CC BY
48
ИСТОРИЯ И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
УДК: 94(571.6)
Во власти чужой фемиды: ликвидация русских судов в Китае в 1920 г. глазами русской общины
Фёдор Алексеевич Попов,
аспирант кафедры истории государства и права Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина, Москва. E-mail: [email protected]
Падение режима А.В. Колчака в начале 1920 г. негативно сказалось на поли -тическом и правовом положении русского населения в Китае. 23 сентября 1920 г. китайские власти ликвидировали российское посольство, осущест -влявшее юрисдикцию над российскими гражданами на территории Поднебесной. Закрытие посольства положило начало масштабным изменениям в правовой жизни русской колонии. В статье анализируется реакция русской общественности Маньчжурии на стремление Китая унифицировать судеб -ную систему согласно собственным стандартам. Затрагивается такой эпи -зод русско - китайских отношений, как поездка нашей делегации в Пекин для переговоров по поводу внесения корректив в правовой статус русского на -селения. Основываясь на данных эмигрантской прессы, автор рассматри -вает неоднозначную реакцию отдельных слоёв русского социума в Китае на известие о китаизации суда. Анализу подвергаются нормативно - право -вые акты китайского правительства, касающиеся организации судебных уч -реждений в Маньчжурии и участия в судопроизводстве иностранных (в т.ч. русских) юристов. Многие нормы китайского законодательства вступали в прямое противоречие с российской правовой традицией и, как следствие, были отрицательно восприняты россиянами. Шаги, предпринятые закрывае -мым посольством в целях защиты интересов российских граждан, рассмат риваются на материале опубликованной переписки российских дипломатов. Конфликт между русской колонией и китайской администрацией проиллю стрирован конкретными примерами из юридической практики изучаемого периода. Автор приходит к выводу о целенаправленности действий китай ских властей по свёртыванию русской судебной системы. Серьёзные разли -чия российского и китайского правовых стилей мешали гармонизации права в Маньчжурии. Китай, стремясь унифицировать правовое поле и поставить
под контроль национальные меньшинства, тем самым способствовал росту антикитайских настроений в русской среде.
Ключевые слова: экстерриториальность русских в Китае, судебная система Маньчжурии, российско - китайские отношения, влияние российской Гражданской войны на правовой статус русских в Китае, закрытие российских консульских судов в Китае, общественно - политические настроения русской колонии в Китае.
At the mercy of unfamiliar Themis: elimination of Russian courts in China in 1920 viewed by the Russian colony. Fyodor Popov, Kutafin Moscow State Law University, Moscow, Russia. E-mail: [email protected].
The fall of the A. Kolchak's regime in 1920 had a negative impact on the political and legal status of the Russian population in China. On September 23, 1920, the Chinese government eliminated the Russian embassy, exercising jurisdiction over Russian citizens on Chinese territory. The closure of the embassy marked the beginning of massive changes in the legal life of the Russian colony. The research studies the reaction of the Russian community in Manchuria to China's effort to unify the judicial system by Chinese standards. The article tells about such episode of the Russian Chinese relations as the trip of the Rus sian delegation to Beijing for negotiations about adjustments to the legal status of the Russian population. Basing on emigrant press, the author examines the behavior of some groups of the Russian society in China, whose response to the news about the sinicization of the court was ambiguous. The article focuses on the normative legal acts of the Chinese government con cerning the organisation of judicial institutions in Manchuria and participation in court proceedings of foreign (including Russian) lawyers. Many statutory pro -visions of Chinese law conflicted with the Russian legal tradition and, therefore, were perceived negatively by Russians. The steps taken by the embassy in order to protect the interests of Russian citizens are described using the published correspondence of Russian diplomats. The conflict between the Russian colony and the Chinese administration is illustrated with specific examples from the practice of law of the analysed period.
The author comesto the conclusion that the Chinese authorities had the pur poseful actions to eliminate the Russian judicial system. Serious differences between Russian and Chinese legal styles prevented harmonization of law in Manchuria. China, seeking to unify the legal environment and to control ethnic minorities, contributed to the growth of anti Chinese sentiment in Rus sian environment.
Keywords: Russian extraterritoriality in China, judicial system of Manchuria, Sino Russian relations, impact of the Russian Civil war on the legal status of Russians in China, closure of the Russian consular courts in China, social and political climate of Russian colony in China.
В результате Гражданской войны положение российских граждан в Китае, в особенности в зоне Китайско - Восточной железной дороги (КВЖД), значительно ухудшилось. Территориальный распад державы, некогда дик -товавшей Китаю свои условия, послужил толчком для развития в китай -ском обществе агрессии по отношению к русским. Жизнь русской колонии осложнялась и глубоким внутренним расколом по идеологическому при знаку, выразившимся в противостоянии социалистических профсоюзных организаций КВЖД и консервативной администрации генерала Д.Л. Хор -вата. Уход последнего со своего поста в марте 1920 г. не положил конец противостоянию на КВЖД. После падения колчаковского режима террито -рия Дальнего Востока России оказалась поделена между несколькими ме -стными правительствами (владивостокским, читинским, верхнеудинским и благовещенским), каждое из которых пыталось самостоятельно вести переговоры с китайским соседом. Неослабевающая партийная вражда между большевиками, умеренными социалистами и буржуазией препят ствовала координации сил по защите прав российских граждан на КВЖД.
