. Руководство партизанским движением в Крыму передавалось из ведения Военного совета Северо-Кавказского фронта Южному штабу партизанского движения, в состав которого включен первый секретарь Крымского обкома партии В. С. Булатов. Намечены меры по обеспечению материально-технического снабжения партизанских формирований и укреплению связи с ними [9, л. 104-108].
23 июня по распоряжению ВС фронта Е. А. Попов был назначен комиссаром 2-го района. Едва приняв комиссарские обязанности от Н. Д. Лугового, который возвратился в Зуйский отряд, Попов стал проявлять недовольство по поводу кадровых назначений, произведенных в районе в последнее время. Не найдя поддержки у начальника ШГР, он написал очередной донос командующему фронтом. Комиссаром района Попов пробыл всего двое суток. При этом стал на путь игнорирования распоряжений Курако-ва и подрыва его авторитета. Кураков не выдержал и дал телеграмму С. М. Буденному, что он работать с Поповым не может, и попросил освободить его от выполнения обязанностей начальника 2-го района. С новой силой возобновились разговоры об объединении военнослужащих в крупную воинскую часть или переброске всех на Большую землю. Как вспоминает Ф. И. Федоренко, что в результате конфликта между Мокроусовым и Поповым (вылившегося в арест последнего) «... в партизанском движении Крыма на какое-то время возникла, если оценивать честно, очень тревожная, близкая к кризисной, ситуация» [3, с. 72]. Объективно следует отметить явную негибкость А.В. Мокроусова, неспособность С. В. Мартынова к разрешению конфликтов и слабую их связь с обкомом, который тоже не обладал всей полнотой информации. На стороне же военных была параллельная радиосвязь, корпоративность и от этого -приоритет на участие в перелетах.
В течение нескольких дней июня на Большую землю улетели Б. Б. Городовиков, М. А. Бускадзе, Н. Г. Селихов, С. Г. Забродоцкий; готовились к убытию Е. А. Попов (улетит 2.07.42 г.), И. З. Вергасов, И. Х. Давидкин, В. Н. Домнин и некоторые другие партизанские руководители. Рядовым партизанам не было известно о разногласиях в штабе партизанского движения, поэтому, несмотря на тревожные разговоры о якобы предстоящем свертывании партизанского движения, отряды продолжали вести разведку, добывать продовольствие и действовать на коммуникациях 11-й
армии, чем оказывали посильную помощь сражающемуся Севастополю.
Ко 2 июля 1942 года в Краснодаре в штабе СКФ собрались бывшие партизаны - представители командования 48-й кавдивизии - Е. А. Попов и Б. Б. Городовиков и командиры 226-го и 554-го горнострелковых полков - соответственно Н. Г. Селихов и С. Г. Забродоцкий, «по болезни» эвакуированные из леса, где продолжали борьбу остатки их дивизии и полков. Под впечатлением полученной односторонней предвзятой информации С. М. Буденный и И. С. Исаков, зная о резолюции П. К. Пономаренко от 5.7.1942 г. на их письме Сталину, что в дивизию сводить отряды нецелесообразно, не поставив в известность ЦШПД и полностью игнорируя располагавшийся рядом со штабом фронта Крымский обком ВКП(б), приняли решение о смене командования и полной реорганизации партизанского движения в Крыму.
8 июля в Крым была отправлена радиограмма с вызовом в Краснодар А. В. Мокроусова и С. В. Мартынова «для отчета о политической и боевой деятельности партизан Крыма», и в этот же день самолетом в Москву в дополнение к июньскому письму С. М. Буденного и И. С. Исакова было направлено письмо Сталину и Пономаренко с докладом «О намеченных мероприятиях по укреплению частей, действующих в лесах Крыма, и о перспективах партизанского движения». В докладе предлагалось считать все партизанские отряды - военными отрядами фронта и разбить их на три района, Командующим партизанскими отрядами назначить полковника М. Т. Лобова, военкомом полкового комиссара Е. А. Попова, начальником штаба майора И. И. Юрьева. Штаб подчинить Военному совету Северо-Кавказского фронта, при каждом отряде иметь особый отдел и военный трибунал.Для обеспечения деятельности партизанских отрядов ставились соответствующие задачи; предлагалось продолжить заброску продовольствия, обмундирования и боеприпасов; сменить руководство партизанским движением, не оправдавшее себя; организовать морем устойчивую связь; усилить партийно-политическую работу среди личного состава отрядов и «предоставить больше инициативы полковнику Лобову» [7, л. 26-28]. Но в силу различных причин, в том числе противодействия ЦШПД и ЦК ВКП(б), Буденному на данном этапе удалось только сменить командование партизанами в Крыму. В ночь на 11 июля 1942 г. Мокроусов и Мартынов были вывезены на Большую землю, а командующим назначен бывший начальник штаба 48-й кавалерийской дивизии полковник М.Т. Лобов, комиссаром - Н.Д. Луговой. Заслушанный на Военном Совете СКФ А. В. Мокроусов докладывал неуверенно, от волнения и усталости не смог в достаточной степени обоснованно ответить на множество заданных вопросов. В заключение Мокроусову и Мартынову было объявлено, что они отстраняются от командования партизанским движением, будут привлечены к строгой ответственности, а пока, до принятия окончательного решения, им надлежит находиться в распоряжении Крымского ОК ВКП(б). При этом на заслушивание партизанского командования первый секретарь обкома В. С. Булатов умышленно приглашен не был. Затем Мокроусов и Мартынов докладывали на заседании обкома. В этой связи небезынтересны строки из письма В. С. Булатова Г. М. Маленкову и П. К. Пономаренко: «Желая устранить все имеющиеся беспринципные недоразумения, обком ВКП(б) 15.VII принял решение по докладу Мокроусова и Мартынова, где, дав должную оценку всем фактам, поставил
