CC BY
539
ЭПИСТЕМОЛОГИЯ & ФИЛОСОФИЯ НАУКИ • 2012 • Т. XXXIII • № 3
утренняя речь как форма перехода непроизвольного понимания слов в свободное владение языком
И.Б. КОСТИНА
Ф
'•Б
<0
ф о
с
ф
о (О
<0 ф
ф
I
ф
(О
(в
®
В статье представлен генезис понятия «внутренняя речь» с позиций семантического подхода. Внутренняя речь рассматривается как особая форма монолога, возникающая из диалогического общения. На основе сопоставления теоретических положений культурно-исторической психологии Л.С. Выготского с основными положениями генетической теории памяти П.П. Блонского показано, что в диалоге понимание имеет непроизвольный характер, а монолог возникает в ситуации непонимания. Внутренняя речь сочетает монологические и диалогические особенности речи и обладает контекстуальной природой, благодаря которой происходит сопряжение смыслов внешнего восприятия со смыслами, возникающими в результате мышления.
Ключевые слова: внутренняя речь, значение, смысл, диалог, монолог, привычка, понимание.
Основные подходы к анализу внутренней речи
Проблема понимания имеет ключевое значение для гуманитарных наук и широко обсуждается в герменевтико-фе-
номенологических исследованиях, связанных с обнаружением смысла текста. В аналитической традиции эта проблема становится составной частью теории значения и изучается с позиций определения условий истинности языковых выражений. В обоих случаях процесс понимания исследуется в неразрывной связи с семантикой и прагматикой языка. В то же время феномен понимания связан с особенностями психической деятельности субъекта познания, существование которой, по убеждению автора, имеет культурно-историческую обусловленность. В процессе развития индивидуальной психики в условиях социальной реальности сознание субъекта наполняется смыслами, природа которых неоднозначна. Цель данной работы состоит в том, чтобы на материале культурно-исторической психологии Л.С. Выготского и генетической теории памяти П.П. Блонского показать, что областью понимания - сферой сопряжения объективно и субъективно обусловленных значений - выступает пространство внутренней речи личности.
Исходным определением внутренней речи было ее понимание в качестве вербальной памяти. В XIX в. французские авторы изучали, «в каких образцах памяти - акустических, оптических, моторных или синтетических - реализуется это воспоминание слов»1. Данного подхода придерживался и основоположник генетической теории памяти П.П. Блонский2, который считал, что любая речь, в том числе и внутренняя, является процессом двусторонним и возникает из слушания других.
На следующем этапе внутренняя речь была определена как непроизносимая, незвучащая речь - «речь минус звук». В.М. Бехтерев полагал, что внутренняя речь представляет собой не выявленный в своей двигательной части речевой рефлекс3. Той же точки зрения придерживался И.М. Сеченов4.
К. Гольдштейн существенно расширил представление о внутренней речи, закрепив за ним все субъективные основания внешней речи,
Ф
■м
■о з
СО
включая ее мотивы и вербально оформленный смысл. В таком широ- ф __О
1 Выготский Л.С. Мышление и речь//Избр. психол. исслед. М., 1956. С. 338-339. ф
2 Блонский Павел Петрович (1884-1941) - советский философ, педагог и психолог, "ц выдающийся знаток и интерпретатор философии платонизма («Философия Плотина», (/) 1918; 2-е изд., 2007), автор генетической теории памяти. |
3 Выготский Л.С. Указ. соч. С. 339. щ
4 В дальнейшем психофизиологический подход был развит в исследованиях Ф А.Р. Лурии, Е.И. Бойко, Т.Н. Ушаковой и др., которые выявили в механизме речи три ^ основных блока: звено восприятия речи, звено произнесения речи и особое централь- 3 ное звено, называемое внутренней речью. Т.Н. Ушакова определила звено внутренней
речи как психофизиологический процесс, организованный в соответствии с законами ■ работы мозга и осуществляющий функции анализа и синтеза речевых сигналов. См.: Лурия А.Р. Проблемы и факты нейролингвистики // Теория речевой деятельности. М., щ 1968. С. 14-36; Бойко ¿".^.Механизмы умственной деятельности. М., 1976; Ушакова Т..НПроблема внутренней речи // Вопросы психологии. 1985. № 2. С. 39-51. —^
ком значении внутренняя речь стала предметом исследования Л.С. Выготского, который определил внутреннюю речь как «речь для себя» в отличие от социализированной внешней речи («речи для других»). Внутренняя речь, согласно Выготскому, «есть немая, молчаливая речь. Это - ее основное отличие»5. Выготский сумел установить связь между понятиями внутренней речи и эгоцентрической речи, характерной прежде всего для детей дошкольного возраста. По его мнению, особый вклад в развитие представлений о внутренней речи внес Ж. Пиаже, который экспериментально определил качественные особенности детского мировосприятия и коренным образом изменил сложившийся под влиянием Вюрцбургской школы взгляд на детское мышление как на недоразвитую форму мышления взрослого.