«Балканизация» Дальнего Востока России (в определённой мере срав -нимая с «балканизацией» самого Китая эпохи милитаристов) предоставила Китаю возможность безнаказанно покончить с российскими привилегия ми в Маньчжурии. Средоточием этих привилегий была экстерритори -альность, т.е. изъятие россиян на территории Китая из - под юрисдикции государства хозяина и подчинение их российским законам. Декретом ки тайского президента от 23 сентября 1920 г. прекращалась деятельность российской дипломатической миссии в Китайской республике, вследст -вие чего российские граждане теряли экстерриториальность и подпадали под действие китайского законодательства [7, с. 117; 8, с. 57; 14, с 79—80]. Наиболее болезненным результатом пересмотра правового статуса рус ской колонии стало уничтожение её специфической судебной системы, представленной консульскими судами.
Несмотря на обилие трудов, посвящённых русской эмиграции в Китае, проблему уничтожения русской судебной системы в 1920 г. нельзя на -звать полностью разработанной. Исследования, написанные в советскую эпоху, несли на себе печать коммунистической идеологии. При освеще нии событий, связанных с упразднением российских консульств и судов, советские историки однозначно становились на точку зрения представи телей Китая, РСФСР и ДВР, игнорируя позицию и аргументы русской об -щины. Лишение русского населения ряда прав (почему то называемых «привилегии») представлялось следствием доброй воли советского пра вительства и трактовалось в позитивном ключе. Так, в своей моногра фии М.А. Персиц пишет, что «ликвидируя царские консульства, китайское правительство тем самым отменяло по отношению к русским гражда нам в Китае права экстерриториальности и консульской юрисдикции, т.е. те кабальные привилегии, от которых Советское правительство уже давно
отказалось» [10, с. 123—124]. Вместе с тем трудно отрицать высокую на -учную ценность процитированной работы. Автор обращается к прессе просоветской части русской эмиграции, например, к газете «Шанхайская жизнь», которая предоставляет в наше распоряжение немало интересной информации.
Современные российские исследователи уже не испытывали тех труд -ностей, с которыми было связано ремесло историка в советский период. Однако юридическая история русской колонии в Китае по - прежнему ред -ко попадала в исследовательский объектив. Как правило, ситуация с рус -ской судебной системой на китайской территории остаётся в тени более масштабной проблемы правового статуса КВЖД. Наибольшее внимание судебно - правовому аспекту жизни русской общины уделяется в диссер -тации Н.В. Куликовой [7]. Невозможно не обратиться к работам Н.Е. Абло -вой [1] и И.В. Олейникова [9], в которых, так же как и в труде Куликовой, эпизод с отменой русской экстерриториальности помещается в широкий контекст русско - китайских отношений первой половины XX в. Вышед -шая в 2016 г. монография Е.М. Наземцевой сконцентрирована, в основ -ном, на событиях, последовавших после окончания Гражданской войны в России, что не помешало автору сделать ряд ценных выводов относи -тельно правовых актов 23 сентября и 31 октября 1920 г. По мнению ис -следовательницы, «отказ от прав экстерриториальности являлся актом не столько правовым, сколько „темпераментным" и носил характер ско -рее идеальный, чем реальный» [8, с. 60].
К числу источников, позволяющих воссоздать картину жизни рус -ской общины в период трансформации привычного для неё правового уклада, относится сборник документов из истории российской миссии в 1917—1920 гг., изданный усилиями самой колонии уже после закрытия миссии князя Кудашева [14]. Помимо прочего, в сборнике представле -на переписка Кудашева с его иностранными коллегами — аккредитован -ными в Китае послами других государств. Материалы данной перепис -ки помогают отследить реакцию иностранцев на отмену российской экстерриториальности.
РУССКИЕ СУДЫ НА КИТАЙСКОЙ ТЕРРИТОРИИ ДО ФАТАЛЬНЫХ ИЗМЕНЕНИЙ: ПОПЫТКИ НАЙТИ КОМПРОМИСС
До президентского декрета 23 сентября 1920 г. в Китае и Монголии насчитывалось 22 русских консульских суда. Помимо них в полосе от -чуждения имелись мировые суды, учреждённые императорским Указом от 20 июля 1901 г. Апелляционной инстанцией для консульских судов была российская миссия, расположенная в Пекине. Из опубликованного под конец 1920 г. «Собрания документов, касающихся деятельности Рос -сийской Миссии в Китае» вырисовывается картина юридической жизни
российского представительства. В 1917 г. миссия рассмотрела 12 граж -данских, 23 уголовных и 1 смешанное дело; в 1918 — 27, 14 и 1; в 1919 — 26, 30 и 2; в 1919 — 26, 30 и 2; в 1920 — 36, 13 и 1 дело соответственно. Всего миссией было рассмотрено 186 дел, из которых 101 гражданское, 80 уголовных и 5 смешанных [14, с. 30]. Несмотря на многочисленные су -дебные тяжбы среди русских подданных (после февраля 1917 г. — граждан) в Маньчжурии, система русских судов на китайской почве так и не была отлажена и надлежащим образом закреплена в международных догово рах. Согласно Н.В. Куликовой, «своими шагами, такими как запрет публи -кации указа от 20 июля 1901 г., отсутствие прямого русско - китайского соглашения, Российская империя открыла возможность для последую щих недоразумений, проявившихся в 1920 г. в связи с реализацией Дек -рета об отмене экстерриториальности царской России в Китае» [7, с. 63].
