CC BY
58
УДК 358.39
А.Б. Федоров*
Внутренние войска в механизме Советского государства довоенного периода (мировоззренческо-методологический аспект)
Статья посвящена методологии выяснения роли и места внутренних войск НКВД СССР в механизме Советского государства довоенного периода, их причастности к массовым репрессиям 30-х гг.
Ключевые слова: механизм государства, внутренние войска, репрессии.
A.B Fedorov. Internal troops in the mechanism of the Soviet state of the pre-war period (methodological aspect).
The article is devoted to the methodology of finding out of the role and the place of internal troops NKVD of the USSR in the mechanism of Soviet state of pre-war period, their involvement to the mass repressions of the thirtieth years.
Keywords, the mechanism of the state, internal troops, reprisals.
Внутренние войска Советского государства представляли собой один из наиболее существенных элементов его военно-охранительной системы. Созданные в первые месяцы Советской власти как вооруженные отряды специального назначения при ряде наркоматов и чрезвычайных ведомств, они превратились со временем в мощную военную силу - составную часть Вооруженных Сил СССР, предназначенную для поддержания порядка и силового обеспечения внутренней политики партийно-государственного руководства страны, выполнения ряда специальных задач. В качестве таковой внутренние войска всегда вызывали у публицистов, писателей, ученых интерес, удовлетворение которого до середины 80-х гг. прошлого века осуществлялось под контролем и в интересах существовавшего тогда политического режима. В рамках допускаемого этим режимом история внутренних войск, развитие их организационно-правовых основ и нормативно-правового обеспечения были добросовестно описаны и разложены по «полочкам» советской исторической и историко-правовой науки и казались в основном изученными, а в частностях - предопределенными1.
Однако в конце 1980-х - начале 1990-х гг., в условиях гласности и демократизации общества (и, естественно, перехода к почти тотальной критике советского периода отечественной истории), были обнародованы многие ранее закрытые материалы, свидетельства и документы о служебнобоевой деятельности войск, что выявило весьма существенную односторонность освещения всей предшествующей их истории и привело к резкой переоценке в общественном сознании их места и роли в жизни страны. Формированию негативных представлений о внутренних войсках способствовали ставшие доступными отечественному читателю исследования западных ученых-советологов2, а также отдельные сюжеты из получивших широкую известность работ Д. Волкогонова, А. Солженицына, В. Суворова3, некоторые художественные произведения4, публикации в периодических изданиях5.
Дальнейшее упрочение таких представлений было связано с появлением в середине 90-х гг. серьезных исследований проблем становления и функционирования в СССР карательно-репрессивных органов. Хотя авторы этих исследований лишь частично или косвенно затрагивали вопросы деятельности внутренних войск, но в их работах неприглядная роль последних в «войне» государства со своим собственным народом вырисовывалась вполне отчетливо6.
Нарастающий поток критики служебно-боевой деятельности войск в наиболее драматические периоды истории Советского государства в условиях гласности не мог не вызвать ответной реакции со стороны ряда тех ученых, которые «успели» еще в доперестроечные времена посвятить им свои исследования и не поторопились резко поменять свои взгляды.
Реакция эта, однако, по вполне понятным причинам была весьма скромной и сводилась, во-первых, к попыткам отрицания «вины» внутренних войск за «грехи» гулаговской системы7, а во-
* Федоров, Александр Борисович, ученый секретарь Ученого совета Санкт-Петербургского университета МВД России, кандидат исторических наук, доцент. Санкт-Петербург, ул. Летчика Пилютова, 1. Тел. (812) 744-70-61.
* The scientific secretary of the Academic council of the St.-Petersburg university of the Ministry of Internal Affairs of Russia, the candidate of historical sciences, the senior lecturer.
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (41) 2009
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (41) 2009
вторых, к обращению внимания «критиков» на то, что и сами войска, в частности, их командный состав, во второй половине 30-х гг. были пропущены через «мясорубку» репрессий8.
При желании можно, конечно, найти и более весомые аргументы в пользу «невиновности» внутренних войск. Например, указать на то, что в их состав входили не только конвойные и оперативные части, но и части по охране особо важных предприятий промышленности и железнодорожных сооружений. В 1938 г. (очередной пик репрессий) две трети военнослужащих войск (91 349 человек) проходили службу именно в этих частях9, и ни к конвоированию осужденных и охране мест заключения, ни к депортациям «социально чуждых» групп населения никакого отношения не имели. Но представляется, что полемика на таком наивно-публицистическом уровне бессмысленна, поскольку в основе ее лежат прямолинейное мышление и субъективные пристрастия, обусловливающие и соответствующие доказательства, и соответствующее толкование фактов.
Между тем подлинно научную значимость и практическую актуальность представляет вопрос не о степени виновности внутренних войск в трагических событиях относительно недавнего прошлого, а об их месте и роли в системе Советского государства. Поиск ответа на этот вопрос на основе осмысления вновь открывшихся источников и современных достижений исторической и историкоправовой науки неизбежно приведет к новому уровню понимания проблемы.
Для этого прежде всего необходимо вспомнить, что Советское государство, что общепризнано учеными Запада и, главное, признается сегодня большинством отечественных историков и юристов-государствоведов, было государством тоталитарным10. Механизм такого государства, по мнению многих исследователей, придерживающихся расширительной концепции его трактования, включает в себя как собственно государственный аппарат, так и ряд других элементов11. Их перечень, как отмечает Э.П. Григонис, «достаточно многообразен... к ним относят вооруженные силы, полицию или милицию, органы безопасности, исправительные учреждения, то есть, иными словами, вооруженные формирования, силовые структуры»12. В отечественной науке эти органы и организации получили название материальных или вещественных придатков государственного аппарата13. На традиционное в прошлом толкование понятия «механизм государства» как совокупности государственного аппарата и названных выше придатков указывают и авторы монографии «Правовое государство: реальность, мечты, будущее»14. Они же обращают внимание и на корни такого толкования, уходящие в известное ленинское утверждение о том, что «под государственным аппаратом разумеется прежде всего постоянная армия, полиция и чиновничество»15. Здесь, конечно, можно порассуждать о том, исходя из чего В.И. Ленин включал армию и полицию в государственный аппарат16, почему позже они превратились лишь в «материальные придатки» последнего и в качестве таковых «вошли» в содержание понятия «механизм государства». Но суть не в этом. Главное, что и в ленинскую «триаду», и в соответствующим образом понимаемый механизм государства в качестве придатков государственного аппарата органически вписываются военноохранительные формирования, в т.ч. и внутренние войска. Так, В.С. Астафьев и В.В. Лазарев прямо указывают: «.в государственный механизм входят законодательные органы и исполнительные органы, судебные и иные органы, а также силовые структуры, осуществляющие в случае необходимости меры принуждения (армия, внутренние войска, тюрьмы и т.п.)»17.