Центральным понятием концепции Пиаже выступает эгоцентризм. Мысль ребенка, по его мнению, изначально подсознательна -это ненаправленная или аутистическая мысль, порождаемая внешними воздействиями и проявляющаяся в образах внешнего восприятия. Если обратиться к работам А.Л. Никифорова6, то становится ясно, что содержание подобных мыслей составляют чувственные интерпретации. Ненаправленная мысль ребенка придает значение внешним воздействиям, преобразуя их в соответствующие чувственные образы.
Эксперименты Пиаже показали, что аутистическая мысль ребенка целиком погружена в воображаемую действительность и является прямой противоположностью осознанной, вербальной и целенаправленной мысли взрослого. Между этими двумя крайними формами мысли, согласно Пиаже, «есть много разновидностей в отношении степени их сообщаемости... предлагаем назвать мыслью эгоцентрической главнейшую из этих промежуточных форм, т.е. мысль, которая, так же как и мысль наших детей, старается приспособиться к дей-Ф ствительности, не будучи сообщаема как таковая»7. "О Согласно Пиаже, эгоцентрической мысли соответствует эгоцен-
трическая речь, отличительной особенностью которой является то, что ребенок говорит только о себе. Он не интересуется тем, слушают ли его, не ожидает ответа, не пытается воздействовать на собеседни-Ф ка. Это - монолог, сущность которого может быть выражена форму-"3 лой: «Ребенок говорит сам с собой так, как если бы он громко ду-мал»8. Блонский называл подобные монологи «мысленным аккомпанементом восприятия»9. Данный монолог состоит из малозначитель-
й
СО Ф
®
5 Выготский Л.С. Указ. соч. С. 347.
6 Никифоров А.Л.Чувственно-вербальное построение предметного мира // Эписте-(/) мология и философия науки. 2011. № 1. С. 40.
ф 7 Пиаже Ж. Речь и мышление ребенка. М., 1932. С. 96. Цит. по: Выготский Л.С.
(А Указ. соч. С. 62.
Я 8 Там же. С. 73.
9 Блонский П.П. Память и мышление. 2-е. изд. М., 2007. С. 169-170.
ных суждений, выражающих воспринимаемые факты, и «не выполняет никакой объективно полезной, нужной функции в поведении ребенка. Это - речь для себя, для собственного удовлетворения»10. Таким образом, эгоцентрическая речь появляется у ребенка в возрасте 3-4 лет вскоре после того, как он начал говорить, и постепенно исчезает к школьному возрасту, уступая место социализированной внешней речи.
Концепция внутренней речи Л.С. Выготского
Экспериментальные исследования Выготского по проблеме образования понятий в индивидуальной психике привели его к констатации того факта, что на пороге школьного возраста у ребенка начинает формироваться понятийное - логическое - мышление. Именно в этот период, согласно Пиаже, происходит отмирание эгоцентрической речи, хотя сам эгоцентризм как принцип мышления продолжает существовать. Сопоставив эти факты, Выготский выдвинул гипотезу о том, что эгоцентрическая речь не отмирает, а переходит в новую фазу своего существования, называемую внутренней речью. Он сумел показать, что по мере развития мышления ребенка осуществляется постепенное овладение им собственными психическими функциями. В частности, «при переходе от младенческого возраста к раннему детству... важнейшим изменением внешнего восприятия. является то, что ребенок от бессловесного и, следовательно, несмыслового восприятия переходит к смысловому, словесному и предметному вос-приятию»11. Этот переход знаменует собой качественный скачок в интеллектуальном развитии ребенка, связанный с возникновением речевой деятельности. Аналогичные изменения происходят на пороге школьного возраста с самонаблюдением. «Ребенок здесь переходит от бессловесных интроспекций к речевым, словесным. У него развивается внутреннее смысловое восприятие своих собственных ф психических процессов» (С. 246).