Демонтаж русской правовой системы в Маньчжурии, в т.ч. сети су дебных учреждений, встретил противодействие со стороны инициативных сил русской диаспоры. Сразу после опубликования декрета 23 сентяб ря о закрытии дипмиссии, усилиями харбинской колонии была сформи рована делегация, куда вошли председатель Городского совета Харбина П.С. Тишенко, председатель Харбинского биржевого комитета В.Н. Во дянский, представитель Комитета судебных деятелей Е.Х. Нилос и проч. По прибытии маньчжурской делегации в Пекин она объединилась с рус скими представителями других областей Китая, образовав соединённый комитет делегаций. В новообразованный комитет вошли представитель русской колонии в Тяньцзине П.В. Вологодский, представитель русской концессии Ханькоу Д.И. Наквисон, бывший русский консул в Ханькоу А.Т. Бельченко. Представитель Шанхая В.Ф. Гроссе не приехал в Пекин, будучи занят делами на месте: благодаря хлопотам Гроссе российский триколор всё ещё не был спущен с консульства в этом городе. По причине того, что к моменту приезда делегации в Пекин всякая надежда на восста новление российских дипломатических учреждений была потеряна, чле ны соединённого комитета сконцентрировались вокруг борьбы за сохра нение русского суда.
В столице Китая члены делегации первым делом посетили посольст -ва стран союзниц России по Антанте: французское, американское, бри танское, японское, а также посольства нескольких государств, не входя щих в Антанту, например испанское (следует добавить, что испанский посол являлся одновременно деканом дипломатического корпуса в Пе кине). На словах иностранцы выказывали поддержку делегатам, а амери канский посол даже помог организовать аудиенцию в Министерстве ино странных дел Китая. Переговоры с русскими вёл чиновник министерства Лю Цзинжэн, служивший некогда в Харбине и занимавший дипломати -ческий пост в Петрограде, а потому знакомый с русской и советской про блематикой. Лю Цзинжэну была передана записка, в которой русская об -щественность излагала свои взгляды на структуру русского суда в новых
реалиях китайской государственности. Делегация выступала не за прими -тивное консервирование старых устоев, ставших для китайцев символом полуколониального положения их страны, но за гармонизацию китайской и русской правовых систем. Согласно записке, над русскими судебными органами устанавливалось китайское управление, которое выражалось в контроле китайских властей за исполнением судебных решений. Утвер -ждение судебных чиновников в их должностях также оставалось преро -гативой Китая. Кроме того, русская сторона настаивала на создании в Пе кине, при Министерстве иностранных дел, управления по русским делам во главе с китайским чиновником и двумя русскими советниками.
По окончании переговоров большинство членов соединённого коми тета отбыло из Пекина для информирования своих организаций и общин о результатах поездки. В китайской столице было оставлено временное бюро в лице Водянского, Изотова и Бельченко. Русские подали ходатай -ство об аудиенции у президента республики, но ответ на него так и не был получен [8, с. 63; 12].
Русской колонии в Маньчжурии предстоял тягостный период ожида -ния, причём неприязнь китайских чиновников по отношению к русским, вырвавшаяся наружу после 23 сентября, не оставляла сомнений: пробле ма судов будет решена Пекином в том же ключе, что и проблема дипмис -сии. Русское население охватил панический страх, причина которого кры -лась в перспективе очутиться во власти китайских судей, пользовавшихся крайне дурной репутацией в глазах не только русских, но и китайцев. Рус -ская правая пресса в красках живописала пороки китайского суда: «Важно отметить, что по отзывам многих китайцев, китайские судьи в китайском обществе не пользуются должным уважением. К ним относятся иногда даже с отвращением и ненавистью. Считается позором выдать свою дочь за китайского судью. По окончании срока своей службы китайский судья зачастую вынужден бывает немедленно со всем своим имуществом и да -же родственниками убежать в другую провинцию, где его никто не знает. Иначе ему грозит суровая расправа. Очевидно, что такие нравы вызваны теми приёмами, которые обычно сопровождают деятельность китайских судебных деятелей» [11].
В первых числах октября 1920 г. начался захват русских судов, и это при том, что никакого нормативного акта по вопросу русской юстиции (не считая консульской) выпущено не было. 4 октября отряд китайских солдат под командой китайского чиновника Фу Жэнчэна занял поме -щение русского Пограничного Окружного суда. В ответ на требование председателя суда В.А. Скворцова подтвердить полномочия Фу Жэнчэн продемонстрировал написанное китайскими иероглифами объявление Гирин - Биньцзянского даоиня и комиссара по иностранным делам от 1 ок -тября. События в Пограничном Окружном Суде всколыхнули русскую колонию и встревожили иностранных дипломатов в Харбине. Японский, французский и британский консулы телеграфировали своим посольствам
в Пекин о материальных и имущественных убытках своих граждан, чьи интересы были вверены русскому суду. По мнению консулов, неразре шённые дела, оставшиеся в ведении захваченного судебного учреждения, могут быть удовлетворительно решены лишь русской, но никак не ки тайской юстицией. Дипломаты настаивали на незамедлительной реак ции своих держав, т.к. пропуск сроков по гражданскому судопроизводст -ву грозил иностранным истцам значительными денежными тратами [3].