ряд предложений перед Военсоветом Северо-Кавказского фронта, согласие с которым, по нашему мнению, должно исчерпать все недоразумения. В итоге по этому решению вызвал меня к аппарату ВЧ Буденный и разговор свелся к следующему. Поезжайте всем обкомом в лес, а здесь вам делать нечего. Я попросил его принять меня поговорить по этому вопросу,- он отказал в приеме, заявив, что говорить нам с вами не о чем» [8, л. 43]. Со своей стороны обком партии реагировал на смену руководства партизанским движением, с июля 1942 г. бюро обкома партии по заслушанному докладу командования партизан Крыма (А. В. Мокроусова и С. В. Мартынова) приняло постановление, в котором определило меры по повышению боевой активности партизан и оказанию им необходимой помощи [10, л. 16-17]. «Военно-партизанская смута» в крымском лесу закончилась, но ее последствия еще ощущались вплоть до осени 1942 года. Возникшая в ее развитии реорганизация партизанского движения также была явно несвоевременной. «...Реорганизация командования партизанским движением предпринята в сложное время. Вчера фашисты организовали с трех сторон нападение на наши отряды в районе Яман-таша. Сегодня они повторили свою попытку, но партизаны боя не приняли, сманеврировали и ушли из-под самого носа противника. Нам ясно: враг проводит разведку боем, и следует ждать «генерального» сражения» [11, с. 233].
ЛИТЕРАТУРА
19 июля назначенный новый Командующий партизанскими отрядами Крыма полковник М.Т. Лобов доложил Маршалу Советского Союза С. М. Буденному о вступлении в должность и о мнении «необходимым создать не более 9 отрядов в Крыму численностью по 100-120 человек» [12, л. 29]. Отголоски конфликта были явными, но в итоге - в совокупности с факторами голодного выживания, уменьшения численности из-за действий противника, смерти от голода и эвакуационных мероприятий - реорганизация партизанского движения Крыма произошла в октябре 1942 года. Однако партизанская война на полуострове не затухла. Движение сопротивления в Крыму неоднократно переживало трудности, которые не были характерны для партизанского движения в других регионах Советского Союза и было сопряжено с большим количеством жертв со стороны патриотов. В результате, будучи организованным еще до начала оккупации, партизанское движение Крыма к концу 1942 г. сократилось практически в десять раз, около трех тысяч его участников погибли в боевых столкновениях с противником, а также умерли от голода или пропали без вести, часть дезертировала. Увы, на развитие партизанского и подпольного движения повлияли несколько внутренних конфликтов - наиболее крупным и далеко идущим столкновением интересов стала именно военно-партизанская смута 1942-го.
1. Луговой Н.Д. Страда партизанская: 900 дней в тылу врага. Дневниковые записи. Симферополь: ЧП «Эльиньо», 2004. [Lugovoj ND. Strada partizanskaya: 900 dnej v tylu vraga. Dnevnikovye zapisi. Simferopol': El'in'o, 2004. (In Russ)].
2. Государственный архив Республики Крым (далее - ГАРК). Ф. П-151. Оп. 1. Д. 21. [State Archive of the Republic of Crimea (SARC). coll. П-151. aids 1. fol. 21].
3. Федоренко Ф.И. Годы паpтизанcкие. 1941-1944. Оимферополь: Таврия, 1990. [Fedopenko FI. Gody paptizanckie. 1941-1944. Cimfepopol': Tavpiya, 1990. (In Russ)].
4. ГАРК. Ф. П-151. Оп. 1. Д. 38. [State Archive of the Republic of Crimea (SARC). coll. П-151. aids 1. fol. 38].
5. ГАРК. Ф. П-151. Оп. 1. Д. 39. [State Archive of the Republic of Crimea (SARC). coll. П-151. aids 1. fol. 39].
6. ГАРК. Ф. П-151. Оп. 1. Д. 8. [State Archive of the Republic of Crimea (SARC). coll. П-151. aids 1. fol. 8].
7. ГАРК. Ф. П-151. Оп. 1. Д. 17. [State Archive of the Republic of Crimea (SARC). coll. П-151. aids 1. fol. 17].
8. ГАРК. Ф. П-1. Оп. 1. Д. 2144. [State Archive of the Republic of Crimea (SARC). coll. П-1. aids 1. fol. 2144].
9. ГАРК. Ф. П-151. Оп. 1. Д. 2. [State Archive of the Republic of Crimea (SARC). coll. П-151. aids 1. fol. 2].
10. ГАРК. Ф. П-151. Оп. 1. Д. 1. [State Archive of the Republic of Crimea (SARC). coll. П-151. aids 1. fol. 1].
11. Генов И.Г. Дневник партизана. Симферополь: Крымиздат, 1963. [Genov IG. Dnevnik partizana. Simferopol': Krymizdat, 1963. (In Russ)].
12. ГАРК. Ф. П-151. Оп. 1. Д. 14. [State Archive of the Republic of Crimea (SARC). coll. П-151. aids 1. fol. 14].
Поступила в редакцию 09.12.2019