Напомним, что в нашем случае речь идет о тоталитарном государстве, в механизме которого «силовые структуры» сгруппировываются в отдельный блок и играют особую роль. На это обращает внимание целый ряд специалистов в области теории права и государства. Например,
Э.П. Григонис неоднократно в своих работах подчеркивает «специфическую», «немаловажную», «решающую» роль «материальных придатков» в осуществлении функций неправового государства18. Но очевидно, что к неправовым государствам относится и полицейское государство19, для которого так же, как и для тоталитарного государства, «характерно. чрезмерное сосредоточение власти в одних руках, неограниченное вмешательство во все сферы общественной жизни и жизни отдельного человека»20, а, следовательно, и наличие и «особая роль» соответствующих материальных придатков, в т.ч. и внутренних войск.
Однако «особая роль» силовых структур полицейского государства и «особая роль» таких же структур тоталитарного государства несколько отличаются друг от друга, что обусловлено некоторыми различиями в природе самих этих государств. Принципиальную разницу между ними довольно своеобразно, но, на наш взгляд, верно истолковал Р. Пайпс в своем труде «Россия при старом режиме». По его мнению, полицейское государство в отношении населения придерживается оборонительной тактики, т.е., по существу, защищает себя; тоталитарное же государство переходит в активное наступление на собственный народ21. «Наступательная тактика» тоталитарного государства, как указывает Р. Пайпс, являющегося наиболее завершенной формой государства полицейского, связана с его агрессивностью. Агрессивность же, в свою очередь, объясняется тем, что для достижения своих целей («мировой революции», «построения социализма», «мирового господства») оно не останавливается ни перед чем, а главное - «ставит задачу сознательной и целенаправленной переделки человеческой природы»22 путем сочетания «идеологического неистовства с полицейским террором»23. Отсюда и следует, что если силовые структуры в полицейском государстве служат необходимым инструментом его защиты от народа, то в государстве тоталитарном являются орудием наступления на него24.
Такая противоположность основных задач силовых структур в данных государствах на обыденном уровне почти незаметна: и в том, и в другом случае деятельность «силовиков» окутана
тайной, под покровом которой, как показывают многочисленные свидетельства и исследования, они допускают массу беззаконий и фактов произвола. Но в государстве тоталитарном целенаправленные беззаконие и произвол, прикрываемые правонарушающим законодательством, становятся всеобъемлющими, поскольку в силу природы и целей такого государства являются не отдельными эксцессами, а самыми существенными методами реализации его внутренней политики25. Применение этих методов в отношении большей части населения зиждется на широкомасштабном принуждении, осуществление которого возлагается на соответствующие вооруженные формирования.
По целому ряду причин армия не может быть использована в качестве постоянного орудия такого принуждения. В этих целях к ее «услугам» тоталитарное государство прибегает лишь в крайних случаях, а потому вынуждено уделять особое внимание формированию специально предназначаемой для перманентного наступления на народ вооруженной силы - войск особого назначения26. В отличие от соответствующих структур полицейского государства, эти войска, равно как и органы государственной безопасности и органы внутренних дел, изначально нацеливаются на выполнение задач, связанных с насильственным переустройством общества и «переделыванием» человеческой природы согласно программным установкам порождающих их партий - узурпаторов власти. Причем, если большевики приступили к созданию и применению таких войск только после того, как социал-демократическая идея всеобщего вооружения народа выявила свою несостоятельность27, то у нацистов еще загодя, до прихода их к власти, уже был заготовлен «свой государственный аппарат, свои чиновничьи кадры, свои карательные органы и свои внутренние войска - части СА и СС»28.
Наступательная тактика тоталитарного государства в отношении собственного народа предопределяет и соответствующую группировку сил и средств его внутренней армии, формы и способы ее действий и их нормативную регламентацию. Она же, в конечном счете, обусловливает и особый порядок комплектования, обучения и морально-политической обработки солдат и офицеров этой армии, а также более тщательную заботу о «чистоте» их рядов и статусе.
Но увидеть и вычленить все эти особенности во внутренних войсках тоталитарного государства возможно только в том случае, если четко представлять природу такового, цели, содержание и методы его политики и, конечно же, место и роль войск в ее реализации.
Образно говоря, «верный Руслан» может быть использован как для охраны подворья и обеспечения безопасности его обитателей, так и, после соответствующей дрессировки, для того, чтобы держать последних в страхе и подчинении. Все зависит от того, кто его хозяин.
А кто был «хозяином» внутренних войск в тот определяющий период советской истории, преступления которого составляют ее «главную тайну и наибольший позор»29, сегодня хорошо известно, хотя не всеми признается. Однако без уяснения этого «общего вопроса» и своего отношения к нему решать вопросы «частные», в т.ч. и о степени «виновности» или «невиновности» внутренних войск в преступлениях сталинского политического режима - возможно и выгодно, но малополезно. По этому поводу целесообразно вспомнить несколько строк одного из «сахалинских» писем А.П. Чехова: «Мы сгноили в тюрьмах миллионы людей, сгноили зря, без рассуждения, варварски; мы гоняли людей по холоду в кандалах десятки тысяч верст, заражали сифилисом, развращали, размножали преступников и все это сваливали на тюремных красноносых смотрителей. виноваты не смотрители, а все мы... »30. Подумав над ответом классика русской литературы на традиционный российский вопрос «Кто виноват?», заметим все же, что эта по-граждански мужественная мысль высказана в то время, когда российское государство было государством полицейским, хотя и не достигшим его классического вида31. Но если, будучи таковым, оно «обороняясь» «сгноило зря миллионы людей», то тогда закономерно возникает вопрос о том, сколько же их это государство погубило, став тоталитарным, «наступая»? Специалисты до сих пор ищут ответ и счет ведут уже на десятки миллионов32.