Достоинство, которое председатель суда В.А. Скворцов и его подчи нённые проявили перед лицом китайских военных, было высоко оцене но правым сегментом русской колонии. Генерал Хорват послал Сквор цову благодарственную телеграмму со следующими словами: «Вы и все чины судебного ведомства полосы отчуждения Китайской Восточной железной дороги до конца отстаивали порученное вам дело и до конца высоко держали знамя русского суда, оставшегося на высоте великого назначения» [4].
Между тем нельзя преувеличивать степень монолитности русской ко лонии в её протесте против китаизации Маньчжурии. Некоторые русские, не дожидаясь законодательного упразднения русских судов, поспешили обратиться за помощью к китайскому правосудию для удовлетворения своих меркантильных нужд. Особое рвение здесь проявили русские до -мовладельцы Харбина, решившие воспользоваться китайским правом для выселения русских же квартирантов. Газета социалистической Объеди нённой конференции профсоюзов «Вперёд» сетовала, что «пока харбин ско буржуазные и бюрократические посланцы там, в Пекине, обивают пороги китайских и „дружественно"-державных дипломатов, добиваясь восстановления русских прав, харбинские домовладельцы здесь, в Хар бине, обивают пороги китайских судов, добиваясь спешно выселения рус ских квартирантов, и китайские суды уже завалены этими исками русских „патриотов"» [2] (справедливости ради следует отметить, что мало кто сделал для отмены русской экстерриториальности больше, чем левые активисты Харбина вообще и Объединённая конференция в частности — непримиримая борьба социалистов против «царского посла» Кудашева придала решению китайских властей ореол соответствия нуждам русско го пролетариата КВЖД). В Гирин - Биньцзянском суде 23 октября 1920 г. разбирался иск домовладельца Скоблина к его квартиранту. Истец требо вал выселить ответчика со снимаемой тем жилой площади без взыскания задолженности в 500 иен, скопившейся за 10 месяцев. Ответчик заявил: что из - за уклонения Скоблина от получения квартирной платы он регу -лярно перечислял её в депозит Пограничного Окружного суда. Ответчи -ком были предоставлены квитанции, свидетельствовавшие о совершении им упомянутой денежной операции и о затратах по ремонту квартиры, бремя которых тоже легло на ответчика (в дальнейшем Скоблин признал ся, что не производил ремонт ни у одного из своих 35 квартирантов). Дело осложнялось наличием у ответчика семьи с несовершеннолетними детьми.
В ходе заседания выяснилось: Скоблин безуспешно судился по поводу вы -селения ответчика в Пограничном Окружном суде. Потерпев неудачу там, истец обратился в китайский Гирин - Биньцзянский суд [2]. Как видим, ки -тайские суды часто использовались состоятельными русскими харбинца -ми в качестве дополнительной инстанции, где можно было взять реванш за проигранное в русском суде дело.
КИТАЙСКАЯ СТОРОНА ПРЕОБРАЗУЕТ СУДЕБНУЮ СИСТЕМУ: СОДЕРЖАНИЕ АКТОВ 31 ОКТЯБРЯ 1920 г.
Если декрет 23 сентября 1920 г. касался закрытия российской миссии (как «узлового центра» всей российской экстерриториальности), то 31 ок тября того же года в свет вышли декреты, коренным образом ломаю щие привычную для русских судебную систему Северо - Восточного Ки -тая. Первый декрет, «Положение об организации судебных установлений в Маньчжурском особом районе», проводил реконструкцию судебных ор -ганов на указанной территории. Для удобства китаизации была создана новая административная единица — Маньчжурский особый район (Дун-шэн тэбе цюйюй) с собственной иерархией судов. В Харбине учреждались судебная палата (гаодэн шэньпаньтин) и окружной суд (дифан шэньпань-тин), вдоль линии КВЖД — местные судебные камеры (дифан фэньтин). Выстроенная иерархия выглядела следующим образом: в качестве судов первой инстанции — местные камеры и учреждённая при окружном суде камера с упрощённым судопроизводством (цзяньитин), по отношению к ним апелляционной инстанцией являлся окружной суд, аналогичную же функцию применительно к последнему выполняла харбинская судебная палата. Недовольные решением судебной палаты могли обращаться в об -щенациональный орган — верховную палату (далиюань), — но лишь по во -просам толкования закона. При данных учреждениях состояло от одного до трёх прокуроров (цзяньчагуань), которые отправляли свои должност -ные функции независимо от суда. Дела русских мировых судов передава -лись местным судебным камерам.
«Положение...» предусматривало очень ограниченное участие ино -странцев (русские как таковые не упоминались в документе) в осуществле -нии правосудия. Иностранные юристы могли быть привлечены к судебно -му процессу в качестве советников, однако на это требовалось одобрение Министерства юстиции Китая. Кроме того, допускалось привлечение ино -странных адвокатов к делам, касающимся иностранцев [14, с. 100—102].
