CC BY
61
УДК 94(47).08
ВОЕННАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ В ТАТАРСКИХ БАИТАХ
© Л.Р.Габдрафикова, Р.Р.Салихов
В статье рассматриваются военно-исторические баиты как дополнительный источник информации
о жизни и быте солдат. Также внимание уделяется баитам, отразившим тему Первой мировой войны.
Ключевые слова: фольклор, татары, Первая мировая война, повседневность, ислам.
Баиты представляют собой эпические, лироэпические и лирические стихотворные произведения и составляют важную часть татарского фольклорного наследия. Помимо социальных и семейно-бытовых тем, в них также фигурируют исторические события. Формирование баита как отдельного жанра фольклористы относят к ХУ-ХУ! векам («Баиты о городе Булгар» и «Баит Казани» [1: 6]). Следует отметить, что баиты создавались как в устной, так и письменной форме. В основе произведения этого жанра обычно лежит значительный, чаще всего драматического характера сюжет, повествующий об историческом или бытовом событии, о ярких, героических личностях. При этом повествование чаще всего ведется от первого лица.
Среди так называемых военно-исторических баитов особенно много сочинений, посвященных событиям XIX - начала XX века: Отечественной войне 1812 г., русско-турецким и русско-японским войнам, сюда же можно отнести баиты Шамиля. По замечанию ученого и писателя Гали Рахима, рекрутские песни «обыкновенно поются партиями во время призыва и в тоже время, когда они гуляют перед отъездом на военную службу» [2]. Наибольшее количество сохранившихся баи-тов относится ко времени Первой мировой войны, что объясняется, во-первых, ее масштабностью (мало кого не затронули трагические события 1914-1918 гг.), во-вторых, тем фактом, что многие солдаты в своих письмах к родным прибегали к такого рода поэтическим произведениям.
Известный ученый и педагог Вали Хангиль-дин отмечал, что в 1916 г. Шайхзада Бабич, собирая образцы татарского народного творчества в Уфе, записывал у солдаток песни, баиты, присланные в письмах их мужьями [3: 101].
Следует отметить, что произведения данного жанра создавались и в советское время. Известны народные песни, посвященные Великой Отечественной войне.
Композиция баитов примерно одинакова. Военно-исторические песни обычно включают описание прощания солдата с родными, отъезда на
войну, рассказ о полевых условиях жизни, который содержит упоминание о жестокости командования, тяжелом положении солдата. Как отмечает исследователь Фатих Урманче, ни в одном баите, кроме «Баита русско-французской войны», не изображаются какие-либо радостные или счастливые стороны жизни, не говорится о победах или о каких-нибудь удачах, о временных успехах российский войск, нет ничего о радости возвращения на родину. Война в них предстает как нечто фатальное, трагическое [4: 7].
Остановимся на анализе содержания баитов, посвященных Первой мировой войне. Здесь же следует отметить, что народное безымянное творчество существовало параллельно с авторскими сочинениями на эту тему. Например, в это время особой популярностью пользовались стихи Мажита Гафури, публиковались также произведения Султана Рахманкулова, Мирхайдара Файзи, Сагита Сунчелея, Нажиба Думави и других писателей.
Баиты, в отличие от авторской литературы, имеет единый принцип построения. Обычно повествование начинается с упоминания об извещении о начале событий 1914 г. Подавляющее большинство авторов, как и самих призывников,
- крестьяне. Неожиданное известие о войне застает их во время летней страды, поэтому в песнях звучит мотив переживаний деревенских жителей, связанных с тем, что не успели впрок заготовить сено или собрать хлеб [5: 82]. Их мучает тот факт, что малолетние дети и жены останутся без пропитания.
