CC BY
237
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ И ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №3 (67) 2008
УДК 154.3
Л. В. РОЗАНОВА
Омский государственный педагогический университет
ВНУТРЕННИЙ ДИАЛОГ
КАК ФАКТОР ПРЕОДОЛЕНИЯ
ЖИЗНЕННОГО КРИЗИСА_________________________
В статье исследуется внутренний диалог как фактор преодоления жизненного кризиса. Проводится анализ уровней внутреннего диалога в контексте взаимодействия сознания и бессознательного. Делается вывод о важной роли внутреннего диалога как способа расширения и переструктуризации семантического пространства личности. Исследуется возможность работы с содержимым сновидений как способа получения доступа к бессознательным ресурсам психики.
Жизнь человека невозможно представить без кризисов, они являются основой развития личности. Жизненный кризис — это испытание, вызов для личности: система ценностей, жизненные стратегии, мировоззрение в целом «проверяются на прочность» в кризисной ситуации, требуя от человека максимальной концентрации внутренних ресурсов и нахождения новых целей и смыслов.
Проблеме жизненного кризиса посвящены исследования многих авторов (Э. Линдеман, Дж. Каплан, Г. Олпорт, Э. Эриксон, Ф. Е. Василюк, А. С. Шаров, Е. В. Рамзина, С. Кобас, Л. И. Анциферова и др.), но как самостоятельная область научных интересов в психологии она появилась сравнительно недавно.
Согласно общему определению, кризис — это состояние, порождаемое вставшей перед индивидом проблемой, от которой он не может уйти и которую не может разрешить в короткое время и привычным способом.
Дж. Каплан, один из основоположников теории кризисов, определяет его как «состояние, возникающее, когда лицо сталкивается с препятствием жизненно важным целям, которое в течение некоторого времени является непреодолимым при помощи привычных методов разрешения проблем» [12], то есть связывает его с определенным личностным ограничением.
Многие исследователи отмечают ценностно-смысловую природу кризиса. Так, Г. Олпорт характеризует кризис как «ситуацию эмоционального и умственного стресса, требующую от человека значительного изменения представлений о мире и о себе за короткий промежуток времени» [6]. А. С. Шаров, анализируя роль жизненного кризиса в развитии личности, подчеркивает, что «кризис жизни — это противоречия в ценностно-смысловой сфере человека и самокон-фликт, но более всего он проявляется в непонимании и трудности истолкования персонального мифа своей жизни, где в конкретном, чувственно-наглядном воплощении сталкиваются и порой драматично Я проективное и Я ретроспективное» [10].
Е. В. Рамзина выделяет одну из основных характеристик жизненного кризиса — нарушение внутренней целостности личности: «Кризис — это состояние, переживаемое как глобальное поражение всей жизненной целостности» [7].
Таким образом, кризис можно рассматривать как ситуацию внутреннего противоречия, разрешить которое не удается в силу ограниченности внутренних
или внешних ресурсов, невозможности найти решение проблемы в рамках имеющейся картины мира и образа себя, как определенный «тупик» в смысловом пространстве личности.
Естественным выходом из кризиса, в таком понимании его природы, является расширение смыслового пространства, выход на новый уровень осмысления собственных ценностей и способов поведения.
Рассматривая четыре основных стратегии выхода из кризиса [1]: гедонистическую (игнорирование сложившейся ситуации, поддержание иллюзии благополучия) реалистическую (в основе которой лежит принятие новой ситуации, приспособление потребностей и интересов к новому смыслу жизни), ценностную (построение нового содержания жизни, с сохранением и утверждением ценностной доминанты личности) и творческую (характеризующуюся сознательным и конструктивным поиском выхода из критического поведения), мы можем утверждать, что при основным фактором, определяющим успешность преодоления кризиса, является активная позиция субъекта.
