CC BY
151
УДК 94(47+57)"15"
ВОЕННАЯ СЛУЖБА ЗАПАДНОЕВРОПЕЙЦЕВ В РОССИИ В XVI В
О.В. Скобелкин
В статье рассматриваются вопросы военной службы западноевропейцев в России в XVI в. На основе изучения сочинений иностранных авторов, побывавших в России, разрядных книг и ряда других источников анализируется участие иноземцев в военных действиях против казанских и крымских татар
Ключевые слова: военная служба, Россия, XVI в
В первой четверти XVI столетия, по сведениям Сигизмунда Герберштейна, на русской военной службе было три категории иноземцев: пушкари, телохранители великого князя и пехотинцы.
Пушкари были не только артиллеристами, но и мастерами-оружейниками, специалистами по отливке пушек и ядер. Так, немец Иоанн Иордан "из Халля в долине Инна" в одном из сюжетов сочинения имперского дипломата назван кузнецом и выступает в качестве оружейных дел мастера, а в другом - как пушкарь, участвующий в защите Рязани. При этом Герберштейн поясняет, что на родине Иордан был оружейником. [2, с. 112, 174-175] Один из информаторов Герберштейна, итальянский пушкарь Варфоломей, по данным разрядных книг, в "7017" (1508/1509) г. вместе с еще одним итальянцем "делал" деревянную крепость в захваченном у литовцев Дорогобуже [6, с. 43; 7, т. 1, с. 110] и, следовательно, был инженером и фортификатором. Профессиональную разносторонность иноземных пушкарей подтверждают и слова Василия III, обращенные к одному из них: "Не орудия важны для меня, а люди, которые умеют лить их и обращаться с ними". [2, с.172]
О том, как продуктивно поработали итальянские пушкари в России с начала княжения Василия III, сообщал, находясь в Италии в 1525 г., русский посол Дмитрий Герасимов: "Нынешний государь устроил также у себя конную артиллерию и в Московской крепости лежит на колесах множество медных пушек, литых италианскими мастерами". [5, с. 54]
Об участии пушкарей в боевых действиях известно следующее.
Во время войны с Казанью в 1505 г. участвовало три пушкаря-иноземца, в том числе и уже упоминавшийся итальянец Варфоломей. [2, с.172.] В 1514 г. перед взятием Смоленска канонадой руководил пушкарь Стефан. [12, с. 161] В 1521 г., во время нашествия Мухаммед-Гирея немецкий пушкарь Николай, "родившийся на Рейне недалеко от немецкого имперского города Шпайера" помогал установить к воротам одной из проезжих башен Кремля огромную пушку, и, по мнению Гербер-штейна, благодаря его сообразительности и усердию "была спасена крепость". Были в тот момент в
Скобелкин Олег Владимирович - ВГУ, канд. ист. наук, доцент, тел. (473) 2247514
Москве и другие немецкие пушкари, которые "весьма достохвально проявили себя". (Правда, остается не вполне ясным, в чем именно проявили себя иностранные "военспецы", поскольку в 1521 г. татары российскую столицу не осаждали.) Во время отхода татары попытались взять Рязань, но были отбиты. При защите города отличился немецкий пушкарь Иоанн Иордан, который метким залпом (в другой редакции - выстрелом) заставил татар отойти от городских стен. Еще один пушкарь, без имени, но с указанием на то, что он был уроженцем Савойи, фигурирует в рассказе о казанском походе Василия III в 1524 г. Он "хотел было предаться врагу вместе с вверенной ему пушкой", но был пойман, допрошен, во всем признался и был прощен. [2, с. 116, 172-175, 179]
Использовались иностранцы и в качестве минных мастеров. Видимо таковыми были уже упоминавшиеся итальянские специалисты по осаде крепостей, отправившиеся в Россию из Любека в 1513 г. [12, с. 153] К сожалению, об их деятельности ничего неизвестно.
О телохранителях великого князя, о которых упоминает Герберштейн, нет никаких сведений. Правда, из рассказа имперского дипломата о встрече посольства Л. Нугаролы и самого Герберштейна в 1526 г. в Кремле можно сделать вывод, что придворная охрана из иностранцев, в числе других служилых иноземцев, встречала делегацию у лестницы, ведущей во дворец. Возможно, что встречать послов, помимо охраны особы великого князя, было обязанностью данной группы.