Согласно Выготскому, основными факторами формирования че- ф ловеческой психики являются выраженные в языке формы отноше- О ния людей друг к другу, а также результаты культурно-исторического ®
Ф
■м
■о з
СО
со
развития общества. Под влиянием этих факторов и конкретизирующих их языковых единиц формируется базисная структура сознания, Ф ориентированная на выполнение двух основных функций - мышления и речи. Выготский специально подчеркивал то обстоятельство, что понимание специфики интеллектуальной функции мышления и ф
СО
10Выготский Л.С. Указ. соч. С. 78. .8
11 Там же. С. 246.
®
ее отличия от коммуникативной функции речи возможно лишь в случае обнаружения такой переменной, без которой ни интеллектуальная, ни коммуникативная функции не могут быть осуществлены. Такой переменной, соединяющей вместе мышление и речь, согласно Выготскому, является значение слова: «значение в равной мере может рассматриваться и как явление, речевое по своей природе, и как явление, относящееся к области мышления» (С. 50).
Выготский исследовал значение слова прежде всего в практическом аспекте, т.е. с позиций употребления слов в реальной языковой практике. Его интересовало «живое» слово как единица языка, которое с внешней стороны имеет отнесенность к предмету и выступает его референцией, а с внутренней стороны может быть рассмотрено как некоторое обобщение группы или класса предметов. Он полагал, что «значение есть только одна из зон того смысла, который приобретает слово в контексте какой-либо речи, и притом зона наиболее устойчивая, унифицированная и точная» (С. 369). Очевидно, что значение слова, о котором идет речь у Выготского, во многом совпадает с трактовкой значения слова у позднего Л. Витгенштейна12.
Однако если в логических исследованиях значение слова определяется как знак предмета (Г. Фреге, Б. Рассел, Р. Карнап, У. Куайн) или функция смысла имени предмета (А. Чёрч), то Выготского интересовало значение слова в смысле психологического обобщения. Перед ним стояла задача соотнесения семантики языка с особенностями формирования понятий в индивидуальной психике. Он полагал, что «каждое слово представляет собой скрытое обобщение, всякое слово уже обобщает, и с психологической точки зрения значение слова прежде всего представляет собой обобщение»13. Выготский детально описал специфику психологического обобщения и показал, что на ф' каждом этапе развития мышления ребенка значение слова детерми-■3 нируется характерной для данного этапа психологической структурой обобщения. «Каждой структуре обобщения (синкрет, комплекс, предпонятие, понятие) соответствует своя специфическая система общности и отношений общности общих и частных понятий» (С. 297). При этом центральным моментом процедуры обобщения Выготский считал выделение и изоляцию конкретного признака
СО
Ф О
с
ф
ц
до предмета, отражаемого в сознании в качестве смысла (С. 199).
I Согласно Выготскому, ребенок овладевает смыслами слов в
СО процессе устной речи, в то время как значения слов становятся до-Ф
™ ступными ему лишь по мере овладения навыками понятийного
3 мышления. Иными словами, мышление качественно отличается от
^ речи и это отличие состоит в способности субъекта к осмысленному ■
Ф ---
® 12 Герасимова И.А. Витгенштейн // Современная западная философия. Словарь. М.,
(В
®
1991. С. 62.
13 Выготский Л.С. Указ. соч. С. 49.
восприятию действительности. Таким образом, различая мышление и речь, Выготский сумел выделить генетическую особенность мышления, связанную со способностью субъекта обладать смыслом (знанием предмета), и посредством такого обладания конструировать новые смыслы. Данная способность, возникающая в детском возрасте, обычно называется пониманием и выражается в умении ребенка «мыслить слова, представлять их, вместо того чтобы произносить» (С. 347).
Как отмечает И.Т. Касавин, на идею дополнительности мышления и речи указывал Витгенштейн. «Речь опережает мысль и делает ее ненужной, а мышление тормозит речевой акт, поскольку может иметь своим предметом только остановленное слово»14. Тем не менее мысль выражается в речи, а речь становится осмысленной благодаря мышлению. Следовательно, между мышлением и речью существуют отношения тождества. Именно эти отношения, связанные с пониманием речи и умением выражать свои мысли, Выготский определил как область существования внутренней речи.