Современные исследования проблемы активизации внутренней активности личности в ситуации кризиса в основном ограничиваются рассмотрением способов поведения, не проясняя внутренние детерминанты, источники активности. В отдельных работах отмечаются необходимые в ситуации совладания личностная диспозиция, твердость, сила противостояния, формирующаяся в основном в детском возрасте под влиянием особого стиля воспитания (С. Кобаса), свойство интенциональности (Л. И. Ан-цыферова). По нашему мнению, основным проявлением активности субъекта в ситуации кризиса является выход на диалог.
Диалог — это способ расширить внутреннее смысловое пространство, трансформировать смысловые структуры личности, приобрести новые значимые ценности, цели и стимулы в жизни. Диалог может осуществляться в различных формах и на разных уровнях, быть внешним или внутренним.
Понятие внутреннего диалога имеет множество трактовок. В узком смысле внутренний диалог исследуется как механизм функционирования самосознания (Г. М. Кучинский, И. С. Кон, В. В. Столин, А. В. Ви-зигина и др.). Так, Г. М. Кучинский определяет внутренний диалог как одну из форм общения человека с самим собой, существующую в неразрывной связи с
другими формами аутокоммуникации. По его мнению, внутренний диалог опосредует принятие решений [4]. А. В. Визигина характеризует внутренний диалог как развернутую внутреннюю речевую активность субъекта, направленную на значимые для него объекты действительности и собственного Я. Важнейшей его составляющей является диалог двух подструктур личности: Я — не Я [2].
В западной психологии принято более широкое понимание внутреннего диалога, к которому относят все мечты и размышления, фантазии и сны (М. Джос-лин). Понимание внутреннего диалога как формы диссоциации личности на составные части высказывают представители ведущих психологических школ (психоанализ, психосинтез, транзактный анализ, гештальтпсихология и др.).
Мы разделяем такое широкое понимание внутреннего диалога, и рассматриваем его как внутренний дискурс, направленный на поддержание непрерывности сознания, фиксацию восприятия и закрепление системы установок и личностных смыслов. Внутренний диалог может быть как осознанным, так и неосознанным, в этой связи мы считаем возможным рассматривать его на трех уровнях:
— между сознательными частями психического (сознание-сознание);
— между сознательными и бессознательными структурами психики (сознание-бессознательное);
— и неосознаваемый диалог внутри бессознательного (бессознательное-бессознательное).
Основным приемом, обеспечивающим диалогизм на уровне сознания, является рефлексия. С. Л. Рубинштейн отмечал, что в ситуациях, характеризующихся нарушением привычных способов реагирования и жизненных стереотипов, сознание выступает «как разрыв», как выход из «полной поглощенности непосредственными процессами жизни для выработки соответствующего отношения к ней, вне ее для суждения о ней» [8]. Важное качество рефлексии в отношении ситуации кризиса подчеркивает В. В. Давыдов, определяя ее как способность выделять, анализировать и соотносить с предметной ситуацией собственные действия. Он подчеркивает связь рефлексии со способностью человека к разрешению противоречий [3]. Основные рефлексивные акты — переосмысление, языковое транслирование, выход во внешнюю позицию - обеспечивают расширение, переструктурирование смыслового пространства личности, что, как отмечалось выше, необходимо для преодоления жизненного кризиса.
Однако следует отметить, что ситуация кризиса тесно связана со сложившейся структурой сознания, часто являясь ее следствием, поэтому внутренний диалог на сознательном уровне не всегда может дать позитивный результат. Как отмечает Дж. А. Холл «...до некоторой степени Эго способно производить такие изменения, когда кто-то, скажем, напоминает самому себе о важных личных приоритетах в амбивалентной ситуации, но это не более серьезно, чем напоминание о намерении избавиться от лишнего веса в ресторанном меню. Необходимо иметь и более глубокие уровни изменения идентичности, однако эти необходимые изменения лежат вне сферы сознательного выбора Эго» [9]. На этом уровне требуется включение в диалог бессознательного, как активной внутрипсихической силы. Осуществить такой диалог возможно через обращение к сновидениям, которые К. Г. Юнг называл «окном в бессознательное» [11].