Столь существенная разница в числе жертв полицейского и тоталитарного государств объясняется опять же тем, что основным способом достижения провозглашаемых последним целей являлось принуждение, переходящее в прямое насилие. Этот способ конкретизировался в деятельности специализированных государственных структур, в частности, материальных придатков государственного аппарата, т.к. именно им, в большевистской интерпретации «щитам и мечам революции», «гвардии пролетариата» и т.д., принадлежала сомнительная честь реализации последнего в его наиболее осязаемых и примитивных формах.
Все это, вероятно, следует иметь в виду, обращаясь к истории внутренних войск, анализируя ее историографию, особенно последнего десятилетия, когда стало «модным» начинать соответствующие изыскания со дня создания по велению императора Александра I внутренней стражи33, доводить их до конца XX в. и делать акцент на преемственности34.
Государственно-патриотические устремления авторов таких работ вполне объяснимы, но вот только с преемственностью, на наш взгляд, дело обстоит не совсем просто.
Во-первых, сначала желательно пояснить, почему в течение 70 лет история внутренних войск «прослеживалась» лишь с декабря 1917 г.35, а военно-охранительные формирования царской России если и упоминались в ней, то исключительно с целью уничижающего их противопоставления.
Во-вторых, поспешность с установлением признаков преемственности и ее констатацией может привести к весьма двусмысленным выводам. Например, торопясь подчеркнуть эту преемственность, авторы исторического очерка «Органы и войска МВД России» прибегли даже к арифметике. Они
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (41) 2009
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (41) 2009
подсчитали, что «в 1853 году, т.е. в царское время, внутренняя стража России составила 145000 человек. В 1938 году, т.е. через 85 лет, внутренние войска Советского государства имели в своем составе 148269 человек»36. Сопоставление дало неожиданные результаты. «Таким образом, -подчеркивается в книге, - эти показатели несмотря на смену политических режимов практически не изменились. Эти данные опровергают многие публикации о том, что численность внутренних войск в 30-е годы в СССР в связи с репрессиями значительно увеличилась»37.
На наш взгляд, «эти показатели» говорят лишь о случайном совпадении численности внутренней стражи николаевской России в 1853 г. с численностью внутренних войск НКВД СССР в 1938 г. Если же следовать логике авторов очерка и видеть в них (показателях) что-то иное, то можно прийти к мысли о внутренних войсках как об извечном атрибуте российской государственности, да еще с фиксированной численностью, а это значит, что и через очередные 85 лет («несмотря на смену политических режимов») исследователи, возможно, снова выйдут на нее и поразятся прозорливости своих предшественников.
Что же касается «этих данных», то они никак не могут опровергать публикации о значительном увеличении внутренних войск в 30-е гг. из-за репрессий, т.к. для такого опровержения надо, по-видимому, сравнивать численность войск в 1938 г. с их численностью в конце 20-х гг. XX в., а не с численностью внутренней стражи середины XIX в.
Но и в этом случае с опровержением не следует торопиться. В том же историческом очерке, только на две страницы ранее рассматриваемой нами цитаты, черным по белому написано, что «ликвидация кулачества, усиление репрессий в 30-х годах вызвали рост объема задач, связанных с конвоированием по стране значительных масс людей. В связи с этим постановлениями правительства численность конвойных войск сначала была увеличена до 18,5 тысяч человек, а затем до 20 тысяч человек. К августу 1934 г. в Москве, Харькове, Самаре, Новосибирске имелись конвойные дивизии, а в Ростове, Ленинграде и Ташкенте - отдельные бригады конвойных войск»38. К концу 20-х гг. конвойная стража СССР состояла «всего лишь» из двух дивизий и шести бригад и насчитывала 14802 человека39. Как видно, и рост численности ее личного состава, и его причины налицо. Здесь, правда, можно отметить, что в 1924-1934 гг. конвойная стража, переименованная в соответствии с постановлением ЦИК и СНК СССР от 2 сентября 1930 г. № 43/293 в конвойные войска СССР40, входила в состав Красной Армии и к внутренним войскам (тогда - войскам ОГПУ) вроде бы отношения не имела. Но в сентябре 1934 г. конвойные дивизии и бригады стали их частью41, а в злополучном 1938 г. насчитывали уже 28 800 человек42. Если такой рост (за 8 лет - в 2 раза) не считать значительным, то следует согласиться с негодованием авторов очерка по поводу оговора войск в посвященных им «многих публикациях».
Поскольку логика рассуждений этих авторов и интересы «преемственности» требуют заглянуть и несколько дальше 1917 г., то надо бы подсчитать количество конвоиров и у последнего «царя-батюшки». Их у него, оказывается, было аж. 11 83943. Вот такое получается опровержение.
Наконец, обратим внимание на то, что вывод о «практически» неизменной численности внутренних войск на протяжении 85 лет сопровождался замечательной оговоркой - «несмотря на смену политических режимов». На наш взгляд, как раз на их смену и следует посмотреть более пристально, прежде чем отслеживать преемственность.
Утвердившийся в стране после 1917 г. и набравший к 1930-м гг. силу политический режим был намного агрессивнее и нетерпимее своего дореволюционного предшественника. «Большевики, марксисты-ленинцы, - читаем мы по этому поводу у А.М. Евстратова, - считали себя вправе поступать сообразно своим идеологическим представлениям и делать со всем обществом, его институтами, с отдельными людьми что угодно - захватывать путем заговора и вооруженного насилия власть, идти на реализацию утопии, ... применять массовые вооруженные насильственные акции, террор, чинить расправу над классово чуждыми элементами и единомышленниками-отступниками»44. Не удивительно поэтому, что внутренние войска созданного большевиками государства с самого начала по сути своей были не военно-охранительными, а «военнонаступательными». Выполняя все то, что было «угодно» высшему партийно-политическому руководству Советского государства, они обслуживали карательно-репрессивные органы, проводили многочисленные «чекистские» операции, эшелонами свозили народ в места заключения и обеспечивали там его «перековку». В этом в рассматриваемый период заключалась их главная функция. И в отличие от корпуса внутренней стражи кануна Крымской войны, состоявшего в основном из нестроевых и «порочных» солдат и офицеров45, они были предметом особой заботы нового политического режима. Все это желательно иметь в виду, устанавливая преемственность между внутренними войсками НКВД СССР и внутренней и конвойной стражей царской России.