Более подробно порядок русского участия в судопроизводстве рас -писывался во втором декрете, «Правилах о назначении и увольнении и о деятельности иностранных советников при судебных установлениях в Маньчжурском особом районе». Уточнялся круг лиц, из числа которых Министерство юстиции выбирало иностранных советников для судебных
учреждений Маньчжурии. Эти лица делились на две категории: 1) граж -дане, занимавшие судебные должности в своём государстве; 2) граждане, которые в настоящее время исполняют обязанности адвоката в своём го сударстве или исполняли эти обязанности в прошлом. Таким образом, приоритет отдавался юристам профессионалам, а не просто лицам с боль шим багажом правовых знаний. К органам, в составе которых служили иностранные советники, относились судебная палата и окружной суд. Только в случаях крайней необходимости советники могли быть коман дированы в местные камеры. Институт советников создавался для отправ ления исключительно совещательных функций. Единственное исключение делалось для тяжб, проходивших в местных камерах и касавшихся лишь русских: в такие дела советники могли быть привлечены в качестве по мощников. Как видим, «Правила...» практически лишали русских юристов (в т.ч. адвокатуру) возможности влиять на китайское правосудие в судах низшего звена, на чью долю выпадало большинство дел с участием рус ских граждан. «Лазейка» была предусмотрена только для дел, тяжущи мися сторонами в которых являлись только русские, однако и здесь тре бовалось одобрение Министерства юстиции Китая, не говоря о том, что русский юрист помощник всё равно находился в подчинении у китайско го судьи. В межнациональных делах, гражданских и уголовных, русские оставлялись на милость китайских чиновников, без всякого намёка на по мощь со стороны своей диаспоры [14, с. 103—104].
Попадание под китайскую юрисдикцию граждан страны, стоявшей вместе с другими великими державами у истоков международно право вого надзора над Китаем, сильно било по престижу европейцев (в 1901 г. Россия, наряду с ещё 10 государствами, подписала т.н. боксёрский прото кол, которым умалялся суверенитет Китая). Российская дипмиссия, воз главляемая князем Н.А. Кудашевым, предприняла все меры, чтобы дейст -вия китайских властей в отношении русских приобрели международный резонанс. Главным аргументом, с помощью которого русский посол на деялся убедить западные державы вступиться за русских, была опас ность ксенофобии китайских чиновников: те, отыгравшись на беззащит ных русских, могли в будущем взяться и за граждан других государств. Итогом переписки между Кудашевым и деканом дипломатического кор -пуса, испанским послом Луисом Пастором, стала серия обращений по следнего от лица всего корпуса в Министерство иностранных дел Китая. В письме от 18 ноября 1920 г. Пастор укорял китайского министра ино -странных дел Ян Хуэйцина за нарушение им своих прежних заверений о неприкосновенности прав, предоставленных русским в соответствии с международными соглашениями. Декан дипломатического корпуса указывал на попрание одного из важнейших прав, гарантированных ино странцам в Китае: права нести гражданско и уголовно правовую ответ ственность перед российскими судами и по российскому законодательст ву. Пастор высказал озабоченность уничтожением российской судебной
системы в зоне КВЖД и той «второстепенной ролью», которую декреты 31 октября отводили иностранным советникам.
Пастор предлагал компромиссный план реформы маньчжурской юс -тиции. Русские суды и персонал предполагалось сохранить, но ценой их инкорпорации в правовую систему Китая. Действуя от имени Китая, эти суды применяли бы русское законодательство, согласно духу «Поло жения о применении законов» от 5 августа 1918 г. Следует подчеркнуть, что данный акт был первой китайской кодификацией в области между народного частного (коллизионного) права и регулировал вопросы, свя -занные с личным статусом, наследством, собственностью и формальной действительностью юридических поступков (ориентиром для китайских законодателей служил японский «Закон о праве, касающемся применения законов вообще» 1898 г.) [16, с. 8—9]. В компетенцию старых российских судов входили бы тяжбы между русскими и, возможно, между русскими и прочими иностранными гражданами (не китайцами).
Для слушания дел, в которых интересы русских непосредственно со -прикасались с интересами китайцев, Пастор предлагал создать совер шенно новые судебные органы. В особых смешанных судах, куда входи -ли бы как китайские, так и русские судьи, решались бы дела, в которых присутствует русский истец. Если же истец являлся гражданином Китая, то дело переходило бы в национальный суд истца или ответчика. Пас -тор подчёркивал: что предложенный им порядок отвечает временным це -лям и направлен, в первую очередь, против пересмотра договорных прав и экстерриториальной юрисдикции [14, с. 135—138].