В психоаналитической традиции считается, что сны постоянно что-то компенсируют и дополняют,
каждый сон, в этом смысле, — это попытка интеграции, шаг к разрешению внутреннего конфликта и преодолению кризиса. Сновидение представляет собой непрерывный диалог между различными структурами бессознательного, сознательной частью личности и бессознательным; темы, затрагиваемые в нем, могут менять свой фокус и уровень, но основной и постоянной движущей силой, обуславливающей содержание сновидений и направленность разворачиваемого на их основе внутреннего диалога, является стремление к целостности, проявляющееся, в частности, в отреагировании травматических ситуаций и попытках синтеза с вытесненными частями психики [9].
Поэтому даже в случае, когда сны не истолковываются и большая часть внутреннего диалога, обуславливающая динамику сновидений, остается скрытой от сознания, сами образы и сюжетные линии сна уже способны производить глубокое впечатление на бодрствующее сознание и самим этим действием давать целительный эффект.
Диалог, разворачивающийся в отношении содержимого сновидений, в частности их анализ, позволяет направить внимание на актуальную внутрипсихи-ческую проблему; объединение ресурсов сознания и бессознательного обеспечивает процессу индивиду-ации большую скорость, нежели в случае, когда сны остаются неисследованными. Кроме того, анализируя сон, можно расширить семантическое пространство личности, изменить внутренний дискурс, в этом смысле мы можем вслед за Ю. М. Лотманом назвать сон «семиотическим окном» [5]. Для такого расширения необходима особая работа по интерпретации сновидения, основанная на понимании ситуации сна как символа и его толкования как нахождения различных интерпретаций, смыслов символического значения на уровне личностном и мифологическом.
Диалог с бессознательным содержимым психики, представленным в сновидениях в контексте преодоления жизненного кризиса возможен и в других формах. Например, в гештальт-подходе сны рассматриваются как сообщения о незавершенных ситуациях, в которые включается то, что человек вытесняет, избегает в своей жизни, и те стороны личности, которые он не желает проявлять.
Исходя из этого, предлагается не анализировать сны, а «завершать гештальты», актуализируя содержимое сна, путем проигрывания его во всех деталях, подробностях, раскрывая и дополняя неоконченные сценарии. Идентификация Я с каждым из элементов сна (будь то персоны или даже предметы) дает возможность сделать явным внутренний конфликт и путем нахождения компромисса объединить разрозненные части личности, «доигрывая» сценарии — найти разрешение незавершенных ситуаций. Как отмечал Ф. Перлз, «когда вы переводите Оно в Я, вы увеличиваете свою жизненную силу и свой потенциал» ^. Регк, 1969).
Внутренний диалог в этом случае разворачивается по схеме, предложенной А. В. Визгиной: первая стадия — первоначальная конфронтация диалогирую-щих элементов Я; вторая стадия сближения - обе стороны Я наиболее полно выражают себя, подавляемая часть Я перестает активно вытесняться, а подавляющая занимает более нейтральную позицию; третья стадия — интеграция, в которой обе части Я начинают понимать и принимать друг друга, конструктивно работая над разрешением проблемы.
Подводя итог, мы можем отметить, что преодоление кризиса требует глубинной работы по перестройке системы личностных смыслов и ценностей,
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 3 (67) 2008 ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ И ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ И ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 3 (67) 2008
ассимиляции вытесненного психического содержимого, открытию внутреннего потенциала психики. Достичь это возможно путем диалога. В диалоге происходит переоформление ценностно-смысловых образований личности, путем рефлексивного обращения к собственным психическим процессам. Как способ расширения или переструктуризации семантического пространства личности, он дает возможность выйти на более высокий и синтезирующий прежний опыт уровень осознания, разрешить внутренние противоречия личности.
Диалог может происходить на различных уровнях, быть внешним или внутренним, затрагивать как сознание, так и бессознательную часть психики. Внутренний диалог в ситуации жизненного кризиса является способом задействовать внутренние источники активности, дать выход внутреннему напряжению, ассимилировать вытесненные психические комплексы, осознать себя и свой персональный миф.