Обратив внимание на функциональные особенности внутренней речи, в частности на тот факт, что внутренняя речь не предназначена для сообщения, а служит исключительно для самопонимания, Выготский подчеркивал своеобразный смысловой строй внутренней речи. Во внутренней речи смысл преобладает над значением, которое «есть не более как потенция» смыслов. Слова внутренней речи выступают своеобразными идиомами - агглютинированными15 единствами, которые «вливаются» друг в друга и как бы обогащаются смыслом. Поясняя эту мысль, Выготский проводил аналогию с художественными произведениями, где название несет на себе смысловое содержание целого произведения («Дон Кихот», «Гамлет», «Евгений Онегин», «Мертвые души» и др.). В подобных случаях названия являются как бы «сгустками смысла». «Слово вбирает в себя, впитывает из всего контекста, в который оно вплетено, интеллектуальные и аффективные содержания и начинает значить больше или меньше того, что содержится в его значении»16. Таким образом, значения слов внутренней речи настолько индивидуализированы, что понятны только само- ф му субъекту. Соответственно сами слова могут быть представлены в О качестве своеобразных символов психических феноменов.
"О
3 *«
СО ф
СО
V)
14Касавин И.Т. Познание и язык // Эпистемология и философия науки. 2011. № 4. ф
С.9. "
15 Агглютинация (лат. agglutinatio - приклеивать, прилепить) - один из способов д
морфологического конструирования слов, состоящий в том, что к фонетически неизменяемому корню присоединяются однозначные и стандартные аффиксы. В психоанали- _ зе - слияние нескольких образов в один. В лингвистике - образование в языках грамма- Ф тических форм и производных слов путем присоединения к корню или к основе слова аффиксов, имеющих грамматические и деривационные значения.
16Выготский Л.С. Указ. соч. С. 370.
<0
(А
Я
®
Другая важнейшая особенность внутренней речи, выделенная Выготским, связана с ее сокращенным, фрагментарным характером по сравнению с внешней речью. Вне реального контекста, в котором осуществляется внутренняя речь, не представляется возможным понять общий смысл ее отрывочных высказываний. Согласно Выготскому, сокращенность внутренней речи обусловлена тенденцией к предикативности17, которая выступает третьей отличительной чертой данного феномена. Эта тенденция первоначально отмечалась Выготским в ситуации диалога, а затем была спроецирована на внутреннюю речь, которая в отличие от внешней оперирует в основном сказуемыми, глагольными формами и опускает подлежащее. Последнее приобретает характер второстепенного признака и подразумевается наряду с другими возможными подлежащими.
Таким образом, Выготский обратил внимание на контекстуальный характер внутренней речи и ее связь с мышлением. Он полагал, что общим признаком мышления и внутренней речи выступает их произвольный и целенаправленный характер. Данный признак был выбран Выготским в качестве основания для заключения о генетически различных корнях мышления и речи. «Мышление и речь имеют генетически совершенно различные корни. В филогенезе мышления и речи мы можем с несомненностью констатировать доречевую фазу в развитии интеллекта и доинтеллектуальную фазу в развитии речи»18. Следует подчеркнуть, что это крайне существенное положение в концепции внутренней речи Выготского вызвало серьезную критику со стороны Блонского.
Ф
■ м
•а
СО
®
Блонский против Выготского
Комментируя работы Выготского, Блонский утверждал: «Это совершенно неверное положение: на самом деле мышление и речь име-(¡5 ют генетически один и тот же корень - действие, практическую дея-ф тельность... Можно сколько угодно доказывать, что мышление существует отдельно от речи, но на деле нельзя и минуты мыслить без ф слов»19. Согласно Блонскому, мышление приходит на смену вообра-О жению, когда субъект сталкивается с определенными трудностями понимания. «Когда мы понимаем, мы обыкновенно не думаем; наоборот, мы думаем, когда что-нибудь трудно понимать»20.
0 17 Необходимо заметить, что Дж. Остин, введя понятие перформативных высказы-
3 ваний, не имеющих истинностного значения, по сути дела пришел к той же идее преди-
^ кативностиустнойречи,котораябылавысказанаВыготским(См.: Остин Дж. Какпро-
ф изводить действие при помощи слов // Избранное. М., 1999). ф 18 Выготский Л.С. Указ. соч. С. 131. 5 19 Блонский П.П. Память и мышление. 2-е изд. С. 149, 145. 20 Там же. С. 145.
Как отмечает В.П. Филатов, в русском языке категория понимания имеет два основных блока значений: понимание-знание и понимание-истолкование (интерпретация)21. Понимание-знание предполагает владение языком и способность уяснять, постигать что-либо, т.е. фиксировать смысл речи. Понимание-истолкование связано с подразумеванием, оценкой, рассуждением и способностью фиксировать возможности дальнейшего развития событий. Очевидно, что Блонский рассматривал категорию понимания преимущественно в первом значении22, в то время как интерпретацию он связывал с непониманием и относил к области мышления. Блонский, как и У. Джеймс, считал, что сознание способствует успешности действия: «Если я хочу, чтобы моя деятельность протекала удачно, я не могу только фантазировать и воображать: я должен мыслить. Я рассуждаю о различных возможностях и останавливаюсь на одной из них, которую считаю более правильной, более реальной. Я строю ряд предположений - гипотез и интересуюсь, какое из этих предположений соответствует действительности и какие последствия вытекают из него»23.