Наемники, служившие в пехоте, видимо, с начала 20-х гг. XVI в. начинают использоваться в войсках, направляемых для обороны южных границ, в борьбе с крымскими татарами. Так, рассказывая о событиях 1521-1522 гг., Герберштейн отмечает, что на следующий год после нашествия Мухаммед-Гирея Василий III впервые вывел на Оку, помимо конницы, еще пехоту и артиллерию. Хотя, автор "Записок о Московии" прямо об этом не пишет, из контекста можно сделать вывод, что среди этих войск были и иноземцы. Спустя четыре года, когда Герберштейн во второй раз находился в России, в распоряжении великого князя было уже почти полторы тысячи пехоты из литовцев и всякого сброда". Среди последних были, надо полагать, западноевропейцы. Участвовали "наемные воины из немцев и литовцев" также и в осаде Казани в
1524 г. [2, с. 114, 178] Исходя из контекста сообщения, скорее всего, это была пехота.
Во второй половине XVI в. картина меняется.
Во-первых, источники уже не упоминают о пушкарях-иностранцах. Видимо, за предшествующие десятилетия были подготовлены свои собственные кадры артиллеристов. Не случайно, Рафаэль Барберини, характеризуя успехи русских в развитии артиллерии и огнестрельного оружия, писал: "Таким образом, мало-помалу они заметно подвигаются вперед; тем более, что уже льют у себя и пушки и колокола, и сами делают пищали и другие разные вещи на подобие тех, какие захватили у пленных, лет за тридцать назад". [1, с. 23] Единственное, кажется, упоминание о западноевропейце-минере, который, скорее всего, был и артиллеристом, относится к Казанскому взятию 1552 г., когда, по сообщению Разрядной книги, Иван IV "послал... к немчину, повеле готовити подкопы". Некоторые источники называют этого специалиста-подрывника, благодаря которому была взорвана часть укреплений Казани, Размыслом. [7, т.1, с. 420; 14, с. 42]
Во-вторых, со страниц источников исчезают великокняжеские (а теперь уже царские) телохранители из иноземцев. В-третьих, помимо пехотинцев, появляются и иностранные конные воины.
Первое упоминание о "конных немецких воинских людях" (наряду с "пешими") принадлежит Генриху Штадену, [11, с. 81] жившему в России 1564-1576 гг. Это позволяет предположить, что в коннице иноземцы появляются в промежутке между двадцатыми и шестидесятыми годами XVI в. Конную службу стали нести и бывшие военнопленные иностранцы, о которых рассказывает Джером Горсей. Он же кратко описывает и вооружение конных иноземцев: "вооружили их мечами, ружьями и пистолями". Судя по этому описанию, можно предположить, что мы имеем дело с первыми в Московском государстве рейтарскими подразделениями, хотя само слово "рейтары", видимо, было еще неизвестно в России.
Горсей сообщает также (его свидетельство единственное для XVI в.), что из иноземцев формировали отряды по национальному признаку, во главе которых ставили офицеров той же национальности. Так для одного отряда шотландцев командиром был назначен Джими Лингет (1еашу Ьт§ей), "доблестный воин и благородный человек", а в другом отряде начальником стал "храбрый шотландский капитан" Габриэль Элфингстоун (ваЪпеП Е1рЫ^1еп). [3, с. 70, 107] По численности эти два шотландских отряда были небольшими: первый был сформирован за счет "лучших воинов" из числа 85-ти пленных шотландцев и 3-х англичан, во второй же вообще входило только шестеро солдат, дезертировавших из шведской армии. Видимо, эти отряды были частями более крупных воинских формирований, которые в следующем столетиями будут называть ротами, и которые состояли из нескольких отрядов разных национальностей. Судя по свидетельству Джильса Флетчера, шотландцы и
голландцы в количестве 150-ти человек составляли одно подразделение, а греки, турки, датчане и шведы - другое, "в числе 100 человек или около того". [10, с. 87] Видимо, именно эти отряды следует считать аналогом более поздних рот.