Доступ к бессознательным психическим ресурсам можно получить посредством работы со сновидениями, который дают богатый материал для осуществления внутреннего диалога. Вспоминая, проживая или анализируя сновидение, личность вступает в диалог с бессознательным, становясь в рефлексивную позицию, что позитивно влияет на преодоление жизненного кризиса.
Разрешение кризиса вызывает стремительное овладение новыми способами поведения, приводит к повышению мотивации к достижению, способствует появлению новых способностей, приобретению новых форм адаптации в сложных ситуациях. Успешно преодолев жизненный кризис, человек приходит к более глубинному осмыслению ценности и смысла жизни, преодолению собственной ограниченности, выходу на новый уровень социальной и духовной активности. Каким станет человек после прохождения переломного момента жизни, зависит от избираемой стратегии и тактики преодоления, степени активности в проживании кризиса, имеющихся внутренних и внешних ресурсов.
Библиографический список
1. Василюк, Ф.Е. Психология переживания. — М.: Издательство Московского университета, 1984 / http://psvlib.ora.ua/ books/vasif01/index.htm.
2. Визигина, А.В., Столин, В.В. Внутренний диалог и самоот-ношение // Психологический журнал. — 1989. — Т.10. — № 6. — С. 50-57.
3. Давыдов, В.В. О двух основных путях развития мышления школьников // Материалы ГУ Всесоюзного съезда Общества психологов СССР. — Тбилиси, 1971. — С. 686-687.
4. Кучинский, Г.М. Психология внутреннего диалога. — Минск, 1988. — С. 42.
5. Лотман, Ю.М. Семиосфера. — СПб, 2000. — С. 123— 126.
6. Олпорт, Г. Становление личности. — М.: Смысл, 2002. — С. 132.
7. Рамзина, Е.В. Анализ психологических аспектов кризисов в нормальном развитии личности // Материалы ежегодной научной конференции «Бог. Человек. Мир»: http://www.rc-hgi. spb.ru/Pr/bchm00/ramzina.htm.
8. Рубинштейн, С.Л. Проблемы общей психологии. — 2-e изд. — М., 1976. — С. 348.
9. Холл, А.Д. Юнгианское толкование сновидений. Библиотека аналитической психологии. — М. : Б.С.К., 1996. — С. 44 — 48.
10. Шаров, А.С. Жизненный кризис в развитии личности: учеб. пособие для студентов, аспирантов и практических работников в области психологии. — Омск: Издательство ОмГПУ, 2005. — С. 146.
11. Юнг, К.Г. Психология и алхимия. — 2-е изд., перераб.; отв.ред. С.Л. Удовник. — М.: «Рефл-бук», 2003.
12. Сaplan, G. Emotional crises. — 111: The encyclopedia of mental health. N.Y. — 1963. — Vol. 2. — P. 521 — 532.
РОЗАНОВА Людмила Владимировна, кандидат физико-математических наук, доцент кафедры психологии.
Статья поступила в редакцию 29.01.08 г.
© Л. В. Розанова
Книжная полка
ББК 88/С50
Смирнов, В. Н. Психология управления персоналом в экстремальных условиях [Текст] : учеб. пособие для вузов по специальностям психологии / В. Н. Смирнов. — М. : Академия, 2007. — 251 с.: рис., табл. — (Высшее профессиональное образование). — Библиогр. в конце глав. — ISBN 978-57695-3557-4.
В учебном пособии освещены актуальные проблемы психологического совершенствования управления персоналом в экстремальных условиях. Книга написана на основе результатов научных исследований, анализа отечественного и зарубежного опыта. В пособии предложены система, методы и методики профессиональной экстремально-психологической подготовки.
Для студентов вузов, обучающихся по психологическим специальностям. Может быть полезно преподавателям, практическим психологам, научным работникам, исследующим проблемы экстремальной психологии, руководителям разных рангов, специалистам экстремальных профессий (сотрудникам МВД, ФСБ, ФСИН, органов прокуратуры, МЧС, военнослужащим и др.)