«Несчастные солдаты - запасные,/ все до единого - сорока лет», - говорится в одном баи-те. Есть среди баитов и сочиненные от имени запасного солдата, где отмечается, что «хуже смерти призываться во второй раз» [5: 105]. Безусловно, в этом возрасте у всех деревенских мужчин имелись большие семьи, где, кроме детей, нуждались в заботе и их пожилые родители. «Карт солдатлар киткэн чакта щиллэр тYгел, ил елый./ Карт солдатлар чыккан чакта утырдылар олауга,/ Аяз квнне болыт басты
З0З
балалары елауга» (Когда старый солдат уходит на войну, плачет вся страна)1, - акцент на возрасте призывников здесь не случаен [5: 85]. «Солдатларныц хатыннары кайсы авырый балага,/ Шул сэбэпле баралмады ирен озата калага» (У кого-то из солдат жены на сносях,/ не смогли даже проводить мужа до города), -продолжает тот же сочинитель [5: 86]. Еще обиднее было тем, кто в это время уже находился в армии: «<...> Оч ел хезмэт тулганда сугышка хэбэр килде,/ Туган^скэн иллэремнэн вметлэрем езелде./Авыр тYгел патшага вч ел хезмэт итYе,/ Щан бирYдэн яман икэн сугышларга китYе» (<...> Не трудно три года служить царю,/ тяжелее смерти уходить на войну» [5: 79].
Рекруты и до войны считались людьми обреченными, поэтому их провожали, как в последний путь. «Татарин весьма боится военной службы и в своих песнях сравнивает ее почти со смертью. Такая боязнь военщины является, вероятно, пережитком тех времен, когда взятые в солдаты всю жизнь должны были оставаться на службе, и еще недавно (в прошлом столетии) служба продолжалась 25 лет, так что люди, отправлявшиеся на службу молодыми, возвращались уже стариками», - отмечает Гали Рахим [2]. По замечанию казанского врача Алексея Сухарева (который некоторое время работал лекарем в Казанской татарской учительской школе - прим. авт.), татары старались избегать воинской повинности из-за религиозных убеждений, невозможности соблюдать пост, из-за принуждения воевать с единоверцами. Поэтому прибегали к «симуляции и даже членовредительству», при этом одной из распространенных практик было «истощение» [6: 75]. Накануне Первой мировой войны проблему нерелигиозного поста («сэхэрсез руза») поднял писатель Галимджан Ибрагимов в романе «Молодые сердца» (1912).
Еще одним малоизвестным моментом, который, возможно, отразился только в баитах, является время начало войны. Июль 1914 г. пришелся на Рамадан - Священный для мусульман месяц. Во время поста правоверные отказывались днем не только от еды, но и от многого другого. Светлыми должны были быть мысли и слова человека. Конечно, призыв на войну именно в Рамадан стал тяжелым испытанием во всех смыслах, и в физическом, и моральном. Вероятно, не случайно, практически в каждом баите обязательно указывается, что начало войны совпало со Священным месяцем: «Не смогли мы с радостью прожить месяц Рамадан,/ Суждено ли нам увидеть
1 Здесь и далее перевод наш - Г.Л. и С.Р.
еще два гаита» [5: 107], (гаит - праздник, два праздника - Курбан и Рамадан - прим. авт.).
Одним из часто поднимаемых в баитах вопросов является религиозный, связанный с неизбежным столкновением с опасностью и угрозой быть убитым. Солдат-мусульман волновало, как поступят с их телами после их смерти. И когда санитары были заняты «собиранием денег из карманов мертвых солдат <...>», живых пугала перспектива быть похороненными в общей могиле, без мусульманских ритуалов и молитв. «Что значит наша нация без всяких прав: у русских на войне присутствуют священники, которые приобщают своих солдат, а у нас, мусульман, этого нет. К нам мулл не назначают, несмотря на то, что у нас больше половины солдат мусульмане, которые умирают без муллы и их хоронят вместе с русскими в одной могиле...», -такого рода письма с фронта отмечала военная цензура Казанской губернии [8: 85].
Война еще больше укрепила отношение к военным, как к обреченным смертникам: «Кешелэрнец бэхетсезе солдат исемен ала» (Самые несчастные из людей называются солдатами) [5: 77].