На первый взгляд, рассуждения о преемственности могут показаться уходом в сторону от заявленной темы работы. Но это не так. За преемственностью, о которой говорилось выше, стоит преемственность другого рода, более глубокая и основательная. Для выхода на нее необходимо вспомнить, что «между понятиями «полицейское государство» и «тоталитарное государство» существует известное единство, обусловленное общностью их наиболее существенных признаков»46. И это понятно, поскольку тоталитарное государство, как подчеркивает Р. Пайпс, включает в себя «все элементы полицейского государства»47. Разумеется, среди них находятся и те, с чьей помощью в обоих этих государствах осуществляется «принудительный, насильственный характер полицейского
вмешательства»48. Перебирая такие элементы, мы сразу же обнаружим в их числе предназначенные для внутренней службы воинские формирования. По нашему мнению, вот в этом смысле внутренние войска Советского государства и следует рассматривать в качестве преемника внутренней и конвойной стражи дореволюционной России в первую очередь. Тогда за уже приводившейся нами цитатой из исторического очерка «Органы и войска МВД России» о том, что, «несмотря на смену политических режимов», численность «полицейских» войск в стране за 85 лет «практически» не изменилась»49, мы увидим, конечно, при соответствующей интерпретации, не только случайное совпадение чисел. И тогда чувство удовлетворения авторов очерка от такого совпадения, равно как и от того факта, что для проведения репрессий в СССР в 30-х гг. не понадобилось увеличения численности внутренних войск50, вызовет недоумение. Ведь если говорить о преемственности, так сказать, внешнего плана, то прежде, по-видимому, надо сказать о сути. Иначе можно не только запутать «непосвященных», но и поспособствовать формированию у части из них терпимости или даже позитивного отношения к «насильственному характеру полицейского вмешательства», переходящего «по наследству» от внутренней и конвойной стражи одного политического режима к внутренним войскам другого.
Выяснив наиболее существенную связь между названными силовыми структурами, следует остановиться на ее причинах. Представляется, что в главном они обусловлены особенностями исторического развития России. В отличие от большинства западноевропейских стран она не успела к началу XX в. достичь той степени зрелости полицейского государства, с которой под давлением противостоящего ему общества начинается его переход в принципиально иное. Поэтому, если после буржуазных революций XVII-XVIII вв. большинство западноевропейских стран пошло к правовому государству, а его идея и получила распространение как «адекватная реакция на государство полицейское»51, то у нашей страны оказался иной путь, который привел ее к захвату власти большевиками52. От полицейского государства Западная Европа двинулась к его антиподу -государству правовому, 53 а Россия - через октябрьский переворот - к тоталитарному, т.е. к наиболее завершенному виду полицейского. Понятно, что вместе со «своими» государствами в противоположные стороны «разошлись» и их силовые структуры. В правовых государствах они оказались под контролем общества54; в тоталитарном - в распоряжении руководства правящей партии. Вопрос о том, каким образом произошло последнее, достоин того, чтобы стать предметом специального исследования. Его результаты, наряду с прочим, помогут выявить несостоятельность ряда и ныне «действующих» постулатов. Например, исторический опыт, современные исследования в области истории и теории права и государства свидетельствуют, что в тоталитарном государстве под контроль диктатора и его ближайшего окружения попадают и партия, и весь механизм государства, т.е. и государственный аппарат и материальные придатки к нему55. В нем (тоталитарном государстве) «политико-государственное самовластие находится в руках “первого лица”, лидирующий статус которого утверждается не только в зоне официальных государственных подразделений, но и вне ее -в партийных иерархических структурах и затем в культовой идеологии вождизма»56. Поэтому вряд ли является истинным утверждение о выходе НКВД СССР, его органов и войск из-под контроля партии и вышестоящих государственных органов, о превращении их «в руках Сталина в инструмент необоснованных репрессий и нарушений законности»57.
В этой связи вызывает сомнение и тезис об осуществлении «материальными придатками» какой-либо «самостоятельной власти в неправовом государстве»58. Вероятно, в данном случае прав В.А. Иванов, обративший внимание на искусственный характер такой «самостоятельности». По его мнению, партийно-государственная власть сознательно дистанцировалась от своего «боевого отряда» и «разящего меча», чтобы при необходимости свалить на него всю ответственность за «перегибы» в войне с народом и получить возможность заменить «виновных» в них новым поколением «чекистов»59.
Имея в виду природу тоталитарного государства, нельзя назвать необоснованными и систематически проводившиеся в нем репрессии. Их неизбежность обосновывается самой сущностью тоталитаризма, для которого они выступают в качестве основного способа наступления на народ и одновременно социальной мобилизации различных его слоев60. Как раз ради возможности проводить политику «необоснованных» репрессий тоталитарное государство и содержит свою внутреннюю армию.