Ответ на письмо Пастора был дан 29 ноября. В нём Ян Хуэйцин про -вёл разграничительную черту между консульскими судами и русскими судебными органами вдоль КВЖД. Ликвидация первых представлялась министру логичным следствием отказа Пекина признавать российские консульства; проблема подсудности русских исчерпывалась передачей скопившихся в консульствах уголовных и гражданских дел китайским су -дам. Факт же наличия в полосе отчуждения иных русских судебных уста -новлений Ян Хуэйцин считал покушением на суверенитет Китая. Дейст -вие таких судов не оговаривалось в русско - китайском договоре 1896 г. и не вытекало из договоров о консульской юрисдикции, поэтому само уч -реждение их было самовольным актом со стороны старых российских вла -стей. «Такое выступление из рамок договорных постановлений, — пояснял министр, — собственно говоря, было действием, нарушающим суверен -ные права Китая, а потому, ещё до прекращения признания Российских Посланника и Консулов в их официальном качестве, как Председатель Правления Общества Кит[айской] Вост[очной] Ж[елезной] д[ороги], так и местные власти неоднократно возбуждали перед Российским Консуль -ством вопрос об их закрытии» [14, с. 140]. Ян Хуэйцин отрицал обвине -ния в дискриминации русских, напоминая своему адресату, что китай -ские суды по - прежнему открыты для иностранцев, которым отводились
роли «советников» или «исследователей» (в декретах 31 октября ничего не сказано про отдельный от «советников» институт «исследователей», однако в ответе Пастору Ян Хуэйцин не только упомянул эту должность, но и привёл в скобках её аналог из англосаксонской правовой традиции — investigators). Министр сообщал: хотя русские суды никогда не признава -лись Китаем, новая судебная система Маньчжурского особого района бы -ла выстроена по русскому образцу. Внимание оказывалось и персоналу: определённое число русских судей уже получило статус советников и ис следователей, некоторые российские граждане заняли письмоводитель ские и драгоманские должности. В дополнение к этому в судебный про цесс допускалась иностранная адвокатура, не была прекращена работа русских нотариусов [14, с. 139—144].
В конечном итоге европейским коллегам Н.А. Кудашева пришлось прекратить попытки добиться улучшения правового статуса русских. Это было связано не только с твёрдой позицией китайского правитель -ства, но и с изменившейся международной обстановкой в регионе. По сле утраты атаманом Семёновым власти в Забайкалье позиции Белого движения на Дальнем Востоке, казалось, являлись фатально подорванны -ми. Падение Российской Восточной Окраины, ведущей правопреемство от колчаковского правительства, означало утрату Белым движением по следнего островка легитимной (с «белой» точки зрения) российской госу дарственности. Державы Антанты, не говоря о государствах рангом ниже, не стремились представлять интересы проигравших. Дипмиссия Кудаше -ва в глазах не только русской, но и зарубежной общественности, была тесно связана с лагерем Колчака, Семёнова и Калмыкова. Учитывая оче -видную для многих бесперспективность поддержки «царского посольст -ва», а также сомнительную репутацию этого посольства после инцидента с укрывательством атамана Калмыкова (известного расправой над пред -ставителями Красного Креста), становится понятным безразличие ино странных дипломатов к судьбе русских в Китае.
РУССКИЕ ПЕРЕД КИТАЙСКИМ СУДОМ: РЕАЛИЗАЦИЯ РЕФОРМЫ НА ПРАКТИКЕ
Издание декретов 31 октября 1920 г. привело к масштабному вторже -нию в привычную правовую жизнь русской колонии норм китайского за конодательства. Агенты китайского правительства старались психологи чески примирить русских с новым правопорядком. Для этого в ход шёл аргумент о сходстве между старым российским и новым китайским пра вом. В беседе с членом президиума Объединённой конференции Н.И. Гор -чаковским министр юстиции Китая указал на тот факт, что при реформе китайского судопроизводства за образец бралась русская судебная систе ма. Именно с оглядкой на русский пример были построены апелляцион
ная и кассационная инстанции, введено состязательное начало, отменены телесные наказания, беднякам предоставлялся бесплатный защитник [5].
На практике китайское правосудие ответило всем наихудшим ожи -даниям русских. Вскоре выяснилось, что, вопреки заверениям китайских бюрократов, между русским и китайским судом различий гораздо боль -ше, чем сходства. Так, компетенция китайского суда простиралась слиш -ком широко: по отзывам очевидцев, «нет вообще таких действий русско -го гражданина, которые бы выходили за пределы компетенции китайского суда» [13]. Китайским судьям не было известно о таких юридических по -нятиях, как давность, невменяемость, неосторожность, необходимая са мооборона, аффект, болезненное состояние и т.д. Человека могли вто -рично привлечь к ответственности по делу, в котором он уже был признан виновным: не только другим судом, но даже тем, который когда то рас сматривал это же дело (sic!). Суд имел право пересматривать иски неза -висимо от желания сторон или от прекращения тяжбы путём обоюдного примирения. Некоторые виды дел (например, о подлогах) суд возбуждал самостоятельно. Дополнительными осложнениями оборачивалось для русских наличие у китайских судей законодательной функции. Например, судьи по собственному усмотрению заполняли пробелы в праве и реша ли, считать деяние преступным или нет, зачастую расходясь во мнении со своими коллегами из других судов [13].