На фоне общего горя вызывали ненависть те, кто умудрялся избежать военного призыва, прежде всего, указывается социальный статус таких личностей: «Солдат итеп алдылар, вскэ шинель салдылар,/Байбэтчэнец малайлары вйдэ торып калдылар» (Накинули шинель, взяли меня в солдаты,/ дома остались лишь дети богатых) [5: 73]. Студенты, как известно, имели возможность получить отсрочку от армии, конечно, все они были из состоятельных семейств. Простые люди рассчитывать на такие льготы не могли. Кроме того, нельзя исключать и различные частные договоренности, давшие возможность отпрыскам влиятельных родителей остаться дома. В данных эпизодах отражается обида солдат-крестьян на социальное неравенство. Но простые слои населения не теряли надежду получить право на отсрочку от военной службы. Так, после обращения учащихся и мугаллимов Казанской и Уфимской губерний к муфтию в 1915 г. о предоставлении льгот, лишь в апреле 1916 г. Военное министерство предоставило отсрочку от призыва всем преподавателям и учащимся медресе [7: 23].
Естественно, отразились в творчестве солдат и их бытовые условия, которые были общими для всей российской армии: «Биек тауныц башында окоп казып яттык без,/ Ике сажин щир астында унике ай яттык без» (На высокой горе рыли мы окопы,/ на двух саженях земли лежали мы все двенадцать месяцев) [5: 80].
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
Жалобы на отсутствие еды встречаются практически в каждом баите: «Очэр квнлэп позициягэ ашарга килми иде,/ Ачлык Yтэ йврэгемэ, Ыч беркем белми иде» (По три дня не бывает еды в позиции, никто не знал о том, как я страдаю от голода) [5: 78] или «Когда есть сухари, не бывает воды, чтобы смочить» [5: 106]. Об этом же писали солдаты и в письмах к родным. Например, «пока было тепло, мирились, набивая брюхо где зеленью, где картошкой, посаженной здесь в изобилии. Теперь ничего этого нет», - писал русский солдат из Галиции родным в Самару [8: 88]. Но помимо нехватки еды, для татар-мусульман была в диковинку и сама армейская кухня. Привыкшие преимущественно к мясомолочной и мучной еде солдаты-татары с трудом осваивали новую кухню, где преобладали в основном картошка и капуста: «Солдат булгач, нихэл итим, кэбеста ашый башладык» (Что делать, раз стал солдатом, теперь каждый день едим капусту <...>) [5: 86]. Татары, как известно, в дореволюционный период не рассматривали овощи в качестве серьезной еды, они служили для них лишь дополнением к основной пище [9: 26]. Поэтому есть капусту, в их понимании, было все равно, что оставаться голодным.
Для деревенских жителей непривычным был даже переход к новой форме одежды: «Сугышка дип алдылар, билгэ каеш салдылар...» (Взяли на войну, дали мне ремень) [5: 84], в этом простом замечании на самом деле обозначено глубокое противоречие с традиционными воззрениями в душе человека. Вопросы внешнего вида были особым предметом спора на рубеже XIX-XX вв., взгляды человека напрямую связывали с его одеждой. Считалось, что тот, кто предпочитает европейский гардероб, является отступником, пренебрегающим мусульманской верой. Ремень обычно использовали для брюк европейского кроя. Последние были популярны среди городской татарской молодежи и реже встречались в деревнях, где предпочитали традиционные татарские штаны. Поэтому переживания солдата-крестьянина по поводу своего нового облика не случайны.
Помимо собственного пропитания и обогрева, солдаты должны были заботиться и о своих лошадях. Известно, что татары относились с особым трепетом к этим животным, что было продиктовано их давними кочевыми традициями. В большинстве баитов военнослужащие жалеют несчастных животных, которые так же мерзнут и голодают, глохнут от постоянной стрельбы: «Мвлдерэп ага яшьлэр кузеннэн,/
Кызганам аларны бигрэк Yземнэн./Без ашаганда алар кешнилэр,/ Ашарга сорап шинель
тешлилэр» (Текут слезы ручьем из их глаз,/ жалею их больше себя./Когда мы едим, они подают голос, /Просят есть и жуют шинель) [5: 94].