Наиболее сложным является вопрос о соблюдении этой армией законности. Именно в ее нарушении наиболее часто обвиняют и органы, и войска. Эти обвинения появились еще в период «разоблачения культа личности». Правда, с той поры и до середины 80-х гг. к слову «законность» неизменно добавлялись определения «революционная» или «социалистическая». Их исчезновение из публикаций более поздних лет вполне объяснимо, но, на наш взгляд, оно только вводит в заблуждение. Ведь законность, нарушение которой в 1930-х - начале 1950-х гг. ставится в вину силовым структурам, действительно была революционной (социалистической). А идея такой законности, как доказывает Ю.Е. Аврутин в своем диссертационном исследовании, является не правовой, а политической категорией61. Оттого цели, формы и методы деятельности реализовавших ее институтов и органов, в т.ч. и внутренних войск, хотя и оформлялись нормами права, но носили прежде всего политический характер62. В большевистском государстве с самого начала право было подчинено политике. Его руководители исходили из принципа революционной целесообразности и уверенности в возможности решить все проблемы жесткими политико-административными мерами. Вследствие этого в советском праве «не было ничего, что могло бы ограничить всесильную партийно-
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (41) 2009
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (41) 2009
государственную власть... в нем, в его нормативных положениях содержались такие установления, которые в какой-то мере легализовали, придавали видимость юридической обоснованности и законности насильственным акциям, совершенным по команде партийных инстанций вооруженными силами, карательно-репрессивными органами»63. Поэтому нарушение социалистической законности не могло стать нормой в деятельности внутренних войск. Партия и ее политические органы, командиры и политработники, особые отделы и военные трибуналы делали все для того, чтобы личный состав войск строго соблюдал именно такую законность. Его идеологическая обработка и «чекистская» подготовка искусно сочетались с мерами принуждения, чем и достигалось то, что А. Шопенгауэр называл «дрессировкой человека»64. «Знамя революционной законности, - подчеркивает В.Б. Романовская, - несли новые люди, добросовестные (или не очень добросовестные) исполнители высшей воли, которые не задумывались о безнравственности содержания исполняемых ими приказов. Именно этого от них и требовала социалистическая законность: свято соблюдать все законы советской власти (в т.ч. и ее секретные инструкции)»65. В зарегламентированной приказами, уставами и наставлениями службе внутренних войск того времени по сути не было ничего от правоохранительной деятельности66. Наоборот, объективно она способствовала созданию «преступной государственности
- невиданного прежде политико-юридического воплощения абсолютного зла»67.
Список литературы
1. Аврутин Ю.Е. Эффективность деятельности органов внутренних дел (государственноправовые, социальные и организационные аспекты изучения, оценки, проектирования): Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. - СПб., 1998.
2. Баскаев А.Г. Становление и развитие системы профессиональной подготовки кадров внутренних войск (историко-правовой аспект): Дис. ... канд. юрид. наук. - СПб., 1999.
3. Горшков О.В. Полиция и жандармерия V Республики во Франции (историко-правовой аспект): Дис. ... канд. юрид. наук. - СПб., 1999.
4. Григонис Э.П. Органы внутренних дел в механизме правового государства (теоретикоправовой аспект): Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - СПб., 1995.
5. Григорян Л.П. Теоретические и конституционные основы механизма Советского государства: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - М., 1989.
6. Корнев А.В. Идеи правового и полицейского государства в дореволюционной России: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - М., 1995.
7. Мушкет И.И. Полиция в механизме Российского государства: историко-теоретическое исследование: Дис. ... канд. юрид. наук. - СПб., 1997.
8. Рассказов Л.П. ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД в механизме формирования и функционирования политической системы советского общества (1917-1941 гг.): Дис. ... докт. юрид. наук. - СПб., 1995.
9. Рожнов С.Н. Внутренние войска Отечества. Организационно-правовые основы развития (1811-1991) (историко-правовое исследование): Дис. ... докт. юрид. наук. - М., 2003.
10. Романовская В.Б. Репрессивные органы и общественное правосознание в России XX века (опыт философско-правового исследования): Дис. ... докт. юрид. наук. - СПб., - 1997.
11. Щепетев В.И. Основные тенденции развития российской государственности в XIX-начале XX веках и их правовые основы: Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. - СПб., 2002.
II. Книги, монографии
1. Арон Р. Демократия и тоталитаризм. - М., 1993.
2. Боер В.М., Городинец Ф.М., Григонис Э.П. и др. Правовое государство: реальность, мечты, будущее. - СПб., 1999.
3. Боер В.М., Янгол Н.Г. Российская государственность: от тоталитаризма к правовому государству. - СПб., 1998.
4. Верт Н. История Советского государства. 1900-1991. - М., 1992.
5. Внутренняя и конвойная стража России 1811-1917: Документы и материалы. - М., 2002.
6. Григонис Э.П. Государственный механизм России: история и современность. - СПб.,
1999.
7. Евстратов А.М. Правосознание и правовая культура советского общества (1920-30-е годы).
- СПб., 2001.
8. Иванов В.А. Миссия Ордена. Механизм массовых репрессий в Советской России в конце 20-х-40-х гг. (на материалах Северо-Запада РСФСР). - СПб., 1997.
9. Мельников Д.Е., Черная Л.Б. Империя смерти: Аппарат насилия в нацистской Германии. 1933-1945. - М., 1987.
10. Некрасов В.Ф. На страже интересов Советского государства. История строительства войск ВЧК-ОГПУ-НКВД-МВД. - М., 1983.
11. Некрасов В.Ф., Борисов А.В., Детков М.Г. и др. Органы и войска МВД России: Краткий исторический очерк. - М., 1996.
12. Пайпс Р. Россия при старом режиме. - М., 1993.
13. Проценко Е.Д. Профессиональное образование в органах и войсках МВД России: история, теория, практика. - СПб., 1998.
14. Рассказов Л.П. Карательные органы в процессе формирования и функционирования административно-командной системы в Советском государстве (1917-1941 гг.). - Уфа, 1994.
15. Смыкалин А.С. Колонии и тюрьмы в Советской России. - Екатеринбург, 1997.
16. Щепетев В.И. Российская государственность в XIX-XX вв.: системный кризис империи.
- М., 1998.
III. Статьи
1. Гаджиев К.С. Тоталитаризм как феномен XX века // Вопросы философии. - 1992. - № 2.
2. Глушаченко С.Б., Федоров А.Б., Федоров П.А. Судьба идеи всеобщего вооружения народа и формирование вспомогательных войск Советской России в 1917-1918 гг. // История государства и права. - 2001. - № 2.
3. Григонис Э.П. Механизм государства: традиционное понимание и новые интерпретации термина // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. - 1999. - № 1.
4. Давыдов Ю. Тоталитаризм и тоталитарная бюрократия // Наука и жизнь. - 1989. - № 8.
5. Демократия и тоталитаризм. Проблемы противостояния: «Круглый стол» журнала «Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России» // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. - 2000. - № 2.