Однако больше всего нареканий у русской колонии вызвала китай -ская правовая культура, трудно совместимая с привычными представле ниями европейцев о праве, преступлении и суде. В ходе бракоразводных процессов выявилось полное несоответствие русских и китайских пред ставлений о юридической природе брачных отношений между супруга ми. Китайский суд с особой бережностью охранял институт семьи и бо лезненно реагировал на адюльтер. Уголовным преступлением считалась измена жены, но не мужа [15, с. 208]. Жалобы оскорблённого мужа, как правило, хватало для того, чтобы на законных основаниях подвергнуть неверную жену тюремному заключению [13]. В результате суд превра -щался в орудие бытовой мести. Данная сторона китайского правосудия крайне болезненно отозвалась на русских женщинах, уровень эмансипа ции которых был значительно выше, чем у китаянок. В 1921 г. русскую колонию потрясло дело госпожи Гиршман, которая за 3 года до этого по -кинула мужа и обзавелась новой семьёй, где появились дети. По жало -бе оставленного супруга Гиршман вместе со своим вторым мужем была брошена в тюрьму, условием же её освобождения ставилось возвращение к жалобщику. Вмешательство прессы заставило Министерство юстиции Китая охладить пыл местных чиновников, но воззрения китайской юрис пруденции на место женщины в обществе не изменились. По замечанию русских свидетелей тех событий, «китайцы продолжают в том же духе. Они не только не позаботились об усвоении европейских форм в деле „за -щиты" русских, как о том хлопотали бывшие русские чиновники, но и ещё
прививают русскому обществу свои чисто азиатские взгляды, в том чис ле взгляд на женщину, как на вещь» [13]. Гендерная специфика двух стран наслаивалась на юридический конфликт судей и подсудимых, порождая новое недовольство. Если для китайских властей русские являлись ино родным элементом, бывшими «эксплуататорами» Китая, которых по воз -можности надо нейтрализовать внешне законными средствами, то для русских китайцы оставались «варварами», чьи «азиатские взгляды» несут угрозу самому бытию русской колонии.
Судопроизводство по делам о наследовании также не удовлетвори ло запросов русской публики. Споры о наследстве в китайском граждан ском процессе подчинялись исковому порядку, что едва ли устраивало российских граждан, привыкших к охранительному порядку при решении споров данной категории. 11 ноября 1920 г. в Гирин - Биньцзянском суде состоялось слушание первого крупного гражданского процесса по вопро сам наследования: иск вдовца погибшей М.С. Белан, Г. Белана, его глухо немой дочери и находящихся в России двух дочерей к двум замужним до черям покойной — Айзенштейн и Александровой. В ходе слушания нормы российского законодательства — процессуальные и материально право вые — не применялись, хотя в составе суда находился российский граж данин, драгоман Казаков. Многое из того, что творилось в зале суда, про тиворечило духу и букве старых российских законов: допрос свидетелей вёлся без удаления их в свидетельскую комнату и без приведения к при сяге, все свидетели одновременно находились возле судейского стола и записывали свои показания собственноручно. По словам очевидцев, «всё судопроизводство носило крайне хаотический и сумбурный харак тер, совершенно недопустимый с точки зрения европейского юриста» [7].
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Демонтаж российской правовой системы негативно сказался на по ложении русского общины Китая. Китайские власти приложили немало усилий, чтобы создать иллюзию заботы о русском меньшинстве, одна ко на практике все изданные Пекином нормативные акты вели к дискри минации русских. Президентский декрет о прекращении признания рос сийской дипмиссии от 23 сентября 1920 г. подрывал основы российской юрисдикции в Маньчжурии, декреты же от 31 октября того же года за крепляли примат китайского права и господство китайских чиновников в районах с большой долей русского населения. Атака китайского государства на русские правовые институты стала возможной благодаря кра ху правительства А.В. Колчака в январе 1920 г. После катастрофы, по -стигшей Белое движение в Сибири, посольство Н.А. Кудашева потеряло ореол легитимного представительства России на китайской территории. Зависимость российской судебной системы в Китае от дипломатических
учреждений привела к тому, что с ликвидацией консульств прекратили своё существование и консульские суды. Другие судебные органы (миро -вые суды, Пограничный Окружной суд в Харбине) были упразднены или китаизированы в рамках создания Маньчжурского особого района. Несо -ответствие китайского законодательства правовым воззрениям русской колонии вело к нарастанию напряжённости в русско китайских отноше ниях; русские, ещё недавно обладавшие привилегиями, оказались постав -лены в неравное положение по сравнению с китайцами. Негативный опыт, накопленный русскими эмигрантами при знакомстве с китайским право судием, отчуждал их от страны, которая, веди она иную политику, мог -ла бы стать их второй Родиной. Отмена экстерриториальности вкупе с яв -но просоветскими шагами китайских правительств (принятие в Пекине миссии ДВР во главе с И.Л. Юриным, старые связи министра иностран ных дел Ян Хуэйцина с большевиками и т.д.) превращала русских в серь -ёзную протестную силу, критически трактующую усиление китайского государства. Этот вектор поведения русской колонии подтвердился спер -ва в ходе поддержки ею антикоммунистической группировки маршала Чжан Цзолиня, а позднее — в сравнительно лёгкой адаптации эмигран -тов в условиях японского вторжения и реставрации Маньчжурской им перии (Маньчжоу - Го).
ЛИТЕРАТУРА И ИСТОЧНИКИ
1. Аблова Н.Е. История КВЖД и российской эмиграции в Китае (первая половина XX в.). Минск: БГУ, 1999. 316 с.
2. Вперёд. 1920. № 196. 27 октября. С. 4.
3. Голос Родины. 1920. № 303. 7 октября. С. 2.
4. Голос Родины. 1920. № 319. 27 октября. С. 1.
5. Голос Родины. 1920. № 330. 10 ноября. С. 2.