Блонский отмечал также, что проносящиеся в человеческой голове мысли, если это не фантазии и не воспоминания, могут быть либо рассуждениями, либо отрывочными высказываниями, связанными с оценками и решениями, либо мысленным аккомпанементом восприятия. Таким образом, понимание мышления, предложенное Блон-ским, по своему смысловому содержанию полностью совпадает с пониманием мышления у Выготского, но не учитывает специфики образования понятий в индивидуальной психике. Блонский считал, что значения слов формируются в процессе их многократного повторения и запоминания. Поэтому источником внутренней речи, по Блон-скому, выступает человеческая память, а сама внутренняя речь имеет ^ форму неполноценной, недоразвитой социальной речи и должна быть определена как мысленный аккомпанемент восприятия. Выготский, говоря о том же самом феномене, имел в виду прежде всего субъек- ф тивные оценки и решения, определяющие интенцию развития инди- О видуального сознания. По его мнению, внутренняя речь является кон- ф центрированным выражением социальных смыслов, фиксирующих 'ц возможности субъекта в отношении предмета высказывания и со- Ю ставляющих базис понятийного или логического мышления.
Второе критическое замечание Блонского касается отстаиваемо- ф го Выготским положения о доречевой фазе в развитии мышления. Со- "О
крепляя за пониманием значение эмпатии.
23 Блонский П.П. Указ. соч. С. 179.
21 Филатов В.П. Понимание в герменевтике и за ее пределами // Эпистемология и философия науки. 2011. № 2. С. 6. ф
22 Следует заметить, что Выготский придерживался аналогичной точки зрения, за- ®
Я
®
гласно Выготскому, «мысль не совпадает не только со словом, но и со значениями слов, в которых она выражается. В нашей речи всегда есть задняя мысль, скрытый подтекст»24. Очевидно, что в данном случае речь идет о семантическом плане высказывания, его денотативном пространстве. По убеждению Блонского, смысл является производным от значения слова и соотносит внутренние переживания, вызываемые действием или его упоминанием, с результатом самого действия, сохраняемым в вербальной памяти в качестве его значения. Процесс мышления при таком подходе становится последовательным припоминанием значений слов и связанных с ними действий. Приводимые Блонским аргументы в подтверждение данной точки зрения не утратили своей актуальности и сегодня. Во-первых, Блон-ский считал, что непосредственной действительностью мысли является язык. Во-вторых, «может быть речь без мышления, но не может быть мышления без речи»25.
Говоря о речи без мышления, Блонский, по-видимому, имел в виду отсутствие вербальной интерпретации, что характерно для языка жестов - так называемых выразительных движений. Он отмечал, что каждой ступени памяти - моторной, аффективной, образной и вербальной - соответствует особый тип выразительных движений. Так, на уровне моторной памяти (памяти-привычки) действуют пантомимические движения, в которых действие выражается полностью всем телом. На уровне аффективной памяти преобладают автоматические движения (угрозы, знаки предупреждения и т.п.), которые Блонский предложил назвать символическими, поскольку в них представлено лишь частичное действие, осуществляемое преимущественно рукой. Образной памяти соответствует мимика, и выразительные движения становятся в основном лицевыми. Наконец, на уровне вербальной памяти фиксируется смысл человеческих чувств, а выразительные движения получают преимущественно голосовое выражение (С. 150-151). Таким образом, память, согласно 0) Блонскому, хранит информацию о действиях, совершенных субъек-ф том и получивших конкретные чувственные (курсив мой. —И.К.) интерпретации. На границе образной и вербальной памяти субъективные значения этих действий начинают коррелировать с предиката-
О ми, обозначающими то или иное действие в языке. При этом имена
(О --
слов, сохраняемые в индивидуальной памяти, остаются лишь знака-
Ш ми чувственных интерпретаций.
Будучи средством выражения человеческих действий, речь, со-"О гласно Блонскому, возникает из слушания других, и ее объяснительна ным механизмом является подражательность. Если в процессе бесе-ф ды люди понимают друг друга, их мысли становятся тождественны-<й
Ф
■ м
•а
24 Выготский Л.С. Указ. соч. С. 378.
25 Блонский П.П.Указ. соч. С. 149.