Если верить Горсею, то в 70-80-х гг. XVI в. иностранная конница была объединена в какое-то единое формирование, во главе которого не позднее 1587 г. находился "знатный человек из Гель-дерланда, герр Захариус Глизенберг" (Glisenberght), "главный начальник наемной конницы царя". Умер он в России, и здесь же оставался его 10-летний сын, которого российские власти не хотели отпускать на родину отца. Судя по тому, что за мальчика ходатайствовали король и правительство Дании, сам Глизенберг был датчанином. [3, с. 110]
Уже во времена Герберштейна служилых западноевропейцев использовали либо против крымских, либо против казанских татар, опасаясь, видимо, за лояльность иноземцев в случае их участия в военных действиях против западных соседей России. Традиция эта сохранилась и во второй половине столетия, модифицировавшись лишь в том плане, что после завоевания Среднего и Нижнего Поволжья иностранцев стали использовать только на южном направлении.
В боевых действиях против крымцев и обороне южных границ России принимал участие вестфалец Генрих Штаден; по его же данным именно "немецкими воинскими людьми" пользуется великий князь против крымского царя. [13, с. 44-47; 11, с. 23] Горсей пишет, что все иноземцы были задействованы в стотысячной конной армии, которая ежегодно в течение лета сражалась с крымскими татарам, и не использовались против Польши и Швеции (против этих стран вместе в составе русских войск использовались как раз татары). По его мнению, конница из иностранцев, вооруженная огнестрельным оружием, была более эффективной, чем традиционная русская конница: "двенадцать сотен этих солдат сражались с татарами успешнее, чем двенадцать тысяч русских с их короткими луками и стрелами. Крымские татары, не знавшие до того ружей и пистолей, были напуганы до смерти стреляющей конницей, которой они до того не видели, и кричали: "Прочь от этих новых дьяволов, которые пришли со своими метающими "паффа-ми". (Разумеется, здесь Горсей, в присущей ему манере, явно сгущает краски, а известие о том, что до появления в русских войсках иноземцев татары не сталкивались с огнестрельным оружием, просто неправдоподобно.) О том, что выходцев из Западной Европы "употребляют только на границе, смежной с татарами, и против сибиряков", а на западных границах, в войне с поляками и шведами используют татар, упоминает и Флетчер. [3, с. 6971; 10, с. 87]
Конкретные, но, к сожалению, единичные примеры участия западноевропейцев в военных действиях на южном направлении содержатся в разрядных книгах. В росписи "береговой" службы 1572 г. указано, что в большом полку, базой кото-
рого был Серпухов, "по вестям", т. е. при получении известий о татарской опасности, помимо дополнительных русских контингентов "быти Юрью Францбеку с немцы". [6, с. 247; 7, т. 2, с. 309]
Участвовали западноевропейцы и в знаменитой битве на Молодях в том же, 1572-м, году. В памяти князю М. И. Воротынскому об организации обороны на Оке, указывалось, что помимо различных категорий русских служилых людей, под его командование направляются и "немцы"; причем, в случае форсирования татарами реки, следовало, для "промыслу" над неприятелем посылать, в том числе и "резвых людей неметцких".
О том, сколько "немцев" участвовало в Моло-динском сражении, сведения содержатся в памяти воеводам М. Воротынскому и И. В. Меньшому Шереметеву: "Царь и великий князь велел с ними (воеводами - О. С.) быть ротмистру Юрью Франц-беку, а с ним наемных немец сто человек ругодев-ских 100 ч.; с Васильем Шараповым <...> А ротмистру велеть у них быть Юрью Францбеку." [4, с. 169, 171, 173]
Интересующие нас в данной публикации документы Разряда являются черновиками с многочисленными зачеркиваниями, правками и вставками, подчас неразборчивыми. В силу этого имеются определенные неисправности и в тексте публикации. В частности, на мой взгляд, в первой из процитированных фраз знаки препинания должны быть расставлены несколько иначе, нежели это сделал публикатор: точка с запятой должна стоять не после слов "100 ч.", а после слов "сто человек". Тогда эта фраза будет выглядеть так: "Царь и великий князь велел с ними быть ротмистру Юрью Францбеку, а с ним наемных немец сто человек; ругодевских 100 ч. с Васильем Шараповым". Иными словами, речь идет о двух отрядах иноземцев по 100 человек в каждом, один из которых ("наемные немцы") "был с" Францбеком, а другой (ругодив-ские "немцы") - с Шараповым. Общим командиром планировалось назначить Юрия Франзбекова (эта фраза в подлиннике вписана над строкой уже после составления "болванки" памяти). Судя по сообщению Разрядной книги 1475-1605 гг., назначение ливонца командиром "немцев" состоялось: "да в большом же полку был Юрьи Франзбек с немцы". [7, т. 2, с. 309; 8, с. 86]
Однако, судя и по процитированной памяти, а также по полковой росписи войска Воротынского (ее составление В. И. Буганов отнес к началу 1572 г.) "немцев" было значительно больше.