6. Куликов В.В. Право и социальные системы // История государства и права. - 2001. - №
2.
7. Ленин В.И. Удержат ли большевики государственную власть? // Полн. собр. соч. - Т. 34.
8. Марченко М.Н. Аппарат социалистического государства // Теория государства и права.
- М., 1987.
9. Сысоев Н. Свидетель беззаконий // На боевом посту. - 1998. - № 8.
Literature
1. Avrutin, Y. E. The effectiveness of the internal affairs agencies (State and the juridical, social and institutional aspects of research, evaluation, design) : Author. dis. ... doct. jur. science. / Yu.E. Avrutin. -SPb., 1998.
2. Baskaev, A. G. Formation and development of training internal forces (historical and juridical aspects) : dis. ... kand. jur. science / A. G. Baskaev. - SPb., 1999.
3. Gorshkov, O. V. Police and Gendarmerie of V Republic in France (the historical and juridical aspects) : dis. ... kand. jur. science / O. V. Gorshkov. - SPb., 1999.
4. Grigonis, E. P. Organs of Internal Affairs in the mechanism of the constitutional state (theoretical and legal aspects) : Author. dis. ... kand. jur. science / E. P. Grigonis. - SPb., 1995.
5. Grigoryan, L. Theoretical foundations of the constitutional machinery and the Soviet State : Author, dis. ... kand. jur. sciences / L. Grigorian. - M., 1989.
6. Kornev, A. Idea of the police and the state in pre-revolutionary Russia : Author. Dis. ... kand. jur. science / A. V. Kornev. - M., 1995.
7. Mushket, I. Police in the mechanism of the Russian state: the historical and theoretical research : dis. ... kand. jur. science / I. Mushket. - SPb., 1997.
8. Rasskazov, L. P. VCK-GPU-OGPU-NKVD in the mechanism of formation and functioning of the political system of Soviet society (1917-1941) : dis. ... doct. jur. science / L. P. Rasskazov. - SPb., 1995.
9. Rozhnov, S. N. Internal troops of Fatherland. Institutional and juridical framework for Development (1811-1991) (historical and juridical research) : dis. ... doct. jur. science / S. N. Rozhnov. - M., 2003.
10. Romanovskaya, V. B. Repressive authorities and public justice in the twentieth century Russia (the experience of philosophical and juridical research) : dis. ... doctor. jur. science / V. B. Romanovskaya. -SPb., 1997.
11. Schepetev, V. Major trends in the development of Russian statehood in the XIX - early XX centuries, and their juridical bases : Author, dis. ... doct. jur. science / V. I. Schepetev. - SPb., 2002.
II. Books, monographs
1. Aron, R. Democracy and Totalitarianism / R. Aron. - M., 1993.
2. Boer, V. M., Gorodinets, F. M., Grigonis, E.P., etc. The constitutional state: reality and dreams, the future / V. M. Boer, F. M. Gorodinets, E. P. Grigonis. - SPb., 1999.
3. Boer, V. M., Yangol, N. G. Russian statehood: from totalitarianism to the constitutional state / V. M. Boer, N. G. Yangol. - SPb., 1998.
4. Wert, N. History of the Soviet state. 1900-1991 / N. Vert. - M., 1992.
5. Internal and escort guard Russia 1811-1917: Documents and materials. - M., 2002.
6. Grigonis, E. P. State machinery in Russia: History and Modernity / E. P. Grigonis. - SPb., 1999.
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (41) 2009
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (41) 2009
7. Evstratov, A. M. Juridical awareness and juridical culture of Soviet society (1920-30-s) / A. M. Evstratov. - SPb., 2001.
8. Ivanov, V. A. Mission of Order. The mechanism of mass repressions in the Soviet Russia in the late 20-th-40-ies. (on materials of the North-West Russia) / Vladimir Ivanov. - SPb., 1997.
9. Melnikov, D., Chornaya, L. B. Empire of Death: The apparatus of violence in Nazi Germany, 1933-1945 / D. Melnikov, L. B. Chorhaya. - M., 1987.
10. Nekrasov, V. F. Guarding the interests of the Soviet state. History of troops VCK-OGPU-NKVD-MVD / V. F. Nekrasov. - M., 1983.
11. Nekrasov, V. F., Borisov, A. V., Detkov, M. G. etc. Organs and troops of MIA of Russia: A brief historical sketch / V. F. Nekrasov, A. V. Borisov, M. G. Detkov. - M., 1996.
12. Pipes, R. Russia under the old regime / Robert Pipes. - M., 1993.
13. Protsenko, E. D. Professional education in the army and the Ministry of Internal Affairs of Russia: History, Theory, Practice / E.D. Protsenko. - SPb., 1998.
14. Rasskazov, L. P. Punitive bodies during the formation and functioning of the administrative-command system in the Soviet State (1917-1941) / L. P. Rasskazov. - Ufa, 1994.
15. Smykalin, A. S. Colonies and prisons in Soviet Russia / S. Smykalin. - Ekaterinburg, 1997.
16. Schepetev, V. I. Russian statehood in the XIX-XX centuries.: Systemic crisis of the empire / V. I. Schepetev. - M., 1998.
III. Articles
1. Gadzhiev, K. S. Totalitarianism as a phenomenon of the twentieth century // Questions of Philosophy. - 1992. - № 2.
2. Glushachenko, S. B., Fedorov, A. B., Fedorov, P. A. The fate of the idea of universal arming the people and the formation of auxiliary troops of Soviet Russia in the 1917-1918 biennium. // History of State and Law. - 2001. - № 2.
3. Grigonis, E. The mechanism of state: the traditional understanding and new interpretations of the term // Vestnik St. Petersburg’s University and Ministry of Internal Affairs of Russia. - 1999. - № 1.
4. Davydov, Y. Totalitarianism and totalitarian bureaucracy // Science and Life. - 1989. - № 8.
5. Democracy and totalitarianism. Problems confrontation: «Round Table» journal «Vestnik St. Petersburg’s University MIA Russia» // Vestnik St. Petersburg’s University and Ministry of Internal Affairs of Russia. - 2000. - № 2.