ми: «и говорящий и действительно слушающие думают одно и то же, быть может, только иначе относясь к нему, например, один положительно, другой отрицательно» (С. 156). Таким образом, речь, согласно Блонскому, есть симультанная (одновременная) репродукция общего смысла - денотата, возникающая в результате эмпатии. Как отмечает Филатов, в начале XX в. трактовка понимания в смысле эм-патии была довольно популярной среди философов и психологов, поскольку в ней видели единственную в то время альтернативу рационалистическому пониманию «другого сознания»26 в духе Декарта. Блонский специально подчеркивал, что «сущность запоминания - за-печатление» (С. 118), которое при запоминании слов в результате их многократного повторения аналогично приобретению мануальных навыков (С. 119).
Что касается мышления, то оно, согласно Блонскому, является вербальным припоминанием, в котором слова описывают ситуацию действия и выражают наиболее общие, усредненные признаки предметов, участвующих в совершении данного действия. Концентрация внимания на сходных признаках является вторичной, приходящей на смену фантазирующему воображению. «Мышление продуцирует больше всего и самые определенные понятия в области обычного, и в этой именно области мышление успешнее развивается» (С. 165). Первоначальное непроизвольное внимание у детей и у первобытных народов всегда устремляется к чему-то яркому и особенному, и именно особенные и необычные свойства предметов запоминаются лучше всего.
Таким образом, значение слова у Блонского оказывается производным от практического действия и представляет собой совокупность чувственных интерпретаций, обозначаемых тем или иным словом. В результате многократного повторения слова, связанного с наблюдением, совершением или воспоминанием обозначаемого им действия, происходит вербальное запоминание -и у человека формируется непроизвольное понимание данного ^¡5 слова в форме некоторого чувства или переживания. Очевидно, что ф подобное понимание нисколько не способствует мышлению, но представляет собой устойчивую психологическую реакцию, или привычку, которая «может быть рассматриваема как система ус- О ловных рефлексов» (С. 161). Блонский полагал, что противоположностью подобного понимания выступает мышление, неразрывно щ связанное не только с памятью, но и с произвольным - волевым -вниманием. Однако если Блонский лишь указал на связь волевого внимания с мышлением, то Выготский разработал концепцию произвольного волевого акта, в которой центральное место отводил ф речевой деятельности. (А
(I)
26 Филатов В.П. Указ. соч. С. 11.
Ф
■ М
■о
Контекстуальная природа внутренней речи
Выготский исходил из того, что взаимоотношения ребенка с другими людьми формируются в процессе речевой деятельности. Овладевая различными формами речи, ребенок одновременно начинает понимать особенности социальных отношений, многообразие которых представлено в этих речевых формах. Соответственно центральной проблемой при изучении речевой деятельности становится проблема понимания. Для психологии речи существенное значение имеет различение ее монологической и диалогической форм27. Устная речь или диалог является первичной и самой распространенной формой речи, а внутренняя и письменная речь возникают из диалогического общения и существуют в форме монолога.
Диалог выступает естественной формой речи, имеет простую композицию и предполагает обязательное зрительное восприятие собеседника, его мимики, жестов и всей интонационной стороны речи. Важнейшей заслугой Выготского является описанный им на примере литературных источников феномен понимания собеседниками друг друга практически без слов. «При одинаковости мыслей собеседников, при одинаковой направленности их сознания роль речевых раздражителей сводится до минимума. Но между тем понимание происходит безошибочно» (С. 358). Пытаясь разобраться в причинах такого положения вещей, он обратил внимание на интонацию, которая, как известно, является дополнительным языковым средством и расставляет логические ударения высказывания. Кроме того, интонация выражает отношение говорящего к предмету обсуждения, т.е. расставляет не столько логические, сколько смысловые ударения, благодаря которым формируется соответствующая направленность сознания. В интонации находит выражение смысловой строй внутренней речи, 3 тот «внутренний психологический контекст говорящего, внутри ко-(А торого только и может быть понят смысл данного слова» (С. 362). Ф Выготский отмечал, что «при понимании чужой речи всегда ока-
д зывается недостаточным понимание только одних слов, но не мысли ® собеседника. Но и понимание мысли собеседника без понимания его ^ мотива, того, ради чего высказывается мысль, есть неполное понима-I ние» (С. 380). В этом пункте его взгляды во многом совпадают с осей новными положениями теории речевых актов Дж. Остина, Дж. Сёрла, .2 Д. Дэвидсона, М. Даммита28 и др., в которой восприятие речи обусловлено мотивацией. Однако если теория речевых актов исследует про-
^ блему понимания в логическом ключе и пытается выявить условия ис-■
Ф
■ м
•а
27 Выготский Л.С. Указ. соч. С. 361.