Если необходимость Отечественной войны 1812 г. в глазах простого солдата была понятной и неоспоримой, то Первая мировая война была лишена подобного смысла. Например, в секретной записке председателя Казанского временного комитета по делам печати казанскому губернатору от 3 августа 1916 г. сообщалось, что «... масса татарского населения живет вне политических мечтаний, она довольно однородна по своему составу и настроению, предана своей религии и верна русскому правительству. Но как люди с узким кругом идей и с малым общим развитием татары не обладают ясным представлением о причинах и целях настоящей войны; она для них мало понятна и потому тягостна по усиленным призывам для пополнения армии и затруднениям в промышленной жизни. Ввиду этого каждый татарин при встрече с лицом, которого он считает осведомленным, прежде всего спрашивает о том, скоро ли кончится война, нет ли слухов о мире, при этом высказывает свое пожелание: поскорее бы кончилась эта война, потому что для народа жить очень беспокойно и тяжело» [10]. Настроения населения о малопонятных причинах войны нашли отражение и в баитах: «Бу сугыштан файда юктыр кузгэ куренгэн бер дэ,/Шуныц вчен мин язамын мэгълYм булсын дип сезгэ» (От этой войны нет никакой видимой пользы,/поэтому пишу об этом вам, что б знали и вы) [5: 77].
Как видим, в баитах в поэтической форме находят отражение реакции народа на известные всем явления, а также передаются переживания авторов по поводу тех или иных событий. Поэтому упоминание о повседневных деталях в этом жанре народного творчества вполне может быть использовано в исторических исследованиях как дополнение к источникам другого рода: документам, мемуарам, письмам, художественной литературе.
1. Эхмэтова Ф.В., Надиров И.Н., Ягъфэров Р.Ф. Татар халкыньщ бэетлэре hэм менэжртлэре // Татар халык иждты. Бэетлэр. - Казан: Тат. кит. нэшр., 1983. - Б. 5 - 22.
2. Научный архив Института языка, литературы и искусств им. Г.Ибрагимова АН РТ. - Ф. 58. -Оп. 3. - Д. 1. - Л. 81.
3. Хангильдин В. Бабич белэн Yткэн бер жрйнец истэлеге // Совет эдэбияте. - 1959. - № 5. - Б. 98 -105.
4. Тарих мен дэ сигез йез дэ: Бэетлэр, менэжэтлэр / Тез. Ф.Урманче. - Казан: Магариф, 2000. - 159 б.
5. Татар халык иждты. Бэетлэр. - Казан: Тат. кит. нэшр., 1983. - 350 б.
6. Сухарев А. Казанские татары (уезд Казанский).
Опыт этнографического и медико-антропологического исследования. - СПб.: Типография
П.П.Сойкина, 1904. - 196 с.
7. История Башкортостана во второй половине XIX
- начале XX века. В 2 томах. - Уфа: Уфимский полиграфкомбинат, 2007. - Том II. - 368 с.
8. Национальный архив Республики Татарстан. -Ф. 1. - Оп. 6. - Д. 949.
9. Губайдуллин К., Губайдуллина М. Пища казанских татар (этнографический очерк) // Вестник научного общества татароведения. - 1927. - № 6. - С.17
- 49.
10. Национальный архив Республики Татарстан. -Ф. 420. - Оп. 1. - Д. 297. - Л. 12.
MILITARY DAY-TO-DAY LIFE AS DEPICTED BY TATAR BAYTS
L.R.Gabdrafikova, R.R.Salikhov
The article looks into bayts - a sample of Tatar folklore. Many of these being written during various wars, the folk songs serve as a source of study concerning peculiarities of military day-to-day life. The works dedicated to World War I are highlighted.
Key words: folklore, Tatars, World War I, day-to-day life, Islam.
Габдрафикова Лилия Рамилевна - кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института истории им. Ш.Марджани АН РТ.
E-mail: bahetem@mail.ru
Салихов Радик Римович - доктор исторических наук, член-корреспондент АН РТ, заместитель директора по научной работе Института истории им. Ш.Марджани АН РТ.
E-mail: rsalih@mail.ru
Поступила в редакцию іЗ.іі.20і2