6. Голос Родины. 1920. № 336. 17 ноября. С. 2.
7. Куликова Н.В. Политико - правовое положение россиян в Северо - Восточном Ки -тае (1917—1931 гг.): дисс. ... канд. ист. наук. Хабаровск, 2005. 248 с.
8. Наземцева Е.Н. На дипломатическом уровне: проблемы правового статуса рус -ских эмигрантов в Китае в советско - китайских отношениях (1920—1940- е гг.). СПб.: Алетейя, 2016. 446 с.
9. Олейников И.В. Деятельность администрации Китайской Восточной железной дороги в 1917—1920 гг.: социально - экономические, политические и правовые аспекты: дис. . канд. ист. наук. Новосибирск, 2003. 232 с.
10. Персиц М.А. Дальневосточная республика и Китай. Роль Дальневосточной рес -публики в борьбе Советской власти за дружбу с Китаем в 1920—1922 гг. М.: Изд - во восточной литературы, 1962. 304 с.
11. Русский голос. 1920. № 92. 24 октября. С. 3.
12. Свет. 1920. № 446. 27 октября. С. 3.
13. Слово. 1921. № 398. 7 сентября. С. 2.
14. Собрание документов, касающихся деятельности Российской Миссии в Китае за период 1 ноября 1917 г. — по 31 декабря 1920 г. Пекин: Типо - литография Рус -ской Духовной Миссии, 1920. 160 с.
15. Bernhardt K. Women and the Law: Divorce in the Republican Period / ed. by K. Ber -nhardt and P. Huang. Civil Law in Quing and Republican China: Stanford: Stanford University Press, 1994. 340 p.
16. Zheng Sophia Tang, Yongping Xiao, Zhengxin Huo. Conflict of Laws in the People's Republic of China. Cheltenham: Edward Elgar Publishing, 2016. 512 p.
REFERENCES
1. Ablova N.E. Istorija KVZhD i rossijskoj jemigracii v Kitae (pervaja polovina XX v.) [History of CER and Russian emigration in China (the first half of the 20th century)]. Minsk, BGU Publ., 1999, 316 p. (In Russ.)
2. Vpered, 1920, no. 196, October, 27, p. 4. (In Russ.)
3. Golos Rodiny, 1920, no. 303, October, 7, p. 2. (In Russ.)
4. Golos Rodiny, 1920, no. 319, October, 27, p. 1. (In Russ.)
5. Golos Rodiny, 1920, no. 330, November, 10, p. 2. (In Russ.)
6. Golos Rodiny, 1920, no. 336, November, 17, p. 2. (In Russ.)
7. Kulikova N.V. Politiko-pravovoe polozhenie rossijan v Severo-Vostochnom Kitae (1917—1931 gg.) [Political and legal status of Russians in North - Eastern China (1917-1931)]. Khabarovsk, 2005, 248 p. (In Russ.)
8. Nazemceva E.N. Na diplomaticheskom urovne: problemy pravovogo statusa russkih jemigrantov vKitae vsovetsko-kitajskih otnoshenijah (1920—1940-e gg.) [At the dip -lomatic level: the legal status of Russian emigrants in China in the Sino - Soviet re -lations (the 1920s - the 1940s)]. Saint - Petersburg, Aletejja Publ., 2016, 446 p. (In Russ.)
9. Olejnikov I.V. Dejatel'nost' administracii Kitajskoj Vostochnoj zheleznoj dorogi v 1917—1920 gody: social'no-jekonomicheskie, politicheskie i pravovye aspekty [The activities of administration of the Chinese Eastern Railway in 1917—1920: so -cio economic, political and legal aspects]. Novosibirsk, 2003, 232 p. (In Russ.)
10. Persic M.A. Dal'nevostochnaja respublika i Kitaj. Rol' Dal'nevostochnoj respubliki vbor'be Sovetskoj vlasti za druzhbu s Kitaem v 1920—1922 gg. [Far Eastern Republic and China. The role of the Far Eastern Republic in the struggle of the Soviet govern ment for friendship with China in 1920—1922]. Moscow, Izd - vo vostochnoj literatury Publ., 1962, 304 p. (In Russ.)
11. Russkij golos, 1920, no. 92, October, 24, p. 3. (In Russ.)
12. Svet, 1920, no. 446, October, 27, p. 3. (In Russ.)
13. Slovo, 1921, no. 398, September, 7, p. 2. (In Russ.)
14. Sobranie dokumentov, kasajushhihsja dejatel'nosti Rossijskoj Missii v Kitae za pe-riod 1 nojabrja 1917 g. — po 31 dekabrja 1920 g. [A collection of documents related to the activities of the Russian Mission in China for the period 1 November 1917 — 31 December 1920]. Beijing, Tipo -litografija Russkoj Duhovnoj Missii Publ., 1920, 160 p. (In Russ.)
15. Bernhardt K. Women and the Law: Divorce in the Republican Period / ed. by K. Ber -nhardt and P. Huang. Civil Law in Quing and Republican China. Stanford, Stanford University Press Publ., 1994, 340 p. (In Eng.)
16. Zheng Sophia Tang, Yongping Xiao, Zhengxin Huo. Conflict of Laws in the People's Republic of China. Cheltenham, Edward Elgar Publ., 2016, 512 p. (In Eng.)