28 Макеева Л.Б. Как звуки становятся речью (О концепции лингвистического знания М. Даммита) // Эпистемология и философия науки. 2011. № 2. С. 140-154.
29 Выготский Л.С. Проблемы психического развития ребенка // Избр. психол. ис-
34
ности. М., 1968. С. 14-36; Соколов А.Н. Внутренняя речь и мышление. М., 1968; Гальперин П.Я.К вопросу о внутренней речи // Доклады АПН РСФСР. 1961.№4.С. 134-138.
тинности языковых выражений, при которых оказывается возможным тождество смыслов говорящего и слушающего, то Выготский предложил решение данной проблемы с учетом особенностей возникновения произвольного внимания в условиях речевой деятельности.
Волевые действия, согласно Выготскому, изначально обусловлены социальными отношениями, а основой волевого действия выступает умение ребенка подчинять свое поведение правилу29. Выготский отмечал, что «мысль не выражается в слове, но совершается в нем»30, в связи с чем языковая деятельность становится неотъемлемой составной частью социальной практики. В результате многократного повторения одних и тех же действий - предметных или речевых у ребенка вырабатывается соответствующая привычка, т.е. формируется волевое действие, которое может быть простым или сложным. Простые волевые действия представляют собой операции с предметами, - такие, как езда на велосипеде или игра в теннис. Сложные волевые действия предполагают участие мышления и произвольного внимания.
В результате исследования Выготский пришел к выводу, что произвольное внимание является результатом культурного развития. «Оно возникает. из того, что окружающие ребенка люди начинают при помощи ряда стимулов и средств направлять внимание ребенка, руководить его вниманием, подчинять его своей власти и этим самым дают в руки ребенка те средства, с помощью которых он впоследствии и сам овладевает своим вниманием по тому же типу»31.
Как отмечает Е.В. Золотухина-Аболина, произвольное внимание обладает лишь частичной свободой восприятия объектов реальности. «Индивидуальные субъекты объединяются в коллективные просто по факту единой направленности внимания и усмотрения в мире и культуре одних и тех же явлений»32. Иными словами, произвольное внимание имеет двустороннюю детерминацию. Если с внешней стороны ^ф' оно обусловлено доминирующей в социальной группе схемой вос- ¡3 приятия мира, то со стороны субъекта это «открытая возможность по- ^ лагать существование самых различных вещей»33.
Идея обусловленности произвольного внимания социальными ^ отношениями в середине XX в. получила развитие в работах А.Р. Лу- С рии, А.Н. Соколова, П.Я. Гальперина и др.34 Лурия и Гальперин экс- ™
СО
след. С. 450. ^
30Выготский Л.С. Мышление и речь. С. 379. ф
31 и™
31 Выготский Л.С. Проблемы психического развития ребенка. С. 391. ^
32 Золотухина-Аболина Е.В. Внимание и существование: знакомство с неизвестным ^ и удостоверение наличного // Эпистемология и философия науки. 2001. № 4. С. 164. (О
33 Там же. С. 165. ф
(А
См.: Лурия А.Р. Проблемы и факты нейролингвистики // Теория речевой деятель- (д
® 141
периментально доказали, что простое волевое действие совершается как бы «по формуле», подвергается естественной стереотипизации и автоматизации. Возникает динамический стереотип, который отражается в сознании в виде некоторого чувства (динамического паттерна активности). Поскольку данный паттерн социально обусловлен и подчиняется социальным правилам, существует определенная область сознания (в физиологии - зона коры головного мозга), которая контролирует соответствие исполняемого действия заданному образцу. Данный вид контроля в психологическом отношении аналогичен контролю над проявлением того или иного чувства35. Он является сложным волевым действием и включает мышление и функцию выбора.
Применив данный подход к ситуации диалога, Выготский в конце 1920-х гг. обратил внимание на тот факт, что быстрота темпа устной речи не способствует протеканию речевой деятельности в форме сложного волевого действия, связанного с обдумыванием. Наоборот, «быстрота темпа речи скорее предполагает протекание ее в порядке простого волевого действия и притом с привычными элементами»36. Выготский отмечал, что «диалог - это речь, состоящая из реплик, это - цепь реакций»37, которые могут быть как осмысленными, так и подсознательными. В диалоге понимание слов естественного языка осуществляется непроизвольно и имеет характер привычки. В то же время в общении направленность мысли контролируется не только говорящим, но и слушающим, который в случае несогласия с собеседником или непонимания его выражений произвольно заменяет форму простого волевого действия на сложную. Таким образом, диалог сочетает в себе обе формы волевого действия, в котором внутренняя речь выполняет ведущую функцию. В составе простого волевого действия она определяет интенцию сознания в процессе диалога, а в составе сложного волевого действия внутренняя речь соотносится с мышлением. Примеры подобных ситуаций прекрасно описаны Лурией.