Во-первых, в памяти Воротынскому и Меньшому Шереметеву (ниже процитированного отрывка) говорится о приготовлении и продаже пива "немцам" "трема стом человек". В полковой росписи подтверждается, что в большом полку "немцев" должно быть именно 300 человек: "Да в большом же полку з головою с Юрьем Франзбеком немец 100 чел., а голова у них Аталык Квашнин да юрьевским и ругодевским немцом с их приставы 200 чел.". Таким образом, в большом полку русского войска должно было быть 3 отряда по 100 человек
(в XVII в. такие отряды будут называться ротами), всего 300 "немцев".
Во-вторых, в памяти упоминается еще, что "посланы с Москвы немец московских 9 ч.". Однако из текста документа неясно, учтены ли они в числе трехсот иноземцев или нет.
В-третьих, в памяти воеводам упоминается некто (текст неразборчив) из Вильяна "и с людми". Судя по тому, что им, как и другим "немцам", должны были продавать (или давать) пиво, эта группа тоже относилась к иноземцам. "Немцы" из Вильяна называются в полковой росписи и в составе полка правой руки: "Да в правой же руке немец с Юрьева и с Вильяна." (и далее зачеркнуто - "120 чел. с пищальми"). [4, с. 173, 175] Учитывая, что юрьевских "немцев" было 100 человек, 20 человек, по-видимому, как раз были из Вильяна.
Полковая роспись содержит еще одно любопытную деталь, касающуюся предполагаемой организации "немецких" рот во время боевых действий - планировалось, что в этих отрядах, помимо иноземных командиров, еще и русских начальных людей: в отряде Франзбекова должен был быть голова Аталык Квашнин, а в юрьевской и ругодивской ротах - приставы. Это, кажется единственное упоминание подобного рода. К сожалению, из него решительно невозможно установить, какие отношения субординации возникали в этом случае между иноземными и русскими начальными людьми.
Иноземцы приняли участие в одном из наиболее ярких и решающих эпизодов Молодинского сражения:
"А в суботу царь крымской послал царевичей и нагайских тотар многие полки пеших и конных к гуляю городу выбивати Дивея мурзу. И тотаровя пришли к гуляю и изымались у города за стену руками, и тут многих тотар побили и руки пообсек-ли безчисленно много. А боярин князь Михайло Иванович Воротынской обошол с своим большим полком крымских людей долом, а пушкарем приказал всем из большово наряду ис пушек и изо всех пищалей стрелять по тотаром. И как выстрелили изо всево наряду, и князь Михайло Воротынской прилез на крымские полки ззади, а из гуляя города князъ Дмитрей Хворостинин с немцы вышол. И на том деле убили царева сына да внука царева Кол-гина сына, и многих мурз и тотар живых поимали." [7, т. 2, с. 313-314]
Судя по "Запискам" Штадена, вестфалец тоже принимал участие в этом сражении, поскольку описывает его как непосредственный участник: "Если бы у русских не было гуляй-города, то крымский царь побил бы нас <.> Мы захватили в плен главного военачальника крымского царя <. > великий князь отправил нашему воеводе, князю Михаилу Воротынскому <...> грамоту (курсив мой - О. С.) <...> Когда [крымский] царь подошел к реке Оке, князь Дмитрий Хворостинин - он был воеводой передового полка - послал меня с 300 служилых людей. Я должен был дозирать по реке, где переправится царь." [11, с. 70-72, 115] Однако, если его сообщение достоверно, находился он не в большом
полку, где была основная масса иноземцев, а в передовом полку.
Спустя два десятилетия, с начала 1590-х гг., мы вновь встречаем иноземцев в составе полков, посланных против крымских татар.