6. Kulikov, V. Law and social systems // History of State and Law. - 2001. - № 2.
7. Lenin, V. I. Did the Bolsheviks retain state power? // Complete Collected Works. - V. 34.
8. Marchenko, M. N. Device socialist state // Theory of State and Law. - M., 1987.
9. Sysoev, N. Eyewitness iniquities // At the battle station. - 1998. - № 8.
1 См.: Внутренние войска: Библиографический указатель / Сост. В.Ф. Некрасов, В.Д. Кривец, С. М. Штутман, А.М. Копейкин. М., 1986.
2 См., напр.: Конквест Р. Большой террор. Т. 1, 2. Рига, 1991; Верт Н. История Советского государства. 1900-1991. М., 1992; и др.
3 См.: Волкогонов Д.А. Триумф и трагедия. Политический портрет И.В. Сталина: В 2 кн. М., 1989; Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛАГ. 1918-1956. Опыт художественного исследования. М., 1991; Суворов В. Ледокол: Кто начал Вторую мировую войну? М., 1992; и др.
4 См.: Ажаев В. Вагон. М., 1988; Владимов Г Верный Руслан: история караульной собаки // Знамя. 1989. № 2; Приставкин
A. Ночевала тучка золотая // Знамя. 1987. № 3; Довлатов С. Зона (записки надзирателя). СПб., 2009; и др.
5 См.: Крымский П. Не думал, что смогу когда-нибудь рассказать об этом // Наука и жизнь. 1989. № 3; Парсадонова В. Депортация населения из Западной Украины и Западной Белоруссии в 1939-1941 гг. // Новая и новейшая история. 1989. № 2; Хатюшин В. Урок на века // Москва. 1990. № 3; Разгон Л. Бунт на корабле // Юность. 1990. № 11; и др.
6 См.: Рассказов Л.П. Карательные органы в процессе формирования и функционирования административно-командной системы в Советском государстве (1917-1941 гг.). Уфа, 1994; Его же. ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД в механизме формирования и функционирования политической системы советского общества (1917-1941 гг.) : Дис. ... докт. юрид. наук. СПб., 1995; Романовская
B.Б. Репрессивные органы в России ХХ века. Н. Новгород, 1997; Ее же. Репрессивные органы и общественное правосознание в России ХХ века (опыт философско-правового исследования) : Дис. ... докт. юрид. наук. СПб., 1997; Смыкалин А.С. Колонии и тюрьмы в Советской России. Екатеринбург, 1997; и др.
7 См.: Некрасов В.Ф., Борисов А.В., Детков М.Г и др. Органы и войска МВД России: Краткий исторический очерк. М., 1996. С. 295; Проценко Е.Д. Профессиональное образование в органах и войсках МВД России: история, теория, практика. СПб., 1998. С. 137. Прим.; Рожнов С.Н. Внутренние войска Отечества. Организационно-правовые основы развития (18111991) (историко-правовое исследование) : Дис. ... докт. юрид. наук. М.. 2003. С. 248; и др.
8 См.: Бобренев Ю. Жертва репрессий // На боевом посту. 1991. № 2. С. 76-79; Штутман С. Дом у Покровских ворот / / На боевом посту. 1993. № 1. С. 29-31; Сысоев Н. Свидетель беззаконий // На боевом посту. 1998. № 8. С. 39-43; Баскаев А.Г. Становление и развитие системы профессиональной подготовки кадров внутренних войск (историко-правовой аспект) : Дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 1999. С. 72-76; и др.
9 См.: Некрасов В.Ф., Борисов А.В., Детков М.Г и др. Указ. соч. С. 296.
10 См.: Верт Н. Указ. соч.; Арон Р Демократия и тоталитаризм. М., 1993; Пайпс Р Россия при старом режиме. М., 1993; Боер В.М., Городинец Ф.М., Григонис Э.П. и др. Правовое государство: реальность, мечты, будущее. СПб., 1999; Григонис Э.П. Государственный механизм России: история и современность. СПб., 1999; Демократия и тоталитаризм. Проблемы противостояния: «Круглый стол» журнала «Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России» // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2000. № 2 (6); и др.
11 См., напр.: Марченко М.Н. Аппарат социалистического государства // Теория государства и права. М., 1987. С. 256.
12 Григонис Э.П. Механизм государства: традиционное понимание и новые интерпретации термина // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 1999. № 1. С. 36.
13 См., напр.: Григорян Л.П. Теоретические и конституционные основы механизма Советского государства: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1989. С. 9.
14 Боер В.М., Городинец Ф.М., Григонис Э.П. и др. Указ. соч. С. 98.
15 Ленин В.И. Удержат ли большевики государственную власть? // Поли. собр. соч. Т. 34. С. 302.
16 См.: Глушаченко С. Б., Федоров А.Б., Федоров П.А. Судьба идеи всеобщего вооружения народа и формирование вспомогательных войск Советской России в 1917-1918 гг. // История государства и права. 2001. № 2. С. 25-30.
17 Общая теория права и государства: Учебник / Под ред. В.В. Лазарева. М., 1994. С. 6.
18 См.: Григонис Э.П. Органы внутренних дел в механизме правового государства (теоретико-правовой аспект) : Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 1995. С. 3; Его же. Механизм государства: традиционное понимание и новые интерпретации термина. С. 37; Его же. Понятие и основные черты механизма правового государства // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2000. № 2 (6). С. 55.
19 См.: Корнев А.В. Идеи правового и полицейского государства в дореволюционной России: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1995.
20 Боер В.М., Янгол Н.Г. Российская государственность: от тоталитаризма к правовому государству. СПб., 1998. С. 60.
21 См.: Пайпс Р. Указ. соч. С. 40.
22 См.: Гаджиев К.С. Тоталитаризм как феномен ХХ века // Вопросы философии. 1992.
№ 2. С. 7.
23 Арон Р. Демократия и тоталитаризм. М., 1993. С. 228.
24 См.: Григонис Э.П. Понятие и основные черты механизма правового государства. С. 54.
25 См.: Евстратов А.М. Правосознание и правовая культура советского общества (1920-30-е годы). СПб., 2001. С. 11, 13.