«На первой стадии овладения речью мать общается с ребенком, ^ направляет его внимание ("возьми мячик", "подними руку", "где кук-ф ла?" и т.д.), и ребенок выполняет эти речевые инструкции. Предъявляя ребенку речевые инструкции, мать перестраивает его внимание: Ф выделяя названную вещь из общего фона, она организует с помощью
0 своей речи двигательные акты ребенка. В этом случае произвольный
1 акт разделен между двумя людьми: двигательный акт ребенка начи-Ф нается речью матери, а кончается его собственным движением»38. шФ Иначе говоря, первоначально внимание ребенка направляется извне и
удерживается в нужном направлении с помощью ряда стимулов и
Ф
■ м
•а
(А -.<
■ 35 Гальперин П.Я. Указ. соч. С. 136.
ф 36 Выготский Л.С. Мышление и речь. С. 363.
37 Там же.
—' 38 Лурия А.Р. Язык и сознание ; под ред. Е.Д. Хомской. М., 1979. С. 102.
40Выготский Л.С. Мышление и речь. С. 364.
средств. Впоследствии ребенок сам с помощью тех же стимулов и средств начинает управлять своим вниманием и самостоятельно дублирует социальные действия. На следующем этапе ребенок овладевает речью и начинает давать речевые приказы самому себе.
Таким образом, в сознательном волевом действии благодаря внутренней речи обнаруживается смысл как средство регуляции поведения. Более того, смысл социальных правил коррелирует со смыслом успешно совершенного действия, что на уровне понимания проявляется в тождестве чувственных и рациональных интерпретаций. Внутренняя речь контекстуально сопрягает чувственно воспринимаемые смыслы высказываний с сенсорными значениями слов, составляющими структуру субъективного опыта.
В то же время, будучи монологом, внутренняя речь представляет собой искусственную языковую форму, т.е. является феноменом культуры и в этом качестве оперирует не столько сенсорными, сколько предметными и функциональными значениями39 слов. Выготский называл внутреннюю речь, использующую предикативные высказывания, «мысленным черновиком письменной речи»40. Письменная речь обычно существует в форме монолога, характеризуется композиционной сложностью своих элементов и развитой структурой психологического обобщения. В ситуации письменной речи отсутствует реальный собеседник с его оценками и суждениями: «при письменной речи мы вынуждены сами создавать ситуацию, вернее - представлять ее в мысли» (С. 265), а это уже символизация второго порядка (С. 264).
Внутренняя речь возникает из диалогического общения и обладает сложной семантической структурой, связанной со структурой волевого действия. В составе простого волевого действия, осуществляемого на основе привычки, внутренняя речь определяет интенцию сознания, репрезентируя в психике социальные нормы и правила. В составе сложного волевого действия внутренняя речь соотносится с мышлением, открывает сферу возможностей и становится формой перехода непроизвольного понимания слов в свободное владение языком. Таким образом, внутренняя речь сочетает качества диалоги- ф ческой и монологической форм, перенимая от диалога его контекстуальную природу, а от монолога - возможность свободного определе- ф
ния смысла. О
СО
Ф
■м
■о з
СО
39 В исследованиях Б.Г. Ананьева, Б.Ф. Баева, A.A. Леонтьева, Н.И. Жинкина и др. (Д
показано, что процессы внутренней речи используют такие качественные элементы ф
языка, как предикаты, субстантивы, указатели места (здесь, там) и указательные местоимения (этот, тот), посредством которых определяется смысл языковых выражений g (См.: Ананьев Б.Г. К теории внутренней речи в психологии // Учен. зап. Ленингр. пед. ин-та им. А.И. Герцена. 1946. Т. 53. С. 338-358; Баев Б.Ф. Психология внутренней ре- | чи : автореф. ... дис. Л., 1967; Леонтьев А.А. Внутренняя речь и процесс грамматиче- Ф ского порождения высказывания // Вопросы порождения речи и обучения языку. М., 1967. С. 6-16; Жинкин Н.И.Речь как проводник информации. М., 1982).
(А
Я
®