В 1591 г. во время сражения с войсками Казы-Гирея у Данилова монастыря "ротмистров с литовскими и с немецкими людьми" вместе русскими отрядами посылали "с крымскими людьми травитись". [7, т. 3, ч. 2, с. 216; 8, с. 271] В конце весны следующего, 1592-го, года "немцы" вместе с "литвой" были сначала в большом полку в Туле, а оттуда были посланы в Ливны, чтобы вместе с русскими служилыми людьми идти вдогонку "за крымскими царевичи". Весной 1595 г. "немцы и литва, и всякие иноземцы многих земель, многие с вогне-ным боем" вновь были в полках "на берегу" и охраняли южную границу. [7, т. 3, ч. 3, с. 29, 37-38, 90] Участвовали "немцы" (наряду с татарами и "литвой") и в Серпуховском походе Бориса Годунова в 1598 г., когда ожидался новый набег Казы-Гирея [7, т. 4. ч. 1, 47-48; 9, с. 30]. Принимали они участие также и в торжественной встрече под Серпуховым крымских послов в конце июня того же года, после чего все иноземцы вместе с русскими служилыми людьми из городов были распущены по домам. В мае 1601 г. иноземцы вновь упоминаются в составе полков, выдвинутых для отражения возможного набега Казы-Гирея (правда, организация обороны на южном направлении в этом году явно была не на высоте: 3-го мая в Думе обсуждалась ситуация, когда "дворяне и дети боярские и иноземцы <.. .> в полки приехали, а воевод в полках нет", так как "бояре по полкам еще не росписаны". [9, с. 40-42, 104]
Эта практика использования западноевропейцев на южном "фронте" будет продолжаться и в 20-хх гг. XVII в., после Смуты, когда "тульская служ-
ба" в Украинном разряде, заменив службу "береговую", станет традиционной для служилых московских иноземцев.
Литература
1. [Барберини Р.] Путешествие в Московию Рафаэля Барберини в 1565 году // Сын отечества. 1842. № 7. Отд. 1. С. 3-50.
2. Герберштейн С. Записки о Московии /С. Гер-берштейн. М.: Изд-во МГУ, 1988. 430 с.
3. Горсей Дж. Путешествия сэра Джерома Горсея / Дж. Горсей // Г орсей Дж. Записки о России. XVI - начало XVII в. М.: Изд-во МГУ, 1991. С. 49-140.
4. Документы о сражении при Молодях // Исторический архив. 1959. № 4. С. 166-183.
5. Иовий П. Посольство от Василия Иоанновича, великого князя Московского, к папе Клименту VII /П. Иовий // Библиотека иностранных писателей о России. СПб.: Тип. III отд-ния собственной его императорского величества канцелярии, 1836. Отд. 1. Т. 1. С. 12-55.
6. Разрядная книга 1475-1598 гг. М.: Наука, 1966.
614 с.
7. Разрядная книга 1475-1605 гг. М.: Наука, 19772003. Т.1-4.
8. Разрядная книга 1559-1605 гг. М., 1974. 436 с.
9. Разрядная книга 1598-1604 гг. // Разрядные книги 1598-1638 гг. М., 1974. С. 14-179.
10. Флетчер Дж. О государстве Русском /Дж. Флетчер. М.: Захаров, 2002. 168 с.
11. Штаден Г. Записки немца-опричника /Г. Шта-ден. М.: РОССПЭН, 2002. 240 с.
12. Зимин А. А. Россия на пороге нового времени. (Очерки политической истории первой трети XVI в.) /А. А. Зимин. М.: Мысль, 1972. 452 с.
13. Полосин И. И. Западная Европа и Московия в XVI в. // Штаден Г. О Москве Ивана Грозного: Записки немца-опричника. Л.: Изд-во Сабашниковых, 1925. С. 953.
14. Флоря Б. Н. Иван Грозный /Б. Н. Флоря. М.: Мол. гвардия, 1999. 403 с.
Воронежский государственный университет
THE MILITARY SERVICE OF THE WEST-EUROPEANS IN RUSSIA
IN THE 16th CENTURY
O.V. Skobelkin
The article looks into some questions of the West-Europeans' military service in Russia in the 16th century. On the basis of the analysis of a wide range of documentary materials the author examines the participation of the foreigners in wars against Kazan and Crimean Tatars
Key words: West-Europeans, military service, Russia, the 16th century