26 Историкам-специалистам хорошо известно, что вопрос о создании внутренних войск Советского государства решался в острой полемике между Л. Троцким и Ф. Дзержинским. Будучи наркомом по военным и морским делам, Лев Давидович яростно сопротивлялся их формированию, доказывая, что ВЧК не нужны свои войска, поскольку она в каждом конкретном случае может обращаться за помощью к Красной Армии. Заручившись поддержкой В.И. Ленина, «железный Феликс» настоял на своем, проявив таким образом гораздо более глубокое понимание проблемы, чем Л. Троцкий (см.: Некрасов В.Ф., Борисов А.В., Детков М.Г. и др. Органы и войска МВД России: Краткий исторический очерк. М., 1996. С. 281). Аналогичные трудности возникли и у основателей тоталитарного государства другого типа - фашистского рейха: чтобы превратить охранные отряды НСДАП в войска СС, им пришлось преодолеть сопротивление руководителей вермахта (см.: Мельников Д.Е., Черная Л.Б. Империя смерти: Аппарат насилия в нацистской Германии. 1933-1945. М., 1987. С. 80-88).
27 См.: Федоров А.Б. «Всенародная милиция»: теория и практика. 1917-1918 гг. // Опыт, особенности и актуальные проблемы служебно-боевой деятельности группировки внутренних войск МВД России в ходе проведения контртеррористической операции в Северо-Кавказском регионе Российской Федерации: Сборник научных статей межвузовской научно-практической конференции 14 марта 2003 г. Ч. II. СПб.: Санкт-Петербургский военный институт внутренних войск МВД России, 2003. С. 919.
28 Мельников Д.Е., Черная Л.Б. Преступник № 1. Нацистский режим и его фюрер. М., 1991. С. 453.
29 Верт Н. Указ. соч. С. 442.
30 Чехов А.П. Остров Сахалин. Хабаровск, 1981. С. 358.
31 См.: Щепетев В.И. Основные тенденции развития российской государственности в XIX- начале XX вв. и их правовые основы: Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. СПб., 2002. С. 12.
32 См.: Рассказов Л.П. Указ. соч. С. 271-174; 380-398.
33 См.: Внутренняя и конвойная стража России 1811-1917. Документы и материалы. М., 2002. С. 7.
34 См.: Некрасов В.Ф., Борисов А.В., Детков М.Г и др. Органы и войска МВД России: Краткий исторический очерк. М., 1996; Лысенков С.Г., Сидоренко В.П. Внутренние войска: страницы истории. СПб., 2002; Рожнов С.Н. Внутренние войска Отечества. Организационно-правовые основы развития (1811-1991 гг.). М., 2002; и др.
35 См., напр.: История строительства внутренних войск. 1917-1945 гг. Краткий очерк. Ч. I. М., 1978; Некрасов В.Ф. На страже интересов Советского государства. История строительства войск ВЧК-ОГПУ-НКВД-МВД. М., 1983; и др.
36 Некрасов В.Ф., Борисов А.В., Детков М.Г и др. Указ. соч. С. 297.
37 Там же.
38 Там же. С. 294-295.
39 См. там же. С. 294; История строительства внутренних войск. С. 90.
40 См.: СЗ СССР. 1930. № 717. Ст. 497.
41 См.: СЗ СССР. 1934. № 48. Ст. 372.
42 См.: История строительства внутренних войск. С. 119.
43 См.: Внутренняя и конвойная стража России 1911-1917. С. 34, 439.
44 Евстратов А.М. Указ. соч. С. 11.
45 См.: Некрасов В.Ф.. Борисов А.В., Детков М.Г. и др. Указ. соч. С. 88-89.
46 Григонис Э.П. Органы внутренних дел в механизме правового государства (теоретико-правовой аспект). С. 21.
47 Пайпс Р. Указ. соч. С. 407.
48 Мушкет И.И. Полиция в механизме Российского государства: историко-теоритическое исследование: Дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 1997. С. 24.
49 Некрасов В.Ф.. Борисов А.В., Детков М.Г и др. Указ. соч. С. 297.
50 См. там же.
51 Григонис Э.П. Понятие и основные черты механизма правового государства. С. 52.
52 См.: Щепетев В.И. Российская государственность в XIX-XX вв.: системный кризис империи. М., 1998.
53 См.: Григонис Э.П. Органы внутренних дел в механизме правового государства. С. 18.
54 См.: Горшков О.В. Полиция и жандармерия V Республики во Франции (историко-правовой аспект) : Дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 1999. С. 17-23.
55 См.: Давыдов Ю. Тоталитаризм и тоталитарная бюрократия // Наука и жизнь. 1989. № 8. С. 44-49.
56 Суравцева С.В. Перспективы развития демократии в России // Демократия и тоталитаризм: проблемы противостояния (политические режимы в современном мире) : Материалы межвузовского научно-практического семинара. Санкт-Петербург, 15 ноября 1999 г. СПб., 1999. С. 60.
57 Некрасов В.Ф., Борисов А.В., Детков М.Г. и др. Указ. соч. С. 204.
58 Григонис Э.П. Понятие и основные черты механизма правового государства. С. 55.
59 Иванов В.А. Миссия Ордена. Механизм массовых репрессий в Советской России в конце 20-х - 40-х гг. (на материалах Северо-Запада РСФСР). СПб., 1997. С. 131, 369.
60 См.: Куликов В.В. Право и социальные системы // История государства и права. 2001.
№ 2. С. 47.
61 См.: Аврутин Ю.Е. Эффективность деятельности органов внутренних дел (государственно-правовые, социальные и организационные аспекты изучения, оценки, проектирования) : Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. СПб., 1998. С. 18.
62 См. там же.
63 Евстратов А.М. Указ. соч. С. 16.
64 Цит. по: Новиков А. Парадоксы Артура Шопенгауэра // Аврора. 1991. № 9. С. 123.
65 Романовская В.Б. Революционная законность и права личности в период становления Советской России // Правовое государство и органы внутренних дел. Сборник научных трудов. Вып. 2 СПб., 1995. С. 208.
66 См.: Григонис Э.П. Органы внутренних дел в механизме правового государства. С. 36.
67 Аврутин Ю.Е. Указ. соч. С. 19.
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (41) 2009
